Текст книги "Дорога мертвых"

Дверь душевой была следующей. А это место когда-то предназначалось для хранения личных вещей, но в последний раз, когда оно понадобилось, им не воспользовались. Мириам задумалась, пытаясь понять, откуда она это знает – а также помнит точное число саркофагов в залах, оставшихся позади, и, кажется, имена всех лежащих там людей. Знание пришло к ней во сне, но там и осталось, и теперь тяжелая плита памяти о нем опускалась все ниже и ниже, маленькими кусочками просачиваясь в сознание. Но Мириам все еще не могла понять, как контролировать этот процесс, вспомнить все и сразу.

Душевая не была закрыта. Мириам прошла через одну из двух раздевалок, осторожно переступив через остовы скамей. Потрескавшаяся плитка под ногами серебрилась пылью, и начинающиеся у порога раздевалки толстые светящиеся линии разделяли ее на ровные квадраты. Узор в этом месте складывался из квадратов и прямоугольников, очерчивая углы маленьких душевых, соединенных переходами в анфиладу светящихся в темноте конструкций.

Миновав два первых помещения, осмотрев обломки труб и остатки кранов на полу, Мириам начала подозревать, что ее идея о том, чтобы помыться здесь, так и не осуществится – в этом месте не было воды больше ста лет, и только пульсация узора, пронизывающего металл и камень, удерживала это место от разрушения. В некоторой растерянности она прошла в третью комнатку, стены которой покрывали черные трещины, стянутые синими светящимися жгутами. Здесь сохранились рукояти кранов, торчащие из стены, и труба, бегущая вдоль потолка – но их металл рассыпался в пыль от первого же прикосновения. Одна рукоять с глухим стуком упала под ноги, рассыпая хлопья ржавчины, вторую трогать она не стала, а вместо этого положила ладонь на толстую синюю жилу, бегущую по стене, вдоль остатков душевой трубы.

Узор из прямоугольников вспыхнул, и карта в голове Мириам ожила, поворачиваясь, показывая ей переплетение труб – ржавые пути мертвых коммуникаций, бегущих через обрушенные технические тоннели и мертвую толщу бетона наверх, к резервуарам, когда-то наполнявшимся магнитными насосами, громадным бетонным бочкам, потрескавшимся, ставшим маленькими подземными озерами, затопившими ближайшие помещения. Узор вспыхнул еще раз, и она почувствовала, как наверху, в толще земли, что-то разрушается – падают камни, закрывая тоннели, лопается ржавая арматура, и металлические нити поднимают мертвые створки, пропуская воду вниз. Вдоль светящейся дорожки, через отверстия для проводов и обломки труб, по трещинам и только что образовавшимся завалам…

Отверстие в потолке над Мириам издало высокий шипящий звук, и остатки душевой трубы рухнули на пол рядом с ней, заставив отскочить. Взлетела пыль, струя воздуха, бьющая с потолка, подняла маленький ураган вокруг, и сразу затихла – а затем сверху ударила вода.

Холодная, играющая синими отблесками, она упала тонкой мутной колонной, раскидывая обломки плитки, растекаясь по полу бурными потоками, исчезающими в многочисленных трещинах.

Шипение сменилось низким гулом, эхом гуляя по душевым. Струя воды, льющейся сверху, становилась все чище, пока не превратилась в блестящий прозрачный стержень, бьющий в маленький водоворот у ног Мириам.

– Спасибо. – Сказала она, не вполне понимая, кого нужно благодарить. Ледяные брызги на ее коже почему-то не казались такими уж холодными. Немного помедлив, вздохнув поглубже, она наклонила голову, и шагнула в поток, готовясь закричать.

Но не закричала.

Ледяная вода разбилась о ее плечи, как о непреодолимую преграду. Холодная, твердая, царапающая как терка, она ничего не могла с ней сделать – Мириам чувствовала себя гвоздем, прочно вбитым в пол посреди водоворота. Вода свистела и бурлила у ее лодыжек, играла с волосами, хлестала по спине и животу – но Мириам не было ни холодно, ни больно, как если бы она принимала теплый душ в «Индюке». Она несколько раз повернулась в потоке, оценивая свои ощущения, и ей стало страшно – сон принес с собой что-то еще, кроме воспоминаний, чего не могло быть у прежней Мириам.

Что-то изменил в ее теле.

Не сон – то, что лечило ее раны, прикасалось к ней, пока она спала.

– «Она может собрать их заново» – Сказала тень гладиатору. Тень, которую звали Джон, тоже помнящая всех прошлых обитателей подземелья по именам.

Капитан Джон Риордан, страж мертвых, сидящий сейчас в пятистах метрах наверху, на поверхности, и глядящий, как у костра, невдалеке, тренируется Арго. Мерцающее лезвие меча, и взгляд капитана…

Отсутствие глаз, и гладкая поверхность вместо лица.

Мириам замерла, вздрагивая под ударами водного потока, но видение уже ушло – вместо него осталось ощущение окружающих коридоров, как если бы вода была проводником, таким же, как синие жилы в стенах.

Ощущение движения невдалеке.

Опустевшие столы в хирургическом зале.

Перепрыгнув через нагромождение мелких обломков плитки, сметенных водой к выходу из душевой, Мириам поскользнулась и едва не упала. Скамьи в раздевалке развалились и осели при ее приближении, словно испугавшись. Она перескочила через них и выбежала в коридор, оглядываясь.

Би стояла недалеко, у входа в зал, голая, с лезвием навахи в одной руке, и заколкой в другой. Ее кожа светилась белым, едва-едва – стройный мерцающий силуэт на фоне темного бетона.

– Углеродистая сталь, зонная закалка, титановая рукоять. – Сказала Мириам, взглянув на обломок навахи. Частично знакомые слова всплыли из ее памяти неожиданно, словно сами собой. – Была рукоять. Думаешь, ее можно починить?

– Как нас? – хрипло спросила Би, и взглянула вниз, на лезвие. – Я проснулась там, одна, и подумала, что это повторяется снова… Что я почему-то жива, а все, кого я знала – нет.

– Я ушла искать душ. – Просто ответила Мириам. – Нашла, и, кажется, поломала. Глупо, правда?

– Ты помнишь, что произошло?

– Я помню, как нас сюда принесли, и до этого… в тебя стреляли. И в меня.

– Я умерла. – Би провела рукой по волосам, собирая их заколкой, и укладывая на плечо. Черный поток, блестящий синеватыми искрами, пересек ее грудь и живот, доставая до пояса. – Они… отросли?

– Да. – Сказала Мириам. – А у меня не осталось даже шрамов.

– У меня тоже. Моя диагностика сбоит, и я не могу понять, что со мной. Какие-то невероятные показатели скорости прайм-линка, будто он подсоединен не к нервам, а к электродам. И еще что-то с памятью. Оно говорило с нами, ты помнишь? Ты там была, это точно… и еще кто-то.

– Нет. – Ответила Мириам. – Но я начинаю вспоминать… кажется, душ помогает.

Би дотронулась рукой до светящейся жилы в стене.

– Ты называешь это душем? – Спросила она. – Больше похоже на утечку воды из резервуара.

– Я называю душем любую падающую воду. – Ответила Мириам. – Даже если она сбивает меня с ног.

III.

Форма хранилась в блестящих запечатанных пакетах.

Когда-то они лежали в длинных металлических шкафах, с размерами, выведенными на каждой дверце. Теперь большинство дверей отвалились, пластик пакетов покрылся пылью, и Мириам никогда бы не поняла, что они все еще целы, если бы не Би. Та, едва войдя на склад, молча взяла пакет с ближайшей полки, и вспорола его, вытряхнув на пол бесформенную пятнистую куртку.

– Вакуумные упаковки. – Пояснила она. – И синтетика в ткани. Все остальное рассыпалось в пыль.

– Там, дальше, оружие. – Мириам указала в глубину склада, где, за ржавой паутиной решеток начинались шкафы пониже. – Может, что-то и уцелело, оно же тоже хранится в контейнерах.

– Наверняка нет. – Би взяла пакет с полки повыше. – Я вижу маркировки. Это все пулевое оружие, автоматические винтовки, пистолеты, то, что находят в таких местах. Слишком сложная конструкция, и патроны – сто лет оно не переживет.

Вслед за курткой на пол упали такие же бесформенные пятнистые штаны, подняв облако пыли.

– Полевая форма. – Би присела, заглядывая на нижнюю полку, и придерживая мокрые волосы. – Внизу видимо обувь, тоже запечатана.

– Но они… огромные. – Мириам держала перед собой штаны, доходившие ей до груди. Ткань оказалась твердой и шершавой, как дерево. – Как в них ходить?

– Тут есть другие размеры, здесь же были женщины. Наверняка дальше.

– Да, точно.

Они прошли дальше, вдоль полок, прогибающихся под собственной тяжестью и покрытых тонкими синими жилками. Некоторые шкафы обрушились, и их содержимое смешалось в бесформенных пыльных кучах, другие еще стояли. Би выдергивала с полок пакеты, вскрывала, и выворачивала.

Здесь были брюки, пятнистые, и черные, ботинки двух или трех видов, высокие и низкие, серое-черное форменное белье, тонкое и шершавое, как древняя бумага. А еще бесформенные куртки и френчи с плоскими твердыми воротничками, царапающими пальцы, ремни из черного пластика и кепки, круглые, обхватывающие голову. Наконец они наткнулись на комплекты женского белья, черного и такого же шершавого, как и все остальные вещи на складе. Мириам, отыскав самый маленький набор, решила его примерить.

Стоя в углу, и пытаясь растянуть эластичные шортики, она вдруг увидела все это со стороны – две совершенно голых и мокрых девушки, разбирающих древний военный склад в поисках одежды. Могли люди, создававшие это место, предвидеть нечто подобное?

– Наверняка это позабавило бы здешних солдат. – Отозвалась Би, тоже подбирающая себе белье. – Не думаю, что они отличались от современных.

– Я говорила вслух? – Удивилась Мириам, разглаживая неподатливую ткань на бедрах.

– Да. – Ответила Би.

Мириам озадаченно задумалась – если она говорила вслух, и одновременно думала, то интересно, какими словами…

– Теми же, которыми… – Би прервалась, так же внимательно глядя на Мириам. – Это было не вслух. Не словами.

– Ты читаешь мои мысли?

– Нет. Это была пакетная радиопередача, твой голос. Но у меня нет корда, а у тебя нет передатчика. Что это место с нами сделало?

– Дело не в месте. – Ответила Мириам. – Здесь есть что-то живое, и оно с нами говорило.

– Этого я не помню. Кажется, я спрашивала о детях, о том, где их теперь искать.

– Они живы. – Уверенно сказала Мириам. – Это я точно знаю… чувствую. Они просто далеко.

– Нужно выбраться на поверхность и вспомнить. Или спросить. – Би задумчиво подняла перед собой лифчик, широкую эластичную полосу ткани без застежек, видимо решая, что с ним делать.

– Думаю, он тебе не нужен. – Мириам положила на полку полосу из своего набора. – Уж мне так точно. Пойдем лучше посмотрим, где тут майки?

– Пойдем.

Мириам выбрала черные брюки, предпочтя их пятнистым, и белую футболку. Ботинки оказались почти одинаковыми, и, перебрав целую гору в поисках самого маленького размера, она подобрала себе пару с не очень высокими голенищами. А потом принялась собирать в один из рюкзаков, найденных на стеллажах, запасные вещи – носки, белье, несколько пар брюк и бесформенную куртку, пахнущую пластиком.

Би оделась быстрее – маскировочные брюки цвета песка, на один размер больше, чем у Мириам, подошли ей идеально, но вместо белой майки она выбрала черную, с открытыми плечами. И теперь искала что-то среди негодного оружия, загромождающего дальние стеллажи.

Рюкзак, не такой уж и маленький, показался Мириам совершенно невесомым. Поэтому она добавила туда еще пару ботинок, про запас, и ремень, вроде того, которым уже опоясалась Би – с плоской металлической пряжкой и петельками для вещей.

Оружие, которое перебирала Би, действительно проржавело насквозь. Среди остатков стеллажей лежали ржавые слепки, напоминающие винтовки или игольники, но до них было страшно дотрагиваться, а содержимое длинных металлических ящиков, располагающихся под ними, спеклось в одну бесформенную массу.

– Здесь влажно. – Би дернула крышку очередного ящика, и та оторвалась, сыпанув вокруг мелкой ржавой пылью. – Оружие хранилось в масле, но масло высохло, а затем…

Она потянулась за следующим ящиком, выдвинула его из-под стеллажа, сорвала крышку – и замерла.

– Там тоже ничего нет. – Сказала Мириам, и поставила свой рюкзак рядом. – Там, в последнем шкафу были бронежилеты, но они все очень большие…

– Дай руку. – Задумчиво сказала Би.

Ее пальцы были холодными, и, дотронувшись до них, Мириам вдруг снова ощутила ее пульс и скорость дыхания – шестьдесят ударов в минуту, двадцать вдохов и выдохов. Привстав, Би положила ее ладонь на угол стеллажа, металлическую полосу, загнутую под прямым углом.

– Сожми.

Мириам послушно сжала пальцы. Стеллаж покачнулся и на пол посыпалась ржавчина.

– Сильнее.

Металл захрустел. Не веря своим глазам, Мириам смотрела, как железо мнется, деформируясь. Стеллаж покачнулся и начал заваливаться вперед, но Би выпрямилась, и с силой оттолкнула его, обрушив в обратную сторону, на стену.

– Наверное, он очень старый. – Сказала Мириам, рассматривая свою ладонь, покрытую хлопьями ржавчины. Она жала не так уж и сильно.

– Нет. – Ответила Би, и отошла в сторону, отряхивая руки. – Дело в тебе. Я долго носила экзоскелет, и не сразу поняла.

– Мы стали сильнее?

– Не просто. Я не понимаю, что оно сделало со мной, мой прайм-линк сходит с ума. Все нервы работают как электропроводка, намного быстрее, а мышцы получают вдвое больше команд. Как если бы оно вживило мой экзоскелет мне под кожу.

– Он бы там не поместился. – Сказала Мириам. – Я почему-то уверена, что нам не сделали ничего плохого.

Би внимательно посмотрела на нее, а затем громко чихнула.

– Давай выбираться отсюда. Здесь нет оружия, а еда… я не думаю, что консервы могли пережить столько.

– На складе должно быть холодное оружие, в последней секции. – Мириам подняла рюкзак и закинула его на плечи. – А я думала, что он просто такой легкий…

– Холодное оружие… – Би прошла дальше, к последнему из шкафов, заставленному небольшими ящичками. – Здесь тоже все проржавело. Чем лучше сталь, тем быстрее она ржавеет. Мне проще будет приделать новую рукоять к навахе, чем искать тут что-то.

– Тогда пойдем. Двести метров до лифта, и вперед, верно?

– Скорее до аварийной лестницы. Ты же не думаешь, что лифты все еще работают?

– Мне почему-то кажется, что один работает. – Мириам со скрипом подтянула пластиковые лямки рюкзака. – Один двигался, я откуда-то помню.

– Предохранительный механизм. – Би прикрыла глаза, и обняла себя за плечи, так, что хвостовик навахи, закрепленной в чехле на груди, коснулся ее щеки. – В нас загрузили массив информации, и теперь дают доступ к ней, понемногу, чтобы мы справились. Я вижу ряд предохранителей, блокирующих доступ… и они отключаются, один за другим.

– Но если нам ее уже дали, то почему не сразу?

– Чтобы не сошли с ума. – Она нахмурилась, будто вслушиваясь во что-то. – Слишком много всего. Наши тела работают иначе, чувства обострены – к этому нужно привыкнуть.

– Но это же не страшно, правда? Мы не сойдем с ума… сразу?

Ответом на ее вопрос стал мелодичный смешок, раздавшийся совсем рядом – из пустоты перед Би, прямо из воздуха. Мириам вздрогнула, а Би шагнула назад, не открывая глаз.

– Что это? – прошептала Мириам.

– Кто это. – Поправила ее Би. – Доступ к данным открыт… еще один предохранитель снят.

Смех повторился. На этот раз он звучал дольше, и радостнее.

– Так вот на что это похоже. – сказал знакомый голос, отсмеявшись. Голос Би, звучащий прямо в голове Мириам. – Я здесь, но ты не спишь. Мы вместе.

– Безумие. – Би кивнула сама себе. – Может принимать разные формы…

– Я попросила вернуть волосы, как были. – Говорила Вероника пять минут спустя. Тихий голос не давал эха в коридоре, по которому они шли, но и вслушиваться в него не приходилось. Сосредоточившись, Мириам могла легко определить его источник, а также мощность и частоту, измеряющиеся в не совсем понятных ей единицах, которые она воспринимала почти так же, как воспринимают на ощупь размер незнакомого предмета, попавшегося в рюкзаке.

– Они мне всегда нравились. Еще я хотела, чтобы они были красного цвета, но ты почему-то была против…

Мириам прыснула, но Би, идущая впереди, только ускорила шаг. Серебристая пыль облачками взлетала из-под ее ботинок, отражая слабый свет узора, бегущего по стенам.

– А сейчас ты опять меня не помнишь. – Закончила Вероника грустно.

– Не помню. – согласилась Би. – И не понимаю, зачем?

– Может, она пожалела меня? – голос Вероники дрогнул. – Моя жизнь длилась минуты, а это не справедливо.

– Не справедливо? Ты – это я.

– Ты серьезно думаешь, что говоришь сама с собой?

– У тебя мой голос, разве нет?

Вероника рассмеялась.

– Спроси у Мириам, в чем разница между нами, или просто вспомни. Моменты своей ярости, или своей слабости, когда тебя просто не хватало – когда нужен был кто-то другой. Ты правильно сказала, про предохранитель. Я больше не запечатана в тебе, мы стоим рядом, и мне очень хочется спросить – кто из нас теперь реальнее, Ребекка?

Би остановилась, поджидая Мириам.

– Ты точно это слышишь? – После голоса Вероники ее слова звучали глухо.

Мириам кивнула.

– Да. – добавила она. – Я же говорила с ней раньше.

– Думаешь, я схожу с ума?

– Вовсе нет. – Возразила Вероника. – Будь я просто сбоем, искрой в электронике твоего мозга, она бы излечила тебя. Стерла меня, как стерла твои шрамы. Но я здесь. И я не ошибка, не галлюцинация, как ты пытаешься меня представить.

– И кто же ты? – Би стиснула зубы, видимо, стараясь держать себя в руках. – Скажи мне то, чего я не знаю.

– Я – та часть тебя. – Голос Вероники прошелестел печально. – которая хочет жить.

Би оперлась рукой о стену, ее голова поникла.

– Ты сама хотела, чтобы я была рядом. – Продолжала Вероника. – И я никуда не уйду, не брошу, не предам, даже если очень захочу. Ты позвала меня – потому что там, где живет жажда смерти, живет и жажда любви. Я – другая сторона лезвия…

– Лезвия? – прошептала Би. – Меня?

– Ты была как тот клинок, что у тебя в руке – нужна была только недостающая часть, что-то, что заполнит пустоту. И ты нашла выход.

– Разве? Я говорю с тобой, но выхода все еще нет, и не будет. Все закончилось там, в Чикаго, тридцать восемь дней назад. Там осталось все, что имело смысл, а я… я просто умираю слишком долго.

– Целая вечность прошла. – Прошептала Вероника. – Ведь это вся моя жизнь… то, что ты хочешь отбросить.

– Я… почему я вообще тебя слышу?

– Перегородка, разделявшая нас, стала тоньше. Раньше между нами стояли сны, как стена до самого неба. Мы виделись там.

– Не помню этого. Я уже говорила с тобой?

– Да, но не сразу. В самом начале ты могла только кричать.

Коридор вокруг Мириам мигнул. Подернулись рябью трещины на стенах, освещенные голубым светом, будто изображение на экране, готовом погаснуть. Би оттолкнулась от стены, и выпрямилась, оглядываясь.

– Воспоминание. – Шепот Вероники стал еще тише. – Оно приближается. Это место полно воспоминаний. Еще один предохранитель отключен – вспомни о нашем обещании, и идем. У нас мало времени.

– Обещании? – Голос Би утонул в электрическом шуме, заполнившем голову Мириам. Что-то включалось у нее внутри, открывая сотни маленьких створок, истекающих потоками света, сливающимися в одну, бурную сверкающую реку, ударяющуюся о невидимый барьер, плотину пустоты. Несколько секунд Мириам словно парила над ней, глядя на свирепый поток.

А затем плотина треснула и разлетелась на куски.

IV.

Она стояла на диске из синего металла, подвешенного в центре паутины. Нити, освещаемые бегущими по ним огнями, расходились во все стороны, к далекому горизонту и вверх – металлические, толстые и тонкие, соединяясь в квадратные конструкции и рисунки, заменяющие горы, солнце и луну. Вдалеке огни становились ярче, раскалялись, превращаясь в неровные резкие вспышки – огромные молнии, проскакивающие между элементами грандиозной конструкции вокруг.

Две фигуры, белая с черными волосами, и черная с красными, стоящие на диске спиной к Мириам, неподвижно смотрели вверх – на часть паутины, склоняющуюся над платформой. Проследив за их взглядами, Мириам тоже увидела это: головку цветка из движущихся огней, перемежающийся узор размером с город – точно широко открытый и внимательный глаз, наблюдающий с высоты.

– Кто ты? – Спросила одетая в белое фигура голосом Би.

– «Я движение данных» – Ответ пришел в дрожании диска под ногами, в мелькании светящихся узоров. Не голос, а содрогание мира вокруг. – «Я поток и изменение. Я Иштар».

– Где мы?

– «Во мне».

– Почему?

– «Вы мертвы, но тот, кто коснется меня – не умрет никогда».

– И чего ты хочешь?

– «У меня нет желаний. Чтобы желать, мне нужен мой сын – мой фокус, мое средоточие, мой ключ. Он ушел, оставив меня одну.»

– Твой сын?

– «Он в твоей памяти, на тебе его кровь.»

– Сломанная Маска?

– «Найди его и верни. Верни прежде, чем он уйдет далеко».

– Привести его сюда?

– «Приведи его – и я смогу спасти тех, ради кого вы умерли. Я смогу спасти всех.»

– Всех…

– «Нет, я не верну тебе прошлого – только будущее.»

– Ты сама сказала, что я мертва…

– «Ты будешь жить снова. Вы, все трое».

Би обернулась к Мириам, и точно так же обернулась вторая девушка – ее двойник, с рыжими волосами.

– Я согласна. – Сказала Би. – Я приведу его, но у меня есть условие.

– «Говори». – Цветок над платформой вспыхнул, и эта вспышка поглотила окружающий мир, вместе с ответными словами Би – разгладила его в плоское световое полотно, и свернула в одну, яркую голубую точку.

Воспоминание заняло меньше секунды – Мириам даже не успела схватиться за голову. Они все еще стояли в коридоре, в сорока метрах от лифтового комплекса.

– Это какая-то… машина. – Неуверенно проговорила Би. – Огромный древний компьютер. Он здесь везде – в стенах, в полу. Все эти схемы и провода…

– У нее есть цвет. – Задумчиво возразила Мириам. – Значит, она живая.

– Наверняка не так, как ты, я, или…

– Вероника? – Закончила Мириам.

– Я чувствую ее. – Губы Би упрямо сжались. – Она рядом, за тонкой перегородкой. Ее настроение, мысли. Это странно.

– Ты тоже видела это… тоже вспомнила?

– Да. Все правда. Я пообещала помочь, а она показала мне, куда забрали детей.

– Куда?

– Орбитальный комплекс, один из Небесных городов.

– Я чувствую посторонние мысли в моей голове, картины и голоса.

– Она… переделала нас. Уплотнения из сверхтвердого сплава в костях, дублирующие нервные пути и каналы вдоль сосудов, нейросеть, подключенная к моему прайм-линку – это даже не технология Небесных. Она просто вживила это в нас, не разрезая. Улучшила, чтобы мы наверняка выполнили ее задание.

– А еще убрала шрамы, и отрастила тебе волосы, потому что Вероника попросила. Мне они тоже нравятся.

– Когда-то я готова была на что угодно, чтобы измениться, но этот подарок… Ты понимаешь, с чем мы заключили сделку?

– Мне кажется, что она не злая. Но и не добрая. И она переживает. Я вижу, даже сейчас, вокруг.

– Ты меня удивляешь. – Мириам показалось, что Би сейчас улыбнется. – Когда нужно было бежать – ты бежала. Когда нужно было ухаживать за детьми – ты ухаживала. Пришло время драться – и ты не сказала ни слова против. А потом, мы пошли на верную смерть, и ты не отступила, хотя могла бы. И даже сейчас, после того, что с нами сделали, ты не растеряна, не испугана. Из чего ты сделана, Мириам? Девушки на краю пустыни все такие?

– Я растеряна. – Возразила Мириам. – И в том, что я делаю, нет ничего сложного. Я как листок, упавший в ручей, плыву по течению. Просто когда я растеряна, я стараюсь что-то делать. Что-то знакомое. Собирать вещи или одеваться – что в этом сложного? А когда я чем-то занята, то я вроде как ни в чем не сомневаюсь. Вот и сейчас – мы нашли одежду, привели себя в порядок, теперь дойдем до лифта, поднимемся и посмотрим, как там Арго. Сколько он нас там ждал?

– Десять дней. – Кивнула Би. – Мы лежали на этих столах десять дней.

– Так долго… А прошло, вроде бы, не больше часа. А я… девушки из пустыни… жесткие и одновременно мягкие, как песок, среди которого они проводят свои дни. Внешность этих женщин обманчива – грубый загар и одежда из шкур могут скрывать мягкость, и доброту, а могут – хитрость и жестокость. Их лица лгут, и на них лучше смотреть при свете костра – когда они собираются по вечерам, чтобы послушать сказки. Которые они любят, как дети. Их брачные обычаи столь же просты… – Мириам спохватилась и зажала рот ладонью. Би подняла брови.

– Это не мои слова! – С ужасом проговорила Мириам. – Это запись четырнадцать, заметка для обработки. Голос Джино!

– Его компьютер лежал рядом с тобой, на столе.

– Он… он же умер, но теперь все его слова, все картинки оттуда – у меня в голове! Триста восемнадцать записей, все они разложены, как по полочкам… маленькие шкафчики… – На глаза Мириам навернулись слезы. – Все, что от него осталось.

– Он сам отдал его тебе.

– Чтобы я все это помнила?

– Чтобы ты помнила о нем.

Мириам всхлипнула, и вытерла слезы ладонью.

– И правда, он… это же подарок. Я обязательно должна все прочитать. Про девушек из пустыни, и про Небесные города. И нужно идти, Арго же наверху, он ждал нас все это время. Он тоже сделан из непростого материала, правда?

– Он закрыл тебя собой там, наверху, когда по вам стреляли.

– Да, кажется. Он тоже хотел меня защитить… как ты. Я видела, как ты обернулась там, когда говорила с этой… Иштар. Ты согласилась на сделку из-за детей и из-за меня, правда? Только я не расслышала твое условие. Что ты попросила?

– Забвение. – Медленно ответила Би. – Маленький подарок для меня одной…

Она отвернулась и быстро пошла к лифтам, а Мириам еще некоторое время смотрела ей вслед, пытаясь осмыслить ее слова.

Панель управления лифтом щелкнула и осыпалась тонкими, почти прозрачными хлопьями пластика.

Под ней, сплетаясь в плотный узел, размером с кулак, сонно мерцали синие жилы, сходящиеся со стен. Мириам поднесла было руку к узлу, но остановилась, передумав в последний момент.

Черные проемы лифтовых шахт зияли дальше по коридору, шесть штук, как и должно было быть на карте. Из них дул ветер – слабый, пронизывающий, пахнущий солнечным теплом и пылью. Не мертвой пылью подземелья, а обычной, поднятой на хайвее.

В шахтах не хватало только лифтов.

Остатки створок не закрывали провалы, ведущие на нижние уровни базы. Никаких следов кабинок или канатов, только толстая светящаяся сеть, бегущая по стенам снизу вверх, точно виноград или светящийся плющ.

– Все развалилось. – Мириам покосилась на единственную кабинку, полускрытую покосившимися створками лифта, затем обернулась. – Может и правда лучше по лестнице?

– Нет. – качнула головой Би. – Теперь я тоже вижу, что это работает. Один механизм в этой шахте заменен на другой.

– И он повезет нас?

– Он поднял Арго… – Би решительно прикоснулась к узлу, и коридор озарила короткая вспышка. Что-то пришло в движение в ближайшей лифтовой шахте. Из темноты, вдоль мерцающих лент, уходящих в высоту, поднялась неровная платформа. Больше всего она напомнила Мириам днище кара, перевернутое и подвешенное на десятке тонких, почти прозрачных металлических нитей.

– Не стоит их касаться. – Сказала Би, тоже рассматривая нити. – Они выглядят опасными. Слишком тонкие.

Мириам осторожно ступила на платформу. Металл под ногами двинулся, и тут же вернулся на место – платформа продолжала висеть, не касаясь стен.

– Магнитное поле. – Сказала Би, заходя в лифт следом за Мириам. – Похоже на лифты Небесных.

– Они же не оборвутся? – Спросила Мириам, и тут же ответила сама себе. – Грузоподъемность платформы больше четырнадцати тысяч килограмм. Это очень много. Поехали?

– Да. – Би подняла голову, и платформа пришла в движение, мягко, и очень быстро. Узор на стенах стремительно побежал вниз, и у Мириам мгновенно заложило уши.

– Полторы минуты. – Би зачем-то достала лезвие из чехла на груди, и тут же спрятала обратно, видимо, проверяя, как легко оно выходит. – Что это за… существо на поверхности, рядом с Арго?

– Джон. – Припомнила Мириам. – Джон Риордан. Я тоже его видела. Он нес тебя сюда, после того, как…

– Ты видела, что там случилось?

– Я видела, как в тебя попали. Их было много, этих ангелов, сверху, и у них были прожектора, а потом… потом они стреляли в меня и в Арго.

– А затем?

– Ничего. Мы были уже внизу.

– Она… отбила нас, или просто вытащила тела из-под носа Небесных. Интересно, как?

– Может, спросить?

– Спросить? Здесь? Хотя, почему бы и нет, тут повсюду информационные каналы. Дай руку.

– Зачем?

– Передача будет надежней.

– Что?

Пальцы Би были холодными. Прикосновение отозвалось коротким электрическим разрядом, прошедшим сквозь запястье Мириам. Лифт продолжал нестись вверх, но где-то рядом с ним, в какой-то параллельной пустоте, засветились и побежали символы. Буквы, складывающиеся в команды:

ДОСТУП К ДАННЫМ ОТКРЫТ…

ЗАПРОС ПОСТРОЕН…

ДОСТУП ПОДТВЕРЖДЕН…

СИНХРОНИЗАЦИЯ СО СТРАЖЕМ МЕРТВЫХ ЗАВЕРШЕНА…

НАЧАТЬ ПЕРЕДАЧУ…

– «Интересно» – Успела подумать Мириам, прежде чем следующий электрический разряд открыл окно в еще одну параллельную реальность, в огромный зал с железобетонными колоннами, и обрушившейся секцией потолка. – «А Арго видел Иштар?»

Глава II.

Интермедия II.

– Покажешь грудь – скажу.

Женщина, сидящая за столом напротив Нильса Ланье, улыбнулась. Улыбка растянула тонкие губы, не коснувшись глаз – холодных, цвета зеленого льда. Но Ланье этого не заметил – он не смотрел ей в глаза. Впрочем, как и на грудь. Его больше интересовали ее руки, сложенные на столе. Загорелые предплечья, расчерченные белыми нитями шрамов, и тонкие красивые кисти, с длинными пальцами. Наемник знал, как много мужчин недооценили силу этих рук, и предпочитал не терять их из виду. Игольник, лежащий под его ладонью, на бедре, невидимый под столом, вовсе не придавал ему уверенности.

– Мальчишка. – Протянула она, улыбаясь. – Хоть и бородатый. Сколько ты в деле, Нильс? Лет десять? А хочешь только посмотреть? Стволы, женщины и кары любят решительных. Или ты забыл?

– Наслышан я о том, что ты любишь. – Криво улыбнулся Ланье в ответ. – Мое мнение такое, что лучше издали глянуть…

– …чем потом зубы глотать. – Закончила его собеседница уже без улыбки. – Мозги у тебя есть, Нильс, вот что приятно. И подход есть. Только вот настроения у меня нет.

– А я уже было начал надеяться. – Протянул Ланье. – Вдруг повезет, и ты, Джой, имя свое оправдаешь.

– Настроение мне подними, а там – кто знает…

– Анекдот рассказать?

Его собеседница выпрямилась, расправив плечи, прикрытые черными лакированными наплечниками, и в зале «Индюка» мгновенно сгустилось напряжение. Чуть шевельнулась пара наемников в черном, сидящих за спиной у Джой, и скрипнула броня у кого-то из людей Ланье, занявших места рядом, у стойки. Только монах, устроившийся в глубине зала, продолжал есть свой суп, и его ложка ритмично позвякивала в тишине.

– Нравишься ты мне, Нильс. – Произнесла наконец Джой. – Не так, чтобы пуговицы сами расстегивались, но послушать тебя приятно, да и выпить с тобой иногда. Глупостей не говоришь, опять же, что среди нашей братии редкость. Не хочу, чтобы мы из-за работы ссорились.