Текст книги "Люди как люди, в общем, обыкновенные…"

И тут, вообразите, заговорил интеллигент, а точнее закричал, указывая куда-то на дерево:

– Вы ей не понравились, ужасно…

– Ей…? Кому это ей…? – удивилась Сонька, таращась на дерево.

Там в листве…застыв в боевой позе, как какой-нибудь "неправоверный маджахед", в засаде…сидела ворона…

Радостно-хищный блеск в глазах птички, выдавал в ней заядлую охотницу. Поняв, что её рассекретили, она плюнула на ненужную более конспирацию и рванула в наступление, уже в открытую.

Пернатая беспредельщица, лупила несчастную Соньку крыльями по голове; больно клевалась и царапалась когтями, пытаясь в качестве боевого трофея, вместе с приглянувшейся заколкой, содрать с жертвы заодно и скальп. Сам же, летающей птеродактель, казался абсолютно неуязвимым и мастерски уворачивался, от всяческих попыток захвата.

Выход один – спасаться бегством!

– Поторопимся… – сказала сама себе ’’невинная жертва блестящих заколок", иначе эта особа, будет гоняться за мной, до конца моих дней. –

И стащив опасную вещицу с головы, Засыпкина стартонула как боевая ракета.

В то же время, на взлётную полосу Пулковского аэропорта, на рассвете пятницы 13-ого, приземлился один из пассажирских самолётов американских авиалиний.

В числе прочих прибывших, был и подтянутый, чрезвычайно сосредоточенный молодой человек, с очень внимательными глазами. Следует объясниться: американский резидент Капчушка, был внедрён в Россию с целью сбора информации и по возможности, ведения антиобщественной пропагандистской деятельности в рядах российских граждан. Для сохранения инкогнито, ему надлежало внедриться в особо отсталые слои общества.

Эта прослойка, прошу заметить, опасна даже для самих русских, а для цивилизованных европейцев, вообще, может иметь самые непредсказуемые, даже гибельные последствия.

Итак – согласно документам: гражданин Российской Федерации, уроженец города «Г», Фёдор Михайлович Достоевский – ступил на Российскую землю…

Удобно расположившись на скамейке под деревом, он призадумался.

Теперь, согласно предписаниям, следовало бы слиться с местным населением и максимально раствориться, в просторах этой отсталой страны.

– На чём бы раствориться…? Что если на общественном транспорте? Вот и трамвайчик, очень кстати… – подумалось Капчушке.

Кстати…? Это в утренний -то"час-пик”? Вот уж извените…

Тем временем, добежав до автобусной остановки, Засыпкина тяжело дыша, опустилась на скамейку, перевести дух.

И тут, как из-под земли, прямо перед ней выросли два полицейских. Грозно наведя на неё свои правоохранительные очи и коротко представившись, они потребовали тут же, незамедлительно, не сходя с места предъявить документы.

Будучи местной уроженкой, Сонька, за всю свою сознательную жизнь никому и никогда, на улице документов не предъявляла. Никто и не требовал.

Представители власти, поняв, что по какой-то весьма неуважительной причине, им никто никаких документов предъявлять не собирается – вконец разобиделись и от этого, ещё более посуровели.

– Когда и с какой целью, вы – неопознанная гражданка, прибыли на территорию Российской Федирации? – грозно поинтересовались страшые офицеры полиции.

– Я – и не уезжала…Живу я здесь – и я опознанная… – робко пискнула еле живая от страха Сонька.

Её слабая надежда, каким-либо образом, попасть нынче к месту трудовой деятельности, угасала на её же собственных глазах.

По всему было заметно, что уважаемые блюстители закона, во что бы то ни стало и неприменно, вознамерились за какие-то провинности, её арестовать.

Те же, с непроницаемыми лицами, решили взяться за подозрительную особу, не желающую ни в чём "колоться", несколько по– иному: перейдя непосредственно к перекрёстному допросу с пристрастием и даже… пощупали на предмет взрывчатки.

Не обнаружив на Соньке "пояса Шахида", господа из «органов» разобиделись, уже окончательно и потеряв к ней всяческий интерес, самоустранились столь же внезапно, как и изволили появиться – только их Засыпкина и видела…

А насмерть перепуганная бывшая подозреваемая, совершенно дизориентированная расстроенными полицейскими, загрузилась тем временем, в– битком набитый населением автобус и получив по обычаю, пару раз чьими-то сумками по голове – наконец-то успокоилась…

Именно теперь, она находилась, в самой что ни на есть, привычной среде – где все так просто и объяснимо…

На трамвайной остановке, утренний «час-пик». Народу – гибель…!

– Однако странный обычай у этих русских… – отметил про себя резидент Капчушка. – загружаться в трамвай, через единственно открывающуюся переднюю дверь и набиваться "битком", будто это не трамвай, а "Ноев ковчег" перед грядущим потопом.

Дескать…не влезешь – погибнешь!

Незнакомый ещё с местными правилами езды на общественном транспорте, в часы-пик, Капчушка моментально был загнан неуправляемым потоком населения, в самый хвост вагона и припечатан лицом к окну.

Испытывая лёгкий дискомфорт, он попытался утешиться и взглянуть на ситуацию, по-философски:

– Главное ведь, не выделяться. Значит всё в порядке. –

В глубине души, где-то…ну очень глубоко… сознавая, что всё как раз, наоборот…

И это что…! Знал бы он, что войти, хотя бы и таким странным образом в общественный транспорт – это еще полбеды, а вот попробовать выйти из такого чудо-трамвайчика на нужной остановке – здесь нужен опыт и годы тренировок, а иначе шансов – никаких!

Проехав, таким образом, весь положенный маршрут по кругу, горе-пассажир высадился спустя два часа на прежнем месте – будто и вовсе не покидал его…! Нет, ну если быть уж до конца справедливым – то с частью задания он всё-таки справился, спору нет: слился с местные населением почти что мастерски, а вот раствориться…как-то не получилось. Практики должно быть маловато.

– И что же получается в результате? – попробовал подвести, неутешительный итог трамвайный первопроезжец своё первое, можно сказать, хождение в народ. – Проехать два часа с нормальной скоростью и все только для того, чтобы остаться на том же самом месте… –

Сей факт – его, как логика, слегка озадачил.

– С какой же тогда скоростью надлежит перемещаться, чтобы попасть в какое-нибудь другое…? Может на этот счёт существует какое-то правило мало известное или и вовсе неоткрытое. Да, так, наверное, иногда бывает. Человечество, не всё успевает открывать: суматоха, нестабильность и всё такое…-

Так рассуждал он, сидя всё на той же скамейке под деревом, с несколько рассеяным видом, разглядывая это самое дерево.

– Или, например, от умственного перенапряжения, бывает развивается синдром "дежавю" и на самом деле, мне лишь кажется, что я здесь уже бывал…-

Ясно одно – с общественным транспортом покончено и притом, самым решительным образом!!!

В то самое время, когда достопочтенный Айболит чинил раненого в голову кота Егорушку, Сонька Засыпкина на автобусной остановке отбивалась от обидчевых полицейских, а резидент Капчушка ехал в трамвае – к одной из парадных Кедрового Бора, подкатила большущая крытая машина, пестрящая много о чём говорящей надписью: "Быстрый переезд". И – некий чиновник по фамилии Гарпагон спозаранку 13-ого, начал свой "крестовый" переезд со старого жилья на новое.

Если верно, что всякая профессия в какой-то мере, накладывает свой отпечаток на характер и внешность человека – то на облике Гарпагона, она оставила более чем неизгладимый след…

Сами посудите: несчастный чиновник юстиции был буквально весь выкручен от бесконечных выкручиваний и выворочен от нескончаемых изворачиваний. На покривленном носу его, поблёскивали съехавшие набекрень очёчки в дорогой оправе, а под ними: имелись скошенные, от постоянного вранья маленькие глазки. Склонённую влево головушку украшала, перекошенная же бородёнка клинышком – обязательный атрибут всякого, имеющего принадлежность к касте интеллигенции, узнаваемой, между прочем, всюду – будь-то необразованная тундра или дикая тайга…Добавим к описанию: сгорбленные плечи, где одно выше другого; кривые ноги, где одна короче другой; шаркающую походку – и портрет будет, что называется «налицо».

Подобные прелести, согласитесь, невозможно скрыть никоим образом, даже самыми дорогущими костюмами. Нам остаётся лишь искренне пожалеть бедного человека, с трудом скопившего миллиарды…

Даже смешно и говорить: какая-то нищенская сумма «на чёрный день»– время преславутого стакана воды…

Деньги…подумаешь, деньги! Поверьте, всё относительно…и некие счета в банках, не более чем абстракция в сравнении с назойливым отражением, нахально выглядывающим из зеркала всякий paз, чтобы поприветствовать своего горе-двойника. Наверно это грустно, но… говорю вам и сново повторяю – но… Впадать в уныние – последнее дело, а господину чиновнику, так и вовсе – не по чину…К тому же, за время служения государству Российскому, гражданин Гарпагон, помимо внешних данных, скопил ещё и немалый жизненный опыт, правда, со всевозможным побочным антикварным мусором впридачу.

И что ж теперь, не пропадать же зря богатству, в самом деле, а красота …подумаешь красота – всё это только лишняя морока!

– Перевезём всё!!! Ничего не оставим… – по-хозяйски потерев руки решил Гарпагон.

Руководить погрузо-разгрузочным процессом государственный муж взялся самолично, дабы не притерпеть ненароком, какой-нибудь невосполнимой имущественной утраты…

Интенсивное движение в столь ранний час, естественно, не могло не вызвать всеобщего оживления в среде местных обитателей – где всякое действо, уже есть событие всеобщего масштаба.

– Говорит главный радиоузел – 182-ая квартира…

И весть о великом переселении некоего гражданина мигом облетела весь двор.

Торчащие из окон в столь ранний час головы простых обывателей, отдалённо напоминали жаждущих зрелищ древних римлян, на трибунах небезызвестного всем Колизея.

Что ж…Времена меняются – и мы меняемся вместе с ними, но человечеству по-прежнему, впрочем, как и во все времена, требуется по сути, одно и то же – "хлеба и зрелищ".

А как же эволюция…технический прогресс, спросите вы…

И что с того? Это всего лишь внешняя шелуха, порождённая пресловутой цивилизацией, а сущность человеческая, между тем, никогда и нисколь не меняется.

Вот наконец, начался вынос имущества…

Ох, тут и было на что посмотреть: это же Третьяковская Галлерея с Эрмитажем вместе взятые. Повисшие в окнах только рты раскрывали, дивясь роскоши и убранству домашней утвари служителя народа.

– Вот мать…римская…Это кто ж такой будет? – поинтересовался подкравшийся с полупустым мусорным ведром, чтобы разглядеть всё действо вблизи, Иван Савелич Сичкин, у небезъизвестного всему двору знатока светской дворовой жизни, Иван Палыча Загосина. – Э брат и штучка…!

– Это, дорогой товарищ, весьма важная птица…и сидит так высоко, что из окон его кабинета виден Магадан… – разъяснил его всезнающий приятель. Знанием и мудростью житейской гражданин Загосин был обязан, скорее всего своему возрасту: эдакий с виду сучек восемнадцати лет, до…19-го года + 76 + подоходный налог… – А был-то, прямо скажем, голодрабец из голодрабцев. А ноне вишь как…? Транзитом въехал в миллионеры – весьма денежный субъект. – И оба старичка-судачка, по обыкновению, засудачили на все лады.

Ничего не поделаешь, таков человек…и ничто человеческое ему не чуждо. А великие страсти, как это и не странно, лишь ещё больше подкрепляют наш силы…

Гражданину Гарпагону с его скарбом, впору было бы нанять не одну, а три таких машины, но чиновничья привычка к экономии оказалась сильнее здравого смысла. По той же причине и трудились, оплывая потом всего двое: грузчик напару с водителем, под неусыпным контролем самого владельца движимого имущества.

Чинуша самолично сопровождал вместе с грузчиками весь путь каждой выносимой, нажитой потом и кровью вещи, всякий раз, наставительно хорошо поставленным голосом "руководителя со стажем" провожая каждую – от точки:

– Аккуратненько взяли и – несём – несён – несём… –

До точки:

– И…красиво поставили… –

Далее, не давая грузчикам ни минуты на отдых, радостно с вдохновением, точь-в-точь Ленин на субботнике, продолжая командовать:

– Не расслабляемся…весело…с интузиазмом…равнение на меня…– уводил свой малочисленный отряд обратно, в полутёмные недра парадной.

– Как же все любят распоряжаться – тихо бухтели, отчего-то не до конца вдохновлённые, запыхавшиеся, то и дело спотыкающиеся грузчики.

Наоборот – изрядно вдохновлённые зрители, висящие вниз головами, сопровождали как "выход", так и "уход"отряда, ведомого хромоногим вождём, жаркими обсуждениями и спорами.

А обсудить, между тем, было что…

Ох и чего только не было в той квартирке! Ведь это же не квартира, а магазинный склад какой-то. Более всего удивляли масштабы. Это каким же чудом всё "сие”, могло втиснуться в обыкновенную квартиру?

Никоим образом не могло – невозможно!!! Прям мистика…

Вот целый Зимний Дворец – вполне бы подошёл…

Наконец, наступил момент, когда машина оказалась забита, что называется «битком». Хлопнули дверцы… Грузно покачивая боками и опасно хринясь под тяжестью поклажи, постанывая, и повизгивая всеми колёсами сразу, машина вырулила со двора, и скрылась за ближайшим поворотом.

В спектакле наступил – антракт.

Но, скуку долой! При желании люди всегда находят способ себя поразвлечь. К примеру – побитьея об заклад. Причем сам предмет спора, не имеет абсолютно никакого значения и порой удивляет, до чрезвычайности.

Сошлись как-то в споре два приятеля-дрессировщика, вообразите, на почве теории Дарвина. Схлестнулись не на шутку и это в наше-то время…

Один был горячё «за», другой категорически «против».

Тот что считал обезьяну прородителем человечества, был к тому же ещё и автогонщиком-любителем, и «на спор» пообещал научить обезьяну водить машину.

Пустая затея, скажете вы. Ну это как сказать… В одном из Американских штатов в общий свод законов включён пунктик о запрете обезьянам водить автомобили, из чего следует, что прецеденты всё-таки были…

Ну нашим-то находчивым гражданам, как известно, законы не писаны, тем более американские.

Спорщики выбрали подходящий маршрут, где-то в районе Пулково, довольно сложный по проходимости: какие-то сплошные ямы, канавы, буераки; холмы, ухабы, да буреломы; местами непролазные кущи и довольно сомнительное болотце.

Ударили по рукам…

Дарвинист подобрал самую толковую гориллу, из числа прочих своих подопечных. Далее – последовали обычные будни дрессуры. Понадобился месяц, чтобы обучить обезьяну навыкам автовождения и кое-каким простеньким трюкам.

В назначенный день… спозаранку …Это пришлось, как раз на пятницу 13-ого, оба приятеля и примат, заняли свои места, согласно, так сказать, купленным билетам в стареньком потрёпанном УАЗике.

Чтобы не сильно шокировать ГАИшников и пощадить нежную неустойчивую психику водителей встречных машин, гориллу одели в спортивный костюм и бейсболку. Получился эдакий, рыжий небритый, здоровенный мужик в кепке…

Ключевым командным словом было: "поехали”. Услыхав его, примат уверенно выжал сцепление и старенький УАЗик покатил по еще непроснувшемуся утреннему шоссе.

Контроля над приматом практически не требовалось, только при переключении скоростей, маршрут же был чётко отрепетирован и в коррекции не нуждался. Следовало проехать по шоссе, свернуть на просёлочную дорогу, далее сделать большую петлю по бездорожью, вновь вырулить на шоссе и вернуться на исходную точку.

Дрессировщик, что и говорить, знал своё дело…!

Задание примат выполнил, более чем на “отлично”, а так-как гориллы обожают фрукты, то в качестве поощрения, отличник получил целую корзинку.

Ну что ж, согласно уговору, проигравший проставляется: с него – царский обед! А посему, дав обезьяне команду – «ждать», оба приятеля, высадились из машины и о чём-то оживлённо беседуя, направились под сень какого-то придорожного ресторанчика…

В то же самое время, неподалёку, от-толком не проснувшегося шоссе, на уже известной скамеечке под деревцем, маялся незная чтобы предпринять, некий однажды уже упомянутый, американский резидент Капчушка.

Маяться думами, оказывается, может всякий желающий независимо от национальности и это, согласитесь, нас всех роднит, и сближает, что само по себе даже приятно…

А, вот еще парадокс – всякий попадающий в тупиковую ситуацию, отчего-то пытается отыскать нужные житейские ответы, опираясь исключительно на философию, настырно вычисляя в чём в конце-то концов, состоит преславутый смысл жизни.

Углубляться же в подобные дебри без спецподготовки весьма неосторожно…Для ненатренированных философией умов – это же прямая дорога в «жёлтый дом», господа…!

Но все равно, сколь существует человечество, с тех самых пор человек занят поисками, этого самого смысла.

Вообразите, движется сей путник сквозь время: текут века…сменяются эпохи…тасуються народности, меняя обличие людей…уходят и приходят религии…

А, человек всё в том же поиске… Для чего он здесь? Какую важную миссию он должен выполнить…? Не ошибиться бы в выборе пути…Не опоздать бы в нужное место, подгадав, то самое время…Вопросы…вопросы…А, ответов-то по-прежнему и нет!

А что если всё как раз до, смешного просто – дали жизнь, живи…!

– Нет – нет…этого не может быть… – бормочет сей странник как заведённый. – Кабы было всё так просто… -

Вот и мается всю жизнь… Иногда не спит ночами… Иногда плачет, от непонятной тоски терзающей его душу…Стонет, от непостежимости чего-то очень важного, ускользающего…Порой не замечая прелестей дня и солнечного света, бредёт одиноко по пыльной дороге с зажжённьм фонарём, глядя лишь себе под ноги -всё ищет…! Повторяя всегда одно и то же:

– Эх, эх, эх…кабы было всё так просто…-

Однако отвлеклись, господа– итак…

Чудесное погожье утречко. Малонасыщенное шоссе. Уже знакомая скамейка под деревом, радушно привечающая всякого умаявшегося и заблудшего. Безмятежность и умиротворённость во всём.

Но вот внезапно, всё будто ожило: гудки машин пронзив безмолвие, в единый миг пробудили это сонное царство. Надрывные…Протяжные…Настойчивые…

Гудки…и какой-то странный отчётливый, ни на что непохожий чиркающий звук…

Вырванный, таким образом, из цепких лап мыслительного процесса и скоропостижно возвращённый в реальность Капчушка, тут же ошалело завертел головой, положительно во всех направлениях сразу:

– А в чём, дело-то…? –

И любопытному взору посетителя скамейки, открылось зрелище способное удивить…

Вообразите, по одной из полос шоссе лихо мчалась маленькая белая собачка, внешне схожая с балонкой. Отчётливо слышалось чирканье собачьих коготков об асфальт, её отрывистое дыхание – вне всякого сомнения, собачка драпала со всех своих коротеньких лапок. Следом за ней ползла небольшая автокавалькада в несколько мавшин, с автобусом № 29 во главе.

По какой-то секретной причине, собачка строго придерживалась центра полосы, а посему объехать её было никоим образом невозможно.

Смертоубийц, как оказалось, этим утром в среде водителей не нашлось и кортеж, недовольно гудя, вынужден был тащиться следом за совершенно распоясовшейся маленькой собачкой, не теряя, впрочем, надежды, что бестолковое животное всё же одумается, и уберется наконец с проезжей части.

В дальнейшие планы – самого животного, проникнуть отчего-то никак не удавалось…

Проследовав мимо, удивительное шествие медленно удалялось…Всё дальше…и дальше…Пока не превратилось в едва различимую точку, но и она вскоре расстаяла…Всё стихло…

Жаль её…Верно паника и страх гонят её вперёд, и трагедия наверняка неизбежна.

Так порой и с людьми…Гонимые обстоятельствами мчатся они, не разбирая дороги, строго соблюдая бессмысленные условности не осознавая подчас, что все их страхи – не более чем призраки, и сама гонка, лишена всяческого смысла. Кабы свернуть на обочину… Остановиться… Задуматься, но нет…Немыслимо, нелепо и ничего нельзя изменить. Или можно…?!

Повздыхав минут десять над привратностями судьбы и странностями, творящимися вокруг, до Капчушки вновь донеслось протяжное гудение и знакомый дробный цокот.

– Что это…опять…?! – только и смог с трудом выдавить из себя Ка– пчушка.

Загадка, которой пологалось сгинуть в безвестности, принимала форму, извените, какого-то волокитства. Ситуация в точности повторялась: вновь автокавалькада, возглавляемая всё той же, до крайности неуступчивой собачкой, захватившей центр дорожного полотна и совершенно игнорирующей тратуар – только движущейся теперь, уже в противоположном направлении.

В среде водителей опять-таки, исключительно добродетельные господа – ну разве немного нервные и могли сколь угодно скрежетать зубами, а хоть бы, и до корней их стереть – собачке похоже на это, было совершенно начихать. И уступать дорогу, к тому же, она по-прежнему не собиралась, хотя и улепётывала, без сомнения, со всех своих собачьих силёнок.

– Ну к чему эти гонки…? Зачем…? – ошалело наблюдал за происходящим немного одеревеневший: всего-то до кондиции Буратины, наблюдатель со скамейки.

Зачем…Почему… – самые глупые вопросы, какие обычно задают "Миpy" простые смертные. Ответов на них…в принципе, не существует и вовсе…

Зато сам «Мир», тут же с готовностью отвечает:

– Надо! -

– Как…и это всё…? – тут же задаётся вопросом неудовлетворённый такой краткостью простой смертный.

–Комментариев не будет? А поговорить… -

– Экий ты препёртень. – отвечаете свою очередь «Мир». – Недосуг мне… занят, то есть, очень…Вообще, тебе надо – ты и говори…-

И начинается долгая беседа человека с самим собой: выяснения, объяснения, оправдания, весьма правдоподобные на первый взгляд, но всё же…

Ну а делигация, между тем, уже скрылась за ближайшим поворотом. Шоссе осиротело. И стало всё, как и прежде – пустынно и безмолвно. Впрочем, ненадолго.

Какое-то время спустя, из-за поворота, вновь показалась маленькая белая собачка. Как полководец вела она за собой новую героически-терпеливую армию машин с надёжно пристёгнутыми к ним ремнями безопасности, водителями.

– Она… – почему-то с тоской подумал и без того уже изрядно травмированный "высокими материями" Капчушка. Дофилософствовался, стало быть, а всё почему – слишком много думанья, дорогуша!

Далее же случилось вот что: пробегая в непосредственной близости от наблюдателя, загадочная собачка неожиданно повернула к нему свою морду…О, как же чётко вырисовывались на белом фоне её шёрстки огромные, бездонные чёрные глаза…Близко-близко… глядящие прямо в душу…Что было в этих глазах? Может затравленность, измождённость загнанного зверя? Может безысходность…? Нет, нет и нет!!! Что же тогда…?

Раж! Восторг! Азарт! Вот что было в них. Глаза её сияли ни с чем не сравнимым счастьем, уши развивались на ветру и тот же ветер, в беспорядке, теребил белую пушистую шёрстку. И что, вообще, не лезло ни в какие ворота – похоже она улыбалась…!

– Но это же невозможно… – прошептал потрясённый Капчушка и невольно зажмурился.

Невозможно – и «да», и «нет». Жизнь вообще, устроена из неожиданных возможностей и противоречивых, подчас бессмысленных невозможностей…

Задумайтесь сами – а стоит ли вообще, пытаться отыскать какой-либо смысл, в "Мире бесконечных явлений и постоянно изменяются физических форм". Там – где его нет…и никогда не будет…

Наверно – да. Людям нужны сказки – это облегчает их путь, украшая прозу бытия и наполняя значимостью. И может быть не так уж и важно, что совершая свой очень "простой" земной путь, они повторяют при этом, всегда одно и то же:

– Эх-эх-эх…кабы было все так просто…-

Капчушка открыл глаза. Мир, всё ещё был на том же месте.

– Гиблое место…! И страна…И скамейка, с её чёртовым деревом! И что я – Кремлёвский часовой, в самом деле, чтобы тут торчать?! Бежать!!! Хотя нет, что это я, разведчики – того, не бегают, им пологается растворяться. –

Попытался призвать себя к порядку Капчушка, не философ уже – но резидент.

– Так на чём бы раствориться…? Общественный транспорт отпадает, это ясно как Божий день. А что если на машине: быстро, свободно, без остановок – paз, и ты на месте!

На обочине шоссе, он как раз приглядел подходящую машину: неприметный отечественный УАЗ.

– Свободен? – осведомился он у водителя приоткрыв дверцу машины.

Водитель что-то промычал в ответ кивая головой, видимо в знак согласия.

– Ну наконец-то. – Обрадованный резидент тут же забрался в машину громко хлопнув дверью. – Прощай злосчастная скамейка с её паршивым деревом! -

Водитель опять-таки, что-то промычал не очень вразумительное, пытаясь всучить пассажиру корзинку с фруктами, видимо в знак душевного расположения. Отказываться было нелюбезно, всё-таки человек предлогал – от чистого сердца. Назвав водителю адрес, пассажир с удобством откинулся на спинку сидения и воодушивлённо произнёс:

– Ну, поехали! -

В тот же миг, развалюха рванула с места и на предельной скорости понеслась по утреннему шоссе…

На просьбы ехать немного медленнее, водитель согласно кивнул и не меняя скорости, старенький УАЗик, со скрипом, и визгом, свернул на просёлочную дорогу, и дребезжа понёсся по дороге усыпанной гравием.

– Вот уж действительно – дикий народ… – подумал Капчушка вглядываясь в рыжего, заросшего щетиной водителя в кепке.

По какой-то непонятной Капчушке причине, просёлочная дорога, так же перестала удовлетворять дикого русского водителя – и он рванул прямо через поле, которое, вскоре и вовсе сменилось полным бездорожьем.

Машина скрипела и дребезжала на ухабах; буксовала, выбрасывая горы грязи из-под колёс мчась по болотам; с невероятным грохотом влетала в канавы и выскакивала оттуда, отрываясь по меньшей мере на метр от земли, каждый раз угрожая развалиться на части. Ветви каких-то непроходимых зарослей со свистом, нещадно хлестали по стеклу и обшивке несчастного автомобиля. Мотор старенького УАЗа ревел как бульдозер и визжал, как выпущенная ракета "Земля-Воздух". Пассажиров кидало из стороны в сторону, трясло и подбрасывало так, что они, то и дело, ударялись головами о крышу машины.

Уговоры – остановить машину, на водителя не действовали: в ответ он только согласно кивал, что-то мычал и довольно скалился.

Бледный, близкий к обмороку Капчушка, вцепившись мёртвой хваткой в корзинку, хватал открытым ртом воздух и дико вращал обезумившими глазами, окончательно утвердившись в мысли, что добром эта поездка, никак не может кончиться. А путешествие, между тем, казалось ему нескончаемым.

И тут, случилось последнее…и самое страшное потрясение, постигшее горе -путешественника…

Машина с шумом и грохотом нырнула в очередной овраг, и вынырнув, пролетела фута три над поверхностью, после чего шмякнулась о землю с такой силой, что с водителя-экстримала сорвало кепку – он повернулся и довольно оскалился…

На месте водителя, сидела огромная горилла в спортивном костюме и с клыками!!!

Капчушка невольно зажмурился…

Когда он, со слабой надеждой открыл глаза – кошмарное обезьянье наваждение продолжало своё существование.

В машине, несущейся по бездорожью на предельной скорости, да еще один на один с огромной обезьяной за рулём – в такое, с точки зрения логики поверить нелегко. Да что поверить, как хотя бы такое объяснить себе…постичь…принять сие…?

Сознание Капчушки – категорически отказывалось с этим жить!

Свет…и без того тусклый, на мгновение вспыхнул, и начал медленно гаснуть…Звуки стали отдаляться…мысли путаться…реальность таять…На лбу появилась россыпь холодного пота, после чего, сознание тихо оставило несчастного…

Что происходило дальше, навсегда кануло в безвестность…

Когда же машина, согласно маршруту, вернулась в исходную точку – резко затормозив, сознание, хоть и нехотя, но всё же вернулось к страдальцу.

Обезьяна, всё так же радостно скалилась, мычала и отчего-то кивала на корзинку. Трясущимися руками Капчушка протянул эту самую корзинку примату и кое-как совладав с дверцей, выполз из машины.

Увидев уже в третий раз за утро знакомую скамейку под деревом – он обрадовался ей, как ребёнок. Однако, скользнувшая чёрной змейкой мысль, что он застрял во времени в районе этой скамейки навсегда, отнюдь не прибавила ему сил. Он тихо застонал, прилёг и закрыл глаза…

Когда же он вновь их открыл, на него смотрело доброе лицо человека в белом халате:

– Сердечко шалит, гражданин Достоевский? – участливо поинтересовался доктор. Им оказался, никто иной, как не раз уже упомянутый, медик Кирпичников.

– А где оно…? – сдавленным полушёпотом спросил потерпевший, указывая на опустевшее место стоянки УАЗа. Машина исчезла…вместе с обезьяньим кошмаром.

– Что именно? – не понял вопроса доктор.

Путанный рассказ больного о том, что его на машине, по кустам и канавам, зачем-то возил бешеный павиан в кепке – ясно, не вызвал должного понимания со стороны традиционной медицины. И Капчушка, по окончании своего эпоса, был припровождён в заведение соответствующего профиля.

Таким образом, ему всё же удалось покинуть злосчастную скамейку с деревом – растворившись, правда весьма своеобразно, в бескрайних просторах Российской Федерации…

А тем временем…в автобусе № 29… В том самом, которому некоторое время назад, так некстати затрудняла движение назойливая, не весть о чём думающая белая собачка. И том же самом, где в общей сутолоке, затерялась слегка морально травмированная утренними происшествиями Сонька Засыпкина, искренне убеждённая – что теперь, ничто не помешает без всяких побочных последствий, ей добраться к месту её же трудовой деятельности.

Ибо – всякому известно, что нет ничего скучнее и прозаичней езды на общественном транспорте, особенно в подобном, до крайности тесном гражданском содружестве.

Да, следует, однако упомянуть, что маршрут автобуса, брал своё начало от большого круглосуточного супермаркета и несмотря на довольно-таки ранний час, многие пассажиры были с головы до ног увешаны ручной кладью различной величины, битком набитой всякой съедобной снедью.

Спасаясь от тесноты, граждане буквально висли на поручнях автобуса и там же, под потолком, в целях сохранности повисали их многочисленные торбы, пакеты, рюкзаки, и авоськи, доставляющие, в свою очередь, массу проблем головам, и в особенности лицам "ближних".

Общая атмосфера в автобусе, являла собой поле высокого напряжения и диалоги, коими обменивались пассажиры, в виде эллектрических разрядов: то – тут, то – там, периодически вспыхивали на всей территории замкнутого пространства.

Ну вот приблизительно так:

– Слушайте, вы мне уже все волосы повыдёргивали…! – подала голос одна из двух очаровательниц неопределённого возраста, с какой-то невообразимой причёской на голове, в немыслимо пестрядевом одеянии.

Обе гражданочки, судя по всему подружки, бросали недовольные взгляды на вынужденно прикреплённого к ним гражданина, несколько бесцветного скандинавского типа, с заметно выступающей нижней челюстью – причём весь их вид, красноречиво заявлял, что они были бы непрочь прикрепиться к кому-нибудь попривлекательнее…