Текст книги "Каша в голове"

Каша в голове
Иван Денисов

© Иван Денисов, 2023

ISBN 978-5-0060-6225-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Под гром аплодисментов Джефри поднялся на трибуну и обратился к присутствующим:

– Спасибо… Спасибо, друзья!

Он сделал паузу, осмотрел зал, собрался с мыслями, и произнес:

– Разум! Пожалуй, это главный дар и проклятие всего человечества. С древних времен говорят – Господи, забери всё, только не лишай разума. А Гегель сказал, что всё действительное – разумно, всё разумное – действительно. Ни в этом ли мудрость сознавать, что вся сила мира принадлежит каждому из нас и никому одному. Я не открою для вас истины, если скажу – развивайтесь, никогда не стойте на месте, будьте голодны и жадны к знаниям, ибо, только избрав путь исследователя нашего многообразного мира, вы станете человеком по-настоящему разумным!

Джефри отстранился от трибуны и победно оглядел зал.

На вручении ежегодных премий своим самым выдающимся гражданам в Конгресс-холле собрались лучшие люди страны. При последних словах оратора все встали и разразились бурными овациями. Джефри поднял над головой приз-статуэтку «Мыслитель» Родена, поклонился, и, не переставая улыбаться, прошел на свое место.

Совсем недавно Джефри отмечал свой полувековой юбилей, и сегодня получал очередную награду за свои труды. Он был знаменитым профессором прославленного университета, известным писателем, ученым-филологом, на лекции которого приезжали люди со всего света. К его мнению прислушивались не только студенты и преподаватели, но и власти, одним словом, он был настоящим светилом, хотя никогда не подчеркивал свой высокий статус и был простым и уравновешенным человеком в общении с коллегами и друзьями! А когда кто-либо восторженно отзывался о его литературных трудах, он обычно говорил: «ну что вы, я в большей степени философ, чем писатель».

Джефри был моложав, высок, строен, его коротко стриженые волосы почти чёрного цвета, подернутые легкой сединой, оттеняли бледное лицо с правильными чертами и голубыми глазами. Пышные, но аккуратно подстриженные усы, за которыми он особенно ухаживал, завершали портрет знаменитого ученого-филолога – гордости этого прославленного учебного заведения.

Рядом с ним сидела его жена Тара, миловидная женщина средних лет, которая сопровождала мужа на этой церемонии, да и вообще она всегда была рядом со своим супругом.

У Джефри и Тары было двое детей: мальчик по имени Флик и дочурка Виктория. Вика была младшей, поэтому львиную долю любви получала именно она. Конечно, детьми теперь их можно было назвать с трудом, разве что по отношению к родителям, – им, погодкам, уже было за двадцать.

Джефри и Тара достаточно рано женились и не стали затягивать с потомством, и сегодня их дети уже давно вели самостоятельную жизнь за пределами родительского дома.

Сам Джефри, помимо основной, как он считал, писательской деятельности, преподавал историю литературы, поэтому мог похвастаться не только знанием работ практически всех значимых писателей и поэтов, но и удивительными фактами из их жизни, и, как профессор, он пользовался большим успехом у студентов и коллег. Тем самым, а так же за свои литературные достижения Джефри получил известность не только в родной альма-матер, но и далеко за ее пределами. В ректорате поговаривали, что его скоро будут выдвигать на Нобелевскую премию. И вообще, он был харизматичной личностью, и многие его ученики старались походить на него как внешне, так и внутренне, по содержанию. Его лекции всегда были интересны и захватывающи, как приключенческий роман, и слушатели ловили каждое его слово.

Глава 1

Утром, встав, как всегда пораньше, Джефри позавтракал, просмотрел конспекты занятий, попрощался с женой и бодро направился на лекции.

Супруги жили недалеко от университета, и Джефри, будучи спортивным и демократичным человеком, добирался на работу либо пешком, либо на велосипеде, вот как и сегодня. Объезжая по запутанным дорожкам цветущие клумбы и ярко-зеленые газоны на территории университета, он здоровался со всеми, кто приветствовал его, будь то первокурсник или маститый преподаватель.

Когда он остановился у одного из кампусов и поставил велосипед в паркинге, ему помахал рукой проходящий мимо студент.

– Здравствуйте, профессор, видел по телевизору ваше награждение, поздравляю!

– А, Ник, благодарю тебя.

Джефри знал и помнил всех своих студентов в лицо, а как иначе!

– Надеюсь, ты записал моё выступление, ведь эта тема будет в тесте на экзамене?! – пошутил профессор, поднимаясь вместе со всеми по лестнице в учебное здание.

По широким коридорам, минуя стеклянные переходы и учебные классы, Джефри прибыл в учительскую, где собирались педагоги и профессора не то отдохнуть, не то просто поболтать, не то подготовиться к занятиям. Джефри зашёл за чашечкой кофе.

Сняв с себя сумку и достав из неё дрип-пакет, он поставил кипятить чайник. На аромат кофе к нему подошли его коллеги Джим и Макс.

Это были его лучшие друзья в стенах университета, поэтому он позволял себе такую роскошь, как видеться с ними и за пределами заведения и частенько приглашал их к себе домой.

– Опять ты со своими пакетами, – вместо приветствия заявил Джим.

– Легче через прокладку заварить, чем через твой дрип-пакет. Надо делать так… – заметил Макс и недоговорил.

– Взрослые люди, сейчас лекции начнутся, а обсуждаете всякую ерунду, – упрекнула Марго в незрелости своих коллег.

– А ты не подслушивай, – заявил Макс.

– Да, зависть это вообще-то грех, – добавил Джим.

Мужчины рассмеялись, а Джефри лишь ухмыльнулся, ожидая, когда закипит чайник.

– Кстати, Джеф, поздравляю тебя, – Марго приветливо улыбнулась. – Я уже не успеваю следить за твоими успехами!

– Большое спасибо, – произнёс Джеф, не поднимая глаз и тщательно готовя свою смесь.

Марго махнула рукой и вышла из учительской. Она была милой и обаятельной преподавательницей филологии и вела курс античной литературы. Так или иначе, все мужчины, если не всего университета, то их кафедры точно, считали Марго богиней Олимпа.

Джефри, наконец, залил свой дрип-пакет кипятком, дождался пока тот даст вкус, после чего уселся в кресло и стал потягивать свой чудо-напиток.

– А-а-ах, – воскликнул он, зажмурившись, – красота!

– Так уж и прекрасно? – усомнился Макс.

– Всё лучше, чем ваши помои, – резко бросил Джефри.

– О-у-у! – удивился такому решительному отпору Джим.

– Вот так, посмотри на него, – произнёс Макс, – а я-то думал мы друзья, а он нам смеет грубить…

– Я смею всё, что можно человеку, кто смеет больше, тот не человек, – процитировал Макбета Джефри.

– Вот так и говори, а то развёл тут… – ответил Макс обиженно.

– Как прошёл вечер-то, расскажи? – поинтересовался Джим, имея в виду вчерашнее торжественное награждение.

– Сейчас уже начнутся занятия, давайте после них, а лучше, приходите к нам на ужин, там мы с Тарой всё вам и расскажем.

– М-м-м, запечённое мясо с овощным рагу, я за! – вспоминая изысканные блюда, что готовила Тара, произнёс Джим.

– Мне нужно узнать у жены, не занята ли она, тогда скажу точно, – ответил Макс.

– Подкаблучник, – заключил Джим.

– Точно! – добавил Джефри, подначивая Макса, – решай сам!

– К вашему сведению это называется любовь, – заявил Макс обиженно.

– Хорошо, фирменного мяса не обещаю, но жду вашего ответа! До скорой встречи, пора идти! – проговорил Джефри, прощаясь с друзьями, и помчался на лекции.

Зайдя в аудиторию и разложив ноутбук на столе, профессор исподлобья оглядел полный зал. Все моментально притихли.

– Итак. Во-первых, я всех вас приветствую. Во-вторых… Назовите мне писателя, поэта, который произвел на вас наибольшее впечатления с нравственной точки зрения, кто из них, возможно, изменил вашу жизнь, сделал вас лучше, честнее, и поясните коротко, почему? Не спешите, подумайте, чем именно вас привлекает тот или иной писатель, что ценного он дал вам.

Вопрос вызвал оживление в зале, и, после непродолжительной паузы, посыпались ответы.

– Фолкнер!

– Толстой!

– Кант!

– Тихо, тихо! Давайте по порядку, – профессор замахал руками, и продолжил уже в тишине:

– Неплохо, варианты есть… но Кант, пожалуй, больше философ, давайте чуть ближе к нашей с вами специальности.

– Маркс! – вновь кто-то выкрикнул из зала.

– Хм, неожиданно. Но разве можно приписывать звание самого умного тому, чью теорию то и дело оспаривают? Быть непонятым гением не лучший удел… Но продолжим.

– Джордж Мартин!

Аудитория рассмеялась.

– Уже ближе, но у него есть сильные конкуренты.

– Набоков, Гессе, Бродский, Айн Рэнд…

Студенты продолжали бурно демонстрировать свои знания и предпочтения, пока их не остановил профессор.

– Вот ты, Луис, никого не назвал. Есть ли у тебя такой светоч?

Смущаясь, студент встал и, помявшись, сказал:

– Чарлз Диккенс…

– Ну-ну, продолжай. Несколько неожиданный ответ. Мне казалось, что Диккенс не пользуется популярностью в молодежной среде.

– Чарлз Диккенс – великий английский писатель. Он прославился еще при жизни и назван крупнейшим прозаиком XIX века. Диккенс родился в…

– Похвально, что ты знаешь биографию этого мастера пера, – перебил его профессор, – но что ты сам можешь сказать о нем?

Студент вздохнул и уже твердо сказал:

– А то, что он вырос в ужасной нищете, и его семья была в огромных долгах, а он смог, вопреки всему, стать богатым и знаменитым на весь мир! Он всю жизнь искал свой идеал, потратив на это долгие годы, но так и не нашел его. Я подумал, что, видимо, у него были завышенные требования к вопросу, что есть счастье. По мне так надо довольствоваться тем, что у тебя есть и принимать жизнь такой, какая она есть!

– Что ж, справедливо, – Джефри был удивлен такой трактовкой жизни и творчества классика английской литературы, – спасибо, садись.

Луис плюхнулся на свое место.

– Клара! – обратился к одной из студенток профессор, – а ты как считаешь, кто тебе ближе?

– Андерсен! – выпалила девушка, заливаясь краской.

– Хм, интересный выбор. А ты можешь его обосновать?

– Ганс-Христиан Андерсен, как известно, был сказочником. И это прекрасное призвание писателя – дарить людям радость. Он несет свет, и до сих пор украшает нашу слишком реальную жизнь, ведь все мы выросли на его сказках, и то, что в нас есть хорошего, во многом дал нам Андерсен.

Дискуссия успешно продолжалась, и студенты непринужденно обсуждали и спорили, к удовольствию Джефри, проявляя живой интерес к предмету. В заключении он сказал:

– Все или почти все, кого вы называли, так или иначе прекрасные творцы, но, к сожалению, никто из вас в своих характеристиках не упомянул интеллект, как одно из важнейших составляющих выразительности его произведений. Парадокс, но даже чувственность персонажей зависит от общего развития писателя, его знаний и кругозора. Да, конечно, можно двумя-тремя словами описать трагизм кульминации, но для этого нужно обладать поистине широчайшим интеллектом. А по какому критерию можно определить интеллект писателя? Разве высокий IQ делает человека виртуозом слова? Разве чистый разум прибавляет глубину и силу произведению? Может ли быть, что теоретические знания, которые мы с вами получаем извне, могут сделать из человека писателя?

Профессор сделал многозначительную паузу.

– И нет и да, всё зависит от личности. Но только высокий интеллект может осмыслить и оживить теорию. Я изучал этот вопрос, и скажу, что, если мы будем определять самого выдающегося писателя, то мы, прежде всего, должны обратить внимание не на литературные обороты, которые он использует, и даже не на сюжет, который он строит в своем творении, а, как ни покажется вам странным, на количестве используемых им слов, то бишь на словарный запас. Ибо само слово уже несет в себе тайный смысл. Ведь именно из этих крупиц разума построен храм великой литературы. И если мы возьмем за основу именно этот критерий, то круг соискателей Гран-при за выдающиеся заслуги заметно сужается, и на авансцену выходят два гения – Александр Сергеевич Пушкин и Уильям Шекспир. Вы спросите, а как же мы можем это проверить, разве есть объективное мерило таланта? Всё очень просто. Когда мы читаем то или иное произведение, стихотворение или роман, то видим, что авторы в своем повествовании зачастую используют простые и понятные нам слова, которые мы встречаем и в обыденной разговорной речи. А Пушкин и Шекспир выходят на другой уровень передачи своих мыслей. У них не только самый богатый лексикон среди других писателей, но они выдумывают и свои, новые слова, даруя им жизнь! Не верьте мне, проверьте сами, я лишь привожу вам факт.

Зал молчал.

Неожиданно раздался голос:

– Но ведь Пушкин – это Дюма, – заявил один из студентов.

– А это, дорогой мой, вопрос для внеклассных занятий, – рассмеялся профессор, понимая, что имеет в виду молодой человек.

Закончив несколько лекций, Джефри направился в учительскую. Преподаватели, заполнившие помещение в перерыве, занимались, кто чем – писали, разговаривали по телефону, перекусывали – стоял привычный легкий шум. Он, не обращая ни на кого внимания, приступил к своей обычной процедуре заварки кофе, и рядом с чайником, заметил на полке упаковку с альтернативным молоком, которое он ранее никогда здесь не видел. Соевое, что ли?

Марго, одна из его коллег, подойдя к полке и взяв заинтересовавшую профессора коробку, посмотрела на него, и вопросительно улыбнулась – Хочешь?

Джефри помотал головой.

– Нет, спасибо. Я смотрю и думаю, неужели у нас кто-то новенький появился, ведь ранее я ни за кем не замечал любви к подобным продуктам, а это оказывается твое молоко, если его можно так назвать. Ты что, «зеленая» или, может быть, стала защитницей животных, из которых выжимают последние соки?

– Ну что ты, Джефри, это эксперимент, – отреагировала женщина, – на выходных была с подругой в кофейне и та порекомендовала мне попробовать его, говорят полезно. И достаточно вкусно.

– То есть, ты это не из-за желания быть на всеобщей волне правильного питания? – спросил Джеф.

– Питаться всегда нужно правильно, но в данном случае – нет, оно мне просто понравилось, – улыбнулась Марго.

Джефри что-то недовольно пробурчал и отвернулся.

– Этот зазнайка снова достает тебя? – вклинился в разговор Джим.

– Да нет, мы просто беседовали о молоке, – показывая упаковку, произнесла Марго.

– М-м-м, да он ещё и зануда, понятно, – держа руки в брюках, подначил своего друга Джим.

– Так, спокойно, все было не так… – начал было оправдываться Джефри, – я просто…

– Парни, в общем, мы с женой вечером будем! – ворвавшись в учительскую, сообщил Макс с порога.

– Мы, кстати, тоже сможем, поэтому забронируйте нам два места, пожалуйста, – добавил Джим.

Джим был высокого роста и имел очень благообразный вид. Его портили только заметные синяки под глазами, которые он, по всей видимости, заработал от недосыпа. Из-за этих синяков он поначалу казался всем мрачным типом, но на самом деле Джим был вполне жизнерадостным человеком. Макс же был среднего роста, имел круглое лицо и округлое тело. Его рыжие волосы с залысиной и необычайно детское лицо – «бэби-фэйс», нисколько не умоляли его достоинств как ученого и добрейшего человека. К тому же с его лица никогда не сходила открытая улыбка, что сильно контрастировало с мрачным взглядом Джима.

– Отлично, тогда сейчас позвоню жене и жду вас к семи, – подытожил Джефри.

Пока он звонил, Марго, которую словно отрезали от разговора, незаметно выскользнула из учительской. Но это успел заметить Джим и сопроводил её уход долгим взглядом.

– Ну вот и Марго сбежала… Не выдержала твоего занудства, – произнёс он, вздохнув, – Марго хорошая девушка.

– Да, в меру красивая, в меру умная, и, в общем-то, идеальная, – улыбнулся шире обычного Макс.

– Послушай, никакого занудства не было, – продолжил оправдываться Джефри.

– А что случилось? – уточнил рыжий друг.

– Он спорил с ней о молоке, нашел, что обсуждать на повышенных тонах! – ответил ему Джим.

– Ничего я не спорил! Я просто увидел альтернативное молоко прямо здесь, перед своим носом, и оно заинтересовало меня. Я подумал, что у нас появился кто-то новый с такими жуткими привычками, а это оказалось молоко Марго, вот я и удивился. А потом пришёл ты и все испортил! – жестикулируя, рассказывал Джефри, в итоге указав пальцем на Джима, – ты перевернул весь смысл нашего разговора с ног на голову!

– А-а-а, я, кстати, слышал, что сейчас это модно, – имея в виду данный напиток, произнёс Макс.

– Да, об этом она мне и сказала, – добавил Джефри.

– Ну и ладно, – ответил Джим.

Но Джефри не унимался.

– А вообще, я считаю всё это бредом. Какое альтернативное молоко, какие могут быть заменители естества, что еще за синтетические продукты и искусственные отношения?!

– Я слышал, что в рис добавляют пенопласт, – вставил Макс.

– Да, а в котлеты – картон, – добавил с ухмылкой Джим.

– Напрасно смеетесь! Вместо того чтобы решать вопросы, которые задает нам природа, человечество занимается изобретением ее суррогатов.

– Ну нравится ей и нравится. Чего ты взъелся? Вред искусственных продуктов всё равно ведь не доказан, – произнёс Джим, зевая. Ему уже наскучил этот пустой, по его мнению, разговор, и он попытался его завершить.

– Нет, дружок! Это не чепуха. Это то же самое, что сегодня говорят о спорте, например. Якобы слишком напрягаться вредно, лучше сидя крутить педали на тренажере или же заниматься легкой ходьбой, чтобы сберечь колени. Вот и вырастишь овощем! А человек рождён, чтобы бегать и прыгать, но почему-то с недавних пор люди стали совершать слишком много бестолковых поступков. Это все чёртов Интернет, – сделав глоток кофе, раздраженно проговорил Джефри.

– Ладно, пойдём, как ты говоришь, слегка прогуляемся, чтобы сберечь колени, нечего сидеть в душной комнате, – предложил Макс, – а то ты совсем голову потеряешь.

– Вот тут ничего не имею против, поддерживаю, – отпив из кружки еще глоток, согласился с другом Джефри

И коллеги, наскоро убрав чайник и кружки, направились прогуляться в университетский парк, что, впрочем, они делали регулярно.

– Кофе, кстати, тоже вреден, попробуй лучше цикорий, – добавил Джим по дороге.

Джефри только отмахнулся.

Они вышли на террасу. И правда, свежий воздух как будто придал новых сил. Вокруг сновали яркие фигурки студентов, поблескивали на солнце окна кампуса, шелестели ветвями деревья…

Но что-то было не так.

В последнее время Джефри преследовало какое-то неясное предчувствие, заставлявшее его нервничать по пустякам. Иногда, а он это стал замечать, даже дома он иногда срывался на крик по самому незначительному поводу. Наверное, усталость… Он тряхнул головой, и вышел вместе со всеми на лужайку.

Справка: Ранние симптомы тех или иных психических заболеваний обычно остаются незамеченными долгое время. Сам больной часто не в силах адекватно оценить свое состояние, а члены семьи списывают размытые признаки на особенности характера человека. Первый «звоночек» со стороны нервной системы: тревожные расстройства, одно из самых распространенных психических заболеваний в современном обществе. Обычно человек не может понять, что означает его тревога, от которой невозможно избавиться. Болезнь заставляет чувствовать себя испуганным и беспокойным без видимых причин. При отсутствии лечения это становится тяжелой проблемой и значительно снижает качество жизни. Тревожность – это индивидуальная психологическая особенность человека, проявляющаяся в его склонности часто волноваться по относительно незначительным причинам. Это состояние может стать предвестником многих тяжелых болезней, связанных с головным мозгом.

Закончив работу и оседлав свой двухколесный транспорт, Джефри направился домой. Оставив велосипед у гаража, он, неловко зажимая портфель подмышкой, открыл ключами дверь, разулся и, бросив куртку на кресло, направился в холл.

– Дорогая, вот и я.

– Привет, дорогой, – ответила Тара, поспешив навстречу и целуя мужа.

– Что готовишь? – поинтересовался муж, втягивая носом замечательный запах.

– Думаю запечь цыплят в медово-горчичном соусе, к ним подать картофель по-марсельски. И так, по мелочи: салаты, закуски…

– Прекрасный стол, а мне тогда придётся выбрать, что мы будем пить, – нацепив очки и подойдя к бару, произнес Джефри.

Тара, порыскав по шкафчикам кухни, словно что-то потеряла, сказала в пространство:

– Нигде не могу найти дижонскую горчицу, неужели у меня её нет?..

– Может быть, в холодильнике? – спросил муж.

Тара посмотрела и там, но ничего не нашла.

– Нет, нет! – произнесла она, и всплеснула руками.

– Как же ты собралась делать цыплят без главного ингредиента?

– Я думала, что она у меня есть, а оказывается, закончилась, – ответила Тара, и сокрушенно посмотрела на мужа, – ты не мог бы сходить за ней в магазин?

Джефри недовольно покривился.

– Нужно было заранее сказать, я же проезжал мимо него, – раздраженно произнёс он.

– Ты прав, тогда сделаю по-другому, – ответила женщина.

Джефри чуть подумал, и сказал:

– А знаешь, я, пожалуй, съезжу, – заявил он, улыбнувшись.

– Правда? – Тара просияла.

– Да, заодно куплю тебе цветы. Пусть эти невежды видят и завидуют, что у моей жены всегда стоит букет свежих цветов, – воодушевившись своей идеей, произнёс Джеф, и стал собираться.

– Спасибо большое, а я постараюсь успеть сделать всё остальное, – ответила Тара.

– Проверь всё еще раз, а то вдруг снова чего-то будет не хватать, и позвони, если что, пока я буду в магазине, – добавил любящий муж, – еще раз я не поеду!

– Да, хорошо, так и сделаю, – продолжая готовить еду, произнесла Тара.

На этот раз Джефри сел в автомобиль, и отправился в магазин на нем. Он водил машину уверенно и, можно сказать, профессионально, они не раз отправлялись вместе с детьми в горы или на побережье за много сотен километров. Но дети выросли, и они с Тарой стали реже пользоваться своим огромным Кадиллаком. И сейчас Джефри, вспомнив свои путешествия, с удовольствием прокатился по улицам университетского городка даже на такое небольшое расстояние.

Купив в маркете все необходимое и даже чуть больше, он подошел к кассам. Был вечер, и народу здесь скопилось довольно много. Стоя в очереди, Джефри невольно подслушал разговор молодых парней, стоявших перед ним с загруженной банками тележкой. Как он понял, молодые люди обсуждали сайт знакомств.

– Я у нее спрашиваю, в натуре, с какой целью ты на сайте, а эта выдра мне одно и то же, словно попугай: не хочу отвечать, не хочу отвечать! Я настаиваю: просто от скуки или ради секса, говори прямо! Можно ещё понять тех, кто впервые на сайте или кто стесняется, называя мой вопрос тупым, но эта ни «бе», ни «ме», это вообще жесть! Что у них там за жизнь такая, что просто голяком постримиться на сайте знакомств доставляет им удовольствие, я не понимаю…

Очередь медленно двигалась вперёд.

– Ага, при том, что сами не пишут ничего серьезного, ещё и жалуются. Мне постоянно пишут, что я душнила, хотя сами и есть душнилы. Я тут недавно понял, что такие девушки, которые не знают, чего хотят, самые бесполезные токсики. За ними нужно заезжать, что-то дарить, удовлетворять их на всех уровнях, угощать и развлекать, а потом ты ещё и душнила. – поддакнул второй парень.

– Ха-х, а у меня иногда бывает такой прикол, что я пишу им «привет», а меня игнорят. Я ставлю им лайк, шлю стикеры, чтобы подчеркнуть своё внимание, а они меня банят и всё, типа я тупой, ха-ха-ха, – заржал на весь магазин третий.

Пока они оживленно обменивались мнениями, подошла их очередь в кассу. Ребята заплатили за свои энергетики и, продолжая обсуждать животрепещущую тему «кто тупой» на самом деле, направились к выходу.

Джефри был шокирован. Не то чтобы он был совсем оторван от жизни, но этот никчемный разговор молодых людей задел его. Кого он учит? Зачем? Эта ситуация напомнила Джефри его молодость, и то как они, точно так же, перекидывались с друзьями своими мыслями. Но не впустую, как эта молодежь, они размышляли о бытие, о сути вещей. Хотя и о девчонках, было дело, говорили не так и редко. Но чего уж точно не понимал профессор, так это их моды. Эти парни были одеты в страшную мешковатую одежду размеров на пять больше, чем нужно. Да и сленг, на котором они «общались», тоже хорош, даже ему, филологу, было ни черта не понять!

Этот вопрос терзал его каждый раз, когда он непосредственно соприкасался с молодежью, в том числе со своим сыном, правда, не в университете, там у них, кажется, в ходу все-таки другая речь.

Но эти их полуспущенные штаны… Вот с чем он точно не мог смириться. Элегантность – вот его стиль!

– Убил бы того, кто придумал такие штаны, – пробормотал Джефри.

– Что вы сказали? – спросила кассирша испуганно.

– Нет-нет, я не вам, – поспешно ответил Джефри, и подумал, что еще этого не хватало, того и гляди заговариваться начнет.

Заплатив за продукты и цветы, Джеф вернулся домой, и стал переодеваться к приходу гостей.