Текст книги "Уютные истории"

воскресенье

Проснулась она оттого, что кто-то на нее пристально смотрел. В окно светило солнце – первое солнцу осени. Андрей стоял, прислонившись к косяку, и, улыбаясь, смотрел на нее:

– Я тут тебе вещи привез.

Перед ним стояла родная синяя сумка, на ней лежал клатч, в котором она носила документы, деньги и телефон.

Нина соскользнула с кровати и бросилась к сумке. Документы были на месте, денег ожидаемо не было. Как не было и телефона – старенького кнопочного. На дорогой тратить деньги девушка считала нецелесообразным.

– Телефона нет, – жалобно простонала она. – Там все контакты.

– Ах, да! Я ожидал чего-то подобного. – Мужчина скрылся в дверном проеме и незамедлительно появился снова, держа в руках беленькую коробочку. Телефон! – у нее не было сил отказаться от такого подарка. Она улыбнулась, сказала: «Спасибо», – и взяла в руки сокровище. Гаджет был узенький, беленький, легкий. На заставке красовалось фото Андрея.

– Чтобы не забывала, – улыбнулся мужчина, глядя на Нину с умилением, как отец на счастливого ребенка. – Свой номер я вбил. Пойдем, посмотрим как он фоткает, тут хорошая камера – поступило предложение. В сумке нашлись не только джинсы и блузка, но и нижнее белье, чему девушка была рада.

Окрестности были в детстве исследованы, поэтому гостю показали и самый лучший пляж на озере, и ягодные места сразу за околицей. Лаки носился по лесу, гонял птиц, лаял на кого-то, а потом убежал.

– Ничего, вернется. Ему не привыкать.

Жалко, что погода оставляла желать лучшего – собирался дождь. Возвращаясь по берегу озера, они почти дошли до дома. И в этот момент полило как из ведра. Молодые люди ввалились под крышу сарая в бабушкином дворе, хохоча, как ненормальные. Андрей, несмотря на свои тридцать с хвостиком, чувствовал себя мальчишкой в период первой влюбленности. Небольшая сохранившаяся поленница из полусгнившей древесины – вот и все, что здесь было. Отсмеявшись, Нина вдруг почувствовала себя неловко: светлая промокшая рубашка не скрывала контуры миниатюрного тела, грудь, набрякшие от холодного дождя соски. Сложив руки на груди, она взглянула на Андрея и наткнулась на его горящий взгляд. Воздух между ними стал осязаемым. Кто сделал первый шаг – неизвестно. Они столкнулись, срывая друг с друга одежду – одни во вселенной. Встретились – губами, телами. Сквозь марево страсти Нина почувствовала боль в ягодице, вскрикнула. Мужчина остановился. Оказывается в доске, к которой он прижал девушку, торчал приличный гвоздь, забитый снаружи. Конечно, рана была тут же зацелована, как и все остальное, и мир перестал для них существовать. Гораздо позже, когда они лежали на куче своей смятой одежды, утомленные любовью, оказалось, что дождь кончился и на небе сияет теплое солнышко, первое солнце осени.

откровения

– Андрюша, а ты кто? – подняв голову из подмышки парня, спросила Нина. Он, приоткрыв глаза и подтянув ее на себя, положив голову себе на плечо спросил:

– Ты что имеешь ввиду? Я Андрей Леонидович Егоров, искусствовед, сейчас работаю в сфере туризма въездного и выездного.

– А как ты оказался у моего дома позавчера? – ее очень интересовал этот вопрос. Ну не может быть, чтобы счастье совершенно случайно падало на голову.

– Я к вам в музей приехал, культурные и туристические связи устанавливать, с директрисой вашей поговорил, за договором в машину пошел, а тут ты стоишь, маленькая, трогательная, а с посетителями так строго разговаривала. Ты была похожа на храбрую птичку перед крокодилами.

– Это когда пожилая пара насчет художников приходила? – Нина приподняла голову и заглянула возлюбленному в глаза. – А я тебя не заметила.

– Еще бы. Ты такая сосредоточенная тогда была, на меня посмотрела, как будто сквозь. Ну, я и заинтересовался, что это за девушка, которая на меня, такого красивого и внимания не обращает. – Он поиграл бровями. Она засмеялась.

– Мне все уши прожужжали про глаза и кубики, а я и не знала, что такого красавца проворонила. А ты, правда, представитель фирмы «Mes voyages»? – Он кивнул. – Слушай, это так круто! Я читала о вашей презентации туров по всему миру.

– Фирма моя зарегистрирована в Лондоне. Несколько филиалов по всему миру, в том числе в Москве, – улыбнулся он. – Ты бы куда хотела съездить?

– Вовсюда. Я никогда и нигде не была дальше Москвы и Питера. И то только в раннем детстве, когда папа с мамой живы были. Они у меня в катастрофе погибли. Я тоже в машине была. Но не пострадала

– И сколько же тебе тогда было? – руки мужчины крепче прижали ее к себе.

– Пять лет. С тех пор бабушка воспитывала. А пять лет назад и бабушки не стало. Цифра пять для меня какая-то несчастливая, – Нина вздохнула и продолжила допрос, чтобы уйти от печальной темы. – А почему у тебя здесь дом? – было уютно и тепло, несмотря на довольно-таки прохладный воздух после дождя. И спрашивать-то особо не хотелось. Было приятно просто лежать вместе.

– Это дом моего погибшего друга. Я его у вдовы выкупил. Мы с друзьями деньги собрали, а она нашу помощь принимать не хотела, так я ей эти деньги втюхал плюсом к тем, что за дом. Хотя домом ту халупу, которая до этого была назвать нельзя. Ремонт больше года длился. Да я раньше бы сюда не собрался. Пока документы оформляли, потом с московской квартирой определялся, филиал регистрировал, разворачивался. Два года этот дом пустой стоял. А сейчас здесь, как будто дома оказался. Дома-то у меня, почитай полдетства не было. Детдомовский я. Хотя предки мои где-то здесь жили.

– Бедненький! Нина погладила торс мужчины. – А у меня была бабушка. Она не отдала меня в детский дом. Мы жили здесь. Я любила и бабушку, и этот дом, озеро, лес. Здесь, как будто оживаешь, раны затягиваются.

– Да, кстати, о ранах, – он развернул ее и посмотрел рану. – Сейчас придем домой, обработать надо, а то гвоздь ржавый, заражения бы не было. Кстати, твой муж к тебе претензий не имеет и заявление о разводе подпишет, – как бы между прочим ввернул Андрей.

– Он хоть жив? – спросила девушка, поймав себя на мысли, что нисколько не беспокоится о своем почти бывшем муже.

– Да что с ним станется. Когда я видел его последний раз, он был в дрова. Думаю, даже не понял, что подписывал и кто приходил.

Послышался треск кустов, и к месту уединения влюбленных выскочил Лаки. Он был похож на моток грязной шерсти. Да, сегодня баня грозит и псу.

Это был самый счастливый день в жизни Ниночки. Сначала они вместе мыли Лаки, потом отмывались сами. Потом любили друг друга там, где их прервали накануне. Потом лечили пострадавшую на ниве страсти попу. И это тоже было счастье, несмотря на царапину в неудобном месте. Хотя и она, вернее, ее лечение доставило девушке наслаждение. Большой мужчина аккуратно, нежно прикасался к больному месту, а потом еще и подул, когда от зеленки сильно защипало. У страдалицы на глазах выступили слезы. Даже не от боли, а от благодарности и такой забытой нежности.

Потом был вкусный обед. Они кормили друг друга, сталкивались руками, коленями, взглядами. Все предсказуемо закончилось в постели, из которой они не вылезали до утра.

Из семейного архива. часть iv

В цветке жужжала пчела. Оленка играла в цветы: только-только собрала своих принцесс на бал, сделала им замок из песка и щепок. Принцесса ромашка заняла самую большую комнату, принцесса маргаритка – комнату поменьше. И вот сейчас девочка собралась пристроить принцессу колокольчик, как под юбку цветочку залетело это насекомое. Было интересно наблюдать, как она хоботком ищет в цветке еду.

– Оленка, – позвал ее тятька Семен, – ну-ка иди, помогай мне. – Это было тоже интересно, поскольку в тот угол огорода девочке ходить не разрешали. Там был старый колодец, в который ужасно хотелось заглянуть, но мамка так больно выпорола ее хворостиной, когда заметила девчачий интерес, что все желания пропали. Отряхнув подол сарафана и исподнего, она понеслась на зов. Отец, высокий, сильный в новой рубахе из того же крашеного полотна, что и оленкин сарафан, стоял, одной рукой держа черенок лопаты, а другой – маленький саженец с несколькими листиками. Он уже выкопал ямку, залил ее водой, а теперь собирался пристроить туда ствол деревца.

– Иди, подержи за ствол яблоньку, я прикопаю. Держи ровно, – большой мужчина ловко взялся за лопату и стал кидать землю в лунку. Ствол был теплым и живым.

– Тятя, а если это яблонька, то будут яблочки? – Оленка пританцовывала на месте.

– Будут, держи ровнее, – усмехается мужчина, продолжая работать.

– Молодильные? – продолжает допрос дочурка, вспомнив сказку, которую баба Иринья рассказывала.

– Может, и молодильные, но волшебные – точно, – снова улыбается отец. – Вот будешь первое яблочко есть, желание загадаешь. Обязательно сбудется.

– А ты, тятя, что загадаешь?

– Ну, наверное, чтобы правнуки мои эти яблоки попробовали.

– А можно я загадаю, чтобы Митька вернулся? Отец взглянул в искренние глазищи дочери.

– Не знаю, доча. Вот и проверим, права ли старая молва. Девочка кивнула каким-то своим мыслям и перевела тему:

– Тятя, а зачем этот колодец здесь, если мы водичку оттуда не берем? – девочка опасливо заглянула за спину отцу, где прямо-таки таинственно манил черным зевом старый сруб колодца.

– Туда, Олен, не смей подходить. Венцы старые, вот-вот обвалятся. А воды там нет, потому что времена тяжелые. Вода там была заговоренная. Пока вера в народе жила – всегда вровень с предпоследним венцом стояла. Засуха, половодье – ничего не влияло. А как вера стала истощаться, так и колодец пересох. Сейчас-то с нового берем, но водица там уже не та. Надо бы этот закрыть. Не ровен час твоя бедовая головка приключения на свой зад будет там искать. Ну, беги. А за яблонькой своей посматривай. Вместе с тобой расти будет. Вы как раз сейчас вровень.

– Ты что, тятя, они вон какие вырастают. Я не хочу быть такой дылдой!

Отец засмеялся, шлепнул любимицу по попе, задав направление, закинул на крепкое плечо лопату и пошел по делам.

Оленка проследила за отцом, а когда он скрылся из вида, подошла к яблоньке, погладила по гладкому стволу и прошептала:

– Расти быстрее, подруженька. Митька там уже наверняка соскучился.

понедельник

А потом начался понедельник. Жизнь для Нины открывалась заново. Такое впечатление, что жизни до этого у девушки и не было. Она была пришпиленной бабочкой под стеклом. А сейчас стекло разбилось, и бабочка вдруг оказалась живой, взлетела. И каждая секунда становилась для ожившей открытием. Например, поцелуи, пробуждение от которого было гораздо приятнее, чем от будильника. Медленный утренний секс, который закончился тягучим наслаждением, а не дискомфортом между ног. Завтрак, приготовленный руками мужчины. Даже на любимую работу не хотелось идти, что уже было удивительно.

В машине она тоже не испытывала никаких отрицательных эмоций. Видимо, любовь лечит все фобии. Любовь? Девушка задумалась. Ведь она думала, что и Лешу любит, когда выходила за него замуж. А во что это вылилось? Нужно подождать с формулировками. Что будет, то будет. А пока просто наслаждаться каждой секундой, проведенной вместе.

– Давай, заедем ко мне. Нужно кое-что из вещей взять. – Нина просительно заглянула в синие глаза.

– Может, фиг с ними, вещами. Давай купим, что тебе надо.

– Ну зачем же покупать. Я быстренько. Может быть ты со мной сходишь? – просительно.

В подъезд они зашли вместе. Сема, который, увидев соседку, совсем было собрался выйти, поклянчить денег, наткнулся глазами на сопровождающего и скоренько метнулся обратно в квартиру.

Не вышла и Лилия Сигизмундовна, хотя Нина точно слышала тяжелые шаги и даже дыхание с той стороны двери.

Дверь была закрыта, но как только зазвучал звонок, открылась, как будто Леша стоял за дверью и ждал их. С опухшей физиономией, красными глазами, всклокоченной прической, в несвежей растянутой одежде почти бывший муж производил жалкое впечатление.

Андрей вошел как профессиональный телохранитель, отодвинул Лешу с прохода, и уступил дорогу хозяйке. Нина прошла в гостиную, взяла большую сумку, сложила туда одежду, альбом с фотографиями, несколько памятных безделушек. В шкатулке драгоценностей не было. Она повернулась к супругу, показала ему пустую емкость и спросила:

– Где? Куда ты дел? Гарнитур семейный был, бабушка мне завещала, а я своей дочери должна была передать.

– Да какие у тебя дети? Сучка бесплодная. Я два года ждал, с тобой, фригидной спать себя заставлял. Пустая ты. – Леша орал, плевался, пока Андрей не взял его за шею сзади и слегка сдавил.

– Да ты смертник! Если не знаешь, с какой стороны к женщине подойти, зачем с больной головы на здоровую сваливаешь? Будешь еще яд давить, импотентом станешь.

Леша притих. Андрей убрал руку с его горла и спросил:

Где драгоценности?

– А я откуда могу знать? Квартира сутки пустая стояла. Тут, наверняка, полгорода побывало. В полицию заяви, может, найдут.

– Обязательно заявим, – Андрей взял собранную сумку, и заглянул Нине в глаза, – не переживай, найдем. Они пошли к выходу, когда сзади истерично прозвучало:

– Думаешь, он случайно к тебе прилепился? Думаешь, защитник? Ошибаешься!..

Нина повернулась к нему, кое-что вспомнив:

– Леша, а что ты делал в моем деревенском доме? Я там твою пуговицу нашла.

– Да, я был там, – почти бывший муж продолжал верещать. – Ты, сука, целый клад зажала. И даже мне, мужу, ничего о нем не рассказывала.

– Какой клад, Леша, ты с дуба рухнул? – девушка была до крайности удивлена. – Да если бы был какой-нибудь клад, я бы государству его отдала.

– Вот я подумал, что ты, идиотка, не в курсе, решил поискать сам.

– Нашел?

– Издеваешься?!

– А ты вообще откуда узнал эту легенду? Я тебе ее не рассказывала…

В это время входная дверь распахнулась и в квартиру попыталась протиснуться Лилия. Но около порога на ее пути стоял Андрей, и ей блицкриг не удался. Она стояла на площадке и, чуть ли не подпрыгивая, пыталась рассмотреть, что происходит в квартире.

– Дорогая, ты на работу опаздываешь, – Андрей взял Нину под локоток и провел мимо Лилии к лестничному пролету.

– Дорогая, – кривляясь, крикнул Леша вдогонку, – ну и бери ее, ущербную. Я еще и приплачу.

Андрей приобнял девушку, поддерживая:

– Не слушай ты этого урода. Ты самая красивая, умная, желанная женщина на свете!

Она посмотрела ему в глаза и прошептала сквозь слезы:

– Спасибо тебе! Даже если это неправда.

– Ты останови пораньше, не у музея. А-то разговоров не оберешься. Мне покоя не дадут, – попросила Ниночка, Андрей улыбнулся и промолчал. Но остановил за два дома до пункта назначения. Девушка благодарно улыбнулась и клюнула мужчину в щеку, при этом ловко увернулась от попытки сделать поцелуй настоящим. «Вечером наверстаем», – он улыбнулся предвкушающее и поехал по своим делам.

День опять начинался с пирожков бабы Липы, но сегодня девушка уже завтракала и приберегла пирожок на обед. С собой-то ничего не взяла. Было как-то неудобно просить у Андрея, а денег не было.

В своем кабинете музейная хранительница откинулась на мягкую кожаную спинку кресла и застыла, ощущая себя сгустком счастья. Бабушка одобрительно смотрела с фотографии. Девушка недоверчиво сморгнула. Нет, правда, одобрительно. Измена Леши, пропавший труп, – все это казалось таким далеким и незначительным. В этом состоянии она не слышала шагов, поэтому вздрогнула, когда дверь с силой распахнулась и ударилась о стену. На пороге стояла разъяренная львица:

– Курица, ты что думаешь, что можешь просто так забрать его назад. Он мой. Ты его недостойна. Не смогла удержать – освободи место!

Ниночка, все еще пребывающая в нирване, сидела в кресле, хлопала глазищами и ничего не понимала.

– Элечка, ты о чем? Тебе Леша нужен? – наконец, озарило ее. Забирай. Я все равно сегодня на развод подаю.

Запал Эльвиры прошел, она плюхнулась на стул для посетителей и взглянула с надеждой в волооких глазах:

– Ты правда его отпустишь? Мне он так нравится! – и вдруг разрыдалась, – я впервые в жизни чувствую такое к мужчине. Он необыкновенный. Нина выскочила из кабинета к кулеру, принесла стакан воды. Эля залпом его выпила и тут же успокоилась. «Может, беременная? Вон, как нервы шалят», – подумала Нина, скептически посмотрела на влюбленную дурочку, но разубеждать ее не стала. Пусть сама набивает свои шишки.

– А ты слышала, – Эля перевела разговор на другую тему, – какой кипиш был в пятницу у соседей. Там какой-то импортный гость пропал. Даже из Москвы приезжали, его искали. Сейчас Оксану полицейские допрашивают.

– А кто он, известно? – страх буквально окатил Нину липкой испариной. Вспомнились блестящие туфли… После директора, наверное, и к ней придут о трупе в подсобке распрашивать.

– Мне неизвестно, но наверняка уже в сеть что-то выложено. Ну, ты обещала, Алексей мой. – Она встала, встряхнула черной гривой и потопала на рабочее место.

А Нина решила сходить к Мирке. Высунув голову, она проверила наличие посторонних и директора в коридоре и тихонько побежала в аппаратную.

Но, как на зло, дверь в кабинет Оксаны открылась:

– Нина Николаевна, зайдите, пожалуйста.

С недоумением и страхом девушка вошла, ожидая увидеть полицию, и остановилась у порога. Стражей закона не было. Перед директором сидел джентльмен: пожилой мужчина неопределенных лет, очень ухоженный. Было видно, что он заботится о своей внешности: аккуратно подстриженная растительность на лице, стильная прическа, дорогой костюм и начищенные туфли. «Вот же везет мне в последнее время на красивую мужскую обувь». Мужчина встал и слегка склонился в приветствии.

– Нина Николаевна, наш лучший экскурсовод, она проведет для вас персональную экскурсию, а это Леонид Дмитриевич, гость нашего города, долгое время жил за рубежом. – Оксана Григорьевна закончила экивоки и жестом предложила гостю пройти в экспозиционные залы.

Вести экскурсию, если ты в материале и знаешь основные приемы, просто. Это действо доводится буквально до автоматизма. Нина могла рассказывать и думать совсем о другом. Это происходило, когда она видела, что людям скучно. Если же слушатели были заинтересованными, задавали вопросы, то один заявленный час мог превратиться и в два, и даже в три. Однажды экскурсия для пары пожилых людей длилась четыре часа, и Олимпиаде Ивановне пришлось задержаться, чтобы проводить гостей. Те остались довольны, кинули в ящик для пожертвований приличную сумму и обещали приехать еще с внуками.

Сегодня посетитель был весь в своих мыслях, и было непонятно зачем ему вообще эта экскурсия. Когда они дошли до зала дворянского быта, мужчину пробило на интерес, он начал задавать вопросы о местной аристократии и их семейных легендах. Ничего странного в этом не было, так как многие люди в последнее время стали интересоваться историей своей семьи, родословной. В семье Нины тоже была легенда, которую она считала сказкой: Бабушкин отец, ее прадед, в период коллективизации спрятал иконы. Где – неизвестно. Но было сказано, что достанутся они только младшей дочери или ее семье. Вроде, кто-то из многочисленных бабушкиных братьев пытался их найти, что закончилось членовредительством. «Не про этот ли клад сегодня верещал Леша?» – вдруг подумалось ей. Но дальнейшая судьба сокровищ и их поисков девушке была неизвестна, да и не интересовала. Эту легенду и рассказала она проявившему интерес гостю музея.

– Думаю, продолжила она рассказ, его кто-нибудь уже нашел. Ну не закопал же их прадед. Грех иконы закапывать.

Мужчина дотронулся до бабушкиной скатерти, тут же отдернул руку, как будто его обожгло это прикосновение. Повернул голову к экскурсоводу, решительно кивнул, перебив рассказ, поблагодарил и отправился на выход из зала, не дослушав до конца. Удивленная музейная хранительница шла следом, глядя в спину посетителю. На вопросительный взгляд бабы Липы Нина пожала плечами и шагнула в сторону своего кабинета. Однако почти сразу остановилась, потому что клиент вдруг охнул и схватился за сердце. Пожилая женщина подскочила к нему, пощупала пульс – зашкаливает и торопливо сказала молодой:

– Веди в свой кабинет и дай водички. Я сейчас скорую вызову и рванула к стойке администратора. – С такими болячками не по музеям шлындать, а в больнице лежать надо.

– Не надо скорой! – мужчина вскинулся, – дайте воды, таблетку запить.

Усадив мужчину на стул, спасательница бросилась из кабинета к кулеру, вернулась и вручила стаканчик. «Дежа вю». Дрожащими пальцами мужчина достал капсулу из блистера, положил в рот и запил. Прикрыл глаза. Через пару минут он уже вставал со стула, как будто ни в чем не бывало.

И только когда он ушел, музейная хранительница обнаружила, что бабушкина фотография пропала.

Зачем она была таинственному посетителю – неизвестно.

Вообще слишком много странностей крутилось возле девушки, поэтому она решила все-таки забежать к Мире. Теперь путь действительно был свободен. За металлической дверью гудели компьютеры и щелкала клавиатура. Самого сисадмина из-за экрана было не видно. Нина застыла, глядя на повелительницу аппаратной и ожидая внимания. Та заткнув уши, азартно щелкала кнопками и ничего не замечала вокруг. Тогда подруга зашла за спину увлеченной взломщицы, осторожно взялась за наушники, разом сдернула их вверх и тихо сказала: «Ав».

Эльмира подскочила и схватилась за сердце:

– Зачем же так пугать? – и быстро нажала на кнопку мыши, закрывая картинки на экране. Нине показалось, что там были картинки с изображением железной дороги. Но, так как Мира была человеком энциклопедических знаний и ее интересовало практически все: от размножения головоногих до покупки космического шаттла, особого внимания на это не обратила.

– Прости, прости, – Нина отдала наушники. – Нужна информация. Кто пропал в соседнем здании?

– А тебе зачем?

– Ну, просто интересно. В нашем болоте никаких событий не происходит. А здесь такое! Хочется быть в курсе. – Нина нервно хохотнула.

Сисадмин уселась обратно в свое кресло и со скоростью света стала нажимать на клавиши. Коллега уселась на неудобный табурет и приготовилась внимать.

– Вообще по этому поводу молчание, – после недолгой паузы проговорила Мира. Но я забралась в переписку местной юридической конторы…

– У них же там все зашифровано? – Ниночка была в шоке. Один раз она пыталась разузнать что-либо о родственниках Алексея и просила молодого сотрудника соседней конторы, тоже компьютерщика, Костю о помощи. Он открестился, ссылаясь на полную секретность сведений личного характера, о паролях, которые знает только начальник. Однако обещал помощь, если Ниночка будет с ним поласковей. Сообразив, что хочет от нее ушлый хакер, девушка отказалась от этой идеи.

– Да брось ты, пароли примитивные, проги устаревшие. Смотри. Там переписка шла с неким Антоном Бергом, директором иностранной нотариальной конторы. Вообще-то это он обратился к нашим соседям, кого-то искал. Видимо нашел, потому что прислал своего юриста, Сержа Гарда. Вот этот юрист и пропал. Здесь написано, что информация при личной встрече.

– А фотографию этого Гарда можно где-то увидеть? – внутри у Нины буквально дрожало все от страха и нетерпения.

– Сейчас, минуточку. Вот. – Девушка развернула экран. На нем было фото двух человек: лощеного франта с неприятным взглядом, зализанной прической, который стоял лицом к фотографу, но, наверняка не обращал внимания на съемку. Спиной к объективу стоял мужчина пониже, с седой головой. И Нина могла поклясться, что видела это лицо, только мертвое, в четверг, а спину наблюдала сегодня, точнее, несколько минут назад. Одеты они были как под копирку: в стильных пальто и тех самых блестящих шикарных ботинках, которые так запомнились Нине. Чтобы не упасть, она опустилась обратно на табурет и прикрыла глаза.

– Я, кажется, их видела.

Огромные удивленные глаза уставились на нее:

– Рассказывай! – выдохнула Мира.

В это время тяжелая металлическая дверь открылась:

– Ниночка, вот ты где! А ну, работать, в отчет нужно внести несколько уточнений – на пороге стояла Оксана Григорьевна. Затем она повернулась к Мире:

– Мира Иосифовна, вы цифровали архив Долгого? Будьте любезны, дайте мне эту папку.

Нина уже выходила, но, услышав название Долгое, вздрогнула, остановилась и повернулась. Мира копалась в столе, что-то перебирая и перекладывая. Казалось бы, какая проблема достать папку из стола, где документов раз, два и обчелся. Но сисадминша то ли не хотела отдавать дело, то ли пыталась отдать его не полностью. Румянец блондинки грозил перейти в багровые тона, губа закушена, даже руки, казалось, тряслись. Наконец, она выложила старую серую бумажную папку с завязками на стол. Она была настолько старая, что буквально разваливалась в руках.

Директриса удивленно наблюдала процесс, но ничего не сказала и, взяв документы, пошла в свой кабинет. Пропустив начальницу, пошла за ней и задумчивая Нина.

– Оксана Григорьевна! – директриса остановилась и обернулась. – А можно мне потом будет этот архив посмотреть?

– Да, я думаю, завтра во второй половине дня.

За всеми этими делами приблизился обед. Нина достала пирожок бабы Липы и уже хотела его надкусить, как телефон подал признаки жизни: оттуда полилась ее любимая мелодия – «Одинокий пастух». От ставшего уже родным голоса все плохие эмоции как водой смыло.

– Я жду тебя на том же месте, выходи.

Оказывается, он планировал отвезти Нину на настоящее свидание – в самый лучший местный ресторан.

Бывает, живешь-живешь, в болоте бултыхаешься, и вдруг тебя вытаскивают на свет и ты попадаешь в сказку. Вот так себя чувствовала и Ниночка рядом с замечательным мужчиной в шикарном ресторане с вкуснейшей едой, ненавязчивой фоновой музыкой, мягким полумраком. Это было волшебно! О плохом думать не хотелось.

В замечательном расположении духа Ниночка вбежала в здание музея и увидела встревоженную бабу Липу. Она сидела за стойкой с необычно серьезным видом и, как только девушка появилась в холле, вскочила, выбежала из-за стойки и, заботливо заглядывая в глаза, протараторила:

– Давай скорей к директору. Она тебя искала, беги бегом.

– Да что случилось-то? – такое поведение старушки очень тревожило.

– Там и узнаешь.

Нина побежала в дальний конец коридора. Перед дверью директора она остановилась, выровняла дыхание, постучалась и вошла.

Директриса встала из-за стола. В глазах ее плескалась тревога:

– Ты только держись, девочка. У тебя дома беда. Алексей повесился.