Текст книги "Гений бездарности"

Гений бездарности
Иван Комлен

© Иван Комлен, 2023

ISBN 978-5-0060-6332-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Вот уже традиционно каждый год вы терпите меня. Терпите мои замашки, выходки, слова, мысли…

Вам сложно, но кто-то пытается с этим жить…

И этот кто-то – женщины. Прекрасные дамы, которые то впускали, то выпускали меня из своих очаровательных пальцев. Именно под их влиянием по большей части написан этот сборник. И не столь даже влиянию, сколько прямому содействию, ибо каждая из них меняла и трансформировала меня даже не зная этого!

Вот такой вот я пидорас, да. С одной стороны все на ладони, а с другой запрусь у себя в комнатушке и строчу всякие опусы…

Безусловно, любви в моих словах достаточно, но определяющая тема (как видно из названия) – это безусловно великая проблема самоидентификации и места себя в этом мире. Ну о чем же ещё может думать 20-летний пустобрюх с высоким либидо? Женщины и самоопределение…

Ну и смыслы, конечно, к этому прибавим. Бытие, хуё моё, и т. д.

В общем, заканчиваю свой трёп.

Приятного чтения!

Потом с вами в эпилоге обсудим.

ОСНОВА

Как же хочется жить

Как же хочется жить

В мире заботы

И чтоб прям до блевоты

Гноились соты

Тепла и счастья

Моей поеботы

Но

Нет…

Концептуально-жестокий ответ

Паранойя на горле

Чешется глаз

Дубовые стены

Избивают нас

Сломанный кем-то

Латышский нос

Груды мыслей

Сжимают торс

Светлая пена

Припадочных снов

И вновь я – урод

И вновь я – не тот…

Поуши вляпался

В лица из страз

Нужным людям

Не нужен мой глас…

Пятница

Бар

Желтая кровь

Нелюбовь друзей

И вновь нелюбовь

Светлое пиво

Черный алмаз

И я один

Люблю всех вас…

Не чувствую скорбь

Под пыльной теплой лампой

Сижу

Пью черный кофе

В уме держу

Хурма – это вкусно

Я не тужу

Урчит в животе

Все чего-то

Активно

Жду

Разбить бы об голову

Горшок с цветами

Утопить бы в грязи

Слезы

Пот

Но

Гармоничность связала мне грёзы

И теперь вьет плот

Полноценный законченный бездарь

Иль уставший бескрайний творец

Сам себя оценить я не в силах

Жду чужого мнения срез…

Ведь я тоже хочу

В кочегарку к уродам

Чтоб людьми управлять

С деревянным гробом

Вот счастливые дни

И я в замке брошен

А река поднялась

Мне не больно,

Октябрь хороший…

Хоть светлы мои чувства

В душе чистота

Но будто бы пусто

Внутри тишина

Книги не читаны

Люба любовь

Но чувствую кризис

Не чувствую скорбь…

Жизнь

Моя жизнь

Полна сточных вод

В них плавают рыбы

И грязные люди.

Мои руки

Ждут лишь одного:

Когда хватит сил

Обнять бревно.

Как долго

Я могу смотреть вдаль?

Зачем

Жизнь так прекрасна?

Как далеко

Я смогу идти

Чтобы прилюдно

Посрать?

Моё тело

Меняет мой мир.

Я живу, как шлюха.

Моё время

Терпит мой эфир.

Прекрати жевать кожу!

ТЕРПИ!!!

Как долго

Жизнь будет такой прекрасной?

Мы дрочим хуй

Каждый раз поддаваясь соблазну.

Как далеко

Я хочу уйти от вас

Чтобы остаться

Любимым?

И сколько не ждал

Дождусь

И сколько не умер

Подохну

Надеюсь, я завтра хотя бы пройдусь

Иль вознесусь

Иль отсохну

Надо

Собственно надо что-то писать…

Надо выражать свои эмоции, бороться с утренними потугами низменных потребств и прочей хуйней…

И везде слово надо…

Нет, я конечно понимаю, что то, о чем я говорю – это уже самое гнилое и устоявшееся клише во всех произведениях, которые пишут о чем-то прекрасном, но ведь… надо.

Ну подумайте, милый мой друг, сколько раз эта бесовская формулировка берётся за нас в течении дня? Да не меньше десятка раз уж точно! А всё ради чего? Ради очередного удовлетворения себя и своей совести! Мы себя успокаиваем, говорим что именно сейчас я делаю всё не так и НАДО начать делать по-другому! Надо…

Блять, вот даже сейчас я уже устал писать свой очередной высер, но не могу остановиться. НЕ МОГУ!!!

Я слабый, порочный, ничтожный человек, который излюблен жизнью и Богом настолько, что даже ненавидит себя за это!

Само собой завтра (а может минут через 5) я уже буду утверждать, что это не так, буду повторять наказ Матушки, что мысли материальны и надо заботиться о себе, своем теле и карме, но пока я вот такой: искренний, неграмотный урод без толики таланта, я буду своим убогим сопливым голос кричать, что Я ТОЖЕ ХОЧУ (вспоминая Алексея Октябриновича).

Но увы я приду ко всему тому же НАДО. И скажу в первую очередь, что надо напиться…

Напиться всласть и упасть замертво и прекрасных, сгоревших русских деревянных изразцов на улице Борьбы и затеряться среди пелены белого жесткого снега, слушаю музыку то ли предателей, то ли героев…

И вот, в обилии эпитетов и многоточий я вновь успокаиваю себя. Успокаиваю не так умно и элегантно, как хотел, но как могу…

Ну и хуйня, товарищи. Я слишком честный, чтобы себя убить, но во мне через чур много любви, чтобы просто жить.

И безусловно НАДО

Но правда, в пизду.

Ничего не хочу…

Терапия

Вы знаете, давайте на чистоту: писатель из меня никудышный. Вот объективно, у меня нет таких широких мыслей, которые требую немедленного излияния, я не так умен и начитан, как тоже батенька Достоевский и иже с ними. Я – самый обычный позер, который пишет только чтобы не сойти с ума.

Так вот, раз мы это с вами прояснили, я перестану закапывать, унижать себя и начну терапию (не иначе).

Вот хотел бы порассуждать про такой аморфный предмет, как счастье.

Мы вот с вами прекрасно знаем, что есть такая вещь, как смысл. Он есть во многих произведениях искусства, бытовой техники и тому подобной хуйне (хотя всё относительно). Чаще всего смысл имеет в своей что-то конкретное, осязаемое и незыблемое.

А жизни? В данном случае я придерживаюсь экзистенциальной мысли: «Как может иметь смысл то, что не спрося дали и не спрося отнимут?». Да и к тому же жизни – слишком аморфное понятие, чтобы иметь под своей основой какой-то смысл. Жизнь есть у человека (ну и у многой живности), чьё существование (по Декарту) доказывается тем, что «Он мыслит»? Да не смешите меня! Пиздёж чистой воды!

И тут мы переходим к счастью. С одной стороны, есть у каждого какой-то «счастливый» момент, что-то уникальное. Но по-большему счёту, никто же не может мне доказать его конкретность? Да, я понимаю, что звучу как бесчувственный, не романтичный идиот, но всё таки. Счастье, как и жизнь, даётся нам лишь раз, в наших ощущениях, в эндорфинах и является ничем иным, как обычным сгустком этого всего. Чем-то мимолётным и недвижимым, но настолько же летучим и имеющим обыкновение исчезать.

Ну согласитесь, какие-то розовые сопли, да?

Так и есть! И я больше скажу, человек – несчастен от природы и может стать несчастливым в течении жизнь, и чем позже – тем лучше. Именно поэтому людям старым ничего не остаётся в жизни, кроме банальной ностальгии, когда время шло по другому, не было осознание и была беззаботная жизнь, полная комфорта и теплоты. Осознание – губительная вещь. Особенно когда ты молод.

Счастье

Помню, как то я ехал в трамвае поздно вечером. До дома добираться Бог весть сколько, а в транспорте никого, кроме пары людей. Наушники разрядились, книги с собой не оказалось, телефон на последнем издыхании – короче говоря, скука смертная. И даже не полюбоваться ночным городом, ибо везде, где бы мы не ехали, была непроглядная тьма.

И тут к нам в трамвай заходит какой-то неопрятный мужчина. Он был явно пьян, грязен и потрёпан, однако (на удивление) по-мимо жуткого перегара от него не несло ни потом, ни мочой, ни говном. Одежда его пахла благоприятно. Ну и лицо излучало что-то мерзко-глубокое. Про таких думаешь: ну всё ясно, прочитал пару книг, тунеядец, пьян да и вообще дно общества, которому помешали раскрыться.

Скандально заплатив за проезд он, шатаясь, побрёлся в поиске места. Увидев меня и моё выражение лица он сразу что-то смекнул и подсел ко мне, даже не спросив разрешения.

Я само собой начал было отпихиваться и слать по-дальше этого придурка, но тут он заговорил, причём абсолютно чётко, ясно и осознанно:

«Послушай, я тут тебе такую вещь хочу сказать. Я вообще мало чего достиг в жизни и всё время корил себя за это. Знаешь, вот за свою природную несостоятельность, не только как личности, но и как человека.

Причем у меня ведь всё было, ты знаешь? Я понимаю, что наверняка звучу как очередной бомж, который травит байки о том, что у него «был бизнес» или «он внебрачный сын Пескова». Но поверь, ещё пол года назад я жил в нормальной квартире, у меня была семья, трое детей и все блага жизни! И работа любимая, и жена чудная, но…

Я понял, что счастья нет…

Вот прям вообще…

Не, не подумай: жена у меня любимая, детей люблю больше жизни, на работе всё супер, хороший достаток, друзья прекрасные, полный комплект, но…

Я несчастливый…»

И тут он тихо обронил слезу, вежливо попросил прощения, достал из кармана «мерзавчик» с водкой, мигом опрокинул его в себя и продолжил:

«…Но не представляешь, что я нашёл! Я отказался ведь от всего этого не в угоду каким-то собственным пожалейкам и эгоизму, ибо цель моя теперь благородна! Пиздецки благородна!

Я еду за счастьем!!!»

И тут я, конечно же, спросил, что почему он тогда сказал, что счастья нет?

И он посмеявшись, ответил:

«Видишь ли, вот… Блять, как бы тебе объяснить? Ну вот смотри, смысла жизни нет.

Не спорь, это факт!!! Умные люди это ещё до нашего рождения всё расписали, упоминая сущность и бла, бла, бла. Так вот, жизнь – понятие эфемерное, так?

Ну ты же не идиот, чтобы думать, что один лишь мыслительный процесс говорит о факте твоего существования?

Ну вот! Я же сразу вижу, паренёк ты умный! За тебя! (выпил ещё водки и продолжил).

Так, к чему я это? Ах, бля, точно! Итак, счастье ведь тоже понятие эфемерное, да? Все же так считают?

И я так думал, пока мне один вещий сон не приснился! И события в этом сне вот прям точь-в-точь были явны, как наш с тобой разговор. Явился мне мой ангел-хранитель и разговор со мной имел. Сказал, что счастье – абсолютно конкретная вещь, которую он мне отдаст, так сказать, в хорошие руки.

Но не просто так, да! Мне для этого надо отречься от всего, стать низшим элементом общества уподобиться всем порокам и тогда, когда это произойдёт, он снова явится и укажет место, где лежит счастье. И вот я долго думал, и всё таки решился. Погряз просто в полнейшем разврате и ужасе с головой, поставил на кон всё и не прогадал. Вот в аккурат как сегодня ночью явился долгожданный ангел и сказал мне место. Только запретил говорить кому-либо, где конкретно, но я просто скажу, что это камень. Его поднять никакой силой нельзя, но если такому вот элементу, как я, отбить им палец до крови и окропить, то он разверзнется, явив перед собой, что и есть счастье.

Господи, я так рад, ты не представляешь!»

И действительно, лицо его при рассказе (особенно в конце) прямо святилось и мерцало. Я прямо таки проникся и даже немного с ним выпил в знак поддержки. Однако условились мы, что за ним следом я не пойду и счастье обрету своим путем и в своё время. Я же, по молодости своей, ни нуждался ни в счастье, ни в несчастье. Мне откровенно было похуй. Однако духовное родство с этим человеком чувствовал и прям радел за то, чтобы потом увидеть наконец его счастливым. На такой чудесной ноте мы конечно же ещё выпили, попрощались, крепко обнялись и сошли на конечной – он на право, а я на лево…

На следующий день полиция нашла около мемориального камня Георгию Иванову оледенелый труп бомжа с отбитыми в кровь всеми пальцами рук и ног, высохшими глазами и закрытым ртом. Его труп мгновенно был отвезён на кладбище и похоронен в безымянной могиле. Лицо было настолько изуродовано печалью, что моргом признать в нем хоть что-то похожее на человека было решительно невозможно.

Было это 31-ого декабря

Просто скажу А

Плохой поэт

В ужасное время

Нет ничего

Внутри помутнение

Хуже метафор придумать нельзя…

Извините

Нет настроенья, друзья

Хотя кто же мне друг?

И какому именно мне?

Я многолик

Как алкоголик во сне.

Хоть впрочем не столь это важно

Поверьте

Хотя бы себе…

Мог бы я сочинять хорошо?

Пожалуй, что да

Но нытье сильней

Не нужны слова

Я просто скажу, что все есть дрянь

Особенно я

И нахуй рифму

Нахуй…

Все

Я заебался писать

Не буду

Просто скажу А

Понедельник (кофе)

Слепой понедельник

Чувственно дышит своим неказистым ртом

Денег не нужно

Лишь бы чашка кофе была постоянна

И как сон неслась сквозь опухшие виски в мое сердце

Вокруг суета несговорчивых пар

Люди сыплют мне в горло остатки своих обещаний

И я задыхаюсь

Ведь неизменны они…

Как серый асфальт.

Слова лукаво смотрят мне в душу

Твердыня в гордыне…

И я раздражен

Я устал

Я исчерпан

И снова ослаб

Бесконечный покой, как бесславный обряд

И это не ад

Лишь безжизненный сон

Но воспряв от безудержных мыслей

В удержимый будничный день

Кофе пью на голодный желудок

Даже если совсем уже лень

Кофеин постепенно течёт в голове

Предавая мыслям объем

И душа будто цельная сень

Понедельник укроет днем

Реквием

Рано или поздно

Становится не важно

Ничего

Никогда

Как морская звезда

В азиатском меню

Вокруг люди

Ну и пускай

Все растворится

В обломке осени

И зимним вихрем

Снесет на обочину старости

И несчетное множество звуков

Разом наполнят страданье

Разум сжимая твердой рукой

Дополняя криками твой тяжелый вздох

И слез не хватает

(Хоть они ник чему)

Когда твоя рука

Сжимает черную землю

Стамбул

Чай, подобно сиропу

Льется в мой изрезанный рот

Все заботы уходят в зевоту

Метро поглощает поток

Глаза пожирают жадно

Обломки стройных культур

Заедая кебабом отрадно…

И становится все через-чур!

Хватит леность души поощрять!

Довольно грязи!

Довольно жрать!

Пора вновь возвратиться на место

Средь шумного гама сесть в кресло

И ждать…

Ждать, когда друг разобьет твои вкусы

Когда жадные люди рассыпят бусы

Когда пыль твоих ног примешается в кровь

Когда ссадина брата вызовет скорбь

Когда черные жмурки скривяться в тени

Когда сердце твоё унесут воробьи…

Ребёнок Ансин

Люби меня, Люби!

Я ребёнок

В руках эмпатии

Лежу, разрываюсь

Чинно в разум вникая.

Как долго я ждал твой голос

Чтобы смиренно молчать

Делая то, что делал всегда

И вот фантомная радость пылает бледным огнем печали

Обличая ничтожную корку

Из лживого образа мысли

И все бесполезно

В моих словоблудских ладонях…

Боль выпивает во мне

Остатки действительно важного мира

Давая реальность,

Как суррогат материнства.

И обретя королевство спокойствия

Я застрелился

Когда узнал, что людям

Не нужен Дэвин Таунсенд…

Всё ничего, но ничего – всё

В узком, полном вещей, пустом и широком помещении я общался с одной дамой. Скажу прямо, была она умна и недурна собой. Причём встретить товарищей женщин с одним из этих факторов – большая удача, а их комбинация – просто праздник какой-то!

Я не питаю по поводу себя каких-то иллюзий и стараюсь оценивать качества своей внешности и мозгов объективно, однако девушки говорят, что во мне прекрасно всё.

Я, разумеется, как подросток-максималист это отрицаю, но в глубине своей душонки принимаю и лелею.

Так вот, безусловно мы сидели и общались не просто. Дама ждала соития. Причем ждала с легким остервенением.

Я же, хоть и человек с высоким либидо и большой любовью к каждой части женского тела (вплоть до прелестных ступней), половую связь порицал (хоть и любил). Все таки мне, по заветам Федора Михайловича, хочется стать совершенным духовным Лёшей Карамазовым, который не зависит от низменных животных потребностей и может надавить на их нежное белёсое горло своим твёрдым, как хуй, ботинком (извините, не удержался от параллели).

И вот, наедине она с желанием и я с желанием-нежеланием. Выходит полтора к одному. А тут ещё и моя психологическая травма касательно безоговорочной щедрости и желания помогать всем и каждому…

Ну и я её выебал. Вроде даже хорошо выебал.

И лежу, значит, с ней в обнимку. Она, вся такая распашистая, и я, трансцендентальный пидор без коверкотового пальто.

Её уже глубоко все равно, что я говорю. Она получила то, чего хотела, и лежит, греясь в лучах своей сексуальной славы.

Я же, испытывая чувство стыда и удовлетворения, пытаюсь замолить первое в пользу второго своим разглагольствованием:

«Вот понимаешь, есть одна чудесная песня одной не менее чудесной группы. Там слов не так много. Я тебе процитирую:

«Ну вот, ну вот, ну вот сейчас встанет

Ну вот, ну вот, ну вот сейчас встанет

Ну вот, ну вот, ну вот сейчас встанет

Передо мною, как раб на колени

Мой хуй – бледный как Ленин

Мой хуй – железный как Сталин!»

(Она мило рассмеялась)

«Согласен, забавно, но ты вдумайся в эти строки! Как же красиво сказано…

«Мой хуй встает передо мной, как раб на колени…»

Это же высшее проявление человеческого духа! То есть автор настолько силён, настолько его душа светла и чиста, что самый большой соблазн своей жизни, он берёт в свои руки, управляет им и не зависит от него!

Мечта – да и только!

Но я вот поддался…

Нет, ты не подумай, я безумно рад этому, поверь!

Но…

Меня вот какие мысли посещают. Вот во время соития, если рассуждать банально, каждый из нас был залогом счастья другого. Полная и безоговорочная зависимость. Но после, мы же становимся своего рода, святыми. Прям как в «Географе»! Ни я не являюсь тебе залогом счастья, не ты мне.

И вот я бы желал пребывать в таком состоянии вечность.

Ибо тогда ты абсолютно самодостаточен, лишен предрассудков и всех депрессий мира. Твоё сознание чисто и ты бесконтрольно даришь любовь, получая её в замен.

То есть для того, чтобы мне стать выше, я должен опуститься. Чтобы стать ангелом, я должен побыть свиньёй. Конечно, эта мысль проста, как современные зумерки, но так же сложна и объемна, подобно Стравинскому. И вот, твоя идея тебя захлестывает, будоражит и…

Тут она меня деликатно прервала, взглянула своими коварно-притягательным черным взглядом и предложила ещё раз её выебать…

Ну я и выебал…

Смирение

Бесконечные волосы чешут затылок немой

И не мой подбородок свисает над городом снов

Я леплю из песка зудно-нервный покой

Зная точно, что он не лишит меня слов.

Пробивая оскомину дней – содрогаюсь,

Ведь пробить её надо мне было вчера…

И выходит, что вечно лишь то, что я – каюсь.

Да и хуй с ним.

Умру.

Может, до четверга

Дом Фемиды

Я шёл.

Весь путь мой я только и делаю, что иду вперёд. Мне больно, мне страшно…

В общем, паршиво.

Однако на пути я увидел дом. Он не особо выделялся среди других зданий нашего городка, однако изразцы с библейскими сюжетами притягивали к нему взгляд.

У этого дома обольстительно стояла девушка с именем Фемида. Я человек одинокий и воспевающий каждую клеточку женского тела не смог устоять, когда она ласковым жестом заманила меня в свой дом. Вольно-невольно меня втянули и началось…

Я не скажу, что я какой-то извращенец. Вовсе нет. Я не очень люблю страпоны и прочие штуки. Но женщины…

Ради них можно сделать всё что угодно.

Вот и получилась, что я попал под влияние. В попытке проработать свои подростковые страхи и надежды я был готов на всё. Её настойчивость поражала!

Она выясняла всё про меня и мои отношения, просила рассказывать каждую деталь. Я беспрекословно это делал. Я жаждал доставить ей удовольствие. И ради этого был готов на всё. Она же ласкала мои уши словами о том, какой я хороший и уникальный.

С каждым разом её просьбы становились наглее, а я был всё покорнее. В итоге мой хуй и жопа были в полной её власти. Чего только в меня не совали…

Страпоны любых размеров, вибраторы, руки, ноги, предметы быта и гигиены…

Все, что могло сжиматься – сжималось, всё, что могло биться – билось.

НО

Соития не было. Были бесконечные унижения и рассказы про бывшие отношения. Сначала я пытался говорить всё как оно было. Но ей не хватало. Она хотела ярко мастурбировать на мои разговоры, а я, будучи молоды писателем, начал активно сочинять сексуальные драмы и триады.

Так прошёл день, два, неделя.

И каждый раз были анальная боль, непомерный стояк и её нескончаемое либидо. Я уверял, что всё в порядке, что меня устраивает. Она предлагала мне уйти, но мы с ней оба прекрасно понимали, что это невозможно. С моей паталогической зависимостью дарить и давать что-то людям я вошёл в этот порочный круг плотно и навсегда.

И вот, на 10 день, я просыпаюсь после бурной ночи. Весь раздутый, избитый, уставший, с огромными синяками и вечно твердым хуем, я оглянулся вокруг…

Ничего не было…

Пустое место, каждая фибра которого говорила о покинутости и опустошении.

И вместо этого дома записка, в которой было всего лишь два слова: «Ты скучный»…

Стояло приятное лето, деревья шуршали мне слова Канта, асфальт теплом обдавал мои чресла а небо сыпало мне на голову тополиный пух, похожий на кусочки облаков июльским днём.

И среди всего я иду. В ушах звон, на глазах и в анусе слёзы, а на душе Стокгольмский синдром.

Но вот, всё сужается, раны затягиваются, дом уходит в даль, а в голове шебуршит гусеница, которая вечно повторяет мне: «Преобразился, гондон».

И как бы я не старался, чтобы не делал все одно всплывает в моей памяти: обрывок кровати, пустая комната и я дрочу сам себе, поддаваясь эйфорийной шизофрении, впадаю то в истеричный смех, то в истеричный хохот…

Тепло и приятно пахнет помойка летом.