Текст книги "Типа я. Дневник суперкрутого воина"

Воскресенье.
Вечно счастливый, вечно мертвый

Воскресное утро я провел в своей комнате, дожидаясь, пока останусь дома один. К десяти часам вышел Ахмед, а типа мама в обед пошла на рынок. Я предупредил, что буду гулять с Расулом, и позвонил к нему в дверь, чтобы предупредить, что я с ним гуляю.

– Гуляешь? – спросил он.

– Ага, – ответил я.

– А где мы будем гулять?

– Нигде. Я иду делать важное задание, а если мама позвонит, скажи, что мы гуляли весь день и я только что пошел домой, а потом позвони мне и скажи, что звонила мама.

– Я не люблю врать. Я вообще не вру никому.

– А когда ты забрал мой пластилин?

– Это не в счет. Мне тогда очень нужен был пластилин.

– Скажи маме, что мы гуляем, или я с тобой не буду дружить, а если с тобой перестает дружить самый крутой, то другие тоже не будут.

– Но ты не самый крутой.

– Я буду самым крутым. Я семь раз отжимаюсь, а ты сколько?

– Четыре.

– Вот видишь. Ты мой лучший друг и должен мне помочь!

Я соврал. Мой лучший друг – Крутой Али.

– Хорошо, – сказал он, чуть-чуть подумав. О чем там вообще думать?

Я стал искать по дому все, что связано с мужем типа мамы. Вообще я, конечно, знаю, что нельзя копаться в вещах типа мамы и вообще в чужих вещах, но я очень хотел помочь, а еще я хотел на тренировки. А еще я люблю делать добрые дела, но Крутой Али не любит их. Он считает, что я делаю слишком много хороших вещей и слишком мало плохих и крутых. Это надо исправить.

Из шпионских фильмов я знаю главное правило вора. (Хоть я и не вор и не буду вором в будущем, когда стану злым крутым воином. Я могу стать ограбителем, а ворами пусть будут слабаки-злодеи. Ограбители забирают все, что хотят, и смотрят в лицо своему врагу, а воры ковыряются в чужих карманах.) Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал, что ты копался в его вещах. Я покопался на некоторых полках типа мамы и довольно быстро нашел коробку из-под обуви, в которой лежали только документы на всех нас. Нашел дурацкую фотографию Ахмеда для паспорта, свой медицинский полис (не знаю, зачем эта бумажка, но, скорее всего, это документы – если я когда-нибудь захочу поехать на Северный полюс, надо будет взять эту бумажку с собой), свидетельство о рождении (я и так знаю, что я родился, зачем эта бумажка? Взрослые – глупые люди). Нашел целлофановый пакет типа мамы и все ее документы. Она была красивой на старых фотках (сейчас тоже красивая). Свидетельство о браке. Свидетельство о браке!

– Вот эта бумажка мне нужна! – крикнул я. – Брак – это когда женятся и делают свадьбу. Танцуют там лезгинку и кушают голубцы. – «Абдулазиз Гамзатов», – прочитал я. – Наверно, это он.

– Дальше чё? – спросил Крутой Али. Он все еще был недоволен моим планом.

– «Одноклассники». Все старики бывают там. Буду искать.

Я включил типа мамин компьютер и открыл сайт «Одноклассники». Начал искать Абдулазиза Гамзатова. Написал его имя. Типа маме сейчас 43 года. Наверное, ему где-то от 42 до 50 лет. Я записал эту цифру, конечно, город Махачкала и получил результат – три человека. Одна страница была закрыта, без каких-нибудь фотографий. На другой был полный лысый мужик с усами. Не таким я представлял папу Ахмеда. Типа мама не вышла бы за мужика с тремя волосинками на голове, но по возрасту он подходил, а еще был в сети прямо сейчас. Я увидел фотографии его и… его семьи. Жена, три дочки, весь такой счастливый. Мне стало из-за этого плохо.

– Крутой Али?

– Чё?

– Написать ему?

– Типа чё?

– «Салам, вы муж Джамили?»

– Не-а. Зачем эти сопли? Пиши с ходу «Чё там? Давай пообщаемся, брат».

– А это что?

Я увидел другой город, потом посмотрел все его 400 фотографий, он переехал в Махачкалу только недавно, почти всю жизнь прожил в Волгограде. «Это не он», – подумал я, и мне стало легче. Меня очень разозлили его фотки: столько всего было в жизни, как будто самый счастливый человек в мире. Путешественник, миллионер, наверное, а типа мама работает медсестрой и еще два раза в неделю работает ночью в большой пекарне. Он что, этот, дурак? Почему он ее оставил? Или это вообще не он. Это хорошо, если не он. Хочу, чтобы он каждый день плакал без типа мамы. Я решил ему написать и, следуя совету более опытного переговорщика, начал так: «Салам, брат, как ты?»

Он был в сети, так что ответ я ожидал довольно быстро, но мужик молчал. Он прочитал мое сообщение и все равно промолчал!

– Наверно, задний кинул, – объяснил мне Крутой Али.

«Здравствуйте, мы знакомы?» – приходит неожиданное сообщение.

«Нет, брат, надо пообщаться насчет моей мамы».

«Извините, я вообще не понимаю, о чем речь. Чьей мамы? И кто вы вообще?»

– Назвать ему свое имя? – спросил я.

– Скажи ему, что это Крутой Али. Меня все знают, – сказал уверенно Крутой Али.

«Это Крутой Али. Насчет Джамили пообщаемся. Ты еще муж, да? Если да, то чё ты ушел? Давай встретимся, чисто по-мужски».

«Я все понял, вы взломали чужую страницу. Наверное, сейчас будете просить у меня денег, потому что ваша мама тяжело больна и срочно нужна помощь. Я проходил через таких жуликов».

– Он чё, дурак? – спросил я, совершенно не понимая, куда ушел наш разговор. При чем тут типа мама? Почему он считает, что она больна? Я не взламывал ничьей страницы.

– Кажется, он хочет дать копейку, – решил Крутой Али. – Узнай насчет этого.

– «А чё, сколько у вас денег?»

– «Я вас бросаю в черный список. Если у вас есть совесть, вы вернете страницу обратно женщине, у которой ее забрали».

Этим сообщением он окончательно разозлил Крутого Али, и тот сам написал ему сообщение с нехорошими словами и обещанием поймать во дворе, но сообщение не дошло, так как он нас заблокировал.

Оставался последний, третий мужик. Тоже обычный дяденька – жена, ребенок. Мне показалось, что он работает на каком-то заводе, потому что у него много фоток в здании с большими трубами и всякими металлическими штуками. И еще несколько фотографий, на которых мужик в каске. Адреса и номера не было, так что ему можно было написать: «Ты чё, э? Давай пообщаемся». Но потом я подумал, что, если опять буду начинать разборки, он не захочет говорить с типа мамой. И вообще у него уже своя семья. Он уже не вернется, но они могут помириться, и, может, тогда типа мама будет больше улыбаться, а он будет дарить мне подарки на день рождения, который ровно через месяц, но я не кушаю торты, так что пусть просто подарит мне плейстейшн или иксбокс.

Я написал ему просто «Салам» и ждал около часа, пока он войдет в сеть. Потом я заметил, что его не было в сети с 2019 года. Уже год. Пришлось еще искать. Я нашел его дочку, узнал, что она учится в 19-й гимназии, а эта школа недалеко от нашей. Там учился Расул в первом классе, пока не перевелся к нам. Поэтому я решил, что мне нужен помощник. Я позвонил Расулу и отменил предыдущий план. Мы договорились встретиться рядом с гимназией. Теперь даже не придется врать. Мы с Расулом будем гулять, хоть мне и нельзя уходить с нашего двора, но это было очень важное дело.

Крутому Али не нравится Расул. Он вообще не любит умников, я тоже их не люблю. Каждый день бы их бил, но они потом жалуются родителям. Поэтому я никого не бью. Крутой Али говорит, что друзья для слабаков, а кент – это настоящий брат. Не каждого можно назвать кентом. Поэтому Расул мне не кент, и если я хочу с ним дружить, как с кентом или братом (я чуть-чуть запутался, кто друг, кто кент, а кто брат), то должен тоже научить его быть крутым, но это потом.

– А что тут? – спросил Расул, когда мы встретились у гимназии. Это здание выглядело намного лучше нашего. Я читал историю нашей школы, она открылась в 1959 году, а этой гимназии, наверное, лет десять. Она во всем лучше, и, возможно, тут даже парты лучше, но, когда я менял школу в прошлом году, типа мама попыталась меня устроить в эту гимназию, и директор попросила семнадцать тысяч рублей на ремонт школы. Типа мама очень разозлилась и ушла. Но я думаю, что на ремонт школы денег не должно быть жалко. Все дети хотят учиться в нормальных школах, поэтому и наша директриса тоже часто просит деньги на ремонт. Типа мама не хотела отдавать меня в эту школу, но пришлось. Она отдала девять тысяч на ремонт директрисе, и меня взяли в школу. Правда, ремонт еще не начался.

– Тут учится девочка, Гамзатова Румина, вот, – я показал фотку.

– Красивая.

– Ага. Надо ее найти.

– Но школа закрыта, а когда открыта, мы бываем в своей школе.

– Ага.

– А зачем тебе она? Влюбился?

– Не-а. Она мне даже не нравится. И вообще девочки не нравятся. Я даже жениться не буду.

– Почему?

– Мне нельзя. Я дал обет безбрачия.

Расул замолчал, повернулся и начал копаться в телефоне. Он всегда так делает, когда узнает новые слова, чтобы посмотреть их в «Википедии» и чтобы никто не знал, что он их не знает.

– Круто, – сказал Расул. – Но мне родители не разрешат обет безбрачия.

– А у меня нет родителей, так что мне можно, – гордо сказал я.

– У тебя есть мама.

– Это не моя мама.

– А где твоя мама?

– Нельзя говорить про родственников, которых нет, – ответил я.

Расул замолчал. Потом я сказал:

– Ее убили, но ты никому не говори вообще. Тагиру тоже, с которым ты дружишь во дворе.

– Хорошо, – сказал Расул.

Мы немного посидели на скамейке у школы, обсуждая недавнее отравление жителей города крысиным ядом. Я прикинул, сколько нужно яда выпить, чтобы стать человеком-крысой и, если надо будет с кем-нибудь подраться, чтобы я мог в него превратиться.

– Человек-крыса – это он или она? – спросил я.

– Он, – ответил Расул. Он умный, чуть-чуть умнее, чем я. Крутые воины не бывают слишком умными. – Ой, я знаю этот подъезд! – крикнул вдруг он и показал мне телефон. Это была фотография Румины с цветочками у красной металлической двери в подъезд. Расул лайкнул фотку. Я спросил:

– Зачем ты ее лайкнул?

– Просто, – сказал Расул, потом посмотрел на следующую фотку и опять лайкнул.

– Ты в нее влюбился?

– Да, наверно.

– Ей десять лет. Нельзя жениться на старых, – сказал я.

– Моя мама старше папы на три года, – ответил он. – Помнишь, я потерял кота в сентябре?

– Ну?

– Мы его с бабушкой искали во всех дворах и еще в подъездах смотрели. В этом подъезде изнутри куча наклеек с Барби. Я его точно помню. Вот тут тоже, – он ткнул пальцем в дверь. Рядом с ручкой были разодранные наклейки. – Там рядом шаурму продают.

– Хорошо, идем.

Мы пошли с Расулом на поиски подъезда и уже через пятнадцать минут нашли его. Точно такой, как на фотке. Позвонила типа мама, я сказал, что я рядом с домом. Расул покачал головой, потому что мамам (и типа мамам тоже) врать нельзя. Он прав, но у меня важное дело. Мы решили ждать прямо в подъезде, вдруг ее увидим, и если мы ждем, то надо ждать на скамейке. «Правило № 31: если ждешь на скамейке, то надо грызть семечки». Мы с Расулом скинулись по десять рублей и купили пачку семечек.

– А зачем мы ее ищем? – спросил Расул еще раз, когда мы шли обратно к подъезду.

– Ее папа был женат на моей типа маме, а потом они развелись. Типа мама теперь грустная, а он счастливый. Я хочу, чтобы они помирились.

– Да-а-а, – протянул Расул, размышляя над тем, какая запутанная и крутая у меня жизнь.

Расул не воин и даже не крутой, поэтому он не знал, как надо сидеть на скамейках. Мне пришлось преподать ему важный урок, который преподал мне мой сенсей.

– Расул, ты неправильно сидишь на скамейке, – сказал я и сел на ее спинку, поставив ноги туда, куда садятся обычные (вообще не крутые) люди.

– Так сидеть нельзя, – сказал он.

– А так вообще круто и высоко, – ответил я.

– Ты пачкаешь скамейку. Бабушка говорит, что на таких местах потом сидят взрослые, а такие, как ты, пачкают скамейку.

– Если хочешь быть крутым, ты тоже должен так сидеть, чтобы мы оба были крутыми. Если я так сижу, а ты сидишь по-другому, то мы не как крутые друзья. Если хочешь быть крутым другом, то садись как я.

Расул покривил рот, а потом сел. Мы грызли семечки. К нам подошла бабуля и поругала нас, пришлось сесть нормально. Все знают, что бабули – главные враги воинов. Крутой Али меня предупреждал. Они могут ударить своей палкой или сумочкой или даже плюнуть, а отвечать бабулям нельзя. Когда она ушла, я опять сел на спинку, а Расул отказался, и я обиделся.

– Как правильно? «На скамейку» или «в скамейку»? – спросил я.

– На скамейку, – ответил Расул.

– Тогда ты сидишь в скамейке. Скамейки построили, чтобы сидеть на них. Ты сам сказал. Вот я сижу на скамейке, а ты сидишь в скамейке. Ты неправильно сидишь. Сам сказал, – закончил я обвинительную речь.

Расул хотел мне ответить, но из подъезда вышла девочка. Это была Румина.

– Эй, вы! – сказала она.

Мы замерли. Она была настроена очень воинственно (об этом говорили ее сжатые и большие, как у мальчиков, кулаки):

– Моя мама моет эту скамейку не для того, чтобы вы на ней сидели, как тупые быки. Слезайте и уходите, а то я вас сфотографирую и отправлю в инстаграм, и если придется, то побьют обоих.

Это была серьезная угроза. Никто не хочет стать такой звездой инстаграма. Нам пришлось встать, хоть Крутой Али и поставил бы ее на место. Он любую девочку поставит на место. Я собирался что-нибудь сказать и посмотрел вначале на Расула. Он молча на нее смотрел. Нельзя делать важные дела с влюбленными.

– А где ты живешь? – спросил я.

Она посмотрела на окно прямо над нами и сказала:

– Вас это не касается. Вы быки.

– Спасибо, – сказал я. Наконец-то меня кто-то назвал быком. Крутой Али похвалит меня, а еще похвалит ее дурацкие кулаки. Уж очень они крепкие.

– Я не бык, – сказал Расул. Он влюбленный ботаник, от которого мне уже нет толка.

– Вы уходите? – спросила она.

– Да, – ответил я.

Она опять зашла в подъезд, а мы оба посмотрели на ее окно. Тупые наклейки с Барби были прилеплены прямо на стекло. Если бы я был более внимательным, сразу бы понял.

– Что будем делать? – спросил я.

– Она вообще красивая, – ответил Расул. – Я приду к ней через десять лет, когда буду жениться, и подарю гору наклеек с Барби.

– Я не могу ждать десять лет, мне надо сейчас. Жди тогда тут, у меня серьезный разговор. Я спрошу ее номер телефона для тебя.

– Инстаграм тоже спроси.

– Ага.

Я вошел в подъезд, который изнутри выглядел намного лучше нашего. Кажется, любой подъезд в этой яме красивее нашего. Подошел к коричневой бронированной двери и собирался постучать.

– Воин, – сказал Крутой Али.

– Чё?

– Какой у тебя план?

– Какой план?

– Правило номер двадцать один.

Мне пришлось открыть «Дневник воина», который я всегда ношу с собой. Я прочитал правило № 21:

– «Всегда нужен план. Только у лохов и слабаков не бывает плана. Поэтому они всегда проигрывают».

– И какой у тебя план?

– Ну, я попрошу позвать Гамзатова Абдулазиза, если откроет мама. Если откроет девочка, то надо позвать папу. А потом скажу ему, кто я, и скажу, что типа маме бывает плохо, когда она его вспоминает, и что они до сих пор в ссоре, хоть она и не помнит почему, и что им нужно помириться. И что у меня день рождения через месяц, а у всех в классе есть плейстейшн.

– Хорошо, стучи.

Я постучал в дверь. Открыла будущая жена Расула. Она опять была злая. Она что, всегда злая?

– Чё пришел? – сказала она, а не спросила.

– Я не к тебе пришел. Мой друг хочет на тебе жениться и спросил твой номер или инстаграм.

– Не дам.

– Ладно, а папа дома? – спросил я.

Она посмотрела на меня и ничего не ответила. Из кухни выглянула ее мама и спросила:

– Кто это? – Она подошла ближе. – Мальчик, что-то случилось?

– Это он сидел у нас на скамейке ногами и грыз семечки, – пожаловалась будущая жена Расула.

Она уже меня бесит. Расулу придется выбирать, с кем из нас дружить.

– Здрасте. А Гамзатов Абдулазиз дома?

– А кто спрашивает?

– Я, – ответил я, оглянувшись по сторонам. Вроде я стоял один.

– А как тебя зовут?

– Артур. Моя типа мама… то есть мама – Гитинова Джамиля. Она была женой… – Мое объяснение явно пошло не по плану. Я слишком понервничал. У меня вспотели руки и заколотилось сердце, и эта девочка смотрела мне прямо в глаза. Она вообще моргает?

– Я знаю Джамилю, – перебила меня женщина. – Ты ее сын?

– Да.

– Ой, заходи, конечно, заходи.

Женщина сразу стала добрее. Она пригласила меня в дом и сразу позвала на кухню. БЖР (будущая жена Расула) шла следом. Я увидел несколько фотографий Гамзатова Абдулазиза на шкафу, а одна была приклеена на стенку холодильника.

– А где мама?

– Она на работе, – ответил я, даже не задумавшись. Взрослым врать нельзя, но у меня очень важное дело.

– Тебе налить что-нибудь?

– Сок, – ответил я, потому что я люблю сок. Сок полезен для спортсменов.

– Ой, сока нет. Есть какао.

– Хорошо, – сказал я, и она полезла в шкаф.

Все это время будущая жена Расула смотрела на меня не моргая. Я решил ее не замечать. Крутой Али сказал, что, если хочешь победить девушку, просто не замечай ее. Во всех девушках внутри живет маленький монстр, и он щиплет их, когда мужик их не замечает. Думаю, мой план сработал, потому что она злилась еще сильнее.

– Мама не знает, что я сюда пришел. Я ищу вашего мужа Гамзатова Абдулазиза. Он же ваш новый муж?

– Новый? – она посмотрела на меня удивленно. На ее глазах появились слезы.

– Ой, извините. Он был мужем моей мамы, а теперь ваш новый, а ее старый. Или как сказать…

Второй раз за последнее время я увидел улыбку со слезами. Женщина громко рассмеялась, но на ее лице все равно были слезы. Она быстро их вытерла. Будущая жена Расула вообще разозлилась и ударила ногой по стулу, за которым никто не сидел.

– Нет, ничего. Да, новый, – улыбнулась она. – Извини, просто я… Ничего. Какао.

Она поставила передо мной какао, и я отхлебнул. Очень, очень вкусное какао. Она, наверное, мастер какао. Такой же мастер, как Крутой Али в карате или как я в гляделках и в управлении девочками (я могу их бесить).

– Румик, пожалуйста, дай нам чуть-чуть поговорить, – сказала она. Девочка по-злому посмотрела на нас обоих и ушла. – А зачем ты его ищешь?

– Я вчера спросил у мамы про него. Она сказала, что они поссорились и давно не разговаривали. А потом ей стало плохо, и она заплакала. Я хочу их помирить, чтобы ей стало хорошо и чтобы она больше улыбалась.

– Понятно, – сказала она с улыбкой на лице. Затем сняла фотографию с холодильника и показала мне. Это была их семейная фотка. Будущая жена Расула была совсем маленькой. Она сказала: – Вот он.

– Я знаю, я нашел его в «Одноклассниках», а потом мы нашли Румину, а потом у нее на фотках этот подъезд, а потом мой друг Расул сказал, что знает этот подъезд, потому что он живет тут рядом и ходил в одну школу с Руминой. А потом мы пришли сюда и начали ждать, а потом вышла Румина, я узнал, где вы живете, а Расул влюбился в Румину. Он хочет на ней жениться, а я хочу помирить вашего нового мужа и мою маму, – гордо рассказал я весь наш план на одном дыхании. Я крутой.

– Ого. Какие вы молодцы, – сказала она, затем села напротив меня. – Мне жаль тебя огорчать, Артурчик. Абдулазиз умер год назад. Ничего такого. Просто остановилось сердце, когда он спал.

Я не знал, что ответить. Я посмотрел на фотографию и вспомнил. Это то же самое фото, что было на главной странице в «Одноклассниках». Это тот самый счастливый мужик, на которого я злился. А теперь он мертв. Его улыбка просто застыла на фотке. Он же недавно был живой. У него была куча всяких фоточек. Он любил ездить по Дагестану и фоткать горы, а еще, как я понял, он любил коней и тоже их много фоткал. Он ездил кушать шашлык, был на море много раз и в каком-то городе с очень высоким домом, выше неба. А теперь он на этой фотографии. Вечно счастливый. Вечно мертвый.

– Извини, – сказала она.

– За что? – спросил я.

– Ты хотел с ним поговорить, ты хотел сделать хорошее дело, обрадовать маму… а его больше нет.

– А Румина знает? – спросил я, не знаю зачем. Просто ее попросили выйти, и я подумал, что это, возможно, великая тайна, которую мне придется хранить до смерти. Я мечтаю о такой тайне, чтобы никому никогда не рассказывать, а все бы хотели, чтобы я ее рассказал. Например, где находится сундук с сокровищами.

– Знает, конечно, знает, – улыбнулась женщина. – Просто, когда мы говорим о папе, она сразу начинает плакать. Наверно, уже плачет. Так бывает, она очень любила папу.

– Извините, – сказал я. – Мне надо идти. Очень вкусное какао, – сказал я в конце, потому что не знал, что сказать, но надо было сказать что-то хорошее.

– Спасибо, что зашел, маме привет.

– Она мне не мама, но я передам.

Я вышел из подъезда, размышляя о том, что недавно был человек и теперь его нет. У меня тоже была настоящая мама, а теперь ее нет. Я подумал о том, что люди слишком легко умирают и вообще никого не предупреждают. Если бы я собирался умереть, я бы точно всех предупредил. Я бы собрал всех-всех своих лучших друзей у себя в комнате. Позвал бы Расула и… еще кого-нибудь – типа маму, Ахмеда, Амину – и сказал бы, что я собираюсь умереть через неделю и что если кто-нибудь собирался мне что-нибудь потом подарить, то лучше подарить сейчас, а то я уже буду мертвый и дарить будет некому. Я подумал, что так умирать лучше, чем как Гамзатов Абдулазиз – никому ничего не сказав. Я был немного злой.

– Ну что? – спросил Расул.

– Он умер.

– Умер?

– Ага. Насовсем. Год назад. Его не было в сети целый год, потому что он умер. Румина не дала тебе инстаграм и номер. Она вообще злая, хоть и красивая. Лучше с ней не дружи. Она, кажется, не хочет за тебя замуж, потому что ты малявка. Хорошо, что у тебя есть такой лучший друг, как я. Она так не сказала, но она так подумала.

Позвонила типа мама, я сказал, что скоро буду дома, она сказала, что ее срочно вызвали в больницу и она придет после шести. Передо мной стояла серьезная задача: я должен был сообщить Ахмеду, что его отец умер, а типа маме – что умер ее бывший муж.

В тот же вечер я сидел В скамейке, чтобы не ругаться с соседями, и ждал, когда типа мама вернется. Я попросил у Ахмеда разрешения (хоть и не должен) подождать типа маму и обещал писать ему каждые пять минут (но не писал, потому что я крутой и не должен постоянно предупреждать, что живой).

Типа мама шла вдоль нашего дома. По ее лицу мне показалось, что она устала, поэтому я подошел к ней и взял ее вещи. Мы дошли до подъезда, и я решился:

– Я хочу сказать кое-что.

– Мы можем поговорить дома? – предложила она. – Я немного устала, безымянный воин.

– Надо без Ахмеда, – сказал я, и типа мама села в скамейку. По ее выдоху я понял, что она очень устала.

– Ты выбрал себе геройское имя? – спросила она.

– Еще нет, – ответил я и выложил все как есть на одном дыхании, длинными предложениями, это получилось круто. – Гамзатов Абдулазиз, твой бывший муж, умер год назад. Я был у них дома, и его новая жена так сказала. Она хорошая, налила мне какао и чуть-чуть поплакала, и мне стало ее жалко, хотя вначале мне было жалко тебя, а на него я был злой, потому что увидел его фотку в «Одноклассниках», и он был суперсчастливый, а ты вчера плакала, когда я сказал про него. Теперь надо сказать Ахмеду, а я не знаю как, поэтому ты скажи сама, – я выдохнул.

Она смотрела на меня молча десять секунд (я не считал, но подумал, что очень долго, хоть много времени и не прошло). Потом сказала:

– Не плачь.

А я все равно молчал и ничего не говорил. Она опять сказала:

– Не плачь, – и обняла меня.

Я забыл дома дурацкий платок. Людям нужны платки так же часто, как и носки.

– Я знаю, – сказала она.

– Что?

– Что он умер. И Ахмед знает. Конечно, мы знаем.

– Но ты сказала, что не знаешь, где он.

– Я сказала: «Надеюсь, что он в хорошем месте». Я думала про рай. Извини, что не говорила. Я думала, что это прошлое, которое тебе не нужно. И сейчас тоже так думаю. Это моя прошлая жизнь. А сегодня у меня есть ты и Ахмед, и больше мне никого не надо.

– Вообще никого?

– Вообще никого. Я и так суперсчастливая, просто я не выкладываю дурацкие фотки в «Одноклассники».

– Ладно.

– Идем домой?

– Да.

Я собрал все свои суперсилы в руки, взял все ее пакеты и побежал наверх.

Сидя за столом и делая вид, что ничего не произошло, я продолжал мысленно смотреть на фотографию Гамзатова Абдулазиза. Год назад был в сети, а теперь нет. Счастливый и мертвый.

Лежа в постели, я думал о том, что он делал в день, когда умер. Наверное, пришел домой уставший, покушал, посмотрел сериал, поиграл с Руминой, рассказывал анекдоты новой жене и смеялся. Потом поцеловал на ночь Румину, лег в постель и закрыл глаза, а утром не открыл. Интересно, они успели сделать фотографию в его последний день? Такую, чтобы он улыбался. А какое последнее предложение он сказал? «Спокойной ночи»? «Выключи, пожалуйста, свет»? «Завтра опять на работу»? «Хороший сериал»? О чем он думал?

– Хватит об этом думать, – сказал Крутой Али. – Скоро дома закончатся платки.

– Хорошо. А если я умру ночью? Ну вот сейчас я закрою глаза, а потом не открою?

– Я тебя похороню в хорошем месте, – сказал он.

– Спасибо, ты настоящий друг, – сказал я. Хорошо, когда есть настоящие друзья, которые меня похоронят, если я проснусь мертвым. – А какая будет моя последняя мысль?

– Хватит дурацких разговоров. Я пошел спать, – сказал Крутой Али и ушел.

Я долго думал про последнюю мысль тех, кто умирает. Вначале я думал про тех, кто знает, что умрет, а потом про тех, кто умер неожиданно, как мама. О чем думала она? О моем дне рождения? Или о машине (если она успела ее увидеть)? Или она думала о моем папе, который тоже ушел? Я вообще его не помню. Я даже не знаю, кто его знает, потому что единственным человеком, который его знал, была мама. Просто ушел. Мне так сказали очень давно, и я подумал: «Ну и пусть». Кому он нужен? И где он был, когда маму убили? Если бы он там был, все было бы хорошо. Он бы увидел машину и оттолкнул маму, а потом избил тех дураков.

– Крутой Али, ты помнишь моего папу?

– Нет.

– А какой он был?

– Я же сказал, не помню, – рассердился Крутой Али.

– Мне просто интересно.

– А мне вообще не интересно. Тебе он даже не нужен!

– Всем нужны папы.

– Воинам не нужны родители. Им самим по себе хорошо!

– Но мне не хорошо, – разозлился я. – Мне вообще не хорошо. Если детям не хорошо, родители должны быть рядом. Хоть я и не ребенок, я все равно хочу, чтобы он был рядом. У меня день рождения скоро, а где он?!

– Умер, наверно!

– Я не знаю, может, даже не умер. Я говорю, что тебе и без него хорошо.

– Но он же мой папа… Я хочу его найти.

– И что ты ему скажешь, если найдешь?

– Ничего не скажу. Спрошу, где он был, и все. Мне вообще без разницы, что он делает. Я спрошу, где он был и почему он ушел и меня не искал. Все. Пусть даже не возвращается и подарки свои вонючие себе оставит!

– Как будешь его искать?

– По воскресеньям. Для начала надо узнать, как его зовут, но я не могу спросить про него у типа мамы. Она сразу все поймет и подумает, что мне тут плохо и я хочу в другую семью, и опять будет плакать. Я не люблю, когда другие из-за меня плачут.

– А ты хочешь в другую семью?

– Я вообще никуда не хочу, я хочу быть сам по себе. У кого спросить?

– Оставь меня. Я с тобой не разговариваю, – вдруг сказал Крутой Али.

– Почему?

– Ты портишь наш план. Какая главная цель воина? Прочитай.

Я нехотя открыл «Дневник воина» и перелистал на последнюю страницу. В конце было написано: «Главная цель воина – тренироваться и стать крутым и злым воином, чтобы судьба позвала его сразиться с главным своим врагом – монстром Бахой и победить его, и чтобы все потом боялись воина».

– Ты должен тренироваться, а не искать всяких пап. Если вы встретитесь с Бахой – он тебя победит. Ты хочешь проиграть?

– Нет.

– Тогда ты не должен отвлекаться!

– Меня все время отвлекают эти мысли. Про папу и маму. Крутой Али, ты мой учитель, но у меня не получается делать, как ты говоришь, потому что я не могу кое-что забыть. Что делать?

– Хорошо, разберемся сзади, чтобы идти вперед, – круто сказал Крутой Али, и я ответил:

– Круто.

– Запиши правило номер сорок семь: «У воина в голове всегда должен быть порядок. Если там беспорядок, то надо сделать порядок, а то в жизни тоже будет беспорядок».

– Записал.

– Воин?

– Чё?

– Сделай порядок в своей башке и готовься. Скоро судьба тебя позовет.