Текст книги "Дневники Элиаса В. Аргентайла"

Интервью. Марк Циммерман

Марк – «молот»; Циммерман – «плотник»

– Представьтесь, пожалуйста.

– Я ведь уже сказал свое имя?! – возмутился мужчина.

– Это нужно для интервью, – настаивал журналист.

– Марк Циммерман, – лениво сказал мужчина, – теперь мы можем продолжить?

– Да! – наступила пауза. – Расскажите мне о том вечере. Что вы помните?

– Когда я вспоминаю о том вечере, мои мысли начинают путаться; все было обычным, ничего не вызывало тревоги или волнения. Играла музыка, разливалось шампанское, люди говорили друг с другом. Безумное спокойствие, наверное, даже слишком для такого вечера. Иногда кто-то начинал активно суетиться, но это прекращался также быстро, как в общем-то и начиналось. Когда все это произошло, я был с гостями на втором этаже, там мы обсуждали вопросы бизнеса.

– Деловые вопросы на таком мероприятии? Вам это не кажется странным? – журналист отошел от главной темы разговора.

– Обычное дело, – Марк сделал паузу. – Я так думаю. Для деловых людей обсуждать рост цен на нефть, будущую прибыль, свои успехи, проекты – нормально. Даже подвыпив, бизнесмены все равно говорят о работе. В этом их проклятие: сколько бы денег ты не заработал, они не принесут тебе отдыха и покоя, как кажется изначально.

– Но что было потом?

– Об этом и так все знают. Новости больше полугода не умолкали, что вам хочется узнать нового? – нервно спросил Марк.

– Марк, вам хорошо известно, как работают новости и что они показывают на экране для людей. Я же являюсь представителем иной категории журналистов. Мне нужна правда! Что там произошло? Расскажите, поделитесь своими предположениями?

– У меня закончился мартини, а официант как назло не приходил к нам на второй этаж. Мне пришлось самому спуститься к бару. В тот самый момент в зал забежала девушка, я не знал ее имени, но она вроде была в списках приглашенных гостей…

– Вроде? – перебил журналист.

– Гостями я не занимался, поэтому сказать точно не могу, – Марк сделал паузу, чтобы перевести дух, – руки ее были в крови, она громко истерично кричала. Больше я ничего не могу вспомнить, у меня был шок. Все как в тумане, хотя инстинктивно осознавал, что произошло.

– То есть вы знали, что это случится? – журналист с еще большим напором стал смотреть на Марка и задавать вопрос. – Я сейчас вас правильно понял?

– Нет! Боже, нет! – буквально крича ответил Марк. – Просто последние месяцы в наших отношениях была какая-то недосказанность, будто что-то происходило, но выглядело все как обычно. Мой психолог сказал, что у меня обычная паранойя, на фоне травмы предыдущих моих отношений. Но… – Циммерман не знал, что добавить.

– А вы можете назвать причины или свои предположения о случившемся? Что послужило толчком для этих странных событий?

– Ей Богу, я не знаю. Все правда было идеально. Иногда я думал, что это сон, потому что быть на столько счастливым просто невозможно. Последние месяцы мы много путешествовали после презентации книги. Анонсировали первый трейлер к сериалу. Эл был счастлив.

– Да, я прочитал книгу, которая легла в основу сериала. И все-таки, не было ли чего-то, что послужило причиной тех событий?

– Я же говорю, нет! Отдых, море, горный курорт, прогулки на личной яхте, встреча нового года на круизном лайнере. Мы буквально погружались в умиротворение, никаких психических потрясений! Мир стал казаться удивительным и прекрасным, я открывал его заново. Что в этом может быть странного? – Марк, убежденный в своих словах, не видел причин, не понимал случившегося. – Я подарил ему мир, но этого оказалось мало… – винил себя Циммерман.

– Хорошо, если вы так уверены в идеальности вашей жизни с ним, то как Марк объясните переводы денежных средств на имя Альбы Вайс. Она достаточно дорогой и квалифицированный психолог-психотерапевт?

– Откуда у вас личная информация? Это конфеден… – Марка перебил журналист.

– Это сейчас не важно, кто является моим источником!.. Вернемся к вопросу. Вас не смутили такие переводы средств этому специалисту? – Марк был зол, но решил ответить на вопрос:

– У нас было несколько банковских счетов. Меня мало волновало то, куда уходят и откуда приходят деньги. Их было так много; необходимости следить за мелкими переводами я не видел. Между нами установилось доверие в первые месяцы знакомства. Причин следить за тем, что и где он покупает, куда ходит? Это означало бы недоверие к Элиасу…

– Если у вас все идеально, зачем обращаться к Альбе Вайс?

– Я не знаю, поймите же наконец! – у Марка началась истерика, а на глазах выступили слезы. – Я задаюсь такими же вопросами каждый день, но не получаю ответа ни от кого. Буквально вот он у всех на виду, но никто не видел, что случилось. Я молю Бога о том, чтобы он дал ответы на эти вопросы, но даже Всевышний остается нем к моим молитвам.

– Тогда подведем итог, – хладнокровно сказал журналист, – вам Марк не известна причина произошедшего тем вечером? – интервьюер казался Циммерману суровым.

– Нет! Сколько уже можно. Нет! Так и запишите себе в блокноте, – Марк ткнул в блокнот журналиста.

– Я вас понял, – журналист отключил диктофон, убрал блокнот и ручку в сумку. – Большое спасибо, что уделили мне время Марк.

– Не могу сказать, что этот разговор оказался приятным. Вас – журналистов – ничего не смущает, вы вообще чувствуете боль?

– У нас такая профессия. Отвечая на ваш вопрос, нет, боль для нас – это часть жизни! До свидания.

– Всего доброго! – интервью утомило и разозлило Марка.

Глава 1. Некролог

«Если память о людях, которых уже нет, продолжает жить, то они, наравне с литературными персонажами, становятся в какой-то степени плодом вымысла».

Грэм Грин

автор Руфало Ридель

Элиас Вальтер Аргентайл (17 марта 1997 – 16 августа 2020) – родился в одном из небольших городков Латгалии. Все свои школьные годы он прожил со своей семьей. По словам мальчика, родители постоянно подавляла его интересы и стремления. В учебном заведении о нем отзывались крайне лестно; Элиас являлся гордостью школы.

После окончания школы с отличием, Элиас поступил в Даугавпилсский университет на гуманитарный факультет. Он стал активно посещать кружок литераторов, где уделял много времени чтению мировой классики, проводил различные исследования в области литературы и журналистики. Буквально за полтора года обучения он уже прославился своими критическими статьями о современности, а также резкими высказывания в адрес человеческой природы и общества в целом.

В 2017 году Элиас бросает университет и покидает Латвию. Его решение переехать в Германию, было принято после череды конфликтов со своими родителями. В Штутгарте он начинает писать свою первую книгу. Несколько месяцев он работал в небольшом заведение, где ему посчастливилось познакомиться с самым богатым молодым человеком Европы – Марком Циммерманом. Так началась великая дружба, благодаря которой весь мир смог увидеть работы Элиаса Аргентайла. Молодой человек начал собственную эпоху странной жизненной публицистики, а позже и литературы. Элиас работал долгое время скрывая свою личность. Это привело к тому, что на протяжении двух лет весь мир не мог представить, как на самом деле выглядит автор популярных произведений, критически статей в различных журналах и газетах. Литературные критики говорили о том, что Аргентайла не существует вовсе, а вместо одного человека, все его работы создаются целым рядом писателей, философов, психологов и социологов.

Близкие и друзья отзывались об Элиасе как о добром, справедливом, честном и крайне принципиальном человеке. Его беспокоили проблемы с самооценкой это повлияло на дату выхода последней книги. Но несмотря на то, что родители сыграли крайне отрицательную роль в его жизни, Элиас не забывал о них и материально помогал, когда смог поправить свое финансовое положение.

Из-за большого влияния Элиаса на Циммермана, последний начал активно создавать благотворительные фонды. Их цель развить творческий потенциал одаренных детей; помочь проявить себя; возможность получить финансовую поддержку; пройти стажировку в лучших компаниях Европы.

За пять месяцев до своей смерти, Элиас издал свое детище. Оно крайне волновало его. Буквально каждое интервью с ним не могло пройти без упоминания об этой книге. Из-за трагической смерти писателя, мир смог увидеть лишь первую книгу из цикла романов. Множество черновиков, записей и писем хранится и по сей день у Марка Циммермана.

К сожалению, каким бы добрым, светлым и открытым не был Элиас, сейчас он в лучшем мире. Теперь он уже не с нами, но пока живут его работы, пока живет дело, которое он так активно развивал с Марком, мы будем помнить этого прекрасного и удивительного человека. Элиас покинул нас слишком рано, он ушел навсегда!

Прощание с Элиасом Вальтером Аргентайлом состоится в Даугавпилсском Борисоглебском кафедральном соборе в 16:00.

Интервью. Альба Вайс

Альба – «белый»; Вайс – «weiss» – «белый»

– Добрый день, – вежливо начал диалог журналист, – я – мистер Ридель – вы не против ответить на несколько вопросов?

– Хм, – довольно гордо и проницательно женщина посмотрела на журналиста, – здравствуйте. Да, мне весьма приятно… что у меня берут интервью, – дамочка без всякого смущения ехидно захихикала.

– Тогда для начала представьтесь, пожалуйста!

– Альба Вайс, – твердо и уверенно заявила Альба, – я являюсь практикующим психологом и психиатром. Если вам по карману мои услуги, буду рада помочь, – даже сейчас она старалась прорекламировать себя и заработать. Ее профессия обязует помогать людям, но, как и многие до нее и после нее, она была циничным и меркантильным «доктором души и тела».

– Вам знаком этот человек на фото? – Ридель не обращал внимания на всю поверхностную напыщенность женщины.

– Врачебная этика не дает мне права рассказывать об этом человеке, – Альба сказала это, но тут же начала похихикать в ее обычной манере. Она всячески давала понять, что нужно лишь немного ее поуговаривать, позадавать вопросы. В конце концов она случайно проболтается.

– Я понимаю, – журналист сохранял спокойствие, – но сейчас этот человек мертв, и мне хорошо известно, что вы давали показания при расследовании этого дела. Мне не нужно знать всего, что находится в документах дела; мне как журналисту, ищущему правду, нужно одно – причина трагедии 16 августа. Так вы поможете Альба?

Теперь Ридель стал грациозно-надменным. Он взял верх в диалоге. Альба принялась медленно изучать его лицо. Молчание. Ей никогда не нравилось начинать диалог после паузы, особенно с мужчиной.

– Хм, – сделав серьезное лицо дама прищурилась и внимательно стала рассматривать журналиста: одежду, обувь, руки, волосы, лицо и особенно глаза. И наконец она сказала: «Я вам скажу не больше, чем говорила на допросах в полиции. Никаких отклонений я не наблюдала у Элиаса; суицидальных наклонностей у моего пациента нет. Наши встречи с ним касались исключительно его славы. Как только Аргентайл получил известность на весь мир, многое тут же свалилось ему на голову. Мои услуги были нужны лишь для того, чтобы решить вопросы славы, звездной болезни, а иногда просто поговорить о жизни. Обмен опытом…

– Вы серьезно считаете, что я поверю в эту ложь? – с насмешкой сказал Ридель. Уж кому-кому, а журналисту известно, когда ему лгут.

– Верить или нет, дело ваше.

– Мы не на допросе, – заметил Ридель, – я не осуждать пришел ни вас ни его. Мне нужны ответы на простые вопросы.

– Аргентайл лишь хотел остаться человеком, справится с тем, что обрушилось на него. И это…

– Да, а потом он вдруг феерично умирает на презентации собственной книги, а вопросов у полиции не меньше чем у всех, кто был на том вечере. Так может вы скажете то, что запамятовали сказать полиции? – Ридель был упертым и агрессивным.

– Это дело, этот судебный процесс, все эти разбирательства – мне кажется, что тут вряд ли найти ответы на все вопросы. А причин так и вообще не сыскать. Это невозможно! Лишь сам Аргентайл может дать ответ, но он как вы помните, умер.

– Дело было закрыто из-за того, что у следствия не хватило доказательств его убийства. Значит вы, как психолог-психотерапевт Аргентайла уверяете меня сейчас что это суицид? – надежда что-то узнать у Риделя начала угасать.

– Будь по-вашему, – вульгарно заявила Альба и бросила перчатки на столик. Она уже не казалась той игривой и насмешливой дамой. Вайс в один момент превратилась в агрессивную и бессердечную женщину. Ни одежда, ни ее украшения не делали из нее даму, теперь перед журналистом сидела хлебнувшая горя женщина, жаждущая исповеди.

– Слушаю, – сказал Ридель. Альба выдохнула и рассказала то, чего вряд ли ожидал журналист.

– Если кто-то считает, что он знал Аргентайла – этот человек глупец! Элиас воспевал в себе добродетель, весь мир был убежден, в его доброте и отзывчивости. Аргентайл стал кумиром, эталоном для целых поколений. Но я всегда знала кто он; лицемерный, хитрый, жестокий фанатик. Он упивался тем, что люди на него равнялись, говорил о том, насколько каждый из них никчемен и ущербен; для него каждый человек был рабом и лишь он один – Аргентайл – мог знать, как миру правильно жить, кому нужно жить и уж тем более, кому лучше не рождаться.

Когда мы только начинали наше общение, тогда может он еще действительно был наивным глупым мальчиком, верил в мир и добро, но в нем что-то сломалось. Починить это не мог ни Циммерман, ни я, ни его окружение. То, что в нем надломилось целиком и полностью превратило Аргентайла в монстра, тирана и диктатора. Видит Бог я не хотела это говорить; я безумно рада что его не стало.

Журналист просто сидел и не мог ничего сказать. Ему довелось говорить со многими, но эта правда сломала его.

– Вы уверены? – спросил Ридель. – Вы уверены, что мы говорим про Аргентайла? – страх обуял его.

– Ридель, – назвав его впервые по фамилии, – если бы ошибалась… если бы я только ошибалась…

– Альба, вам ведь известно, что я не могу такое написать? – женщина понимающе кивнула. – Аргентайл, если и был таким, то людям лучше не знать. Ни к чему разрушать еще один идол.

– Да… – женщина взяла перчатки и надела на руки. Вновь Альба превратилась в надменную стервозную ехидную даму, коей она являлась изначально. – Мне не удобно это признавать, но да, это скорее всего суицид. Но, – и дама сделала измученное лицо, посмотрев в глаза Риделя, она закусила губу и продолжила, – но мое мнение как матери, как женщины прожившей достаточно, могу сказать одно Элиас был влюблен в жизнь. Совершить суицид он не мог.

Альба умело лавировала между откровенным диалогом и тем, где можно врать, храня свои секреты от людей. Аргентайл казался идолом. Но в словах Вайс им он не был.

– Было приятно с вами побеседовать Альба, – журналист сделал вид, будто части разговора не было, он довольно мило улыбнулся и сказал: «Всего хорошего!»

– И вам… и вам… – женщина шептала это еще несколько минут, пока Ридель не скрылся из виду.

Глава 2. Эл и Эн

«Говорят, что чувства сильно переоценены. Чушь это. Чувства – это все, что у нас есть».

«Молодость» Паоло Соррентино

Вера является важной частью любой культуры. Встретить ее можно на любом континенте, у любой цивилизации, жившей до нас, у любого народа, существующего или существовавшего на Земле. За долгие годы пребывания людей на планете – вера – она не утратила своего влияния. От нее уходят, к ней возвращаются, ей исцеляют сердца и наоборот разбивают их в пух и прах. Четыре буквы, но силы больше чем в тонне ядерного оружия.

Я не буду пускаться в перечисления того, что натворила вера с нашей цивилизацией – это вовсе ни к чему. Просто скажу: ради веры люди творили ужасные вещи. В нашем повествовании это важно, в свое время это сыграет огромную роль. Запомните мои слова!..

А теперь вернемся к самому началу. Прежде чем случилось все то, о чем мы говорили ранее, задолго до всех этих трагических событий – Элиас Аргентайл был жив и здоров. Он не стал писателем или публицистом; не являлся идолом нескольких поколений; он был простым парней собиравшим свои вещи в чемодан для бегства в Германию. Элиас грезил об этом давно, но повлияли на его решительность последние скандалы в семье.

Вы думаете Аргентайла заботили трудности, ожидающие в Германии? Задумывался ли он о том, что его семья будет искать его, объявит в розыск? Могли Элиас представить, как обернется его жизнь, если он уедет? Нет… нет… нет… Определенно нет!..

Побег – это идеально спланированное «самоубийство» – не в прямом смысле этого слова конечно. Я скорее хочу сказать, что оба эти предприятия требуют тщательной подготовки и выбора момента. Элиас был тем гением, умевшим планировать в этой жизни ровно все, что запланировать возможно. К тому же богатый опыт полученный из литературных произведений в совокупности с газетными статьями из преступной хроники способствовали подготовке побега.

В тот день родители уехали на ужин к своим друзьям взяв с собой младшего брата Элиаса, с которым последний мало общался. Это послужило идеальным шансом для реализации плана побега, который Аргентайл вынашивал уже несколько месяцев. Вам интересно почему он сбегает? Что легло в основу такого опасного и радикального плана?

– Эн, привет! – сказал Элиас, когда его подруга взяла трубку. – Слушай, не подбросишь меня до вокзала? – на другом конце было ленивое дыхание; девушка не спешила отвечать. Хотя слово «вокзал» ее растормошил.

– Эл, ты что сваливаешь? Решился-таки? – удивилась девушка, но все также продолжала лениво дышать в трубку подавляя волнение в себе.

– Да, как и планировал, все на мази. Мои родичи уехали с братом к друзьям, идеальней случая не будет, – Аргентайл был возбужден, тяжело дышал, постоянно ходил по комнате в полной готовности выскочить из дому. Терпение было на исходе.

– Зачем ты уезжаешь вот, скажи? Ну?! Ты вообще понимаешь, что тебе придется как-то обеспечивать себя; снимать квартиру; покупать продукты; одеваться… Это безумие, я ведь уже говорила тебе в прошлую нашу встречу! – девушка помолчала. Не выдержав молчание Эл, Эн сказала: «Это сумасшествие! Не молчи Эл, скажи что-нибудь!»

– Я устал от семьи! – завопил парень в трубку. – Они душат меня, город душит, тут все – буквально все – меня подавляет, мои интересы, взгляды, стремления. Каждый ждет в моем доме, что я замуруюсь в своей комнате и больше не выйду оттуда. Мать вечно упрекает меня за все; отец разочаровался, что я не стал военным; брат – маленький гаденыш; лучше страдать одному, чем жить с семьей и страдать из-за семьи. Иначе это станет полным разочарованием в жизни!

Эн молчала. В трубку доносилось ее учащенное дыхание. Она сильно переживала, не хотела терять своего друга, но все же согласилась помочь. Через полчаса машина ждала Элиаса у дома; они вместе поехали на вокзал. Почему Эн помогала сбежать Эл? Она любила его, была другом и не могла предать. Ей оставалось лишь помочь. Бред? Границы бреда у каждого человека свои, поэтому не судите ее; я не сужу…

– Нервничаешь? – спросила Эн. А у самой голос подрагивал, а глаза от давления наливались кровью. Но Эн сдерживала слезы, не выказывая слабости.

– Немного… легкий тремор… ничего особенного – это нормально, так и должно быть, – Эл видел, как напряжена его подруга. Руки буквально впились в руль, а она то и дело пошмыгивала носом. Ему нужно быть уверенным, не поддаваться страху, иначе ничего не выйдет.

– Все взял? Одежду, деньги, паспорт, ноутбук, телефон? Самое главное лекарства, они дорогие, если заболеешь не сможешь себе их купить! – нервно говорила Эн.

– Вроде да… если что куплю там, как появятся деньги. Сама мне не звони, иначе будут лишние вопросы к тебе. Я сам свяжусь с тобой. Ты меня поняла?! – Эл и Эн посмотрели друг на друга. Подруга кивнула.

– Как же университет? Тебе нравилось там…

– К черту этот университет, лишь трата времени и сил на то, что я могу освоить за полгода сидя в интернете, не выходя из дома, – голос Элиаса наполнился раздражением и злобой, когда тема зашла о его учебе. Он посмотрел на свою подругу и возмущенно сказал: «Стоп! Ты пытаешься меня отговорить сейчас?»

– Так! – буркнула девушка. – Все, успокойся. Я просто немного переживаю, – щеки Эн порозовели, но она сдерживала свои эмоции как могла. Это случается с друзьями: один страстно любит другого, но в силу обстоятельств приходится держать все в себе иначе дружбе конец.

– Все это такое пустое и бесполезное, – глядя в окно говорил Элиас. Ему все казалось иллюзорным, уставшим, глупым и старым. Он не радовался жизни, здесь его утомляло все, что окружало. Прошлое было якорем, тащившим парня на дно. Эн не понимала почему он уезжает; она совсем перестала понимать Эл уже несколько месяцев, но всегда была рядом, потому что любила.

Непонимание Эн объяснялось еще и тем, что ее жизнь во многом считалась идеальной. Обеспеченные родители, не треплющие нервы, поддерживающие любую идею своей дочери. С Эн сдували пылинки, она стала центром мира для родителей. Поэтому да, понять, что испытывает человек – например Аргентайл – она не могла в силу обстоятельств своей жизни.

– Мы приехали, твой поезд отходит через 15 минут, – спокойно сказала Эн – смирилась – посмотрела на Элиаса, занятого поиском билета и паспорта в сумке.

– Да …, да … мы успеем, – словно старик бормотал молодой человек.

Друзья вышли из машины и направились на вокзал, оттуда на перрон. У Элиаса в руках была сумка и чемодан, набитый вещами, документами и прочими безделушками, сбегающие с ним в Германию. Эн смотрела на него как на человека, которого больше никогда не увидит, она тоскливо провожала его взглядом. При любом удобном моменте она касалась Эл, но тот будто не замечал.

– Как приеду на место, устроюсь немного, свяжусь с тобой! – сказал Элиас поднимаясь в вагон поезда. – Главное делай вид, что ты сама удивлена и ничего не знаешь. Все будет хорошо! Мои родители ненадолго поднимут шумиху. А может вообще решат не искать меня. Ты поняла? —вопрос Эл задал довольно строго, чтобы Эн не натворила глупостей.

– Да… хорошо, – сдержанно ответила Эн; нежно помахала рукой Эл; поезд тронулся. Девушка смотрела вдаль уходящему составу, затем достала телефон и написала: «Элиас, – впервые она использовала полное имя, – не смогла сказать тебе лично… (точек было куда больше). Я люблю тебя! И уже очень давно!»

В ответ на такое странное сообщение Элиас написал два слова: «Я знаю!» – в конце он поставил смайлик в виде сердечка.

Друзья расстались на перроне. Это означало новую жизнь для Элиаса; старую жизнь для Эн, но уже без Аргентайла; Неизвестное будущее. Эл и Эн оказались по разные стороны баррикад, но их все равно связывала дружба.

Интервью. Энни Спрукуле

Энни – «польза, изящество»; Спрукуле – «бежать, внезапно убегать»

– Привет, – в этот раз журналист начал диалог менее официально, – я, Руфало Ридель… мы с тобой договаривались о встрече.

– А! – воскликнула девушка толи от неожиданности, толи от радости. – Добрый день, – Энни мило улыбнулась, – мое имя Энни Спрукуле. Рада нашей встрече.

– Да, мне тоже очень приятно, что ты согласилась встретиться, – Ридель сел за стол напротив девушки, – значит именно так выглядит та самая подруга Элиаса Аргентайла! – журналист восхищался девушкой.

– Да, все верно, та самая оказавшая подруга содействие в побеге Эл, – засмеялась девушка, но тут же перестала, посчитав это глупым.

– Кофе, пожалуйста! – сказал Ридель официанту, проходившему мимо столика. – И так, – теперь он уже обратился к Энни, – приступим? – девушка кивнула. – Расскажи о вас с Элиасом?

– О «нас»? – переспросила девушка. – Не было никаких «нас»; были лишь дружба с детства и неразделенная любовь, – она странно говорила, словно отчеканивала каждое слово. Видимо вопрос журналиста ее задел.

– Ты его любила? – Ридель понимал, что вопрос был бестактен, но ничего не мог поделать.

– Мягко сказано, – грустно ответила Энни. – Элиас долго казался для меня идеальным, лучшим парнем на свете. Но он не жил реальностью, ему хотелось свободы, жизни, чего-то такого, что нельзя было получить – он получал! Сколько себя помню, ни разу не видела его с девушкой… парнем… ну в общем хоть с кем-то в отношениях. Даже странно, что мы так долго дружили.

– Почему? У него были сложности в личной жизни?

– Эл всегда был затворником, скрытным и мнительным, весьма осторожным и подпускать к себе кого-то так близко не хотел. Да и зачем? Я позже узнала, что он думал о побеге очень давно.

– из-за чего он был таким осмотрительным? – Ридель задавал вопросы; ему стало интересно как Аргентайл жил в молодости, до Германии.

– Я думаю, это связано с его родителями. Они всегда ни во что не ставили Эл, не поддерживали, а отец в детстве бил постоянно. Бывало он даже ночевал меня, боясь возвращаться к себе домой, – девушка сделала паузу, – до сих пор непонятно куда смотрела опека! Они не вмешивались. Видимо связи его отца этому способствовали.

– Впервые слышу о таких подробностях его детства, – тут Ридель не солгал, – а ты давно знала о планах переехать в Германию? Я имею в виду на тот момент, а не вообще.

– Нет! – резко ответила девушка. По ее лицу было видно, что эта тема до сих пор вызывает у нее негодование. Но немного помолчав, продолжила: «Элиас сказал лишь за пару недель до того, как он сбежал. Я сильно переживала за него: бегство в другую страну, где ты никого не знаешь, не имеешь работы, диплома об образовании, проблемы с языком – это сомнительно, тебе так не кажется?»

Ридель проигнорировал вопрос девушки. Он задал ей свой: «Но все же, ты его поддержала?»

– А на что, по-твоему, нужны друзья? – Энни снова засмеялась. – Друзья либо всю жизнь тебя осуждают и отговаривают – затягивают в болото – либо поддерживают все самые безумные идеи и планы, которые ты только можешь придумать. Эл повезло со мной, я – не болотница¹.

– Кто тебе сообщил о смерти Элиаса? – теперь Ридель подошел к главной теме их разговора.

– Хм, – девушка задумалась и начала пристально смотреть на стол перед собой; нервно дергать пакетик чая, – мне позвонил Марк, буквально через несколько часов как все случилось.

– Ты знакома с Марком? – это было глупо спрашивать, но у Риделя вырвалось, само собой.

– Да, – Энни была удивлена вопросом, – они вместе приезжали ко мне на рождественский ужин, тогда я и познакомилась с Марком. Помню тот звонок: Циммерман несвязно говорил, но я поняла, что что-то случилось. За одну минуту перед глазами пронеслась вся жизнь, что связывала меня и Эл. Дружба, подготовительная группа, школа, каникулы, лето, первые секреты, алкоголь, вечеринки… – Эн сделала продолжительную паузу, – и тут мне говорят, что Элиас покончил жизнь самоубийством или умер.

– По-твоему Энни, он мог это сделать – я имею в виду самоубийство?

– Сам? – девушка снова задумалась, ее лицо вдруг стало таким уставшим и измученным. – Не думаю. Мне кажется его что-то беспокоило. Суицид – это нездоровая тема. Мы с ним не так много общались в последние месяцы – объективно судить о его состоянии я не могу. Хотя порой… я допускаю… возможно, он просто устал, либо внутренние демоны сожрали его… правда… я не знаю.

– Ты считаешь, что у Элиаса была идеальная жизнь? – Ридель решил переформулировать вопрос и попытаться зайти с другой стороны.

– Идеальная? – девушка усмехнулась. – Он получил все, что может хотеть человек: любимая работа, семья, дом, деньги, карьера, власть – сколотил целую империю, стал одним из влиятельнейших людей современности. Это все настолько невероятно, что вполне может быть идеальным для него. Меня бы это сводило с ума, терзало бы, но его… не знаю! Очевидно лишь то, что это изменило Элиаса, сделало непредсказуемым и опасным, даже для самого себя.

– Судя по тому, как ты о нем отзываешься, тебе не кажется, что было все в порядке у него. Энни у богатых свои причуды и проблемы, – пояснил Ридель.

– У всех у нас проблемы, но Элиас был не таким. Его работа, его творчество наполнено жизнью и надеждами; так работать невозможно, если тебя терзают мысли о суициде. Хотя я не психолог, чтобы так утверждать.

– Даже психологи не в силах ответить на эти вопросы, – Ридель вздохнул, – ладно, можно еще один вопрос?

– Ты уже столько вопросов задал неприличных, что спрашивать меня о том, можешь ли ты задать вопрос – некрасиво! – Энни засмеялась то ли от радости, то ли от истерики, спровоцированной разговором и журналистом.

– Ты права, – смутился Ридель, – если бы Элиас оказался жив, чтобы ты ему сказала? – но этот вопрос был через чур личный для девушки.

– Я!..

Глава 3. Руф&Алвар

«Если думать, что все в жизни не случайно, то тогда голова начинает болеть от всех хитросплетений, уготованных нам судьбой. Страшно, однако…»

Джон Э.У. Персиваль

Путешествие – это неизведанное, не устающее удивлять нас торжество жизни. Куда бы мы не поехали, какая цель не стала бы причиной для этого – мир после кардинально меняется. Может меняемся мы… Тут все относительно.

Но главное, что мне всегда хочется сделать: закрыть глаза, вытянуться, расправить руки и дышать, дышать, смеяться, еще дышать. Мурашки пробегают по телу, сердце начинает учащенно биться, то ли от страха, то ли от волнения, то ли от чувства свободы. Путешествие возвращает нам тонус, и желание жить.

«Дорогой дневник, – писал Элиас в поезде, – начался первый день моей новой жизни, где я уже буду совсем другим Элиасом Аргентайлом, где не будет меня прежнего, – парень посмотрел в окно, – я стану обновленным. Мой путь лежит из Даугавпилс (Латвия) – Вильнюс (Литва) – Варшава (Польша) – Штутгарт (Германия). 1414 км. И новая глава в моей жизни начнется», – не успел Элиас поставить точку, как его потревожили.

– Не хочу отвлекать, – тихий робкий голос обратился к Элиасу, – вы не против, я присяду? – Аргентайл увидел мужчину, стоявшего около него и зачарованно смотревшего, как Элиас пишет.

– Нет конечно, присаживайтесь, – Аргентайл не отказал, решив отдастся случайностям судьбы.

– О чем таком пишете удивительном, из-за чего впали в негу грез и блаженства? – возможно такой вопрос бы смутил Элиаса, будь он от кого-то на улице. Но в поезде принципы меняются, и здесь спрашивать такое было в пределах обычного. Так думал парень, и такой логики придерживался.

– Да так, ерунду. Делаю пометки… записываю мысли, чтоб немного разгрузиться…

– Куда направляетесь? – спросил незнакомец. Элиас немного замялся, тогда мужчина продолжил: «Если я вас смущаю, так и скажите!»

– Нет, что вы, – теперь Элиас засмущался, – я вспоминал название города – Штутгарт. Именно туда и еду.

– Не близко, – задумчиво пробормотал незнакомец, – где мои манеры! – воскликнул тут же мужчина. – Я Руфало, Руфало Ридель.

– Элиас Аргентайл, – с улыбкой сказал парень, – а у вас странное имя.