Текст книги "Брожение в Индии"

Шкловский Исаак Владимирович
Брожение в Индии

I

В Махабхарате есть рассказ о том, как могучий царь Гастинапура Дурьядан, завидуя еще более сильному царю Гираниапура Юдистире, которому клялся в вечной дружбе, выпустил из подземелья обольстительную ракшу (женщину-демона) Вагуки, получеловека и полукобру, стонавшую взаперти, «как журавль о небе». По соображениям Дурьядана, освобожденная дьяволица должна была непременно направиться в Гираниапур и там, у доброго соседа, посеять смуту, чуму, голод и изнурительную лихорадку. Но ракша погналась за коварным Дурьяданом и долго преследовала его от моря до моря, грозя гибелью.

Такая же ракша – своеобразно понятый крайний национализм – была освобождена Англией в последние годы в надежде, что дьяволица погубит только доброго соседа. Но Вагуки преследует теперь Дурьядана в Ирландии, Южной Африке, Египте, а в особенности – в Индии. Махабхарата говорит, что лукавый повелитель Гастинапура перехитрил, в конце концов, дьяволицу. По всей вероятности, «Дурьядан» наших дней тоже не такого типа человек, которому Мефистофель мог бы крикнуть:

«Du bist noch nicht der Mann, den Teufel fest zu halten!».

Но о том, как «Дурьядан» перехитрил освобожденную им Вагуки, я, быть может, расскажу в другой раз. Темой этой статьи является пребывание «ракши» в Индии. Ужасно легко и вместе с тем ужасно трудно представить в сжатом очерке картину национального брожения в Индии. Ужасно легко, если принять какую-нибудь готовую формулу вроде «Народ в Индии, стонущий под иноземным игом, борется за национальную самостоятельность» или «пролетариат в Индии, слыша зов большевиков, рвет свои цепи». Нас, русских радикалов, когда-то предупреждал от готовых формул еще Н. Г. Чернышевский, но мы плохо восприняли урок учителя [1]1
  «Мне всегда тошно читать рассуждения о „гнусности буржуазии“ и обо всем тому подобном; тошно потому, что эти рассуждения, хоть и внушаемые „любовью к народу“, вредят народу, возбуждая вражду его друзей против сословия, интересы которого, хотя и могут часто сталкиваться с интересами его (как сталкиваются очень часто интересы каждой группы самих простолюдинов с интересами всей остальной массы простолюдинов), но, в сущности, одинаковы с теми условиями национальной жизни, какие необходимы для блага народа, потому, в сущности, тождественны с интересами народа» (Н. Г. Чернышевский, «Полное собрание сочинений», т. XI, стр. 234–235).


[Закрыть]. Тем менее годятся готовые формулы для Азии. Ужасно трудно дать сжатую картину народного брожения в Индии, если мы, отбросив готовые формулы, начинаем знакомиться с фактами и анализировать их. Обратимся к наиболее авторитетному, общепризнанному знатоку современной Индии. Мы сразу наталкиваемся на такие строки: «Что такое Индия? Что в действительности обозначает это название? Ответ, который я даю, звучит парадоксально, но он правилен. Такой страны как Индия нет, и это первый существенный факт, который надо узнать о ней. Мы называем Индией огромный континент, содержащий множество самых разнообразных стран. У самих индусов нет общего названия для Индии» [2]2
  Sir John Strachey, «India, its Administration and Progress», р.2.


[Закрыть]. Индия имеет пространство в 1.802.657 кв. миль с населением, по последней переписи, почти в 316 миллионов. Другими словами, Индия занимает такое же пространство и имеет такое же многочисленное население, как вся Европа, без России. От северных границ ее до крайнего юга, т. е. до мыса Коморина, так же далеко, как от Петрограда до Гибралтара. Индия по географическим и этнографическим признакам делится на провинции, из которых некоторые по площади и по густоте населения равны или даже превосходят некоторые великие державы. Бенгалия, например, занимает пространство в 79 тысяч кв. миль и имеет население в 45,5 милл., президентство Бомбей – пространство в 123 тысячи кв. миль с населением в 20 милл., Пенджаб – 100 тысяч кв. миль с населением в 20 миллионов, Соединенные провинции (Агра и Уде) – 107 тысяч кв. миль с населением в 47 миллионов, Бурма – 230 тысяч кв. миль с населением в 12 милл., Мадрас – 142 тысячи кв. миль с населением в 42 миллиона, Бигар и Орисса – 83 тысячи кв. миль с населением в 35 милл. и т. д. Каждая провинция представляет собою не только громадный человеческий муравейник, но и совершенно особый мир. «Разные европейские страны, несомненно, меньше отличаются друг от друга, чем отдельные провинции Индии, – говорит уже цитированный авторитет. – Шотландия имеет более общего с Испанией, чем Бенгалия с Пенджабом. Европейская цивилизация создалась при условиях, в значительной степени общих для всех стран. Таким образом, в Германии, Англии, Франции и т. д. она имеет много сходных черт. В Индии не было таких условий. Страны здесь лежат далеко друг от друга и разделены естественными препятствиями. Мы видим большую разницу в климатах, чем в Европе… Уроженец Калькутты или Бомбея является таким же чужестранцем в Дели или Пешаваре, как англичанин в Риме или Париже» [3]3
  Strachey, p.3.


[Закрыть].

«Многомиллионное население Индии говорит на 147 языках. Некоторые из них близки друг другу по форме и происхождению, представляя собою только разные наречия. Мы имеем в Индии много самостоятельных языков, достигших высокой формы совершенства и имеющих богатую литературу. Рядом встречаем другие языки – бедные и грубые» [4]4
  Joseph Chailley, «L'Inde Britannique», p.45.


[Закрыть]. Последняя перепись насчитывает вместе с наречиями даже не 147 языков, а 220. Языки эти распадаются на четыре группы: 1) индоевропейскую (арийскую), 2) дравидскую, 3) андра и 4) тибето-бирманскую. Население разделено не только по языку, но и по религии. По последней переписи, в Индии было 217,5 мил. браминистов, или индуистов, 65,8 мил. магометан, 10,7 мил. буддистов, 3,8 мил. христиан, 3 мил. сиксов, 1,2 мил. джэйн, 100.000 парси и 10.2 мил. анимистов. У представителей главных религий имеются старые счеты. Индусы ненавидят магометан. Британская администрация часто с трудом предупреждает резню. Со времени восстания сипаев в середине пятидесятых годов прошлого века, английское правительство проявляет самую широкую терпимость ко всем местным религиям. Оно вмешалось только, чтобы остановить наиболее кровавые проявления религиозного фанатизма, как, например, человеческие жертвоприношения богине Кали и обряд сути (сжигание вдов). «Не будь неусыпного надзора, человеческие жертвы приносились бы богине Кали даже в наиболее образованных провинциях», – говорит сэр Джон Стрэчи [5]5
  Strachey, p. 541.


[Закрыть]. Как единичные случаи такие жертвоприношения бывают и теперь, не смотря на бдительность администрации. Революционные журналы на туземных языках аллегорически говорят, что богиня Кали требует в жертву «белых козлов», т. е. англичан [6]6
  Valentine Chirol, «Indian Unerst», p.p. 345–346.


[Закрыть]. Что касается сути (самосожжения вдов), то брамины до сих пор не прекращают ропота против запрещения обряда. Протесты эти можно было бы формулировать словами баядеры, требовавшей права взойти на костер вместе с Магадевой:

 
Meinem Gatten will ich wieder!
Und ich such' ihn in der Gruft…
Mein! er war es, mein vor Allen!
 

«Беспристрастность англичан в религиозных вопросах доходит до того, что одно время они запрещали христианским миссионерам проповедовать в Индии, – говорит французский исследователь. – Теперь, под сильным давлением, британское правительство вынуждено было изменить свою политику. Бесчисленные христианские секты получили возможность искать новообращенных в Индии; но англо-индийское правительство держит себя так осторожно и в то же время так честно, что мусульмане, а в минуты искренности даже индусы признают беспристрастие администрации. В вопросах религиозных пестрое население Индии так же свободно, как если бы оно имело государя своего исповедания». [7]7
  J. Chailli, «L'Inde Britannique», p.p. 93–94.


[Закрыть]

Формулу «Индия борется за национальную свободу» нельзя применить, потому что пестрое, многомиллионное население не составляет одну нацию. Верно это не только относительно настоящего времени, но и прошлого. Индия никогда не была нацией. «Не только Индия никогда не составляла одну нацию, но мы в ней не видим даже временного возникновения агломерата разных народностей, объединенных с завоевательной целью, как в Европе. Народы Индии никогда не имели общую душу, – говорит Жозеф Шайи. – Физический характер полуострова, разное происхождение рас, населяющих страну, языки и вся история обрекла эти народы на обособленное существование. И если когда-нибудь явится однородный индусский народ с одним языком и общим патриотизмом, то это произойдет под влиянием Европы. Причиной явления будут не португальцы, голландцы или французы, содействовавшие падению империи моголов, а англичане. Они имеют теперь всю страну под своим непосредственным владением или под протекторатом. Путем своих законов, администрации и школ Англия может с течением времени „пришлифовать“ разные народы Индии. И тогда, быть может, с веками, создастся общий индийский тип и одна индийская национальность» [8]8
  J. Chailley, p. 50.


[Закрыть]. Это писано в 1909 году. В 1865 году Индию посетил замечательный наблюдатель и человек обширного государственного ума – Чарльз Дилк. По калибру ума, по проницательности, по широте образования и по твердости убеждений Чарльз Дилк, конечно, превосходил Гладстона и вообще всех английских государственных деятелей XIX века. Дилк выясняет в своей замечательной книге, что индийской нации не существует и очень долго не будет существовать. Если же такая нация возникнет, то англичанам – хотят ли они этого или нет – придется уложиться и уходить из Индии. Править демократией, проникнутой самосознанием, против ее воли нельзя, в особенности если правители представляют собою только ничтожное меньшинство [9]9
  Ch. W. Dilke, «Greater Britain», vol. II. p. 358.


[Закрыть].

II

Народы, населяющие Индию, отличаются по вере, языку, происхождению и по интересам. Покуда пришли англичане, эти народы резали друг друга, Индия перманентно пребывала в состоянии анархии. Даже теперь, как я упомянул уже, большие религиозные праздники в Бенаресе, куда собираются сотни тысяч паломников, редко обходятся без кровавой драки между мусульманами и индусами.

Единства устремлений и целей нет даже у отдельных человеческих муравейников, объединенных верой и языком, как, например, у индуистов. Если некоторые провинции разъединены почти непреодолимыми физическими препятствиями, то мы имеем народы в Индии, разделенные перегородками, представляющими своего рода социальные Гималаи. Я говорю о кастовой системе. «Каста для поверхностного наблюдателя обозначает теперь почти исключительно наследственность занятий», – говорит Стрэчи. – Население Индии, как заметил еще сэр Генри Мэн, представляет собою огромное множество независимых, самодовлеющих, организованных социальных групп: промышленных, торговых и земледельческих. В большинстве случаев каста означает только наследственное занятие. «Каждая профессия, каждое ремесло, каждый цех и класс являются также синонимом касты, – говорит Мэн. – Члены отдельной касты не только имеют собственное божество, взятое из индусского пантеона, но едят лишь в обществе друг друга и берут жен из своей среды». Общая перепись отмечает касты наследственных писцов, нищих, могильщиков, отшельников, палачей, барабанщиков, звездочетов, скоморохов, памфлетистов, составителей родословных, продавцов коровьего навоза, поэтов, наследственных воров, плакальщиков на похоронах, льстецов («flatterers for gein», как отмечает перепись), бродяг, доносчиков, акробатов и т. д. [10]10
  Ch. W. Dilke, «Greater Britain», v. II, p. 210


[Закрыть]. Занятие и каста, впрочем, не всегда совпадают. Представители высшей касты, т. е. «брамины», например, занимаются всяким делом, если только оно, по религиозным воззрениям, не оскверняет. Профессор Флауэр доказывает, что происхождение каст восходит к тому времени, когда в Индию вторгались с севера разные племена. Каста имела первоначальной целью сохранение чистоты расы. [11]11
  Professor Flower, «The Tribes and Castes of Bengal» Introduction, p. I.


[Закрыть] Каково бы ни было ее происхождение, «каста представляет собою наиболее замечательное социальное явление современной Индии. Кастовая система пребывает во всей силе, а противники ее исчезают один за другим» [12]12
  Chailey, p. 98.


[Закрыть]. Приведу выдержку из отчета о последней переписи в Бенгалии, дающую некоторое представление о группировке каст. Специальная комиссия опросила 19 миллионов населения одного из округов Бенгалии и разделила все касты на семь групп. В первую вошли брамины, всего около миллиона. Во вторую группу вошли «байдиасы», т. е. наследственные врачи, и «кайясты», или наследственные писцы, утверждающие, что они потомки «кшатриа» (воинов), обменявших меч на перо. Третья группа обнимает все «чистые» касты, тут – кондитеры, наследственные продавцы благовоний, продавцы бетеля, садовники, гончары и цирульники. Всех представителей этих каст – три миллиона. В четвертую группу попали касты «чази кайбарат» и «гоал», от которых брамин может принять воду, не осквернившись, но для которых высшие «брамины» не должны совершать богослужения. В пятую группу вошли разные касты, от которых высшие касты не должны принимать воду. Деревенский цирульник будет еще брить членов этих каст, но он уже не может срезать им ногтей на больших пальцах ног и не должен присутствовать на свадьбах этих клиентов.

В шестую группу вошли касты, насчитывавшие до восьми миллионов человек. Эти касты должны иметь своего цирульника, так как обычный брадобрей осквернится, если послужит им. Но касты шестой группы, как и другие индуисты, не едят говядины, свинины и кур. Деревенский портомойщик (тоже наследственная каста) берет платье этих сект для чистки. В седьмую группу вошли касты, едящие всякую нечисть и оскверняющие каждого брамина своим прикосновением или даже видом. Деревенский портомойщик не берет у этих каст платья для чистки. Один вид представителей этих каст оскверняет брамина на расстоянии 24, 36, 48 и даже 64 шагов. Нечистых каст, обреченных на полную изоляцию, очень много. В центральных провинциях, например, парии («mahars») составляют 20 % туземного населения. «К ним грех дотронуться, – пишет теперь наблюдатель из Индии [13]13
  Sir V. Chirol, «India Old and New». Статьи эти печатаются теперь в «Times».


[Закрыть]. – Зайдите в деревню, в которой живут mahars (парии). Вы узнаете, что им нельзя даже черпать воду из общего колодца… В деревенской школе дети mahars должны сидеть вне класса, на веранде. Если правительственный инспектор будет настаивать, чтобы маленькие парии учились вместе с другими, то это поведет к полному бойкоту школы». Всякое стремление со стороны правительства улучшить положение mahars признается туземной печатью, как «вызов населению». Во время войны был навербован полк из mahars. Ни один индус не захотел быть офицером в этом полку. Сипаи отказались даже жить в казармах, лежащих вблизи тех бараков, в которых поместили mahars. Когда в начале этого года происходили в Индии выборы в новые законодательные палаты, то индусские националисты, желая «опозорить» парламенты, или бойкотировали их, или «для смеха» выбирали mahars, имевших университетское образование. Индусские революционеры с удивительной памятью, которая у восточных интеллигентов часто заменяет способности, цитируют целые страницы из сочинений Бакунина, Ленина или Карла Маркса, но они становятся косноязычны, когда речь заходит о кастах. Я помню встречу с известным индусским революционером. С первого абцуга он, когда узнал, что я русский, спросил меня: «как нигилисты готовят бомбы»? (это было в 1909 году). Когда речь потом зашла о кастах и индусу поставили вопрос ребром об уничтожении их, коммунист, террорист и марксист залопотал что-то о национальных традициях, которых Европа не понимает. Туземная печать в Индии яростно нападает на английское правительство, между прочим, за то, что оно поддерживает миссионеров, обучающих отверженные касты и помогающих магарам, таким образом, подняться.

Индийского национального движения не было и нет, ибо нет ни нации, ни Индии как одной страны. Индия, как мы видели, представляет собою целый континент с многочисленным, разноязычным, ненавидящим друг друга населением. Ненависть – это их единственное «общее».

Индия на всем протяжении своей истории никогда не походила на неподвижное Саргассово море, на котором, говорят, и ряби даже не бывает. В разных провинциях ферментация никогда не прекращается. Иногда брожение проявляется только большими драками с проломом черепов и с раздроблением черепов, иногда выражается в поджогах, а иногда принимает характер шторма. Тогда -

 
Ревущие валы как будто бьются
С толпою туч; бичуем грозным ветром,
Чудовищную гриву океан
Всю разметал и точно хлещет влагой
В Медведицу сверкающую, с тем
Чтоб загасить блестящих сторожей
У полюса, недвижного от века.[14]14
  «Отелло».


[Закрыть]
 

Тогда кажется, что британскому владычеству в Индии приходит конец. Когда в одной провинции – «шторм», в другой – полный «штиль». Причины бури неодинаковы для разных провинций. Крайне характерно, что ни приниженность отверженных каст, ни бедность крестьянского населения («райотов») не порождают и, кажется, никогда не порождали беспорядков. А между тем трудно найти на земном шаре другую страну, представляющую такие поразительные картины нищеты, как Индия. Об этой бедности говорят все независимые авторы. «Двадцать лет назад годичный доход индийского крестьянства, по вычислениям Дадабая-Наороджи, равнялся одному фунту стерлингов на человека; но теперь этот доход еще уменьшился. Вильям Дигби, например, полагает, что в среднем годовой доход индуса – 12 шиллингов 6 пенсов. Пятьдесят процентов и даже больше этого дохода вносится как земельная рента… Крестьяне должны платить земельный налог деньгами. А так как срок платежа – раньше, чем, поспеет жатва, то это гонит крестьян в лапы „буниаков“, „сукарсов“ и „шродсов“, т/ е. „деревенских ростовщиков“ [15]15
  H. M. Hyndman, «The Unrest in India», p. 5–7.


[Закрыть]. Англия выжимает из Индии громадный капитал: около 35 миллионов ф. ст. в год. „Взамен этого, – говорит наблюдатель, – в случае голода Англия дарит Индии пятьсот тысяч ф. ст.“. Правительство указывает на сеть оросительных каналов в Индии. Критики отвечают: пользование водой обходится очень дорого. Администрация смотрит почти как на государственную измену, если крестьянин сам выкопает колодец для целей орошения. Естественным последствием крайней нужды является чума. „Прежде она представляла собою эпидемическую болезнь, а теперь стала эндемической“, – говорит один из исследователей. В марте 1906 года в Индии от чумы умерло 250.000 человек. Цифра эта станет гораздо страшнее, если вспомнить, что всех европейцев в Индии только 200.000». Другой автор, посетивший Индию в 1908 году, констатирует, что налоги, уплачиваемые крестьянами, составляют 65 % их дохода. Вычислено, что британский капитал, помещенный в Индии в железных дорогах, оросительных каналах и предприятиях всякого рода, достигает 500 миллионов ф. ст. Считая только 5 %, это составит ежегодное бремя в 25 миллионов ф. ст. лежащее на населении, ибо владельцы акций живут в Англии, а не в Индии. Таким образом, вывезенные деньги не возвращаются тому населению, которое уплатило их. Считая громадные пенсии отставным военным и гражданским чиновникам, живущим тоже в Англии, надо признать, что из Индии ежегодно вывозится в Англию тридцать миллионов ф. ст. «Крестьянин платит в виде земельных налогов от 50–65 % своего дохода», – говорит Рипан Чандра Пал в своей книге «Дух Индийского Национализма» [16]16
  «The Spirit of Indian Nationalism», London, 1910.


[Закрыть]. Если же присоединить еще местные налоги, то получится, что крестьянин вынужден отдавать 75 % своего урожая. Время от времени составляются в Индии новые окладные листы, причем налоги повышаются на 30 и даже на 50 % Чрезмерными налогами обусловливается великая бедность индийского крестьянина, говорит цитируемый автор. Он отрицает утверждение, будто райот платит теперь меньше, чем раньше, когда страной владели туземные повелители. Прежде крестьянин платил натурой, тогда как теперь – деньгами. Прежде раджа в плохой год получал мало, тогда как теперь, будет ли урожай или недород, крестьянин обязан внести определенный налог деньгами. «Сорок миллионов населения Индии голодает всю жизнь», – узнаем мы из крайне авторитетного источника. [17]17
  «The Encyclopaedia of Social Reform». New-York, 1908, p. 607.


[Закрыть] Каждый неурожай означает великий голод. За последние 123 года Индия семнадцать раз испытывала голод. В 1900 году голодный район охватил 417 тысяч кв. миль с населением в 54 миллиона. От 15–30 % населения получало казенное пособие. Индусы называют свою родину «страной милостыни», иностранцы зовут ее «империей нищих». Индийская крестьянская пословица свидетельствует о том, что райот всегда учитывает возможность смерти от голода. «Если есть что – ешь; если нет – издыхай». Пословица, как, видите, не предусматривает возможности голодных бунтов. На почве нищеты и голода в Индии никогда не возникали те бури, когда

 
The chidden billow sums to pelt the clouds
 

(свирепые валы, кажется, ударяют в облака). За сорок лет, в период от 1860–1900 г.г., в Индии умерло от голода тридцать миллионов человек. Голод и бедность крестьянского населения представляют для туземных реформаторов скорее риторическую фигуру для посрамления английского владычества, чем действительную причину заботы. Земледельцы в Индии, т. е. более 78 % всего населения, представляли и представляют собою «апостолов труда и терпения». Беспорядки в отдельных провинциях обусловливались земельными отношениями между райотами и помещиками-туземцами, т. е. носили и носят всегда чисто местный характер. Земельные отношения эти созданы стремлением применить готовую формулу для разрешения непонятного явления. В конце XVIII века генерал-губернатор Индии лорд Корнуэльс назначил агентов для постановки земельных доходов Компании на более твердую почву. «Британские чиновники, плохо знавшие туземные языки, имели также лишь поверхностное знакомство с местными обычаями. Все раджи и все откупщики доходов, как наследственные, так и вновь назначенные, называли себя – иные правильно, а другие без всякого основания – заминдар. Слово это означает земельный арендатор (landholder). Английские чиновники, имея в памяти готовую формулу, т. е. земельные отношения у себя на родине, перевели заминдар через землевладелец (landlord). Чиновники сочли Бенгалию страной крупных владений с лендлордом на вершине системы и фермером внизу ее. Английские чиновники того времени все принадлежали к земельному дворянству. Они знали только одну систему земельных отношений – английскую, т. е. такую, при которой земля принадлежит лендлордам, живущим в поместьях. Выше помещиков пребывает государство, имеющее право собирать налоги, а внизу находятся фермеры и сельские работники. Английские чиновники, имея готовую формулу, не могли даже представить себе, что могут быть где-нибудь на земном шаре исключения из нее, т. е., что бенгальские заминдары совсем не помещики, а только агенты-распределители, и что земля принадлежит государству. Заминдары превращены были в помещиков, обязанных только уплачивать определенный налог государству. Что касается крестьян, имевших такое же право на землю, как и заминдары, то их перечислили в простых арендаторов или сельских работников. Английские чиновники не сочли надобным урегулировать отношения между новыми помещиками и крестьянами, превращенными в батраков. Такова была система земельных отношений, введенная по невежеству в Бенгалии, в Ассаме, в Соединенных Провинциях и Мадрасе» [18]18
  J. W. Probyn, «System of Land Tenure in Various Countries», р. 318.


[Закрыть].

Райоты (крестьяне), потерявшие права на землю вследствие пристрастия англичан-чиновников к готовым формулам, обвиняли во всем заминдаров. С течением времени система арендных отношений, созданная невежеством, изменялась. 3аминдары так и остались помещиками, но введена была кое-где постоянная аренда, двойная собственность и права на улучшение (tenaut-rights). Надо сказать, что эти поправки только еще более запутали отношения. И теперь, когда в индийских деревнях возникают беспорядки, которые с большой тревогой комментируются английскими газетами, в основе всегда лежат отношения между райотами и помещиками-туземцами. (В Агре они называются заминдарами, а в Уде – талукдарами). «Еще хуже – неопределенные формы арендных отношений, тот произвол, который всегда могут проявить заминдары и талкудары к своим крестьянам, не нарушая при этом законов, – пишет из Аллагабада специальный корреспондент „Таймс“ по поводу недавних беспорядков в Агре. – Туземный помещик, желающий построить новый дом, отправить сына в Европу или купить автомобиль, увеличивает на несколько рупий арендную плату крестьян. Райот не смеет сказать ни слова. И в данном случае кастовая система еще больше отягчает положение райота». [19]19
  Sir V. Chirol, «India Old and New», «Times», Januагу 21, 1921.


[Закрыть]