Текст книги "Наследница Императорского дома. Книга третья. Фантастическая сага «Воины света». Трилогия вторая «Императорский дом»"

Глава 2

Дневник Снижны—Айны

Удо, ты так долго не приходишь в сознание, что я начинаю терять веру в твоё выздоровление. Мы с бабушкой Ритвой валимся с ног от усталости, каждый день пополняя твою реку жизни, но всё напрасно. Она словно не принимает нашей помощи, отказываясь при этом самостоятельно наполняться. Твоё тело уже пошло на поправку, наливаясь силой. Ты уже не выглядишь измождённым. И я не понимаю, что происходит. Так не бывает. Такого даже бабушка Ритва не видела ни разу. Твоё тело словно живёт отдельно от самого тебя. От твоей души. От твоего горячего сердца.

Бабушка Ритва говорит, что ты отказываешься жить. Твоя душа не хочет возвращаться в этот мир. Как я тебя понимаю, брат. Тира причинила тебе столько боли. Она сделала больно и мне. Я ей верила так же сильно, как и ты. Я видела твоё счастье рядом с ней и солнце в её глазах для тебя. Удо, как мы оба в ней ошибались. Это было не солнце. Это был даже не огонь. Это был фальшивый свет холодных и безжизненных ламп. И похоже, твоё сердце разлетелось на тысячи осколков, когда ты это понял. Но ты всё ещё её любишь и поэтому боишься проснуться. Тебе придётся встать на суде и отдать приказ на её казнь. Но поверь мне, брат, так будет лучше. Пусть она исчезнет из этого мира и уйдёт на дорогу богов. Там ей придётся вынести ещё один суд. И это будет строгий суд богов над деяниями человеческой души. И я надеюсь, что она очень скоро предстанет перед ними, а её ушедшим предкам из мира живых будет стыдно за неё.

Я расспросила дядю Хаука, как происходит суд на малом совете, и теперь ещё больше понимаю тебя. Ты единственный человек из всего нашего народа, который берёт на себя груз этой ноши. Именно ты оглашаешь смертные приговоры и оправдываешь невиновных. Как хорошо, что наш народ выбрал светлую дорогу жизни. Он живёт по совести и устоям своих предков, где человеческая жизнь стоит во главе всего, поэтому таких случаев крайне мало на всех планетах Императорского дома.

Прожив столько лет у бабушки Ритвы из народа Айны, я осознала всю силу этого пути. Они ушли очень далеко от нас по этой дороге и теперь делятся своей мудростью и знаниями, потому что мы выбрали тот же путь. Ещё наш предок великий Торгнир поставил во главу угла всех человеческих отношений семейные ценности и преемственность поколений. Где младшие почитают старших за их мудрость, а старшие всегда придут на помощь своим потомкам и советом, и личным примером. И ты, брат, являешься путеводной звездой для нашего народа. На тебя ровняются не только люди Императорского дома, но и подзащитных нам земель. Поэтому тебе приходится постоянно выполнять столько правил и протоколов. И теперь я понимаю зачем.

Даже среди нашего народа ты особенный, Удо. Даже твой организм работает не так, как у других. Пока ты не хочешь жить, он тебя не слушается. Он восстанавливает силы вопреки, а не благодаря тебе. Это происходит потому, что ты постоянно тренируешь свой дух, свой ум и своё тело, не позволяя себе застыть в развитии. Тебе порой приходится нелегко, брат, теперь я это понимаю. Но ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. В любой ситуации я буду на твоей стороне. И хотя я не могу оглашать смертную казнь на малом совете, но буду мысленно с тобой в суде над Тирой, брат.

Ты уже здоров, Удо. Однако для полного восстановления сил ты должен встать на ноги. Но ты словно находишься в бесконечном сне, даже не пытаясь очнуться от него.

Удо, тебе пора проснуться.

***

Весь день после общения с шаманкой Ритвой Бернард не находил себе места. Он всё утро провёл в размышлениях, едва позавтракав на скорую руку. Раньше его холодный ум военного тактика и стратега быстро выдавал возможные варианты решения проблем, но не сегодня. Он с самого утра заперся у себя в кабинете, попросив гвардейцев беспокоить его только по очень важным вопросам.

Бернард был уже зрелым человеком четырёхсот двадцати двух лет от роду. Высокого роста около метра девяноста пяти с подтянутой фигурой военного. Тёмно-русые волосы он всегда заплетал в короткую косу, а его небольшая борода была расчёсана волосинка к волосинке. Взгляд его пронзительных серых глаз мог навести ужас на любого члена команды флагманского корабля, когда Бернард был недоволен их действиями. Но мог быть и по-отечески ласковым, словно он командовал не гвардейцами, а своими сыновьями. Капитан был примером во всём не только для своих подчинённых, но и окружающих его людей.

За годы военных операций Бернард прошёл полевые условия разведчика, лично принимал участие в защите нескольких планет от драгондов. Он держал себя в отличной форме, не прекращая тренировок. Ему мало находилось достойных соперников, но Ульвбьёрн никогда не давал капитану спуска. За всё время Бернарду удалось лишь два раза свести поединок к ничьей. Капитан гордился тем, что служит этому великому человеку. И несмотря на то, что Ульвбьёрн был его командиром, их взаимоотношения больше походили на общение между старшим и младшим братом. Причём роль старшего взял на себя Бернард. А после гибели родителей Удо капитан стал по-отечески оберегать его.

Бернард окончил школу гвардейцев ещё во времена правления главы Йорана. Однако когда подал заявку на вступление в его личную гвардию, то ему было отказано. Капитан понимал, что отбор гвардейцев на флагман производит глава Императорского дома лично, и по каким причинам тот или иной воин получает отказ, он никому и никогда не объяснял. Это был только его выбор. Спустя десятилетия командования личной гвардией Ульвбьёрна капитан знал ответ на этот вопрос. Его гвардейцы фактически становились семьёй действующего главы Императорского дома. Поэтому это был очень личный выбор. Бернард понимал, что в условиях военных действий большое значение имеет, кто прикрывает твою спину. Верные друзья не рождаются на пустом месте. Они проходят испытание временем и трудными жизненными ситуациями. И если тебе человек изначально чем-то не понравился, то ты ему до конца так и не доверишься. Поэтому глава Императорского дома не просто изучал личные дела гвардейцев. Он искал тех, кому мог доверить защищать свою жизнь каждый день. Довериться, как своим братьям.

Однажды глава Йоран вызвал к себе Бернарда и вёл с ним долгую беседу, после чего назначил капитаном личного корабля его новорождённого сына Ульвбьёрна, первый состав которой отобрал сам. Йоран также сообщил, что у Бернарда есть десять лет на притирку гвардейцев. И капитан имел право поменять непонравившихся ему кандидатов, предварительно посоветовавшись с ним. В свои десять лет принц Ульвбьёрн вступил в должность заместителя Бернарда, а после своего пятидесятилетия получил право полностью сменить свою личную гвардию с командным составом включительно. Однако этого не произошло. Удо почти целиком одобрил выбор отца, заменив лишь несколько гвардейцев. С тех пор прошло уже много времени, но состав больше не менялся. Гвардейцы его команды должны были смениться после празднования столетия Ульвбьёрна, но лишь некоторые захотели сойти на землю по причине женитьбы. Они видели, как он рос, как мужал. И теперь рядом с главой Императорского дома находились верные товарищи, которые не просто готовы были отдать жизнь за него, а те, кто уже делал это не раз.

Бернард никогда не повышал свой голос, но при этом умел отчитать своего подчинённого так, что его слова доходили не только до мозга, но и до глубины их человеческой души. Поэтому его гнева боялись все. Гвардейцы всегда подшучивали, что лучше бы капитан наорал на них. И сейчас в душе Бернарда пылал огонь боли не меньшей, чем у Хаука во время расследования похищения Ульвбьёрна. Он ловил себя на мысли, что был бессилен помочь в его излечении. И поэтому ему действительно очень сильно хотелось выместить свою злость на ком-либо. Но Бернард никогда не позволял себе этого делать. Поэтому он заперся у себя в кабинете, пытаясь понять, что можно сделать в такой ситуации. Как человека, находящегося в бессознательном состоянии, заставить захотеть жить?

Бернард начал думать, как холодный и рассудительный аналитик, перебирая в своей голове все возможные варианты. В какой-то момент его мозг зацепился за одну мысль. Капитан тут же вышел из своего кабинета и отправился в тюрьму. Проходя по пустынному этажу, он слышал лишь эхо своих шагов. Подойдя к камере Тиры, он застыл на некоторое время, а потом кивнул гвардейцам. Те открыли дверь, пропустив капитана внутрь.

Тира сидела босая в большом уютном кресле, одетая в шорты и старую заношенную майку бирюзового цвета, которая ей была явно велика. Она положила голову на колени, руками прижимая ноги к груди. Её хрупкая фигура просто утонула в кресле. Густые локоны тёмно-русого цвета отливали серым цветом под искусственным освещением. Бернард впервые столкнулся с Тирой по долгу службы, лично сопроводив с корабля, на котором она прибыла на планету, в эту камеру заключения. И тогда он лишь мельком взглянул на неё. Его голова была занята решением проблемы охраны главы Ульвбьёрна и дворцового комплекса. Но сейчас капитан невольно залюбовался профилем Тиры. Прямой аккуратный нос и красивый изгиб длинной шеи завершали её хрупкий образ. Неудивительно, что Удо всеми силами пытался спасти ей жизнь, несмотря на то, что она с ним сделала. Эту женщину хотелось защищать.

Тира даже не повернула голову в сторону открывающейся двери, когда капитан вошёл в камеру. Она что-то рассматривала на противоположной от себя стене. Бернард посмотрел туда же и застыл от удивления. Вся стена была разрисована набросками одного и того же человека. На него смотрело множество лиц Удо. Гневно, радостно, печально.

– Ищите куда удобнее вонзить главе Ульвбьёрну клинок, мисс Тира? – сдерживая свой смех, проговорил Бернард, присаживаясь в соседнее кресло.

– Освещение не то. Его лицо такое безжизненное, – тихо сказала Тира. – И смею вас заверить, что у меня была сотня тысяч возможностей перерезать горло или воткнуть что-нибудь в глаз главе Ульвбьёрну. И не смейте меня оскорблять своими словами, капитан Бернард, – жёстко добавила она, так и не повернув в его сторону головы. – Я – заключённая, и знаю свои права. И вы не имеете право меня унижать.

– Я никоим образом не пытался вас унизить, мисс Тира, – абсолютно спокойным голосом ответил капитан. – И простите, что солнечный свет не освещает ваши талантливые работы, но в это помещение я доставить его не смогу. Я не волшебник.

Тира не ответила ему. Бернард смотрел на заключённую, не зная с чего начать. Её ненавидели и призирали все, кто находился в этом дворцовом комплексе. Когда Тиру вели в камеру, то несколько десятков людей пытались прорваться к ней в попытке задушить своими собственными руками. Им, конечно же, это не удалось. Но даже за то короткое время, что она шла до челнока, а потом спускалась по переходам дворца, Тира услышала не одну гневную речь в свой адрес. Она высоко несла свою голову, пропуская всё мимо ушей. Бернард тогда восхитился её стойкостью. Она шла так, будто вокруг ничего не происходило. Словно она гуляла по берегу моря, вдыхая его солёный воздух и наслаждаясь открывающим видом. Это не могло не понравиться капитану. Такую выдержку имел не каждый человек. И теперь он должен был уговорить Тиру, помочь ему.

– Почему вы сидите в этой майке, мисс Тира? Ведь я велел принести вам достаточно одежды, чтобы вы могли менять её, – Бернард первым начал разговор.

– Одежду? Вы это называете одеждой, капитан Бернард? – Тира перевела свой колючий взгляд на него.

Тут он увидел её сине-зелёные глаза, которые метали молнии из-под красиво очерченных тёмных бровей. Её щёки покрылись румянцем. Она широко распахнула свои глаза от возмущения, взмахнув чёрными густыми ресницами. Любой художник или поэт восхитился бы её тонкими чертами лица и постарался запечатлеть их на холсте кистью или на бумаге пером.

Тира сидела перед капитаном гордая, не сломленная, не сдавшаяся. Если бы Удо был его сыном, то он одобрил бы выбор невесты. Но Бернард являлся лишь капитаном гвардии и в таких вопросах был ему не советчик. Он чётко понимал, что жить Тире осталось совсем недолго, а Удо до конца своих дней придётся жить с разбитым сердцем. И эта рана не затянется быстро, если затянется вообще, а народу Императорского дома ещё долго придётся ждать появление на свет наследника их главы. Но сделать что-либо Бернард не мог, разве что сдержать слово и доставить заключённую живой в зал суда.

– А что не так с вашей одеждой, мисс Тира? – уточнил Бернард спокойным голосом, не показав своего удивления.

Тира вскочила с кресла, открыла шкаф и стала доставать оттуда платья, показывая ему, что не так.

– Великолепный шлейф. Вы только посмотрите, как восхитительно играет эта ткань переливами красок, – Тира зло кинула платье себе под ноги. – А вот этот подол прекрасно волочится по полу, – туда же кинув второе платье.

С похожими комментариями она выкинула всю одежду себе под ноги. Бернард не пытался остановить Тиру, прекрасно понимая её возмущение. И лишь по-отечески улыбался, продолжая молча наблюдать за её действиями.

– Вы всё это называете одеждой? – сказала в конце Тира, показав руками на большой ворох, образовавшейся возле её ног.

– Я не специалист в женских нарядах, мисс Тира. Я – военный человек, но всё же обладаю некоторым чувством вкуса. И смею вас заверить, что эти наряды восхитительны, – сказал капитан ровным тоном, лишь искорки в его глазах выдавали смех.

– Вот и замечательно. Забирайте всё это себе, капитан Бернард, – сказала Тира, зло ударив по вороху из платьев ногой.

– Я вынужден отказаться от вашего заманчивого предложения. Видите ли, я не ношу платья, – сказал Бернард, видя, как она прожигает его гневным взглядом. – Я попрошу подобрать что-либо более подходящее вашему, скажем так, не дворцовому вкусу.

– Уж будьте любезны, – сухо сказала Тира, опять усаживаясь с ногами в кресло, и уставилась на стену.

– Мисс Тира, смею обратиться к вам с не совсем стандартным предложением, – сказал Бернард.

– Нет, – жёстко произнесла Тира, не глядя на него.

– Что нет? – уточнил капитан.

– Нет – это мой ответ на всё, что бы вы мне не предложили, – сказала Тира, ещё крепче прижимая колени к себе, словно пытаясь спрятаться за ними.

– Глава Ульвбьёрн очень плох, мисс Тира, – Бернард сделал вид, что не услышал её, но был удовлетворён тем, что она невольно вздрогнула от этих слов.

– Позовите шаманку Ритву. Она творит чудеса. Нашей принцессе Снижне ещё многому нужно у неё научиться, – сказала Тира, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Смею вас уверить, что они обе не отходят от постели главы Императорского дома с момента его освобождения из плена, мисс Тира. Однако это не приносит никаких результатов, – спокойно сказал Бернард, внимательно наблюдая за её реакцией.

Как бывший полевой агент, он делал это автоматически. Мимика, жесты, выражение глаз. Побелевшие кулачки Тиры, которая просто вжала свои пальцы в кожу ног, выдавали её с головой.

– Значит, ему уже не поможет никто, – Тира старалась говорить спокойно, но всё же ей плохо удавалось скрывать свои настоящие чувства.

– Позвольте с вами не согласиться, – сказал Бернард, увидев, как Тира резко посмотрела на него.

– Вы знаете какого-то волшебника лично? – с сарказмом уточнила она.

– Нет. Я даже не смею сказать, что знаю вас, мисс Тира. Но я уверен в том, что именно вы сейчас способны поставить главу Ульвбьёрна на ноги, – сказал Бернард, внимательно вглядываясь в лицо Тиры и читая все её эмоции, как открытую книгу.

– Вы с ума сошли? – от удивления она ненадолго потеряла контроль над собой.

– Нет, я нахожусь в исключительном здравии, мисс Тира. И мой мозг работает очень чётко, – улыбнулся Бернард, увидев на её лице то, что хотел знать для себя. – Я назначаю вам новое место заключения.

– И куда же меня заточат на этот раз? – усмехнулась Тира. – В какое-нибудь сырое и затхлое помещение, чтобы я ещё лучше почувствовала бессмысленность своего существования на этой земле и необходимость поскорее отправиться на тот свет?

– Нет, мисс Тира. Я перевожу вас в личные покои главы Императорского дома Ульвбьёрна, а точнее в его личную спальню, – констатировал Бернард. – И там будет солнце, чтобы вы смогли ещё больше улучшить своё мастерство, рисуя с натуры. Правда, я не могу позволить вам делать это на стенах. В спальню будет доставлен мольберт с красками и холстами.

– А вы точно уверены, что с вашей головой всё хорошо, капитан Бернард? – спросила Тира, после того, как пару раз открыла и закрыла рот, не найдя подходящих слов.

– Более чем, – ответил Бернард.

– Я же могу, как вы выразились, вонзить ему клинок в сердце, – удивилась Тира.

– Можете, – спокойно ответил он.

– Разве вы не знаете, что я нахожусь в этой камере из-за покушения на жизнь главы Ульвбьёрна?

– Мисс Тира, я знаю, за что вы тут сидите, так же хорошо, как и вы. Но я хочу вам сказать, что Удо не просто не выздоравливает. Он умирает. Понимаете? – Бернард внимательно смотрел на Тиру, которая невольно потянула свою руку к сердцу, а в её глазах застыл ужас.

– Но чем я смогу помочь ему? Я ведь даже не врачевательница, – Тира пыталась не заплакать. – Мои познания в лекарском искусстве столь малы, что не идут ни в какое сравнение со Снижной или шаманкой Ритвой.

– Мне это известно, мисс Тира. Мне не нужны ваши познания во врачевании. Я назначаю вас личной сиделкой главы Ульвбьёрна, – сказал Бернард.

– И что я должна буду делать? – уточнила Тира.

– Всё, что делает сиделка. Насколько мне известно, вы уже дважды лично ухаживали за главой Ульвбьёрном и проявили себя с лучшей стороны. Поэтому я не буду вас учить, что нужно при этом делать.

– А если я его убью? – жестко спросила Тира, зло сузив глаза.

– Значит, вам добавят ещё одну статью со смертным приговором без права помилования. И мне заодно. В этом случае я буду казнён с вами в один день, мисс Тира, – сказал Бернард таким тоном, словно рассказывал ей о том, что на дворе стоит хорошая погода.

– А в спальне рядом со мной будут присутствовать гвардейцы?

– Нет, вы там будете находиться наедине с главой Ульвбьёрном, мисс Тира, – уточнил Бернард. – Правда периодически там будут появляться шаманка Ритва и принцесса Снижна. Но в присутствии гвардейцев, чтобы защитить вас от их действий.

– Меня? – удивлённо переспросила Тира.

– Да, именно вас, мисс Тира. Я не уверен, что принцесса Снижна не захочет вас убить.

– А если я посягну на честь главы Императорского дома, о которой мне все уши прожужжал господин Сигурт в своё время? – всё ещё злясь, спросила Тира.

– Значит, вам добавят ещё одну смертную казнь без права помилования, – улыбнувшись, сказал Бернард, восхищаясь характером Тиры ещё больше. – И я сразу должен вас предупредить, что даже если глава Ульвбьёрн решит посягнуть на вашу честь, мисс Тира, то ни один гвардеец не посмеет войти в спальню без его или моего личного разрешения, которое я им не дам. И вам придётся самой решать эту проблему, – сказал Бернард, внимательно вглядываясь в её лицо.

– Пусть только попробует это сделать, – возмутилась Тира. – Я тогда оторву Ульвбьёрну всё его величие, – в гневе сказала она.

– Значит, вам добавят ещё одну смертную казнь без права помилования, – пытался не засмеяться Бернард, видя реакцию Тиры.

– Да сколько раз вы мне будете выносить этот приговор? Я всё равно умру один раз.

– Это верно. Но многие хотят вас воскрешать бесконечное число раз, чтобы наслаждаться вашей смертью снова и снова. Именно поэтому вы будете находиться наедине с главой Ульвбьёрном, а гвардейцы охранять вход от любых проникновений извне. В случае непредвиденных появлений из темноты принцессы Снижны, зовите на помощь.

– А я могу отказаться? – с надеждой в голосе спросила Тира, глядя на капитана.

– Нет, – коротко ответил тот.

– Значит, вы просто не даёте мне выбора? – возмутилась она и увидела кивок головы капитана. – Хорошо, я согласна, – тихо произнесла Тира, поникнув головой, словно обессилела окончательно.

– Вот мы и пришли к взаимопониманию, мисс Тира, – подытожил Бернард, встав с кресла, где и находился всё это время в одной и той же позе, и позвал гвардейцев, а затем в их присутствии произнёс. – Мисс Тира, вы назначаетесь личной сиделкой главы и верховного главнокомандующего народа Императорского дома Ульвбьёрна с этой минуты и до моего нового распоряжения об отмене данного приказа, – затем он повернулся к гвардейцам. – Доставить мисс Тиру в личную спальню главы Ульвбьёрна. Остальные указания, касательно этого приказа, я отдам охранникам его личных покоев сам.

Тира обулась, и гвардейцы вывели её из камеры, после чего вся процессия удалилась из тюрьмы. Придя в спальню к Удо, Бернард застал там шаманку Ритву, что его очень обрадовало. Он попросил её проследовать за ним для разговора. Гвардейцы вышли следом за капитаном, оставив Тиру наедине с больным.

Бернард дал чёткие распоряжения охранникам. Затем, без посторонних поговорил с шаманкой Ритвой в одной из маленьких гостиных. Та понимающе кивнула ему и шагнула сквозь темноту к себе. Бернард вздохнул и отправился к Снижне. Он застал принцессу в её комнате и попросил о разговоре. Она с радостью приняла его у себя. Капитан известил Снижну, что Тира назначена личной сиделкой главы Ульвбьёрна и будет находиться с ним наедине вплоть до его выздоровления. Сказать, что принцесса была возмущена, это даже не начать описывать её гнев. Снижна уже собиралась шагнуть сквозь темноту в спальню брата, но почувствовала, как Бернард схватил её за руку, и удивилась реакции капитана.

– Я не договорил, принцесса Снижна, – холодно сказал Бернард.

– Что вы ещё намерены мне сказать? – спросила она, с возмущением сбрасывая его руку со своей.

– Я запрещаю вам выходить из темноты прямо в спальне вашего брата, принцесса Снижна. Вам также запрещено находиться там без присутствия гвардейцев охраны. По моему приказу личная спальня главы Ульвбьёрна теперь является камерой заключения для мисс Тиры. И с этого момента вы будете заходить туда только через дверь, – жёстко произнёс капитан.

– Вы не можете мне приказывать, капитан Бернард, – возмущённо сказала Снижна.

– Смею вас заверить, ваше высочество, что я имею такое право. Единственный человек среди всего народа Императорского дома, которому я не могу приказывать – это глава Ульвбьёрн. Даже без теперешних своих полномочий я обладаю огромной властью, потому что имею в своих руках полное и беспрекословное командование всех ныне живущих гвардейцев Императорского дома, включая тех, кто находится в отставке. Я также являюсь вторым помощником главы Ульвбьёрна. И никогда не подчинялся ни маршалу Хаука, ни членам большого или малого советов, ни вам, принцесса Снижна. Никто и никогда не имел право давать приказы гвардейцам главы Императорского дома, в обход меня и вашего брата. Их назначение в императорский флот делается с моего полного согласия. И если вы не в курсе, ваше высочество, то глава Ульвбьёрн ещё на флагманском корабле передал мне практически все свои полномочия. Поэтому на данный момент я фактически управляю Империей и могу отдавать приказ всем, в том числе и вам, принцесса Снижна, если сочту это нужным. Я крайне редко пользуюсь этой своей привилегией. Но в создавшейся ситуации, я это сделал, и не намерен давать вам объяснения в принятом мною решении. И прежде чем вы ослушаетесь меня, я должен вам сказать пару вещей, – жёстко сказал Бернард, глядя принцессе в глаза и внимательно наблюдая за её реакцией. – Во-первых, я вам не враг. Я готов убить любого, кто рискнёт покуситься на жизнь главы Ульвбьёрна, и делаю это уже более ста лет. Во-вторых, смею вам напомнить, вы лично дали слово своему брату, что мисс Тира предстанет перед судом живой. В-третьих, прежде чем вы всё же ослушаетесь моего приказа и попытаетесь шагнуть в спальню Ульвбьёрна сквозь темноту, я настоятельно рекомендую поговорить с великой шаманкой народа Айны Ритвой и лишь после этого предпринимать какие-либо действия. Я надеюсь, вы меня услышали, принцесса Снижна?

– Да, капитан Бернард. Но когда мой брат очнётся, я поспособствую в том, чтобы он отстранил вас от командования за этот поступок, – в гневе сказала Снижна.

– Есть такая вероятность, принцесса Снижна, что глава Ульвбьёрн отстранит меня от командования и без вашего участия. Более того, если это хоть как-то вас успокоит, ваш брат может меня приговорить к смерти за этот поступок, потому что в данной ситуации я пошёл наперекор его приказу. Но своего решения я не изменю, ваше высочество. И чтобы вы знали, я всегда готов умереть за него. А теперь разрешите удалиться, – на этих словах Бернард откланялся и вышел из её комнаты.

Этот разговор стоил ему немалых усилий. Он прекрасно осознавал все эмоции, которые кипели в душе принцессы. Ради своего брата Снижна впервые в истории даже среди шаманов народа Айны шагнула сквозь темноту на такое огромное расстояние. Бернард восхищался принцессой и её возможностям. И сейчас, похоже, записал её в свои враги. Он знал, что рано или поздно ему придётся вынести схожий разговор и с Удо. И капитан не был уверен в его реакции на присутствие Тиры в спальне рядом с собой. Ведь Бернард всё же нарушил его личный приказ, не подпускать к себе никого, кроме его сестры и шаманки Ритвы. Но капитана это не пугало. Это будет означать только одно: что Удо очнулся и стал способен на разговоры. А значит вскоре пойдёт на поправку, чего собственно сейчас и добивался Бернард. Мысли капитана были прерваны сообщением о прилёте в эту солнечную систему двух кораблей народа Пифий.

Тира оставшись в спальне наедине с Удо, тихо подошла к нему. Шторы были плотно закрыты. В углу, как обычно, горел огонь на специальном постаменте народа Айны, лишь слегка освещая это помещение. Удо лежал на спине. Его дыхание было абсолютно спокойным. Было похоже, что он спит. И всё же Удо умирал. Тира приподняла одеяло, убедившись, что рана в его боку исчезла со всеми следами гниения, и облегчённо вздохнула. Потом она проверила температуру его тела, приложив губы к его лбу. По ощущениям она была в норме. Тира тихо присела рядом с Удо, взяла его ладонь и прижала к своей щеке.

– Живи ради всех нас, любимый, – шёпотом произнесла она.

– Тира. Зачем, Тира? – почти неслышно сказал Удо, не открывая глаз.

– Ш—ш—ш, – сказала она, погладив Удо по щеке, всё ещё не отпуская его ладонь от своего лица.

Удо повернулся в сторону Тиры, пытаясь по привычке обхватить её, но поймал лишь пустоту. Он бессильно опустил руку на кровать, так и не придя в сознание. Тира, стараясь не потревожить его, легла поверх одеяла, укрыв лишь ноги. Повернувшись к нему спиной, она накрыла себя его рукой и придвинулась к нему всем телом. Удо опять попытался обнять её. На этот раз ему это удалось, и он с силой прижал её к себе. Тира обняла его руки и стала делиться с ним своей энергией жизни, как это делала уже не один раз. Спустя время она заснула в его объятьях.

Дневник Ульвбьёрна Удо

с пометками Снижны

Удо, как он мог? Как мог капитан Бернард это сделать?! Он доверил твою жизнь этой предательнице. Той, что разбила тебе сердце. И теперь ты полностью в её власти, Удо! А я даже не могу пройти к тебе в спальню без сопровождения гвардейца. Твой капитан запретил мне выходить из темноты в твоей комнате. Я в гневе, брат.

Жаль, что я дала тебе слово сохранить Тире жизнь. Меня так и подмывает желание шагнуть в твою спальню и свернуть ей шею.

Удо, проснись же, наконец!

Ты нужен мне, брат. Ты нужен нам всем.