Текст книги "Семья Эскиевых"

Семья Эскиевых
Ирина Воланс

© Ирина Воланс, 2023

ISBN 978-5-0060-8065-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Семья Эскиевых.

Думайте о своем продолжении рода,

что вы им оставили в будущее?

Пролог.

На первый взгляд Эскиевы не считались дружной семьей, но обиды «извне» не прощали. Часто жили впроголодь, одевались бедно. Бабушка Даяна лишенная материнского инстинкта, старалась подальше держаться дочери, на то сложились определенные обстоятельства. Страдали каждая по своему, но упрямство не давало пойти на примирение. Твердость духа и характер передавались по наследству, не важно, мальчик это или девочка. Эскиевы шли по жизни с высоко поднятой головой и особой гордостью.

Предки

Даяна Эскиева родом из почитаемой, чеченской семьи, жила в достатке. Излюблена отцом – адвокатом и братьями, не знала, что такое тяжелый труд. Девушка считалась красивой: ровные черты лица, чуть привздернутый носик, вьющиеся и роскошные, черные волосы, глаза темно – карие и кожа словно фарфоровая. Взглянешь и залюбуешься. Замуж выдали по договоренности, в не менее обеспеченную семью. Родилось двое сыновей на радость папе. Самой же Даяне было все равно. Жизнь шла размеренно, что в полнее устраивало девушку. Образовалась крепкая семья, а счастье придет потом, привыкнут.

Война пришла в семейное гнездо, как и в другие дома, неожиданно. Страшная старуха накрыла аул, словно платком, скорбью и печалью. Мужа отправили на фронт. Даяна надеялась, что происходящее вокруг, закончится завтра, молилась, но счастливое завтра не наступало.

Во время войны Даяну с сыновьями, как и других женщин, посадили в машину и увезли на вокзал. Молча. Никто ничего не объяснял и никто ничего не спрашивал. Все понимали – так надо. На вокзале погрузили в крытые, железные вагоны и отправили в Казахстан.

Дни путешествия казались одинаковыми, сколько заняла времени дорога, никто не считал. Провизия заканчивалась. В вагонах было холодно, но женщины и дети не роптали, терпели, пытались шутить и не говорить о войне. Однажды состав остановился, послышалась команда: « На выход!»

Когда открылись тяжелые двери, в вагоне послышался шум и волнение. Люди не понимали, где произошла остановка. Нервозность нарастала и пугала одновременно. Людей выгрузили посреди степей. Пронизывающий ветер обжигал лица. Заплакали дети. Сгорбленные старушки, кутались в пуховые платки и казались еще ниже.

– Где начальник тепловоза? Куда дальше? – кричала дородная женщина, высокого роста. Было видно, что из Кубани, кровь с молоком.

Со стороны первых вагонов поезда послышалось:

– Сидите здесь! За вами скоро придут грузовики!

Поезд дернулся и медленно покатил дальше пустой.

Холодный, пронизывающий ветер гулял в степи. Люди, промерзшие до костей, кутались в тряпье, сбивались в стайки. Часа через два или три на горизонте появился караван из машин. Голодные и замерзшие женщины бросились на встречу.

– Граждане, не торопитесь, всех заберем! Не толкайтесь, места всем хватит!

Женщины скрипели зубами, кто-то выражался ненормативной лексикой, но держались. Плакать нельзя! Дети, уставшие, умудрились уснуть. Когда грузовики наполнились, тронулись в дорогу.

– Слава богу, в путь! – женщины переглядывались – Богу? Аллаху! – большая часть толпы состояла из мусульман, хотя какая уже разница, война уровняла религии, амбиции, классы. Хотелось добраться в тепло и поспать.

Машины на перекрестках грунтовых дорог разъезжались в противоположные направления. Машина с Даяной добралась в деревню. Навстречу выскочил престарелый дед, направляя рукой кому и куда идти. Женщину с детьми поселили в бараке.

Семья потихоньку обустраивались, нашлась работа и Даяне. Голод свирепствовал, хлеб выдавали порционно. Молодой маме пришлось подрабатывать вязанием. Понимала она, что это спекуляция и попадет под статью, но желудку наплевать. Сыновья просят кушать, материнское сердце обливается кровью, когда голодные глазенки смотрят тоскливо, заглядывая в самую душу.

В один из летних дней за Даяной пришли. Срок получила небольшой, но прямиком в колонию на север. Следователь сжалился, дал возможность попрощаться с детьми. Сыновей отправили на родину в Грозный. Так судьба разбросала родных людей. Много лет ждала Даяна известие о детях, муже и отце, искала, писала письма, запросы, но родные как в воду канули.

Когда женщина освободилась, осталась жить в городе при колонии. А куда податься? Решила не испытывать судьбу, никто не ждал в Грозном. В Чечню, на поиски родных решила ехать с деньгами. Да так и осталась на многие годы на севере. Якутия затянула в объятия крепко, баюкала и не отпускала.

В послевоенное время приходилось не сладко: голод и нищета. Люди изменились: кто– то продолжал путь сидельца, мотался по лагерям; кто-то не сломался и не побоялся позорных статей, пытался устроить жизнь заново. Старались излечить растоптанную душу и забыть о прошлой жизни.

Понимала и наша героиня, что прежней жизни больше не будет. Не вернуть статус в обществе, дочь адвоката, героя – теперь зечка. Жизнь перевернулось с ног на голову. Мыкалась по предприятиям, работала. Привыкла. Главное крыша над головой есть и одной прокормиться проще. Но у судьбы свои планы. Женщина познакомилась с таким же потерянным человеком. Политическая статья уже никого не страшила, как правило – это были герои труда, ученые, интеллигенция.

Батуев Баяр вырос в степях Монголии. Невозможно сказать, что парень, красив словно бог: черные жесткие волосы, темная кожа, черные узкие глаза, уплощенное лицо и высокие скулы. Не высокий рост и при этом коренастый и сильный мужчина – типичный представитель своего монгольского рода.

Война постучалась в дом Баяра 1939 году, парню в двадцати девятилетнем возрасте довелось побывать на Монгольско – маньчжурской границе. Бои на Халхин – Голе длились около полгода, но в памяти останутся навсегда. Как собственно и статья, которая изменила жизнь мужчины. В течении нескольких дней из героя военных действий превратился в врага народа. Сослали в Магадан. Во время Великой Отечественной бежал. Месяцами бродил в тайге с товарищем, боялись быть пойманными. Видно богу было угодно оставить живыми. Тайга не щадит никого, чуть заплутай или оступись и нет человека. Чудом добрались до южного городка Якутии, в котором стояли артели. Поправили документы, поселились в хатке и принялись за работу.

Новая семья.

В трудных и опасных ситуациях птицы сбиваются в стаи, так же и люди цеплялись друг за друга, как за соломинку, чтобы выжить. Хотелось найти покой, надежный тыл и теплый очаг. Даяна и Баяр не раздумывали. У каждого своя трагедия, решили выстраивать жизнь заново.

Молодые устроились в отдельной комнате барака. Даяна работала в морге, а Баяр на добыче золота. Ответственность за семью легла на плечи мужчины. Они просто жили, без цели и планов. Как тогда говорили «оттаивали». Баяр подворовывал желтый песок, не верил больше в светлое будущее и еще меньше верил властям. О том, что в доме водилось золото – не распространялись. На показ блага не показывали, жили как все. Через несколько лет Даяна забеременела. Молодые планировали уехать с большими деньгами на юг и продолжить род там. Женщина старалась угодить мужу, следила за домом, строила планы, делилась мечтами. Когда родилась дочь, Даяна расстроилась. Нужен наследник, но новоявленный отец радовался, что появилась его кровиночка, продолжение. Девчонку, Самиру, таскал с собой на прииск. Учил кустарно добывать золото.

Шли годы, мужчина становился угрюмый и немногословный. На прииске начали подозревать о недовесе. Баяр понимал, что опасность рядом за ним могут прийти, поэтому готовился в любой момент уехать. Влюбленные решили, что пора на родину в Монголию, от греха подальше. В одну из ночей Баяру не спалось, один из зеков поделился о грядущей проверке. Мужчина крутился на кровати и обдумывал, как ехать. Понимал, что с малым дитем по такой длинной дороге, на перекладных намаются. Уснул под утро.

Утро наступило вполне себе обычное, светило солнце, снежные сугробы искрились и переливались, как бриллианты. Такое ощущение, что мастер свыше потрудился над каждой снежинкой, отточил в 57 граней. Это великолепие завораживало, манило, и в такие дни север казался родным и теплым.

Даяна проснулась в хорошем настроении, Баяра не было дома. Она знала, что муж ушел на работу и будет поздно. Занялась печкой, уборкой и приготовлением пищи. Счастливая девушка порхала по дому, думала, что совсем скоро уедут из этого богом забытого городка. Она будет ходить не в телогрейке, а в новых платьях, туфельках на каблучке…

К вечеру и ночью Баяр не появился. Ужин давно остыл, и в доме становилось холодно. На улице завывал ветер, как – будто пел протяжную, печальную песню. Всю ночь женщина прождала мужа у окна, может, случилось чего? Рано утром Даяна укуталась в теплые одежды и пошла на прииск. Там сообщили, что Баяр уволился еще вчера. Вскоре узнала, что попутной машиной уехал из Якутии. Девушка не верила своим ушам – бросил! Ее с ребенком – БРОСИЛ! Побежала в дом, перевернула тайные уголки, везде было пусто. Рвала на себе волосы, выла белугой. « Как же теперь жить? Денег нет! Даже колечка не оставил, все подобрал ирод!» Пожалиться некому, так и замолчала, затаилась, как раненая птица.

Пришлось вернуться на работу в морг. Девчонку отдала в детский сад. Даяна страдала, в груди грызла пустота и боль – не ожидала предательства. Злоба закралась на людской род. Дочку – кроху, когда болела, таскала с собой на работу и ненавидела ее, что не оправдала надежд. Женщине искренне думала, что Баяр хотел сына, потому и сбежал. Посмотрит на девчонку и внутри душа переворачивается. Волосы у дочери Самиры черные, волнистые, глаза раскосые миндалевидные – вся в отца, поэтому бесила еще больше. Даяна, решила, что сама позаботится о благополучии и накопит необходимую для отъезда сумму. Драгоценности с покойников снимала с остервенением, знала, что работники так делают, и никого не жалела. Поговаривали люди о пропажах, да поди докажи. Не было и все тут. Доброго слова из уст уже никто не услышит.

Сара подрастала, в школу пошла. Мать золотишко прятала, незачем дочери знать, чтоб не взболтнула лишнего. Сама замуж не шла, не верила никому. Неприлично в те времена было «женихаться» с «брошенками». Конечно, хотелось бабьего счастья, но страшно было, в городе одни зеки и приезжие живут. Кому довериться? Обманут.

О том, что бы вернуться в Чечню, даже и мысли не могло быть. Не к кому туда возвращаться. У нее будет достойная жизнь там, на западе, но потом.

Самира.

Самира росла веселой и искренней девушкой, а мать жестче становилась и постоянно ругала, не по нраву было, что ни сделай. Обиды и горечь на дочери срывала. Житья в доме не стало совсем. Сара школу ни шатко, ни валко закончила и уборщицей пошла работать. Знала, что с матерью не бедствуют, случайно нашла, но то деньги и украшения не про нее. Даяна девушку не баловала, одевала скудно: старые поношенные пальто с чужого плеча и валенки или ботинки растоптанные. Платьица некому было дарить, да и не допросишься. Не голодовали, но сладкого хотелось. Очередной раз, пройдя мимо домовой кухни, девушка сглатывала слюну. Ароматы свежей выпечки дурманили, но подойти, просить было стыдно. Мать так «отметелит», душа выйдет из тела. Гордость и терпение в дочери воспитывала.

Когда Самира в артели полы мыла, деньгу зарабатывала, мать забирала. Потом добытчики дальше в тайгу подались, а девушка не решилась далеко уехать, подрабатывала в маленькой конторке. Там познакомилась с рабочим Василием. Мужчина приехал на заработки, на севере большим рублем платили. Встретились молодые, при устройстве на работу, заболтались. Начались отношения.

– Самира, свадьбу сыграем? Я «прилично» зарабатываю. Домик выделят или общежитие. Детишек народим. Мать поможет. А в будущем к «моим» поедем, в Керчь. Мать с отцом рады будут, с сестрами познакомлю – строил планы Василий.

– Мать строгая, боюсь. Разрешит ли? Не посмотрит, что совершеннолетняя, так отходит прутом мало не покажется.

Вася к будущей теще сам явился. Как положено, честь по чести. Разговор состоялся тяжелый.

– Василий, сам видишь, как живем – разводила руками Даяна – помогать не буду, сами справляйтесь. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Народите детей, сидеть не буду, не люблю. А то, что свадьбу играть собрались – молодцы, но на ваши кровные.

Самира молчала. Рада, что жить будет отдельно от матери. Доброго слова не слышала из уст женщины. Поняла, что мать ничего не даст и не поможет, а в душе обидно было, что Даяна так относится, будто чужая. Невдомек девушке было, что сидит обида в этой женщине и дочь то не причем. Окаменела душенька во время войны; когда с детьми разлучили; когда родной человек предал. Не справилась.

Семейная жизнь

Выделили Василию и Самире маленький домик с земляными полами. Наивная молодость – ничего не видит, ведь жизнь впереди, все сделает, все успеет! Наступили семидесятые. Люди радовались мирному небу, строились города, каждому находилась работа.

Праздники и демонстрации устраивали грандиозные: песни, пляски, торговые ряды! Отмечали городами, улицами, домами. В каждом углу пела гармонь. Стабильность давала надежду на будущее. Народ жил душой, без злобы и без оглядки.

– Сара, надевай платье покрасивее, пойдем на площадь! Там друзья собрались, наш цех придет с женами. Танцы будут, торговля. Себя покажем, людей посмотрим. Праздник мира и труда! – Василий радостный забежал в комнату, не снимая сапог.

Девушка не обижалась, что полы топчет, радовалась, что понимающий и заботливый муж попался. Для нее старается. Модные одежды покупает, денег на нее не жалеет. Короткие юбчонки, блузки из нейлона – такие не у каждой женщины были.

Веселились большой компанией.

– Вы, жена Василия? – подошла высокая, статная девушка.

Самира смерила взглядом «Хороша! Дорогая одежда, сапоги на каблучке. Волосы густые, рыжие, как красиво на солнце переливаются! Загляденье!»

– Да, а вы? – Сара хотела расспросить девушку, откуда знает, но визави опередила.

– Я работаю с вашим мужем. Зинаида зовут. Будем знакомы – девушка продолжала говорить, но Самира не слышала. Друзья закружили вихрем и пустились в пляс. Наивная голова переключилась на праздник, но внутри неприятное что-то шевельнулось.

Через несколько дней молодые узнали, что ждут ребенка. Радости не было предела. Самира пошла, поделиться новостью с мамой.

– Дура, нищету плодить! – закричала Даяна.

– Мам, но Василий много зарабатывает, и ты не бедствуешь. Ребенок – это радость. Поможешь? Тебя жизнь помотала, знаю, но я причем? Ты не можешь быть такой черствой.

– Не твоего ума дело. На чужой каравай не смотри! Не для тебя копила – мать презрительно смотрела на дочь.

Самира осмотрела дом, а ведь и правда, сначала даже не заметила, что ремонт! Стены одеты в цветные обои, ковры натуральные висят – дорогущие! А мебель?! Мебель лакированная. Диван?! Резные подлокотники?!

– Мам откуда? Ждала, пока я съеду? – улыбка сошла с лица Самиры.

– Хм, для себя хочу пожить! Имею право за свои мытарства. Не заслужила что ль? Не зря столько времени голодала и пряталась. Думаешь, было легко одной тебя тащить?

Девушка не слушала, выскочила за дверь и побежала домой. «Больше порог не переступлю» – думала наивная душа.

Мужу ничего не сказала. Стыдно было, что мать зажиточная, а помогать не хочет. Да и разве это мать?

Один за другим родились на свет Алина и Егор. Молодая души в них не чаяла, но взрослая жизнь тяготила и иногда начала покрикивать. Сначала на детей, потом на мужа. Раздражало, что Василий жил бесшабашно. Считал, что живут не хуже других. Он мечтал заработать много денег и уехать к родным. Она хотела дом справить и мебель новую купить. Сара обижалась на мужа, на семью не хватало, ни к чему не стремился и пристрастился выпивать. Иногда выходил на работу в чужую смену. Задерживался.

– Здравствуйте, вы помните меня? – в дом шагнула девушка.

– Зинаида! – Самира сразу узнала. Шикарная девушка.– Слушаю вас.

– Странно, земляные полы! Бедненько живете. Не стыдно?

– Чего надо? – Сара мгновенно разозлилась. Внутри тревожно заныло. Она не собиралась распинаться перед ЭТОЙ. – Нормально живем. Как все.

– Почему вы так? Я ж только добра нам желаю – Зинаида подбоченилась к косяку и сложила руки крест – накрест.

– Кому нам? – девушка начала заводиться.

– Отпустите Василия. Ему плохо с вами. Мы уже четыре года встречаемся. Так не может продолжаться дальше. Ну не любит он вас!!! Не надо детьми держать!

У Самиры потемнело в глазах. Эта девица, как гром среди ясного неба.

– Пошла вон!!! Курва! – схватила Зину за волосы и тащила до самого перекрестка. Зина не сопротивлялась. Самира толкнула красавицу на дорогу и пинка дала под зад для ускорения.

– Ты еще поплачешь! Не вздумай в партию жаловаться, курица.– Зина кричала уходящей Саре, размахивая кулаком.

Дома женщина дала волю слезам. Как простить? Предательство чистой воды. Забрала детей из детского сада. Собрала вещи Василия и выставила за порог. Вечером дом закрыла на засов, детям запретила выглядывать в окна.

Василий стучал, скребся в окно. Никто не отвечал. Не мог понять, что случилось. Дверь изнутри закрыта.

– Чего рвешься в дом? – Самира села на стул возле двери.– Твоя, курва, приходила! Чемодан на крыльце видишь? Забирай. Катись, видеть тебя не могу! – зарыдала.

Василий молчал. Как услышал, что произошло, жаром всего обдало. Схватил сумки и ушел. Знал, что жена слишком гордая, с характером, хоть на коленях ползай – не простит.

Зинаида ждала любовника весь вечер, но Василий так и не появился. Утром уволился с работы, получил расчет и уехал. Никто так и не узнал куда.

Бесноватые 80-ые года.

Самира не искала Василия. Обиделась люто. Сначала горевала из-за предательства. Несколько раз Зинку вылавливала. Била. Потом успокоилась. Все равно Вася ушел, не стал бороться за счастье. Вроде как обе пострадали.

Подруги успокаивали, как могли. На танцы зазывали, к рюмочке прикладывались, да по общагам шатались. Весело! Менялись мужские лица и имена Пети, Вадики, Борисы. Мать от Самиры открестилась, позор вынести не могла, город маленький все на виду. А Саре плевать было, подруги помогут. Сердце, как – будто льдом сковало. Дети крутились под ногами, мешали устроить личную жизнь. Гоняла, порола почем зря. Одно сдерживало – работа.

В скорости на горизонте появился статный, светловолосый Серега. Подружки сватали с прибаутками. Девушке было неудобно, считала себя не под стать городскому. Сама – то низенькая, но симпатичной считалась. Двоих детей поднимать надо и вроде хороший вариант наклевывается. Коллега, Ольга, начала «подзуживать»:

– Сарка, чего ломаешься? Быка за рога брать надо! Парниша в большом городе живет, интеллигенция, глядишь с ним уедешь. Ой, ой, смотри, как глазами сверлит! – подружки прыснули от смеха.

– Да на кой такому баба с двумя детьми? – хорохорилась Самира. А сама присматривалась.

В ресторане молодые встретились. Собралась тесная компания. Наплясались, гулять по городу пошли, песни орать. Мужчины девчонок в общежитие погреться позвали, ночи то светлые, да холодные.

Зашли в комнату к Сергею, тут и водочка образовалась и гитара. Так до утра и скоротали время. А как расходится стали, осмелел Сережа, да и под юбку полез. Понимала Сара, надеялась на серьезные отношения, а как строить не знала. Чай не девочка уже. Так и осталась в комнате. Недели две прятались после работы, Сарка детей уложит, да и к возлюбленному бежит, а к утру домой, вроде – как и не уходила.

– Сережа, дорогой, любишь ли? – вздыхала Самира.

– Конечно, люблю. Но скоро сезон заканчивается, домой бы съездить.– Сережа знал что хочет. Молчал и думал: «Какие отношения с ней? Так, погулять… Бойкая, смешная, но двое детей. А на кой такой прицеп? Дома невеста ждет. Пусть пока приходит».

– Переходи ко мне жить, с детьми познакомишься. Хорошей женой буду. Тяжело одной. А ты, как сыр в масле – накормлен, обстиран. В отпуск на море поедем – мечтала Сара.

– Угу – кивал Серега. Обнимет Самиру, руки в волосы запустит и целует, целует….

Три месяца пролетели, как один день. Сережа собирался домой. Самира вцепилась:

– Сережа, не уезжай. Обещал же, что семью создадим! Беременна я!

Сергей отодвинул женщину, оскалился, лицо злобное:

– Ты что несешь баба! Ну, погуляли и врозь! Дома ждет невеста. Денег на свадьбу приехал заработать!

Самирка, плечи опустила, не стала навязываться и стелиться, надеялась на стабильную жизнь. По-сути не любила Сережу. Подскочила, развернулась и гордо, подняв голову, ушла, хлопнув дверью. Больше Серегу никогда в жизни не видела. Сергей тоже не интересовался дальнейшей судьбой женщины и ребенком. Исчез с горизонта так же, как и появился.

Часики тикали, с беременностью что-то решать надо. Сидела на крыльце, слезы по щекам растирала. Подруги, как сороки слетелись. Поучать стали, надоумили к врачу сходить, поплакаться. Хотела сделать аборт – отказали. В советское время запрет на аборты строжайший, демографию поднимали. К повитухе побоялась идти. В срок родился Алексей. Маленький, слабенький, в чем душа только держалась. Подруги, конечно, помогали: кто нянчиться придет, кто морально поддержит, кто продуктов занесет. Рыдала Самира в подушку ночами, решила к матери в ноги упасть и покаяться.

– Народила, вот и воспитывай – мать даже слушать не хотела.

Самира развернулась и ушла. Одна горемычная справлялась. Подруги, да соседи помогали изредка. Мать долго думала, все ж трое внучат, а она как собака на цепи – сжалилась. Разрешила внуков приводить иногда, подкормит где, а где конфетой побалует.

Тяжело было Самире, на детях, как на пожаре одежда и обувь горела. Алина то постарше, за пацанами приглядывала. Егор хулиганистый рос, вечно куда-то свой нос сунет, соседи жаловались бесконечно. Алина с ним не церемонилась, то подзатыльников надает, то пальцем погрозит, но все время вместе. Сестра же и накормит, и пожалеет. Алексей же рос молчаливым и спокойным ребенком, хлопот не доставлял. Ходил, как тень, ничего не просил, будто понимал, что не ждали его на этом свете. Самира недолюбливала Лешу. Не ласковый совсем, тихий, словно не их породы. Старших, где по голове погладит, где приятное слово скажет, а Леши и нет будто.

Мечты сбываются.

– Егор, почему меня в школу вызывают? – негодовала Сара – что опять натворил?

– Мам, не хочу учиться. Скучно. Купи мне альбом и карандаши, рисовать буду. Вот стану известным художником и буду много денег зарабатывать. Накуплю себе много – много всего. Из нищеты вас вытащу. Тебе мамочка платьев красивых сошьем, будешь, как королева ходить.

Самира подзатыльников отвешивала не жалея, а сама в комнату уйдет и плачет: «Что ж за жизнь? Мать наставляет, что надо в профсоюз обратиться, может быть помогут, трудовой стаж имеется и на работе на хорошем счету».

Пошла в горком квартиру просить, на очереди она стоит, может подвинут. Трое детей, чай не откажут.

– Вот принесла документы по списку. Четверо ютимся, трое детей. Полы земляные, домишко прохудился, холодно. Дети постоянно болеют. Едва концы с концами сводим.

– А зачем рожала столько? Ума совсем нет?! – орала тетка с золотыми зубами и перстнями на толстых пальцах. – Дура, она и есть дура! Ноги научились раздвигать, а растить, кто будет? Партия? Да я жалобу накатаю, детей в детдом заберем.

Самира молчала, кулаки чесались по морде тетке настучать, но держалась. Могли жалобу на работу прислать, уволить.

– Вот, ходатайство от профсоюза! Положено – дайте! – Самира, резким движением руки, прихлопнула к столу бумагу.

– Умные, какие стали! Давай бумаги и жди – тетка отвела недовольный взгляд и указала на дверь.

Время шло, двухэтажные дома сдавались один за другим, квартиры выделяли благоустроенные, а ей ответа не было.

Самира сменила работу, пошла в магазин, там больше платили. Да и к продуктам ближе. Вскоре заметила, что часто наведывается водитель. На вид неказистый, зато руки рабочие. Женщина интереса к нему не проявляла, а парень же наоборот, при виде нее, сиял, как медный тазик. Коллеги косились и ставили на вид: – приглядись. Глаз не сводит!

Девушка смеялась, уже не надеялась на счастье. Знаем «таких», проходили. Чего от водителя ждать?

Случилось, ночью соседи загуляли, шум подняли: музыка, танцы, песни. Сара пошла, ругаться, покоя нет. Уставала, пока детей помоешь, накормишь, спать уложишь – до кровати бы доползти. А тут!

– Ба! Знакомые лица! – Водитель Саша момент не упустил – Дорогуша, только Вас ждал! Помните меня?

Конечно, Самира узнала. Радости встречи не испытала, замялась. Александр дюже хотел познакомиться. Был настойчив. Затянул в компанию. И опять веселье, смех!

Закончились шутки утром следующего дня, когда мужчина из ее постели ушел на работу. По опыту Сара знала, что ждать не стоит, но надежда умирает последней! Вечером Александр к удивлению явился, часы забыл. Так и остался.

Началась совместная жизнь. Девушка оттаивала потихоньку: рассказала о нелегкой судьбе, об отношениях с матерью, о переживаниях за будущее детей. Постепенно открылась, показала себя душевной, понимающей женщиной и Саша полюбил.

Извещение пришло неожиданно. Самира заволновалась, письмо заказное. Схватила сумку и бегом на почту. По письменному предписанию должна явиться в администрацию города.

– Поздравляем, Самира Баяровна! Городской комитет рассмотрел ваше дело и вынес решение предоставить жилье. Конечно, не новостройка, но дом крепкий. Вот домовая книга и адрес.

– Спасибо! – кланялась Сара. Домой прибежала окрыленная. В танце кружилась и песни напевала, вечером организовали праздничный ужин.

На землю женщина приземлилась, когда Саша по адресу повез. Зашла в дом, а там две небольшие комнатки. Кухни нет, воды и уборной тоже нет. Зато имелись две комнатушки и общий коридор – соседи жили. Как стояла, так и села в слезах: « Как посмеялись, жилье впихнули!»

Саша обнял:

– Самира, не расстраивайся. Зато добротный, отремонтируем. Проживем и детей на ноги поставим.

В тот момент Самира Баяровна впервые в жизни ощутила себя ребенком, о ней заботятся! Всего лишь пару фраз, а какое понимание, что рядом мужчина, муж, опора. Этих слов хватило, чтобы почувствовать, что не пропащая, а девушка, мама, станет женой. И пусть, судачат злые языки, ей все равно! Нашелся тот, кто пожалеет, поможет и защитит семью! Воплотит мечты и надежды в жизнь. Сильное плечо рядом.

Болезнь.

Вещи и кровати не успели перевести, как заболела Самира. Руку повредила в магазине. Начался абсцесс, лечили в местной больнице, потом отправили в Якутск. Несколько раз оперировали и отправили домой. Больше в магазин женщина не вышла. У Самиры начались осложнения. Рука загнивала. Доктора разводили руками, предложили ампутацию. Недолго думая, Саша отправил жену в Москву:

– Там медицина посерьезней. Езжай. Дети со мной останутся. Нам еще с ними надо жилье обустроить и общий язык найти, не пропадем.

Александр старался, как мог, работал с утра до позднего вечера. Кое – как перевез нехитрый скарб с детьми в новый дом. Приготовить, постирать и убрать в доме – Алина взяла на свои плечи – школьница, сама еще ребенок. Егор распоясался, подворовывать начал, к школьникам задираться и деньги отбирать. Леша маленький и за ним уход нужен. В школе педсоветы каждую неделю проходили, вопрос встал, что делать с детьми? В учебе скатились. Мать исчезла. Александр боролся, но кто он? По сути, чужой мужик. Вынесли решение отправить детей в интернат. Самире не сообщили. Некуда звонить. Телефона нет. Да и где в Москве то искать?

На переговорный пункт Саша шел с тяжелым сердцем. Как сообщить Саре, что дети в интернате? Он был немногословен в жизни, а тут еще надо оправдываться.

– Дорогая, ты не переживай, но тут такая ситуация – рассказал, как обстоят дела.

– Продержитесь еще месяца три. Спасают руку. Я беременна! – кричала девушка. Связь постоянно прерывалась, но Саша услышал.

Осознание сказанного у Александра произошло позже. После переговоров. Вечером уложил детей спать, поплакал, выпил, толи от радости, толи от переживаний за будущее. С этого дня Саша по ночам старался устроить быт в доме: провел водопровод, из коридорчика сделал кухоньку. Мебель поставил, пусть не новая, собирал по знакомым и соседям, но чисто. К возвращению детей все было готово!

Шел 1987 год. В стране назревали большие перемены, менялась власть, менялись законы. Добавился список продуктов в талонную систему. Смутное началось время. Люди не знали чего ожидать каждое утро. Бесконечные очереди и беспросветный дефицит товаров не давал надежды на светлое будущее. Народ выживал, как мог. Длинный рубль на севере закончился.

Самира вернулась" глубоко» беременной. Соседи за спиной перешептывались: «нагуляла, пока была в Москве то! Ну не баба, а Зингер». Но Саша знал правду и не обращал внимания, каждому рот не закроешь, ругаться смысла не было. Пахал, как проклятый. Жена по дому крутилась. Прошли кучу мытарств и вот, дети дома! Зажили полноценной семьей. Бедно, но соседи и друзья помогали. Кризис и развал СССР не обошел стороной и эту семью. Еды не хватало, на одежду тоже. Выкручивались, как могли. Самира старалась, стряпала тазами, одежда чистая. Малышню баловала, но и гоняла за проступки прутом. Усталость и отчаяние сказывались на характере. Женщина становилась жестокой и упрямой.

Вскоре на свет появился Артем. Мальчишка крепенький родился, смышленый. Хлопот не доставлял, но упертый, каких свет не видывал! Старшие помогали. Александр радовался сыну, да и остальных не отделял. Ругал, но чаще баловал. Если велосипед одному купит, значит мотоцикл другому. И так во всем. Старался, чтоб одеты были не хуже других. Сар ценила Сашу, поддерживала. Прощала частые выпивки и проскальзывающую грубость. Трудно было, но женщина знала, что за каменной стеной.

Печали Самиры

Годы неумолимо летели. Соседи поочередно съехали из дома, комнаты перешли в пользование семьи Эскиевых. Дети росли, у каждого появилось свое место в доме. Между собой дети не были откровенно открыты, но друг за друга держались. Горделивые характеры не могли между собой ужиться, постоянно скандалили. Стремились к лучшей жизни, работать начинали с юного возраста. Помогали матери и отцу.

Однажды бабушка Даяна позвала Самиру Баяровну, подкрадывалась старость и болезни. Хоть женщина и обижалась на мать, но все ж родная кровь. Да и в правду в народе говорят: «Умный теленок двух маток сосет». Надеялась, что наладятся отношения, но не тут – то было! Даяна очередной раз удивила:

– Самирка, на днях приедут твои братья. Надо серьезно поговорить – с порога заявила мать.