Текст книги "Время желаний"

– Должен?

– Ну, не должен… – пожевал нижнюю губу Джованни. – Сам знаешь, как неопределенны предвидения. Ты как-то связан с происходящими событиями, даже сейчас. Твое присутствие необходимо, чтобы в них разобраться.

– Потрясающе! – Я вложил в восклицание весь накопленный сарказм. – Что еще она напророчила?

– Ничего, – уныло ответствовал Инквизитор. – Я поначалу тоже отнесся скептически. Не поверил, что она способна вплести тебя в картину будущего. Но потом ты рассказал про петлю, и пришлось пересмотреть свои взгляды. Если Меган предсказала твои действия однажды, значит, может предсказать и второй раз.

– А если я откажусь?

Джованни вздохнул.

– Твое право. Держать насильно не станем. Все договоренности остаются в силе. Трансфер до Самары мы обеспечим… – Он развел руками. – Юра, не хочу на тебя давить, ты и так здорово помог. Требовать большего – грех. Но раз уж ты оказался вовлеченным в дело, прошу помочь еще раз. Пусть и в такой неопределенной форме.

– Начинаю подозревать, что за сбитым самолетом стоит Инквизиция, – пробормотал я.

– Юра! Даю слово, я ничего не знаю об утреннем покушении! Я не знаю, кто снял с людей ауры, мне неизвестен способ, которым убили Герасимова! Хочешь, поклянусь Тьмой?

Джованни замер в театральной позе – одна рука на сердце, другая протянута ко мне. Подмывало сказать «хочу», но я ему верил. Клятвой не шутят. Если понадобится, он призовет Тьму и повторит сказанное.

И все-таки он что-то скрывал. Я для него был фигурой. Возможно, сильной и важной – ферзем или даже королем, – но именно фигурой. Не партнером, сидящим за доской. Это тоже следовало учитывать. И все же…

– Квартира меня устроит.

Джованни расцвел.

– Юра, я знал, что на тебя можно положиться! Если будут вопросы или возникнут проблемы, мой телефон доступен всегда. Обещаю, что сделаю все для их разрешения! А сейчас мы раздавим бутылочку винца и еще раз хорошенько все обмозгуем. Как говорится, ум хорошо, а два лучше.

Я не успел ответить. Хлопнула входная дверь и на кухню с бутылкой вина прошлепала Меган. Инквизиторы всегда славились работой в команде.

* * *

Следующие два дня прошли в праздном безделье. Никто не пытался меня убить, не подкидывал головоломок, не тревожил новыми «просьбами». Даже наружку не стали выставлять. Зачем? Если Меган может худо-бедно читать мое будущее, в прямом наблюдении нет необходимости.

В любом случае я был предоставлен самому себе. Тут Джованни не соврал. И потому я жарился на солнце, потягивал белое вино и понемногу восстанавливал растраченную на Герасимова Силу. Успел даже выйти в море на яхте и подержать в руках ракетку.

С пинг-понгом роман у меня затяжной. Всерьез я увлекался им дважды. В начале двадцатого века, когда ракетки представляли собой обтянутые бархатом деревяшки, и в конце пятидесятых во время путешествия в Японию. Тогда приятель-маг познакомил меня с новейшими достижениями в области перекидывания шарика – сантиметровой резиновой губкой, пришедшей на смену бархату, и невиданным доселе приемом под названием «топ-спин».

Наблюдение за эволюцией – одно из удовольствий, доступных лишь Иным. Не важно, идет ли речь об эволюции самолетов, крое платья или трансформациях теннисной ракетки.

Люди не склонны к созерцанию. Их жизнь коротка, они находятся внутри нее и не способны взглянуть на процесс со стороны. Когда заходит речь о самолетах, людей волнуют лишь комфорт салона и цена билетов. Эволюцию одежды они называют модой и подбирают костюм в соответствии с новыми веяниями. При покупке ракетки их интересует лишь одно: насколько легко они будут одерживать победы.

Конечно, есть те, кто специально изучает предмет, претендуя на звание историка или эксперта. Но даже они относятся к эволюции как к науке, набору фактов и событий. Они не умеют просто наблюдать…

Уделив теннису час, я зашел в магазин прикупить продукты на ужин. Мог бы, конечно, заказать еду в ресторане, благо в курортной зоне имя им – легион, но я предпочитаю готовить сам.

Уже стемнело, когда я выбрался на ухоженный, с любовью отделанный балкон с чашкой кофе. День пролетел незаметно, как и полагается при правильно организованном отдыхе. И все-таки легкое неудовлетворение осталось.

Казалось, Иным некуда спешить. Что такое лишний день, неделя или даже год для существа, разменявшего не одно столетие? И все-таки… все-таки бездействие действовало на нервы. Вернись я в Самару, выкинул бы историю с аурами из головы. В конце концов, у меня достаточно дел в Дозоре, а тут… выругавшись, я достал мобильник и набрал номер Марины.

Чертов Джованни, неужели он рассчитывал именно на такую реакцию?

– Легок на помине, – радостно поприветствовала меня ведьма. – Только что отзвонился наш дорогой Инквизитор. Спрашивал, что удалось выяснить, велел поделиться результатами с тобой.

– Понятно… – Я подавил желание швырнуть мобильник в угол, взять попутку и сесть на первый же попавшийся самолет.

– Прозвучало так, будто я тебя огорчила, – делано смутилась Марина. – Юрий, что у вас творится?

– Не знаю. А то, что знаю, рассказать не могу. На мне сейчас столько печатей карающего огня, что хватит пробудить Везувий.

– Понятненько… – протянула Марина. – Тогда слушай. Джованни был прав, с веткой все не так просто. С чертополохом я угадала, только вот в Крыму он не растет. Это так называемый Carduus sardous – чертополох сардинский. А дальше еще интересней. То зеленое, извини за выражение, говно, в котором он перемазан, на самом деле природный краситель. Причем не простой, а смесь экстрактов из вайды красильной и вереска. Что-то из репертуара друидов, кельтов и прочих англосаксов.

– Я был уверен, что сардинский чертополох растет в Италии, – пробормотал я.

– А также во Франции, Испании и Британии, – продолжила ведьма. – Классика жанра: круг из чертополоха, руны, выведенные природным красителем… Разве что девственницы на алтаре не хватает.

Я буркнул что-то неопределенное.

– Вот-вот, – поддакнула Марина. – Чушь все это. Я не про жертву, если что, я про подобные ритуалы. Во-первых, разница между сортами, ох, прости, видами чертополоха – ничтожна. Тащить в Крым сардинский чертополох никакого смысла нет.

– Возможно, гастролер – европеец, – предположил я. – Привез ингредиенты из дома, чтобы не заниматься сбором гербария на месте.

– Возможно, – согласилась ведьма. – Но остальное не менее бредово. Краска нужна для нанесения рун, понимаешь? Важны руны, а не то, чем они нарисованы. Натуральный краситель, синтетический да хоть пищевой – разницы никакой! Я бы еще поняла, если бы рисовали кровью, от нее хоть какой-то прок, а заморачиваться на возню с натуральными красками – выше моего понимания. Да еще получать зеленый цвет путем смешения синего с желтым! Ладно, ирландцы на зеленом помешаны, везде его совали, но тут…

Я выдержал небольшую паузу и осведомился:

– Твоя версия?

Мне показалось, Марина улыбается.

– Моя версия, Юрий, исполнитель ритуала – криворукий некомпетентный болван, – сладко проговорила она.

Некоторое время я переваривал услышанное. Потом уточнил:

– Он просто скопировал внешнюю сторону?

– Почему же, не обязательно внешнюю, – охотно пояснила ведьма. – Возможно, ритуал прошел успешно, и дурачок достиг желаемого. Но суть ты уловил верно. У него нет практического опыта ведьмовства. Он откопал где-то книгу с описанием древних ритуалов и тупо повторил один из них строчка в строчку, не задумываясь и не понимая, что и как работает.

– Любопытно… Насколько я понимаю, установить ритуал невозможно?

– Правильно понимаешь. Чертополох – распространенный компонент…

– А краска – это просто краска, – закончил я.

– Именно. Что-нибудь прояснилось?

Я покачал головой, опомнился и произнес:

– Скорее, еще больше запуталось. Такое ощущение, будто несмышленый ребенок получил доступ к высшей магии и от души куролесит.

– Я примерно то же сказала Джованни, – призналась ведьма. – Будто маг нашел книгу с крутыми заклинаниями и пробует их одно за другим. То самолет собьет, то ауру снимет, то ритуал друидский исполнит.

– Неплохая версия.

– Ага, – засмеялась она. – Ты держи меня в курсе, насколько возможно. Чем смогу помогу. Не нравятся мне инквизиторские пляски. Не люблю, когда меня используют втемную. Сама люблю, но не наоборот.

– Понимаю. Можно личный вопрос?

– Валяй.

– Откуда у тебя такой лексикон: валяй, тупо, крутые?

Ведьма фыркнула в трубку.

– Не обращай внимания, это чисто женское. Механизм психозащиты, если хочешь. Кто-то играет в мудрую старуху, кто-то в свойскую девчонку. Не поверишь, я недавно в кино ходила, смотрела, как гигантские роботы молотят друг друга. А потом, после сеанса, двадцатилетнего парня на секс развела. Сама не знаю зачем.

Я усмехнулся.

– Имя вам – коварство. Он же тебе в праправнуки годится.

– Да если бы в праправнуки, – вздохнула ведьма. – Ладно, бывай, служивый.

* * *

Поспать толком не удалось. До поздней ночи я пытался выстроить разрозненные факты в сколь-либо стройную схему и лег только под утро. А в шесть часов в дверь позвонили.

К слову, дверные звонки выдают звонящего с головой. Суетливая трель агитаторов, что обошли сотню квартир и готовы обойти еще столько же. Лихорадочный звонок соседа затопленного и любопытствующий – соседа, у которого тоже пропала холодная вода. Обреченный звонок иммигранта-погорельца, выпрашивающего милостыню, и молодцеватый звонок коммивояжера.

Утренний звонок был негромким, интеллигентным звонком уверенного в себе человека. И открывая дверь, я уже знал, кого увижу.

Джованни, в белом костюме и светлом галстуке, коснулся края белой же шляпы.

– Прошу прощения за столь ранний визит, но обстоятельства вынуждают.

Я молча отступил, освобождая проход. Инквизитор улыбнулся.

– Я подожду снаружи. Мы тут кое-что нашли, думаю, тебе тоже следует это видеть.

На сборы ушло несколько минут. До армейских рекордов, конечно, далеко, но гражданским такие скорости недоступны.

У подъезда ждала машина. Мысленно я готовился к «паккарду» или «линкольну» прямиком из шестидесятых, но узрел лишь пыльный синий «шевроле», не очень-то гармонирующий с образом Инквизитора-в-белом. Да еще и без водителя – Джованни сел за руль лично. Что ж, по крайней мере не похоже на арест и этапирование в зал Трибунала. Не то чтобы я чувствовал за собой вину, однако события последних дней вынуждали во всем искать подвох.

Пока машина петляла по узким алуштинским улицам, пока неслась по загородной трассе, Инквизитор хранил молчание. Разве что на выезде из города, раскурив бочкообразную сигару, посетовал, что кубинские сигары уже не те. Страдалец.

До Партенита мы добрались за полчаса. Могли и быстрее, но Джованни предпочитал не гнать лошадей. Причем не только в переносном смысле.

До сих пор помню наше унылое путешествие из Рима в Париж. Никогда не считал себя лихим наездником, но в те дни не раз испытывал желание хорошенько хлестнуть инквизиторского мерина по крупу. Для бодрости. Хлестать самого Инквизитора не полагалось по статусу.

– Ты, Юра, не думай, я не драмы ради молчание храню, – сказал Джованни, когда мы нырнули в узкую тенистую аллею. – Я пока сам ничего не видел. Когда сообщили о находке, послал опергруппу и сразу отправился к тебе. Так что будем разбираться вместе. Как в старые добрые. Помнишь, как мы кровососа в Лонжюмо выкуривали?

– Не поверишь, только что вспоминал то путешествие.

– Да-а, – протянул Джовании. – Славные были времена. Кажется, тут.

«Шевроле» проскользнул мимо пустующей будки охранника и остановился у входа в пансионат, весьма симпатичный по провинциальным меркам. Общая беда такого рода архитектуры – отсутствие индивидуального стиля и утонченности. Но тут ребята старались и даже не скатились в аляповатую безвкусицу.

Территория тоже оставила благоприятное впечатление. Ухоженный газон, чистые, сверкающие всеми оттенками голубого скамейки. Сухие ветки на деревьях спилены, около урн ни банок, ни окурков. А еще здесь ощущалась какая-то особая атмосфера уюта. Что-то неуловимое, складывающееся из тысячи незаметных деталей.

– Приятное место, – аккуратно водружая на голову шляпу, оценил Джованни.

– Не поспоришь, – согласился я.

– А тебе лишь бы спорить, – хлопнул меня по плечу Инквизитор. – А вот и кавалерия.

В роли кавалерии выступали близняшки-вампиры. Те самые, что сопровождали меня в Москве. Видимо, они входили в личную гвардию Джованни. Выглядели упыри столь же карикатурно: черные лакированные туфли, темные костюмы, темные очки. Выйдя из пансионата, они приветствовали меня коротким кивком и, подобно почетному караулу, встали по обе стороны двери, пропуская нас внутрь.

Холл пансионата тоже был отделан на совесть: плитка «под глину», кожаные диваны и кресла, прохлада кондиционеров и ненавязчивый аромат полевых трав.

Стойка администратора пустовала, из коридоров не доносилось ни звука. Видимо, Инквизиция взяла здание под полный контроль. Хотя ни Сферы Отрицания, ни характерного «запаха» «Морфея» я не почувствовал. Как и следов других заклинаний. Любопытно.

– Без четверти семь, – вполголоса заметил Джованни. – Отдыхающие еще спят, не будем их тревожить без нужды.

– Я думал, вы контролируете здание.

– Контролируем. Но тут такое дело… В общем, сам увидишь.

И я увидел.

* * *

Они просто спали. Спокойным умиротворенным сном беззаботных людей. Людей, свободных от дрязг и волнений. Людей, свободных от проблем и обязанностей. Людей, которым некуда и незачем спешить. Людей, лишенных аур. Мужчины, женщины, дети. Живущие в номерах парами и по трое. Одиночки и семьи.

– Всего тридцать девять человек, – приглушенно сказал Джованни, когда мы закончили осмотр. – «Морфей» на них не действует, как и Доминанта. Так что лучше вести себя тихо.

– Давно они здесь?

– Пока выясняем. – Инквизитор бесшумно открыл дверь в конце коридора. – Пойдем-ка присядем.

Мы прошли в пустующий номер – аккуратную комнату с новеньким линолеумом, широкоугольным телевизором на стене и шуршащим блоком сплит-системы. Инквизитор достал из холодильника бутылку минеральной воды, булку, головку сыра, палку копченой колбасы и несколько плиток шоколада.

– Как говорится, чем богаты. – Он выложил снедь на стол. – Парни час назад подъехали, купили, что было, по дороге.

– Много вас?

– Кроме нас, шестеро. По сути, я задействовал всех свободных боевиков. Вампиров ты видел. Оборотни обходят территорию. Специалист работает с персоналом, его прикрывает боевой маг. Меган подъедет позже. Плюс Дозоры. Я попросил делегировать сотрудников для охраны здания. До выяснения обстоятельств.

– Понятно. – Признаться, ни черта мне было не понятно. Обыденная, умиротворяющая обстановка действовала на нервы. Найди мы залитые кровью номера, я бы чувствовал себя спокойнее. – И что с персоналом?

– Ему очень тщательно прополоскали мозги. До состояния сомнамбул, которые выполняют лишь прямые обязанности – обслуживают постояльцев, ездят за продуктами, следят, чтобы на территорию не проникли посторонние.

Джованни сосредоточенно понюхал сыр и соорудил бутерброд.

– Собственно, так их и нашли, – продолжил он. – Местная жительница, Темная Иная. Магичка, но слабая, где-то пятый-шестой уровень. Вчера вечером вышла за продуктами и столкнулась в магазине с местной кухаркой или кто там за продукты отвечает. Говорит, та как деревянная была, глаза стеклянные, двигается словно кукла. Ну, магичка ее и просветила. Какое на кухарке заклинание, конечно, не поняла, но в Дозор на всякий случай позвонила. А они связались со мной – я просил докладывать обо всем необычном. Послал ребят, они приехали сюда; благо, магичка за кухаркой проследила. Вампиры не сразу поняли, в чем дело. Внешне-то благодать, никакой магии в помине, люди по номерам сидят, телевизоры смотрят. Начали проверять персонал – все как один под воздействием. Решили допросить постояльцев, может, кто что видел. Тут-то все и выяснилось…

Джованни с выражением глубокой печали надкусил бутерброд. Его брови страдальчески изогнулись, но он стоически жевал, пока не проглотил последний кусочек.

– Беда в том, что у постояльцев нет паспортов, поэтому установить личности быстро не получилось. Часть числится без вести пропавшими. Помнишь, я говорил, что в этом сезоне потеряшек многовато? Вот, нашлись, бедолаги.

– Что-то ты подозрительно спокоен, – заметил я. – На твоих глазах происходит катастрофа, а ты даже в ус не дуешь.

– Знаешь, Юра, – Джованни собрал второй бутерброд, – кажется, я переступил ту черту, до которой удивляешься происходящему. Считай, прыгнул в кроличью нору. Ты, конечно, читал Кэрролла? Так вот – это оно. Если вечером придется пить чай со Шляпником и Белым Кроликом, я ничуть не удивлюсь.

Год назад я считал, что аура – неотъемлемая часть человека. Неделю назад – что избавить от нее может лишь Тигр, приходящий на Землю раз в столетие. Сегодня выяснилось, что ауры сдирают у нас под носом в промышленных масштабах. Причем овец не только стригут, их заботливо определяют в стойла, подносят им корм, следят, чтобы не скопился навоз. Все, Юра, баста. С меня хватит. Закончу это дело и подам в отставку. Куплю домик на берегу моря, выстрою забор, заведу сторожевого пса. К черту мироздание, преподносящее такие сюрпризы! Я всегда был игроком, Юра, и неплохим, черт возьми, игроком! Но играть партию, правила которой меняются каждый год, – увольте!

Я засмеялся.

– Ты просто старый ворчун.

– Еще один нашелся, – недовольно пробурчал Джованни. – Смотри, насмешки над Инквизитором до добра не доводят.

– В последнее время слишком много вещей норовят не довести меня до добра, – заметил я. – Одной больше, одной меньше…

– И то верно. – Джованни вздохнул и принялся за второй бутерброд.

* * *

«Специалистом» оказался худощавый бледный юноша в стального цвета рубашке и серых брюках. Очки в тонкой серебряной оправе и неуловимый для людей запах тлена довершали образ. Кажется, я видел его раньше, но вспомнить имя так и не сумел. А может быть, нас просто не представляли.

Мы пожали друг другу руки; хватку вампир имел железную.

– Я не случайно вызвал Димитрия, – пояснил Джованни. – У него, как бы это сказать, свои методы, от которых не так просто защититься. Он не раз приходил на помощь, когда пасовали весьма сильные маги.

– Увы, сегодня не тот случай, – виновато кашлянул вампир. – Ментального блока в привычном смысле нет. Им просто внедрили незатейливую программу действий: заботиться о пациентах, следить за собой, свести к минимуму контакты с семьей и друзьями. Довольно примитивная программа, если честно. Или составлена в спешке, или автор слабо разбирается в вопросе. Но внедрена в сознание очень искусно. Даже не знаю, с кем из мастеров сравнить. – Парень развел руками.

Мы с Джованни переглянулись.

– Знакомая ситуация, – пробормотал Инквизитор, – никудышная идея, но блестящее исполнение… Что-нибудь еще?

– Отдельные фрагменты памяти отсутствуют. Не заблокированы, а напрочь стерты. Видимо, творец пытался полностью уничтожить любое упоминание о себе. Вообще-то стереть память не трудно, но немного… неэстетично. Истинные мастера так не работают. Они подменят воспоминания, добавят несуществующие детали, скроют один пласт памяти под другим. А тут совершенно топорный подход, – сокрушенно покачал головой вампир. – Но надо отдать должное, удалены фрагменты виртуозно, – поспешно добавил он. – Работал хирург экстра-класса. Время выверено до секунды, никаких обрывков, никаких нитей, за которые можно тянуть. Даже обидно, что он не мыслит творчески. Все равно что обрабатывать алмазным резцом кирпичи…

– Я правильно понимаю, что вытянуть ничего не удастся? – уточнил Джованни.

Юноша развел руками.

– Я покопаюсь еще. Но это так, для очистки совести.

– А с… кхм… постояльцами работал?

– Пробовал, – неохотно ответил вампир. – Похоже, на них мой зов не действует. И взгляд. Как будто вместе с аурой уходит что-то еще. Душа, воля… не знаю. Не с чем работать.

– Ты владеешь гипнозом? – вмешался я.

– Что, простите? – удивленно спросил вампир. – В принципе владею, – помедлив, продолжил он. – Правда, давно не практиковал. С нашими возможностями – атавизм-с.

– А ты, дорогой, попробуй, – оживился Джованни. – Мысль-то дельная. Возможно… кхм… от мирских способов будет больше проку.

Вампир нехотя кивнул. Перспектива пересаживаться из спортивного авто в телегу его не прельщала.

– Пойдем-ка, прогуляемся, – предложил Джованни.

Мы вышли во двор. Вампиры-охранники проследили за нами взглядом, но сопровождать не стали. Патрулирующих территорию оборотней я по-прежнему не замечал. Молодцы ребята, хорошо работают.

Вся сила оборотней в скрытности и внезапности. Исчезнуть, появиться, вгрызться в горло до того, как противник успеет поднять руки. А иначе даже маг средней руки превратит их в жаркое. Не поможет ни чудовищная сила, ни сверхъестественная способность регенерировать ткани. Магические раны заживают куда хуже тех, что нанесены сталью и свинцом.

– Итак? – Джованни по-мальчишески запрыгнул на бордюр и, балансируя, пошел вперед. Кажется, увиденное в пансионате и впрямь произвело на старика впечатление. Энергия в Инквизиторе так и бурлила. И, судя по цирковым номерам, несколько мешала работе мозга.

– Что ты хочешь услышать? – осведомился я.

– Не знаю! Экспертную оценку! В конце концов, это ты, по прогнозу Меган, должен как-то помочь нашему расследованию.

– Может, тогда ее и спросим? – предложил я.

– Юра, – Джованни обернулся и посмотрел на меня с укоризной, – я же знаю, у тебя всегда что-то на уме. Я не прошу сорвать покров с тайны. Просто поделись соображениями, покумекаем вместе.

– Ты переоцениваешь мои способности к гаданию на кофейной гуще. Я не представляю, как удалить у людей ауры. У меня нет ни малейших догадок, зачем это делать. Единичный случай мог бы сойти за эксперимент или пробу сил. Но когда жертв полсотни, когда они заботливо складируются в одном месте… Прости, дружище, порадовать мне тебя нечем.

– Может быть, кто-то пытается создать персональную армию? – предположил Джованни. – Люди, невосприимчивые к ментальным заклинаниям? Как тебе идея?

– Мне показалось, они не слишком боеспособны, – заметил я. – И как бы это сказать… не слишком инициативны. По-моему, все, что они могут, – есть и самостоятельно ходить в туалет.

– Допустим, – легко согласился Джованни. – Тогда как тебе такой вариант: коллекционер… э… душ? Мы уже установили, что вместе с аурой люди лишаются чего-то…. кхм… назовем это душой.

Я ухмыльнулся.

– Точно, коллекционер душ. Люцифер. Велиал. Асмодей. Непонятно только, зачем он стаскивает жертвы в пансионат. Оставил бы на месте или похоронил в ближайшей канаве. Все меньше мороки.

– Возможно, ему потребно число диавола, – зловеще произнес Джованни. – И когда жертв станет шестьсот шестьдесят шесть…

– И этот человек требует от меня конструктива! – возмутился я.

– Хорошо-хорошо, – обозначая сдачу, поднял руки Инквизитор. – Прости, увлекся. Серьезно, Юра, неужели и впрямь ни одной мысли?

– Скорее всего наш похититель – мужчина, не юный. Вероятно, европеец. Скорее, из Западной Европы. Немного ретроград, немного сноб.

Я подумал и решил оставить последнее соображение при себе. Не стоило раскрывать все карты. Даже в беседе с союзником.

Джованни присвистнул.

– Неплохо для начала. Ну, насчет не юного мужчины я еще понять могу… хотя нет. Поясни по порядку. Ты же читал Ликока? Нет? Стивен Ликок – очень хороший канадский писатель. Он утверждал, что в каждой детективной истории Великого Сыщика должен сопровождать Простак, которому Сыщик будет объяснять ход своей мысли. Готов добровольно примерить роль на себя. Тем более что место Сыщика уже занято.

Я усмехнулся.

– Не относись к моим выводам слишком серьезно. Догадки – они догадки и есть. Две трети пленников – женщины, причем все не без изюминки. Наш похититель явно испытывает тягу к слабому полу.

Джованни белозубо улыбнулся.

– О да. По изюминкам ты у нас непререкаемый авторитет. – Он вдруг хихикнул. – А помнишь, как мы на Монмартре… Прости-прости. Просто вспомнилось. Что насчет остального?

– Возраст – почти догадка. Людей молодых привлекают другие типажи. Но тут, наверное, дело вкуса. Что касается Западной Европы, представь себя на его месте. Где бы ты организовал такой «пансионат»?

– Гм… – Инквизитор задумался. – Где-нибудь в глуши, подальше от… Ах, вот ты о чем!

– Именно. Полагаю, американец нашел бы глухую деревушку в Мексике. Русский забрался бы в Сибирь: у нас своих территорий хоть отбавляй. А для европейца…

– Глушь – это Россия, – подытожил Джованни. – Или Украина, – поспешно добавил он. – Прости, у нас в конторе переход Крыма в состав России – больная тема. Проклятые прогнозы: еще ничего не случилось, а мы уже делим сферы влияния и решаем, какую выгоду извлечь. – Он осекся и добавил тоном ниже: – Что ж, про европейца мысль интересная. Хотя и несколько… э… спорная. К примеру, почему он не выбрал ту же Сибирь?

– А ты можешь назвать хоть один город в Сибири?

Джованни задумался, потом неуверенно предположил:

– Владивосток? Архангельск… кажется.

– Вот-вот, – засмеялся я. – Незачет. Для вас, дорогие мои, территория за Уралом – большое белое пятно на карте. Да и сам Урал, по большому счету, тоже. Терра инкогнита, как сказали бы наши просвещенные предки.

– Это правда, – печально согласился Джованни. – Европейскую часть я знаю намного лучше. Москву, Петербург, Сталинград, вот опять же Самару… В любом случае мне нравится ход твоих мыслей. Видишь ли, с нашей стороны в деле произошел прорыв, и твои наблюдения могут прийтись как нельзя кстати.

* * *

Парковая зона закончилась. Меж деревьев блеснуло море.

Мимо пробежала стайка загорелых ребятишек с вечно расцарапанными коленками. Сидящий на скамье аксакал в светлом клетчатом кепи сделал замечание, дети не обратили на него никакого внимания. Под ручку прошествовала чета: миленькая, не старше двадцати, девушка и сорокалетний гражданин с солидным пивным брюхом и красной бычьей шеей. На пальцах блестели обручальные кольца. Превратности судьбы.

Джованни с сомнением огляделся и развернулся на сто восемьдесят, шумная курортная зона его не прельщала. Мы вновь нырнули в тень деревьев.

– Нашли мы источник твоего свечения, – поведал Инквизитор, – который, кстати, не имеет никакого отношения к стертым аурам. Тут ты ошибся. Я мог бы и сам догадаться, но тогда все было… кхм… слишком необычно, и я несколько… э… растерялся. Ты помнишь, как в девятнадцатом веке все сходили с ума по фотографии? Люди, Иные – не важно, общее поветрие. Ничего удивительного, конечно, я по молодости тоже баловался с camera obscūra. Моментально нашлись и те, кто хотел приспособить фотографию для наших сверхъестественных нужд. Некоторые идеи, надо сказать, оказались весьма остроумны, хоть и не принесли большой пользы. Но получилось и несколько практических воплощений. Не знаю, слышал ли ты про Джонатана Локка. Талантливый паренек, из наших, и очень увлеченный, а в фотографии души не чаял. Он и с Тальботом работал, и впоследствии с Максвеллом. А в конце века создал устройство, артефакт, способный воспроизвести человеческую ауру. Именно воспроизвести, запечатлеть ее на пластинке Локку никак не удавалось. Внешне устройство похоже на фотоаппарат. Говоря языком науки, оно переводит картину, видимую лишь сумеречным зрением, в световой диапазон. Примерно как с твоей вазой. Только ты воссоздавал ауру по памяти, а устройство Локка позволяло скопировать ее с живого человека. Примечательно, что работало оно и в нашем мире, и в Сумраке; проекции получались одинаково четкими.

Я неопределенно хмыкнул.

– То облако мало походило на слепок ауры.

– Оно частично рассеялось, – пояснил Джованни. – Уверен, зайди Герасимов раньше, он увидел бы полноценную картину. Собственно, это даже не мои предположения. Локк провел серию экспериментов, вывел точное время рассеивания и его результат. Поверь, совпадение с нашим случаем более чем убедительное.

– И что было дальше?

– А ничего. Насколько я знаю, запечатлеть ауры на пластину или кристалл Локку так и не удалось. А в Первую мировую у него случилась неудачная дуэль. – Джованни коснулся края шляпы. – Аппарат сохранился и был помещен в хранилище Инквизиции как единственный образчик техники подобного рода. Интересовались им трижды. Последний раз в шестидесятых – ваш, кстати, соотечественник. Он желал использовать его в медицинских целях, исследовать ауры людей, которых называл… да, точно, совестью нации.

Он покосился на меня, ожидая разъяснений. Я промолчал.

– Так вот, ничего у него не вышло. Аппарат вернули в хранилище, где он и покоился до недавнего времени…

– Дружище, – не вытерпел я, – не тяни кота за хвост.

– Кота за хвост… – Джованни аж причмокнул. – Какое образное сравнение! Так вот, подхожу к главному. Как ты помнишь, за последние десять лет у нас произошло два громких инцидента, связанных с… э… нелегальным захватом артефактов. Первый раз, когда безумное скандинавское братство похитило Коготь Фафнира, и второй…

– Когда один из ваших сотрудников пытался разрушить Венец Творения. Я в курсе.

– Эдгар, – с грустью уточнил Джованни. – Его звали Эдгар. А ведь такой рассудительный был, такие надежды подавал… – Инквизитор вздохнул. – После первого… кхм… инцидента мы изрядно переработали систему безопасности. Перетряхнули пропахшие нафталином заклинания, привлекли молодых перспективных специалистов, заново отстроили крепость. Но мы не ждали предательства. Все-таки в Инквизицию попадают Иные с… э-э… определенным типом мышления. Мы, скажем так, не склонны поддаваться мирским страстям. Однако смерть жены оказалась для Эдгара слишком большим потрясением. Очень, очень печальная история. И что еще печальнее, она заставила нас обратить взор друг на друга. Начались проверки, инвентаризация, хотели даже создать службу внутренней безопасности. Но новых нарушений не выявили, и все немного успокоились. Начальство постановило: признать инцидент единичным и с гибелью Эдгара исчерпанным. Однако постановление постановлением, а гайки все-таки закрутили. Охрану хранилищ усилили, все артефакты проверили и описали. Аппарат Локка был на месте…

– А теперь его нет. И все ваши усилия оказались напрасны, – подвел я итог.

– И это очень большая проблема, – мрачно резюмировал Джованни. – Выкрасть его крайне непросто даже для Инквизитора с высоким статусом. Или кто-то нашел лазейку…

– …или работала группа злоумышленников, – закончил я. – По предварительному сговору и с особым цинизмом.

Джованни поник.

– Я искренне надеюсь на лазейку. Только Инквизиторов-ренегатов нам не хватало.

– Что-нибудь еще пропало? – спросил я.

– На первый взгляд, ничего, но необходима полная проверка, чтобы сказать наверняка.