Текст книги "Матрона и насморк (сборник)"

Матрона и насморк
Рассказы
OlRi Iv

© OlRi Iv, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Съездил

Сначала начал таять лёд на канале. Он посинел, почернел, и стал опускаться под воду, оставляя на поверхности мусор и грязные радужные пятна от масла и бензина, затем потемнел лёд на речках. Наконец весна собралась с силами, и на Волге зашумел ледоход. Куски льда, кружась и тая, неслись по течению вниз, подхватывая и волоча за собой всё, что только могло оторваться от берегов. Зазевавшие рыбаки, которых не покидал оптимизм, и надежда поймать лучшую в своей жизни рыбу, резво собирали вещи, взбирались на крутой обрыв, нависший над рекой и посмотрев с него на течение, отправлялись восвояси. Ветер, срывавшийся и уносящий за горизонт рванее облака, уже не был колючим, он очищал небо для тёплых, солнечных весенних дней.

Шмурик зимнюю рыбалку не любил. Ему не нравились поздние рассветы, короткие дни, лунки во льду, а главное рыбаки, сидевшие на сундучках со снастями плотными рядами. Они раздражали, не смотря на его общительность, ведь какую бы прикормку Шмурик ни брал, рыба обязательно ловилась у соседа слева или справа.

То ли дело поздняя весна, лето или ранняя осень! Берега, одетые в кусты боярышника и тёрна, вётлы, грустно опустившие свои ветки в воду, всюду шатры из переплетённых ветвей и листьев под которыми можно укрыться от чужих глаз.

На удачную рыбалку у Шмурика была своя примета, к каждому сезону он покупал новые сапоги. Прошлогодние, ещё не рванные он складывал в кладовку, вытесняя из неё материнские мешки со старьём. Она была не довольна, бурчала на Шмурика за лишнюю растрату, но он обещал много свежей рыбки, до которой старуха была большая любительница, вынес несколько пар сапогов в гараж и тем самым гасил конфликт.

Новые болотные сапоги отливали антрацитом, прилепленная к ним бирка обещала супер стойкость, а цена была не в пример прошлогодней ниже. Шмурик обул их, прошёлся по комнате и вышел во двор. На виду у соседей он шагнул в самую большую лужу и подпрыгнул, брызги разлетелись в разные стороны. Пробегающая мимо собака от неожиданности отскочила в сторону, встряхнулась, неодобрительно посмотрела на Шмурика и скрылась за гаражами.

Непонятно откуда взявшийся карапуз тоже полез в лужу. Шмурик весело засмеялся, мать ребёнка возмущённо закричала, то ли на сына, то ли на Шмурика.

– Не мути воду, – на крик женщины в окно выглянул Назар.

Шмурик вышел из лужи, подошёл к скамье стоящей у подъезда, гордо поставил не неё ногу и продемонстрировал обновку.

– Не дорого взял, – сообщил он.

– Где?

– Места знать надо, – Шмурик ловко перепрыгнул через скамью и гордо удалился домой.

Вода сошла, обнажив подмытые корни старых дубов, оставив на стволах выбеленные полосы, на полянах в тени деревьев из напитавшейся талыми водами земли вылез чистотел и зажелтел мелкими цветочками, в образовавшихся болотцах хором запели лягушки. Постепенно превращаясь в землю, прошлогодняя палая листва почернела и спряталась под высокой травой,

Извилистыми дорожками, объезжая низинки ещё наполненные водой, к берегу одна за другой подъезжали машины, нарушая рычанием пойменную тишину, они разворачивались и останавливались почти у самой реки.

Рыбаки не торопясь вытаскивали из багажников удочки, не громко обменивались новостями и прогнозами на будущий улов.

К тому времени, когда Шмурик выспался и выехал на рыбалку, машин на берегу собралось не мало. Подъехав, Шмурик тотчас оценил ситуацию и не паркуясь, медленно, как бы бочком, спустился в мелкий овражек и съехал на песчаную косу, которую очень плотно обступил поднимающийся татарник.

До заката рыба почти не ловилась, если не считать одного залома, одного подростка – голавля и двух линей. Но вот солнце спустилось ниже, первые его лучи коснулись воды, скользнули по ней, создавая иллюзию тени.

Черные силиконовые рыбки, сидящие на крючках, ожили, капроновая леска стала совсем прозрачной, прикормка, из разваренной перловки, вдруг сделалась для голодной рыбы очень привлекательной.

Рыба подошла к косе, к самому берегу, начала ходить кругом, а разыгравшись выскакивала из воды, переворачивалась в воздухе и с плеском падала вниз. Шлепки по воде, брызги, бурление завораживали, вызывали невольный восторг, смешанный с радостью прикосновения к чудесам природы.

Шмурику впору было бросать удочку и хватать сачок. Рыбалка удалась.

Солнце скрылось, светлая полоса легла розовым лоскутом на западе, на востоке фиолетовым полотном закрыла горизонт и облака над ним. Сумерки сгустились, и на пойму опустилась безветренная, слегка прохладная ночь.

Рыбаки засобирались домой, Шмурик видел из-за зарослей как они, там наверху, подсвечивая себе фонариками, вытаскивали из почерневшей воды садки с рыбой. Шмурик не был простаком, спустившись на косу, он рассчитал верно, теперь его улов был больше как по количеству, так и по качеству выловленной рыбы, а глядя на противоположный берег реки, он сожалел, что нет у него возможности перебраться туда, где добыча сама идёт в руки.

За рекой был пустой песчаный пляж, отмели, вода в которых прогревалась до донышка весной, омуты, в которых жарким летом царила прохлада и собирались стаи рыб, за пляжем был лес, полный грибов, за лесом протоки полные раков.

Пойменный лес изменился до не узнаваемости, деревья на фоне темного неба стали черными великанами, откуда-то появились летучие мыши, из камыша несколько раз ухнула сова, хор лягушек утих и в полной ночной тишине с реки отчетливо послышался скрип уключин. Шмурик присмотрелся, по воде тонкой иглой скользила лодка, две тени склонись над её бортом и был понятно, что они выбирают сети. Смотреть на браконьеров надоело, до рассвета оставалось не более семи часов. Шмурик перекусил бутербродом, чтобы не пропустить утреннюю зарю завел будильник, благоразумно прихваченный из спальни матери, сунул его за солнцезащитный козырек и лёг спать.

Будильник не зазвонил и проснулся Шмурик от тревоги, которая неосознанно проникла в него сквозь сон. Не поднимая голову, он нащупал ручку, потянул её вверх и приоткрыл дверь, ледяная вода ворвалась в салон машины. Новые сапоги, поблескивая антрацитом в лунном свете, оторвались от пола, поднялись, закружились, и поплыли. Шмурик не понял что произошло, он только успел ухватить один, и пока натягивал его на мокрый носок, второй сапог поплыл от машины вдоль песчаной косы, погружающейся в воду. Вода прибывала стремительно, о том, чтобы завести машину и выехать выше не могло быть и речи, овражек, по которому Шмурик спустился на косу, превратился в топкую реку. Когда почти вплавь он добрался до пологой части берега, ему вслед хрипло зазвонил будильник, но захлебнулся и умолк, небо на востоке слегка посветлело, рыба проснулась, и приветствуя новый день радостно заиграла в воде поднимая брызги. Когда взошло солнце вода перестала прибывать и Шмурик увидел крышу своей машины, поднимающуюся над водой не более чем на пятнадцать сантиметров.

Немного обсохнув, на всякий случай, он повязал на куст, стоящий как раз напротив утонувшей машины обрывок рукава и направился в город.

Дорога до извоза кружила, петляла, извивалась между сенокосами, огородами, лесными островками перетекающими один в другой.

Перепрыгивая через рыхлые холмики кротовин и заячьи жировки Шмурик вспоминал всех святых, их детей, их матерей, но от этого легче не становилось. Нога без сапога замерзла, и всё время наступала на сухие прошлогодние колючки.

Домой Шмурик не зашёл, переобулся в гараже, собрал в вещь мешок палатку, котелок, в магазине прикупил тушёнку, сухари, сигареты, сменные носки, пачку кроссвордов и вернулся на берег.

Весенний ветер гулял в верхушках деревьев, внизу в затишке в зарослях молодого шиповника на яйца сели куропатки, утки с шумом поднимались над затоном и, сделав круг, садились в камыш, с полян, согретых солнцем, доносился пьянящий запах полыни. Третий день Шмурик сидел на берегу и с тоской смотрел на крышу своей машины. Красоты поймы его не радовали, рассветы над Волгой своей неповторимой красотой не тревожили душу. Кроссворды не решались и, понапрасну исчеркав листы бумаги, Шмурик дремал, открывая глаза лишь для того чтобы покурить. На четвертые сутки вода стала отступать, а когда у машины из-под воды появились колёса, Шмурик собрал палатку и поехал в город за подмогой.

Назара искать не пришлось. Выслушав слёзную историю, он не стал ломаться, покачал головой, покрутил ус и согласился тащить машину Шмурика к дому.

Нива шла ровно, Назар не давил на газ, старался объезжать рытвины и ямки, оставшиеся на дороге после зимы.

– Ты так и не научился водить, – Шмурик сидел рядом и показывал дорогу к реке. Назар промолчал, но мысленно выругал себя за уступчивость,

Шмурику хотелось поговорить, – Не пойму, откуда столько воды,

– На ГЭС был сброс, чтобы в низовьях через дельту платформу провести.

– Вытащу машину и поеду на Цимлу, там спокойнее, не люблю, когда народ под ногами путается, – Шмурик шмыгнул носом, – На неделю уеду, я тут пока жил с природой сроднился и в город не тянет. В палатке жить одна красота, рыбалка в эти дни была умопомрачительная, сома поймал, метра на два, полдня тянул, а он у меня в последний момент сорвался. Ушёл, подлец!

Наконец подъехали к реке. Берег был пуст. Машина по-прежнему стояла на том месте, где оставил её Шмурик, Нива осторожно развернулась, медленно, без рывков на задней скорости подъехала ближе, Назар подал Шмурику трос, тот засуетился, принял его и застыл на месте. Его машина аккуратно стояла на кирпичиках, колёс у неё не было, не было аккумулятора, запаски, радио, передних кресел, чья-то заботливая рука сняла щётки стеклоочистители.

27 октября 2014

Волгоград

Ворота

Игорь вкрутил лампочку в подсобке, взглянул на часы, переступил через мешок с комбикормом, приготовленным на вынос, и направился к санпропускнику.

После дождя дорожка была скользкая, грязь налипла на сапоги и при каждом его шаге издавала чмокающий звук, чтобы не поскользнуться он держался за край сетки рабицы, отгораживающей производственные цеха от общих дорог. Рядом зачмокала еще одна пара сапог, главный инженер с угрюмым лицом нагнал Игоря и не ответил на приветствие.

– Ну и пошёл ты, … на планёрку, люлей получать, – Игорь искоса взглянул на него.

Рабочий день закончился, впереди были законные выходные, сорок восемь часов отдыха и домашних забот.

Ночью ветер разогнал тучи, подсушил землю, отогнал лужи с обочин. Рейсовый автобус объехал клумбу, остановился на остановке и открыл двери.

Когда-то давно сельские везли на продажу молоко, сметану, творог, но теперь содержать скотину стало не выгодно, цыплята с фабрики заменили гусей, индюков, поросят и желающих ехать в город почти не было. Игорь занял место позади водителя, и автобус тронулся, проехал по Центральной улице, выехал к повороту на асфальтовую дорогу, оставив за собой аммиачный пары, поднимающиеся от куч птичьего навоза, сваленного за селом. Асфальт быстро подсыхал, светлел, автобус набрал скорость, водила включил радио. А дорога лентою серою вьётся, – пел голос, водила подпевал ему резко выворачивая на поворотах. Ярко зелёные кроны деревьев, вымытые дождём, приветствовали начало дня.

От автовокзала до строй базы было подать рукой. Игорь сунул руки в карманы и не спеша шёл вдоль открывающихся магазинов. Ему очень нравилось, что не надо, как в селе, здороваться с каждым встречным, задавать вежливый вопрос как дела и выслушивать ответ.

Строй база была открыта, он медленно прошел мимо леса, от которого шёл густой запах сосны и подошёл к выставленным на продажу листам профиля, окрашенным в тёмно красный цвет.

– Здравствуйте, Игорь Петрович, – худой, вёрткий, с хвостиком как у женщины на затылке, продавец появился рядом.

– Вот думаю, подходит мне высота или нет.

– Это самый высокий забор, который только бывает.

– Ну, так уж и самый высокий, – Игорь недоверчиво взглядом смерил профиль.

– Уверяю, двести пятьдесят сантиметров, куда выше.

– Мой дом моя крепость, чем забор выше, тем спится спокойнее.

– Это конечно так, – вёрткий, чтобы продать товар, всегда соглашался с покупателями.

– Я пожалуй, этот забор с воротами куплю. – Игорь порылся в кармане.

– Покупайте, не пожалеете, последний профиль остался, – в руках у вёрткого появился карандаш и лист бумаги.

– А с доставкой как у вас, ничего не изменилось?

– Доставим, к самому крыльцу.

– Хорошо, я на той неделе приеду, только длину забора и ворот измерю.

Игорь ещё раз обошёл строй базу и двинулся к остановке.

Забор, оберегаемый навесом от солнца и дождя, остался стоять в ожидании замеров.

– Опять приезжал? – поинтересовался старый грузчик.

– Да, только не похоже, что он когда-нибудь, наконец, измерит длину своего забора и ворот, – вёрткий убрал лист бумаги и карандаш во внутренний карман.

Не дойдя до автостанции, Игорь завернул в чайную. Официантка лениво меняла вчерашние, с пятнами скатерти на свежие.

– Мне кофе, – он взял кофе, два пирожка, булочку с маком, булочку завернул в бумажную салфетку и засунул в карман, на потом. Официантка, не рассчитывая на чаевые села в дальний угол кафе и старательно накрасила губы ярко красной помадой.

После полудня полупустой автобус вёз Игоря домой. Запах асфальта сменился запахом травы, запах травы на лёгкий запах куриного помёта.

Плотно пообедав, с хорошим настроением, Игорь принялся налаживать освещение в сарае. Он так увлёкся работой, что не услышал металлический звук, доносившийся с улицы, а посмотреть ему было на что. К дому, напротив, в котором жил главный инженер, подкатила большая машина и грузчики весело переругиваясь, выгрузили из неё профиль для забора и ворот темно красного цвета.

Когда Игорь вышел на улицу покурить, рабочие уже установили столбы и яркие искры электросварки, словно фейерверк летели в начинающиеся сумерки. Игорь задохнулся от табачного дыма, обиды, злости, его темно красные ворота, висели на приваренных петлях у чужого дома.

Всё воскресенье он ходил мрачный как грозовая туча. Домашние, видя неладное, притихли и не задавали вопросы.

Душа и мозг Игоря требовали новые ворота, только теперь любого другого цвета, но непременно лучше, чем у соседа, которые красным плащом тореро раздражали ему глаза. Вопрос, где взять денег и стоял, и не стоял. Если заглянуть в семейный бюджет, то стоял, но был вариант, был, и звали его Пётр Петрович.

Отец, работающий пенсионер, никогда не славился щедростью, но был тщеславен, а в будущем планировал жить с сыном под одной крышей и именно это Игорь учёл, когда пошёл к нему просить денег на ворота.

– Ворота надо менять, – Игорь присел на стул стоящий у дверей.

– Меняй, – откликнулся отец.

– Денег нет.

– Заработай, – старик сразу смекнул к чему идёт весь разговор.

– Я присмотрел на строй базе красивые, красные, да только пока деньги собирал, наш инженеришко их увёл.

– Как увёл, – встрепенулся Пётр Петрович.

– Увёл и нас с тобой не спросил, – Игорь стал сосредоточенно разглядывать свои руки.

– Другие привезут, – успокоил его отец.

– Красивые, – с тоской в голосе, нараспев протянул Игорь.

– Так уж и красивые.

– Пойдем, сам посмотришь.

– Посмотреть посмотрю, а денег не дам. Нет их у меня.

– Инженер мне в глаза смеётся.

– А ты ему на фабрике провода перепутай, тогда твоя очередь будет смеяться.

– Посадят меня, тогда и тебе на старости лет не с кем жить будет, и стакан воды никто не подаст.

Пётр Петрович был вдовец и часто размышлял о стакане воды. Когда густые сумерки вползали в дом, вместе с ними в его грудь заползал страх смерти. Смерть приходила в виде чёрной кошки, прыгала к нему на кровать, а когда он протягивал руку за чашкой стоящей у кровати, черный хвост сметал её на пол и утром Пётр Петрович находил на полу осколки.

– Инженер мне в глаза смеётся, – ныл Игорь.

– Хватит, будут тебе ворота.

– Нам. Нам. Тебе и мне, – расплывшись в улыбке Игорь пожелал отцу здоровья и отправился домой.

В субботу, еще до открытия строй базы он стоял у ворот, крепко сжимая в кармане носовой платок, в который были завёрнуты деньги.

– Профиля нет, – вёрткий продавец рысью пробежал мимо Игоря.

– Никакого? – вслед ему спросил Игорь.

– Там за складом есть, с прошлого сезона остался, но только голубой, – продавец не оглянулся.

Игорь с тяжёлым сердцем побрёл за склад. Модный в прошлом сезоне голубой профиль слегка выгорел и не востребованный жалко прижимался к стене бытовки, из которой раздавался весёлый смех грузчиков.

– Так, как, берёте? – взявшийся словно из под земли вёрткий насмешливо смотрел Игорю в глаза.

– Беру.

– Замеры уже сделали? – из бытовки с любопытством выглянул старый грузчик.

Игорь косо посмотрел на него и с горечью продолжил, – Бледные ворота будут.

– Это в два счета можно исправить, – старый грузчик подошёл ближе.

Игорь вопросительно посмотрел на него.

– Вот телефон. Там кузнец. Он на ваши ворота такой ажур положит, как в музее всё будет.

– Все соседи обзавидуются, – подтвердил вёрткий.

Игорь вздохнул, пощупал платок в кармане и утвердительно кивнул головой.

– А мы Вам скидку сделаем, – Вёрткий вежливо взял Игоря под руку, и они вместе пошли к кассиру, важно восседающей в конторе строй базы.

Ворота привезли к вечеру, а в воскресенье Игорь не жалея сил помогал рабочим крепить на растяжки увеличивающие прочность конструкции голубой профиль. На тёмно красные ворота, стоящие напротив, Игорь старался не глядеть.

Пётр Петрович, вложивший в обновку кровных двадцать тысяч, пришёл с ревизией, когда в ворота был врезан замок и ключи торжественно преданы «счастливому» владельцу.

– И за это я отвалил такие бешеные деньги! – от долгого стояния за складом у бытовки на профиле появились не понятные разводы и царапины, которые теперь были отчетливо видны.

– Это поправимо, – Игорь не хотел сдаваться, – Это только половина дела.

Он достал из кармана номер телефона и показал его отцу.

– Позвоню, завтра приедет мастер, привезёт эскизы.

– Эскизы чего? – Пётр Петрович насторожился.

– Сверху на профиль решётку из завитков положим, будет как у князей во дворцах.

– Мне за завитки, сколько платить придётся?

– Совсем чуть-чуть, – засуетился Игорь.

Пётр Петрович махнул рукой пошёл в дом пить чай, где жена Игоря с удвоенной лаской стала потчевать свёкра вчерашним пирогом с капустой.

Ажурная решётка была готова. Завитки не совсем симметрично лежали на профиле. Калитка на их фоне казалась приземистой, завитки, широко раскинувшиеся на воротах, на калитке не пропорционально сжались и вытянулись.

Жена Игоря картинно ахала, всплёскивала руками поочерёдно перед каждой створкой ворот и калиткой, лебезила перед свёкром, называла его чудом, хвалила за выбранный свёкром рисунок. Пётр Петрович повздыхал, но уже через час считал, что такое украшение для ворот он придумал сам и презрительно смотрел на тёмно красные ворота соседа.

Всё семейство Игоря, налюбовавшись на новые ворота, отправилось в гости. Лампа в сарае тускло освещала старый верстак и незаконченный табурет, когда в сети начались перепады напряжения. Из лампочки на опилки посыпались искры их них, согласно классического сценария загорелось пламя. Сарай пылал, ветер подхватывал языки пламени и бросал на крыши соседских построек.

Пожарная машина, которую вызвал инженер, не сумела въехать во двор и чтобы затушить пожар полила сарай, к счастью близко стоящий, через ворота. Спустя неделю краска на металлических завитках и профиле поднялась и лохмотьями повисла над ржавыми пятнами.

22 декабря 2014

Волгоград

Матрона и насморк

Рейсовый автобус к остановке подошёл без опоздания. Вика, подхватив клетку с кошкой нашла своё место, согласно купленного билета, оценила его с практической точки зрения и, не раздумывая села на соседнее место у окна, посчитав его для себя более удобным. Водитель сделал перекличку, что-то пометил у себя в списке проданных билетов и автобус пошёл к следующему Московскому вокзалу, за другими пассажирами. Надежда Вики на то, что соседа по креслу не будет, не оправдалась. По проходу тяжело ступая к ней подошла пожилая женщина, она держала в руках цветной билетик и щурясь читала номера кресел прикреплённые над сидениями.

– Вы заняли моё место, – она обратилась к Вике.

Вика бросила на женщину недоброжелательный взгляд, но сдержалась, – Я животное везу. Оно будет вам мешать, если вы сядете у окна.

И тут же предупредила. – Животное с прививками, документы есть.

Женщина не возразила и села с краю, на место Вики.

Водитель ещё раз прошёл по салону, отметил «новеньких», мотор закашлял и автобус тяжело, с набитым сумками и коробками брюхом, словно больной астмой тронулся в путь.

Дорога была дальняя, ехать предстояло день и ночь, пассажиры запаслись терпением, сухими пайками и приготовились к вынужденному отдыху.

Вика достала книгу, удобно привалилась к окну, открыла её. Женщина закрыла глаза, она задремала. Автобус выехал за город, за окном побежали ряды берез вперемежку с редкими ельниками, зелёные луга между рощами, крыши деревень, пасущиеся лошади с грустными глазами.

Небо слегка нахмурилось, потом его затянуло тучами, заморосило. Вике расхотелось читать и захотелось поговорить. Она с шумом захлопнула книгу, попутчица открыла глаза, Вика извинилась.

– Прекрасная книга, – Вика поймала её взгляд.

– Историческая?

– Нет, что вы, это житие святой Матроны, знаете о такой?

– Что-то слышала.

– Каждый месяц к ней хожу, она добрая, очень помогает тому, кто её просит. – Вика погладила книгу.

За окном, где-то далеко, за полем, сверкнула молния, гром догнал автобус, дождь из мелкого превратился в ливень. Струйки воды почти горизонтально текли по стеклу, подгоняемые скоростью и встречным ветром. Автобус убегал от грозового фронта, дождь нагонял его, пытался задержать.

– У меня дочь ЕГЭ по русскому языку боялась, а я сходила к Матроне, попросила о помощи, и результат оказался превосходным.

Трасса повернула в сторону, повернул и автобус. Из-за туч появилось солнце, высушило стёкла, в салоне стало душно, водитель включил кондиционер и телевизор.

– Я раньше по работе много каталась, так перед каждой командировкой к Матроне в гости заезжала. В итоге за шесть лет, никаких форсмажерных обстоятельств не было, даже насморком не болела, Вика потянулась и нажала кнопку.

Поток прохладного воздуха ударил ей в лицо,

– Насморк в командировке обычное дело, а у меня ни разу нос не заложило, – Вика отвела поток воздуха от себя, направив его на окно.

Струя холодного воздуха ударила в стекло, развернулась и пронеслась мимо Викиного лица.

Женщина промолчала, только поправила воротник.

– Стала к Матроне ходить, перестала болеть простудными заболеваниями, – Вика вновь достала книгу и прижала к своей груди.

Через час, совсем продрогнув, женщина попросила. – Сделайте кондиционер тише, пожалуйста.

– Мне жарко, – ответила Вика.

Кошка мяукнула в клетке. Водитель выключил телевизор, салон погрузился в сон.

Утром, на автостанции, Вика подхватила клетку с кошкой, вышла, не попрощавшись, женщина провела ладонями по распухшим глазам и достала из сумки пачку одноразовых носовых платков.

25 января 2014

Волгоград