Текст книги "Преступление автохирурга. Научно-фантастический роман"

Что касается проявления техноэкономического «латентного недомогания» хирургии: это, во-первых, рост количества спекулятивно-прагматических хирургов; это, во-вторых, диктат равноправия традиций; это, в-третьих, несостоятельность нравственно-цивилизованных рамок хирургической деятельности; это, в-четвертых, ниспровержение этических норм и правил.

После доклада в зале разгорелся нешуточный спор. Пожалуй никого равнодушным не оставило упоминание о стихийности в выборе нравственных принципов и норм профессиональной деятельности и, конечно же, в этих условиях, стихийность в оценке ситуации и выбора линии поведения конкретного хирурга. Но многие были солидарны в том, что необходима этическая концепция хирургического социума, имеющего статус нормативного. А в целом, нужна гуманизация общества с наращиванием «положительного» баланса во взглядах.

Об этом, главным образом, говорили философы и социологи. Наверняка, их суждения правильные, ибо, хирургическое общество – это микросоциологическая группа, живущая по законам и принципам общества в целом, – рассуждал профессор-хирург Токтоматов. Пожалуй, самый большой интерес вызвал часть доклада, посвященная современным технологиям. Особенно эти вопросы интересовали молодежь.

– Уважаемые коллеги! – начал Каракулов, обращаясь в основном к молодым врачам, аспирантам и студентам. – В настоящее время стоит очень остро вопрос: хирург оседлает технику или же, наоборот, техника будет, правит хирургом. Об этом сегодня упомянул профессор Нарбеков. – Не должно быть чванства со стороны хирургов, ибо предмет их профессиональной деятельности больной человек, от его действия будет зависит, останется он живым или умрет? Потому его отношение к той самой «железной дуре» должно быть сбалансированным, компромиссным, умеренным, что означает следующее: хирург допускает технократизм в себе, разумно оценивая свои возможности и оставляя за собой право «последнего слова». Хотя есть и другие мнения и суждения.

– Уважаемый доктор! Здесь уместно было бы сделать ссылку на отзыв профессора Мэй из Филиппин, – прервал докладчика председатель совета.

– Спасибо! Пожалуй, я так и поступлю. Это, действительно, очень кстати, – сказал Каракулов. – Уважаемые коллеги! Накануне я получил не совсем обычный отзыв на автореферат, – с некоторым волнением произнес он. – Ученый секретарь совета подтвердит, отзыв на английском языке, а прислал его профессор Мэй из Филиппин. Этого ученого наши хирурги хорошо знают, как выдающегося хирурга-виртуоза, известного во всем мире. Для меня была загадкой, откуда у него оказался мой автореферат. Мэй в своем сопроводительном письме это прояснил. Оказывается, он недавно побывал в Москве с показательными операциями на пищеводе. Будучи у профессора Крымова, он случайно заметил у него на столе автореферат моей диссертации. Ознакомившись, он по собственной инициативе решил дать внешний отзыв.

Крупный специалист в области хирургии, инициатор многих технологических разработок, его интересы задели вопросы о философском основании современной хирургии. Как он написал в своем письме, его также волнует вопрос: куда развивается хирургия? Есть ли пределы развития хирургии? Я не буду пересказывать содержание отзыва, но коротко остановлюсь на таких выдержках: «… в работе заложена концепция нового базиса современной хирургии, а также охарактеризованы морально-гуманистические аспекты современной хирургии, тенденции и динамика изменения нравственных принципов, идеалов и норм. Очень грамотно как в профессиональном, так и в психологическом плане изложены проблемы философии хирургии. Однако самый главный акцент сделан на то, что современные технологические интервенции, в конце концов, приведут к замене хирургов автоматами. Уверен, что умеренный технократизм в душе у каждого хирурга, о чем мыслит автор – это утопия. Хирурги будут сопротивляться технике, но техника, в конце концов, отвоюет свое место под солнцем. И тогда хирургу грозит неминуемая деперсонализация…».

Сидящие в зале коллеги диссертанта понимали, что в новых условиях технологизации хирургии, почти закономерна переоценка личности и возможностей технологии при узкой специализации со стандартизацией и унификацией взаимоотношения хирурга и пациента. Они понимали, что существует необходимость в оптимальной стратегии использования специалистов и новых технологий, необходимость прививания адекватного восприятия новых технико-технологических нововведений. Речь идет, в том числе и, возможно, в первую очередь, о вероятном развитии киберхирургии. Но, чтобы дошло до деперсонализации хирургов… Это неслыханно!

– Уважаемые коллеги! Надо иметь в виду, что хирургия ближайшего завтра сделает резкий скачок, – заявил Каракулов. – В хирурги первых двух десятилетий нашего века примечательны интуитивная, молекулярная, компьютерная хирургия и хирургическая биоинженерия. Безусловно, имеет место диспропорция между темпами внедрения современной технологии и мировоззренческими установками. Необходима адаптация мировоззрения хирургов к новым реальностям, – продолжал увещевать докладчик.

Профессор-хирург Мурзаев, выступивший в прениях по докладу, заострил внимание зала на тот факт, что в настоящее время, как у хирурга, так и его пациента превалирует субъективно-прагматический интерес. Богатый пациент ищет высококвалифицированного, а потому на его взгляд, высокооплачиваемого хирурга, будучи убежденным, что все что оплачивается – стоящее. Неимущие же пациенты ищут бескорыстных, пусть и малоквалифицированных хирургов. Хирурги же, независимо от того, опытный ли он, не опытный ли, озабочен поиском состоятельных пациентов. В итоге неимущий больной оказывается никому не нужным. Профессор с усмешкой сказал:

– Все мы знаем, как «торгуется» между собой хирург и его пациент. Прямо, как на Ошском базаре. Разве я не прав?

Все рассмеялись. Такое рассуждение профессора встретили аплодисментами молодых врачей. Профессор также добавил: – Много декларированных прав у пациентов. Врачи выглядят на этом фоне бесправными, что порождает у них негативную реакцию. Возникает необходимость создания охранных документов профессиональной деятельности хирургов. Конечная цель: восстановление баланса интересов пациента и хирурга на базе правовой регламентации. Снова аплодисменты. Очевидно, что эти негативные явления в недрах хирургии беспокоили многих, а позитивные предложения профессора нашли положительный отклик в душе хирургов.

– Уважаемые коллеги! Мы все разные по природе. Надеюсь, с этим вы все со мной согласитесь, – продолжил Каракулов. – Мы разработали осевой принцип оценки. В идеале ось решения находится посередине. Оптимальный тип хирурга принимает свое заключение взвешенно, обдуманно. Однако хирурги бывают разными: решительными, импульсивными или же, наоборот, осторожными, тщательными. Смещение оси влево или вправо ведет к увеличению соответствующих зон промаха или ложной тревоги.

– Когда речь заходит об оценке поступка хирургов: при смещении оси влево можно говорить о чрезмерной прагматичности, а при смещении в обратную сторону – о чрезмерной милосердности. Касательно оценки стиля мышления: при смещении оси влево можно говорить об излишней абсолютизации, а в случае смещения вправо – об излишней конкретизации, – продолжал докладчик.

Профессор-социолог Ипатов, как никто из сидящих в зале, высказался очень верно: – Итак, друзья, оказывается, за любую предвзятость, будь то осторожность или решительность, активность или инертность, приходится расплачиваться хирургии ценой дискредитацией ее методов, упущенными возможностями, тревогами. Отсюда вытекает законный вопрос: Может быть, проблема заключается в нас самих? Может быть – это и есть тот самый пресловутый человеческий фактор? Его мысли продолжил профессор-философ Накенов:

– На страницах диссертации четко ощущается дыхание сегодняшнего дня, пульс времени – научно-технико-технологический прогресс, экономический кризис и, как следствие их, деформация морали, нравов, принципов и норм профессиональной деятельности хирургического социума. В ней раскрыты сущностные противоречия в теориях диагноза, количественной оценки патологии, принятия оптимальных решений и микросоциологии хирургической деятельности.

– А что значит выявление сущностных противоречий? – задал он вопрос в зал и сам же ответил: – Это означает поиск диалектических способов их разрешения. Представьте себе, автору удалось не только проанализировать сорок таких противоречий, но и найти методы их преодоления.

Примечательную оценку работы Каракулова дал и профессор-философ Беспалов. – Бесспорно то, что научно-технический прогресс – это мировой глобальный процесс, однако, протекающий на сегодняшний момент в разных социальных формах. В указанном аспекте изучение и, главным образом, осознанное соблюдение «осевого принципа» хирургической деятельности в республики не лишена логики, а также, безусловно, актуальна для осмысления здравоохранительной политики страны в целом. Ценностный подход, особенно в хирургии имеет особое значение именно в переходный момент, когда доминирует социальная и технико-технологическая его дезадаптация. Убежден в том, что оптимальное целеполагание, аксиологичность являются «узловыми» вопросами хирургии рубежа XX – XXI веков.

Были и сдержанные мнения в отношении работы. Например, профессор-философ Косырев сказал: – В целом, диссертация Каракулова представляет собой оригинальную попытку рассмотреть с точки зрения материалистической философии и методологии основные вопросы хирургической практики – вопросы оптимизации диагноза, оценки патологии, выбора решений в рамках кардинально изменившихся условий, норм и идеалов современной хирургии.

– Безусловно, работа не претендует на исчерпывающее изложение всех проблем, ибо, вопросов в ней порой ставятся больше, чем дается ответов. Надеемся, что выдвинутые положения вызовут у читателей интерес, побудят к продолжению их обсуждения и приложению в теоретической и практической деятельности, – сказал он в заключении.

Обсуждение диссертации затянулось на четыре часа кряду. Ранее никогда такого не было, – признавался председатель совета. – В целом, во-первых, развитие медицинской науки и практики на методологическом, социологическом и философском уровнях, а, во-вторых, развитие социологической и философской науки на примере медицинской науки и специальностей – это важнейшее синергетическое направление современной мировой науки и практики. Обращаясь в зал, председатель заявил:

– Что можно сказать по поводу сегодняшнего обсуждения? На мой взгляд, правильно будет подытожить, что социология и философия медицины, как научно-практическая сфера метатеоретического уровня, во-первых, революционизируют современную медицину и медицинскую науку, а, во-вторых, способствует развитию теоретических и практических аспектов социологии и философии.

Безусловно, многие присутствующие в зале, наверняка, вынесли неоднозначное мнение о том, что, действительно, нынешнее время грозит хирургии многими негативами, что хирургия слишком серьезная специальность, чтобы ею занимались сугубо хирурги, что потенциал всех наук, включая фундаментальные и гуманитарные для хирургии – благо и ясность, а не сумятица и сомнения в головах коллег по цеху хирургии, медицины. Но… Не следует забывать, что многие в наш век научились либо презирать авторитеты, либо, наоборот, боготворить их.

– Могут же задаться вопросом: какую пользу может извлечь практический хирург из баснословных рассказов диссертанта? Диссертанта, который верит и хочет заставить верить других в самые невероятные технологии в хирургии будущего, хотя он знает, что его коллеги-современники обманываются каждодневно насчет категоричной правильности хирургии настоящего?! А ведь рассказчиков от хирургии много. Посмотрите сколько вокруг различных монографий и учебников, составленных по чужим мыслям и суждениям. Когда много рассказывают, прибавляя либо убавляя, без конца меняя ход мыслей – конечный итог – путаница и противоречия. А как быть? Может и прав тот, кто сказал: «Не мечтайте о будущем – он уже наступил».

* * *

Бишкек. Операционный зал столичной клиники. Бригада хирургов во главе профессора Нурбека Сеитовича, заканчивала операцию по удалению желчного пузыря, когда предупредили, чтобы после операции хирурги не размывались.

– А в чем дело? – спросил профессор.

– Причину мне не сказали, – ответила анестезистка. – Позвонили из приемного отделения.

Спустя минут десять к столу подошел старший дежурант клиники доцент Темиров. К тому времени хирурги уже накладывал кожные швы. Обращаясь к нему, профессор поинтересовался:

– Что-то серьезное?

– Нурбек Сеитович. Поступил больной с профузным желудочным кровотечением. На гастроскопии обнаружена большая язва малой кривизны желудка. Прошу вас со своими ассистентами переключиться на эту операцию. Не возражаете?

– Нет, конечно. Надо – так надо. Пусть подают больного на стол. Касымов Нурбек Сеитович – небольшого роста, уже старый, с седыми волосами и подслеповатыми водянистыми глазами, не стал показывать, что устал. Оперировать для него была стихией. Лишь во время операции он чувствовал себя хорошо, ощущал себя нужным и полезным. И это, несмотря на то, что после операции ему нужно было пару дней пока не придет в себе от усталости. – Эх, был бы я моложе на лет двадцать, – мечтал он в такие минуты.

Пока пациента укладывали на операционный стол в соседнем зале, пока анестезиологическая бригада готовила больного к наркозу, все трое – Касымов и его ассистенты – Омор и Самир расположились на табуретках у стенки и разговорились.

– Нурбек Сеитович! Вы слышали, что американские ученые создали искусственное осязание? – спросил Омор.

– Нет. Постой, постой. А что это значит искусственное осязание? – с удивлением спросил профессор.

Было видно, что у него, неподдельный интерес и удивление вызвало само по себе название «искусственное осязание». Он поверх очков вопросительно посмотрел на Омора.

– Это своеобразный высокочувствительный сенсор, который может чувствовать текстуру предметов подобно человеческим пальцам, – ответил Омор, вытянув вперед руки и демонстративно пошевелив пальцами.

– Так вот, Нурбек Сеитович, разработчики предполагают, что в будущем этот датчик с тонким осязанием поможет разработать минимально агрессивные хирургические методы, давая роботам-хирургам возможность самим изучать тактильные свойства тканей и внутренних органов.

– Не уж то эти сенсоры станут более чувствительными, чем ощущения пальцев человеческих рук? – с некоторой иронией в голосе спросил Касымов.

– Я понимаю ваш скепсис и иронию, но это так, – заявил Омор. – Что ни говори – это настоящий прорыв в роботизированной хирургии.

– И кто они эти авторы таких прорывных предложений?

– Авторами являются профессора Равви Сараф и Вивека Махешвари, – ответил Омор, добавив: – Первый является американцем, наверняка, еврей, а второй индус.

– Гремучая интеллектуальная смесь, – заметил сидящий рядом Самир и спросил: – Ну, а на чем основана эта новинка?

– Сенсор создан на основе нанопленки, сделанной из нескольких слоев металла и полупроводниковых наночастиц, – ответил Омор и, повернувшись к профессору, сказал:

– А помните, Нурбек Сеитович, мы с вами как то поспорили на счет будущее хирургии. Вы еще тогда с иронией отозвались на то, что, когда-нибудь, хирургов заменят хирургические роботы, которые будут выполнять оперативные вмешательства более техничнее, нежнее и безопаснее, чем сами хирурги.

– Помню и от своих убеждений пока не отказываюсь, – усмехнулся профессор.

В это время Самир обратился к Омору: – Я смотрю, ты так уверовал в то, что будущее за роботами-хирургами, не уж то, как и профессор Каракулов Кубат Бакирович, веришь в то, что в будущем хирургов ждет полное обезличивание или иначе деперсонализация?

Омор замялся, подыскивая ответ. Было видно его замешательство этим вопросом.

– Я, конечно, не совсем еще осмыслил будущую роботизацию хирургии. Но… – Самир, – как бы мы не кичились, нас уже в ближайшем будущем заменят наши роботизированные коллеги. В этом я полностью согласен с Каракуловым, – выпалил он.

Воцарилась некоторая пауза. Анестезиолог, наконец, заинтубировал больного и распорядилась, что бы у него взяли анализы на свертываемость крови.

– Значит, появилась проблема дефицита свертываемости крови. А это уже серьезно, – подумалось профессору. Однако, считая, что анестезиолог разберется, что к чему, он вновь продолжил начатый разговор.

– Омор. О чем мы говорили? А..а… вспомнил, о роботе-хирурге. Хм-м… – Робот-хирург…, – повторил в задумчивости Нурбек Сеитович и, разглядывая свои кисти рук сказал: – Это, конечно же, здорово. Но поверь мне – старому хирургу, что хирурги во время операций руководствуются зрением, слухом, интуицией и, конечно же, особым профессиональным чувством осязания, которое с годами работы оттачивается и достигает необычайной остроты. Говоря эти слова, профессор внимательно смотрел на свои руки, поворачивая кисти, сжимая и разжимая пальцы.

– Я на лекции вам говорил, что рука хирурга по её гибкости, чуткости и быстроте движений сравнима лишь с рукой музыканта. Так, что, однозначно, такого невозможно добиться у робота.

Омор и Самир заметили, как любовно рассматривает свои руки этот умудренный многолетним опытом искусный хирург, которому принадлежит не одна тысяча спасенных жизней. – А ведь это его вечная заслуга, – отметил про себя Омор.

Рядом, вокруг больного на операционном столе копошились анестезистки и трансфузиолог, налаживая систему для переливания крови и кровезаменителей. Анестезиолог после интубации больного подбирал параметры управляемого дыхания.

– Нурбек Сеитович. Давление очень низкое. Еще минут десять, – как бы извиняясь за задержку операции, предупредила анестезиолог.

– Ну, что же, подождем.

На несколько минут в операционной воцарилось молчание. Хирурги сидели и ждали своего часа. Каждый из них думал о своем. Нурбеку Сеитовичу почему-то вспомнилось лекция профессора Маметова – его учителя, величайшего хирурга, непревзойденного мастера своего дела. – Да. Это великий хирург и если и говорить о каком-либо хирурге, как о «золотых руках», то это о нем. – тепло подумалось ему.

А ведь некогда, именно после его лекций, он твердо вознамерился стать хирургом, – вспоминал старый хирург былые времена. – Было это давным-давно, но даже сейчас он помнит малейшие детали той знаменательной встречи. Сейчас, как ему казалось, даже слышалась интонация голоса, как Мукан Маметович произносил свой текст: – Название «хирургия» происходит от греческих слов Cheir – рука и erqon – работа.

Помнилось, как Маметов попросил нас всех. – «Посмотрите на свои руки». Мы все стали внимательно рассматривать свои руки, как будто впервые их видели. Поворачивали кисти во все стороны, сжимали и разжимали пальцы. – Да… удивительно устроены руки. Что ни говори руки – это изумительный механизм – гибкий, нежный, быстрый. Наверняка, тогда мы впервые осознали, что значит для будущего хирурга, его руки.

В последующие годы в этом я убеждался ежечасно, ежеминутно. Особенно после сложной, но удачной операции ловил себя на том, что невольно любуюсь своими руками. А как же иначе? Ведь, благодаря рукам, благодаря их ловкости, неутомимости, крепости удавалось выполнить операции, как это требовало от тебя хирургическая практика.

А вот еще. Очень часто Мукан Маметович напоминал нам, о том, что хирург должен ценить и лелеять свои руки – всегда и везде, всегда предупреждая своих хирургов, о том, чтобы поберегли свои руки во время субботников, сельхозработ, занятия споротом. – «Хирурги не должны заниматься тяжелым и грязным физическим трудом. Его руки должны быть всегда чистыми, ухоженными», – не уставал повторять профессор.

«Работа руками, то есть буквально „рукоделие“ с древних времен считалась основным действием хирургов», – так он начинал свою Оду о руках хирурга. – «Руки и, в первую очередь кисти, являются важной частью человеческого тела, они выполняют разнообразную и очень тонкую работу, причем функции кисти в процессе филогенеза постоянно совершенствуются».

– А вы знаете, что анатомическое строение и физиологические данные рук имеют особенности, выгодно отличающие их от других частей тела? – спрашивал он у студентов во время лекции. – Например, длина кисти у мужчины, ну скажем вашего возраста, то есть в среднем двадцать лет, составляет около двадцати сантиметров. А потом, видя, как студенты начали вновь рассматривать и измерять свои кисти. Мукан Маметович тихо улыбаясь и прохаживая взад-вперед, приговаривал: изучайте, измеряйте, любуйтесь, восхищайтесь! Это и есть рука, которая в будущем, когда вы приступите к врачеванию, поможет вам спасти не одну человеческую жизнь. В это время глаза старого доктора светились по-особенному, выдавая торжество его души.

– Да! Кому-кому, а ему – хирургу с «золотыми руками», мне, в то время студенту, верилось беспрекословно, – вспоминал Нурбек Сеитович. – Помнится, лектор, сделав небольшую паузу, продолжил: – «Обратите внимание на то, что физиологически все суставы кисти функционируют как части единого сочленения и объединены в один кистевой.

В те годы, когда я только начал практиковаться, Маметов был в расцвете сил. Подвижный, немногословный, строгий пожилой человек с седой курчавой шевелюрой. Его лицо всегда хранило насмешливое ироничное выражение, а чувство юмора было довольно странным, но характером отличался властным. Ему было немного за шестьдесят, и во многих отношениях он для многих хирургов был чем-то вроде отца.

Уже потом, из анатомии и физиологии они узнают, что тонкие движения пальцев зависят от прямых связей между корой головного мозга и мотонейронами. Мышцы кисти относятся к высокодифференцированным образованиям». Вспомнилось такое признание «Осязание по сути своей связано со значительно более богатыми и глубокими ощущениями, чем даже зрение или слух». О том, что руки имеют свою память, профессор в своей практической деятельности убеждался не раз. Каждый хирург знает, что, после вынужденного перерыва в хирургической работе, будь это отпуск или командировка, приступая к операции, вдруг чувствуешь, что руки, как бы работают сами по себе – также тонко, грамотно, нежно. Как будто и не было никаких перерывов в работе. В такие минуты хотелось расцеловать свои руки со словами «Помните родимые, помните», как в кинофильме «Когда деревья были большими». Там токарь, после многих лет забулдыжной жизни вновь попадает в цех и пытается на станке создать токарное изделие. И это ему удается, так как руки еще помнят станок и изделие.

Его размышления прервал Самир. – Нурбек Сеитович. Разрешите я размоюсь. Я мигом, туда и обратно, – признался он, давая понять, что ему нужно в туалет.

– Если приспичило, то беги, – недовольно пробурчал профессор. – Я, достаточно старый человек, сижу-терплю, а молодым невтерпеж. И вправду Нурбек Сеитович просто не понимал этого парня, с его узким острым лицом, живыми яркими глазами и быстрой нервной манерой говорить, настолько быстрой, что порой, он начинал заикаться. Касымов не понимал его психологически. Почему Самиру так хочется стать хирургом? Что в этом занятии такого заманчивого для него? Наверняка, у него прагматический интерес к хирургии. Но то, что у него нет призвания к этой профессии, то это однозначно. Но самое обидное то, что такие, как Самир, в конце концов, добиваются своей цели. Бедная хирургия… Ее теперь перенаселили или захватили такие, прагматики, как Самир, у которых мозги заточены на выгоду от хирургической специальности, – взгрустнул профессор.

Нурбек Сеитович посмотрел на анестезиолога, который пожал плечами, давая понять, что пока начинать операцию нельзя. Ну, что же подождем, – сказал он про себя. И вновь перед глазами профессора потекли кадры из далекой жизни.

Помнится, в лекционном зале стояла необычная тишина, когда Мукан Маметович рассказывал о руках хирурга. Положив указку на стол и вытянув перед собой руки, он развернул обе ладони. – Обращаю ваше внимание на то, что в коже ладони и особенно кончиков пальцев сконцентрировано большое число осязательных телец и специфическое чувство осязания, – продолжал он свой увлекательный рассказ, – эти анатомические и функциональные особенности рук, кисти и пальцев обеспечивают эффективную полезную работу хирурга.

– Умение работать руками в большинстве случаев определяет технику оперативного вмешательства. Так что, уважаемые будущие коллеги! Уверяю вас, кто хочет стать хирургом, тот должен неустанно тренировать свои руки, так как именно в этом залог вашего успеха, как хирурга, – говорил профессор.

Многим тогда запомнилась Ода о руках хирурга. Теперь уже я сам читаю студентам лекции по хирургии, подчеркивая каждый раз то, что руки хирурга – это все, а инструменты, вложенные в них во время исполнения операции, всего лишь их продолжение, – размышлял профессор. При этом обязательно цитирую своего шефа и П.А.Герцена, которому принадлежат слова – «самыми лучшими инструментами являются пальцы хирурга», – признавался Нурбек Сеитович.

На своих лекциях Мукан Маметович рассказывал: – «Мне приходилось слушать лекции Б.В.Петровского, в то время директора Научного центра хирургии. Его лекции и семинары собирали полные залы слушателей. Так вот на лекциях этот величайший хирург современности с неподдельным восхищением рассказывал о технике операции П.А.Куприянова, Б.А.Петрова, А.В.Вишевского, Н.Н.Бурденко. «Операцию они делали мастерски. Движения их были чрезвычайно экономны, из всех вариантов каждый раз они избирали наиболее простой. Причем, очень ловко, быстро, с большим искусством, решительно и уверенно». Нам он на утренних конференциях рассказывал:

– Мне запомнился ответ Б.В.Петровского на вопрос, какие черты характера должен иметь будущий хирург? «Кандидат в хирурги должен иметь ловкие руки, уметь быть внутренне собранным».

Анестезиолог и трансфузиолог вместе продолжал колдовать над больным. Было видно, что кровопотеря очень большая и еще до операции необходимо было восполнить часть потерянной крови. Вот принесли еще два флакона свежезаготовленной крови. Правильно сделали, что канюлировали обе подключичные вены, куда выливают кровь и кровезаменители, – отметил про себя профессор.

Нурбек Сеитович мельком взглянул на руки своих помощников. У Омора уже достаточно натренированные руки, – подумалось ему. – Но работает он, главным образом, правой рукой. Между тем, хирург должен уметь одинаково хорошо работать обеими руками. Да, еще… Когда он завязывает узел в глубине раны, слишком натягивает ткань, а нужно завязывать шов «на месте», то есть, не подтягивая лигируемую ткань. Надо ему это напомнить. Из него выйдет толк. Другое дело Самир. Этот, как хирург не состоится, – почему-то, вполне решительно, – подумал профессор.

– Несобранный, нетерпеливый, безответственный. У него заметна хаотичность движения рук, выраженный тремор во время манипуляции, излишняя резкость движения пальцев. А между тем, в клинику он и Омор пришли в один и тот же год. У Омора уже формируется свой почерк оперирования, – подумал он. – Четкость и планомерность в движениях, способность в любой ситуации координировать свои действия и как-то подсознательно оценивать степень травмы также характеризует высокое хирургическое мастерство.

«Совершенно необходимым хирургу, является умение признавать свои ошибки», – просто и ясно говорил Б.В.Петровский на своих знаменитых утренних конференциях Центра, куда послушать его речи сходилась, чуть ли не вся хирургическая элита Москвы и Московской области. Нурбек Сеитович, будучи в Москве, как и многие коллеги-хирурги из периферии, обязательно старался попасть на такую конференцию. Оттуда он всегда выходил окрыленным, ибо в каждом выступлении Б.Н.Петровского сквозила мысль о том, что хирургия – это не только призвание и ремесло, что хирургия – это и наука, и искусство, и образ жизни.

На одной из таких конференций Б.Н.Петровский, будучи искусным хирургом, признавался, что в отношении техники оперировании нет равных знаменитому В.Д.Федорову. В свое время, что интересно, В.Д.Федоров признавался о том, что в отношении техничности выполнения операций нет равных В.С.Маяту – «при операции он не создавал ненужной торопливости и сам оперировал красиво и элегантно».

Что ни говори, такие признания запоминаются навсегда. Действительно, надо было видеть и слушать, каковы откровения Б.В.Петровского о своих соратниках. Например, «Вы бы видели, как красиво оперирует Н.А.Лопаткин! А какова блестящая хирургическая техника С.Я.Долецкого! Вы бы знали, насколько нежно оперирует М.И.Перельман!».

Если так с восхищением признается такой признанный метр хирургии, как Б.В.Петровский, то нужно понимать, какова у них была филигранная техника оперирования. Так, наверняка, мысленно воображал каждый из присутствующих, – думал профессор. Такое чувство, пожалуй, у меня было, когда слушал в те далекие студенческие годы лекции Мукана Маметовича. «Многие известные хирурги отличались высокой техникой оперативных вмешательств, причем именно благодаря использованию, хорошо натренированных рук. Например, великий хирург Н.И.Пирогов виртуозно и с неимоверной быстротой производил высокое сечение мочевого пузыря. Представьте себе – за полторы-две минуты! – с восхищением в голосе рассказывал он.

Нам в это верилось с трудом, так как за такой промежуток времени мы не могли, элементарно, собраться после звонка об окончании занятий – снять халат, запихать его и книги в портфель. Неимоверно, что за такое время можно рассечь мочевой пузырь, отыскать камень, вынуть его оттуда и зашить рану? Но, что, правда, то, правда.

Помнится, после одной из поездок в Москву, я начал составлять конспект о высказываниях знаменитых хирургов, касающиеся изящества оперирования. На память пришли слова К.С.Симоняна о С.С.Юдине: «Он, прежде всего, хирург-виртуоз. В этой области он не знал себе равных. Крупнейшие хирурги мира поражались легкости движений и простоте, с которой он производил самые трудные вмешательства». Так же восторженно говорил о С.С.Юдине сам Б.Н.Петровский:

– «Я всякий раз, когда приходилось видеть его на операции, невольно отмечал красоту движений его рук, за которыми приятно было наблюдать не только в ходе самой операции. Экономные движения отличались неповторимым артистизмом, до блеска отработанной точностью манипуляций при выполнении спинномозговой анестезии».

– Нурбек Сеитович, – прервал воспоминания анестезиолог. – Еще немного времени. Необходимо поднять артериальное давление.