Текст книги "Дорога мертвых"

– Да, иногда, когда у Мари хорошее настроение. Она считает, что я на них плохо влияю. Но я никогда еще не видела новеньких, которые так одеты.

– Потому что они… – начала было Мари, но Мириам прервала ее:

– Тогда, может, вы покажете нам, где тут можно умыться?

Девушки переглянулись.

– Конечно. – Кивнула Мари. – Простите, что я сразу не догадалась. А вы поделитесь с нами своими планами?

– Мы пока не очень… – растерялась было Мириам, но в ее голове внезапно что-то щелкнуло, будто проскочил электрический разряд.

– «Если Джон был прав, у нас почти нет времени.» – Произнесла Би беззвучно. Не словами, а гораздо быстрее, как если бы вся фраза была картинкой, сжатой и уместившейся в один короткий звук. – «Я хочу знать, как защищать это место.»

– «Спросить у них?» – Ответить оказалось очень просто, Мириам будто подмигнула в ответ, только движение ресниц заняло бы гораздо больше времени.

– «Не похоже, что они могут знать. Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. Но у тебя, кажется, получилось с ними поладить. Узнай, сколько их, чем они здесь занимаются, и что умеют.»

– «А ты?»

– «Я займусь разведкой. Посмотрю на это все сверху.» – Последняя фраза включала в себя электронный образ недостроенного здания, возвышающегося над головой Мирам, тонких досок, переброшенных между перекрытиями, и самодельных лестниц, соединяющих горизонтальные балки. – «Туда уже кто-то забирался, и я осмотрю этот… Нексус.»

– «Тогда я пройдусь с ними, поговорю, узнаю сколько их, где здесь вода и еда.»

–… понимаем. – Закончила Мириам вслух прерванную фразу.

– Хорошо. – Вслух ответила Би, и это слово показалось Мириам медленными, и огромным, словно облако. – Я буду наверху.

– Опять? – удивилась Мари.

– На этот раз еще выше. – Улыбнулась Мириам. – Ну что, пойдем?

Она посмотрела вслед Би, уже пересекающей угол бетонного поля по направлению к ближайшей лесенке, ведущей на то, что должно было стать балками первого этажа – и заметила все еще висящую на свае портупею.

– «Твой нож!»

Би обернулась.

– «Захвати с собой, ремень неудобный, может лопнуть.»

– «Но он высоко.»

– «Не для тебя.»

Би направилась дальше, а Мириам оставалось только кивнуть, и подойти ближе к свае, чувствуя на себе взгляды девушек, один удивленный, а другой – любопытный, изучающий.

– «Да, не так уж и высоко.» – Подумала она, проведя языком по губам. – «Где она отталкивалась ногой? Если встать вот сюда, а потом сильно-сильно прыгнуть…»

– Вы же уже собрались? – Спросила она, отходя на шаг для короткого разбега. – Джон сказал, что нужно увезти вас, и еще книги. Их же не так много на самом деле, правда?

И, не оборачиваясь, почувствовала вспышку удивления.

– Их много, но это совсем не важно – мы не можем оставить их, даже если захотим.

– Не можете?

– Джон не сказал тебе? – Удивилась Мари. – Это же самое главное, чему она нас учила.

Мона рассмеялась, и ее смех повис в воздухе, среди невидимых электронных полотен, окутывающих остов древнего здания – еще одним, искрящимся, полотном.

– Все же так просто. Книги – это мы.

II.

На самом деле Мириам почти не хотелось умываться. Утренний ветерок, совсем не холодный, почему-то обжигал лицо, и она чувствовала себя бодрой и совершенно проснувшейся. К тому же присутствие девушек смущало ее. Мурашки бежали по коже при звуке их голосов, от самого ощущения их присутствия. Это напоминало ситуацию с Никки – как если бы они действительно были когда-то близки, и чужими у них быть уже не получалось.

Это казалось неправильным, сбивало с толку.

Ряд из восьми колонок располагался сразу за домиками у восточной стороны поля. Дальше начинались плоские холмы, с торчащими из них обломками стен и столбов, переходящие в предместья древнего города, темнеющего, точно грозовое облако, на фоне разгорающейся за ним зари. Колонки были старые, но краны и рычаги на них – новые, со следами ковки, которые Мириам опознала сразу. Новыми были также шарниры, и корыта из гнутого металла, сложенные в аккуратную стопку у крайней колонки, рядом с небольшим столбиком из ведер, вставленных друг в друга.

Две колонки были уже заняты, когда они подошли. Пара мальчишек и две девчонки лет пятнадцати, одетые в одинаковые белые блузы и черные брюки, умывались там, под присмотром юноши постарше – шумно, расплескивая воду и смеясь. При виде Мириам смех стих, но через несколько секунд возобновился. Огни вспыхнули ярче, но удивления в них не было – только любопытство.

– Привет! – Крикнул старший, помахал рукой, и все остальные повторили приветствие за ним, а потом вернулись к умыванию.

– Они думают, что ты новенькая. – Мари присела у крайней колонки, и одернула подол туники, под которой, как уже заметила Мириам, у нее ничего не было. – Мы обычно ходим с новичками. Но вот-вот они догадаются, что ты воин…

– И тогда точно все мальчишки будут рядом. – Хихикнула Мона, и подняла рычаг, так что вода хлынула в бетонный желоб, заливая ее босые ноги.

– А откуда вы берете воду? – Мириам провела рукой по холодному металлу рычага, затем окунула кисть в воду, холодную, пахнущую железом. И сама ответила на свой вопрос:

– Это скважина. Глубокая. И внизу насос, только какой-то странный – не знала, что насосы бывают из магнитов.

Мари недоуменно сморщила лоб.

– Откуда ты знаешь?

– Увидела. – Мириам плеснула воды себе в лицо, но холод не чувствовался, щеки горели. Тогда она припала к земле у колонки, сунув голову под струю воды.

– Ты умеешь такое видеть?

– А вы разве нет? – Фыркнула Мириам, едва расслышав ее вопрос.

– Я не понимаю, как это возможно. – Призналась Мона. – Я могу видеть только то, что чувствуют люди. Иногда то, что они думают. А скважины не думают.

– А вы обе… талантливые? – Мириам выпрямилась, отжимая волосы, и оглянулась на шум. К колонкам подходили еще две группы подростков, одна во главе с девушкой, другая – с юношей возраста Мириам, одетым в черный, явно ручного пошива комбинезон, со множеством карманов.

– Ты сказала это прямо как брат. – Грустно улыбнулась Мона. – Он, правда, называл это чувствительностью. Говорил, что мы чувствительные во всех смыслах. Еще бы, пересмотреть столько наших снов…

– Брат?

Подошедшие по очереди здоровались с Мириам. Один из подростков помладше попытался дотронуться до висящей на ее плече портупеи, и ей пришлось отстраниться, отойдя от колонки.

– Раньше с нами был брат. – Мона опустила глаза, глядя на прозрачные потоки, закручивающиеся вокруг ее узких лодыжек. – Он далеко видел, и мог отвести чужих, увести от нас. Только он так мог, больше никто.

– А потом он ушел. – Кивнула Мириам, пытаясь отжать майку. Во время умывания тонкая ткань промокла и стала почти прозрачной. – А сколько вас здесь? А то вчера вечером я не смогла сосчитать.

– Двенадцать. – Мари подсчитала что-то в уме, подняв глаза к небу. – Восьмерым от четырнадцати до шестнадцати, остальные чуть старше, как мы.

– «Это правда. Они почти все сейчас там, рядом с тобой.» – Электронное сообщение не содержало интонации, но несло в себе подпись, позволяющую безошибочно узнать Веронику. – «Мы видим сверху. У нас сильно модифицировано зрение – кажется, нам поменяли материал хрусталиков, или что-то в этом роде. Она точно не помнит, что, проспала на лекциях по медицине.»

– «Помолчи.» – Сообщение от Би прервало ее, проскочив электрической искрой.

– «Чувство юмора нам не починили, это жаль.» – Вероника ответила таким же коротким разрядом, заставив Мириам улыбнуться.

– То есть, у вас всего двенадцать книг? И все?

– Нет, что ты. – Мона скорчила забавную гримасу. – Книги не такие большие, и в одного человека помещается… помещается…

– У нее плохо с математикой. – Прервала ее Мари. – В ней одной – весь Шекспир, Джойс, Кафка, а еще Сартр и… не помню.

– Акутагава. – Медленно, чуть ли не по слогам, выговорила Мона. – А еще два инженерных справочника, и четыре энциклопедии.

– Это все названия? – удивилась Мириам. – Такие странные…

– Нет, что ты. – Еще больше удивилась Мари. – Это только имена писателей, а самих книг гораздо больше.

– И в каждом из вас их столько?

– Во многих больше. – с гордостью в голосе сказала Мари. – Во мне, например, более трехсот…

– …религия и философия. – Закончила за нее Мона. – Скучно. Они такие сложные, и противоречат друг другу.

– «Как интересно.» – Безмолвное сообщение Вероники было наполнено любопытством. – «Как бы я хотела увидеть все это, прочитать. Ребекка читала, когда-то, но мало. И мне так понравилось то, что она чувствовала тогда. Тоже так хочу!»

– «Я не знаю этих имен.» – Одернула ее Би. – «И никто, наверное, не знает. Эти книги – из списков сгоревших во время Второго конфликта. Она сохранила их, и дала этим детям. Зачем?»

– А вам… по пятнадцать? – Помедлив, спросила Мириам, справедливо рассудив, что все равно ничего не понимает из разговоров о книгах.

– Почти семнадцать. – Быстро ответила Мона. – То есть ей семнадцать, а мне будет, через три месяца. А вообще, ты откуда знаешь про брата? Ты видела его? Встречала?

– Вы назвали его Сломанной Маской?

– Неправда. – Нахмурилась Мари. – Для нас он всегда был просто братом… старшим. А звал себя так он сам.

– Он хотел понять, кто он такой. – Согласилась Мона. – Имя чем-то помогало ему, но потом он решил, что не найдет здесь ответа.

– Мы отговаривали его, но однажды утром проснулись – а его уже не было. А вы и правда его видели?

– Он помог нам. – Кивнула Мириам. – И это из-за него я теперь вижу цвета.

– Ну да. Обычно пробуждение занимает время, но самые талантливые могут проснуться сами. А брат умеет будить прикосновением.

– Как меня?

– Ну да. У тебя должен быть очень сильный талант, если ему это удалось. Иначе тебя бы не выбрали воином, верно?

– Он, кажется, сказал, что это получилось случайно, он не выбирал. А вы думаете, что у меня сильный… талант?

– А как же? – Удивилась Мари. – Разве люди могут разговаривать с колонками? Или так прыгать?

– А вы так не можете?

– Ну точно не все. Видимо, это дар воинов, а их пока не много. До тебя я не видела ни одного.

– И какие еще бывают эти… таланты?

– Обычно…– Мона задумалась. – Обычно они дремлют, пока человек не попадет сюда, и не проснется. Их тянет и зовет, но с возрастом зов становится слышен все хуже. Те, кто не просыпается, остаются просто людьми – чуть более сильными, чуть более выносливыми. Им везет, и у них все получается с техникой, обычно с любой, даже той, которая убивает. Пробуждаясь, талант усиливает эти сильные стороны…

– «Интересно.» – Передача Би вклинилась межу ее словами. – «Это объясняет твое умение стрелять, почти без тренировки. Может, просто вооружить всех этих детей?»

– …ну и добавляет новые. Обычно это чувствительность – возможность читать других, и, иногда, следы, которые остаются в воздухе и воде. А еще, иногда – это возможность чувствовать ее, и слышать, что она говорит.

– Я… слышала ее.

– Ну конечно, ты же посланница. Она редко говорит с нами прямо – разве что со всеми сразу, чтобы не оставалось вопросов. Тренировки усиливают таланты, и, обычно, к приезду цирка находится несколько учеников, готовых сойти за тренированных акробатов, фокусников, или борцов…

– Или актеров. – Добавила Мона. – Вот как мы.

– Это просто, на самом деле, и даже не очень честно – притворяться, и скрывать свою настоящую силу. Но это же временно, правда?

– И те, кто уехал… они до сих пор путешествуют с цирками?

– Нет конечно. – Мари задумчиво раскручивала свой браслет, состоящий из толстых медных нитей. Отмотав кусок нити, она перекусила ее, и принялась складывать во что-то вроде узелка. – Цирки нужны для того, чтобы привыкнуть к большому миру, не выделяться. А еще они попадают туда, куда нужно, проходят за любую стену, их принимают в любом городе. Те, кто прибывают на место, покидают цирк, и находят себе другую работу – там, где они нужнее всего.

– И таких было много?

– Не знаю, мы здесь не так давно. Джон говорит, что ритуал встречи, когда сюда съезжаются цирки, проводится вот уже двадцать лет. А брат… он действительно ничего тебе не рассказал?

– Нет, он… у него не было времени.

– И у него все хорошо? Я очень боялась, что у него будут проблемы.

– Какие? – Слегка удивилась Мириам. – При его… умениях?

– С девушками. – Замялась Мона, а Мари покачала головой. – Он такой… неопытный. Он же не готовился уехать, как все. Мы были ему как сестры, но мы же не… ну как бы…

– А одеваться вам не нужно, сестры?! – Светловолосый молодой человек в комбинезоне со множеством карманов, видимо, закончив умываться, подошел к их колонке. – Как спали, так и выбежали? Хотя о чем это я, спите то вы в меньшем.

– А ты завидуешь, да? – Притворно надула губки Мона. – Мне или ей?

Молодой человек рассмеялся, и, шлепнув по струе воды, льющейся из колонки, обрызгал ее с ног до головы. В ответ Мона подпрыгнула, подняв целый фонтан, так что досталось всем – Мари, светловолосому юноше, и даже Мириам, предусмотрительно отскочившей в сторону.

– Это Айс. – Недовольно сказала Мари, встряхнув головой, и продолжая складывать проволочную фигурку. – Он наш кузнец.

– И механик. – Юноша вытер лицо, с удовольствием разглядывая Мириам, чья мокрая майка, облепив ее, словно вторая кожа, уже ничего не скрывала. – А ты старше, чем обычные новички.

– Как ты угадал? – Мириам решительно выпрямилась, положив руку на пояс, и юноша заметно покраснел, все еще не отрывая от нее взгляда.

– Он талантливее, чем кажется на вид… – Мона выбралась из водного потока, встав на сухой бетон.

– И сколько ты собираешься так смотреть? – Спросила Мириам, начиная злиться. И удовлетворенно отметила еще одну вспышку смущения, окрасившую его цвета.

– Это у вас… нож?

Она бросила короткий взгляд на ремень, лежащий на ее плече.

– Был.

– Сломался? Можно взглянуть?

Мириам вытащила клинок из чехла, и, обойдя Мари, сидящую у колонки, протянула его юноше. Трое подростков, пришедших умываться вместе с ним, облепили его, заставив ее посторониться, и сойти с бетонной полосы на сухой песок.

Мона хихикнула.

– А я уже подумала, что ему интересно что-то еще, кроме железок.

Айс повернул клинок, разглядывая его при тусклом свете зари, отталкивая лезущие к нему руки.

– Кромка повреждена, блестит здесь и здесь, нужно переточить. Рукоятка… отверстий для крепления всего два, и оба рядом. Царапины. Он раскладывался?

– Да.

– А где рукоять?

Мириам извлекла из кармашка второй обломок, и бросила его механику. Тот поймал его левой рукой, осмотрел, затем наклонился, и сильно чиркнул им по бетонной плите под ногами.

Брызнули белые искры.

– Титановый сплав. – Он поднял брови. – Накладки из титана, никогда с ним не работал. Пластины из стали, с ними проще, но они просто сплавились. Титан тоже. Чем вы ее резали? Лазером? Нет, лазерный резак оставил бы тепловой узор… наверное. И вообще, такой большой, раскладной – разве им удобно резать?

– Наверное, им удобно рубить…

– Что… рубить? – Юноша отступил от нее, прижимая лезвие к себе. – Вы им сражались?

Смех у ближайших колонок стих, как если бы его выключили. Мальчишки, окружившие Айса, смотрели теперь только на Мириам.

– Не я. – Ответила она, нахмурившись. – Другая девушка…

– Ты покажешь нам, как это?

– Так! – Мари подняла голову, ее пальцы, работающие над проволокой, двигались словно сами по себе. – Вот-вот встанет солнце, а еще даже не все умылись! У нас нет времени, и она ничего не обязана тебе показывать! А ну быстро, мыться, по очереди! Мона, бегом одеваться…

– Ты покажешь нам, как сражаться? – Айс словно не услышал ее. Электрический щелчок снова пронизал Мириам, и она ощутила, как вспыхивают цвета Би, слушающей их разговор. Загораются ярко и страшно. Юный механик отступил от Мириам – как если бы разряд, несущий слова Би, ударил и его тоже.

– «Передай им, что скоро они увидят все сами. Увидят – и не захотят больше смотреть!»

III.

Дюжина молодых людей в белом и черном смотрели теперь только на Мириам. От пятнадцати до семнадцати лет, как и сказала Мари – никого старше Мириам среди них не видела. Недостроенный дом возвышался за их спинами прозрачной громадой, с переплетениями серых балок и синих антенн, освещенных розовыми лучами восходящего солнца. Мириам наконец увидела Би – та сидела у ближайшего угла, на высоте четырех этажей. Несмотря на виднеющиеся среди конструкций мостики и лесенки, было совершенно непонятно, как она туда забралась.

Айс, стоящий в первом ряду, медленно поднял руку с обломком навахи.

– Мы готовы. – Сказал он. – Ты поведешь нас?

Мари медленно поставила на колонку сплетенную ей фигурку, какое-то рогатое существо с прозрачными крыльями, и встала, между ним и Мириам.

– «Проблемы?» – Мелькнуло сообщение Би. – «Там только дети, и они не вооружены.»

– «Но если нужно.» – Продолжила Вероника. – «То мы будем у тебя через двенадцать секунд».

Мириам рефлекторно взглянула вверх, стараясь оценить расстояние от балки, приютившей Би, до бетонного поля внизу.

– Лучше не надо. – Сказала она вслух. Айс, проследив за ее взглядом, приоткрыл рот от удивления.

– Она пришла не для того, чтобы нас вести. – Заговорила Мари. – У нас уже есть миссия. Как сказал Джон – мы завтракаем, затем собираем вещи, и готовимся к ритуалу встречи.

– Пусть сама скажет. – Прервал ее Айс. – Все и правда заканчивается сегодня?

Мириам кивнула.

– Я не знаю, почему. – Заговорила она, осторожно подбирая слова. – Но Джон назвал это эвакуацией. Сказал, что рядом две банды, и уже через несколько часов они могут быть здесь.

– Разве мы не справимся с ними, если ты покажешь нам – как?

Цвета подростков, стоящих за его спиной, всколыхнулись. Точно огонь пожара, расширяясь и захватывая их одного за другим, как если бы их сознание было общим, разделяя чувства.

Или так и было?

– Нет. – Сказала Мари, и огонь остановился. – Это не твое дело.

– Почему ты так решила?

– Ты не воин. Богиня не сделала тебя воином.

– Не нужно родиться воином, чтобы драться. – Айс посмотрел на Мириам. – Это правда. Пусть она скажет.

– «К вам движется Арго.» – Сообщение Би содержало направление и скорость. – «Я попросила его поддержать тебя.»

– Да. – Согласилась Мириам, чувствуя некоторое облегчение. – Воинами становятся, когда очень нужно, а вы пока можете просто уйти.

– А если я не… – Айс запнулся.

– Кровь застыла, пальцы – лед, что-то страшное грядет… – В наступившей тишине прошептала Мона, спрятавшись за спиной Мари.

От края поля к Мириам медленно шел Арго, с мечом на плече. Подростки расступались перед ним, освобождая дорогу.

– Вам не нужно. – Продолжала Мириам. – Ваша богиня не хочет, чтобы вы дрались. Никто не хочет такого своим детям.

– Правильно. – Поддержала ее Мари. – Вы все знаете, к чему нас готовили. Наши миссии слишком важны, чтобы подвергать их риску.

Арго подошел и встал рядом с Мириам.

– Ты долго спал. – Тихо сказала она, отлично понимая, что стоящие перед ней подростки услышат ее в любом случае.

– Снилась всякая хрень. – Так же тихо ответил он. – Меня тут что, тоже знают?

– Нет, ты просто очень большой.

– Это тут все маленькие какие-то. – Он искоса посмотрел на Мону, снова отступившую под защиту Мари – И рыжие…

– Он шутит. – Быстро сказала Мириам, чувствуя напряжение, нарастающее в группе перед ними, и отражающееся в цветах гладиатора, как в зеркале.

– Пора. – Слово Арго упало, как тяжелый камень. – Слышали, что сказала малышка?

Напряжение всколыхнулось, расходясь кругами по маленькой толпе, и Айс, стоящий в его средоточии, шагнул вперед.

– Почему? – Спросил он. – Вы не хотите нашей помощи? Почему?

– Я бы не хотел… – Арго присел, опираясь на свой меч, так что его глаза оказались на уровне глаз Айса. – Чтобы вы путались под ногами. Реши вы драться – и нам придется думать еще о том, чтобы вас не поубивали. Так будет хуже.

– Осталось очень мало книг. – Поддержала его Мириам. – Я даже не знаю, сколько их потеряли. Так что вас терять нельзя.

– Книга – это вещь из бумаги. – Возразил Айс. – Мы не вещи.

Арго тяжело посмотрел на него. Его цветом была тоска, но не та, которую знала Мириам. Яркая, такая же, как их цвета, словно родившаяся только что, или всплывшая из памяти гладиатора.

Большой человек несколько секунд молчал, подбирая слова.

– Ты – это пара игольников. Эта красавица… – Он кивком указал на Мари – ракетомет, которым можно вдребезги разнести боевой кар. Для тех, кто сюда придет – вы и есть вещи, которыми можно убивать. Им не нужны ваши книги, знания, или что там еще у вас есть – они просто продадут вас, в обмен на оружие.

– Страшно. – Произнесла Мона, тихо и очень отчетливо, заставив Арго запнуться. – Старый страх, не перед тем, что будет – перед тем, что есть. Старая боль. Ты ведь на самом деле хорошо знаешь, что такое быть вещью? И ты тоже не видишь нас – для тебя есть только прошлое, с которым ты сейчас говоришь. Покажи мне, а я покажу им всем, о чем они просят…

Арго повернул голову – так могла бы повернуться орудийная башня у боевой машины древности. Мириам внезапно поняла, что он действительно почти не видит стоящих перед ним детей. Что-то билось в его цветах – живое, ищущее пути наверх. Как бабочка, ожившая осенью, ломающая стенки своего кокона, одну за другой.

– Покажи нам! – Повторила Мона, и Мириам внезапно поняла, что стоит слишком близко, к ней, и Арго. А бежать уже поздно.

И последняя стенка треснула.

«Он стоял, чувствуя босыми ступнями горячий шершавый бетон. Левый глаз не открывался, заплывая кровью. Но и правого было достаточно, чтобы различить фигуры людей, плавящиеся в солнечном сиянии вверху, над краями бетонной ямы.

Двое мальчишек, которых только что сбросили в яму, что-то кричали ему. Он не различал никакого смысла в их словах, радуясь неожиданной передышке. Горячий воздух разрывал истерзанные легкие, каждый вдох отдавался острой болью в левом боку – но он все еще мог дышать.

Один из двух мальчишек, видимо, посмелее, наклонился, подняв грубое лезвие, брошенное в яму вместе с ним. Второй держался за его плечо, словно не понимая, что происходит.

Оба были выше ростом, и старше. Тот, кого потом назовут Арго, смотрел на них снизу вверх, моргая одним глазом, и зачем-то считая вдохи – он умел считать только до трех, и счет все время повторялся.

Тех, с кем он уже дрался сегодня, было значительно больше, чем он смог бы сосчитать. Видимо, фигуры на краю ямы решили выяснить, сколько боев сможет пережить маленький упрямец, прежде чем сдохнуть – не понимая, что он вовсе не собирается умирать, пока ему есть, кого ненавидеть.

Лезвие дернулось вперед. Выпад был неловким. Тот, у кого все еще не было имени, отступил на шаг, и рассмеялся, хрипло и жутко, обнажая залитые алым редкие зубы – не потому, что ему было смешно.

Сил на крик больше не было. И нужно было еще вдохнуть, чтобы прыгнуть…»

Воспоминание Арго ударило Мириам, хлестнув невидимой ладонью по лицу и сердцу. С трудом удержавшись на ногах, она подняла глаза на его лицо – неподвижную жуткую маску, под которой, в бурлящем вихре цветов, проступали черты ребенка. Кто-то из молодых людей перед ними упал. Восклицания повисли в воздухе, а Мона внезапно села прямо на бетон, хватаясь за Мари и прижимая вторую руку к глазам.

– «Что он сделал?» – Сообщение Би прервало эффект от увиденного, словно порыв ветра, сдувший лишние мысли. – «Похоже на взрыв звуковой гранаты.»

– Хуже! – Вслух ответила Мириам, и дотронулась до его плеча. – Арго!

Призрачное лицо растаяло. Арго расправил плечи и открыл глаза, как и раньше, полные тоски.

– Этого ты хотел?! – Закричала Мириам, поворачиваясь к Айсу. – Ты доволен!?

Она запнулась, чувствуя, как ее захлестывает злость, причин которой она не понимает.

– Зачем он… так? – Айс обнял двух подростков, стоящих ближе всего к нему, и с трудом держащихся на ногах.

– Потому что у него не было выбора! – Выкрикнула Мириам, чувствуя, как к злости добавляется стыд, за этот крик, за свой срывающийся голос. – Он был ребенком! Хотели увидеть?! А теперь собирайтесь…

Она замолчала, переводя дыхание.

– Прямо сейчас? – Деловито спросила Мари, видимо, первой пришедшая в себя.

– Нет… есть еще немного времени. – Мириам взглянула на восток, где, сквозь скелеты городских башен уже просвечивал расплавленный металл восходящего солнца. – Всем нужно поесть, и начать собираться, очень быстро. Вы, трое, вы же сможете сделать так, чтобы все поторопились?

Мари кивнула, вытянула из-под ворота туники металлический медальон на тонкой цепочке, болтавшийся у нее на шее – и над полем разнесся тонкий свист.

– Завтрак! – Выкрикнула она. – Хватит реветь, поднимайтесь, кто там упал. Завтрак!

Айс ответил ей таким же свистом. Собравшись вокруг Мари, подростки уходили от бетонной полосы, оглядываясь на неподвижно замершего Арго. Их цвета были цветом его воспоминания, страхом и болью, будто отразившимися в огромном живом зеркале, и сейчас преломляющимися, дробящимися – словно солнечный луч, играющий в россыпи стеклянных бус.

– Как помочь ему? – Всхлипнула Мона. Айс, подошедший ближе, вопросительно взглянул на Мириам. Кроме них и Арго рядом уже не было никого.

– Делайте, что мы скажем. – Мириам с трудом оторвала взгляд от глаз Арго, от его цветов, меняющихся с каждой секундой, затягивающих в водоворот памяти, мелькание страшных образов, поглотивших гладиатора.

– Раньше так не было. – Тяжело уронил Арго, и Мириам вздрогнула. – Думал, что уже ничего не помню. Но она починила все хорошо. И было достаточно времени, чтобы подумать.

– Мона усилила воспоминание. – Прошептала Мириам в ответ. – Все видели, не только я.

– И ты тоже? Не хотел… показывать.

– Видимо, уже нельзя иначе. Я бы все равно увидела.

– Все равно не хотел.

– Я починю нож. – Сказал Айс, обнимая Мону. – Сейчас же пойду и починю. Просто сделаю рукоять покрепче.

– Я не верю. – Мона сбросила руку Айса со своего плеча. – Не верю, что у человека внутри может быть все так плохо.

– Может быть гораздо хуже. – Мириам взглянула вверх, на Би, молча наблюдающую за ними. – Но этого уже не исправишь.

Мона шагнула к ней – и замерла, рассматривая в упор. Украшения из медной проволоки в ее волосах раскачивались, гипнотизируя – коты, люди, и какие-то неизвестные существа, в которых смешивались человек и зверь.

– В тебе тоже это есть. – Прошептала она. – Страшное. Оно просто на дне. Не так, как у твоей подруги, или у него, а на самом дне, в глазах. Но если присмотреться…

– Пойдем! – Прервал ее Айс. Мона упрямо встряхнула головой, разметав рыжие волосы, и Арго удивленно посмотрел на нее сверху вниз.

– Я хочу помочь! И ему тоже! И той, что говорит со своей тенью там, наверху! Я хочу помочь, чтобы они не были… такими… сломанными, как этот нож, которым режут людей.

– Мона!

– Брат… мог бы. – Мона спрятала лицо в ладонях. – Если бы я позвала его, Айс, если бы не струсила вчера. И он не ушел бы, если бы мы любили его сильнее…

– Ушел. – Айс гладил ее по голове, успокаивая. – Его место было не здесь, и он ушел, чтобы понять, что еще он может сделать. И наверняка сделал. Правда ведь?

– Правда. – Подтвердила Мириам. – Он спас нас всех, хотя мог просто пройти мимо.

– А что могу я? – Всхлипнула Мона. – Я не мой брат, я только чувствую сильнее других. Но как починить, Айс? Для этого нет ни молотка, ни огня, чтобы соединить то, что было разорвано.

– Никто не сломан. – С какой-то непривычной, невозможной мягкостью в голосе заговорил Арго, и Мона затихла. – Мы просто такие, как есть. Для того, чтобы выковать клинок, нужно взять железную полосу, согнуть ее много раз, и бить по ней молотком со всей дури. Человеку больно, когда его бьют, но обратно ничего не вернуть. Не распрямить железо.

– Кости срастаются. – Чуть слышно ответила Мона. – Раны заживают. Но я все еще не знаю, как помочь.

– И я не знаю.

– Словами. – Мириам прикусила губу, глядя на Арго. – Это же так просто. Нужны только правильные слова.

– Правильные? – Глаза Моны широко распахнулись. – Какие слова правильные?

– Чем больше ты знаешь человека – тем больше понимаешь, какие. – Мириам снова посмотрела вверх. – Но сейчас совсем нет для этого времени – вам нужно поесть, и собираться.

– А вам?

– А мы будем готовиться. Я отнесу еду наверх, а потом мы посмотрим.

V.

Бисквит оказался похож на обычный хлеб, только сладкий, и легкий.

Его ломти, переложенные вяленым мясом, почти ничего не весили. Мириам, прижимая к себе жестяную тарелку и пользуясь только одной рукой, без особого труда взобралась по деревянной лесенке на широкую балку, идущую вдоль границы поля на высоте трех человеческих ростов. Дальше оказалось сложнее. Следующая лесенка оказалась еще более хрупкой, и дрожала под ногами не только от ее шагов, но и от слабых порывов ветра, пронизывающих пустой скелет здания. Осторожно ступая по очередной балке к мостику, переброшенному через рассеченный трещиной угол, Мириам старалась не смотреть вниз. Хотя высота не была большой, поверхность бетонного поля казалась опасно далекой.

Мостик, представляющий собой одну, довольно тонкую, доску, дрожал под ногами еще сильнее, чем лестница. Мириам предпочла пробежать последние несколько шагов – и в недоумении остановилась перед следующей лестницей. Вернее, ее подобием, состоящим из десятка железных штырей, вбитых в вертикальную балку один над другим.

Взобраться здесь оказалось сложнее. Несколько раз Мириам приходилось выпускать штырь, прыгать вверх и сразу хвататься за следующий свободной рукой, на короткое мгновение буквально повисая в воздухе. Такой способ взбираться показался бы ей безумием еще несколько недель назад – но теперь это было легко и естественно, тем более, что ей удалось не уронить тарелку.

Би сидела на противоположном углу здания, еще на этаж выше, но пройти к ней оказалось легко. По скрещениям несущих балок, а затем по длинной вибрирующей металлической полосе, прибитой к бетону уже знакомыми железными штырями, и ведущей наверх, словно наклонный мост.

Отсюда смотреть вниз не хотелось совсем, и Мириам почувствовала облегчение, когда неровно обрезанный край полосы остался позади.

– Я взяла тебе поесть. – Сказала она, и Би кивнула, не отводя взгляда от пустыни перед ней. – Оно правда все не горячее, но ты же не ела со вчерашнего… Вообще, когда мы ели в последний раз?

– Не знаю. – Би взглянула на тарелку, которую Мириам поставила ей на колени. – Тут для меня слишком много.

– Эй, я же лезла с ней сюда!

– Спасибо, я проголодалась. – Голос Вероники прозвучал откуда-то со стороны, из пустоты перед Би.

– А я не очень. – Задумчиво ответила та.

– Тогда поешьте по очереди. – Предложила Мириам, и уселась рядом, свесив ноги в пустоту.

Би удивленно посмотрела на нее, а Вероника расхохоталась.

– И кто, по твоему, должен есть первым? – Спросила она, отсмеявшись.

– Ну, тот, кто голоднее, наверное…