Текст книги "Крылья. Сборник русской духовной и патриотической поэзии. Современные поэты Подмосковья. Выпуск первый"

Крылья. Сборник русской духовной и патриотической поэзии. Современные поэты Подмосковья. Первый выпуск
Составитель И. Рубашкина

70-летию города Жуковского посвящается

 
Здесь гулко летят самолеты, —
Откликнется эхом душа,
Ведь жизнь – это тоже полеты,
Трудна, но, как взлет, хороша!
Здесь – дружба – не может быть крепче!
Любовь – не бывает сильней!
Друзья мои, с вами мне легче —
Жуковский ведь город друзей!
 

Олеся Манолова. «Посвящение городу Жуковскому».

70-летию наукограда Жуковского посвящается Издательский проект Союза славянских журналистов Московской области

При поддержке Клуба Героев города Жуковского

Господь наградил поэтов даром слова. И мне отрадно осознавать, что творчество наших подмосковных стихотворцев пронизано любовью к Творцу, Его творению и нашей Родине.

Впечатляет лиризм и житейская мудрость духовной и патриотической поэзии, чувство благодарности Богу за священный дар жизни, за каждый день и час, дарованный нам свыше.

Выражаю надежду, что чуткий читатель найдет в поэтических строках сборника «Крылья» немало доброго и полезного, созвучного своим душевным переживаниям и жизненным устремлениям.

Я желаю авторам альманаха крепости, душевных и телесных сил, терпения, вдохновения и дальнейших творческих успехов.

С искренним уважением,

благочинный Жуковского церковного округа

протоиерей Николай Струков

В творчестве русских поэтов особое место всегда занимала духовная поэзия. Антология стихотворений подмосковных авторов «Крылья» составлена именно по такому принципу – собрать лучшее, написанное в этом жанре нашими современниками. Без сомнения, сборник займет подобающее место в ряду самых достойных изданий русской духовной и патриотической поэзии.

Среди поэтов, представленных в книге, много членов Союза писателей России. С пониманием своего дара как служения Богу и людям работают с поэтическим словом Татьяна Максименко, Анатолий Липин, Маргарита Пермякова, Дмитрий Ярошевский, Надежда Цветкова, Татьяна Стрельченко, а молодой поэт Сергей Золотарёв награжден премией журнала «Новый мир» за лучшую публикацию 2015 года в жанре поэзии. Отдана дань памяти поэтам советского периода – Ларисе Захаровой, известной российскому читателю по книгам педагогической прозы, и Джелалу Кузнецову, переводчику «Сонетов к Орфею» Рильке. Приятно, что наряду с признанными именами в сборнике «Крылья» читатель сможет познакомиться со стихотворениями молодых, подающих надежды поэтов нашего времени.

Председатель Союза писателей России

Валерий Николаевич ГАНИЧЕВ

Дорогие друзья! Искренне рада, что мне дана возможность представить первый выпуск духовной и патриотической поэзии современных авторов из Подмосковья, в том числе из славного города авиации Жуковского, с которым меня многое связывает. Особенно вдохновляет название этого сборника – «Крылья». Оно созвучно с названием одной из первых моих книг «Крылья крепнут в полете», изданной еще в далеком 1965 году. Отдельные мои стихи из той книги, а также стихи моего супруга, члена Союза писателей баталистов и маринистов, поэта и общественного деятеля, генерал-майора авиации Б.А. Жихорева я с радостью согласилась включить в этот новый издательский проект.

Замечательно, когда стихи людей самых разных поколений исполнены чувством неподдельного патриотизма и любовью к своей Родине. Нам с Борисом Александровичем особенно дорого, что среди инициаторов этого издания – прихожане православных храмов Жуковского благочиния. Всегда считала, что профессии летчика, космонавта – удел людей не только умных и крепких телом, но и сильных духом и твердых в вере.

Желаю новым «Крыльям» долгих лет творческой жизни и благодарных «крылатых» читателей!

Марина Лаврентьевна ПОПОВИЧ,

Герой Социалистического Труда,

военный летчик-испытатель 1-го класса,

член Союза писателей России

В долготу дней

 
Ужели красок нужен табор,
Словесный карнавал затей?
Эпитетов или метафор
Искать ли горстку поновей?
 
 
О, если бы строки четыре
Я в завершительные дни
Так написал, чтоб в страшном мире
Молитвой сделались они,
 
 
Чтоб их священник в нищем храме
Сказал седым и молодым,
А те устами и сердцами
Их повторяли вслед за ним…
 

Семен Липкин

Читая в рукописи этот многоголосный сборник, я часто вспоминал удивительно простые и вместе с тем дерзновенные строки известного поэта, вынесенные в эпиграф моих нехитрых размышлений. Счастливым образом мне довелось быть с ним знакомым еще с тех времен, когда его сочинения публиковались лишь за границей и ходили по рукам в самиздате. Автор этих строк, как нетрудно заметить, был верующим человеком. Он пережил почти весь двадцатый век, близко знал и дружил с такими поэтами, как Осип Мандельштам, Анна Ахматова и Арсений Тарковский… Семен Липкин воевал в Сталинграде, бывал на краю жизни и смерти, знал почет и славу самого значительного в нашей стране переводчика древней народной поэзии. На старости лет поэт пережил и вынужденное забвение, когда в так называемые «застойные» годы, предшествующие отечественным переменам, он выразил свое резкое отношение к несправедливым действиям в отношении молодых литераторов. То есть попросту вышел из Союза писателей. Первый неподцензурный сборник его стихотворений составил за границей Иосиф Бродский, заметив в одном из интервью, что эта работа оказала ему честь…

Помню, как уже в 1990-х, возвращенный российскому читателю, собирающий полные залы, выпускающий одну за другой книги, он неожиданно и очень доверительно спросил меня: «Как Вы думаете, останется ли от нас с Инной (Лиснянской – женой, известной поэтессой. – П. К.) хоть несколько стихотворений? Это – серьезный вопрос, поверьте…»

Конечно, «Бог сохраняет все». Но мне и по сей день не дает покоя вопрос престарелого поэта. Куда, вообще говоря, уходит все то, что мы называем творчеством? Неужели «все вечности жерлом пожрется, – как говорил старик Державин, – и общей не уйдет судьбы»? И что позволяет нам отделять понятие «поэзии» от «стихотворчества»: вкус, читательский опыт, что? И всякие ли искренние мысли о Боге, Промысле, собственной душе – зарифмованные и овеянные авторской музыкой – переживут свое время, а не останутся лишь частным фактом биографии создавшего их стихотворца?

Читая сборник, я думал и о том, как удивительно устроен наш язык. Что именно в нем, кажется, как ни в каком другом, словно бы заложена тяга к стихослагательству, которое, безусловно, возвышает душу любого человека, взявшегося с чистым сердцем рифмовать свои душевные, да и духовные переживания. Но всегда ли они становятся поэзией?

Я ни в коем случае не собираюсь оценивать и как-то разбирать прочитанные стихи. Думаю, что составители книги и многие ее авторы догадываются о том, что мера дарования того или иного участника сборника – явление и таинственное, и различимое – разом. Да, тут есть и «домашняя», самодельная лирика; есть и удачи, есть более или менее профессиональный подход к тому ремеслу, за которое они брались и еще возьмутся. Иные стихи трогали меня своей музыкой, другие – мыслью, третьи – темой или неожиданным поворотом сюжета.

Если же говорить о непосредственных читательских чувствах, то главное – из пережитых мной, это – благодарное удивление. Не могу не вспомнить в этой связи писателя Михаила Пришвина, писавшего одной из своих знакомых: «Ваша основная ошибка в том, что источником поэзии считаете доброе сердце… Запомните это навсегда, что из доброго сердца выходят добрые дела, но поэзия рождается в иных областях нашей души. Она рождается в простой, безобидной и неоскорбляемой части нашей души, о существовании которой множество людей даже и не подозревает. Настоящая поэзия потому так редка и так в конце концов высоко ценится, что очень мало людей, которые решаются и умеют считать реальностью эту сторону души. Огромное большинство людей в жизни своей исходит от обиды, оскорбления или греха…» Это, думаю, очень важное и парадоксальное заключение, тем более что дальше в этом же письме Пришвин говорит о том, что «в охране» этой части души, этого драгоценного источника «не участвуют ни добро, ни зло»…

С этой частью размышлений Пришвина можно, наверное, спорить, но вот определение той части души, которая участвует в зарождении стихов – как «простой, безобидной и неоскорбляемой», – по-моему, замечательно. Я вспоминал эти слова, читая некоторые стихи из нашего сборника, и мне казалось, что Пришвин говорил именно о тех, кто их написал.

За последние годы в России вышло несколько весьма представительных поэтических антологий, объединенных духовной темой. Эта тема закладывалась уже в названия книг: «Молитвы русских поэтов».

Заглянем еще раз в эпиграф к нашим заметкам и откроем старинную статью одного из самых совершенных поэтов прошлого века – Владислава Ходасевича «“Женские” стихи» Статья была написана в 1931 году. Предваряя свою реакцию на новые книги двух современных ему поэтесс, имена которых сегодня известны лишь специалистам, поэт горячо рассуждал на тему «поэзия и молитва». Зачину этого рассуждения, судя по всему, послужило воспоминание Ходасевича об авторском вступлении Зинаиды Гиппиус к ее первой книге (имя Гиппиус Ходасевич не называет). Так вот в тексте, названном «Необходимое в стихах», Зинаида Николаевна говорила: «Я считаю естественной и необходимейшей потребностью человеческой природы – молитву. <…> Поэзия вообще, стихосложение в частности, словесная музыка – это лишь одна из форм, которую принимает в нашей душе молитва».

«…Известное определение “поэзия есть молитва”, – пишет Ходасевич, – при всей своей красоте и даже глубине, не выражает истины, хотя и лежит к ней довольно близко. Оно справедливо, поскольку религиозна сама природа искусства и поскольку всякое искусство есть молитва. Но оно односторонне и потому неверно, поскольку не всякая молитва есть искусство. Стихотворная речь не всегда значит поэтическая, и ни важность предмета, ни сила чувства, которым она вызвана, еще не делают ее поэзией. Молитве, чтобы стать поэзией, надо еще стать искусством. Поэзия есть молитва не всякого соответственно настроенного человека, но непременно – художника, искушенного в своем ремесле. Она располагает особыми, специфически художественными средствами, но зато и подчиняется формальным и эстетическим законам, ненормируемым религиозно. Молитва, вполне оправданная эмоционально и религиозно, – чтоб стать поэзией, должна быть оправдана еще и литературно».

Я привел здесь все эти цитаты – и Липкина, и Пришвина, и Ходасевича – только потому, что факт издания нашего сборника – это в любом случае повод для размышлений, и личных, и, возможно, публичных. Завершая свои заметки, еще раз обозначу благодарное удивление от прочитанного. И буду помнить: в наше трудное, разобщающее людей время эта книга – еще одно доказательство того, что мы – живы. Мы объединены храмом, приходом, непреходящим ощущением Господа над нами, нашей неизбывной любовью к поэзии, биографиями, наконец, удивительным городом-наукоградом, – в названии которого – фамилия легендарного русского механика и создателя аэродинамики. Не могу не сказать, что для русского уха, чувствительного к литературной омонимии, в названии сего места невольно слышится имя и того, кого Пушкин почитал своим учителем. Ведь именно Василий Андреевич Жуковский и дал едва ли не лучшее определение искусства, которому преданы многие, овладевшие стихотворной речью: «Поэзия есть Бог в святых мечтах земли»…

Павел Крючков,

редактор отдела поэзии журнала «Новый мир»

Пусть мой стих моей молитвой будет

«Когда душа болит и сердце цепенеет…»

 
Когда душа болит и сердце цепенеет,
То, глядя вверх, в небесное окно,
Я не могу, не смею, не умею
Молиться и просить, мне это не дано…
И как вложить в слова, достойные молитвы,
Противоречия и страх, надежды и мечты?
Как раны залечить, полученные в битве
С неверием? За жажду красоты
Ни враг, ни друг, надеюсь, не осудят,
Поставив легкомыслие в укор.
И коль молитва – с Богом разговор,
То пусть мой стих моей молитвой будет.
 

Джелал Кузнецов

Сонет

 
Почетная задача для поэта
Не славить ад, где и мамона и сума
Рождают тьму и силу без ума,
А в исполнение священного обета
 
 
Быть провозвестником добра и света,
Чтобы исчезли в мире зло и тьма,
Чтоб ветхий человек, греша впотьмах,
Раскаялся при Свете Назарета.
 
 
Да, велико поэта назначенье —
Людских сердец и душ объединенье,
Подобное сплетению сонетов
 
 
В венок из размышлений, снов и грез,
Венок, наполненный благоуханьем роз,
Венок, сплетенный из Любви и Света…
 

Джелал Кузнецов

Поэзия

 
Поэзия – как высшая молитва:
Чем жизнь труднее – горячей мольба,
Идет в груди невидимая битва,
Порой висит на ниточке судьба…
Когда в гнетущий день изнемогаешь
И кажется, что всё… конец настал…
Вдруг истину в молитве постигаешь,
Как будто мысли кто-то подсказал.
 
 
И я в часы тяжелых потрясений
В поэзию, как в храм святой, вхожу,
И красоту, и умиротворение
Тогда в простой я жизни нахожу.
 

Маргарита Пермякова

Певице Галине Митрофановой

 
У вдохновенья и любви – одно дыханье,
Один восторг, один небесный свет,
И в таинствах земного мирозданья
Похожих чувств на эти, право, нет.
Нет ничего другого, что поднимет
Так высоко, что хочется летать.
И выше, знаю, только Божье Имя,
И Сам Господь,
Способный голос дать.
 

Надежда Цветкова

«Нуждается ли музыка в словах?..»

 
Нуждается ли музыка в словах?
Поэзии нужны ли восхваленья?
До славы ли тому, кем движет страх
Не выполнить Верховного Веленья?
Всё так. Но если вдруг она сама —
Поэзия – сквозь матовое меццо
Вливаясь в души, затопляя сердце, —
Впускает нас в святые закрома
Любви и жизни, вскормленной любовью,
О, сколько в них покоя и тревог,
И счастья, перемешанного с болью!
…Да не постигнет немоты подвох
Твои стихи. Не голосом – судьбою
Тебе пропеть их – да поможет Бог!
 

Любовь Якушева

О женской поэзии

 
Я – поэтесса. Маленький сверчок.
Я так скажу, как не сказать поэту,
И голос тих, но мой шесток при этом
Подвешен там, где небо горячо.
 
 
Я не о Солнце, я о высоте,
О раскаленной высоте небесной.
Тот белый свет, где в будущем воскресну,
Внушает мне искать напевы те,
Что, как цветы, красивы и просты
И, как пески, бессмертны и печальны, —
И поиск мой меня не удручает
И не дает дыханию остыть.
 
 
Прощай, стишок! Ты мал и бестолков.
Но мне всё можно – я почти у цели.
Я – поэтесса, и мои качели
Летают у небесных потолков.
 

Любовь Якушева

«Чтоб выше стать…»

 
Чтоб выше стать,
Нам надо чище петь
И, выдувая звуки из свирели,
Ни разу ошибиться не посметь
И ритму не ввернуть ненужной трели.
Не украшать, а медленно тянуть,
Всё выше, выше – из последней силы.
Пускай уже без кислорода грудь,
Пускай от напряженья вздулись жилы, —
Звени, поэт!
До самой той черты,
Пока твое дыханье не прервется
И, умирая, не услышишь ты,
Как в твой напев стихающий вольется
Мелодия иная, но в ладу
Одном с твоим напевом…
Легкокрыло
Она твой дух подхватит на лету
И в миг последний
Вырвет у могилы.
 

Любовь Якушева

«Наступает особенных мыслей пора…»

 
Наступает особенных мыслей пора,
За оградой свивается кольцами ветер.
Наступает пора, когда росчерк пера
По-особому легок и светел.
 
 
Наступает пора для любви и добра,
И надежды, порвавшей дремучие сети,
Наступает пора – от утра до утра
Петь и плакать о лете.
 
 
Наступает пора – улетает листва,
Из земли выползают лесные коряги.
Наступает пора – умирает листва.
Начинается жизнь на бумаге…
 

Любовь Якушева

«Вы всё сказали, что могли…»

 
Вы всё сказали, что могли,
Бойцы мои, слова…
Без промаха вы в цель легли,
За труд – спасибо вам.
 
 
От сердца отдан вам приказ
Из крови и огня,
Но оказалась тверже вас
Упругая броня.
 
 
И вас потомству сохранит
Военных лет музей.
– Вот это, – скажут, – монолит,
Портрет эпохи всей.
 

Николай Киселев

К Истине

 
Я рву и рву черновики
И, от стихов изнемогая,
На первый звук живой строки
Бесстрастно вето налагаю:
Пусть слово чувством обрастет,
Мои невзгоды отстрадает,
И лишь тогда проистечет
Из слова Истина святая.
 

Нина Синицына

Ковчег моих стихов

 
Не я пишу стихи – они живут во мне
И только изредка на белый лист нисходят,
Когда себя, как в зеркале, находят
В моих раздумьях, радостях и сне.
Я благодарна им, моим стихам,
Что так не громогласно и неспешно,
Так снисходительно к моим порывам грешным
Они вверяют жизнь мою строкам.
 
 
Я ощущаю боль ушедших слов
И тех, что исповедуют неволю
Моих сомнений: «Почему, доколе
Нам терпеливо жить в плену оков
Беспечной неустроенности, зла,
Неистребимой алчности и скорби
Изгоев, для которых дыры в торбе,
Как россыпи надежд, – им нет числа?!»
 
 
Мой утлый, но спасительный ковчег
Вот-вот уже наполнится словами
И поплывет, как сон, над головами
Со мною разделивших странный век
И далее…
Спасут Его слова
Прощением греха земных соблазнов!
А парам тварей, добрых и опасных,
Земные пусть достанутся права…
 
 
В заоблачной, пустынной темноте
Ковчег отыщет чистый свет приюта.
А лишних слов неправедная смута
Утихнет во вселенской немоте…
 

Нина Синицына

Как тяжело сказать…

 
Как тяжело сказать: – Прости…
Глаза в глаза, с оттенком грусти,
Когда расходятся пути
И ты стоишь на перепутье.
 
 
Как тяжело сказать: – Прощай…
Когда – совсем, а не до завтра,
И заблудившийся трамвай
Не привезет тебя обратно.
 
 
Как тяжело сказать: – Забудь
Всё то, о чем мы так мечтали, —
Того, что было, – не вернуть.
И вновь глаза полны печали…
 
 
Как тяжело сказать: – Вернись,
Отринув прошлые обиды,
Забыть о том, как падал вниз,
Не подавая даже виду.
 
 
Как тяжело сказать: – Люблю!
Чтобы всерьез, чтобы без шуток,
Когда шальную жизнь свою
Готов отдать лишь за минуту —
 
 
За ту минуту, на краю,
Что не объять и не измерить.
Как тяжело сказать: – Люблю!
Но тяжелей еще – поверить.
 
 
Кружит опавшая листва,
И тихо шепчет дождь осенний:
– Как тяжело сказать слова,
Которым придаешь значенье…
 

Игорь Терентьев

Певцы Земли

 
Господь хранит певцов Земли.
Они творят, покуда любят,
от созидания ликуют,
покуда искренни они.
 
 
И враг страшится их венца,
креста святого вдохновенья.
Они поют – на удивленье,
узрев в творении – Творца.
 
 
И чудо малого цветка
им откровением бывает…
Душа не старится, пока
поет, прекрасному внимает
и к Богу тянется она,
и оживает, оживает…
 

Ирина Мотова

«Не смущай моей ласковой лиры…»

 
Не смущай моей ласковой лиры
однозначным сравненьем мирским.
Мне Поэзия кажется миро
и попутчицей душам людским…
 

Олеся Манолова

«Животные боятся шума…»

 
Животные боятся шума.
Не говори со мной совсем.
Слова, особенно их сумма —
Сильней Иерихонских стен.
 
 
Не только древние инстинкты
Глухому ужасу виной:
Сердца звериные – пластинки
С записанною тишиной.
 

Сергей Золотарёв

«Путь многоскорбен, многотруден…»

 
Путь многоскорбен, многотруден…
Пошли нам, Боже, мудрых слов.
Сквозь гул веков и звоны буден
В глубинах сердца слышен зов.
Стекают мысли к изголовью
В одну божественную нить:
Нелицемерною любовью
Как нам друг друга возлюбить?
 
 
Хоть мудрый Бог скорбями лечит,
Но мы привыкли милость брать.
Цель нашей жизни человечьей
Недосягаема опять…
 

Юрий Федотов

«Стихи, как исповедь на каждый день…»

 
Стихи, как исповедь на каждый день,
Не ставлю в ранг заслуженных творений.
Когда над городом ночная сень,
Душа полна тревоги и сомнений…
 
 
Боюсь заговорить, когда молчат,
Немею в слове, но до кромки чувства:
Стихи во мне и плачут, и кричат,
Но чувство – в паузах, молчание – искусство.
 
 
Скупая исповедь на каждый день —
Итог моих бесчисленных сомнений.
Душа полна, но вновь ночная сень
Скрывает жар моих стихотворений.
 

Елена Андреева

Цветаевский костер

 
Нам никогда друг друга не обнять,
Не встретиться, не завязать знакомства,
И писем нам друг другу не писать,
И рук не жать, когда мы расстаемся.
И только осенью, когда придет пора
И горечью нальется гроздь рябины,
В Тарусе у горящего костра
Мы будем все гостями у Марины.
 

Зинаида Афанасьева-Федулкина

Счастье

 
Душе всё кажется, что где-то
В морском прибрежье на камнях
Так много воздуха и света,
Что птичьих крыльев видишь взмах,
Что всё прошедшее – не вольно
Вершить над нами строгий суд,
Всё настоящее – привольно,
До будущего – недосуг.
Что в мире Божьем суть прекрасна
И Лика нет светлей Его,
Что в Нем ни больно, ни напрасно
Не существует ничего.
И если всю тщету и боли
Мы переплавить сможем в свет,
В цвет музыки и звуки моря,
То песни петь – Господня воля,
На свете счастья выше нет!
 

Лидия Налбандова

Природа творчества

Двоюродному брату – художнику С. Кузьмину

1.

 
Противоречие начал —
Сильнее формы
Совершенной, точной…
Где точность —
Нет еще Творца!
 

2.

 
Быть правым —
Право же, не много.
Ошибка теплая, живая,
В которой чувства
Спорят, тая, —
Дороже сытого успеха,
Который важно бродит где-то.
 

3.

 
Страна неведомая – слово.
Послушницей войти готова,
Созвучием молитву длить
И до Истока звука плыть.
 

4.

 
Природа творчества – одна.
Куда бы ни вела река,
Какое б устье ни искала,
Истоки – Одного Начала!
И в цвете музыку ищу,
И краски в звуке нахожу,
Поэзией скульптура дышит,
Архитектоника ей – свыше!..
А слово лепит образ смело!..
И ритм стиха возникнет – белый!
Искусства греются в семье:
Мать – музыка,
Каркас – отец,
Ритм – сын,
А живопись… невеста.
И счастье понимания… воскресло!
 

Елена Володина