Текст книги "Земляне"

Глава 3

Во все времена и эпохи для людей было высшим счастьем участвовать в новых открытиях.

Ю. Гагарин

– Космос, я Земля, приём, – раздался голос из аппарата.

– Земля, я Космос, слышу вас хорошо, – ответил командир корабля.

– До посадки на Луну 1 час 30 минут, давайте сверим часы.

Центр полетов, который располагался непосредственно на Земле, не отпускал нас всё это время. Лишь иногда связь пропадала, но таковы условия космоса. Чтобы всё сделать правильно и не столкнуться с проблемами, мы ежедневно, по несколько раз на дню, проверяли показатели на наших приборах, дабы те совпадали с нормами и земными аналогами. Чем ближе мы подлетали к Луне, тем эти проверки учащались.

– Семь раз отмерь, один отрежь, – любил повторять Алексей Громов.

На что ему каждый раз отвечал Валентин, цитируя заморский аналог фразы:

– Sharpen an ax for six days, and cut wood on the seventh! Шесть дней точи топор, а на седьмой руби лес.

Из иллюминаторов спутник Земли был уже виден, как с борта самолета, и мы с Еленой, наименее участвующие в посадочных мероприятиях, могли не отвлекаться от красот космоса, в отличие от наших напарников, которым приходилось следить за системами корабля.

Я расслабленно обозревал окрестности, как вдруг на линии горизонта заметил маленькие мерцающие точки. Звезды, что ли? Но они вспыхнули и исчезли. И там же, справа от вспышек, появился довольно большой тёмный силуэт, быстро и ровно летевший по изогнутой траектории. Я вздрогнул и вгляделся, мечтательное настроение как ветром сдуло. Это было совершенно реальное физическое тело, сравнительно большое и тёмное, даже, можно сказать, иссиня-чёрное, прекрасно различимое на фоне сияющей поверхности Луны.

Сначала я подумал, что это какое-то отражение нашего аппарата, то ли в иллюминаторе, то ли в солнечных лучах от самой Луны. Но нет, объект имел свое направление, и он постепенно отдалялся.

Вот они, пришельцы!

Но уже было не до пришельцев, наш корабль стремительно приближался к лунной поверхности. Казалось, что сейчас мы шмякнемся со всего маху, и разобьёмся – масштабы, расстояния, вес здесь отличались от привычных и было трудно их соразмерить. Дух захватило, ещё чуть-чуть и мы сядем на этот пыльный серый шарик, что зовётся Селеной.

А вообще, если отбросить эмоции и видения, все происходило так: мы действовали по проверенной схеме, и сделав пару оборотов вокруг Луны и перегрузившись в спускаемый модуль, отделились от основного блока, который остался на орбите ждать нас в автоматическом режиме. Так было проще, чем оставлять «дежурного» на корабле, ведь мы собирались закрепиться на Луне основательно.

К тому же, наш спускаемый аппарат, если что, мог и сам вернуться на Землю, что мы отрабатывали на тренировках, наверное, тысячу раз. Правда, без комфорта, одно дело жилой модуль, а другое тесная спускаемая капсула. Да, она, конечно, сама по себе большая, но для экипажа в ней предусмотрено только место для пяти человек в сидячем положении, все остальное – грузовые отсеки.

– Земля, идём на посадку, – произнёс Громов.

– Космос, мы вас услышали, следите за сигналом базы, точка посадки отмечена, – ответили с Земли.

Мы вошли в так называемую атмосферу Луны, которая на самом деле называется экзосфера, и начали поэтапную посадку. Медленно, но уверено Валентин опускал корабль на поверхность, пока, с толчками и довольно заметным ударом, мы не прилунились окончательно.

Волнения у меня не было, ведь посадку контролировали профессионалы, да и, как я знал, приземляться и прилуняться было куда легче, нежели взлетать. Громов тут же доложил на Землю о наших успехах, после чего мы отстегнулись от наших кресел и стали действовать согласно расписанию.

Сразу ощутилась приятная тяжесть, пусть и небольшая, и мы могли нормально передвигаться. Пол стал полом, а потолок – потолком, хотя, возможно, наоборот!

Надев необходимое снаряжение, произведя строго определенные действия, наша команда, наконец-то, вышла из корабля.

Я тоже шагнул в космическое пространство.

 
Луна подо мною. Один в вышине
Стою над камнями у края стремнины;
УФО, с отдаленной поднявшись вершины,
Парит неподвижно со мной наравне.
Отселе я вижу потоков рожденье
И первое грозных обвалов движенье…
 

Экспромт! Да простит меня Александр Сергеевич…

Я хоть и вышел последним, но моей радости, вместе с удивлением, не было предела.

Всё ещё держась за поручень лестницы, я осмотрелся, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям, которые открыл нам этот естественный спутник Земли. На искусственном я бывал, и даже в открытом космосе плавал, но там были совсем другие чувства и, наверное, другое внутреннее состояние. Совсем рядом родная Земля. До нее расстояние-то было, как от моего дома до Москвы, на машине я, бывало, доезжал за ночь.

И еще, там, на орбите, не на чем сфокусировать взгляд, а здесь все как будто сияло и выглядело, как игрушечные декорации к рождественскому спектаклю…

Вот и Пушкин пришел в голову, Жюль Верн и Рэй Бредбери.

Кстати, Рей Бредбери сказал:

«Люди – идиоты. Они сделали кучу глупостей: придумывали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штуки вроде iPhone, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия. А вот если бы мы развивали науку, осваивали Луну, Марс, Венеру… Кто знает, каким был бы мир тогда? Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет заниматься потреблением: пить пиво и смотреть сериалы».

Я полностью разделяю эту точку зрения знаменитого писателя.

Немного освоившись в новом состоянии покорителя Космоса, я посмотрел на наш корабль, посмотрел на следы, которые оставались от моих товарищей, еще раз огляделся вокруг, а потом, задрав голову вверх, взглянул на нашу Колыбель.

Земля с Луны была невероятно прекрасна.

Большой сияющий сине-белый шар.

Это было невероятно. Трудно вообразить, что там, в голубой дали, живут люди, где-то там в эту секунду находятся мои друзья, что там сейчас кто-то пошел в булочную, а кто-то ловит рыбу, стоя по колено в реке…

И все это сумбурное движение жизни прекрасный шар на небе скрывал за пеленой белых облаков.

Ещё во время полёта я поймал себя на мысли, что те представления и фотографии Земли из космоса, которые мелькают везде, не соответствуют реальности. Да, в учебном центре нам показывали в виртуальном классе 3D-изображения нашей планеты из разных точек космоса, но увидеть это воочию совсем другое дело. В учебке все впечатление портило сознание того, что ты можешь встать и выйти на улицу, когда захочешь.

Здесь же, на Луне, тебе уже никуда не деться, что вселяло в меня некий благоговейный ужас.

– Это один маленький шаг для человека. И огромный прыжок для всего человечества, – улыбаясь на камеру, Елена повторила известную фразу Армстронга.

Она вела первый репортаж с Луны!

Девушке помогал Ислам, который, словно инструктор по дайвингу, слегка поддерживал ее, показывая, куда встать. Увидев это, я тут же вспомнил наше обучение под водой.

Отрабатывая гидроневесомость, мы, по сути, готовились к выходу в открытый космос. Конечно, это не тоже самое, что расхаживать по поверхности Луны, но всегда надо готовиться к худшему, а к хорошему человек привыкает быстро.

– Коля, оторвись уже от лестницы, иди к нам, – с насмешкой произнёс Кот, обращаясь ко мне.

Я и оторвался от… эйфории, и, разжав хватку, наступил на Луну, как следует. И сразу взлетел! Таким лёгким я себя не ощущал никогда. Ходить было непривычно, зато было очень удобно прыгать и бегать гигантскими шагами.

Мне не давало покоя виденные мной вспышки и «летательные аппараты», а это были именно они, у меня со зрением и с мозгами все в порядке. И я невольно искал их на лунной поверхности.

C Луной и ее обитателями связана еще одна любопытная история. Посещая Луну, американские астронавты оставили на ней «лунный комплекс», включающий в себя приборы для регистрации магнитного поля и космических лучей и всего прочего. Батареи питания были рассчитаны примерно на год работы. К удивлению специалистов и исследователей, все пять таких станций продолжали посылать информацию гораздо дольше. А один из комплексов внезапно пропал из поля контроля. Однако спустя месяц, он вновь заработал. Более того, он стал сообщать о физических явлениях на Луне гораздо четче, чем раньше, а мощность его сигналов резко увеличилась. Интересно, что за год до этого именно у этого комплекса отказал приёмник.

На Земле показания принимали, но дать автомату новую команду не могли. Теперь же работал и приёмник, и передатчик. Если до этого прибор, регистрирующий заряженные частицы из глубин Вселенной, держали выключенным, то теперь, пять лет спустя, он сам заработал круглосуточно.

Это железные факты, вот и думай, что это или кто это был.

– А, чёрт, – не справившись со своим новым весом, споткнулся Валентин.

Алексей тут же помог ему встать.

– Аккуратней, не забывайте о космической пыли, – предупредил Громов.

– Да это что, у меня как то был случай… – балагурил Кот, продолжая привыкать к гравитации, – я набрал лишний вес килограмм так 20 и после полугодичного перерыва отправился играть в футбол. И по началу, когда я хотел ускориться, я попросту валился на землю, ха-ха-ха! Мышечная память осталась, а собственное тело не давало мне быстро двигаться!

– Это не вес, дружище, это старость пришла! – подколол его Ислам.

– Какая старость?! Я, как огурчик! – сказал Валя и легко подпрыгнул. Немного побегав и попрыгав без толку, мы стали разгружать оборудование. Предыдущие полёты на Луну подготовили всю необходимую базу и информацию, чтобы мы смогли основать здесь колонию.

Наша корпорация, внимательно изучив все аспекты, выбрала наиболее подходящее место для лагеря с точки зрения его защиты от метеоритов и радиации.

Космическая радиация не даст человеку жить спокойно нигде, отчего полёты на Марс до сих пор представляют собой очень рискованное предприятие. Но человечество нашло-таки хитроумный способ справиться и с этим.

Это моя тема – геофизическая. И не только Гео-, она касается всех планет, спутников и космоса вообще. Полезно знать, поскольку все наше будущее, да и прошлое – это космос, хочешь-не хочешь. Поэтому проблема радиации выходит на первый план задач человечества. Я помню, как еще студентом делал доклад на эту тему на конференции в Москве, мне даже зачет поставили. Вот о чем я говорил и это важно:

Влияние радиации на первых космонавтов и астронавтов – велико ли оно?

Раньше считалось, смело начал я тогда, пытаясь поразить всех и сразу, что Землю от смертельного воздействия космической радиации защищает ее сильное магнитное поле. Магнитосфера защищает Землю от космического излучения? – усомнился я.

А теперь внимание! То, что магнитосфера защищает Землю от радиации, – не доказано! Я думаю, сказал я, что подобное лечится подобным, и нас защищает сама радиация планеты. Ну, что вы хотите, я был молод и горяч.

Вообще, космические лучи – это излучение, которое появляется при взрыве сверхновой звезды, а также от термоядерных реакций на Солнце. Космические лучи, которые проникают из космоса в нашу Солнечную систему условно можно поделить на два вида – галактические и межгалактические.

Чувствуете, межгалактическое излучение, а мы тут собрались от нее какой-то металлопленкой защищаться…

Впрочем, я много чего наговорил в том выступлении, а сейчас стоит приблизиться к объекту моего жизненного интереса – к Луне. Как с радиацией там, то есть здесь?

Вот, например, первые люди на Луне, американцы…

Ну, с ними всё просто. Продолжительность полёта тех Аполлонов была всего несколько дней. За это время они получали от 1,6 до 11,4 микроЗиверты. Это много, но не смертельно.

Считается, что максимальная допустимая доза для космонавта – 1 зиверт за всю карьеру. В целом, в грубом приближении, средняя доза в межпланетном пространстве составляет около двух миллиЗивертов. Примерно столько средний житель России получает за полгода, а экипаж МКС за 3—4 дня. Много, но опять же, не смертельно.

Между прочим, это должен знать каждый и оперировать цифрами и терминами, как мы это делаем, скажем, с гаджетами или банковскими операциями по смартфонам.

Хорошо, это «просто радиация», а есть и кое-что похуже из области высоких энергий! По данным российских учёных, за время полёта на Марс сквозь космонавта может пролететь в среднем 50 высокоэнергетических частиц.

Что за частицы? Это тяжёлые частицы вроде атомов железа, которые возникли при взрыве сверхновых звёзд. Понимаете, сверхновых! Это такие расстояния и скорости, которые нормальный человек даже представить не может! Да, образующиеся при взрыве микрочастицы получают чудовищную скорость. Казалось бы, это всего лишь атомы и тяжёлые элементарные частицы, но, они действительно очень тяжёлые и, имея большую скорость, проходят космонавта насквозь, не задерживаясь. И для организма человека это не остаётся без последствий.

Принято считать, что на Земле от подобных частиц нас защищают радиационные пояса Земли. А в открытом космосе спасенья от них нет.

Если серьезно, то я считаю, что единственная защита – свинцовые стены толщиной в метр. Но это для космоса нереально. Других вариантов пока нет.

Вообще-то, можно один раз слетать на Марс и вернуться, оставаясь живым в пределах нормы облучения, но только один раз.

И все-таки кое-какая защита существует – это, собственно, корпус корабля и массивный двигатель, а также, в особых случаях, резервуары с водой вокруг корпуса, которые довольно ощутимо прикрывают космонавтов.

А если говорить о том хитроумном способе, который я упоминал, и до которого додумались лучшие умы человечества, то он, как и все гениальное, прост – он состоит в том, что надо всего лишь ограничить продолжительность пребывания космонавтов в космосе!

То есть, сократить время воздействия радиации до приемлемого уровня. Это означает, что экспедиция должна продолжаться не более нескольких месяцев. Что, конечно, не мало.

Мы тоже пошли по этому пути, и хотя собирались воздвигнуть станцию «на века», сами находиться на Луне мы должны были всего около 90-та дней.

Прилунившись напротив так называемой Большой пещеры, которая сверху выглядела как некий купол, возвышаясь над поверхностью, мы приступили к обустройству нашего лагеря.

Пещеру можно было увидеть только под углом к горизонту, и как показали сканеры, она простиралась довольно далеко вглубь Луны. Таким образом, скрываясь под грунтом, мы уже могли не бояться радиации, слава науке!

Всё прочее, а именно исходный лунный модуль и основное оборудование уже ожидали нас, так как их доставили на предыдущем корабле Пик-6.

Нам оставалось лишь стряхнуть пыль и надуть наш новый дом.

Естественно, всё так просто было лишь на словах. На самом же деле, мы в течение трех суток жили на нашем корабле, пока проводили подготовительные работы. Мы внимательно проверили пещеру, изучили её прочность, установили оборудование, надули модули, вновь проверили все системы, выгрузили и смонтировали необходимые компоненты и прочее. Всё это потребовало немало времени и сил, а в таких необычных, неземных условиях их ушло в разы больше. Даже слабая гравитация не помогла, наоборот, было очень неудобно что-то делать и таскать, не рассчитав усилия, мы постоянно спотыкались и падали.

На энтузиазме я работал за двоих и продолжал восторгаться одним только тем, что это я здесь!

Я на Луне, до сих пор не верю!

Работая «в поле», я почему-то вспомнил рассказ Валентина о мошенниках, которые пытаются нажиться на нашем спутнике. Он изучал этот вопрос и был в курсе дела. Получалось, что в то время как я хожу по Луне, исследую и изучаю наш спутник, там, на Земле, эти люди, с низкой социальной ответственностью, продают здешние участки и даже выдают сертификаты, в которых говорится, что тот или иной человек имеет право заселиться на нескольких сотках Лунной поверхности. Может быть, сейчас я захватил чью-то территорию, кто знает?

Но даже, если начнётся заселение Луны, подобный сертификат не будет иметь никакой юридической силы, и будет считаться недействительным. Я никак не пойму, как такой явный обман может существовать, а что ещё обиднее, процветать. И откуда только берутся такие покупатели.

Но я опять отвлекся. Чего только не придет в голову в безвоздушном пространстве.

Кстати о безвоздушном пространстве. По ходу дела, мы заметили, что здесь наши тени намного темнее, чем на Земле.

Естественно, но необычно, эти тени были как будто материальны, иногда создавалось неприятное ощущение чьего-то присутствия рядом. Конечно, сознание понимает, что атмосфера, рассеивающая свет, отсутствует на Луне, но чувства отказывают…

Об этом необычном эффекте нас предупреждали в Центре подготовки, поэтому мы не особо реагировали на игры света. Чего не скажешь о Елене, которая поначалу шарахалась от наших же причудливых теней на бугристой поверхности.

Вообще, Лена прекрасно справлялась со своей работой корреспондента, снимая репортажи, в которых она, кроме всего прочего, делилась научными знаниями и комментировала все происходящее.

Мы с ребятами порой удивлялись, как такие незначительные события, например, зеленый росток в колбе или отсвет Земли на стекле гермошлема, наша напарница могла преподнести и описать, как нечто сверхъестественное и волшебное.

Ах, эти женщины! Как же нам повезло, что такие прекрасные существа живут у нас на Земле.

Глава 4

Хорошо работается, когда любишь свою профессию, с увлечением занимаешься ею.

Ю. Гагарин

Наконец мы закончили первый этап нашей миссии. Нам удалось вовремя, а главное, успешно прилуниться, произвести осмотр местности, установить лунные модули, собрать технику, перенести необходимое оборудование и заселиться в наш новый дом.

Официальное название нашей станции (если хотите, города) было Хижина-1, но Валентин в шутку назвал его Глобус, и это имя сразу прижилось, мы стали его так и величать.

Задач и работы всем хватало, поэтому, после положенного отдыха, каждый занялся своими прямыми обязанностями.

Я поскакал, иного слова и не подберешь, на свой участок исследований, под недовольным взглядом командира. Одиночество располагает к размышлениям, а космос тем более. Вот я и подумал, что постепенно, в прямом и переносном смысле, я отдаляюсь от коллектива.

А это чревато последствиями.

Космос – среда враждебная, мёртвая и абсолютно чуждая человеку, отчего вести земной образ жизни, в том числе спокойно и разумно общаться, здесь практически невозможно. Нам предстояло не только проводить исследования и испытания, но и научиться просто здесь жить и ладить друг с другом. Чёткое расписание и строгая организация работы позволяет космонавтам выживать, а самое главное, не сойти с ума, ведь психологически справиться с космосом куда сложнее, чем физически.

Мне известен интересный факт: на Земле, ученые не раз пытались провести эксперимент по подготовке человека к изоляции в условиях продолжительного полета в космосе. Одним из ярчайших примеров был американский эксперимент Биосфера-2, главной задачей которого было понять, смогут ли живые существа жить, а человек ещё и работать в замкнутой, полностью изолированной среде.

Конструкция Биосферы представляла собой цепь герметичных блоков общей площадью в 1.5 гектара, в которых создали прекрасные условия – в одном модуле был лес, в другом пустыня, в третьем – миниатюрный океан. В лабораторию было помещено восемь человек, четыре женщины и четверо мужчин. Внутри специальных блоков росли различные культурные растения, дававшие пищу, находился скотный двор, на котором разводили коз, свиней и кур, а в искусственные водоёмы поместили рыбу.

Казалось бы, что еще надо, живи и радуйся! Как-то так описывали Рай, кто видел, конечно..

Но эксперимент полностью провалился.

Уже на второй неделе одна из участниц случайно отрубила себе палец, из-за чего ей, временно, пришлось покинуть эксперимент. Начали возникать пустяковые неурядицы, недоверие, и постепенно команда разбилась на два враждующих лагеря, и исследования сильно затормозились. Ко всему прочему, стал убывать кислород, что повлекло за собой болезни, связанные с кислородным голоданием, в общем, полный крах.

Ученые попытались стабилизировать ситуацию извне, но этому эксперименту не суждено было состояться. Даже спустя десятки лет, эти люди продолжают избегать друг друга, что ярко показывает длительный эффект от изоляции, даже добровольной.

Но то были американцы, что же было у нас, в СССР, в то время?

Конечно, у нас все люди тогда были первопроходцами, вспомните геологов, целину, БАМ, и порой были готовы броситься в любое рисковое дело, даже не зная к чему готовиться. Было очевидно, советский человек психологически стабилен и может перенести любые тяготы гораздо дольше, чем изнеженные жители «загнивающего» Запада.

Однако все оказалось не так просто. И это история достойна отдельного рассказа. На меня, когда я учился в Центре подготовки космонавтов, этот реальный случай произвел огромное впечатление, и я, в схожих ситуациях боялся за себя, боялся проявить слабость, отчего вел себя, как кретин. Но это я сейчас понимаю, а тогда…

В общем, в 1967-м году, готовясь к межпланетным путешествиям, до которых, как все тогда думали, осталось совсем немного, троих испытуемых поместили в круглую секцию размером 3 на 4 метра, имитирующую космический корабль, на год. Повторю, на целый год.

Все было по-спартански, то есть по-советски, никаких оранжерей и океанов. Стол и койка каждому.

Питание минимальное с дозированными калориями, а душ лишь раз в 10 дней. Никакого свежего воздуха – кислород и воду получали из мочи и биологических отходов. Все, как в полете на Марс.

Испытателями были три молодых ученых, которые испытывали отнюдь не психологическую совместимость, а предел человеческих возможностей!

Это был очень тяжелый эксперимент, и в нем приняли участие мужественные люди, имена которых стоит знать наравне с именами первых космонавтов.

Командиром экипажа был Герман Мановцев, врач, ему был 31 год. Его задача состояла в проведении медико-биологических опытов на борту, и наблюдение за здоровьем экипажа этого уникального «полета».

Работу по обслуживанию научных приборов поручили 24-летнему Борису Улыбашеву, молодому, общительному спортсмену и прекрасному специалисту по электронному медицинскому оборудованию, какое уж было на тот момент.

Третьим участником эксперимента стал выпускник биолого-почвенного факультета МГУ Андрей Божко, которому на всем протяжении «полета» надо было вести дневник происходящих событий.

Поначалу все шло в духе победного покорения космоса, но уже через два месяца Божко и Улыбашев стали игнорировать своего командира.

Потом ко всем испытателям, так или иначе, пришли видения и призраки, и они постоянно слышали странные звуки, словно на их изолированном «корабле» находился кто-то еще. Постепенно все трое отдалялись друг от друга, и общение свелось к минимуму – только для выполнения задач. Однако бунта не произошло. Советский коллектив принял решение выжить и выжил!

«Мы договорились при трениях откровенно и спокойно обсуждать предмет ссоры и вникать в ее суть, при этом соблюдать одно правило – каждый должен говорить о своих собственных ошибках, критика другого запрещалась», вспоминал позже Божко.

Последние недели, дни и часы изоляции им давались особенно тяжело, но ребята прошли их с честью, и даже восстановили дружеские отношения.

Они выдержали.

Ведь они не просто участвовали в испытании, они летели к мечте!

Результаты этого эксперимента до сих пор используются в космонавтике. Исследования работы трех испытателей в замкнутом пространстве стали основой целого комплекса рекомендаций для всех орбитальных экспедиций.

За свою психику я никогда не боялся, но представить, как я себя поведу в таких условиях, не могу…

Наша корпорация «Блиц», обратилась к истории и сделала акцент именно на психологии, чтобы постараться избежать похожих проблем.

Да, большую роль в психологической устойчивости играет, конечно, командир. Командир должен быть непререкаемым лидером. И наш командир вполне соответствовал этому постулату.

Про него в фирме говорили разное. Сам Алексей никогда о себе ничего не рассказывал.

Тем не менее, все знали, что он одинок и что, возвращаясь из полетов, Громов сразу отправлялся куда-то на Алтай, в горы и глухую тайгу. Однажды он заметил вскользь, когда мы обсуждали, кто, куда отправится после полета, что только там, в первозданной природе, он чувствует себя хорошо и может отдохнуть по-настоящему. Там, в лесу, сказал он, жизнь расцветает на каждом клочке земли, ее не нужно искать в бескрайней пустоте, она сама лезет во все дыры и за шиворот.

Видимо, он всегда стремился к полному уединению, ему мало было космической пустоты, а он не раз летал один, и бескрайняя тайга заменяла ему семью, общение с друзьями и комфорт больших городов – все то, что для современного человека и составляет норму. Нет, Громов был абсолютно нормален, я, слава Богу, знаю его уже почти год, суховат – да, но и только.

Тогда, в случайном разговоре, прямой Валентин упрекнул его, что он предпочитает всяких букашек человеку. Громов, подумав, ответил, что человек жесток по своей натуре, какое тут общение, а в природе царит равновесие, гармония, и современному человеку там уже не место. На что Кот ему возразил – а ты? А я, сказал Алексей совершенно серьезно, становлюсь там деревом, корни в земле, а ветви в небе, принимаю под своей кроной всю живность и даю ей кров и пищу.

И командир занялся своими делами, закончив дискуссию.

Помню, мы переглянулись сочувственно. Вообще-то, да, не всем же, как Валя Кот, находиться всегда в центре внимания и развлекать публику. Пусть он дерево, зато его слово – закон.

В моих глазах Алексей Громов, как я уже говорил, был воплощением Капитана с большой буквы, капитана Немо, что ли, такой же загадочный, решительный и безжалостный. Безжалостный в смысле никаких сю-сю с барышнями и нами, экипажем. С нами так и надо, а то, когда Лена вошла в наш мужской коллектив, начались всякие поползновения и раздрай (признаюсь, с моей стороны тоже), что командир сразу пресек. И я это запомнил.

От долгих размышлений меня отвлек голос Леночки по громкой связи. Это Валя, подмигнув мне, врубил ее репортаж для всех.

– Вот так мы спим в полете. Из-за невесомости, космонавты вынуждены пристёгивать себя к стене, закутавшись в мешок для сна. Да, это не совсем то, к чему мы привыкли на Земле, но так нам куда проще понять бабочек и комаров, которые могут спать хоть на потолке вверх ногами… – это Лена просматривала информационные ролики для детей, которые она записала во время полёта.

Мы частенько помогали ей в съемках, то демонстрируя как капли воды летают по кораблю, то поедая лук и укроп, выращенные в космосе, что в конце всегда превращалось в веселую кутерьму. Командир сердился и загонял всех по местам. Помимо образовательных роликов, нас обязывали записывать и рекламные, чтобы отделу маркетинга было чем заняться. Не собираются ли они сделать из нашего лунного лагеря пансионат для космических туристов?

А что, здесь попрыгать одно удовольствие! Или сыграть в волейбол, например. А что, чемпионат мира по лунному волейболу – здорово! Надо будет подать заявку в Спорткомитет.

Гравитация на поверхности нашего спутника всего 17% от земной. Представьте, что ваш вес 100 кг. Стоя на поверхности Луны, вы весили бы всего 17 кг. Вы бы смогли пройти расстояние за час в 6 раз больше и нести вес в 6 раз тяжелее, чем тот, что вы таскаете в сумках из супермаркета. Используя только силу собственных мышц, вы бы смогли совершать короткие перелеты метров в 10 над поверхностью Луны. Я, как спортсмен, попробовал метнуть камень, так он, наверное, стал спутником Луны.

Но есть и проблемы. Из-за низкой гравитации на спутнике Земли мелкая и твердая лунная пыль с запахом пороха может проникать повсюду. Так называемая сверхтекучесть. У американских астронавтов она вызывала симптомы, сходные с сенной лихорадкой. Проникая в скафандры и обувь, пыль заметно портила вещи. Наши ученые постарались учесть опыт прошлого, создав не только инновационное, но и максимально удобное снаряжение для нашей миссии. К тому же, нам теперь не приходится таскать на спине большие болоны с кислородом для дыхания, отчего наша мобильность увеличивалась кратно. А наше оборудование позволяет всё необходимое, вплоть до запчастей для луноходов, производить в наших модулях.

Кроме основных заданий, которые были у каждого индивидуальные, мы вместе работали над улучшением своего дома. Проверка и починка всех систем, уборка, наведение хоть какого-то уюта и т. д. К моему сожалению, я мало помогал ребятам в этом, поскольку у меня было особое задание, и я часто отлучался один, что очень не нравилось Громову. Он даже запрашивал Землю, чтобы прекратить эти мои отлучки. Но ему посоветовали оставить меня в покое. Я отговаривался поиском пород и измерением сейсмоактивности в разных точках Луны.

Но что интересно, я понял, что командир тоже не знает о моей задаче. У нас в фирме нет таких строгостей, как в Роскосмосе, все, что называется, вольнонаемные. И такие понятия как секретность, военная тайна, воспринимаются очень приблизительно. До этого, даже в Центре управления, я не задумывался о своей секретности, считая само собой разумеющимся, что Громов знает все. Хотя и получил четкие инструкции, где было сказано главное – «никому». Я и помалкивал.

Наше расписание не блистало оригинальностью, в него, кроме работы с двумя перерывами, входили только обязательные занятия спортом, питание и сон.

Сон… Вот с этим почему-то были проблемы. Бессонница самая большая проблема в космосе, но мы как-то с этим мирились, чего не скажешь о Исламе. Его хлебом не корми, дай поспать. Я всегда мечтал о подобной функции в своём организме, когда по щелчку пальцев ты бы мгновенно засыпал. Но мы не были бы из России, если бы не соорудили русскую баню на Луне. Первую и пока единственную. Конечно, данную конструкцию нельзя было назвать баней в традиционном смысле этого слова, но мы довольствовались и этим. Так вот, после баньки спалось за милую душу!

Конструкция была проста и походила на бочку или барокамеру (из нее-то мы, собственно, и соорудили нашу баню), кому как удобнее называть, за исключением того, что она стояла вертикально. Ну, вы знаете, эти русские…

– Так, показывайте, кто, чем планирует заниматься в свободное время? – задал вопрос Алексей.

Каждый член команды имел с собой свой ноутбук и личные вещи, а Громов, как командир, в общем и целом, имел право знать род занятий членов экипажа. Дурацкая инструкция, но этот пункт – старинный, еще докосмический, и применялся во всех официальных экспедициях со времен царя Гороха. А космонавты – люди ортодоксальные, чтят традиции и проверенные временем инструкции, не говоря о суевериях.