Текст книги "Анатомия боли"

Анатомия боли
Стихотворения
Иван Аднакулов

© Иван Аднакулов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Завывает метель над Сургутом…»

 
Завывает метель над Сургутом,
Лапы елей покрылись снегами,
Догорает заря перламутром —
Это осень прощается с нами.
 
 
Так и ты, попрощавшись, уходишь,
Ничего толком не объяснивши.
Королевой по лестнице сходишь,
Где сказала мне сухо: «Простишь ты!»
 
 
Я стою и смотрю тебе в спину,
Не могу даже двинуться с места,
Словно кто-то к ногам моим льдину
Приковал. А ты в «Мазде» исчезла…
 
 
Ты ушла из судьбы моей важно,
Ты ушла из судьбы моей снежно.
Я ж любил тебя девочка страстно,
Я ж любил тебя девочка нежно.
 
 
Как хотелось мне крикнуть вдогонку:
«Ты скажи мне хоть в чём же причина,
Раз бросаешь здесь как собачонку?..»
А в машине был лысый мужчина.
 

«Не стоит меня жалеть…»

 
Не стоит меня жалеть,
Уходишь – иди без слов.
Разлука – ещё не смерть,
Густое вино – не кровь.
 
 
Плохой из меня отец,
Не лучше и человек.
Продул за успех забег
Да верил всегда не в тех.
 
 
Стремился подняться ввысь,
Но, падал, едва взлетев.
Так что же удел мой – низ?
Бесславный, худой конец?
 
 
Стихи уж не так нежны,
Их голос почти затих.
На память дарю цветы,
В душе заглушая крик.
 

Два друга

 
Сегодня мир в тумане,
Сегодня в чёрном все.
Берёзки над гробами
Склонились. Тает снег.
 
 
Готовые могилы
Стоят уже с утра.
«Тайоты», «Бэхи», «Нивы» —
Приехала братва.
 
 
Двух братьев не разлучных
Хороним в серый день.
Ведь был несчастный случай,
Ведь мокрым был тоннель.
 
 
Рыдают две девчонки,
Колокола звонят,
А рядом два мальчонки
На фото пап глядят.
 

Берегите!

 
Очень часто нам бывает пусто
Без родного голоса, лица.
Люди, берегите свято-чувство
Доброй мамы, строгого отца!
 
 
Самых близких не бывает много
И ничто не повториться впредь.
Нам любовь дана была от Бога.
Не жалейте им любви своей!
 
 
Если память разрывает душу, —
Не стыдитесь светлую слезу.
Люди, берегите вашу дружбу,
Ради всех святых, я вас прошу!
 

«Закружились судьбы карнавалы…»

 
Закружились судьбы карнавалы,
Пляшут ветры с листвой золотой,
Заметая к театру бульвары,
Где бывали частенько с тобой…
 
 
Как актриса меняла ты маски,
Через головы шла напрямик,
Ты любила рассказывать «сказки»,
Только к правде я больше привык.
 
 
Прах любви с распростертой ладони
Сдуло ветром, оставив мне боль.
Наша драма к концовке подходит
Тебе – «Чайку» за лучшую роль.
 

«Весна, словно в юности, сводит с ума…»

 
Весна, словно в юности, сводит с ума
И нас опьяняет, как чарка вина.
Медок сладких губ твоих – ласка и боль,
А ты мне всё шепчешь: «Хочу, дорогой!»
 
 
Зной рук моих сильных: и пекло, и рай —
Разгулью страстям своё тело отдай;
Но вся наша страсть – это сон, странный сон:
Ты любишь блондина, я в лиру влюблен.
 

«Ты не верил словам, обещаньям пустым…»

 
Ты не верил словам, обещаньям пустым,
Ты не верил толпе и немым мостовым,
Ты не верил врагам, ты не верил друзьям,
Ведь ты знал боль измен и предательств изъян.
 
 
От людей оградился высокой стеной.
Перестал улыбаться, расстался с женой.
В тот день, сына целуя, ушёл… навсегда…
А на чёрной реснице застыла слеза.
 

Мы прожигаем…

 
Мы прожигаем нашу жизнь,
Меняя жён на «лёгких дам».
Мы прожигаем нашу жизнь,
Продав друзей за белый грамм.
 
 
Мы прожигаем нашу жизнь,
Бросая собственных детей.
Мы прожигаем нашу жизнь
В седины крася матерей.
 
 
Мы прожигаем нашу жизнь,
Предав Отчизну, отчий дом.
Мы прожигаем нашу жизнь
Под губящий стаканов звон.
 
 
Мы прожигаем нашу жизнь,
Губя нещадно всё и вся.
Мы прожигаем нашу жизнь,
Судьбу во всех грехах кляня.
 
 
Мы прожигаем нашу жизнь,
Теряя с небесами связь.
Мы прожигаем нашу жизнь,
В кабацком смраде шевелясь.
 
 
Мы прожигаем нашу жизнь
Бездарно, глупо и убого.
Мы прожигаем нашу жизнь,
Предав семью и веру Бога.
 

«Закат. В постели мы вдвоём…»

 
Закат. В постели мы вдвоём.
Блаженной страсти ласки дарим.
Мы ночью этой не заснём
С былых табу стирая грани.
 
 
Но утром будет как всегда:
Упрёки, вспыльчивая ссора.
Ведь вечером твои уста
Коснутся пламенно другого.
 
 
Тебя я не пойму никак.
Себя – по-чёрному ругаю
За ревность, за потери страх,
За то, что боль тебе прощаю.
 

«Секундный взгляд пустой: и «да», и «нет…»

 
Секундный взгляд пустой: и «да», и «нет».
Виски напряжены. Немеют руки.
Бесцветная весна. Сухой «привет»…
Прощание… а после – слёзы-суки.
 
 
Молчание. В ответ слова-убийцы.
Избитые цитаты – вех призренья.
Скупой оскал вампирши кровопийцы
Затмил собой и крест, и лик спасенья.
 

«Это чистое небо России…»

 
Это чистое небо России.
Этот блеск золотых куполов.
Эти снежные вьюги Сибири.
Этот звон древних колоколов.
 
 
Всё леса да бескрайние степи,
Всё озера синеют кругом.
Это чудо нельзя не заметить —
Это Господом данный мне дом!
 
 
Честь, Отечество, мама. О, Боже,
Сколько святости в этих словах!
Гений Пушкин, Есенин Серёжа,
Сколько светлого в ихних стихах!
 
 
Пусть завидует мне ворог хищный
И грозит то тюрьмой, то войной.
И пускай, я в лохмотьях, как нищий, —
Зато Родина всюду со мной!
 

«Югра – суровая земля…»

 
Югра – суровая земля
Заснеженных широт,
Земля мороза, и тепла
Людей кто здесь живёт.
 
 
Кедрач и ель нас защитят,
Как православный амулет,
Иртыш и Обь благословят
На подвиги больших побед.
 
 
Югра для «верха» – нефть и газ,
Насос лавэ, как ни крути,
А для меня она алмаз
В огранке Царственной Руси.
 

«Тает летняя ночь…»

 
Тает летняя ночь,
И ты Ладой стоишь предо мною.
Ты ли тайная дочь
Той царицы, что кличут любовью?
 
 
Хрупкий девичий стан,
Золотисто-янтарные плечи,
Южный взгляд, как капкан,
Полный страсти и сладостной неги.
 
 
Через занавес свет
Озарил обнажённое тело.
Целых пять долгих лет
Молодая любовь наша зрела.
 
 
Напрягается грудь
В ожидании сладкой истомы,
Навсегда позабудь,
Что мы были друзьями знакомы.
 
 
Увлекает игра —
Я азартным таким ещё нЕ был.
Позабуду «вчера»:
До тебя я как будто и нЕ жил!
 

Спасибо!

 
Спасибо, родная, за годы
За те, что прожили как в сказке!
Спасибо за сына Антона!
Спасибо за жаркие ласки!
 
 
С тобой не страшны были беды,
А счастье казалось бездонным.
В то время я грезил в победы
В футбольных батальях Европы.
 
 
Но судьбы – азартные стервы
Играют, как пешками нами,
Но я повторяю не в первый:
Спасибо за добрую память!
 
 
С тобою познал я блеск рая,
И искренней стал и добрее.
Спасибо за радости мая,
За то, что в любовь я поверил!
 

«Тишина гробовая сменяется плачем…»

 
Тишина гробовая сменяется плачем.
Мрачный дождь окропил землю свежих могил.
Для кого-то мы кто-то, и что-нибудь значим,
Но на жизнь до седин не хватает нам сил.
 
 
Я сегодня бродил среди новых оградок:
Ах, как много ребят там лежит молодых.
От потерь навсегда остаётся осадок
В наших душах худых и во взглядах седых…
 
 
Если б мог ход часов, хоть на миг прекратиться,
Чтоб успели у мам мы грехи замолить.
Наша жизнь – не игра, в ней нельзя сохраниться,
В ней дано, счастье с горем сполна нам испить.
 

Малыш

 
Привет, малыш! – Луч солнца ясный
В моей пугающей судьбе.
Привет, мальчонка кареглазый,
Я так скучаю по тебе!
 
 
Прости, сынок, отца за осень,
Прости, что я тогда ушёл!
Прости за то, что маму бросил
И с верного пути сошёл!
 
 
О берег бьют стальные волны,
Иртыш бушует, и бурлит.
Прохладой веет ветер томный.
Фантомный страх цветёт, болит.
 
 
Часы текут – ты подрастаешь.
Года пройдут – я расскажу:
Как сильно по семье скучаешь,
Но время вспять не поверну.
 
 
Мой чёлн отчалил от причала,
Но шквал рвал парус, бил в борта.
Я всё хотел начать сначала
С нуля и с чистого листа.
 
 
Не получилось, мой хороший,
Во мне два ангела сплелись.
Святое оскорблял я пошлым,
И прожигал чужую жизнь…
 
 
Терзает ураган презрений —
То мне за прошлое ответ.
Я столько всем принес мучений!
Моя душа – погасший свет.
 
 
Моя кровиночка, мой сынка,
Надеюсь, ты меня простишь.
Нас нет вдвоём на фотоснимках,
Но я всегда с тобой, малыш!
 

«Черты лица, лебяжьи руки…»

 
Черты лица, лебяжьи руки
Я вспоминаю каждый день.
Осталось что мне в час разлуки?
Холодная, как лёд, постель.
 
 
В оранжевый закат походка
Чуть скованная от жары.
Небрежно смятая пилотка,
Забытая на кресле лжи.
 
 
Минуты ожиданий долгих
И номер в книжке записной.
На фотографии, на полке
Лик смуглой девы молодой.
 

Старый новый год

 
Слетает праздничная хвоя,
Шаров разбитое стекло.
Слеза в потоке алкоголя.
Слеза, слеза и так тепло.
 
 
Чуть учащённое дыханье
Под бой торжественный часов,
Метели грубой завыванье,
Мороз колючий, треск басов.
 
 
Звезды сияющей мерцанье,
Прикосновенья райских губ,
Груди в истоме колыханье,
И встреч волнующих испуг.
 
 
В ночИ сокрытое свиданье,
Играет музыка речей.
Фиалок в вазе увяданье.
Ты не моя и я ничей.
 

«Всё будет хорошо —…»

 
Всё будет хорошо —
Нам главное верить!
Всё будет хорошо —
Проснётся Россия!
 
 
Всё будет хорошо —
Нам нужно лишь время!
Всё будет хорошо —
Прозреют слепые!
 
 
Всё будет хорошо, —
Я верю, я знаю!
Всё будет хорошо —
Господь всегда с нами!
 

«Я клянусь…»

 
Я клянусь,
Проживу жизнь на благо Рассеи!
Я клянусь,
Дотянусь до заветной звезды!
Я клянусь,
Буду жить, не упав на колени!
Я клянусь
Возводить, а не рушить мосты!
 

«Ты её не жди…»

 
Ты её не жди,
Ты её не жди,
Она не вернётся!
Ты её прости,
Ты её прости
И всё обойдётся!
 
 
Встретишь ты любовь,
Встретишь ты любовь,
Поверь мне, я знаю!
Не терзай её,
Отпусти её
И пусть улетает!
 

«Ты не нужен мне Вань!» —…»

 
«Ты не нужен мне Вань!» —
Резко бросила ты.
В дым укутался май
В свете полной луны.
 
 
«За вещами пришлю.
Всё, прощай, я ушла!
Быть с тобой не хочу —
Моя страсть изошла».
 
 
Под струёю дождя
Помахала рукой,
И, меня не щадя,
Повернулась спиной.
 
 
Я ж, теряя тебя,
Всё смотрел на восток,
Утешая себя:
Всё пройдет, всё пройдёт!
 

«Господа, держим строй господа!»

 
Господа, держим строй господа!
И не важно, что полк из двух рот.
Юнкер стяг поднял с ликом Христа,
А по нам всё строчит пулемёт.
 
 
Мы в атаку идём из штыков
За Царя, за Россию, за Веру,
Проливая дворянскую кровь, —
Не метнувшись в штабы к Люциферу.
 
 
Отомстим краснопузым сполна
За станицы Азова и Дона.
Что за Русь в коей нет казака?
Да какая же это свобода!
 
 
Да какая же Русь без Царя,
Без церквей, без крестов и, без Бога!
Без истории наша земля
Будет выглядеть очень убого.
 
 
Господа, в полный рост господа,
Нас зовёт наша Родина мать!
А что тело болит – не беда,
Нам сегодня ещё умирать!
 

«Поручик молодой застыл у храма…»

 
Поручик молодой застыл у храма,
Со скорбью посмотрев на купола.
За Русь, что в страшных муках умирала,
Знаменьем крестным молиться душа.
 
 
Июльский дождь с погон на аксельбанты
Стекает вместе с горькою слезой,
Прискорбный марш играют музыканты
Под градом пуль, прощаясь со страной.
 
 
Отца-Царя убили накануне.
– Простите, взвод до Вас не добежал.
Ах, лучше б мне достались эти пули,
Ах, лучше б я в подвале том лежал.
 

Новый друг

 
Я просто друг! Ты, так сама решив,
Умчалась в «праздник ночи» на такси.
На рандеву к другому ты спешишь,
Мелькают за окном витрин огни.
 
 
Ему ты скажешь сладкое «люблю»,
Коснёшься в поцелуе алых губ,
Ему ты оду посвятишь свою,
В которой нет ни боли, ни разлук.
 
 
А я, как лебедь раненый в крыло,
Пойду в кабак, там завершая «круг»,
И буду горечь заливать вином,
Не радуясь тебе, мой новый друг.
 

«Нас свёл янтарный листопад, —…»

 
Нас свёл янтарный листопад, —
И страсти разгорелось пламя,
Но осень, словно невпопад,
Зимы сменила вьюга злая.
 
 
Твои прощальные слова
Теперь ночами вспоминаю,
Часов совсем не замечаю,
Сгораю в пепел – ты ушла.
 
 
И сердце забрала с собой,
Оставив мне один осколок,
В метель идём с ним под луной
По Иртышу, но лёд тот тонок.
 
 
Тебя я вижу в частых снах:
Целую ручки, глажу плечи.
Проснусь, и подступает страх,
Что наши завершились встречи.
 
 
Достали мнимые друзья!
Достали «лёгкие» подруги!
Другие не нужны мне люди
И жизнь, в которой нет тебя.
 

«Покидают родные края…»

 
Покидают родные края
Офицеры Державной России.
Как в аду полыхает земля,
Оскверняются храмы, святыни.
 
 
– Мы уходим из нашей страны
Не желая быть бесам рабами.
Не хотели мы этой войны —
Мы хотели побед над Германи.
 
 
Присягали на верность Царю
И присягой своей дорожили!
Мы гордимся, в последнем бою,
Что мы с честью Отчизне служили!
 
 
Сотни вёрст и бессонных ночей
По колено в грязи проходили —
Мы дворянскою кровью своей
За измену Собору платили.
 
 
Покидают родную страну
Офицеры России Державной,
Чтобы в Божьем вернуться строю
И вернуть с собой дух православный.
 

«Твои зеницы лучезарны…»

 
Твои зеницы лучезарны
Они влекут живым огнём,
Они свои содержат тайны
И тем милее с каждым днём.
 
 
Твоя белесая улыбка
Свела молодчика с ума.
Для нас со сцены плачет скрипка
И опьяняет без вина.
 
 
Твоё рубиновое имя
Дороже злата и камней.
Я в изнемоге от бессилья —
Мы ночи делаем длинней.
 
 
Твой голос – как маяк надежды,
Он сладкий словно Первый Спас,
Меня он вытянул из бездны,
Меня он от крушенья спас.
 

Вкус жизни

 
Мечту и сказку, и румянец
Нам дарит Дедушка Морозный.
Под музыку Вивальди танец
Танцуем меж обойных роз мы.
 
 
Икру, салатики и солнце
На стол декабрь накрывает.
Стучится «Новый год» в оконце,
Снежками с детворой играет.
 
 
Туда-сюда вдоль сквера люди
С пакетами спешат куда-то,
Но сёдни мы о них забудем,
Мы вместе в праздник – это главно!
 
 
Твои глаза, как два алмаза,
А губы – слаще спелой вишни,
К ним прикоснулся я однажды
И понял, что за вкус у жизни!
 

Двенадцать лет

 
Могилки ваши вечно будут рядом, —
Соединились любящие души.
Скорбят набат колокола под градом
И сдавливают сердце – душат, душат.
 
 
Двенадцать лет вас разлучал Всевышний.
Двенадцать лет прошло со смерти деда.
Сейчас вы Там в обнимку с ним стоите
И наблюдаете за внуком с неба…
 
 
Я с детства ненавижу время – зиму,
Что забирает всех кто здесь милее,
Но был момент: я подошёл к обрыву,
Как вдруг услышал: «Внучек, будь сильнее!»
 
 
Я думал о видении том долго —
Переосмыслил жизнь, о Боге вспомнил,
И ради тех, кому я был так дорог,
Поклялся лучшим стать и их достойным.
 

«С чем я приду к бабуле на могилку?»

 
С чем я приду к бабуле на могилку?
С тем, что когда-то называл душой?
С тем сердцем, что влюбляется в бутылку?
С мужской кроваво-горькою слезой?
 
 
На памятник не накопил деньжонок —
Нельзя в наш век пером разбогатеть,
Но я стараюсь изо всех силёнок
На поприще любимом преуспеть.
 
 
Что принесу я кроме дум печальных
В своих звериных узеньких зрачках?
Ну, кто бы мог подумать изначально,
Что я погрязну в тысячи грехах!
 
 
Беспечный прожигатель жизни вольной,
Без веры, без друзей, с одной сумой.
Блуждаю по притонам с рюмкой стольной
Босой, как дервишь, и, как сыч, седой.
 
 
И всё что я принесть могу с собою:
Любовь и память в солнечных стихах,
Мечты, что поистыканы иглою,
Терзания, мучения и страх.
 

«Мы очень редко видимся с тобою…»

 
Мы очень редко видимся с тобою
Проходим, мимо, говоря «Привет»,
Но сухо так, как в самом лютом зное:
Мой бывший друг супругом стал тебе.
 
 
Ему ты даришь таинство рассвета
Подруга скромная из юности моей.
Уже десятое с тех пор опало лето,
Как у твоих простились мы дверей…
 
 
Когда вдвоём гуляли вечерами,
Стеснялся я смотреть в твои глаза
И почему, я до сих пор не знаю,
Не смог «люблю» сказать тебе тогда.
 
 
Любила ль ты? Мне это неизвестно!
Но звонкий смех твой и весенний взгляд
Давал надежду на взаимность сердцу,
А вот сейчас, мы даже не друзья.
 
 
Винить тебя я не могу – не в праве,
Остались в прошлом юности года.
Себя же очень часто проклинаю,
Что не сказал «люблю» тебе тогда.
 

«Колёса поезда стучат свой такт…»

 
Колёса поезда стучат свой такт,
До «Вартовска» зэка мчит «прицепной».
В конце этапа зоны ждёт барак,
Три года не увижу дом родной.
 
 
Там часто думать буду о тебе
И вспоминать прогулки по проспекту…
А помнишь, как бежали по траве
Встречать рассвет мы к розовому лету?
 
 
Рука в руке, взгляд соткан из любви,
Прикосновенья непорочных губ.
Нам ветер пел Есенина стихи,
А с тополей на плечи падал пух.
 
 
Ах, если б я вернуться мог в тот день,
Обнять тебя, как прежде, очень нежно,
Но не могу – в оковах, и теперь
На встречу остаётся лишь надежда.
 

«Серебряною россыпью…»

 
Серебряною россыпью
На окнах в воскресение,
Мороз колючей поступью
Дарует предзнамение.
 
 
Январское крещение —
С Творцом Небес причастие.
За грех отцов прощение,
Прощение Династии…
 
 
Люблю просторы вольные,
Сибирский снег искрящийся.
Мой округ – моя Родина
Печальных дум изгнанница.
 

«Я посмотрю на небеса…»

 
Я посмотрю на небеса,
Увижу светлый образ Бога,
Крестов дремучие леса
И башни древнего острога.
 
 
Россия – царствие теней,
Страна репрессий и ГУЛагов,
Страна отвергнутых детей,
Страна «врагов», страна бараков.
 
 
Печаль истерзанных сердец
По Родине разносит вьюга.
Скорбит Державный наш Отец
И молится за нас Оттуда.
 
 
– Прости мой Царь за беспредел,
Который учинили власти!
За кровь земли и передел —
Твою Россию рвут на части.
 
 
Речей фальшивых их ни счесть,
Мол, «Всё для вас – живите люди!»
За нефте-бакс продали честь.
Наркобарыг менты «крышуют».
 
 
У думцев в головах – пломбир
И толстых щёк мешки свисают,
А главный дом – то тихий вир,
Где черти важно восседают.
 
 
Но знаю, близок Божий рай,
И Русь расправит белы крылья,
И Православный Государь
Взойдёт на трон, – Святой Мессия.
 

Сгоревшее письмо

 
А я сожгу твоё письмо,
Что пропитала ты духами.
Не первое, уже давно,
Которое поглотит пламя.
 
 
К чему слова? Они пусты!
В них даже нет и доли правды.
Не пачкай чистые листы,
Мы лучше пустим их на карты…
 
 
Письмо горит скупым огнём,
Сгорает прошлое и память.
Чего хотим? Куда идём?
Порою, сами мы не знаем.
 
 
Ты превратила в лот любовь,
Ярлык присвоила, как вещи.
В шикарных шмотках, но позволь,
Твоя душа – беднейший нищий.
 
 
Возможно, я чужое брал,
Возможно, лишний на планете,
Но никогда не продавал
Своих друзей за баксы эти!
 
 
Ты ж продала любовь за грош!
Зачем же письмами рвёшь сердце?
Живи во лжи, где и живёшь,
Дари другим пустое тельце.
 

«В городе отсель далёком…»

 
В городе отсель далёком
С кем-то ночи делишь ты
И во взгляде синеоком
Отражаются цветы.
 
 
Кто тебе целует вежды,
Стан твой девичий обняв,
Воскрешая вновь надежды
В зимний вечер января?
 
 
А в Югре бушует вьюга,
Снег колючий бьёт в лицо.
Счастлива ли ты, подруга?
Мне, поверь, не всё равно.
 
 
Самолёты улетают
И отходят поезда,
Но теперь ты мне чужая,
Мне к тебе уже нельзя…
 
 
Разделила нас решётка
И суровый приговор:
Ты рыдала у окошка,
Ржал ехидно прокурор.
 
 
Десять лет тогда нам дали —
Протянул их только я,
Но винить тебя не в праве,
Ты и так пять лет ждала.
 
 
Разлюбила! Что ж, бывает —
Сердцу хочется тепла.
Жизнь по-разному кидает.
Благо в письмах не лгала.
 
 
Годы медленно тянулись,
Но закончился мой срок —
Руки к воле прикоснулись,
Взгляд стремится на восток.
 
 
Где ты? С кем ты? Я не знаю!
Лишь бы счастлива была.
Я тебя благословляю!
Ты – любовь и боль моя.
 

«Поговорим? Какой чудесный вечер!»

 
Поговорим? Какой чудесный вечер!
На телефоне ставь автоответчик.
Да наливай слезы по полстакана
За тех ребят кто нас оставил рано.
 
 
Помянем также Матушку-Россию,
Которую в семнадцатом казнили,
Отца-Царя, что грех народа принял,
И всех кого в ЧК приговорили.
 
 
Давай-ка вспомним молодость шальную:
Портвейн по кругу – и в «Лангал» на танцы.
А помнишь девочку, как май, чудную
Из-за которой подрались однажды?
 
 
Эх, юность лет – коротенький рассказик.
Нам лишь под тридцать, но устали веки
И хочется вернуться хоть на часик
В наш старый дворик, в тёплый вечер летний.
 

«Пой братишка на жёлтой гитаре…»

 
Пой братишка на жёлтой гитаре,
Растревожь переборами ночь,
Мы сегодня от дел отдыхаем, —
Заказали и колу, и скотч.
 
 
Затяни нам про «Кольщика», что ли,
Про «Озоновый слой» расскажи
И про то, как тоскуют в неволе
По седым матерям пацаны.
 
 
Бьётся сердце всё чаще и чаще
Под минорный аккорд босяка.
Нас лавиной накрыло ненастье,
Но сломить русский дух – никогда!
 
 
Будем петь, и грустить до восхода,
Вспоминать с обрешёткой вагон
И помянем всех, кто с небосвода
Подпевает нам здесь в унисон.
 

Полюби!

 
Ты не мог в любви найти ответа?
Значит ты ни тех, мой друг, любил.
Не стремись быть рядом с человеком,
Что в любви своих не тратит сил.
 
 
Полюби ты Русь душой поэта —
Славную Имперскую страну
С расписными храмами до неба,
С васильковым морем на лугу.
 
 
Полюби и истину, и правду.
Презирай бесчестие и ложь.
И тогда, мой друг, за то в награду
Ты от Бога счастье обретёшь.
 

«По тайге заспешил эшелон…»

 
По тайге заспешил эшелон,
Увозя пацанов под Ишим.
Ровно сутки в пути, а потом
Встретит зоны их строгий режим.
 
 
До свободы теперь далеко
И подруги с другими гуляют.
Дискотеки, футбол и кино
Парни в прошлом на срок оставляют.
 
 
Только срок он ведь не навсегда
Всё проходит и это пройдёт,
И настанут ещё времена —
И удача к вам снова придёт.
 
 
А пока не скисайте братва,
Ждёт вас жизни хорошая школа,
А девчонки – они ерунда,
Лишь бы мамы дождались вас дом.
 

«Тихий вечер в вуаль приодела…»

 
Тихий вечер в вуаль приодела
Беспредельная, хищная тьма.
Затянула вселенское небо —
И надежду на рай отняла.
 
 
Хлещут землю горящие звёзды
С ярой злостью подземных богов.
Больше солнце сюда не вернётся:
Будет ночи ужасен покров.
 
 
Обезумели люди от горя:
«Как же так! За какие грехи?»
Отвечают им боги, не споря:
«За тот Мир, что разрушили вы!»
 
 
И заплакали свечи тревожно,
И во храмы тянулись следы,
И роптала толпа: «Невозможно!
Ведь такого не может же быть!»
 

«Проплывают над строгой тайгою…»

 
Проплывают над строгой тайгою
Все седые, как дым, облака.
Хлещет берег волной ледяною
Голубая вода Иртыша.
 
 
Лунный свет освещает тропинку,
По которой иду не спеша.
Из Москвы я приехал в глубинку
Попроведать родные места.
 
 
Навестить, полюбившийся с детства,
Город стройных сестрёнок-берёз.
От сует повседневных согреться,
Растворившись в стране юных грёз.
 
 
Навещу две безмолвных могилы,
Поклонюсь сиротливой душой,
Поделюсь своим счастием мнимым,
Выпью «горькой» за вечный покой.
 
 
А в субботу – обратно в столицу,
Но не выйдет никто провожать…
И в тоске по Югорской землице
Буду век я свой там доживать.