Текст книги "Крылья. Сборник русской духовной и патриотической поэзии. Современные поэты Подмосковья. Выпуск первый"

Пасхальный рассвет

 
На свете чудес немало,
Одно из них видела я —
Сказочно солнце играло
На зорьке Пасхального дня.
 
 
В утренней дымке купалось,
Багрово светилось слегка.
С миром земным волновалось,
Дрожа, словно от ветерка.
Волнами шли друг за другом
Там радужные ободки
И исчезали за кругом —
Торжественны, хрупки, ярки.
 
 
Очаровало светило.
Всё замерло в ранней тиши.
Глаза оно не слепило,
И Ангел коснулся души.
 
 
Рос не спеша, как знаменье,
Огромным стал огненный шар.
Светлое Воскресенье
Со звонницей провозглашал.
 
 
Каждый был счастлив и весел,
Скрыть радости в сердце не мог.
Звучало: «Христос воскресе,
И с нами Сын Божий – Бог!»
 
 
Минуту или подольше
Ликует так солнечный свет.
Чудо иль промысел Божий?
Но только в Пасхальный рассвет.
 

Евгения Вавилова

Радуйся, мир!

 
Ранняя Пасха – апреля начало,
И без отчета зима убежала.
Так бесконечно снег падал с небес,
А за неделю растаял, исчез.
 
 
Вербы цветущей пуха комочки;
И на сирени проклюнулись почки;
Первая бабочка – вдруг, ниоткуда…
Светлая Пасха – великое чудо!
Вновь загорелся необъяснимый
Чудный огонь – в Иерусалиме,
Людям надежду даря на спасенье:
Праздников праздник – Христа воскресенье!
 
 
От суеты и забот оторвись,
На колокольню ты поднимись,
Звоном пасхальным наполни эфир:
Радуйся, радуйся, радуйся, мир!
 
 
В колокол, в колокол ты позвони,
Сердце свое для любви распахни.
Звон чудотворный наполнил эфир:
Радуйся, радуйся, радуйся, мир!
 

Ирина Дрогина

Святой царь Николай
Фотографии 1903 года

 
Молодые прекрасные лица.
Одна тысяча девятьсот третий год:
Государь и Императрица,
И честной православный народ.
 
 
Ангел держит кровавую чашу —
Он, незрим, за плечами встает
И честной православный народ
К жертве новой и страшной зовет!
 
 
Простодушие русов известно,
Простодушны и царь, и народ.
Одна тысяча девятьсот восемнадцатый год:
Царь земной, но навек – царь небесный!
 

Елена Царевская

«Блестят кресты на солнце золотые…»

 
Блестят кресты на солнце золотые,
Горят, как солнце, храмов купола:
Россия молится, жива моя Россия,
Молитвой сыновей и дочерей жива.
 
 
До срока сыновья на Небеса взойдут,
Небесные дожди святой омоют крест,
Но зазвучит в иные времена:
– Христос воскрес!
– Воистину воскрес!
 

Елена Царевская

«Вижу свет на горе Фаворе…»

 
Вижу свет на горе Фаворе,
Ослепительный белый свет.
Сам Христос здесь оставил след,
Поражающий мрак и горе.
 
 
Вечный город Иерусалим,
Свет души христианской с ним:
Божий Сын здесь ступал – земное
Оставляя врагам своим.
И звучала проповедь Сына,
И толпы ходили за Ним.
 
 
И лилась Его речь у колодца
С самарянской простой водой,
И слушала самарянка,
Желая воды живой.
 
 
Вечный город Иерусалим,
Ты – предтеча Святой Руси.
За века до созданья Кремля
Здесь рождалась Святая земля.
 

Елена Царевская

«Август. Яблок перепляс…»

 
Август. Яблок перепляс.
Благодатный праздник Спаса —
Время щедрого запаса
И прекрасных женских глаз,
Ожиданья позолот…
Предвкушаем бабье лето!
Холодеющего света
Миг из вечности грядет.
Он пронижет высоту
Поднебесья – легким вздохом
И, ниспосланную Богом,
Нам укажет красоту.
И что свято на веку
Я от тленья сберегала,
Соберу в запас – не мало!
Август… Яблоки в соку…
 

Нина Синицына

Где-то там, вдалеке…

 
Где-то там, вдалеке, за леском на горе,
Светло церковь средь облак сияет:
То в лучах золотых, то в луны серебре,
Снега бела белее бывает.
 
 
Незнакомой тропой я туда побреду,
Гулкий колокол грянет навстречу,
А тропа, словно жизнь, через дождь и беду
Всё бежит сквозь сгустившийся вечер.
 
 
Перестану быть тем, что под небом я есть,
От заката свечой пламенея,
И пройдет, может быть, небывалая весть,
Только я ни о чем не жалею.
 
 
Мне б до церкви дойти, до ее куполов,
Где, от мира уставши, укрыться,
Вспоминая священные строки псалмов,
Чтоб с пути не свернуть и не сбиться.
 
 
Где-то там, вдалеке, за леском на горе…
 

Раба Божия Ирина

Ферапонтово

 
Костер горел,
И падал прах костра.
Стояли дни тихи,
А жизнь была остра.
 
 
И голоса коров
Будили утром нас,
И тело куполов
Хранил суровый Спас.
 
 
Озер степная гладь,
Слепые вечера,
Земная благодать —
Души моей сестра.
 
 
Так этот тихий свет
И этот строгий Спас,
Светя из давних лет,
Спасали что-то в нас.
 

Любовь Якушева

Песня о добром мире

 
Я по-доброму каждый свой день начинаю,
Я целую тебя и тебе говорю:
«С добрым утром тебя, с добрым утром, родная,
Я тебе этот мир, словно розу, дарю!»
 
 
Если грустно тебе, оглянись на мгновенье,
Сколько в мире есть добрых людей, посмотри,
Доброта правит миром со дня сотворенья,
И ты людям свою доброту подари.
 
 
Вот моя доброта, забирай, мне не жалко,
Ею тоже кого-нибудь в мире согрей,
И я знаю, распустится где-то фиалка,
И планета огромная станет добрей.
 
 
Припев:
По-доброму на этот мир взгляни,
В нем есть цветы и яркие огни,
В нем есть любовь и звонкий детский смех,
И этот мир всегда открыт для всех.
 

Наталья Арсенина

Рождество

 
В белоснежном убранстве сверкает столица,
Вся природа ликует по воле Творца,
В этот день по-особому светятся лица,
Верой в чудо наполнены наши сердца.
 
 
Главный праздник для всех и такой долгожданный,
В мир явился Спаситель на все времена.
Всё, чего ищем мы на Земле неустанно,
Рождество нам подарит, подарит сполна.
 
 
Этот трепет священный ничто не нарушит,
Словно Ангел нас бережно тронул крылом,
Рождеству широко распахни свою душу,
И войдет благодать в твое сердце и дом.
 
 
Припев:
Рождество, Рождество, Рождество,
Любви, добра и света торжество,
И верится, что будет жизнь чиста,
Как светлый лик рожденного Христа.
 

Наталья Арсенина

«Как больно… как тяжко… мне плохо…»

 
Как больно… как тяжко… мне плохо…
Ну где же ты, где же ты есть?
Откликнись, мой Ангел Небесный,
Скорее дай добрую весть.
 
 
Ты послан мне с Неба на помощь,
С рожденья ты рядом со мной,
Хранителем был и опорой,
Чтоб вместе пройти путь земной.
 
 
Мне больно! Опять умираю?!
Дано ли дожить до утра?
Не знаю, что делать, не знаю…
Иль в путь собираться пора?
 
 
Откликнись, мой Ангел Небесный,
Воскликни скорее: «Я здесь!
От Бога несу я прощенье,
За тем и спустился с Небес!
 
 
Помолимся вместе, родная,
Вдвоем мы осилим врагов!
Тебе я дарю утешенье
Из святоотеческих слов».
 

Елена Усачева

Ангел

 
Идешь ты тихо, незаметно
В жару и холод будних лет,
И лишь порою предрассветной
Ты шлешь мне мысленно совет:
Не вспоминай недобрым словом,
Не отвергай любви признанья,
Не осуждай судьбы суровой —
В ней Высшей Воли начертанье!
 

Лидия Налбандова

Шествие Царя-страстотерпца

 
Оковы сна, уж полночь через край,
как вдруг… Я испугалась бы виденья,
мне голос был, сказавший: – Николай! —
в высокой тьме за миг до пробужденья.
 
 
Движенье мнилось там, где он умолк.
Во всем великокняжеском убранстве
он вел на смотр святой имперский полк
и нищих звал: – Молись и веруй в Царство!..
 
 
То Божья милость мне, посмевшей спать
под отдаленный стук большого сердца:
мне снилась Николаевская рать
за год до прославленья Страстотерпца.
 

Ирина Рубашкина

Часовня «Живоносный источник» в Быкове

 
Стояла часовня одна, над источником сложена.
В ней старая Зоя служила по имени Жизнь,
и для освящения времени нашего – в Божие,
читала Часы и молилась: – Иисусе, явись!
 
 
И часто в часовне вода веселилась плесканием,
воркуя, журча, обновляя крещальный обет.
И каждый хвалил ледяную купель покаяния,
где сердце рванулось со дна – в заповеданный свет!..
Под кровом часовни я тоже боролась за чудное,
за Имя Твое над моей, над овечьей судьбой.
В воде мои канули муки. И новая буду я
ногами веселыми бегать зеленой тропой,
той узкой тропой до часовни одной у подножия
Господнего лета… Увижу ли Зою зимой,
где для освящения времени нашего – в Божие
всё плещется Слово… И смысл не придумать самой.
 

Ирина Рубашкина

Архангелы Любви

 
Где ты, любовь? Где чистая, святая?
Когда мне нет пощады от людей,
Я не жалею слез, я уповаю
На ангела из Божьих лебедей.
Иду на имя, но в вечернем свете
Для нас загадка – пламенная суть.
Ни словом, за которое в ответе,
Ни зрением, что может обмануть,
 
 
Не стать роднее с молнией такою.
И голос был на жалобы мои:
– Хвали языкознанье неземное
За имена Архангелов Любви,
Архистратигов мысленной вселенной!
И глас умолк – сияло торжество:
Гляжу на семисвечник драгоценный,
Земное забывая естество…
 
 
– Прославь Архистратигов силы Божьей,
Любовью вхожих в Неприступный Свет
С зерцалом жизни – драгоценной ношей
Молитв святых за Церковь смутных лет!
__________________________
До ревности любя, кто ищет мира?
За верных чад, за Вифлеемских крох
Воинствует смиренье Михаила
И вопрошает имя: – Кто как Бог?!
 
 
И вижу в храме – легкий, по левкасу,
На самой благолепной из икон
Бег Гавриила с лилией атласной
И Девы Богородицы поклон.
 
 
Архангел добрый Рафаил-Азарий —
Слепому врач, попутчик жениха.
«Товит» читаю новыми глазами.
Врачуй нас, дух библейского стиха!
 
 
Влюбленность в числа, преданность науке
Не накажи, Господь, змеей могил!
Возьми мой ум кичливый на поруки,
Архангел-просветитель Уриил!
 
 
Моей молитве слабой дай терпенье:
Нет сил, а надо восходить до звезд, —
На лествицу молитвенного пенья
Салафиил зовет в Великий пост.
 
 
Гуди, Иегудиил! Возьми скрижали,
Трехрядный бич возьми на Ханаан
И злат-венец, чтоб тени исчезали
От царственного вида христиан,
 
 
Чтобы, когда благословений ворох
Варахиил семействам раздает,
Хватило благ для всех, кто был мне дорог.
Всех благ по вере в ангельский полет!
 
 
Я знаю: вознесенье – наша участь!
И я прошу прощенья у людей,
Чтоб легче было на плече очнуться
У Ангела, из Божьих лебедей.
 

Ирина Рубашкина

Мой ангел

 
Клочками память прорывалась
И в теле болью отзывалась,
Такой, что мне порой казалось,
Что легче умереть, чем жить.
Сестра в застиранном халате
Летала ангелом в палате,
А я, прикованный к кровати,
Пока что продолжал служить:
 
 
Бежал в атаку с автоматом,
Что было сил, солдат солдатом,
И под разорванным закатом
Внезапно обретал покой…
Сестра ко мне склонялась низко,
Ее лицо я видел близко,
Но мне тогда казалось риском
Коснуться ангела рукой.
 
 
Струились в ней частички света,
Как снегопад в разгаре лета,
А за спиной порхала где-то
Моя несчастная душа.
Как будто с телом распростилась
И в мир иной переместилась,
Но жизнь во мне сильней забилась,
Хотя не стоила гроша…
 
 
Как долго это продолжалось
И что во мне за жизнь сражалось?
Но только верю, всё держалось
Лишь на любви сестрицы той.
С такими хрупкими плечами,
Она бессонными ночами,
Заботой, лаской и речами
Сумела выиграть тот бой.
 

Борис Жихорев

Прощеное воскресенье

 
Не долгий, но важный путь,
Как всё в этой жизни грешной,
До слова – от мысли поспешной —
Бессмысленного «Забудь!».
 
 
Легко, если честен с собою.
Голгофа – в глаза. И в поклон:
– Простите! Седой головою —
В пояс, глотая стон.
 
 
Коль легче вам – осудите.
Коль в тягость – навек прокляните
И, что не исчез, простите…
За боль и презренье – поклон.
И если спиною ко мне,
То всё равно: – Простите!
Простите, простите, простите!
Молчишь?
Я прощаю тебе!
 

Сергей Тресвятский

Так хочу быть

 
В грехах раскаивайся, друг,
Не потому, что хочешь хлеба —
Чтоб разорвать порочный круг,
Чтобы с тобою рядом – Дева,
А не коллекция подруг.
 
 
Чтобы от неба и до неба
От Девы – обережный круг
С тобою рядом, где б ни был,
Иль на распятье, иль на дыбе —
Не почернеть душой от мук.
 
 
Пусть искушения разлук
На этом избранном пути
Не затворят от счастья дверцу.
Не отвернуть, простить, дойти —
Воскреснуть от любимых рук,
Чтоб грудь не выбросила сердце…
 

Сергей Тресвятский

Любовь – Живая вода
Баллада

 
Я опоздал на крик. Как быстро он затих.
И, затворив глаза, ладонь скользнула вниз…
Я знал, как он родился, и знал, когда он рос,
От чуба на макушке и до седых волос.
Я тряс его за плечи, твердил: «Она придет!»
И лепетал о вечном, наивно, но всерьез.
Еще живые губы кривились от пощечин.
Какие бабы дуры! Я не хвалил их очень.
 
 
Водою, горстями – водою,
Ладонью, водою живою —
Еще не застывшие веки,
Морщинки живые, как реки,
 
 
Отметки прощения боли,
Любви безответной и поздней.
И небо, и поле…
И счастье, и горькая доля,
С любовью – живою водою…
 
 
Я вздрогнул, как мгновение – перед глазами Лик!
Я верю, но с святыми общаться не привык.
Но где-то за живое Его укор задел:
– Что смотришь как икона? А сам куда глядел?!
 
 
И Он достал воды нам, и в рот ему дышал!
Явился скоро третий, и тоже помогал.
Меня поднял на крылья Его глубокий вздох.
Мы все от счастья – в небо! Неужто с нами Бог?!
Водою, горстями – водою,
Ладонью, водою живою…
Любви оживляющей руки…
Уйти и воскреснуть в разлуке,
И ждать, и хранить свою верность,
И жить, улетев в бесконечность…
И небо, и поле…
И счастье, и горькая доля,
С любовью – живою водою…
 
 
Мы, свесив ноги с облака, сидели вчетвером.
По «соточке» – не лишнее. Я сбегал, и потом
Мы долго жали руки, смеялись с облегченьем,
Не мысля о разлуке, болтали вновь о вечном.
Но третий как-то тихо: «Мне, мужики, пора.
Она меня просила помочь тебе вчера.
Вдруг, если будет нужно, я вам махну рукой.
Мы ангелы, но тоже нас кто-то ждет домой…»
 

Сергей Тресвятский

Десять тысяч
Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, Дальние пещеры

 
Я б и меньшего не сумел.
Мне ли мериться с ними вровень?!!
Десять тысяч нетленных тел,
Охраняющих крест Господень!
 
 
В полумраке пещерных стуж,
Пред Творцом дерзновенно правы,
Десять тысяч прощенных душ
В ореолах надмирной славы…
 
 
Не узреть золотых корон,
Не увидеть того сиянья!
Десять тысяч таких, как Он,
Разделивших Его страданье.
 
 
Возжелаю… и не пойму,
Чем платить за такую вечность.
Десять тысяч – вослед Ему,
В назидание нам, беспечным.
 
 
Там, за тьмою пещерной – свет,
Суетливое царство наше.
Век закончился… Краток век…
Что теперь положить на чашу?
 
 
Инок в черном сказал:
– Молись…
Всё, что было с тобой, —
Пустое!
Десять тысяч, ушедших ввысь,
Не оставят тебя в покое…
 

Дмитрий Ярошевский

г. Печоры, октябрь 2003 г.

Звезды знали…
Стихотворная ассоциация на работу графика Петра Сацкого из цикла иллюстраций к «Житию Иоанна Шанхайского»

 
Звезды хлопали в литавры,
Не боялось тело стужи,
Благодать великой Лавры
Школярам стучалась в души.
 
 
Золотил соборный камень
Полумесяц осторожно,
Мир застыл на самой грани
Перед бездной невозможной.
 
 
Небосвода лик пречистый
К храму высветил тропинку,
На лицо семинариста
Пала белая снежинка.
 
 
…В кельях иноки не спали,
Труд молитвенный вершили.
Звезды пели, звезды знали,
Что за отрок перед ними.
 
 
И сиял Покров незримо
Божьей грамотой охранной
Над студентом Михаилом
И… Владыкой Иоанном.
 

Дмитрий Ярошевский

«В царстве сем, где нет давно закона…»

Старцу иеросхимонаху Сампсону (Сиверсу) посвящается

 
В царстве сем, где нет давно закона,
Где сердца изъедены тоской,
По холмам второго Вавилона
Мы течем безвольною рекой.
 
 
Позабыв про дедовскую пашню,
В странную играем мы игру,
Норовим опять построить Башню
(Ту, что так Творцу не по нутру).
 
 
Сыты-пьяны, всем уже довольны,
С юных лет войдя в такой искус,
Глухи мы к набатам колокольным,
Тем, что вновь оплакивают Русь.
 
 
Значит, время вновь идти нам в гости
Тихой и намоленной тропой —
На одном заснеженном погосте
Целовать распятье под сосной.
 
 
…Полный дум совсем иного знанья,
Устремив в неведомое взор,
Ты выходишь в светлом одеяньи,
А в глазах отеческий укор.
 
 
Словно снег, твое сияет платье
Уж давно нездешней белизной,
И стоят вокруг святые братья
Твердой нерушимою стеной.
 
 
Истинный владыка – не в короне.
Схима…Чем не царственный наряд?
Преподобный отче наш Сампсоне,
Помолись за нас, заблудших чад!
 
 
Помоги подняться нам из пыли,
Осознать кромешную вину,
Дай надежду слабым нашим крыльям,
Разуменье детскому уму.
 
 
И, оставив страхи и сомненья,
За тобой безропотно пойдем,
И твоим согреемся раденьем,
И в Христе спасение найдем!
 

Дмитрий Ярошевский

г. Москва, 15 февраля 2013 г.

Дары волхвов

 
Была оранжевой чума,
Безумным день.
«Мать городов» сошла с ума,
Сгустилась тень.
 
 
Круша спецназовцев посты,
Впадая в раж,
Бросались люди на щиты
За чью-то блажь.
 
 
А рядом, словно бы не здесь,
Совсем не так,
Держали свой особый крест
И стар и млад.
 
 
Теперь от нас отстанет бес,
Не выдаст Бог!
К нам привезли дары небес —
«Дары волхвов»!
 
 
Мороз хлестал по куполам,
Святил кресты.
Стояла очередь к дарам
До темноты…
 
 
И отдалялся дымный ад
Реалий дня,
Жовто-блакитных баррикад
В кольце огня.
 
 
И освещал фаворский свет
Тревожный год.
И люди видели просвет
В конце невзгод.
 

Дмитрий Ярошевский

г. Москва, февраль 2014 г.

Великорецким крестноходцам

Талантливому вятскому резчику Игорю Арафаилову и всем участникам Великорецкого Крестного хода

 
Все прощания – кратки,
Все сомнения – грех,
Поезд фирменный «Вятка» —
Что твой Ноев ковчег.
 
 
Весь в серьезных заботах,
От усердья дрожа,
Он уносит к истокам
Прописных горожан.
 
 
Всё хорошее – просто,
Всё дурное – отнюдь.
Метры сложатся в версты,
Версты сложатся в путь.
 
 
Будет путь этот труден
И не вкривь да не вкось,
Будут русские люди
Наконец-то не врозь.
 
 
Будут мысли сугубы,
Будет зной, будет тень…
Будут черные срубы
От былых деревень.
 
 
Будет завтрак холодный,
В росах утренний лес,
И Никола-угодник,
Моросящий с небес.
 
 
Будет тайная битва,
Будут нервы в кулак,
Непрерывность молитвы
И намоленный шаг.
 
 
Будут стертые ноги
Не нести до крыльца,
Будет ангел в дороге
Помогать без конца.
 
 
Будет паче награды
Долгожданный привал,
Будут стары и млады
Засыпать наповал.
 
 
Будут вести благие
В предрассветную рань,
Торжество Литургии
И река-Иордань!
 
 
Будет колокол рьяно
Оглашать благовест!
Будет храмом поляна
И вокруг, и окрест.
 
 
Будет радовать солнце
Лучезарной игрой,
Светлый лик Чудотворца —
Над Великой рекой.
 
 
Будет море улыбок,
Непокрытых голов,
Будет слово Владыки
И иное… без слов…
 
 
Будет сладкой истомой
Что-то биться в груди,
И дорога до дома…
(Тоже будет, поди!)
 
 
Будут точно не мифом
Чудеса из чудес…
И ликующий Трифон,
И поверженный бес.
 
 
Будет день, будет место,
Будет пища и кров,
Будет ход этот Крестный
До скончанья веков!
 

Дмитрий Ярошевский

г. Москва, Ярославский вокзал, 2 июня 2012 г.

«И откуда ты, отче…»

 
– И откуда ты, отче,
В дождевой ненадежности ночи?
 
 
– Говорят, что из пёкла,
Где упорные варятся стекла.
– Что в удолиях, старче?
– Тем прозрачнее шихта, чем жарче.
 
 
Свет глаза мои выел
До огарков еще в нулевые.
 
 
А блуждаю я в звездах,
Почитай, что с конца девяностых.
– И зачем тебе это,
Если веком не чувствуешь света?
 
 
– Как в глазу установится тишь,
По-другому глядишь:
 
 
Не поверхность снимаешь, а пробу
Забираешь шурфа.
 
 
Выбирать изо рва
Можно жизнь дармовую, до гроба.
 
 
– Но ведь свет не рудник?
– Коли внутрь проник,
Он заместо тебя смотрит в оба…
 
 
– Непонятно, старик.
– Да ведь я не старался особо.
 

Сергей Золотарёв

Птица-душа

А в чем секрет души?

 
«Душа – таинственный предмет».
И это так, и в этом – чудо.
Не раскрывается секрет
Столь эфемерного сосуда…
В ней возникает мягкий свет
От сострадательного взора,
Она сожмется от укора,
Едва почуяв фальши след.
 
 
В часы спокойного досуга
Душа поэзией полна
И жаждет встретить душу друга,
Чтобы излить себя до дна.
 
 
Иные мнят: душа – потемки,
А крик души – досадный шум,
И всё решает только ум.
И век прошел эмоций тонких.
 
 
Но только могут ли они
Весной заметить плач березы,
А поутру в просвет листвы
Росу травы принять за слезы,
Увидеть радугу-кольцо
С туманным солнцем в середине
И в глубине небесной сини
Узреть святой души лицо?
 

Николай Самохвалов

«Маленького темного крыла…»

 
Маленького темного крыла
Тень скользнула по равнине лета.
Сложной вязью воздух оплела
И растаяла.
Быть может, это
 
 
Дикий голубь, перья распуша,
Заплескался в небе ненароком.
Или чья-то бедная душа
Заблудилась в облаке высоком.
 

Любовь Якушева

«Сквозь толщу времени и кожу…»

 
Сквозь толщу времени и кожу
Приходит к нам открытье тайны,
Что доброго душа не может
Без Духа совершить случайно,
Без песни и благодаренья
Творцу за счастье жить на свете,
За дарование терпенья…
Душа моя за всё в ответе.
Но доброго она не может
Без Духа совершить случайно.
И по любви Твоей, о Боже,
К нам проникает эта тайна…
 

Лидия Налбандова

«Какое небо на закате!..»

 
Какое небо на закате!
Прозрачный воздух, с ветром сладив,
Вдруг засмущался, розоватый,
В воспоминаньях об утрате:
Утрате дня или недели,
Иль года, или полувека,
Или о том, что птицы пели
Вчера о людях-человеках,
Или о том, что смех случаен,
Что жизнь – как весточка от Бога,
Что много-много в жизни тайны
И еще больше – у порога,
Порога Вечности нетленной,
Порога мудрости заката,
Порога жизни откровенной —
Перед дорогою возврата.
 

Лидия Налбандова

«Если ты плачешь всё время…»

 
Если ты плачешь всё время
И в пелене своих слез
Жизни задачу, как бремя,
Ты, спотыкаясь, несешь,
Немощь свою не баюкай,
Но, возроптав, покори,
И перед жизненной мукой
Спину ты низко не гни.
Прямо иди, терпеливо,
Силу в молитве расти,
Доброю будь, незлобивой,
Жизнь чтоб достойно пройти.
 

Лидия Налбандова

Листопад

 
Пришел осенний листопад,
Он только набирает силу,
И золотится его взгляд,
И дух спокоен, неревнивый…
То стайкой нежной пролетит,
То на деревьях отдыхает,
То чары пышные свои
В глубокой речке отражает.
И лес далекий в синеве,
Как золотой отшельник бродит, —
А сердце в неге и тепле
Не знает: благодать уходит…
 

Лидия Налбандова

Мгновения

 
Мгновенья озарения нам дарят свет.
Мгновенья восхищения так любит слух.
Мгновенье удивления нам дарит друг.
Мгновения сиреневых цветов в окне,
Весенние мгновения – легчайший пух.
Небесные мгновения нам дарит Дух.
Мгновение пред Вечностью —
сей жизни след:
Душе держать пред Господом
большой ответ.
 

Лидия Налбандова