Текст книги "Элита. Взгляд свысока"

Глава 2

Настя еще капризничала, но уже совсем немножко. Температуры у нее не было, поспала она хорошо, носик и веки посветлели, никакого насморка, никаких слёз, никаких пятен на коже… Так просто капризничает, по инерции. Или из вредности: как же так, проснулась – а Александры рядом нет! Безобразие. Надо проявить неудовольствие, а то, чего доброго, у бонны в привычку войдет отсутствовать, когда бедный больной ребенок просыпается…

Ах, сколько артистизма! Отшлепать бы эту мартышку хитрую…

– Отшлепать бы вас, мисс, – мечтательно сказала Александра, склоняясь над кроваткой и глядя, как Настя надувает губы, отворачивается к стене, а сама косит из-под ресниц хитрым глазом. – Ох, как давно мне хочется отшлепать вас, Анастасия Владимировна!

За спиной осторожно кашлянула няня. Александра оглянулась:

– Да-да, можете идти.

– Да нет, что вы… Мне же еще Настю одеть нужно.

– Бог с вами, – весело удивилась Александра. – Настя прекрасно оденется сама. Не маленькая… Анастасия Владимировна, я правильно понимаю ситуацию?

– Натюрлих, – сказала Настя, перевернулась на спину и протянула лапы к Александре. Раздумала капризничать. – Ну где же ты была?! Давай я буду вставать скорее. А отшлепать – это как?

– Вот так. – Александра перевернула Настю на живот и побарабанила обеими ладонями по тугой круглой попке. – Ну, мисс, и какое у вас впечатление?

– Вандэфул. – Настя расплылась в блаженной улыбке и зажмурилась. – Еще разочек, если можно.

– Ну, если ты так просишь… – Александра шлепнула покрепче. – Я и еще могу, мне не жалко.

– Ой! – Настя брыкнула ногами и живо села в кроватке. – Мерси, достаточно… А почему от тебя духами пахнет?

– Потому, что я не успела переодеться, – с укором сказала Александра. – Я бы успела, если бы ты вела себя прилично, а не устраивала тут щенячий скулёж. Лишних две минуты спокойно подождать не можешь! Стыдно, мисс.

– Ай м сорри, – весело мурлыкнула Настя. Ну никаких признаков раскаяния! – Я не две минуты ждала, а много… то есть долго. Э лот ов тайм. Не надо переодеваться, духами и не пахнет почти… Совсем немножко. Но это ничего. Мне даже нравится. А какие это духи?

– Понятия не имею, – призналась Александра. – Просто я попала в комнату, где разлили много разных духов. Не знаю, какой запах осел на мне. Наверное, несколько. Ты потерпишь, пока все не выветрится? Или мне лучше все-таки переодеться?

– Сач э трайфл! – Настя уцепилась за Александру и прижалась мордашкой к ее животу. Оторвалась, заглянула ей снизу в глаза и успокаивающим тоном сказала: – Видишь? Хоть бы что. Не переодевайся, мне правда нравится… А в какой комнате духи разлили? А! Наверное, ты у мамы была! А зачем?

Ах, как неудачно получилось. Надо было все-таки переодеться, прежде чем к Насте заходить. Никогда не знаешь, какая мелочь может сработать детонатором. Настя уже недели две не вспоминала о матери. А тут запах духов – и нате вам… Объясняй теперь ребенку, зачем встречалась с Хозяйкой и почему самой Насте встречаться с матерью незачем.

– Да так, надо было по хозяйству кое-что решить, – равнодушно ответила Александра, поднимая Настю на ноги и стаскивая с нее батистовую ночную рубашку. – Ну что ты опять в рукавах путаешься? Хендэ хох…Вот так, зер гут. Тебя, наверное, пора уже под холодный душ сунуть, как ты полагаешь?

– О, ноу! – с отвращением сказала Настя. – Нот эт олл. Ихь бин кранк. И уже есть хочу. Можно шорты надеть? А душ – вечером, ладно?

– Хорошо, – согласилась Александра. – Но должна предупредить, мадемуазель: вечером душ будет в два раза холоднее. А пока просто умойся холодной водой.

– Оффули, – буркнула Настя, но всё-таки послушно потопала в ванную.

– Саша, – робко подала голос няня. – Это сколько ж языков Настя знает?

– Нисколько, – честно ответила Александра. – Разве это можно считать знанием? Она только по-русски довольно сносно говорит и практически все понимает. На остальных говорит неохотно… Правда, понимает тоже хорошо. Вот начнем читать – тогда и говорить будет посвободнее.

– Как же это – читать? – не поверила няня. – Маленькая еще… Да если еще по-иностранному… Такой маленькой учиться рано еще… А то никакого детства не будет.

– Детство в любом случае бывает у всех…

Скольким мамам, няням, родственникам, врачам и вообще посторонним людям, озабоченным отсутствием детства у ее воспитанниц, Александра объясняла, что детство в любом случае бывает у всех? Просто у всех оно разное. У Хозяйки детство прошло в каком-то райцентре, где в единственной средней школе каждый учитель преподавал несколько предметов. Хозяйка окончила свою среднюю школу с золотой медалью. Очень гордилась. Правда, даже золотая медаль не помогла ей поступить хоть в какой-нибудь институт. Какой-то диплом ей купил муж, не так давно, года два назад. Хозяйка потребовала диплом после того, как ее Дашка случайно упомянула о своем… У Хозяина детство прошло в семье известных кинодеятелей. Не режиссеров, не актеров, а именно кинодеятелей. Высокопоставленных чиновников, ответственных работников, отвечающих за кино. Потом – школа для детей ответственных работников, потом, конечно, МГИМО, как же иначе. Потом недолгая работа в Англии, потом – перестройка, потом – бизнес. Хозяин был сравнительно хорошо образован. Неплохо знал разговорный английский. Наверное, и в своем бизнесе что-то понимал. И коллекционировал редкие кактусы, чтоб ему…

– Нина Максимовна, ваши дети в каком возрасте заговорили?

Няня растерянно моргнула и неуверенно ответила:

– Ну, как все… Лялька пораньше, в год уже лопотала вовсю. Алеша попозже, года в полтора. Но мало говорил. Да он и сейчас молчун.

– А как вы их учили? – с интересом спросила Александра.

– Да что ж учить? – совсем растерялась няня. – Говорила с ними, вот и всё. Они сами как-то научились.

– А на каком языке вы с ними говорили?

– Так на русском же…

– А в Англии мамы говорят со своими детьми на английском. Во Франции – на французском… В Китае – вообще на китайском, представляете? И все дети начинают уже в год говорить на родном языке. Даже на китайском.

– А… ну да, я понимаю, – неуверенно согласилась няня. – Ну так это же на родном… на одном… А Настя – сразу на нескольких. Трудно ведь. Маленькая еще.

– Со мной мама с самого рождения говорила на пяти языках, считая русский. Я не помню, как их учила. Просто заговорила в год… как все – на родном.

Александра раздумала объяснять очевидные вещи. Большинство людей почему-то не понимают именно совершенно очевидных вещей. Вот и няня тоже – сама кивает, вроде бы соглашаясь, а смотрит недоверчиво. И губы складывает осуждающе.

– Еще и музыка, – с осуждением пробормотала няня, согласно кивая головой. – Вон сколько всего сразу… А ведь маленькая совсем. Ну, давайте я хоть постельку заправлю, что ли.

– И постель Настя сама заправит! – Александра вдруг развеселилась. – Нина Максимовна, да не опекайте вы ее так… плотно. Настя – самостоятельный ребенок, все, что нужно, она умеет делать сама.

– А я тогда зачем? – испугалась няня. – А мне-то что делать?

– А вы – затем, чтобы при случае оградить девочку от возможных неприятностей, – помолчав, сказала Александра. – Об этом мы с вами вечером поговорим. Попозже, когда Настя ляжет… Будете сейчас с нами чай пить?

– Ой, нет, как можно… Это совсем не положено, что вы… Я к этому не привыкла…

– Хорошо, – согласилась Александра. – Потом привыкнете. Пока можете быть свободны. Я вас часов в восемь позову.

– А сейчас-то мне что делать? – Нина Максимовна, кажется, готова была заплакать.

– Да что хотите! – Александра почти рассердилась. – Отдохните. Почитайте. Вязать умеете? Повяжите. С домом познакомьтесь. Попросите кого-нибудь, чтобы показали.

– Да, я же тут не знаю ничего, – согласилась няня. – Правда надо бы оглядеться. Тогда я пойду?

Александра молча кивнула, и няня вышла из детской, осторожно прикрыв дверь. Но тут же снова резко распахнула ее, влетела в комнату как ошпаренная, со стуком захлопнула дверь за собой, вытаращила глаза и сдавленно зашептала:

– Хозяин идет! Сюда! Уже близко!

Вот ведь курица заполошная…

– Он что, с автоматом Калашникова идет? – поинтересовалась Александра.

– Как это? – растерялась няня. – Зачем с автоматом? Не-ет…

– Тогда почему вы так испугались?

– Ну, так сюда же идет… – в совершенном отчаянии начала было няня.

Из ванной вышла Настя – веселая, растрепанная и совершенно мокрая.

– Облилась, – объяснила она, щелкая резинкой мокрых трусиков. – Очень сильно. Но нечаянно! Пароль д онёр. Там кран очень крепкий.

– Вот вам и дело, – подсказала няне Александра. – Найдите, пожалуйста, все сухое и помогите Насте переодеться.

– Спасибо, – с облегчением пробормотала Нина Максимовна и торопливо направилась к шкафу.

– Я сама! – капризным голосом заявила Настя.

Но тут в дверь постучали. Хозяин всегда ждал разрешения войти. Научился постепенно. Александра помедлила несколько секунд, потом слегка приоткрыла дверь и строго сказала:

– Прошу подождать пару минут. Анастасия не одета.

– Ладно, подожду, – согласился Хозяин, непонятно улыбаясь.

– Бонжур, папа! – крикнула Настя из-за спины няни. – Я сейчас!

– Хай, – отозвался Хозяин. – Давай быстрее, у меня времени мало.

Александра закрыла дверь и оглянулась. Настя напяливала футболку и что-то сердито бормотала, опять путаясь в рукавах. Няня, ссутулившись и вжав голову в плечи, суетливо пыталась помогать, но больше мешала.

– Не так! – раздраженно крикнула Настя и оттолкнула руку няни.

– Мисс, как вы себя ведете? – вполголоса возмутилась Александра. – Отец все слышит. И что он может подумать? Он может подумать, что это я тебя учу таким манерам.

– Я больше не буду, – неохотно буркнула Настя. Влезла, наконец, в свою футболку, помолчала, снизу вверх глядя няне в лицо, и вдруг осторожно погладила ее по руке: – Я, правда, больше не буду. Простите меня, пожалуйста.

– Деточка моя, – умилилась Нина Максимовна. – Солнышко мое золотое… Девочка моя хорошая… И ты меня прости, если я чего не так…

– Ну-ну, – суховато пресекла Александра это кудахтанье. – Вы все делаете так, Нина Максимовна, вам совершенно не за что просить прощения. А Насте – есть за что… Но она нечаянно нагрубила, наверное, еще не совсем выздоровела. Будем считать это… ошибкой. И простим Анастасию Владимировну, учитывая все обстоятельства. Мисс, застелите постель покрывалом. Нина Максимовна, можете помочь Насте.

Няня с Настей принялись в четыре руки застилать постель, шепотом переговариваясь и опасливо оглядываясь на Александру. Настя-то, ясное дело, комедию ломала. А Нина Максимовна, похоже, на самом деле Александру побаивалась. Ну-ну. Ничего, привыкнет постепенно. И с Настей наверняка подружится.

– Теперь можете позвать отца, – разрешила Александра, с удовольствием отметив, что Настя без напоминаний поддернула шорты, одернула футболку и пригладила волосы обеими ладошками. Правда, от этого волосы еще больше разлохматились, но что ж теперь…

– Кам ин, папа! – крикнула Настя и поскакала к двери.

Дверь распахнулась, через порог шагнул Хозяин, стараясь двигаться неторопливо, как всегда. Но было совершенно очевидно, что он едва сдерживает радостное нетерпение. Если бы не было свидетелей, он бы давно уже вломился в комнату, цепляясь за углы всех этих столиков и комодиков, которых до сих пор здесь еще много осталось, схватил бы Настю в охапку, стал бы подбрасывать ее к потолку и при этом кричать грозным голосом какие-нибудь глупости вроде «А это чьё такое пузо толстое?!» В самом начале, когда Александра только-только начинала работать с Настей, именно так все и было. Хозяин свою дочь любил. Приучать его вести себя правильно пришлось довольно долго.

Впрочем, он и сейчас не удержался, подхватил Настю на руки, крепко обнял и засмеялся. И Настя крепко обняла его, обхватила всеми руками и ногами, как мартышка – пальму. Вернее – как баобаб. И тоже засмеялась.

– Если «папа» – тогда «антрэ», – сказал Хозяин грозным голосом. – А если «кам ин» – тогда «дэдди». Ву компрэнэ?

Поймал внимательный взгляд Александры, с непонятной улыбкой объяснил:

– Я беру уроки французского… и немецкого. Бизнес требует.

– Уи, майн либер фатер, – радостно чирикнула Настя. – Ай андэстэнд. Же ву зем…

Хозяин опять засмеялся, поставил Настю на ноги и с отчетливой вопросительной интонацией сказал своим вечно грозным голосом:

– Я вместе с вами пополдничаю…

– Я не возражаю, – равнодушно согласилась Александра. Увидела полуобморочное лицо няни и сочувственно подсказала: – Нина Максимовна, вы можете идти. У вас еще много дел. Пока мы без вас постараемся справиться.

– Спасибо, – испуганно бормотнула няня и боком выскользнула из детской, бесшумно притворив дверь.

Хозяин проводил ее задумчивым взглядом, потом так же задумчиво посмотрел на Александру, непонятно улыбнулся, непонятно сказал:

– Неопровержимым фактом является тот, опровергать который никому не приходит в голову.

Александра молча слегка подняла брови. Это что такое? Может быть, какая-нибудь модная шутка сезона? Странно было бы, если бы Хозяин шутил. У него не было чувства юмора.

– Цитата одна, – объяснил Хозяин, заметив ее поднятые брови. – Из детектива… Один опытный следователь так учит молодого. Там еще много таких перлов есть… Ну, ладно, пойдемте на веранду, я стол там велел… попросил накрыть.

Такие оговорки были уже редкими. А три года назад он вообще не знал слова «попросил». Только «велел», «приказал» или «распорядился».

Александра следила, как Настя ведет себя за столом, и время от времени невольно поглядывала на Хозяина. Тот вел себя… не хуже. Нормально он себя вел. Впрочем, ничего удивительного: все-таки не из райцентра, и учился не в ПТУ, и в Англии, надо думать, пообтесался… Придраться было не к чему. Но очень хотелось.

Хозяин оторвался от созерцания дочери, поставил чашку и быстро глянул на часы. Александра тут же придралась.

– Настя, мы задерживаем твоего папу, – озабоченно сказала она. – Ему пора на работу, но он не может уйти, пока ты сидишь за столом и пьешь свое какао двадцать… уже двадцать три минуты.

– Я уже давно выпила, – призналась Настя и вздохнула. – Я не хочу, чтобы папа уходил. Папа, а тебе обязательно на работу идти?

– Обязательно, – серьезно ответил Хозяин и тоже вздохнул. – Но не сейчас. Я с тобой немножко еще побуду… Попозже. А сейчас я хотел бы поговорить с Александрой.

– О чем? – заинтересовалась Настя.

Александра укоризненно качнула головой.

Хозяин непонятно улыбнулся и ответил:

– Нужно посоветоваться по некоторым… хозяйственным вопросам.

Подумать только… Хозяйке нужно было с Александрой посоветоваться, Хозяину тоже нужно с Александрой посоветоваться… Какой сегодня день интересный. Будем надеяться, что Хозяину не пришла в голову какая-нибудь гламурненькая идея.

– Настя, тебе придется какое-то время побыть с няней, – сказала Александра. – Будь добра, пригласи ее сюда, она в гостиной.

– У-у-у… – Настя обиженно насупилась.

– Не поняла, – холодно удивилась Александра. – Что это значит? И на каком языке?

– У-у-уно моменто, – недовольно сказала Настя, но из-за стола встала по правилам и отправилась в дом выполнять приказ… то есть, конечно, исполнять просьбу Александры.

Хозяин проводил дочь задумчивым взглядом, непонятно поулыбался, спросил, понизив грозный голос:

– А вы с ней не слишком… строго? Даже меня в детстве так не муштровали.

– Пожалеешь розги – испортишь ребенка, – машинально пробормотала Александра, гадая, о чем бы Хозяину с ней советоваться.

– Что-о-о?! – вскинулся Хозяин. – Вы что, Настю… бьёте?!

Александра пару секунд смотрела на него непонимающе, потом поднялась, вытянулась струной, задрала подбородок и, заморозив голос до абсолютного нуля, свысока спросила:

– Владимир Сергеевич, это вы пошутили, я правильно поняла?

Как же, пошутил он… У него нет, не было и никогда не будет чувства юмора.

Хозяин тоже встал, с шумом отодвинув стул, посверлил ее недоверчивым взглядом, вслух подтвердил ее мысли:

– У меня нет чувства юмора. Особенно если дело касается Насти. Да сядьте вы… пожалуйста. Вон они идут. Настя и эта, новая. Навек испуганная.

Александра оглянулась – Настя вела за руку Нину Максимовну и что-то говорила ей с важным видом. Ну, ясно – уже пытается подчинить. Вот ведь характер… Но что за руку ведет – это хорошо. Наверняка подружатся… И Нина Максимовна тут же начнет баловать девочку изо всех сил. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Настя и няня подошли. Настя сделала скромное лицо, сложила губы бантиком, опустила глазки, но из-под ресниц поглядывала на Александру ожидающе. Няня действительно выглядела испуганной, не знала, на кого смотреть, переводила взгляд с Александры на Хозяина, с Хозяина на Александру. Судя по всему, никак не могла решить, кого следует бояться больше.

– О господи, – раздраженно бормотнул Хозяин себе под нос и отвернулся. – Беда…

– Нина Максимовна, – как можно ласковее сказала Александра. – Будьте так добры, последите за Настей, пока она гулять будет. Она будет гулять вот здесь, прямо перед верандой. И не будет убегать дальше беседки. И в кустах от вас прятаться не будет. Настя девочка умная, она понимает, что неправильным поведением может расстроить вас очень сильно. А меня – еще сильнее. Анастасия Владимировна, я правильно понимаю ситуацию?

– Ну, вообще-то, да… – Настя заметно погрустнела. – Я хотела…мы хотели посмотреть, как там новый дом строят… Ладно, потом посмотрим, да? Саша, тогда я мячик возьму, можно? Мы с тетей Ниной хоть в мячик поиграем, что ли…

– В мячик можно, – разрешила Александра. – При условии: Нина Максимовна бегать за улетевшим мячиком не имеет права. Вам все понятно, мисс?

– Конечно, – оживилась Настя. – Я сама буду бегать.

– Не дальше беседки и не по кустам, – напомнила Александра. – Ферштейн?

– Йес, – сказала Настя и вздохнула. – Что же тут непонятного… Тогда мы пойдем… То есть: мы можем идти?

Александра кивнула и какое-то время еще смотрела, как Настя – опять за руку – уводит няню с веранды в сад. И опять что-то важно говорит на ходу. Начала психическую атаку, судя по тому, как Нина Максимовна вжимает голову в плечи и украдкой испуганно оглядывается на веранду.

– А вы уверены, что Настя все понимает?

Александра с удивлением оглянулась. Хозяин сидел, вертел в пальцах пустую чашку, непонятно улыбался.

– Что вы имеете в виду?.. Настя понимает все, что я ей говорю. И то, что сама говорит. Или у вас есть какие-то основания для сомнений?

– Нет, какие там основания… – Хозяин поставил чашку на блюдце, взял со стола чайную ложку и принялся вертеть в пальцах ее. – Просто я до сих пор удивляюсь… честно говоря, даже пугаюсь иногда. Да и многие пугаются, я ведь знаю. Все-таки Настя еще слишком маленькая, чтобы вот так… ну, например, вот так говорить. Я уж обо всем остальном молчу… Слишком маленькая! Нет, я согласен, бывают вундеркинды всякие, гении от рождения… Так они – от рождения, это тоже понятно… Александра, я ведь Настю объективно оцениваю… Не совсем объективно, конечно, отец все-таки. Но я же помню, какая она была! Даже близко не вундеркинд! И вдруг – вон что… Вас-то саму это не удивляет?

– Что именно должно меня удивлять? – сдерживая раздражение, поинтересовалась Александра. – Девочка абсолютно нормальна. В наше время это, конечно, явление не массовое, однако и не исключительный случай. Хорошие физические данные. Я бы не сказала, что умственные способности намного выше средних, но все-таки, мне кажется, несколько выше… И практически здорова. Если не считать аллергию на некоторые запахи. Но я говорила с врачом, они уверяют, что это у многих бывает. В общем, обычный ребенок. Извините, но ничего удивительного я в Насте не вижу.

– Я этот кактус сжег, – вдруг сказал Хозяин. – Разрубил на куски и в костре сжег.

Александре стало смешно. И грустно тоже стало. Он так гордился этим кактусом.

– Какая жестокость, – печально удивилась она. – Мы ведь уже уничтожили цветок, который так нестерпимо… пахнул. Этого было вполне достаточно. Говорят, все так делают. Главное – вовремя заметить, когда он цвести соберется. А сам кактус пусть бы жил.

– Нет, ну его, пусть лучше не живет, – с нескрываемой злобой сказал Хозяин. Помолчал, посмотрел на Александру, оглянулся на дочь, которая скакала по газону за мячиком – сама как мячик, – и вдруг признался беспомощно: – Испугался сильно. Очень сильно испугался. Главное – сам же и виноват. Сам же и притащил в дом эту гадость.

– Никаких причин для тревоги нет… – Александра тоже оглянулась, понаблюдала за Настей и пожала плечами: – Вы же сами видите – всё в порядке. Да и вообще ничего особенного не было. С детьми такое часто случается. Пустяк, не стоит обращать внимания. Все в пределах нормы. Вы об этом хотели со мной поговорить?

– И об этом тоже, – не сразу ответил Хозяин. Опять замолчал, старательно выпрямляя согнутую колесом серебряную ложку, до конца не выпрямил, бросил на стол, вынул из кармана зажигалку и стал вертеть ее в пальцах. Наверное, нервы. Раньше Александра этого в нем не замечала. Хозяин поднял глаза, непонятно улыбнулся, спросил: – Вы помните, какой была Настя три года назад?

– Три года назад Насте было два года, – с холодком ответила Александра. – И она была совершенно обычным ребенком.

Это можно было считать правдой. Во всех таких семьях дети были почти одинаковые. Раскормленные, неподвижные, с амимичными лицами, бессловесные – без слов сопящие, когда все нравилось, и без слов орущие, когда что-то было не так. Вокруг них обычно суетились по нескольку нянек, кормили, купали, одевали, раздевали, укладывали спать, прятали от сквозняков, от солнца, от дождя, от мороза, от жары, от комаров, от собак, от кошек, от жизни… Соперничали друг с другом – перед хозяевами, не перед детьми. Друг с другом почти не разговаривали. С ребенком вообще не разговаривали. В лучшем случае – сюсюкали умильно: «А исё лозетьку за мамотьку! А исё – за папотьку! Каська холосяя!» Мамы с детьми тоже не разговаривали – не до того было. Времени и так едва хватало на клубы, фитнес, кабаки, клиники пластической хирургии, чёс по бутикам, трёп по телефону и на другие важные и неотложные занятия для дам, которые вращаются в высшем обществе. Вращение требовало полной самоотдачи. При чем тут дети? У детей миллион нянек. И папы с детьми не разговаривали. У пап был бизнес, презентации, брифинги, разборки, сауны, новые проекты, старые долги, конкуренты, компаньоны и коллекционирование кактусов. При чем тут дети? Достаточно и того, что папа оплачивает миллион нянек. Обычно родители спохватывались ближе к школе. Поздно.

Три года назад Александра увидела абсолютно типичного двухлетнего ребенка. Типичного для большинства семей из этого круга. Сдобный пончик, малоподвижный, безрадостный и бессловесный.

– Настя и сейчас совершенно обычный ребенок, – сказала Александра. – Если вы ожидаете от нее каких-то особых достижений, покорения звездных вершин и тому подобного, то должна заранее предупредить: никаких предпосылок для этого нет. Особыми талантами Настя не обладает. К тому же – довольно ленива… Вернее, ничем не увлечена настолько, чтобы заниматься этим подолгу и углубленно. Обычный ребенок. Средний.

Хозяину ее слова не понравились, наверное. Нахмурился. Смотрит подозрительно. Не поверил. Помолчал, грозно кашлянул, не менее грозно сказал:

– Я Герману Львовичу до сих пор благодарен, что вас мне порекомендовал.

Александра промолчала. Герман Львович, ее прежний хозяин, три года назад поссорился с властями из-за какой-то ерунды, кажется, из-за пары миллионов долларов, ссора зашла так далеко, что Герману Львовичу и властям стало тесно в одной стране, а поскольку власти бросить страну на произвол судьбы не могли, то пришлось Герману Львовичу уезжать и бросать страну на произвол властей. Он и уехал, прихватив все свои и несколько чужих миллионов. Заодно и семью прихватил – свою и, по привычке, часть чужой: молодую жену какого-то актера. Александру тоже прихватить хотел, потому что его девятилетняя дочь Ника не хотела расставаться со своей учительницей. Но Александра поговорила с Никой – и та передумала, хоть и поплакала на прощанье. А Герман Львович особо во все это не вникал, сказал: «Как хотите, мне же хлопот меньше» – и пообещал порекомендовать ее серьезному господину. Вообще-то он порекомендовал ее четырем господам. Все они были один серьезней другого. Сидели и серьезно обсуждали, к кому Александра пойдет работать. Чтобы не ссориться, решили в карты сыграть: кто выиграл – тот выиграл. Судьба. Остальные гувернантку на работу не зовут.

Выиграл отец Насти.

Хозяин помолчал, поулыбался непонятно, неожиданно сказал:

– Вообще-то он многим вас рекомендовал. Мы… жребий тянули. Кому выпадет – тот и имеет право работу предлагать. А остальные не имеют. Мне выпало. А так бы все предлагали. У вас такая репутация.

С чего бы он так разоткровенничался? Ладно, откровенность за откровенность.

– Все и предлагали. Или не все, я не знаю. Трое. Двое – раньше вас.

– Вот как? – Хозяин заметно растерялся. Даже непонятно улыбаться перестал. Но тут же взял себя в руки: – Но предлагали мéньшую сумму, да?

– Бóльшую, – возразила Александра. Ах, как ему обидно это слышать, наверное. Они все не любят, когда кто-то из конкурентов готов заплатить больше. – Один намного больше предлагал. Почти в полтора раза.

– А тогда почему вы выбрали меня? – Хозяин смотрел уже не просто с подозрением, а с откровенным недоверием.

– Я выбрала не вас, – объяснила Александра. – Я выбрала Настю. У остальных были сыновья. Я не работаю с мальчиками.

– Уф-ф-ф, – вздохнул Хозяин с нескрываемым облегчением. – Повезло. Александра, я согласен платить вам больше.

Да что это с хозяевами сегодня? Хозяйка собирается платить ей за консультацию, Хозяин собирается платить ей за… Интересно, за что? Хозяин был широко известен редкостной жадностью. Даже собственную жену то и дело на голодный паек сажал.

– Я не просила прибавки, – с некоторым высокомерием заявила Александра. – Или вы имеете в виду какие-то дополнительные обязанности?

– Нет, зачем… – Хозяин беспокойно шевельнулся, сунул в карман зажигалку и взял со стола вилку. Тоже серебро. Мягкая. Сейчас и ее испортит. – Но если вас позовут к другой девочке и предложат в полтора раза больше, вы же можете уйти…

Она не могла уйти, бросив работу на полпути. Вернее – в самом начале пути. Но Хозяину совсем не обязательно знать ее слабые стороны. Александра сделала понимающее лицо и заинтересованный голос:

– Ах, вот в чем дело! Вы получили информацию, что меня хотят переманить… нет, как это сейчас говорят? Перекупить. Вы именно об этом хотели со мной поговорить?

Хозяин бросил на стол вилку, глянул на часы и хмуро сказал:

– Нет. Я хотел поговорить с вами о Насте. Ей не стоит здесь жить… Хотя бы какое-то время. Лучше уж в городской квартире. Или за бугор… за границу куда-нибудь. Вы бы с ней согласились поехать?.. Черт, совсем времени не осталось…

– Владимир Сергеевич, такие вопросы не решаются на бегу, – строго заметила Александра. – Мы разговариваем почти час, и только в самом конце вы мимоходом говорите о главном. Уезжать с Настей! Вы бы не могли объяснить причины для такого неожиданного решения? Я в некотором недоумении.

– Не надо давить мне на психику, – очень тихо и очень зло сказал Хозяин. – Хватит уже. Всё вы понимаете… Я и так не знаю, как говорить. Никому доверять нельзя… Все, не могу больше, опаздываю. Вечером приеду пораньше – и все-таки поговорим.

Хозяин тяжело поднялся, минуту стоял молча, глядя на нее сверху, непонятно улыбался… Нет, это не улыбка. Это у него судорога лицевых мускулов. Или зуб болит. Или он думает, что так нужно выражать чувство превосходства. Наверное, имиджмейкер поставил ему выражение лица, соответствующее представлению всей этой толпы о важности и исключительности, и теперь Хозяин поддерживает собственный имидж всеми силами. Силами всех своих лицевых мускулов. И лицевого нерва.

Александра понимала: она ему очень не нравится.

Он ей тоже очень не нравился. И тоже это понимал.

Видовая неприязнь. Ничего не поделаешь. Закон природы.

Но дочь он любит. Совсем как нормальный человек.

Ладно, пусть живет.

Хозяин отвернулся, перегнулся через перила веранды, грозным голосом громко позвал:

– Настя! Ком цу мир.

Настя сунула мячик в руки окаменевшей Нине Максимовне и понеслась на зов, раскинув объятия и высоко взбрыкивая ногами в стриженой траве. Сейчас шлепнется. Нина Максимовна вышла, наконец, из ступора, уронила мяч и побежала за Настей, что-то испуганно вскрикивая на ходу. И эта сейчас упадет. И все – на его глазах. А у него нет чувства юмора.

Александра уже хотела крикнуть, чтобы все немедленно остановились, но тут Хозяин неловко перевалился через перила веранды, тяжело спрыгнул на землю, едва удержавшись на ногах, и бросился навстречу дочери, протягивая руки. Успел поймать как раз тогда, когда Настя споткнулась. Кажется, нарочно споткнулась, мартышка хитрая. Именно для того, чтобы отец ее подхватил. Нина Максимовна тоже споткнулась и чуть не упала. Но все-таки удержалась на ногах – ее подхватывать никто не собирался. По инерции просеменила еще несколько шагов, затормозила почти рядом с Хозяином с Настей на руках, прижала руки к груди и багрово покраснела. Хозяин мельком глянул на нее. Она побледнела и полуобморочно завела глаза под лоб. Нет, это недопустимо. Надо наконец с ней серьезно поговорить.

Александра неторопливо спустилась по ступеням веранды и направилась к этой скульптурной группе.

– Саша! – восторженно сказала Настя. – Ты видела, как папа прыгнул? Прямо как человек-паук!

– Да, – подтвердила Александра. – Совершенно так же.

– Настя чуть не упала, – с некоторой неловкостью пробормотал Хозяин и поставил дочь на ноги.

– Она сделала это нарочно, – холодно объяснила Александра. – Притворилась, что сейчас упадет. Чтобы вы ее… спасли. Я права, Анастасия Владимировна?

– Я не притворилась! Я просто пошутила!

– Верю, – так же холодно ответила Александра. – Вы пошутили, мисс. В результате ваш отец чуть не сломал ногу, а Нина Максимовна чуть не получила разрыв сердца. Они оба очень за вас испугались, мисс. И оба не поняли шутки.

– Я больше не буду, – с готовностью пообещала Настя. – Саша, я… раскаиваюсь. Папа, прости меня. Тетя Нина, вы тоже меня простите.

– Девочка моя золотая… – с облегчением забормотала Нина Максимовна, постепенно возвращаясь к жизни.

– Простили? – обрадовалась Настя. – Ну, тогда пойдемте за мячиком.

Она покровительственно взяла няню за руку и повела от веранды. И опять что-то стала ей говорить. Зомбирует.

Хозяин проводил их внимательным взглядом, обернулся к Александре, непонятно улыбнулся, неожиданно спросил: