Текст книги "Её последнее желание"

– Это… – опять замялся он, – к вам, это… кто-нибудь стучался в дверь?

– Чё-ё-ё? – протянула Зина, – ты чё, больной?

– Нет, я здоров, – заверил её с серьёзным видом подросток. – Просто мне надо знать, к вам кто-нибудь стучал, когда шёл сериал «Кассандра?» Ну, вы слышали стук, открыли, а там нет никого.

– Ах ты, гадёныш! Значит, это ты издевался надо мной, а я-то думаю, что за сволочь стучит и убегает, а это, значит, ты! Женщина вышла из-за прилавка, в руке она держала гирю и трясла ей перед носом Кирилла. – Я тебе, сволочь, сейчас голову проломлю этой гирей, ещё раз услышу стук в дверь, позвоню в полицию, понял?

– Да понял, я понял, – шарахнулся Кирилл от прилавка. – Чего орёшь, «дура», это не я был. Сначала бы разобралась, «шалава», а потом орала! От неожиданной грубости она попятилась, вытаращив глаза, запнулась об упаковку газированной воды, и упала.

– Ты чё, дурак? Чего орёшь-то? Дай руку, не видишь, упала! Кирилл рассмеялся и протянул женщине руку, та схватилась за неё и чуть не повалила подростка на себя.

– Ну не ты, так не ты, чего скалишься-то? Кирилл махнул рукой и поспешил на выход, услышав за спиной оскорбления в свой адрес:

– Хамло, малолетнее, быдло!

– Сама быдло! – прошептал Кирилл в ответ и поспешил из магазина. Подростка подмывало позвонить Сергею и рассказать, что ему приготовила старуха. Недолго думая, он набрал номер друга. Сергей как-то спокойно воспринял то, что ему рассказал Кирилл, и пообещал, что сделает все, о чём просит старуха.

– Только… это… у меня нет денег на «Беломор», а так я готов, хоть завтра.

– Ну и ладушки, может, заодно и шубу отнесёшь, а то влом туда переться. Хорошо, что на улице лето, а то бы мать кинулась за шубой, а её нет. А до зимы я что-нибудь придумаю. Может, сэкономлю на карманных деньгах, да и куплю ей шубу, лишь бы сейчас от бабки отделаться. Сергей потерял дар речи на другом конце провода, от того, какие у его друга карманные деньги.

– Ладно, подгребай завтра к магазину, я тебе папирос куплю и шубу передам.

– Слушай, а чего она захотела, чтобы я всю ночь на кладбище просидел? Я думаю, что ночь не выдержу.

– Да я уже и не помню, вроде обиделась на тебя, написала, что ты дохляк, и на убийцу не похож. Да, забей, побудь там часа два, да и домой. Хочешь, я тебе шмали дам, тебе вообще всё будет по барабану.

– Хорошо, попробую её провести, а шмаль мне в этом поможет, – заулыбался парень. Кириллу показалась странной реакция Сергея, и он предложил, проводить его на кладбище.

– Нет, нет, – запротестовал тот, я сам, чего опять идти туда толпой, а то завалим всё поручение старухи.

«Ну окей, сам – так сам, чё так дёргаться-то?» – подумал он, и решил не заморачиваться, тем более, у самого дел по горло.

Утром, как и обещал, Кирилл купил папирос, отдав шубу и коробок с забористой травкой впридачу, напомнил тому, что он должен идти туда в ночь, а не сейчас.

– Да знаю я, пойду ещё посплю, ведь всю ночь сидеть, силы понадобятся.

– Ну и хорошо, – согласился Кирилл. – А чё мамке-то скажешь?

– А я уже сказал, что у тебя останусь.

– А она чё, так и согласилась?

– А чё, она же в ночную смену сегодня, ей всё равно.

– Ладно, тогда я к Граду схожу, он вчера бычку включил, пойду, посмотрю, может, отошёл. Тем более, хочу приколоть его насчёт бомжа.

– Какого бомжа? Опять вы чего-то выдумали?

– Да нет, просто бабка в письме, велела бомжа пригреть на неделю, прикинь?

– Да ты чего? Ну ни хрена себе, вот это жесть, бомжа – в дом, вот бабка изобретательница! Потом ребята разошлись, и каждый пошёл своей дорогой.

Вечером девушки снова засели в кустах с камерой. Светка то и дело ворчала на Ольгу, что та придумала такое задание.

– Вот, влом сегодня всю ночь здесь торчать, не могла чего-нибудь проще придумать?

– Не скули, мы с тобой вместе это придумали, это же ты предложила парня «на слабо» проверить.

– Ну да я, и теперь жалею, я чего такая злая-то была, у меня ведь плазмы не было, а теперь…

– А что теперь?

– А теперь я добрая, она такая классная, самой себе завидую.

– А представляешь, у тебя сегодня ещё и шуба появиться, норковая, теперь вообще заживёшь, как у Христа за пазухой.

– Не завидуй, сама не можешь, так дай другим всласть пожить.

– Ну да, хорошо, даю. Больше ни слова, надо бы камеру приготовить, – Ольга стала открывать чехол с тем, чтобы привести камеру в рабочее состояние. – И вот ещё, Светик, не надевай шубу, пока наша миссия не закончится.

– Ну, ты чего, Оль? Летом-то кто шубы носит? Хотя, если честно, я бы нашла, куда её надеть даже летом. Я однажды видела Лавашеву в этой шубе, ты не представляешь какая она клёвая! Такой цвет классный, короче кремовая или бежевая, я так и не поняла, короче «слоновая кость».

– Ну вот, я об этом и говорю, мы ведь уже под статьёй ходим, мы как бы теперь с тобой мошенницы, а шуба приметная, не каждая может позволить себе такую шубейку.

– Это да, не каждая, – подтвердила Светка с умиляющей улыбкой на лице, потом спохватившись, вдруг выкрикнула: – чего? Какие мошенницы?

– Самые – обыкновенные, – решила Ольга объяснить доходчивее. – То, чем мы сейчас занимаемся, называется вымогательство и мошенничество.

– А… я поняла, – вдруг озарилась Светка довольной улыбкой, – это как Бонни и Клайд, только там кто-то из них был мужик.

– Ну, ты даёшь! Смотрела или читала? – спросила её Ольга, не скрывая иронии.

– Да я уже и не помню, – наморщив лоб, Светка сделала вид что вспоминает, потом неожиданно, стала петь дифирамбы подруге: – Ой, Оль, как я тебе завидую, ты такая смелая, яркая, умеешь выражать так красиво свои мысли, мне до тебя, как до луны! Ольга отмахивалась от тех регалий, что присваивала ей подруга, и утверждала, что она самая обыкновенная. Хотя, чего лукавить, в душе ей всегда нравилось, что подруга выделяла её – таким образом.

К десяти часам вечера на кладбище появился подросток с большим пакетом в руках. Он осторожно просунул его в отверстие в ограде и так же осторожно протиснулся сам. Ольга даже вышла из укрытия, чтобы запечатлеть этот момент.

– Ты чего, Оль? Он тебя сейчас срисует!

– Да ты чего, не бойся, я вне досягаемости его взора.

Подросток быстро отыскал могилу бабули, он нервно дёргался, что-то шептал, пытаясь то и дело креститься. Парень крутил головой словно филин, всматриваясь в темноту. Фонарь, что он держал в руках, то и дело выскальзывал. Сергей был напуган, но очень смело боролся с этим, методично повторяя какие-то слова. В ушах торчали наушники, поэтому он говорил громче, чем, наверное, полагалось. До слуха девушек доносились слова из молитвы «Отче наш». Постояв немного, он закурил и опёрся о сосну, которая росла прямо у края могилы. Ещё через минут пять он достал шубу и завернулся в неё. Парень стал что-то напевать и интенсивно дёргать головой.

– Свет, тебе не кажется, что запах какой-то странный, это чё он там курит? А ещё молитву читает, козлёныш!

– Да он ещё и поёт, вот даёт, «корнишон»! Я думаю, шубе твоей капец, он сейчас её и прокурит и прожжёт.

– Да, мне тоже кажется, что шмалью пасёт! Вот сволочь малолетняя! Чего удумал?! Я его потом грохну за шубу!

– Угомонись, нам всё равно палиться нельзя, пусть курит, я бы на его месте так же поступила, – сказала Ольга и снова ушла в укрытие. Время шло медленно, подросток то стоял у сосны, то бегал вокруг могилы, подсвечивая фонариком. Шуба на нём висела огромным мешком, полы шубы касались земли. Парень забивал уже третий косяк и чувствовал себя на высоте. Он раскидывал руки по сторонам, изображая, скорее – всего, птицу.

– Вот сука, он сейчас докурится до обморока, малолетний беспредельщик! Давай, если он ещё забьёт косяк, выйдем из укрытия и пугнём его.

– Хорошо, – согласилась Ольга, – действительно, чё грех на душу брать? Тут Светка потрясла головой, наводя ракурс, увидела луч фонаря, который пробивался сквозь кусты со стороны сторожки.

– Оль, у нас проблемы! Там кто-то заприметил этого орла, и сейчас эта птица под угрозой. Парень уже находился в нирване, и ему было по-барабану, что кто-то, где-то, чем-то светит. Он сидел у могилы, скрестив ноги, и смеялся так, словно смотрел убойную комедию. Сторож, заслышав смех, остановился и стал всматриваться в темноту. Тут подросток снова подорвался и стал бегать вокруг могилы, размахивая руками. От той скорости, которую развивал, сейчас – этот орёл, полы шубы развевались словно паруса.

– Ёшкин кот! – стал судорожно молиться сторож, – это чё, пр-иви-ден-ие?! – шептал мужчина, заикаясь. В эту минуту перед глазами сторожа стремительно пронеслась вся жизнь. Глаза его были где-то на лбу, а руки дрожали так, словно он не похмелялся несколько дней.

– Б-л-я-ть, или я допился, или это – точно ОНО! А может водка палёная? Ведь чувствовал, что что-то не так. Нет, надо уходить с этой работы: или сопьюсь или с ума сойду! Мужчина не переставал бубнить, не решаясь подойти ближе к могиле, где что-то белое и огромное летало вокруг её.

Светка каталась от смеха по земле, наблюдая, как сторож от страха лишается рассудка, седея на глазах. Тут раздался истошный крик, наверное, эта птица обкуренная надрывала голосовые связки.

– Твою мать! Щас я тебя, сука, шмальну! – выкрикнул сторож и опрометью бросился в сторожку.

Девчонки догадались, в чём дело и кинулись выручать подростка.

– Слава богу, что он щуплый, а то бы не успели его затащить сюда, – сказала Светка, вытирая пот со лба. – Вот, урод! Обкурился в хлам!

– Тихо, Свет, сторож опять сюда бежит, сиди как мышь, да и этому рот заткни.

Мужик бежал с воплями, в руках он держал что-то типа биты. Подбежав к могиле ближе, остановился и встал, как вкопанный.

«Нет, всё же допился», – подумал обречённо сторож и прислонился к сосне. – «Вот, оказывается, какая она, «белочка»». Я думал она маленькая, а, видать, у каждого своя», – подытожил с горечью мужчина.

– Всё, завтра закодируюсь, – твёрдо пообещал себе мужчина и затянулся сигаретой.

– Как ты думаешь, он ещё долго стоять здесь будет, а то что-то рука затекла, – прошептала Светка.

– Тише, – шикнула Ольга, – он уже уходит, у меня тоже руки устали снимать, думаешь, камера лёгкая?

– Да не думаю я ничего, просто рука затекла, – огрызнулась Светка. – Да ещё этот… пытается мою руку убрать! Светка посмотрела парню в глаза с такой выразительной угрозой, что тот обмяк и решил подремать.

– Фу, угомонился, сволочь малолетняя, все карты спутал, козлёныш! Это он, точно, попёрся сюда только потому, чтобы доказать своим дружкам, что он не слюнтяй и баба. Однако, продуманный пацан, смотри, сколько у него этой дури осталось. Это кто ж его снабдил таким запасом? Думаю, если бы не мы, парень докурился бы до реанимации или бы вообще остался здесь навсегда. Оль, давай теперь будем немного лояльнее к этим…

– Ох, Свет, твоя доброта сыграет когда-нибудь с тобой злую шутку. Нельзя с ними по-другому, ты забыла, на чьей могиле это всё произошло, ведь она ещё и не старая была и тоже хотела жить.

– Да ладно, тебе, Оль, она ведь в подъезде жила – это разве жизнь?

– Жизнь не жизнь, но не нам решать – это, просто она была удивительной женщиной, в ней столько было доброты и смысла, что я действительно скучаю по ней. Она столько правильных вещей говорила, что я уверена, дай ей шанс воскреснуть, она бы простила этих козлов.

Ночью, на квартире у Светки, девушки пытались вернуть парня к жизни. Пришлось с ним немного повозиться, отпаивая водой, вызывая рвотный рефлекс. Парень покорно делал все, о чём просили девушки. Под утро парень был вполне адекватен и не сводил с Ольги и Светки изумлённого взгляда.

– А я вас знаю, – сказал он, вымученно улыбаясь. – Вы эту старуху хоронили, я вас видел на кладбище. Не понял, а что вы делали ночью на кладбище? – удивился парень прищуриваясь.

– А тебе не кажется, что ты очень много задаёшь вопросов? Любопытство – это не всегда хорошо! – сказала Света, покосившись на Ольгу, – я права, Оль?

– Права, права, – согласилась с ней Ольга и подошла вплотную к парню. – А ты чего комедию ломал? Чего орал-то, как потерпевший? Ведь знал, что мы рядом! Тебе, вообще, чего было сказано: просто прийти и уйти, чего ты там разыграл комедию, сторож чуть с ума не сошёл, на мужика было больно смотреть. А если бы мы тебя не оттащили вовремя, то он бы отстрелил тебе твои маленькие кокушки.

– Не очень-то они и маленькие! – огрызнулся Сергей.

– Не поняла? – уставилась Светка на подругу, медленно переводя взгляд на подростка. – Ты чё, его знаешь? Или я потеряла нить повествования?

– Нет, дорогая, нить ты не потеряла, а вот этот комедиант потерял нюх.

– Да ладно, я же знал, что вы рядом, я ведь думал, что за мной Лаваш следит, он ведь хотел за мной увязаться, вот я и подумал, что он где-то рядом. Это он мне этот коробок подогнал, вот я и накурился, зная заранее, что шмаль бодяжная. Это в духе Лаваша, он всегда был жмотом, а в этот раз подогрел чистоганом, кто же знал? А орал потому, что шубой зацепился за оградку. Ну и подумал, что бабка меня схватила и тянет к себе, а потом когда вырвался, то со всей дури влетел в дерево головой. С кем не бывает?

– Ни с кем не бывает! – вдруг выкрикнула Ольга, отчего подросток вздрогнул. – Бывает только с такими как, ты! Ты поставил под угрозу всю нашу миссию! – при слове «миссия» Сергей хихикнул.

– Та-а-к… – протянула Светка, – он и про это знает. – А про что он ещё знает? – надула Светка губы и опустила взгляд к себе в ноги, делая вид, что её сейчас предали.

– Да чего ты утрируешь, ну знает, и что? Пришло бы время, я тебе всё бы рассказала.

– Ага, если бы пришло? – пробубнила она, и накинулась на парня чуть ли не с кулаками.

– Зачем тогда, козёл, шубу испачкал?! Ты чё, не соображаешь, сколько она стоит?! Куда её теперь можно одеть?! Я бы тебя задушила, сволочь! – Светка выставила вперёд руки и потянулась к шее подростка.

– Э-э-э, тормози, уже не смешно! – отпрянул он в сторону. – Держи себя в руках, статью за убийство детей никто не отменял!

– Слушай, детёныш, а не много ли ты говоришь? Чего распушился-то? Или ты ещё из образа не вышел?!

– Всё, хватит, – прикрикнула Ольга, – надоело, угомонитесь оба! Надо поговорить о делах. Короче, завтра пойдёшь к Артёму, – строго стала говорить она, – и расспросишь его, как там у него дела, пригрел он у себя бомжа или в гостиницу определил? Да, и внимательно слушай разговоры, нам к пятнице нужна конкретная информация. А теперь чеши домой, я тебе такси вызову, а то мамка с работы придёт, а тебя нет.

– Да нет, я ей сказал, что у Лаваша останусь.

– Да, по поводу Кирилла, или как его там, «Лаваш?» Запудри ему мозги насчёт загробной жизни, что души перемещаются, ну, короче, внуши, что – это всё не шутки. Скажи, что на кладбище накурился в хлам и ничего не помнишь, очнулся утром и ушёл домой. Всё понятно?

– Да, всё скажу как надо, не загоняйся, короче, я пошёл, – сказал Сергей, на ходу посылая Светке воздушный поцелуй.

– А ты крутая чувиха! Уважаю!

– Иди уже, птица вольная! Мамке привет.

Глава 4

– Артём, сынок! – кричала мама, стоя в дверях своей квартиры. – Ты дома? А что это за запах? – задала она несколько вопросов подряд, но ответа так и не последовало.

Антонина Александровна прошла в кухню, но и там, сына не оказалось.

– Ар-т-ё-ё-м? – протянула мама, – ты где? Заглянув в комнату сына, она опять стала принюхиваться, что за запах? «Странно», – подумала про себя женщина. – «Вроде, Валя убирается с утра до вечера, а запах стоит, наверное, опять носки грязные где-то скинул?»

Антонина Александровна опять прошла в кухню и чуть не столкнулась в прихожей с сыном и каким-то парнем, который, явно, был старше её сына. Незнакомец в этот момент выходил из ванной комнаты. «Мылся, что ли?» – подумала она. Голова мужчины была мокрой и взъерошенной.

– Ой! – вскрикнула женщина, – ты меня напугал, почему ты не отвечал? Я тебя зову, а ты молчишь, может, что случилось? – уставилась женщина на сына, переводя взгляд на незнакомца. Парень мило улыбнулся и представился:

– Я Афанасий, приятель вашего любимого сына. Незнакомец схватил руку мамы и припал в поцелуе к ней.

– Ой, да что вы, не надо! – отдёрнула мама руку, спрятав машинально её за спину, – я просто не ожидала здесь увидеть ещё кого-то, – сказала кокетливо мама и захлопала ресницами. – Артёмушка, милый, а почему ты меня не предупредил, что у нас будут гости?

– Да я сам не знал, что у нас будут гости, – пробубнил Артём в ответ.

– Что? – переспросила мама.

– Да нет, ничего! Я говорю, что сам не знал. Просто Афанасий проездом, вот и решил заскочить ко мне, правда? – обратился Артём к парню и ударил того по спине так, что тот поперхнулся.

– Да-да, – подтвердил Афанасий и попятился назад, метнув на подростка суровый взгляд.

– А можно мне в туалет? – заскулил гость, переминаясь с ноги на ногу. – Что-то живот прихватило. Я, наверное, в поезде что-то съел, теперь вот живот болит, наверное, понос будет.

Мама отступила в сторону, пропуская гостя в туалет, глаза её смотрели на Артёма, а в них стояло такое непонимание, что она не выдержала и всё же задала ему вопрос, интересующий её в данный момент больше всего:

– Артём, что у тебя общего с этим парнем, я бы даже сказала, с мужчиной?

И тут из туалета раздались такие звуки, от которых им самим стало стыдно за гостя.

– Господи, – испугавшись, произнесла мама, – он, точно, отравился, не дай Бог у него дизентерия, только этого нам не хватало! – Артём, кто он такой?! Что ты молчишь?!

– Отстань, мам, я сам в шоке!

– Что значит, «в шоке»?! – завизжала женщина, – он надолго к нам?!

– Мам, отстань, я устал. Подросток отправился к себе в комнату и уже оттуда прокричал: – И это,… пожалуйста, скажи Вале, чтобы выкинула те вещи, что в ванной в пакете лежат, я ему дал свою одежду.

– О Боже, о чём ты говоришь? Какая одежда? – передёрнулась брезгливо мама.

– Сама ведь сказала, что это может дизентерия, так, я думаю, надо избавиться от одежды. Тут из туалета вышел Афанасий и прямым ходом отправился на кухню, не помыв рук, полез в кастрюлю, что стояла на плите. Мама стремглав перегородила дорогу и стала грудью у плиты.

– Афанасий, а вас не учили мыть руки после туалета? – претенциозно сказала женщина, щурясь на гостя.

– Может, и учили, уже не помню, это так давно было, – совсем спокойно произнёс Афанасий и, обойдя маму с другой стороны, плюхнулся на стул за кухонным столом.

– Афанасий! – завизжала женщина, – вон мыть руки! – губы её задрожали, а в глазах появился испуг.

– Понял, понял, мамаша, зачем так кричать. Он лениво поднялся со стула и направился в ванную.

– Какая я вам «мамаша?» Что вы себе позволяете?!

– Чего? – уставился на неё Афанасий, – ну, не папаша же?!

– Арт-ё-е-м! – заголосила снова мама и бросилась в комнату сына, – это что такое?! Кто это, вообще?!

– М-а-а-м! – зарычал Артём и накрыл голову подушкой, – отстань, потерпи немного, я же терплю!

– Я сейчас отцу позвоню, он и тебе и твоему Афанасию хвоста накрутит. Вернувшись в кухню, она увидела такую картину, от которой, у женщины волосы зашевелились на голове. У плиты стоял гость и ел прямо из кастрюли.

– Боже мой! – вскрикнула женщина, облокачиваясь о дверной косяк.

– Валя! – крикнула мама, подзывая женщину, что служила в семье.

Валя не отвечала, чем вывела хозяйку дома ещё больше из себя. – Валя, ты, где шляешься? – прибавила женщина децибелов, а в ответ опять тишина. – Я уволю эту мерзавку, – процедила сквозь зубы мама.

Валя прибежала, и застыла в дверях. Переминаясь с ноги на ногу, она смотрела на Афанасия как на пришельца.

– Валя! Где ты была? – взвизгнула Антонина Александровна. – Почему рагу на плите, а не в холодильнике?

– Так я в магазин ходила, – потупила Валя взгляд, – кинулась, а хлеба нет, – стала оправдываться женщина, – а рагу достала для вас. Я же знала, что вы сейчас придёте с работы, вот и подогрела, – пожала женщина плечами.

– Да тут ещё много, я же не съем всё, я так, просто попробовал, – спокойно отвечал Афанасий, подмигивая женщинам.

– А ну давай, иди отсель, – опомнилась Валентина и пошла буром на Афанасия.

– Но, но! Мамаша! Прочь руки, от святого Афанасия! – заголосил парень и кинулся в комнату наследника.

– О Боже! – вскрикнула мама и убежала в гостиную, судорожно набирая номер мужа.

– Ты чё, козлина?! Захотел снова на улицу, мне сказали, что ты воспитанный, а ты чё творишь? Сейчас придёт отец и нам обоим понадобиться ночлежка, хорошо, если не реанимация! Так что заткнись и сиди спокойно, бомжара, не выводи меня! Мне, если честно, уже всё по барабану, сам пойду к ментам, отец всё равно отмажет, с его деньгами – это раз плюнуть!

– Ну, это ты в пятницу самой бабуле скажешь, мне тоже всё равно, речь даже не за то, что вас посадят, а за то, что она тебя, и твоих дружков, может к себе призвать, на страшный суд.

– Чё, ты несёшь, дядя?! Думаешь, я не знаю, что нас кто-то разводит?! И если я подключу к этому отца, то он вас вычислит, не успеете и глазом моргнуть!

– Ну, глазом, допустим, мы успеем моргнуть, – спокойно парировал гость, – а вот вы, наверное, чего-то не догоняете. Не хотелось бы вас заживо закапывать, а мне поверь, это сделать, не составит ни малейшего труда.

– Не пугай, пуганые! – рявкнул Артём, – а там ещё посмотрим, кто кого?

– Посмотрим, посмотрим, – отвечал ехидно Афанасий, – а хочешь, могу предположить?

– Не надо, сам могу предположить, – огрызнулся подросток, метнув на гостя злобный взгляд.

– Слушай, а чем ты недоволен? – стал рассуждать фальшивый бомж, подтягивая спортивные штаны, которые сползали с него, так как вес Артёма в разы был больше Афанасия.

– Вот молодёжь пошла! «И чем их кормят, – подумал он, – что в семнадцать как бройлеры выглядят».

– Ну вот, вернёмся к разговору, – сказал он, подвернув на поясе штаны. – Женщина жила и не думала, что когда-то вот так, забавы ради, отморозки лишат её жизни. Ты думаешь, вы вправе были это делать? Нет, не в праве! Но вы идиоты, малолетние, решил иначе, и вот бабулька на том свете.

– Да ничего мы не решали. Да мы и убивать-то её не хотели, просто она меня опозорила перед девушкой, с которой я это… – замялся он, – ну короче мутил. Ну, вот я и не рассчитал силы. Ну, короче, мы в хлам были в тот вечер, шмали перекурили и спиртного выпили ведро. А тут она опять как назло. Я её окликнул, а она взяла и подошла.

– Ну и что было дальше?

– Больше не скажу ни слова, я не удивлюсь, если у тебя прослушка, так что больше можешь не спрашивать, сам догадаешься, ведь ты со старушкой на связи, вот пусть и расскажет тебе сама.

– Хорошо, сама – значит сама. Вообще некатегорично, – пожал гость плечами, делая безразличный вид. – Только учти, если ей что-то не понравится или вы её ослушаетесь хоть на йоту, то я готов вынести тебе и твоим друзьям неутешительный приговор.

– Не угрожай, за это тоже есть статья. Не забывай – мы ещё дети.

– Ну ни хрена себе, дети! Убивать научились? Научились! Трахаетесь самостоятельно? Самостоятельно! Значит взрослые! И спрос с вас будет по-взрослому.

– А кто она тебе, эта старуха? – поубавив пыл, спросил подросток.

– А это не важно, важно то, что она человек, и имела право жить.

– Слушай, Робин Гуд! А чего ты раньше на неё внимания не обращал, ведь этот человек вот уже два года жил в подъезде, где же ты был со своей справедливостью? Почему не помог старушке с жильём? Я, может, её избавил от этой жизни, она сама писала в записке, что довольна, встретилась с мужем и сыном. А что ты сделал? Только что угрожать малолеткам? А? Ну, ответь?

– Так, час дебатов закончен, слушай сюда, сейчас придёт твой отец, и ты сделаешь так, чтобы он обрадовался такому гостю, как я. А я обещаю не чудить. В твоих интересах сделать всё правильно, чтобы я не брал грех на душу. Придумай что угодно, чтобы бабулю не расстраивать, я, если честно, сам её побаиваюсь. Вольно! – вдруг вскрикнул Афанасий и наделил подростка хитрой улыбкой. Тот от неожиданности вздрогнул и показал непрошеному гостю средний палец.

Тут в комнату заглянула мама, а в глазах её стояли слёзы.

– Артёмушка, милый, у нас горе, сынок, – говорила мама, всхлипывая.

– Что? – соскочил парень с дивана, – что-то с отцом?!

– Папа попал в аварию, мне только что сообщили по телефону.

– Как он? Жив?

– Да, Артёмушка, папа в реанимации.

– Мам, прекрати звать меня Артёмушкой! Я тебе не маленький мальчик. Он перевёл взгляд на гостя и жёстко поставил того перед фактом:

– Если он умрёт, я тебя сам заживо закопаю, понял?

– Не гони, я к этому не имею никакого отношения, это уже не смешно.

– Ах, значит, до этого было смешно?

– Не придирайся, лучше езжай с матерью в больницу.

– Артёмушка?

– Мам! Я же сказал!!!

– Извини сынок, а что, Афанасий один останется у нас дома? Валя то уже шла.

– Нет, он поедет с нами, я ведь не конченый лох, чтобы оставлять его одного в такой затаренной квартире.

– Что затаренной? Не поняла?

– Ладно, мам, забей! – крикнул он ей на ходу, натягивая джинсы.

– Артём, кого забей? О чём ты? Поехали уже, там ведь отец!

– Щас, мам! Пару минут. А ты чего стоишь? Одевайся! – обратился он к Афанасию, и бросил тому штаны и рубашку. – Не тупи, поедешь с нами.

– Не рычи, я понял, – сказал Афанасий и покорно стал одеваться. На лице парня прослеживалось недоумение, видимо, он никак не ожидал такого оборота. Теперь он уже не сомневался в том, что девушки, наверное, серьёзно заигрались, если пошли на такое.

В больнице сообщили, что к отцу нельзя, сейчас он в коме, и остаётся только ждать. У мужчины серьёзная травма головы и шансы, как говорили врачи, невелики.

– За что нам такое горе? – причитала Антонина Александровна, прижимаясь к сыну. – Сынок, почему нас Бог так наказал, за что?

– Мам успокойся, на этот вопрос он тебе точно не ответит. У него на этот счёт сугубо противоположное мнение.

– Не богохульствуй, Артёмушка! – это кощунство.

– Мам, да я и не думал богохульствовать, я же не конченый.

– Артём, сынок! Да что с тобой происходит такое? Не груби матери!

Артём посмотрел на мать, и подумал, что она действительно ни при чём. Прижав мать к себе, он хотел было попросить у неё прощения, как вдруг мама его перебила, с тревогой заглядывая в глаза.

– А где Афанасий, он что, уехал домой? Ты что, ему ключи дал от квартиры?

– Да нет, мам, ты чего? Я что, похож на идиота?

– Ох, Артёмушка, как ты некрасиво выражаешься, – покачала мама головой и снова прижалась к сыну. – Что теперь будет, как мы будем жить? А если папа не сможет больше работать, как жить будем?

– Мам, успокойся, всё будет хорошо, я же наследник, не уж-то я не справлюсь?

– Ой, сынок, ты ведь ничего не умеешь, а бизнес у отца серьёзный.

– Хорошо, чего-нибудь придумаю, давай будем верить в лучшее.

А тем временем Афанасий уже ехал в такси домой. И не Афанасий он вовсе, а Михаил, который работал в единственном театре города, осветителем. Ольга посещала драмкружок и там она познакомилась с Михаилом, который, как увидел девушку, сразу неровно задышал в её сторону. Парня она держала на дистанции, иногда давая ему мизерную надежду на то, что у него есть шанс.

Ольга была девушка не из с простых: характером, да и натурой, она была похожа на мать. А та, в свою очередь, была достаточно жёсткой женщиной, работая на заводе у станка, вытачивала детали для лёгкой промышленности. Со временем она доросла до бригадира, ну а потом, уже и до мастера смены. А пять лет назад она заболела и ушла с работы. Тяжёлый мужской труд сделал своё дело, и женщина к пенсионному возрасту была серьёзно больна. Оторвавшийся тромб не оставил женщине ни малейшего шанса. Ольга долго приходила в себя, отвергая «всё» и «всех». Она жила всё это время в каком-то своём мире и только несколько месяцев назад окончательно пришла в себя. Старшая сестра Наталья заменила ей мать и теперь выстраивала модель отношений с сестрой так, чтобы та не считала себя обделённой. Наталья хорошо зарабатывала, возглавляя небольшую торговую компанию по доставке удобрения и комбикорма на просторы нашего сельского хозяйства, которое, в принципе дышало на ладан. Бизнес, который ей достался после смерти мужа, она удачно развивала, несмотря на то, что бизнес, впрочем, не из самых перспективных. Ольга работала в этой же компании менеджером по импортным доставкам.

Иногда проходя мимо подъезда, где сидела баба Шура, которая с наслаждением покуривала папиросы, Ольга останавливалась и садилась рядом с ней.

– Хорошо как! – говорила Ольга скорее себе, чем бабе Шуре, втягивая в лёгкие вечерний воздух города.

– Ну да, хорошо, – соглашалась баба Шура, втягивая в себя дым от папирос. – Смешная ты, Олька, – говорила она, – сидишь, дышишь моим дымом и говоришь, как хорошо!

– Баб Шур, а я и не чую твой дым, а чувствую запах этого города, ведь совсем недавно я поняла, что жизнь должна, да и обязана продолжаться.

– Ты чё, милая, влюбилась? – вдруг спросила старушка.

– Да, баб Шур, влюбилась, я в жизнь влюбилась! Ольга встала, поцеловала женщину в щёку, и бодрым шагом пошагала к дому.

– Ладно, баб Шур, завтра поболтаем, я побежала.

– Хорошо, Олька, если свидимся, что-то сны мне нехорошие снятся, – прошептала старушка и печально посмотрела девушке вслед.

После этого вечера Ольге довелось свидеться с женщиной только уже в трагичной обстановке. Через пару дней она и обнаружила её недалеко от своего дома. Та лежала на боку и стонала от побоев, которые нанесли ей малолетние монстры, и жизнь её уже висела на волоске.

– Олька? – прошептала старушка, – вот и свиделись, – улыбнулась она вымучено через боль, – только я умру сейчас. Говорить ей было тяжело, во рту стояла кровь, дышать было трудно.

– Баб Шур, молчите, я уже вызвала скорую, не тратьте силы!

– Оленька, – говорила она сквозь слёзы, – если я буду молчать, то ты не узнаешь, кто это сделал.

– Говорите, баб Шур, говорите, – уже просила Ольга сквозь рыдания.

– Это Артём Виноградов со своими дружками, третий самый мелкий из них не бил меня, даже пытался отговорить их. Не знаю, что я им сделала. Оленька, пообещай мне, что накажешь их, мне ведь так жить хотелось. А ещё, мне пообещали квартиру вернуть, сам прокурор взял это дело под контроль. Вот, Оленька, хотела пожить, но, видать, не суждено. Прости, если что! Женщина тяжело вздохнула, и взгляд её застыл, в следующую минуту последняя и единственная слеза скатилась по щеке. По приезде скорой, фельдшер констатировали смерть от внутреннего кровотечения.

– Во дела! Какая же ты смелая и правильная! – говорила Зоя, шмыгнув носом, – это ведь надо – за чужую женщину так вписалась! Вот, учитесь, бабы, вот это человек с большой буквы, уважаю! Теперь можешь на меня рассчитывать, если на одну зону попадём, будет тебе «грев»!

– Да это ж, ещё, не всё, там столько всего впереди! – затараторила Ольга.