Текст книги "Альтаир"

На Арбате

 
Я этой встрече был безмерно рад.
Нам шелестел листвой известный сад.
И хоть смущенья накрывала тень
Стоял чудесный тихий майский день.
 
 
Звенел гитарой старенький Арбат.
Не перепеть, не повернуть назад.
И пробудить пытаясь ото сна
Тебе светили солнце и луна.
 
 
Толпу глотает шумный ресторан,
Судьба не здесь готовила обман.
И напоследок Окуджавы взгляд —
Мы опоздали лет на пятьдесят.
 
 
Ветра качали в небе облака,
И ветки кленов далеко внизу.
А позже чуть дрожащая рука
Смахнула набежавшую слезу…
 

«От росы холодной берег белый…»

 
От росы холодной берег белый.
Тихо речка сонная течет.
Затуманил утро август спелый.
Лета дней теперь наперечет.
 
 
Пусть листву не завтра тронет меткой
Осени краснеющая медь.
Но зачем береза машет веткой,
Словно собираясь улететь?
 
 
В синеве бездонного колодца
Жаворонка серое пятно.
Плачет он, а может быть, смеется.
Только мне, похоже, все равно.
 
 
Между нами километры лягут
Брызгами рассыпавшихся бус.
На рябине гроздья горьких ягод.
У разлуки тоже этот вкус…
 

«Соскучился уже проказник ветер…»

 
Соскучился уже проказник ветер
Пересыпая пыль туда-сюда.
На скомканной и брошенной газете
Не новости, а просто ерунда.
 
 
Мир потерял от твоего ухода,
Хотя еще лет триста простоит…
И кажется противною погода,
Пусть и нагрет на мостовых гранит.
 
 
Оставь постель, пройдись со мной не много
Хоть под руку, а хочешь просто так.
Пусть денег нет, не побоюсь залога —
И для тебя надену черный фрак.
 
 
Оставь болезнь, не кончилась дорога
И ветер ждет, чтоб потрепать подол.
Я за тебя вчера просил у Бога,
К которому я так и не дошел…
 

«Топит сумрачный март понемногу снега…»

 
Топит сумрачный март понемногу снега.
Намокают ботинки от талой воды.
На дороге река – не видны берега.
У меня на щеке от помады следы.
 
 
Ты ко мне прикоснулась губами слегка,
Может быть, опасаясь, что я убегу.
Поцелуй на прощанье, и в спину: «Пока»,
И следы от ботинок на мокром снегу.
 
 
Может свидимся позже, но кажется, нет.
Без любви нам встречаться совсем не с руки.
Осторожно нагнусь и взгляну тебе вслед
Сделав вид, что у бот развязались шнурки.
 
 
Моет серые перья в снегу воробей —
В воробьиху влюбленный пушистый комок.
Я тебе пожелал возвратиться скорей,
Но уже не дождусь, ведь ботинок промок…
 

«Не сумев удержать в стеклах нервную дрожь…»

 
Не сумев удержать в стеклах нервную дрожь
Подмигнет желтым глазом ночник-светофор.
На пустом перекрестке ко мне подойдешь,
И во взгляде моем прочитаешь укор.
 
 
Слышишь, как наверху стонет провода нить,
Одинокой гитарной струною звеня?
Знаешь, как я устал этот столб сторожить,
Почему ты так долго искала меня?
 
 
Если мы повстречались – есть в этом резон.
Ты на время волненье свое позабудь.
Ну и что, что таких же как мы миллион?
Одиноких сейчас стало меньше чуть-чуть.
 

«День прошедший…»

 
День прошедший
Сумасшедший.
За окном темно.
Нашей встречи
В этот вечер
Ожидал давно.
Кран забытый
Неприкрытый,
Закручу легко.
Капель звуки…
Твои руки
Где-то далеко.
Писем строчки.
Буквы, точки
Нарисуют мне
О природе,
О погоде,
О вчерашнем сне.
Синий вечер,
Тихий ветер,
Долгий разговор.
И разлука
Словно мука,
Словно приговор.
 

Городское

«Очистил воздух первый робкий снег…»

 
Очистил воздух первый робкий снег,
Прикрыв собой накопленную грязь.
Блуждают мысли в белой пелене,
То вскачь несясь, то еле шевелясь.
 
 
В промозглой дымке скучных городов
Прохожий, потерявший идеал,
В архипелаге снежных островов
Любовь искал, хотя и не терял.
 
 
Над головою петли воронья —
Аристократов серых пепелищ.
И кровь не греет, будто не моя,
В развалинах погибших городищ.
 
 
А я не птица, мне не свить гнезда,
И не построить сказочный дворец.
И падает замерзшая вода
На уголь остывающих сердец.
 

«Нам Бог частичку воли и свободы…»

 
Нам Бог частичку воли и свободы
Вручил, чтоб не забыли свою мать,
Но человек, заблудший сын природы,
Ее совсем не хочет вспоминать.
 
 
Над городом синеет дымка смога,
Железных тварей плотные ряды.
Остановись и отдышись немного,
Ведь где-то там еще цветут сады.
 
 
И где-то там полощутся закаты,
И где-то плещут летние дожди,
Громов суровых первые раскаты…
Остановись, послушай, подожди.
 
 
Закрыто небо краской серых буден,
Когда последний раз глядел в него?
И если говорят, что ты свободен,
То посмотри, свободен от чего?
 

«Понятны только грубые слова —…»

 
Понятны только грубые слова —
Настолько очерствели наши души.
О чем же шепчет на лугу трава,
Уже не могут слышать наши уши.
 
 
Нам в птичьем пенье мнится только писк,
Не разобрать в нем скрытого значенья.
И вместо солнца в небе – желтый диск,
А вместо сердца – органа биенье.
 
 
Колышет рожь поток воздушных масс,
Дрожит листвой подгнившая осина.
И радуя своим объемом нас,
Растет в лесу сырая древесина.
 
 
И звезды стали очень далеки —
Теперь не скажешь, что сорвешь руками.
Бутоны распускают сорняки,
Что были прежде дикими цветами…
 
 
Я соловьиный напишу сонет,
Подслушав трель пернатого актера.
Из радуги я принесу букет
Для своего… интимного партнера.
 

«Черной точкой среди голых скал…»

 
Черной точкой среди голых скал,
Закрывающих небо домов,
Я в долинах проспектов искал
Не алмазов и не жемчугов…
Вниз смотрела красавица ночь,
Город спал в гамаке проводов,
А на небе, как в детстве, точь-в-точь,
Зажигались глаза светлячков.
Нет в бетонных морях берегов,
Лишь квадратные дыры в камнях —
Застекленные души домов,
В никому не светящих огнях.
Долго я человека искал,
Средь безлюдной толпы городов.
Камень, стекла, холодный металл…
Он прошел, не оставив следов.
 

«В серый камень бетонный упала звезда…»

 
В серый камень бетонный упала звезда.
Без конца, без конца – города, города.
Черной коркой асфальта укрыты поля —
Их сожрала машин ненасытная тля.
 
 
Грязной сеткой дорог разлинована даль.
Ничего не хочу, ничего мне не жаль.
Нарисован восход на рекламном панно.
По душе расползлось нефтяное пятно.
 
 
Где-то бьётся волна и полуденный бриз
Влагу с моря несет в землю каменных крыс.
Заколодил, зарос, забурьянил совсем
Колыбель всех людей позабытый Эдем.
 
 
Знаю я, что родился в цветущем саду,
Но дорожку туда позабыл, не найду.
Ширь лазурных небес, позаброшенный край
Моя родина там, моя родина – рай.
 

«В пустой футляр подброшу горсть монет —…»

 
В пустой футляр подброшу горсть монет —
Они уже мне больше не нужны…
Не по сезону как-то он одет,
А дни уже довольно холодны.
 
 
И от дыханья вьется белый пар
Над темной скрипкой облаком густым.
В плевках замерзших грязный тротуар,
А от нагретых струн поднялся дым.
 
 
И греет небо пасмурный скрипач,
С морозами борясь своим смычком.
Как жаль, но я ведь тоже не богач,
И слушаем мы музыку вдвоем.
 
 
Пусть не маэстро, и не дипломант,
С улыбкой, как у грустного Пьеро,
Мне о любви играет музыкант,
В подземном переходе у метро.
 

«Снова в пробках в столице стоят…»

 
Снова в пробках в столице стоят.
Здесь в Москве строят планы вожди…
Где-то жарит неделю подряд,
А над Питером снова дожди…
 
 
В ручейки слились капли обид —
Отвечал я тебе невпопад…
Парапетов намокший гранит,
А в столице сейчас снегопад.
 
 
Ветер волны колышет едва,
Глаз циклона, а в нем – полный штиль,
В удивленье притихла Нева,
В ней блестит Петропавловский шпиль.
 
 
Не спеши уходить, подожди,
Пусть пройдет мимолетный порыв.
А над Питером снова дожди…
Дал бы Бог небольшой перерыв.
 

«Шум… В театре антракт…»

 
Шум… В театре антракт.
Тихо звякнул звонок —
Перерыву подходит конец.
Скоро стихнет на пару часов уголок
Обладателей нежных сердец.
 
 
Снова ветки рисует упрямый мороз,
И холстом ему служит стекло.
А у зрителей в зале в глазах блёстки слёз,
И на сердце актёра тепло.
 
 
Лицедей, мастер сцены, студиец, артист,
Он берёт чьи-то жизни взаймы.
А на улице вьюга устроила твист
В пятый месяц уставшей зимы!
 
 
Снова валит сухой надоедливый снег,
А внутри, в зале, браво кричат…
Я смотрю на картину в морозном окне —
Замечательный «Белый квадрат».
 

****

 
Падал на карнизы лёгкий пух
Тёмных недоступных облаков,
Белым окаймляя черноту,
Спящих вдоль дорог чужих домов.
 
 
Чёткий оставляя сзади след
Хмурый шёл куда-то человек.
Жёлтый из витрин струился свет
Магазинов, баров и аптек.
 
 
Трудный снова был прошедший день.
Тяжкий, видно, вес прохожий нёс.
Серой позади бежала тень,
Как усталый старый верный пёс.
 
 
Мирный спал за окнами народ.
Чёрный таял день календаря.
Жалкий шёл куда-то пешеход —
Он любовь искал. Похоже, зря.
 

«Дожди пришли в центральный регион…»

 
Дожди пришли в центральный регион
И пешеходы шлепают по лужам.
Земля намокла, дождь уже не нужен,
А он идет, как будто заведён.
 
 
Какой-то бесконечный водопад.
За пятницей опять спешит суббота.
Наверное, сломалось в небе что-то,
Ведь дождь идет который день подряд.
 
 
Упрямый атлантический циклон.
Вновь люди под зонтами прячут лица.
Мне почему-то по ночам не спится,
Возможно, я в тебя почти влюблён.
 

Грустное

«Торят жизни путь люди смелые…»

 
Торят жизни путь люди смелые.
Караванщик-Бог проложил маршрут.
По дороге в храм кости белые,
Те, кто не дошел, отдыхают тут.
 
 
Мы уйдем, а жизнь будет бить ключом.
Небеса зарей вновь откроют день.
И мелькнув во тьме солнечным лучом,
Полюбив чуть-чуть, мы отбудем в тень.
 
 
Быть или не быть – штука спорная.
Осень нам скует золотой венец.
Хоть судьба порой очень вздорная,
Упадет к ногам парочкой колец.
 

«Любви усталые туманы…»

 
Любви усталые туманы:
Разлуки, радости, обманы…
И мелочью гремят карманы —
Остатки призрачной души.
 
 
Мы в жизни этой пилигримы.
Черствы, внимательны, ранимы.
Сквозь осень, весны, лета, зимы
Идем одни в своей глуши.
 
 
И воет следом волчья стая —
Мы были прогнаны из рая.
О знаниях чужих мечтая,
Свои порой не берегли.
 
 
А где-то колосятся нивы,
И плачут над рекою ивы.
Жаль, рваных чувств слабы порывы,
И долюбить мы не смогли…
 

«На войне, как на войне…»

 
На войне, как на войне…
Спит дитя твое под сердцем.
Ты устала, боль в спине,
И глаза как будто в перце.
А в патроннике патрон
Болтовым затвором стиснут…
Тихо всхлипнув, сдержишь стон.
На ресницах капли виснут.
Оболоченный свинец
Мир в стекле прицела запер.
Выстрел… и врагу конец.
Женщина – отличный снайпер.
 

«Избыток мудрости, как крепкое вино…»

 
Избыток мудрости, как крепкое вино
Пьянит порой и навевает сон.
Но кто-то глупый распахнет окно
Взлететь пытаясь с ветром в унисон.
И сделав шаг с обрыва в глубину,
В бессмертие отправит сам себя.
Он мудрости не принял седину…
Она же будет жить, своё любя.
 

«Белый пух, белый снег, белый дым…»

 
Белый пух, белый снег, белый дым…
Нелегко уходить молодым.
Стонут ветви поникших ракит.
Ворон новенький крест сторожит.
 
 
Завершился отпущенный срок —
Жизни смерть преподала урок,
И ученью не видно конца,
Твоего я не помню лица.
 
 
Белый лед, белый свет, белый храм…
Тяжело уходить старикам.
Задержавшись на самом краю
Ты подумай про душу свою.
 
 
Солнца свет и небесную даль
Не забрать их с собою, а жаль.
Запоет соловей по весне…
Повезло тем, кто умер во сне.
 

«Капля меда тягучего…»

 
Капля меда тягучего,
Запах сена густой,
Крона дуба могучего,
А в душе сухостой.
На стволах наклонившихся
Обвалилась кора —
От химер нам приснившихся
Избавляться пора.
Этот мир, его чаянья —
Морок призрачных грез.
Он мне кроме отчаянья
Ничего не принес.
И по воле Всевышнего
Всем здесь быть до конца —
Не загадывай лишнего
У иконы лица.
Неба синяя лужица,
Тонет солнышко в ней.
Извивается, кружится
Череда тусклых дней.
Как под тяжестью молота
Мнутся наши мечты.
Вместо бренного золота
Поищи лучше ты
Тень от дуба ветвистого,
Тишину и покой,
Каплю меда душистого,
Запах сена густой.
 

«Хлопнул друг по плечу: «Что унылый, старик?»

 
Хлопнул друг по плечу: «Что унылый, старик?
Может быть, по пивку, просто так, для души?
Да не парься и мелочь свою забери.
Эй, бармен, на мой счёт это всё запиши…»
 
 
Улыбнулся, припомнив смешной анекдот,
Что прослушал в тот вечер уже в пятый раз.
А потом захлестнуло волною забот…
Только это уже не о друге рассказ.
 
 
В голове пронесётся: «А он не придёт,
И от жён в ресторан мы уже не сбежим» —
Ведь судьба лихо била товарищей влёт,
Постепенно стерев одного за другим.
 
 
Сигареты дешёвой развеется дым.
Не болит у меня голова по утрам…
Я один среди них оказался седым.
Не осталось друзей. Все давно уже там…
 

«Серой пылью на дороге распластался в вечность                                                                    путь…»

 
Серой пылью на дороге распластался в вечность                                                                    путь,
Ветер знобкий, прах дорожный – бесполезной                                                              жизни суть,
Утрамбованы мгновенья в переходе в мир иной.
По колючкам мирозданья человек идет босой.
Прах дорожный, вид унылый прожитых                                                                             тобою лет,
Только вороны с погостов безразлично смотрят                                                                   вслед.
От восхода до заката по дороге не спеша
Мрачный хаос запустенья тащит за собой душа.
Странник Божий, верх творенья, утонувший                                                                             в суете,
От рожденья до кончины жизнь проводит                                                                             в хомуте.
От пеленок до могилы перехода тяжкий труд.
И для тех, кто в этом мире – обозначенный                                                                      маршрут.
 

«Утекает по капле в песок…»

 
Утекает по капле в песок
Наша жизнь, как сквозь пальцы вода.
В свой последний из бездны прыжок
Полетела, сгорая, звезда.
 
 
Не потрогать рукой дымный след.
Поминальные речи пусты.
Безупречен пластмассовый бред —
Гробовые не вянут цветы.
 
 
Ретушер то ли пьян, то ли слеп —
Кривы как-то помады мазки,
И неровно прибит черный креп
По краям неширокой доски.
 
 
Со слезами мешая слюну
Топим горе в дешевом вине,
Мы теряем друзей не в войну —
Их от этого жалко вдвойне.
 
 
С синим штампом вернется запрос:
«Выбыл ваш адресат навсегда»…
Как бурьян на могилках подрос.
Снова осень, опять холода.
 

Дорожное

«Перепутье чужих дорог…»

 
Перепутье чужих дорог.
Перекрестье чужих миров.
Перевязан наискосок
Белым поясом облаков
Небосвод, под которым жду,
Что откроется тайна мне:
Что написано на роду
На обветренном валуне,
Перечеркнутом поперек,
Обогнавшим меня в пути;
Что оставленный мне намек
Вдруг укажет, куда идти,
Расплетая дорог узлы,
С поседевшею головой…
И на гранях другой скалы
Выцарапывать отзыв свой.
 

«А город спал и только месяц прятал…»

 
А город спал и только месяц прятал,
Смущенный, в тучах узкое лицо.
Струился шелком его свет куда-то,
Блестело в нем Садовое кольцо.
А мир был слеп и лишь на перекрестках
На светофор смотрела шоферня,
И в его нервных, ярко-желтых блёстках,
Машин последних шла еще возня.
А мир был глух – заткнул подъездов уши —
Не слышать чтоб сирен истошный вой.
Он от дневной устал, наверно, чуши,
Как мы, бывает, от себя порой.
Ночь выдалась безветренной, погожей.
Нагретого асфальта гаснул пыл.
И мир был нем и только я, прохожий,
На узкий месяц, как собака выл.
А над Москвой рубиновые звезды
Ещё горят – она уже не та.
Куда ни глянь, одни вороньи гнезда,
И впереди, похоже, темнота.
 

«По закраинам, по окраинам…»

 
По закраинам, по окраинам,
Не пытаясь добиться прощения,
Я уйду неприкаянным Каином,
Не спросив у тебя разрешения.
 
 
Ветер носит пыль от моих сапог,
И трепещет осинка замерзшая.
Осудить меня может только Бог,
И любовь без полива засохшая.
 
 
Мне не нужен храм, чтобы смыть грехи.
Мне кукушка шептала пророчества.
У меня есть даль и мои стихи.
И дорога, и лед одиночества.
 
 
Пропоет скворец на закате дня,
Когда окна задернутся шторами.
И летят ветра за собой маня…
Не удержишь любовь уговорами.
 

«Я весной, когда тронет восход…»

 
Я весной, когда тронет восход
Небосвода прозрачную шаль,
Вдруг уйду в свой последний поход —
В голубую звенящую даль.
 
 
Бестелесные тени богов
Населяют ту землю чудес,
А невидимый глазу покров
Стережет от досужих повес.
 
 
Разбужу спящих духов в корнях,
Поднимусь вместе с ними к ветвям
И забуду о прожитых днях,
Рассказав о себе соловьям.
 

«Ветер бреет макушки берез…»

 
Ветер бреет макушки берез
И кружится взлетая листва.
Плачет небо потоками слез.
Побледнела, пожухла трава.
 
 
Черным вороном кружит тоска.
Волком воет в чащобе печаль.
Я свой замок сложил из песка.
Рухнул он, и его мне не жаль.
 
 
Но устал я, как загнанный зверь.
Не транжира, не сноб и не мот.
Где же, ты, потаенная дверь?
Где к душевному счастью проход?
 
 
Два пути и назад колея.
Камень мшелый травою оброс.
Где дорожка, где тропка моя?
Нет ответа на этот вопрос.
 
 
Стерло время на камне слова.
Я не знаю, что там впереди.
Только носит людская молва:
«Счастья нет, и его ты не жди»
 

«Перья облаков в звонкой тишине…»

 
Перья облаков в звонкой тишине.
Солнца яркий круг где-то в вышине.
Золотит закат небосвода край,
И к себе зовет васильковый рай.
 
 
Здесь всего лишь гость по пути домой.
Лег передохнуть на земле сырой.
Оценить хотел проторенный путь.
Поглядел назад – там тумана муть.
 
 
Треплет волоса ветер-мальчуган.
Пыль прожитых лет оседает там.
Давняя тоска в небе полосой.
Серебрится прядь утренней росой.
 
 
Потерял любовь, уронил кольцо.
Пыль прожитых лет – тенью на лицо.
У усталых глаз сеткою морщин.
Я тебя забыл и иду один.
 
 
Блещут небеса сквозь разрывы туч.
Тянется ко мне солнца тонкий луч.
Бледный как росток, будто чем смущен.
Прыгнул на ладонь – осторожен он.
 
 
Солнечный зверек маленький, смешной.
Ты меня согрей. Я пойду с тобой
К звонкой тишине голубых лугов,
Где живут стада белых облаков.
 

«Ветер гонит туман, рвется в клочья душа…»

 
Ветер гонит туман, рвется в клочья душа.
Я по жизни иду не спеша, чуть дыша.
Сердце колет, стучит, как об иглы ежа,
А в спине у мечты – рукоятка ножа.
 
 
Раскололась вся жизнь, под ногами хрусталь.
Нет дороги-пути, затуманилась даль.
То, что я не успел – только этого жаль.
На горячую кровь есть холодная сталь.
 
 
От бесчисленных звезд небосвод весь седой.
Бесполезно без веры бороться с судьбой.
Свет потухших светил манит нас за собой.
Я пришел и ушел? Вот и всё. Бог со мной.
 

«Солнца вечный круг. Поздняя заря…»

 
Солнца вечный круг. Поздняя заря.
Я искал мечту но, похоже, зря.
Только пыль дорог, да на сердце лед.
А моя мечта меня дома ждет.
 
 
Только пыль дорог, да лишь грязь путей.
Средь густой толпы я искал людей.
Мир такой большой, а я слишком мал.
То что не нашел – словно потерял.
 
 
Пусть растопит лед золотой закат.
Смоет с сердца грязь пенных волн накат.
В небе серый гусь мне взмахнет крылом.
Где-то далеко ждет меня мой дом.
 
 
Дикий серый гусь, погоди, постой.
Ты мою печаль забери с собой.
Пропадет она, зацветут сады.
Где-то далеко у меня есть ты.
 
 
Нежная сирень. Все кусты в цвету.
Позабыть бы все – я домой иду.
Позабыть бы все и начать опять
С чистого листа свою жизнь считать.
 
 
Солнца вечный круг. Поздняя заря.
Я вернусь к себе на закате дня.
Тихо постою и открою дверь:
«Я пришел домой, я другой теперь»
 

«От ничего шагая в никуда…»

 
От ничего шагая в никуда,
Спеша за счастья призрачной обманкой,
Я по дороге трамбовал года
И встретился с печальною цыганкой.
 
 
– Ты погадай, и правду расскажи.
Чуть-чуть поговори с моей судьбою.
Мы мечемся, как черные стрижи,
Пытаясь небосвод пробить собою.
 
 
Играют карты струнами души.
Лежат в раскладе деньги и дорога.
– Ты погоди, родная, не спеши,
Хочу побыть в неведенье немного.
 
 
Я выпив твоего обмана яд,
В прощанье встану перед образами,
Где лики потемневшие глядят,
Своими чуть печальными глазами.
 
 
И что-то шепчут в небе облака,
Пытаясь вторить россказням гадалки.
Я знаю, что дорога далека,
А счастье и любовь на ней – приманки.
 

«Сонно тают в золе угольки…»

 
Сонно тают в золе угольки.
Искр в небо летят мотыльки.
Одинокая ночь впереди.
Потерял я тебя – не найти.
 
 
Бьется в сердце, как в клетке тоска.
И грызет одиночество грудь.
Я пройти не решился пока
Одинокого странника путь.
 
 
Я в болотистой, топкой глуши
Тебя ждал, но вокруг – ни души.
В городах, где так много всего,
Я искал, но кругом – никого.
 
 
Не хочу я по свету один
Ковылять до белесых седин,
За собою сжигая мосты…
Отзовись, не молчи. Где же ты?
 

«Мы два дерева с тобой…»

 
Мы два дерева с тобой
По дороге в осень…
Не воды колодезной
Мы у встречных просим:
«Нам еще чуть-чуть пройти
Дайте Христа ради»…
Ты – немного впереди.
Я – немного сзади.
 

«Рассвет застанет как всегда…»

 
Рассвет застанет как всегда
На опостылевшем пути.
Увозит поезд в никуда,
Но дверь закрыта – не сойти.
 
 
Вновь за заляпанным окном
Мелькают серые столбы.
Чужих звонков протяжный звон…
А ты одна среди толпы.
 
 
От дома к службе перегон.
Стучат колеса сталь о сталь.
Чуть-чуть дрожит пустой вагон.
В твоих глазах дрожит печаль.
 
 
Который год ты ждешь его,
А у любви другой маршрут.
Хоть люди есть – но никого…
Ты не найдешь по сердцу тут.
 
 
Откроет электричка дверь —
Вот выходить тебе пора.
А где-то он, ты в это верь,
Напрасно ждал тебя с утра.
 

«На обочинах пыльных дорог…»

 
На обочинах пыльных дорог
Собирается клевер цвести.
Я пытался найти, но не смог
До тебя обходного пути.
 
 
Светлых рос изумрудная шаль
От меня до тебя по утрам.
Осыпается жидкий хрусталь
В такт моим осторожным шагам.
 
 
Распрямится густая трава.
Не останется тонких следов.
От меня до тебя – острова
Не обжитых никем облаков.
 
 
Навивает на тучи лучи
Желтоглазое солнце-паук.
У каштана цветущей свечи
От пчелы пролетающей звук.
 
 
Превратится когда-нибудь в мёд
Недозрелый цветочный нектар.
И любовь все равно где-то ждет,
Ведь она – не лежалый товар…