Текст книги "В сиреневых колготках"

Ирина Шрейдер
В сиреневых колготках
Стихотворения и эссе

© Шрейдер И., 2017

От автора

 
Как будто долго шла к заветной цели
И научилась только в тридцать три,
Что не от звона внешнего капели
Весна берёт начало – изнутри.
 
 
Поставить жизнь на паузу. Писать.
Ван Гога небеса впускать в реальность,
Смотреть без ложной скромности в глаза
И быть счастливой, а не идеальной.
 

В этой книге так неожиданно много меня, что больше о себе говорить не хочется. Я хочу сказать только одно слово: спасибо. Спасибо каждому, кто помог. Кто поддерживает. Кто прочёл. Каждому, кому тоже важно искать и находить поэзию в прозе жизни. Спасибо, что ты есть.

С теплом,

Ира

В сиреневых колготках

«Прячем чувства в тайник…»

 
Прячем чувства в тайник,
И играем словами в беспечность.
Ты подаришь мне миг —
Это больше, чем целая вечность.
 
 
Переступишь порог —
Дрожь в коленях и губы немеют.
В горле острый комок
Хриплым шёпотом скрыть не сумею.
 
 
Ты увидишь укор
В нежном взгляде, за что – оба знаем.
Ни о чём разговор.
Мы в слова, как в игрушки, играем.
 
 
Скажешь тихо: «Пора.
Мы увидимся, думаю, вскоре?»
Прошепчу: «Никогда…»
Понимая, правды не скрою.
 
 
Запах твой заглушить
Горьким дымом себя заставляю,
И себя убедить,
Что живу и тебя забываю.
 

2009

Буду паинькой

 
Я обещаю, что буду сегодня паинькой:
Хочешь – я стану такой романтичной заинькой,
Буду моргать большими глазами бездонными
И осыпать тебя поцелуями сонного.
 
 
Хочешь – я стану мурлыкать игривою кошкой,
Просто налей молока и подставь мне ладошку,
След коготков на спине, ты потреплешь за ушком,
Утром найдешь лишь клочок золотой на подушке.
 
 
Хочешь – я стану девочкой милой и ласковой,
С верой в добро, принцев, счастье и прочие сказки.
Крепче прижмусь и стихи нашепчу с придыханием,
И заберусь к тебе на колени с ногами.
 
 
Хочешь – я стану этакой стервой циничной,
Вспомню сарказм и забуду все рамки приличия,
Раскритикую тобой приготовленный ужин,
И одеяла стяну себе больше, чем нужно.
 
 
Но одного не проси – мне собой оставаться,
От равнодушного взгляда стеной закрываться,
Руку украдкой сжимать под предлогом, что холодно,
И осыпать тебя поцелуями… сонного…
 

2009

В сиреневых колготках

 
А кто сказал: «Осенняя пора —
унылая»?
Вы знаете, сезонная хандра
постыла мне!
Вы знаете, а жизнь самой легко
раскрашивать,
Грустить, смеяться – никого
не спрашивать.
Сегодня солнце светит, оттого
я счастлива,
И столько видится вокруг всего
прекрасного,
И ни одной для грусти нет
причины.
Мне каждый встречный смотрит вслед
мужчина.
Подхватывает ветер на лету:
«Красотка!»
В сиреневых по городу иду
колготках!
 

2009

«Она считала, наша жизнь – дорога…»

 
Она считала, наша жизнь – дорога,
Рассеянно смотря в окно вагона,
И обживать вокзалы – нету прока,
Коль скоро мы отправимся к другому.
 
 
Она считала, на перроне грязном
Не может быть надолго остановки,
И скорость набирала раз за разом,
И без разбора всё летело в топку,
 
 
Что на пути однажды помешало:
Мечты, надежды, вера в идеалы.
Она считала, наша жизнь – дорога.
Куда ведёт – она уже не знала.
 

2009

Заходи

 
Заходи, мы с тобой поболтаем.
Не о нас, о других пустяках.
Не спрошу, почему ты оставил
И меня, и себя – в дураках.
Я налью тебе крепкого чаю,
Разолью молоко впопыхах,
И совру, что давно не скучаю.
 

2009

«Мне нравится боль высасывать…»

«Есть события, которые вы не можете переварить, – и они вас отравляют»

Чак Паланик, «Призраки»

 
Мне нравится боль высасывать
по капле.
И в рифму, неровным почерком,
одним махом выплеснув
в несколько строчек,
её можно рвать и выбрасывать.
 
 
А можно – в одно мгновение
для миллионов бесстыжих глаз
выставить на обозрение:
её переварят на тысячи раз —
глядишь, и она поизносится,
история на том и закончится.
 
 
Но есть истории,
       которые
              изнашивают нас.
 

2009

«Без тебя одиноко и сыро…»

 
Без тебя одиноко и сыро
На душе. А дорогу размыло,
Износилась дорога до дырок,
И надежда в пути подпростыла.
 
 
Километров числу нет предела
Между нами. О, как бы хотела
Я прильнуть к тебе нежно, несмело,
Чтоб теплей, хоть на миг, стало… телу.
 

2009

Принцесска

 
Готовый завтрак полезный
Запив стаканом компота,
По лужам бежит принцесска,
Торопится на работу.
Не ждет под окном карета,
И принц на коне не ждёт,
Ведь это не та планета.
И век не тот.
 
 
Так, в сумочке – бутерброды,
В подъезде – в пыли перила.
Принцесска ругает погоду —
Свой зонтик опять забыла.
Привычно промозглое лето,
Как было из года в год,
Вот только… не та планета.
И век не тот.
 
 
Домой возвращаясь поздно
Автобусом номер восемь,
Принцесска считает звёзды,
Под ноги не смотрит вовсе.
Под музыку менуэта
Мечтает, ведя свой блог:
Проснёшься – не та планета.
И век не тот.
 
 
А утром – недоуменно
Глаза протирает в кровати:
В злом мире несовершенном
Принцесска пришлась некстати.
Невыдуманного сюжета
Как нравится вам поворот?
Родишься – не та планета.
И век не тот.
 

2009

Не теряй надежды, или уроки рисования

Серое небо, серый воздух и такие же серые мысли. И дождь: тихий, мелкий-мелкий, монотонный, чёткий и быстрый, как прицельный огонь. Кап-кап-кап. Каждая капля – как удар, окончательный и бесповоротный. Такой дождь не смывает, не очищает. Тоска. Как пыль, взвешенная в воздухе, а теперь прибитая намертво к тротуару – она лишь въедается глубже и расползается шире жирным вязким пятном. И такое пятно, эта трудновыводимая клякса на некогда белой поверхности души – больше и больше. Но ведь дождь когда-нибудь закончится? И, быть может, даже найдется такой волшебный ластик, способный удалить всю грязь, всю боль разочарования и безысходность тоски. Ты берешь ластик и усердно трёшь. И тогда пятно грозит перерасти в огромную зияющую дыру. Стоп. Так не пойдёт.

Лучше взять белой краски побольше. Подождать, пока пятно высохнет. Густыми, жирными мазками закрась пятно. Дай высохнуть. Ещё слой. Ещё. Хм… Слой слишком толстый. И вот краска вздувается, трескается и свисает уродливыми ошмётками.

Нет, все пропало. Как ты могла так беспечно, с такой непоколебимой уверенностью, самыми яркими, смелыми красками рисовать картину собственного счастья, зная, что нет черновика, что в твоём распоряжении лишь один-единственный белый холст и тысячи красок, миллионы самых разных, неожиданных, причудливых, странных, прекрасных и уродливых соединений. Как ты могла забыть: при смешивании даже самые яркие цвета образуют чёрный.

Теперь я знаю несколько секретов рисования.

Первый способ. Идеальный. Подумай. Помни, есть черновик – это твоё воображение. Там ты можешь смело экспериментировать, творить, смешивать, стирать, создавать эскизы. Всё продумай и выбери лучшие. Из них сложится картина. Можешь приступать к рисованию. Осторожно, ни на миллиметр не отступая. Не забудь подобрать рамку. Ах да, и самое главное – картина должна вписаться в общий интерьер. Об этом тоже стоит подумать заранее. И ни в коем случае, слышишь, не позволяй художникам-самоучкам вносить свои коррективы. Они только испортят твою совершенную картину. Что, тебе не подходит этот способ? Слишком сложно, слишком бесповоротно, слишком одиноко? Хорошо, есть ещё способ.

Второй. Избирательный. Не смешивай. Берись за работу, тщательно отобрав только свои любимые цвета. Они должны быть одной гаммы, при смешивании давать не менее красивые сочетания. Запомни: не позволяй никому добавлять свои тона, пусть даже на первый взгляд такие яркие и привлекательные, если они не впишутся в твою палитру.

Снова не то? Не можешь сделать выбор и хочешь разнообразия? Тогда следующий способ.

Третий. Осторожный. Не спеши. Аккуратно нанеси мазок. Дай высохнуть. Теперь ещё мазок. Кто-то испортил тебе картину? Фантазируй. Помнишь, на уроке рисования учительница проводила линию, а тебе предлагалось дорисовать её? В конечном итоге результат зависит только от тебя. И этот способ тебе не подходит? Боишься, что не хватит фантазии, или не успеешь в срок? Есть ещё последний.

Четвертый способ. Бесследный. Не оставляй следов. Помня все предыдущие советы, всё же не забывай, что существуют исчезающие чернила – бесценная находка современности. Создавая свой шедевр, раскрась только то, что наилучшим образом впишется в картину твоего счастья. А работу над ошибками предоставь времени. Приходящим художникам выдай свои чудо-чернила. Не спеши раскрашивать то, что они дорисовали в твоей картине. Но и не опоздай. Ведь может настать момент, когда чернила исчезнут, идеи иссякнут, вдохновение покинет, а на помощь больше никто не придет. Потому что никто не хочет исчезать, не оставляя следов.

Зачем я несу этот бред? Если вдруг. Если это правда… что существует чистый лист. Если ты вспомнишь всё это. Может быть. В следующей жизни.

А сейчас? Ты берешь ластик, и усердно трёшь. Ведь на самом деле твой холст может оказаться гораздо прочнее, чем ты ожидал. А ещё ты можешь изобрести лучший ластик. Или лучшую белую краску.

Главное – не теряй надежды. Никогда не теряй надежды.

2009

Она написала двойное убийство

 
Двойное убийство она написала,
Ведь знала: чтоб дальше продолжить жить,
Придётся себя убивать для начала.
А всё для того, чтобы память убить.
 

2010

«Поговорим?…»

 
– Поговорим?
– Изволь.
– Больно?
– Ну что ты, милый,
Всё мне одно: сахар, соль.
Болит только то, что живо.
 

2010

Девятое января

 
Не секрет, что стереть из мыслей до капельки —
Лучший способ для мести. Старалась я зря.
Ведь на полочке в ванной стоял, издевательски
Ухмыляясь, оставленный гель для бритья.
 
 
А сегодня… Сегодня немного облачно.
Снег. Морозно. Девятое января.
Стёрты мейлы, твой номер, твой запах. Использован
Не тобой. Весь, до капельки,
гель для бритья.
 

2010

Кризис души, или кредитная политика

 
Политика моя консервативна:
Любовь не раздаю оперативно.
Эх, оценить до выдачи бы точно
По принципам: возвратность, платность, срочность,
 
 
Притом придав особое значенье
Ликвидности её обеспеченья —
Тогда б и в кризис сердце не страдало
От недостаточности капитала.
 
 
Создание резерва априори
Для ссуды ниже первой категории
Необходимо. Для таких кредитов
Душевные исчерпаны лимиты.
 

2010

Не играю с судьбой

 
Я не играю с судьбой. Я с ней даже не спорю.
Знаю, твоя нелюбовь – за мои нелюбови —
Будет расплатой сполна. Да всё в полном порядке!
Чем с заменителем чай – лучше вовсе несладкий!
 
 
И в эту ночь будет всё, как всегда, без обмана,
Снова рассвет наступает предательски рано,
С ним ухожу я и замков воздушных не строю,
И не играю с судьбой. Я с ней даже не спорю.
 

2010

Оставьте

 
Оставьте! Лишь с ним я цветные могу видеть сны!
Кошмары? И пусть, мне и этого много.
Мне только бы чуть протянуть, до весны!
Мне только бы вспомнить, как чувствовать снова!
 
 
Пусть больно. Я знаю, наградой мне будут стихи.
Оставьте. Я верю, стихами замолим грехи.
 

2010

Так вышло

 
Жестокие стоят
       который день подряд
              морозы.
Не их вина, поверь,
       вынь из души своей
              з а но з у.
Не то, чтобы держал
       промёрзший пыльный зал
              вокзала.
Ты просто не у дел.
       Но верить не хотел,
              я знала.
Садится вороньё
       как грязное тряпьё
              на крышу.
Я не тобой дышу,
       не для тебя пишу.
              Так вышло.
 

2010

Неутешительный прогноз

 
Неутешительные нынче на январь
прогнозы.
Листы меняет неохотно календарь,
замёрзнем.
Не думай, не оттаю по весне,
запомни:
Я пробовала жить как все, но не
дано мне.
Просила же – слова побереги.
Не в силах?
Я утро начинать с другой ноги
решила.
Какой-то воздух между нами, погляди,
стал спёртый.
Послушай, что давно хочу сказать: Иди
ты к чёрту!
 

2010

Другу. Долгожданная весна

 
Если май затерялся под снегом,
Вместо сна – кратковременный бред,
А надежды в спасенье побегом
Угасает спасительный свет,
 
 
Если прошлое – тягостным грузом,
А дорога – сплошной гололёд,
Тормоза отказали, и юзом
Всё сложней продвигаться вперёд,
 
 
Знай – не важен тут уровень снега,
Позвони. И рассеется тьма.
Позови. И настанет, не медля,
Запоздавшая было весна.
 

2010

«Есть в жизни постоянное…»

 
Есть в жизни постоянное,
бесценное и главное,
знакомое, не пошлое,
родное и надёжное,
простое, безусловное,
что грусть развеет вдруг,
когда в полжизни трещина,
и радоваться нечему —
протянет руку помощи
мой настоящий друг.
 

2010

«Без репетиции, скомкано, сыгран финал…»

 
Без репетиции, скомкано, сыгран финал:
Нынче премьера, а главный герой опоздал.
Всё предусмотрено: выбран толковый дублёр
(Не Аполлон и к тому же неважный актёр).
 
 
Чтобы добиться признания, бурных оваций,
Не обойтись тут без толики импровизаций:
Лёгкого флирта намёк, и немножечко петтинг
(Что, несомненно, поднимет значительно рейтинг),
 
 
Как научили, во имя высоких искусств,
Ярость немую подменит на радугу чувств.
Зритель не видел в глазах ни насмешку, ни боль.
 
 
Занавес. Это была её лучшая роль.
 

2010

«Запах лета в форточку ворвался…»

 
Запах лета в форточку ворвался
С воркованьем громких голубей,
Постепенно дом мой наполнялся
Предвкушением июньских дней.
 
 
Занавеску ласково колышет
Ветер, теребит, шурша, листву.
Я кричу, но голос мой не слышен.
Я дышу, но значит ли – живу?
 

2010

Остаться друзьями

 
Друзьями? Мы можем остаться друзьями,
Тем самым возможность себе обеспечив
Душевных бесед телефонных ночами,
Нечастые, но долгожданные встречи.
 
 
Ты будешь «привет» говорить у порога,
Я – блинчики печь со сгущёнкой на ужин
(Наверное, это не так уж и много,
Но необходимо… ты очень мне нужен).
 
 
И, чай наш любимый на кухне смакуя,
Смотреть, как касаешься чашки губами,
И думать о вкусе твоих поцелуев…
Друзьями? Какими там, к чёрту, друзьями.
 

2010

Она будет такой же, как я

 
И в другой ты увидишь меня,
И неправда, что время излечит.
Задыхаясь, тоскуя, кляня,
Будешь ей целовать мои плечи.
 
 
На меня непохожих искать,
А найдя, убеждаться в обратном:
И улыбка, и кожа, и стать —
Всё моё. В ней лишь это приятно.
 

2010

Оттаять

 
А это случится, я знаю, случится,
Не может же сердце так долго не биться —
Оно без движения, верно, устало,
Себя я винить, наконец, перестану,
 
 
Решу, что пора понемногу оттаять,
Легко убаюкаю злобную память,
И с совестью договорившись мятежной,
От пыли очищу былую надежду,
 
 
Достану мечту заодно из комода,
Забуду дела и поступки-уроды,
Надолго расставшись со старым халатом,
И не попрощавшись с тоскою распятой,
 
 
В каком-то слепом ожидании чуда
Я буду бродить незнакомым маршрутом.
И будет волшебный и ласковый вечер.
И встречу тебя, обязательно встречу.
 

2010

«А ведь где-то живут по-другому, не так же, как мы…»

 
А ведь где-то живут по-другому, не так же, как мы —
В непрерывных исканиях смысла, которого нет.
И не ждут окончания вечной как будто зимы,
И, наверное, правду с неправдой не ищут в вине.
 
 
А быть может, мой город мечты – например, Эль-Аюн?
Абсолютный оазис счастья вблизи океана.
Там бескрайнее море, и солнце, тепло, как в раю,
И под пальмою каждой отыщешь красавца-мавра.
 
 
Не надеть ли чадру, не принять ли ислам мне – а что?
Буду финики-фиги выращивать, прихоти ради,
Есть бананы, кокосы, маврят нарожаю штук сто.
Но пугаюсь вопроса: «Молилась ли ты?» – на ночь глядя.
 

2010

Качели

 
Я помню, как в детстве любила качели:
Как волосы ветер в восторге трепал,
И страх высоты в этот миг отступал,
И щёки горели, и вытянув шею,
 
 
Сложнейшую я выполняла задачу:
Мне было тогда исключительно важно
Раскачивать так, чтоб над крышей гаражной
Увидеть хоть кончик трубы водокачки.
 
 
А выше? Хотелось, но не удавалось:
И «солнышко» сделать, конечно, мечтала,
Но гибкость цепей это не позволяла,
Душа замирала, дыханье срывалось.
 
 
Но мы же не дети, уже мы не дети,
А что нам мешает, а кто нам мешает
Сменить надоевшие слабые цепи
На самые прочные прутья из стали?
 
 
Ведь низ – тот же самый, а выше взлетать.
Сменить полусолнца на полные солнца,
И жить полноценно, и радость вернётся.
Так что нам мешает? Боимся упасть?
 

2010

Весна – усталая

 
Весна – усталая,
В пути измотана.
Дорога дальняя,
Глухими тропами.
 
 
Я ей открою дверь,
Пусть отогреется,
Весна пришла! Теперь
Пора надеяться.
 
 
Пора б надеяться,
Что жизнь заладится,
Весна развеется,
Весна нарядится.
 
 
А мне впервые – вслух —
Признаться хочется,
Что имя есть – семь букв —
У одиночества.
 

2010

Время – лечит?

 
Уйма прожитых на свете лет
Покрывает паутиной трещин
Камни. Забирает запах, цвет.
 
 
Но не лечит. Это бред полнейший.
Молча смотрит, приоткрыв уста,
Будто с фотографий пожелтевших,
 
 
Тот
       кто должен бы, но
              вечностью не стал.
 

2010

Та, что не любила синий

 
Та, что не любила синий цвет
За его холодную унылость,
Полюбила. Ей сегодня снилось
Как искрится море в темноте.
Да, ей синева казалась милой.
 
 
Месяц в дымке тёмно-голубой.
И прошла вселенская усталость,
И от красок ярких укрывалась,
Не боялась, что настал покой.
Да, уже покоя не боялась.
 
 
В синей рамке собственный портрет,
Ультрасиний гардероб заводит,
И не потому, что нынче в моде,
Просто полюбила синий цвет.
Та, что улыбается во сне.
 

2010

Дожди бывают даже в Эль-Аюне

 
Как я живу? Выращиваю грядки
Надежды снова – семена достала.
Полив, прополка – в общем, я в порядке,
Хватило силы жить начать сначала.
 
 
Я стала осторожней. И ростки
Нежнейшие в теплице укрываю
От лжи, от горькой правды и тоски —
Отныне на прогноз не уповаю:
 
 
Пусть ласковое лето впереди,
Я знаю, что хоть в мае, хоть в июне,
Лишь солнечных и светлых дней не жди.
Дожди бывают даже в Эль-Аюне.
 

2010

Переболела

 
Ну вот и всё. Тобой переболела.
Теперь сомнений в этом больше нет.
Не то, чтобы мне до тебя нет дела —
Но выработался иммунитет.
 
 
Смотрю спокойно, как мой чай смакуешь,
Когда касаешься губами чашки,
Не думаю о вкусе поцелуев
Твоих, и улыбаюсь без натяжки,
 
 
Обломанные крылья отрастают,
И открываю новые пределы.
А это – от безделья написала,
Не потому, что высказать хотела.
 

2010

Нерождённые

Какая-то сила вернула вдруг, разом, не дав опомниться, туда, заставила всё пережить снова, в один миг вспомнить, что чувствовала, окунула с головой так, что не продохнуть. Почему преследует ощущение греха, чего-то не совершённого, огромной, невыносимой, невосполнимой утраты, и фраза – «нерождённые дети», которая прочно засела в мыслях, но не ложится на строчки, не отпускает. Твоих грехов я на себя не брала (быть может, в этом моя ошибка, а может – единственное спасение), нет, это мой собственный, наш собственный, только наш с тобой, то общее, что осталось между нами, теперь – навсегда. Что это? Ведь не было никаких детей? Не было и не могло быть. И внезапно, как будто выхваченное яркой вспышкой при очередном нырке на дно памяти, отчётливо: «Я хочу быть с тобой. Я хочу от тебя детей. Причём немедленно, здесь и сейчас, и не меньше, чем троих».

И уже теперь, здесь и сейчас, понимание: не было. А должно было быть. Не могло иначе. Мы что-то безвозвратно утратили, не успев обрести. Отсюда это щемящее чувство, эта тоска по не родившимся: не зачатым, а потому – не родившимся, нашим – моим и твоим детям. Их не было, но они были так же реальны, как ты и я: это естественное и неизбежное, природное, животное, инстинктивное продолжение того большого, что было между нами, чего было так много, что уже не разделить на двоих, двоим – не вынести. Мы и не вынесли. Не свершилось. Вдвоём – не вынесли, разделить – не с кем, а потому развалилось, разбилось, и уже не собрать. И вот нас нет. Нас не стало, потому что их нет, нет продолжения. Их нет, потому что не стало нас. Убитые – даже не в зародыше: в мыслях – бесчеловечно, беспечно, бездумно растоптаны. Наших детей нет, не было, и никогда не будет.

Десятое мая – день победы (победы над собой, или поражения себя?). Это день памяти. Наших не рождённых детей. Вспомни их. Им пошёл бы сейчас второй год. Они могли бы ходить и – моими губами (губы – мои обязательно, потому что я хочу чаще тебя целовать, а глаза, я надеюсь, твои) называть тебя папой. Шёпотом. И громко: «Мама!» У детей слово «мама» всегда выходит лучше. Потому что мама – не забудет о них. Даже о неродившихся.

Я хочу попросить прощения. Я не смогла объяснить, ты не смог понять. Я думала, я верила, я не сомневалась (слишком хотела) что ты должен чувствовать тоже, что и я, что слова… они только мешают понимать друг друга. Но ты не должен мне ничего. Быть может, это было только моё – то большое, что не вынести, зачатое тобой, но – только моё, вот здесь, внизу живота. Беременность мыслями о тебе, потом удар – и выкидыш. И мои нерождённые дети, быть может, только мои. Помнить о них и их оплакивать – мне одной. И всё же. На всякий случай. Я хочу попросить прощения. У тебя и у них. За то, что мы не вместе. За то, что нас нет… не было, и никогда не будет.

Я скажу тебе это обязательно. Когда-нибудь. На всякий случай. И потому, что одной – не вынести.

2011

«Он скромно называл себя: „Хранитель“…»

 
Он скромно называл себя: «Хранитель»,
И обещал всегда быть здесь, за правым,
А по ночам уверенно царапал
На сердце вензель свой, как на граните.
 
 
Что дорого спасенье обойдётся,
Об этом догадалась слишком поздно:
Ведь «ангел» полагал вполне серьёзно,
Что раз он есть, то ни к чему ей солнце.
 
 
Бесчеловечней всякого убийства
Итоги совершённого спасенья:
Мир страшных грёз забыт, остались тени
С ней запивать его уход игристым.
 

2011