Текст книги "Борджиа. Первая итальянская мафия"

Его брат Чезаре даже писал Хуану, что «он не может радоваться получению кардинальского сана из-за плохих новостей, которые святой отец получал из Барселоны. Все говорят только о ваших ночных оргиях, во время которых вы убиваете котов и собак, и шатаетесь по борделям вместо того, чтобы слушать советы вашего тестя и почитать вашу жену Марию Энрикес». Несмотря на то что Хуан частенько покидал супружеское ложе, в ноябре 1494 года у пары родился сын Хуан де Борха-и-Энрикес, третий герцог Гандии. Этот Хуан был отцом святого Франциска Борджиа, 4-го герцога Гандии. В 1496 году Александр VI отозвал сына обратно в Рим. К этому времени Мария Энрикес уже была беременна во второй раз, она с ребенком сначала осталась в Испании, но вскоре последовала за мужем.

Хуан прибыл в Рим 10 августа 1496 года. Его встречали многочисленные кардиналы, дворяне и простой народ. Сопровождающий его кортеж был роскошным, сам герцог Гандии восседал на белом коне, покрытом расшитой золотом и серебром попоне. Его костюм из темной парчи был украшен драгоценностями, на голове был расшитый жемчугами головной убор красного цвета – цвета Борджиа. Его встречал Чезаре, который сопроводил брата во дворец папы, где Александр VI встретил сына со всеми подобающими почестями.

Праздники в честь прибытия герцога Гандии длились несколько дней, что очень раздражало его ревнивого брата. Чезаре считал, что Хуану пора уже показать, но что он способен как военный. Но за Хуана всем занимался Александр VI, который собирал для него армию под руководством опытного полководца герцога Урбинского Гвидобальдо да Монтефельтро. А сам Хуан предпочитал развлекаться, проводить время в борделях и на улицах Рима. В то время он сошелся с женой своего младшего брата Жофре, которая состояла в отношениях также и с Чезаре, и тот жутко ревновал.

В военном деле Хуан Борджиа не проявил особого таланта и был весьма посредственным командующим. Тем не менее отец назначил любимого сына гонфалоньером (знаменосцем) церкви и капитан-генералом папских войск. Еще Александр VI создал для него герцогство Беневенто и тем самым еще больше усилил ненависть народа к семье Борджиа. Самым злейшим врагом Александра VI оставался кардинал Джулиано делла Ровере, который распространял про него и его детей самые грязные сплетни. В конце концов Джулиано пришлось бежать из Рима, опасаясь мести понтифика.

Кроме того, Хуан Борджиа стал герцогом Сесса, великим констеблем Неаполя, губернатором Сан-Пьетро, лордом Террачины и Понтекорво. Но, несмотря на высокие титулы, капитан-генерал папских войск совершенно не умел правильно командовать армией и часто позорно проигрывал сражения. Например, он потерпел поражение в битве папских войск с полководцем армии семьи Орсини при городе Сориано.

Войска Хуана, которому помогал командовать армией герцог Гвидобальдо да Монтефельтро, сначала атаковали армию Орсини и захватили несколько крепостей.

Но потом, при осаде основного замка Браччано, который защищали Бартоломео д’Альвиано с женой Бартоломеей Орсини, Гвидобальдо был ранен, и командовать армией пришлось одному Хуану. Тогда после нескольких выстрелов папские войска обратились в бегство под напором контратаки командующего армией Орсини опытного кондотьера Вителоццо Вителли. В результате потери Орсини составили около 300 солдат, тогда как папские войска потеряли более 500. Сам Хуан позорно бежал с поля боя, а его противники не удержались от того, чтобы не подшутить над горе-полководцем. Они отправили в Рим мула с подвешенной на шею запиской «Я – посол герцога Гандии», а под хвост ему прикрепили письмо понтифику.

К январю 1497 года герцог Урбино был захвачен в плен, Хуан Борджиа был легко ранен и покинул поле боя, спрятавшись в укромном месте. Таким образом папские войска остались без своих главнокомандующих и были окончательно разбиты. Александр VI был разъярен, но ему пришлось подписать мирный договор с Орсини. Он забрал себе крепости Черветери и Ангвиллара, получил за остальные 50 тысяч золотых дукатов, отказался платить выкуп за Гвидобальдо да Монтефельтро и послал помощь своему некомпетентному сыну Хуану. Герцога Урбинского спас от плена брат его жены Франческо Гонзага, обменяв его на пленника из клана Орсини.

Все это вызывало презрение и ненависть Чезаре, который с большой неохотой носил кардинальскую шапку. Он жаждал подвигов и крови, и сам лелеял надежду на военную карьеру в будущем. Уже в возрасте 7 лет Чезаре получил от Папы Сикста IV должность наместника Хативы и канцлера Картахены. Потом от Иннокентия VIII Чезаре получил епископство Памплона, и, наконец, от своего отца – кардинальский сан. Сам он между тем посещал университеты Рима, Перуджи и Пизы, изучал теологию и право, развлекался на праздниках, турнирах и скачках, менял постоянно любовниц и свел дружбу с молодым кардиналом Джованни Медичи.

Когда его брат Хуан вернулся в Рим, они с Чезаре продолжили постоянно ссориться. Но, кроме брата, Хуан Борджиа нажил себе и немало других врагов из-за своего скверного и вспыльчивого характера. В ночь на 14 июня 1497 года он был убит недалеко от места, которое тогда называлось площадью Иудеев, а сейчас является безымянным. Это убийство было достаточно загадочным, в этой истории до сих пор остается много темных пятен. В тот вечер Хуан с братьями Жофре и Чезаре ужинал в доме у матери Ваноццы Каттанеи. Они довольно спокойно беседовали, вспоминали времена, проведенные в этом доме, и не было абсолютно никакого намека на ссору.

Хуан выпил немало вина и поздно вечером отправился ночевать в Ватикан в сопровождении слуги и какого-то незнакомца в маске. Этот человек, имя и личность которого так и остались невыясненными, уже около месяца всюду сопровождал герцога Гандии. Чезаре и Жофре уехали вместе с ним, но по дороге он сказал братьям, что приедет позже в Ватиканский дворец, а сейчас у него кое-какие дела. Он посадил человека в маске у себя за спиной на своего коня, приказал слуге следовать за ними и распрощался с братьями. Те не сомневались, что дело касается какой-нибудь красивой девушки, и поехали в Ватикан со своими слугами.

Но ни домой, ни обратно к матери он так и не вернулся, а пропал бесследно. Папа сначала не беспокоился, уверенный, что Хуан находится в объятиях какой-нибудь красотки. Но к середине дня Александру VI донесли, что нашли коня Хуана без седока и с оборванными стременами, а его тяжело раненный слуга был найден еще утром в еврейском квартале, но он умер, не приходя в сознание. Испуганный Папа поднял тревогу, и стража начала обыскивать все притоны, бордели и таверны в поисках каких-то сведений о герцоге Гандии.

Наконец, нашли одного лодочника, который рассказал о том, что он видел этой ночью. Он присматривал за разгрузкой леса со своего судна, как вдруг, уже перед рассветом, он заметил двух человек, которые вышли из-за угла и остановились у спуска к реке. Это было место, куда обычно в Тир сливают помои. Мужчины оглянулись по сторонам, не заметили лодочника, и один из них свистнул. Через некоторое время из-за того же угла выехал всадник на белом коне, которого сопровождали двое пеших. Они придерживали труп, перекинутый через круп коня. Всадник остановил лошадь, эти двое сняли тело и, раскачав его, кинули в реку. Труп оставался на воде, поддерживаемый всплывшим широким плащом. Тогда все пятеро закидали его камнями, пока он не ушел под воду, и скрылись.

Когда Папа в отчаянии спросил лодочника, почему тот сразу не доложил об этом властям – тот робко пробормотал, что на своем веку видел множество трупов, выброшенных в Тибр, но до этого момента никто ими не интересовался. По приказу Александра VI рыбаки и матросы стали забрасывать сети и обыскивать русло Тибра. Вскоре в одну из сетей попало мертвое тело со связанными за спиной руками и перерезанным горлом. Это был труп Хуана Борджиа. Его сразу же доставили в замок Святого Ангела, где отмыли от песка и нечистот и переодели.

Убийство герцога Гандии так никогда и не было раскрыто, а убийца никогда не пойман и не призван к ответу. Но по Риму сразу же прокатился слух о братоубийстве, о том, что виновником случившегося был, несомненно, Чезаре Борджиа. Версия ограбления сразу же отпала – на трупе было надето дорогое платье, в котором он вышел вечером, а кошелек с золотыми дукатами висел на своем месте на поясе. На несчастный случай тоже было не похоже – кроме перерезанного горла на трупе убитого нашли 9 ножевых ранений – на голове, шее, ногах и туловище.

Убитый горем Папа Александр VI заперся в своих апартаментах и никого не желал принимать. Как пишет апостольский протонотарий Святого престола Иоганн Буркард: «Когда Папа узнал, что герцог был убит и выброшен в грязь реки Тибр, Александр VI был глубоко потрясен. Переполненный невыносимой болью, он заперся в своих апартаментах и горько плакал. С вечера среды до утра субботы он ничего не ел, не пил, а с четверга до воскресенья не спал ни минуты». Папа сразу же приказал начать расследование, грозился лично судить убийцу своего любимого сына и приговорить его к самому жестокому наказанию. Его отчаянию, казалось, не было предела. Оно было настолько велико, что даже его враги Джулиано делла Ровере и Джироламо Савонарола послали Александру VI свои соболезнования. Письмо делла Ровере положило начало восстановлению добрых отношений с Борджиа, по крайней мере их видимости.

Но примерно через месяц расследование почему-то было прекращено по неизвестной причине. Это еще больше подогрело слухи о том, что убийцей является Чезаре, и что Папа узнал об этом и не решился казнить своего другого сына. Но никаких доказательств до сих пор не найдено. На следующий день после прекращения дела в Риме появилась эпиграмма: «Мы легко верим, что ты ловец людей, Александр. Ведь ты поймал в сети собственного сына». То, что убийцей брата был Чезаре Борджиа, было вполне вероятно, учитывая их отношения, характер обоих, их моральные принципы, вернее, их отсутствие. Ходили даже гнусные слухи о том, что Чезаре убил Хуана из ревности к их сестре Лукреции, которая состояла в отношениях с обоими братьями.

Но были и другие версии! Хуана мог убить его младший брат Жофре, жена которого изменяла ему с обоими его братьями: и с Хуаном, и с Чезаре. Обвиняли и мужчин, дочерей которых Хуан лишил девственности, и Гвидобальдо да Монтефельтро, и кардинала Асканио Колонна, с которыми Хуан накануне ссорился. И клан Орсини, с которыми Борджиа всегда враждовали. Орсини считали Борджиа ответственными за убийство члена их семьи Вирджинио Орсини.

Подозрения пали даже на Джованни Сфорца, герцога Пезаро, который как раз находился в Риме, где проходил процесс аннуляции его брака с женой Лукрецией Борджиа. Но настоящий убийца никогда не был пойман и наказан, это убийство так и остается до сих пор загадкой для историков. Куда отправился в ту ночь Хуан? Кто такой был этот человек в маске, который крутился около него целый месяц, а после убийства бесследно исчез? Кто был тот всадник, который привез труп Хуана к реке, и кто были его четверо сообщников? На эти вопросы нет ответов и вряд ли они когда-нибудь появятся.

Похороны Хуана были пышными и торжественными. Его тело было одето в дорогой черный костюм, расшитый драгоценными камнями, на нем были доспехи капитана-генерала Святой церкви. 120 человек, которые несли свечи, сопровождали его гроб. Но, говорят, среди похоронной процессии еще больше было женщин, которые оплакивали смерть своего любовника. Отпевание проходило в церкви Санта-Мария дель Пополо и там же его похоронили. Через 6 месяцев после смерти Хуана его жена Мария Энрикес родила второго ребенка – дочь, которую назвали Изабеллой. Супруга Хуана была в ярости из-за убийства мужа, несмотря на их не очень хорошие отношения во время брака. Да и с кем у Хуана были хорошие отношения?

Тем не менее Мария Энрикес надела траур, она на самом деле горевала о смерти мужа и во всем обвиняла его брата Чезаре. Герцогиня Гандии была уверена, что это его рук дело, и требовала от короля Испании Фердинанда II Арагонского судить убийцу. Кроме того, Мария Энрикес считала, что Папа Александр VI бессовестно покрывает преступление своего сына. Так и не добившись справедливости, пока герцогиня была в Риме, она держала своих детей на расстоянии от семейства Борджиа, не позволяя им видеться ни с дедом Александром VI, ни с дядей Чезаре или Жофре.

Все остальные годы Мария Энрикес занималась воспитанием детей, управляла имуществом и занималась благотворительной деятельностью. Она вернулась в Испанию, продала герцогство Сесса и разорвала все связи своей семьи с Борджиа и с Гандией, которую Родриго в свое время так стремился приобрести. В 1509 году Мария Энрикес устроила выгодный брак для своего сына Хуана с Джованной Арагонской. Вскоре Джованна родила сына Франческо, будущего святого Франциска Борджиа.

Ее дочь Изабелла выросла в Испании и с раннего детства воспитывалась в монастыре Лас-Дескальсас в Гандии в ожидании, пока ей найдут подходящего мужа. Она получила прекрасное образование: изучала греческий язык и латынь, произведения классических авторов и религиозные тексты. В возрасте 13 лет Изабелле сообщили о ее помолвке и предстоящем браке с наследником маленького герцогства Сегорбе в провинции Валенсия, но она неожиданно отказалась.

Оказывается, Изабелла решила принять обеты и стать монахиней. Ее мать была очень рассержена, и настоятельница монастыря долго отказывала девушке в постриге, боясь гнева Марии Энрикес. Но Изабелла была очень настойчивой девушкой, она отказалась покинуть монастырь и после долгих уговоров убедила свою мать смириться с ее волей. В монашестве она взяла себе новое имя – Франческа дель Джезу. Изабелла оказалась преданной монахиней и женщиной с большим количеством достоинств: доброй, отзывчивой, образованной, умной, утонченной. В 1533 году в возрасте 35 лет она была назначена настоятельницей монастыря Святой Клариссы в Гандии и работала до 1548 года.

Потом Изабелла отправилась путешествовать по Испании с проповедями и основывала новые монастыри. В конце концов это убедило ее мать тоже принять обеты, а вслед за ней ее племянник Франческо и все 5 племянниц, дочери ее брата Хуана, сделали то же самое. Даже дочь святого Франциска Борджиа Доротея стала монахиней под влиянием Изабеллы, которая лично рукоположила мать, племянниц и внучатую племянницу. Изабелла умерла в возрасте 59 лет в Вальядолиде и похоронена в местном монастыре Святого Франциска. Ни у нее, ни у ее племянниц и внучатой племянницы не было потомства.

Все они честно соблюдали обет целибата в отличие от своих родственников в Риме. На них ветвь Хуана Борджиа, третьего сына Папы Александра VI, оборвалась. Но за время их жизни семья Борджиа сделала немало хорошего для своего маленького герцогства: были построены новые храмы, монастыри, школы, больницы, приюты для детей. Сейчас это туристический город, достопримечательности которого привлекают туристов как своей историей, так и историей семьи Борджиа.

После смерти Хуана Борджиа Александр VI разрешил Чезаре снять сан кардинала, что тот сделал с превеликой радостью. Его страстью было военное дело, сражения и завоевание новых земель. Он был очень высокомерным, честолюбивым и заносчивым молодым человеком. Чезаре хотел создать свое собственное государство, пусть и маленькое. Еще больше его амбиции возросли, когда он женился на Шарлотте д’Альбре и получил титул герцога Валентинуа. Трудно сказать, любил ли он на самом деле свою жену, а также отца и мать. Брата Хуана Чезаре, похоже, ненавидел, другого брата, Жофре, он просто не замечал.

А вот к кому он был действительно сильно привязан, так это к своей младшей сестре Лукреции. Привязан до такой степени, что в Риме постоянно сплетничали об их интимной связи, об инцесте, и даже об их возможных совместных тайных детях. Все это было не больше чем слухи, скорее всего у них была искренняя любовь брата и сестры. Их привязанность друг к другу укрепляло также то, что римляне относились презрительно ко всему клану Борджиа из-за того, что они были для них иностранцами, а также из-за их незаконнорожденного происхождения, к тому же от кардинала.

Ведь как бы Родриго Борджиа ни скрывал тайну рождения своих детей, выдавая их за отпрысков законных мужей Ваноццы, все равно никто в эти сказки не верил.

Глава 6. Лукреция Борджиа и ее первый брак с графом Пезаро

Лукреция Борджиа родилась 18 апреля 1480 года в замке Борджиа, который был построен по заказу ее отца Родриго в местечке Субиако. Этот очаровательный средневековый городок находится на высоте около 400 метров над уровнем моря и примерно в 100 километрах от Рима. Холмы вокруг поселения покрыты густым лесом, посреди которого протекает небольшая река Аньене. В лесах находится несколько искусственных озер, около десятка заброшенных монастырей и остатки виллы римского императора Нерона. Летом там прохладно в отличие от раскаленного солнцем Рима, воздух чистый, вода в реке и озерах прозрачная, и тишину вокруг нарушает только пение птиц. В лесу водятся дикие животные, а местные жители верят, что вокруг развалин виллы Нерона по ночам бродят призраки и демоны.

Отец назвал свою единственную дочь в честь знаменитой римской матроны Лукреции, которая, по преданию, была изнасилована сыном последнего римского царя Тарквиния Гордого. Она не вынесла позора, призналась во всем отцу и мужу, попросила их отомстить за свою поруганную честь и тут же убила себя на их глазах. Это послужило поводом к бунту, в результате которого была свергнута монархия в Риме и начался период республики. С тех пор Лукреция стала героиней Рима, и жители этого города очень ее почитают. Странно, что кардинал не выбрал для дочери имени какой-нибудь святой. Но это говорит лишь о том, что Родриго был не очень религиозен и сан кардинала рассматривал только как карьерную ступень, сулящую надежду когда-нибудь взойти на престол Святого Петра.

Про ранние годы жизни Лукреции и ее братьев мало что известно. Понятно, что дочь такого важного кардинала и вице-канцлера росла, как маленькая принцесса, которую обожали отец и братья. Ее мать Ваноцца сама кормила грудью своих детей и не нанимала кормилиц в отличие от многих других богатых женщин. Известно, что Ваноцца большое внимание уделяла гигиене, что тоже встречалось нечасто в те времена, когда люди боялись заболеть после купания и умереть. Поэтому многие предпочитали вообще не мыться. В распоряжении Ваноццы было несколько служанок, которые каждый день купали маленькую Лукрецию в ванночке с теплой водой. И еще у нее была няня, которая укачивала ее ночью и тщательно следила, чтобы малышка спала с закрытым ртом, чтобы ей в ротик не залетели комары или не заползли еще какие-нибудь насекомые.

Когда Лукреция подросла, Родриго Борджиа покупал ей самые красивые платья из дорогой ткани, расшитые золотом или серебром, мягкие позолоченные туфельки, украшения с драгоценными камнями. С братьями они играли в разные детские игры, особенно им нравились прятки. Все они также занимались с детства спортом, конной ездой, а летом плавали в прозрачных озерах. Чезаре уже с тех времен опекал малышку и защищал ее, если младшие братья хотели ее обидеть. Но это случалось редко, никто не смел обижать девочку, боясь прогневать отца. Все дети уважали Родриго и немного боялись. Он им казался невероятно важным вельможей, когда приходил в дом Ваноццы, одетый в кардинальскую мантию. Дети тогда почтительно преклоняли колено перед отцом и целовали его перстень с большим сапфиром.

У Лукреции с братьями в те времена был отчим Джорджио делла Кроче, от которого Ваноцца родила сына Оттавиано. Но и отчим, и мальчик умерли где-то в 1486 году, когда Лукреции было 6 лет. После того как Ваноцца вышла замуж четвертый раз за поэта из Мантуи Карло Канале, они всей семьей проводили каждое лето на вилле Субурра. Там был прекрасный парк с деревьями, кустами и цветочными клумбами, еще там были огород и виноградники, за которыми тщательно ухаживала сама хозяйка. Туда часто приезжал кардинал Родриго Борджиа, чтобы провести время с детьми. С мужьями Ваноццы у него были прекрасные отношения, и это не удивительно – ведь он их сам подбирал своей сожительнице.

С матерью, как ни странно, у Лукреции были впоследствии довольно отстраненные отношения. Хотя по-своему она ее, конечно, любила, о чем говорят дальнейшие события. Возможно, так случилось потому что Родриго Борджиа рано отнял ее у Ваноццы и передал на воспитание своей кузине Адриане де Мила. В ее доме Лукреция тесно подружилась с невесткой Адрианы Джулией Фарнезе, которая была всего на 5 лет старше девочки. Эта дружба помогла ей пережить печальное расставание с братом Чезаре, когда тот отправился в Перуджу учиться в университете. Когда Родриго был избран на престол Святого Петра, Лукреции было 12 лет, а ее братьям Чезаре – 17, Хуану – 16, Жофре – 11 лет.

Вскоре после своего избрания Папа Александр VI переселил их всех во дворец Санта-Мария ин Портико. Это роскошное палаццо находилось слева от входа в Ватикан и соединялось с ним общей часовней, которая выходила напрямую в Сикстинскую капеллу. Дворец Санта-Мария ин Портико принадлежал кардиналу Джанбаттиста Дзено, но он уступил его членам семьи Папы Александра Борджиа. Сейчас этого дворца уже не существует, на его месте построена колоннада Джан Лоренцо Бернини. В Ватикане под присмотром Адрианы де Мила Лукреция получила отличное образование благодаря хорошим учителям. Любовь к поэзии и литературе ей привил еще ее последний отчим Карло Канале.

Кроме того, она освоила испанский (между собой Борджиа разговаривали на каталонском диалекте), итальянский, французский, греческий языки и латынь, на которой она могла декламировать отрывки из произведений римских классиков, а на итальянском – произведения Данте и Боккаччо. Лукреция изучала философию Аристотеля и Платона, без которых, как выразился однажды кардинал Паллавичини, «в христианской вере было бы множество пробелов». А папа Пий II писал, что «Христианство представляет собой не что иное, как новое и более полное прочтение древних». Но самое главное, что ценилось в те времена в высшем обществе, это было умение вести тонкую беседу.

Лукреция также обучалась музыке, танцам, вышиванию, рисованию, красноречию, хорошим манерам, элегантности. Она хорошо знала мифологию и умела декламировать стихи и длинные поэмы, играла на лютне, арфе и кифаре. А уж в танцах ей не было равных – с такой легкостью и изяществом она выполняла самые сложные па. Особенно ей нравились испанские танцы – похоже, это было у нее в крови. Девочка продолжала заниматься спортом и верховой ездой, так она постепенно превратилась в прекрасную наездницу. Каждое утро Лукреция совершала конные прогулки с сыном Адрианы Орсо Орсини и его женой Джулией Фарнезе. За ее питанием тщательно следили, она постилась каждую пятницу и соблюдала все католические посты.

В дальнейшем Лукреция продолжала учебу в монастыре Сан-Систо, где она освоила религиозные предметы, Ветхий и Новый Заветы, жития святых (ее отец Родриго особенно уважал двух святых: Екатерину Александрийскую и Екатерину Сиенскую). Девочка оказалась очень умной и любознательной, она легко постигала любые науки и очень старалась порадовать успехами своего отца, которого она уважала и считала самым умным человеком в мире. Так ее воспитывали сначала мать, потом Адриана де Мила – в духе послушания и подчинения своему отцу Родриго Борджиа. От девочки не скрывали, кто ее настоящий папа.

Лукреция выросла такой же чувственной и безразличной к сексуальной морали, как ее отец и братья. Но в то же время с детства она была очень доброй и сострадательной, что впоследствии помогло ей заработать хорошую репутацию среди подданных ее третьего мужа Альфонсо д’Эсте.

В 1487 году в Риме состоялась свадьба сына Папы Иннокетия VIII Франческетто Кибо и Магдалены Медичи, одной из дочерей Лоренцо Великолепного, сеньора Флоренции. Борджиа участвовали в торжествах и даже принимали семью Медичи в одном из дворцов Родриго. Так Лукреция познакомилась с Клариче Орсини, женой Лоренцо Великолепного, с самой невестой Магдаленой Медичи, ее сестрами Лукрецией и Контессиной и ее братьями: Пьеро, Джованни и Джулиано.

Магдалена была на 7 лет старше Лукреции, и девочки подружились, как старшая и младшая сестры. Магдалена Медичи, несмотря на свой юный возраст, была очень благоразумной девушкой, и к тому же умной и хорошо образованной. Что совсем неудивительно, ведь ее домашними учителями, как и всех других детей Лоренцо Великолепного, были такие знаменитые философы и гуманисты, как Аньоло Полициано, Пико делла Мирандола, Марсилио Фичино и Кристофано Ландино. Лоренцо Медичи давал одинаковое образование как сыновьям, так и дочерям. В дальнейшем в течение всей жизни у Лукреции с Магдаленой были очень теплые отношения.

А кардинал Борджиа уже подыскивал подходящего жениха для своей драгоценной дочурки.

Когда Лукреции было всего 11 лет, в феврале 1491 года, ее решили выдать замуж за испанца благородного происхождения родом из Валенсии Керубино Хуан де Сентельес. Но через 2 месяца, когда Лукреция уже собиралась в дорогу, Родриго передумал выдавать ее замуж за синьора ди Валь д’Агора. Ему приглянулся более подходящий жених для его сокровища – это был знатный валенсианец дон Гаспаре ди Прочида, граф Аверсы. Даже состоялась помолвка.

Но когда Родриго стал Папой Римским, он счел прежних претендентов слишком скромными для своей дочери и решил подыскать ей новую партию. Прежние женихи были оскорблены, но ничего не могли сделать: пойти против понтифика они просто не осмелились. Александр VI заплатил обоим бывшим претендентам на руку Лукреции хорошую компенсацию, и они успокоились. Теперь Папа искал жениха для девочки в Италии, считая ее более подходящим местом для дочери первосвященника.

В Италии тогда было много правящих семей, которые господствовали над маленькими или большими раздробленными государствами, и почти все они породнились между собой. Борджиа решил воспользоваться этой ситуацией, чтобы через дочь усилить свое господство над Апеннинским полуостровом. Его союзник кардинал Асканио Сфорца, новый вице-канцлер Папской курии, предложил как кандидатуру в мужья Лукреции своего племянника Джованни Сфорца, графа Пезаро – тщеславного, трусливого и покорного молодого человека. Говорят, эту идею ему подкинула Беатриче д’Эсте, жена герцога Людовико Моро.

Могущественная семья Сфорца были герцогами Милана, и для Папы это был очень выгодный союз против французского короля Карла VIII. Джованни был внебрачным сыном Костанцо Сфорца – итальянского кондотьера, сеньора Пезаро и Градары, и неизвестной матери. Законнорожденных потомков у Костанцо не было, только еще один внебрачный сын Галеаццо, младший брат Джованни. После смерти отца Джованни, как старший сын, унаследовал Пезаро.

Папа Александр VI купил у кардинала Дзено и подарил дочери дворец Санта-Мария ин Портико, где она продолжала жить с Адрианой де Мила и Джулией Фарнезе. Адриана вела домашнее хозяйство, а Джулия была компаньонкой Лукреции. Она обучала девочку искусству вести светские беседы, галантности и хорошим манерам, рассказывала о том, что происходит между мужчиной и женщиной в первую брачную ночь, чтобы подготовить ее. Вскоре в их доме начали собираться друзья, родственники, знатные дамы и кавалеры, поэты, льстецы, посланники разных княжеств. Среди всех этих гостей был Альфонсо д’Эсте, которому суждено было впоследствии стать третьим мужем Лукреции.

Брак по доверенности между 12-летней дочерью Родриго Борджиа и 26-летним Джованни Сфорца состоялся 2 февраля 1493 года, а 2 июня граф Пезаро прибыл в Рим и впервые встретился с невестой. Настоящая религиозная церемония свадьбы Лукреции и Джованни Сфорца была проведена лишь 13 июня, когда невесте уже исполнилось 13 лет. Возраст по тем временам был вполне подходящий, некоторых девочек выдавали замуж и раньше. Но несмотря на это, Александр VI требовал, чтобы брак был консумирован не сразу, а только через 5 месяцев после свадьбы. Возможно, он переживал из-за хрупкости и молодости своей дочери-подростка. А может быть, хотел иметь причину для аннуляции брака на тот случай, если вдруг ветер переменится и прежний муж будет уже не выгоден. Мнения самой молодой жены никто не спрашивал.

Свадьба была роскошной: платье невесты темно-синего цвета было расшито золотом и жемчугами, ее голову украшала диадема, а шею – прекрасное колье из полудрагоценных камней. Длинную фату поддерживала маленькая чернокожая, девочка, одетая в белое платьице. Невеста двигалась настолько плавно, что, по описаниям очевидцев, казалось, что она плывет над полом. Джованни на фоне Лукреции казался больше мажордомом, чем женихом. Чтобы выглядеть богаче, чем на самом деле, он взял напрокат дорогое ожерелье у герцога Мантуи. Молодых венчал сам Александр VI, перед которым жених и невеста опустились на колени на специально подложенные подушечки, расшитые золотом. Капитан-генерал церкви граф Питильяно Никколо Орсини держал над их головами длинную обнаженную шпагу. Приданое Лукреции было огромным: 30 тысяч дукатов золотом и на 10 тысяч дукатов одежды, драгоценностей и имущества.

После венчания состоялся пышный банкет с изобилием разных блюд, изысканных вин, конфет, сладостей из марципана и засахаренных фруктов. Остатки сладостей кидали из окон на улицу собравшейся там толпе людей. После пира состоялось театральное представление – комедия Плауто. Сцену оборудовали в одном из тех залов, которые только что расписал Пинтуриккио. На банкете и комедии присутствовал сам понтифик, который восседал, как король, на роскошном троне. Однако в середине постановки Плауто понтифик начал зевать, так что пришлось прервать представление и заменить на более веселое. Брат невесты Хуан Борджиа щеголял своими драгоценностями, среди которых выделялся восточный тюрбан с огромным бриллиантом. Чезаре во время церемонии был одет в черное платье священника, чем создавал большой контраст своему разряженному брату Хуану и не менее разряженному Жофре.

Вечером был организован ужин, на который были приглашены только избранные. После ужина слуги демонстрировали свадебные подарки, среди которых были дорогая парча из Милана от герцога Сфорца и серебряный столовый сервиз. Лукреция сердечно благодарила и восхищалась больше красотой подарков, чем дороговизной, в отличие от ее мужа. Потом были снова танцы, представления, музыка. Все закончилось самой настоящей вакханалией – мужчины кидали актрисам конфеты, которые те ловили в передники. Правда, некоторые факты были искажены, возможно, из-за неправильного перевода. Распространился слух, что мужчины, включая самого понтифика, кидали сладости женщинам прямо в декольте.