Книга: Фаина Федоровна - Ирина Степановская

Мне не о ком заботиться, не надо проверять уроки, разговаривать с мужем, лечить кота или выгуливать собаку. У меня нет домашних животных и нет в них потребности. Недавно я прочитала заинтересовавшую меня статью: зачем люди заводят детей. Автор утверждал, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту. Я прикинула на себя: в моей жизни не было пустоты, и я никогда не хотела ребёнка. *** Чувство правильно выполненного дела усиливает радость от предстоящего покоя. У меня нет раздражителей. Меня никто не хвалит и не жалеет, зато и никто не хамит, не ругает, не дразнит, не заставляет что-то делать, не отвлекает от меня самой.

Единственная радость в жизни Ольги — это работа, поэтому логично, что, потеряв ее, она сразу же чувствует себя бесполезной и старой.

Неужели старость к нам приходит с потерей работы? Но множество людей, особенно женщин, теперь и не работают, и не работали никогда, но вовсе не чувствуют себя старыми. Может, я чувствую себя молодой, потому что у меня нет детей? Но сколько людей и выглядят, и чувствуют себя явно моложе своих детей… А влияет ли на ощущение возраста тот факт, что с годами на тебя перестают обращать внимание молодые мужчины? Ну, наверное, в какой-то мере, хотя на меня молодые мужчины обращали внимание чрезвычайно редко. Ну, и какой же тогда вывод? *** Ещё утром я была вполне счастлива. Я научилась делать себя счастливой. Довольствоваться тем, что у меня есть. В конце концов не так уж мало. Я всегда сыта, я езжу на своей машине, я лечу больных, у меня есть свой дом. *** Дерьмо. Всё – дерьмо. Все эти занятия, которыми я пытаюсь отвлечься. «Пенсионерам нужно соблюдать режим. Не распускаться», – так говорят психологи и с теми же интонациями, с которыми говорят о мёртвых. Хорошо или ничего. Плохого о пенсионерах не говорят. Но чёрт вас возьми, кто имеет право относить пенсионеров к мертвецам? К серым, скучным, пыльным мумиям, таким же противным, как слово «старость». Я не хочу ходить на танцы для пенсионеров, на курсы для пенсионеров и на рынки для пенсионеров! Я чувствую себя молодой и живой. И я хочу работать!

Однако, даже когда Ольга еще работала, от текста все равно веяло унынием. Чего только стоило ее сравнение врачей с муравьями, причем не столько в значении «трудолюбивые», сколько «маленькие» и «слабые», которых любой, кто побольше и посильнее, может растоптать. А вот этот крик души:

А пациент к тебе пришёл, потому что он тоже неудачник, и у него нет денег поехать лечиться в Германию или в Израиль. И вот поэтому он пришёл к тебе в поликлинику на соседней улице только для того, чтобы ты его, по возможности, бесплатно направил к тому, кто в его болезни что-то понимает. Здесь, а не в Мюнхене. А тебе он не верит. И то, что ты ему назначил, он десять раз может перепроверить в интернете и выяснить, что то, что ты ему прописал, это вовсе не от того, что у него на самом деле. (Хотя, как раз может быть, что и «от того»). И, кстати, соседка сказала, что ты лечил её сына, и тоже не «от того», и ему тоже ни хрена не помогло. А он сейчас сидит к тебе в очереди, и у него всё болит (или вообще ничего не болит), и он просто не хочу жить. И он совершенно не верит в принципе, что ты ему можешь помочь, потому что в противном случае ты бы здесь не сидел. А сидел бы где получше и посытнее. А особенно он ненавидит всех вас, проклятых докторишек, за то, что вы только делаете вид, что вы всё на свете знаете. А на самом деле не знаете вы НИЧЕГО! И правильно сказала ему мама, что нечего сюда к вам ходить, а надо найти адекватного и недорого врача и с ним уже и контачить всю несчастную оставшуюся жизнь. И врач, сидящий в кабинете за своим столом, бессознательно считывает этот код. И в это самое время, когда он дежурно записывает в вашей амбулаторной карте куриным почерком убогие назначения, он подсознательно думает: Ну и зачем ты ко мне пришёл? И чего ты сидишь тут с презрительной гримасой на твоём отёчном безобразном лице и отрываешь меня от моих беспомощных нищих старух, которые сидят там в коридоре? Ты же мне не веришь, и слушаешь меня только в пол-уха, а выйдя из кабинета, ты сразу начнёшь звонить кому-нибудь, чтобы тебе нашли адекватного и недорогого врача (который, кстати, будет нисколько не лучше меня, только ты ему денежку заплатишь и поэтому будешь слушать его внимательнее). А ко мне ты ходишь бесплатно по ОМС и поэтому ты думаешь, что если я здесь сижу и лечу старух, то я вообще ничего не знаю. А я, между прочим, всё знаю, только говорить тебе не хочу, что все болезни у тебя от усталости и нервов, да ты, к тому же, мне всё равно не поверишь. Поэтому я не буду сотрясать зря воздух, потому что за много лет мне это уже осточертело. Я даже больше могу сказать: я так устал от всего этого, что уже не хочу ничего сотрясать. Но ведь мне тоже надо на что-то жить. Ведь когда я поступал в этот грёбаный медуниверситет, я думал, что я буду ЛЕЧИТЬ больных, что у меня будет на это ВРЕМЯ, и что меня за это будут уважать, и что это не будет так сложно, а всё будет как по учебникам. И что мне не надо будет сидеть, как роботу-муравью и выполнять дурацкие инструкции. И я не думал, что ОМС мне будет платить не за излеченного больного, а за запись в карте, и что в конечном итоге я буду получать не гонорар, а зарплату, и это будут не деньги, а копейки. И у меня уже скрючивает пальцы писать все эти карты, справки и протоколы, а собственно на лечение у меня уже не остаётся времени и нет уже никакого желания. К тому же с возрастом и стажем я понял, что я могу вылезти из себя, как из трусов, а воз будет всё время на одном месте. И я уже рад бы уйти и, может быть, вообще сменить профессию, но я так долго учился, и мои родители выложили за это так много денег, и у меня самого теперь есть семья и дети, так что, если я уйду, меня никто не поймёт. И я не могу послать эту медицину на хер, и пойти учиться на кого-нибудь ещё, потому что мне уже много лет, и я вообще привык только лечить. И мыслю я уже не как обыкновенный человек, но как врач. И во всех других профессиях я всё равно буду врачом, только люди тогда будут не понимать меня ещё больше. В их сознании я буду придурок и отступник, и я сам через некоторое время буду тоже так думать о себе. Поэтому я никуда и не ухожу. И несмотря ни на что я пытаюсь делать своё дело.

По этому поводу, думаю, можно очень долго спорить и искать, кто же больше виноват: государство с его реформами по оптимизации и монетизации здравоохранения, врачи, загнанные в жесткие рамки и давно перегоревшие, пациенты, предпочитающие получить консультацию по телефону и ставящие себе самстоятельные диагнозы с помощью гугла. Мне приходилось выступать исключительно в роли последнего, поэтому у меня этот крик души не смог найти должного отклика, так как уж очень отчетливо здесь звучит обвинение, в первую очередь, именно в адрес пациента-неудачника. При этом, как мне показалось, Ольга Леонидовна, действительно, хороший врач, и, если бы мне пришлось выбирать между ней и ее коллегами вроде Павла и Даши, я бы, однозначно, выбрала именно ее. Вторая половина книга несколько сгладила безотрадное впечатление, хотя оптимизмом она тоже не пышет. Ну просто вот такая жизнь. Гораздно неуместнее здесь был бы ванильный хэппи-энд, где Ольга вдруг резко пересмотрела все свои жизненные ориентиры и обрела простое женское счастье с прекрасным принцем. Собственно говоря, все ведь закончилось хорошо. Главная героиня - одиночка и трудоголик, и по этим фронтам у нее все пришло в норму. А воспоминания о Фаине Федоровне, которые чем ближе к финалу, тем становились все теплее и светлее, оставили в итоге от книги приятное послевкусие.