Текст книги "Размышления о Греции. От прибытия короля до конца 1834 года"

Политические взгляды Персиани вполне соответствовали той степени благонадежности, которая требовалась от сотрудников российского МИД. Как известно, император Николай I твердо стоял на легитимистских позициях, отрицательно относясь не столько к республиканскому строю, сколько к революционному способу его установления[44]44
  Подробнее об этом см.: Выскочков Л. В. Николай I. М., 2006. С. 338–339.


[Закрыть]. Даже установленная революционным путем монархия вызывала его негодование. Настроение самодержца передавалось по вертикали власти и вполне разделялось Персиани. Излагая факты, он не упускает случая подчеркнуть свое негативное отношение к «якобинству», под которым понимает либеральные формы политической жизни. Несмотря на то, что молодой греческий король – не этнический грек, тем не менее, его власть вполне легитимна, а значит, заслуживает защиты от посягательств со стороны этого самого якобинства. Вот почему Персиани критикует, например, вводившуюся регентством систему местного управления, подразумевавшую создание коммунальных и муниципальных советов из числа лиц, избираемых гражданами. По мнению российского дипломата, регентство пыталось таким образом «низвести до уровня деревень подобие представительного правления и по собственной инициативе ограничить прерогативы короны». Между тем как эти советы «представляют собой часть государственного аппарата, и как таковые, даже в самых конституционных странах подлежат назначению королем».

Помимо собственно греческих реалий, предметом анализа Персиани являются действия российской миссии в стране. Конечно, деятельность российских дипломатов за рубежом была четко регламентирована детальными инструкциями Нессельроде, так что у них оставалось немного возможностей для проявления собственной инициативы. Поэтому критика действий своего непосредственного начальства со стороны кого-либо из сотрудников миссии могла бы восприниматься как критика самой политической линии руководства МИД. И все же, имейся у Персиани повод для недовольства, он мог бы, пользуясь представившейся возможностью, дать ему ход. Но он никогда и ни в чем не критикует действий российской миссии: если она бездействует, он называет это осторожностью, если принимает участие в интригах – необходимым политическим лавированием. Ни первый российский посланник в Греции барон Рюкман, ни сменивший его в 1833 г. старый знакомый Персиани Г. А. Катакази никоим образом не подвергаются критике.

Персиани не был отстраненным кабинетным наблюдателем жизни греческого общества. По долгу службы ему приходилось общаться со многими представителями политической элиты страны. Разумеется, их мнения не могли не оказать определенного влияния на точку зрения самого Персиани. Прежде всего, это касается характеристики самих действующих лиц греческой политической сцены: регентов, иностранных дипломатов, греческих политиков. За четыре года своего пребывания в стране Персиани не мог досконально изучить их всех, поэтому часто ему приходилось полагаться на то мнение, которое составилось о том или ином человеке в обществе.

Чрезвычайно интересны собственные размышления Персиани, помещаемые им в конце многих глав. В них представляет ценность не столько его личная оценка происходившего, сколько настроения, господствовавшие среди членов российской миссии. Нам неизвестно о каких-либо несогласиях между российскими дипломатами, поэтому Персиани можно считать выразителем этих настроений.

«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.

Известно, что регентство считало деятельность иностранных дипломатов в Греции вмешательством во внутренние дела страны, а потому, еще до прибытия регентов Бавария предложила державам сменить своих представителей в Греции[45]45
  Maurer G. L. Das Griechische Volk in öffentlicher, kirchlicher und privatrechlicher Beziehung vor und nach dem Freiheitskampfe bis zum 31 Juli 1834. 2 Bände. Heidelberg, 1835. 2 Band. S. 64.


[Закрыть]. Однако на это пожелание откликнулась одна лишь Россия, отозвав Рюкмана и прислав на его место Катакази.

По свидетельству Персиани, российские посланники в Греции, в отличие от представителей других держав, ни в коей мере не оказывали давления на регентство, ограничиваясь «ролью простого наблюдателя». Они предпринимали активные усилия лишь в самом крайнем случае, каковым стало, например, убийство российского подданного Прасиноса. Характерно, что даже эти действия Катакази по защите подданных России, а также требование принести извинения за оскорбления в адрес российской миссии, прозвучавшие во время суда по этому делу, регентство сочло «неприличными»[46]46
  Ibidem. S. 60.


[Закрыть]. Однако, не предпринимая открытых выступлений против регентства, российский посланник, по свидетельству Персиани, вел активную общественную жизнь, поддерживая контакты не только со сторонниками России, но и представителями других политических группировок. Мы видим, что действия российской миссии в Греции носили скорее оборонительный характер и были нацелены на сохранение уже имеющихся позиций, а не приобретение новых.

Россия не стремилась к вытеснению из Греции Англии и Франции, но желала мирно там с ними уживаться. Эта точка зрения вполне соответствует воззрениям, господствовавшим тогда в российском МИД и разделявшимся самим императором. В то время российское правительство еще полагало сохранение Османской империи более выгодным для России, чем ее разрушение. Кроме того, Николай I, по свидетельству современников, «решительно отвергал идею создания Греческой империи»[47]47
  Цит. по: Выскочков Л. В. Ук. соч. С. 374.


[Закрыть]. Тем не менее, реализация практически всех предлагаемых Персиани мер, даже если они были на руку России, объективно пошла бы на пользу самой Греции, способствуя стабилизации обстановки в обществе и экономическому развитию страны. На этом этапе, также как во время революции 1821 года и правления И. Каподистрии, позиция России в греческих делах совпадала с интересами греков.

Сочинение Персиани сто восемьдесят лет пролежало в архиве. Конечно, за это время оно утратило политическую актуальность, на которую рассчитывал автор. Но зато приобрело несомненный исторический интерес. «Рассуждения о Греции» будут интересны всякому, кто хочет познакомиться с историческим прошлым этой страны, а также расширить свои познания в области истории российской дипломатии и политической мысли.

Рассуждения о Греции
От прибытия короля до конца 1834 года

Его превосходительству господину Родофиникину[48]48
  И. Э. Персиани посвятил свой труд Константину Константиновичу Родофиникину (1760(?)-1838), российскому дипломату греческого происхождения, возглавлявшему Азиатский департамент МИД в 1819–1837 гг.


[Закрыть]

Санкт-Петербург, 27 сентября 1835

Милостивый государь!

Я пользуюсь благосклонно данным мне разрешением Вашего превосходительства представить Вам мою работу о положении в Греции с момента прибытия короля[49]49
  Первый король независимой Греции Оттон Баварский (1815–1867) прибыл в страну 25 января 1833 г. За годы своего царствования Оттону не удалось реализовать мечту греков – освобождение соотечественников, остававшихся еще под властью султана. Недовольство монархом привело к двум революциям: первая (1843 г.) ограничила его власть, вторая (1862 г.) лишила престола.


[Закрыть] до его совершеннолетия. Сия милость есть новое доказательство покровительства, коего Вы соблаговолили меня удостоить. Первое из моих чувств – это чувство признательности Вам, которое я осмеливаюсь выразить в этом посвящении, и мое единственное стремление заключается в том, чтобы показать себя достойным того благосклонного интереса, который Вы всегда ко мне проявляли. Усердие, верность службе Его Императорского Величества, безграничная преданность лично Вашему превосходительству – таковы мотивы, которые мною руководят и будут руководить до последней минуты моей жизни. Надеюсь, что они, милостивый государь, будут Вами приняты благосклонно и дадут мне право на продолжение Ваших милостей, которые всегда были целью моих усилий и моим самым драгоценным желанием.

Фрагменты, которые я имею честь представить Вашему превосходительству, не образуют законченного труда, предназначенного для публикации. Это всего лишь отрывочные карандашные наброски, рассыпанные по моим записным книжкам и призванные оживить в моей памяти события, очевидцем которых я был. Я был бы счастлив, если бы какие-нибудь из этих страниц могли хотя бы на мгновение привлечь внимание Вашего превосходительства и если бы Вы нашли их достойными представить на суд Его превосходительства господина вице-канцлера. Я не питаю иллюзий насчет их достоинств. Это достоинства голой истины, и потому я осмеливаюсь просить некоторого снисхождения к ним.

Имею честь быть с глубоким уважением

Милостивый государь

Вашего превосходительства

покорнейший слуга

И. Персиани

Вместо предисловия

О Греции уже многие писали. Большинство авторов, бравшихся за это дело, были ослеплены своими предубеждениями и потому ограничились тем, что оклеветали своих противников, нимало не заботясь об истине и искажая события в у год у своим политическим пристрастиям. В результате они выпустили не более чем памфлеты, тон которых ясно обнаруживает дух, их породивший. Отнюдь не такова была моя цель, когда я брался писать эти страницы. Их дух настолько беспристрастен, насколько это под силу человеку. Я не рассматриваю вещи сквозь призму страстей. Я буду говорить только о том, чему свидетелем был сам или что почерпнул из достоверных источников. Несомненно, я могу ошибаться, но даже если я не буду всегда точным, я всегда останусь добросовестным.

Возможно, предприятие человека, который претендует на то, чтобы дать представление об интригах, будораживших Грецию в последнее время, то есть о вещах в высшей степени сложных, тайны которых, кажется, могли бы быть раскрыты только людьми посвященными, обвинят в безрассудстве. Хотя я и не принадлежу ни к одной из группировок, но мое четырехлетнее пребывание в стране[50]50
  И. Э. Персиани прибыл в Грецию в 1831 г., получив назначение первым секретарем российской миссии.


[Закрыть], во время которого происходили описываемые мною события, знание местного языка, мое положение, давшее мне возможность общаться с наиболее влиятельными представителями всех партий, предоставили мне возможность разобраться в положении дел и вынести неангажированное суждение о людях и вещах.

Настоящая работа состоит из двух частей: в первой речь идет о политической ориентации регентства, во второй говорится о системе внутреннего управления в стране.

В первой Греция предстает раздираемой интригами иностранцев, а регентство, расколовшееся на две партии, – предпринимающим мучительные попытки подчинить страну влиянию то одной, то другой морской державы. Из второй части видно, как развивается пагубная система, стремящаяся с помощью декретов уничтожить всё, что есть оригинального в характере греков, и заставить их думать, жить и действовать на немецкий манер.

Таково содержание этой работы. Это всего лишь наброски исторического характера. Я буду стремиться лишь к тому, чтобы уловить суть интриги, несмотря на всю ее маскировку, и заставить Протея[51]51
  Протей – древнегреческое морское божество, обладавшее способностью менять свой облик и потому считавшееся неуловимым.


[Закрыть] раскрыть нам свои тайны. Здесь будет центр, в котором сходятся отдельные факты истории и политики.

Введение

Причины раздоров между греками.

Человек, бросивший взгляд на современную Грецию, будет, прежде всего, удивлен тем, что ее жители убивают друг друга вместо того, чтобы объединиться против общего врага[52]52
  В период национально-освободительной борьбы, начавшейся в 1821 г., греческие повстанцы часто воевали не столько против турок, сколько между собой. Гражданские войны прекратились только после приезда короля Оттона.


[Закрыть]. Позже неизбежно возникает возмущение, негодование и даже чувство стыда за интерес, проявленный к нации, которая обагрила свои руки кровью главы государства[53]53
  Речь идет об убийстве первого президента Греции И. Каподистрии 9 октября 1831 г. Каподистрия Иоаннис (Иван Антонович) (1776–1831) – крупнейший греческий политик XIX в., первый президент Греции (1828–1831). Свою политическую карьеру он начал у себя на родине, на Ионических островах в Республике семи соединенных островов (1798–1807), затем долгое время находился на русской службе, где дослужился до поста статс-секретаря по иностранным делам (1816–1822). Это обстоятельство давало повод врагам Каподистрии считать его русским агентом, каковым он на самом деле не был.


[Закрыть] и ниспровергла отеческое правление с тем, чтобы заменить его политическим строем, прямо нацеленным на разрушение страны. Но можно ли обвинять в этом преступлении всю нацию? разумеется, нет. Народ, преданный графу Иоанну Каподистрии, испытывающий отвращение к мнимой свободе, которая обернулась для него более жестокой тиранией, и утомленный своим непрочным существованием, ценил его отеческие взгляды и был к нему искренне привязан. Так каковы же причины всех тех преступлений и беспорядков, которые опустошают эту страну с начала революции в ней? Важнейших причин четыре:

1) различия в нравах, обычаях и интересах ее жителей;

2) политические группировки, зародившиеся во время революции;

3) природа ее правительства, и, наконец,

4) интриги иностранцев.

Попробуем разъяснить эти истины:

Причина первая.

Расхождение нравов и интересов жителей.

Население Греции делится на четыре обособленных класса: клефтов, кодзабасов или прокритов, островитян и народ. Позже к ним присоединились еще два класса: фанариоты и молодые люди, получившие образование в Европе.

Клефты – это род людей, отличающихся непоколебимым мужеством. Во время турецкого владычества у них была хорошая возможность поупражняться в ведении боевых действий и дать такие образцы героизма, которые принесли почет имени «клефты» («разбойники»), которое было им дано совершенно незаслуженно. Нетерпимые к любого рода угнетению, они предпочитали свободно жить в горах и пещерах, чем подчиниться туркам. Угнетатели-паши, в свою очередь также угнетаемые, вынуждены были неоднократно обращаться к их помощи. Однако клефты никогда не служили туркам против других наций. Они помогали туркам только против турок. Они были заклятыми врагами кодзабасов, поскольку отлично знали, что если палка была в руке аги, то управлял его рукой, когда она должна была ударить, кодзабас. Кодзабасы – это греческая аристократия. Во времена османского владычества они были наиболее важными, но в то же время наиболее испорченными людьми в этой стране. Они соединяют в себе крайнее невежество и неутолимую алчность. Никакие угрызения совести не в состоянии обуздать эту господствующую страсть. Коварство, подлость, трусость, предательство – все пущено в ход, чтобы ее удовлетворить. Они жертвуют жизнью себе подобных, чтобы иметь возможность их угнетать, притесняют своих собственных родителей, чтобы завладеть их имуществом, сосут кровь несчастных чтобы ею упиваться. Они противники всякого законного правительства.

Островитяне – преимущественно жители островов Идра, Спеце и Псара[54]54
  На островах Идра, Спеце и Псара в эпоху османского владычества получило развитие кораблестроение и торговое мореходство. Оно стало основой благосостояния этих островов, где сформировался слой богатых судовладельцев, которых Персиани называет островитянами.


[Закрыть] – образуют наиболее значимый класс в Греции после кодзабасов. Враги кодзабасов и клефтов, они часто объединяются с одним из этих двух классов чтобы провалить планы другого. Они всегда выказывают себя сторонниками представительной системы, потому что этот тип правления мог бы открыть бо́льшие возможности для их честолюбивых устремлений. Богатые и искушенные в интригах, они могли бы, не стесняясь, оказывать влияние на ход выборов, покупать большинство голосов и таким образом уравновешивать власть и влияние кодзабасов. Они оказали Греции большие услуги, которые, однако, сводятся на «нет» причиненным ими злом.

Фанариоты[55]55
  Фанариоты – греческая аристократия периода османского владычества, проживавшая в Константинопольском районе Фанар. За началом греческой национально-освободительной революции 1821 г. последовали репрессии против фанариотов, христианские погромы, поэтому многие из них бежали за границу и в восставшую Грецию.


[Закрыть] в моральном отношении мало отличаются от кодзабасов. Воспитанные в той же школе, они с молоком матери впитали те же пороки. Но они превосходят кодзабасов остротой ума и познаниями. Если бы они употребили свои таланты к укреплению благополучия Греции, то облагодетельствовали бы ее. К сожалению, они их используют лишь для плетения интриг, возбуждения страстей и разделения нации с тем, чтобы самим легче возвыситься на ее развалинах.

Большинство молодых людей, несколько лет назад посещавших занятия в университетах Франции и Германии, вернулось на родину, когда греческая революция была уже в разгаре. То немногое время, которое они провели в Европе, не позволило им ни усовершенствоваться в науках, ни приобрести достаточных познаний, чтобы стать полезными своему отечеству.

Пропитанные революционными принципами, которые они привезли с собой из Европы, и вдохновленные неподдельным восторгом по поводу либеральных институтов, они с помощью фанариотов и островитян установили в своей стране демократическое устройство и таким образом содействовали разжиганию страстей и раздоров.

Большинству прокритов и прочих жителей Греции чуждо всякое благородное чувство, большая же часть народа достойна похвалы за свою скромность, патриархальную невинность и нравы, свою способность ко всем искусствам и терпение, с которым она выносит самые жестокие лишения. Проезжая по Греции, поражаешься добропорядочности и гостеприимству ее народа. Он всегда держится в стороне от волнующих Грецию потрясений. Он только тихо вздыхает и неустанно проклинает тех, кто вверг Грецию в кровь и пламя, чтобы удовлетворить свою неутолимую алчность.

Общество, состоящее из столь разнородных элементов, с необходимостью должно было заключать в себе зародыш раздоров и анархии. Все эти классы, различные по интересам, происхождению и уровню культуры с трудом могли бы найти общий язык и встать под одни знамена. Поэтому настроения политической элиты, разжигаемые лихорадкой страстей, достигли такой точки напряжения, что для начала несчастий и гражданской войны достаточно было даже небольшого потрясения.

Причина вторая.

Политические группировки.

В политических группировках мы находим вторую причину потрясающих Грецию несчастий.

Образовались они следующим образом:

Под османским владычеством каждая провинция имела одного или двух кодзабасов. Они всегда проживали подле аги[56]56
  Ага́ – зд.: османский чиновник, управлявший уездом (епархией).


[Закрыть]. С ними он обсуждал меры, которые необходимо было принять для исполнения приказов паши, обеспечения общественного спокойствия, сбора налогов и т. д. Одним словом, они совместно решали все вопросы, связанные с управлением провинцией.

Когда же началась революция, каждый кодзабас решил присвоить себе власть аги, стать наследником его богатств и сделаться господином и владыкой своей деревни.

Они сумели привлечь на свою сторону некоторых боевых командиров, дозволяя им хищения и грабежи, в то время как сами пускали по ветру накопленные турками за века сокровища, захватывали национальные имущества, проматывали государственные доходы и воевали между собой. Островитяне и фанариоты пытались, в свою очередь, понравиться капитанам, не принадлежавшим к группировке кодзабасов, чтобы противостоять надменности последних. В результате каждый боевой командир считал себя независимым либо принимал кодзабаса, фанариота или островитянина, с которым он был теснее связан и интересы которого полагал своими. Так что пока его союзник находился на службе у правительства, капитан сохранял ему верность, в противном случае он брался за оружие и начиналась гражданская война. Несчастная Греция таким образом оказалась разделенной на столько же партий, сколько в ней было влиятельных людей. Таковы группировки Колокотрониса[57]57
  Колокотронис Феодорос (1770–1843) – пелопоннесский клефт, крупнейший греческий военачальник эпохи революции 1821 г. Одержал победу в нескольких ключевых сражениях, определивших исход национально-освободительной борьбы. Пользовался огромным авторитетом у бойцов и населения, называвших его Морейским старцем.


[Закрыть], Заимиса[58]58
  Заимис Андреас (1791–1840) – один из крупнейших кодзабасов Пелопоннеса, участник революции 1821 г. и государственный деятель независимой Греции. Семья Заимиса стояла у истоков революции на севере полуострова, принимала активное участие в последующей политической борьбе.


[Закрыть], Мавромихалиса[59]59
  Мавромихалис Петрос (Петро-бей) (1765–1848) – видный государственный и военный деятель, последний бей (губернатор) полуавтономной области Мани (1814–1821), глава одной из наиболее влиятельных в Мани семей. В годы революции проявил себя как полководец и искусный политик. В правление И. Каподистрии вступил в конфликт с ним по вопросу об интеграции Мани в состав греческого государства. Политику президента маниаты воспринимали как покушение на их традиционные вольности. Конфликт привел к убийству Каподистрии родственниками Мавромихалиса.


[Закрыть], Кундуриотиса[60]60
  Кундуриотис Георгиос (1782–1858) – судовладелец с острова Идра, младший брат крупнейшего судовладельца-идриота Лазаря Кундуриотиса, видный политический и государственный деятель.


[Закрыть], Колеттиса[61]61
  Колеттис Иоаннис (1773–1847) – выдающийся греческий политик первой воловины XIX в. Выходец из Эпира, Колеттис начинал свою карьеру в качестве личного врача одного из сыновей полунезависимого правителя Эпира Али-паши Янинского. После начала революции 1821 г. успешно занялся политикой и стал важнейшим агентом влияния Франции в среде греческих повстанцев. После революции при поддержке французской дипломатии занимал важные государственные посты, в том числе пост премьер-министра.


[Закрыть], Делияниса[62]62
  Делиянис Анагностис (1771–1857) – старший сын главного пелопонесского кодзабаса Иоанниса Делияниса, назначенного турками аяном (старейшиной) Пелопоннеса. В 1800–1821 гг. был векилем (полномочным представителем) Пелопоннеса при султане. Благодаря приобретенным в столице империи опыту и авторитету занял видное место на политическом Олимпе Греции после 1821 г.


[Закрыть] и Маврокордатоса[63]63
  Маврокордатос Александрос (1791–1865) – отпрыск известной фанариотской семьи, один из крупнейших греческих политиков первой половины XIX в. Начиная с эпохи революции 1821 г. активный участник политической жизни Греции. Четырежды занимал кресло прьемьер-министра, последний раз – в годы крымской войны. Маврокордатос был убежденным сторонником европеизации Греции и британским агентом влияния.


[Закрыть].

Первая составилась из старых боевых командиров Пелопоннеса, во главе которых выделялся старый Колокотронис. Это была народная, и, следовательно, самая могущественная партия.

Вторая объединяла большую часть прокритов Пелопоннеса. Это была аристократическая партия.

Третья состояла из капитанов Мани[64]64
  Мани – полуостровная гористая область между Лаконским и Мессенским заливами на юге Пелопоннеса. Особенности географического положения и рельефа позволяли маниатам эффективно отражать набеги пиратов и вторжения завоевателей, поэтому в составе Османской империи область пользовалась некоторыми правами автономии.


[Закрыть]. Это была партия разбойников.

Четвертая состояла из идриотов и псариотов[65]65
  Псариоты – зд.: судовладельцы с острова Псара.


[Закрыть], а также некоторых хиосских купцов, которые, начав с того, что поставили на кон войны свое имущество, теперь хотели, так сказать, его преумножить и захватить власть. Это была купеческая партия.

Пятая объединяла большинство капитанов-Румелиотов[66]66
  Под Румелией в то время понималась континентальная Греция за исключением Пелопоннеса.


[Закрыть], всех наиболее отвратительных людей этой страны, и некоторых иностранцев-авантюристов, которые в поисках успеха примкнули к Колеттису. Это была партия негодяев.

Партия Делияниса объединяла некоторых прокритов Пелопоннеса, врагов Заимиса и Колокотрониса. Это была слабейшая партия в Греции.

Партия Маврокордатоса по сути партией не является. Это не более чем кружок, состоящий из нескольких фанариотов и всех молодых людей, учившихся в Европе. Эта партия образована скорее одним человеком. В ней нет коллективного действия. Она может действовать, только объединившись с какой-нибудь другой партией, но тогда ее влияние становится опасным.

Таково было состояние политических группировок в Греции в первые годы революции. Они неустанно ее мучили. Иногда, объединенные общим интересом или укрощенные усталостью, они, казалось, на время утихали, но вскоре опять взрывались с новой свирепостью. Их вожди не обладали, как это бывает в других странах, четкой политической ориентацией. Их единственной целью был захват власти. К достижению этой цели были направлены все их усилия. Слово «конституция» в их устах было не более чем пустой звук, о котором они немедленно забывали, придя к власти[67]67
  Речь идет о гражданских войнах, развязанных противоборствующими повстанческими политическими группировками в 1823–1824 гг. В первой гражданской войне основная борьба шла между кодзабасами и лидерами клефтов (капитанами) Пелопоннеса. Во второй войне обе эти силы объединились против судовладельцев-островитян и клефтов Румелии.


[Закрыть]. Это положение сохранялось до 1825 года, когда благодаря английским и французским интригам группировки начали принимать более четкую ориентацию и всерьез задумались о том, чтобы отдать Грецию под покровительство какой-нибудь иностранной державы, обольщаясь, должно быть, надеждой положить тем самым конец бедам, воспринимаемым ими так же, как и дирижерами этого концерта. Каждый был сам себе партия, но, несмотря на различие взглядов и интересов, все были согласны в оплакивании несчастий своей родины и возлагали друг на друга вину за ее болезненные раны.

С другой стороны, материковые провинции оставались разоренными, истощенные острова более не могли уплачивать налоги, вооруженные силы были в беспорядке, финансы в полном расстройстве и т. п. Ибрагим[68]68
  В 1825 г. греческие повстанцы вынуждены были прекратить междоусобные войны, начатые ими после первых успехов в освободительной борьбе. Их сплотила новая угроза: в борьбу с повстанцами включился вассал султана египетский паша Мухаммед Али. На юге Пелопоннеса высадились египетские войска под командованием сына Мухаммеда Али Ибрагима-паши. Хорошо обученная и дисциплинированная египетская армия наносила одно за другим поражения греческим повстанцам, методично продвигаясь вглубь полуострова. От полного поражения греков спасло вмешательство европейской дипломатии и Наваринское морское сражение (20.10.1827 г.).


[Закрыть], вышедший победителем во всех сражениях, сосредоточил свои силы в Триполи[69]69
  Триполи (Триполис, Триполица) – административный центр Пелопоннеса в османское время.


[Закрыть], откуда посылал во всех направлениях отряды, разорявшие Пелопоннес. Такому слабому правительству, какое было тогда в Греции, оказалось не под силу продолжать ожесточенную борьбу с таким чудовищным врагом как Ибрагим и противостоять внутренним усобицам. Но это были не единственные причины его упадка. Коммодор Гамильтон[70]70
  Гамильтон Гэйвен Уильям (1783–1834) – офицер британского флота, командовал британской эскадрой, дислоцированной в Средиземном море в годы греческой революции.


[Закрыть], чья эскадра курсировала вдоль берегов Греции под предлогом защиты торговли от пиратов, но чья тайная цель заключалась в том, чтобы поставить эту страну под покровительство Англии, ловко внушал ему мысль о том, что рассчитывать на помощь христианских держав грекам более не приходилось, так как ее оказание привело бы к нарушению принципов, провозглашенных на Лайбахском и Веронском конгрессах[71]71
  После разгрома Наполеона для поддержания стабильности в Европе была создана международная организация – Священный союз монархов и народов. На его конгрессах в Лайбахе (1821) и Вероне (1822) была подтверждена незыблемость послевоенного устройства Европы, а действия греческих повстанцев осуждены.


[Закрыть]. Эти предательские инсинуации, а также отчаянное положение страны ввергли греков в пучину сомнений.

Маврокордатос, по наущению коммодора Гамильтона, воспользовался этим и вынудил правительство немедленно принять покровительство Англии как единственное средство спасения в тех затруднительных обстоятельствах. Правительство без труда согласилось на это предложение и составило акт, врученный затем коммодору Гамильтону. Его первая статья гласила, что «греческая нация добровольно вручает свою священную свободу, национальную независимость и политическое существование под безоговорочное покровительство Великобритании». К чести греков надо признать, что, как только этот акт стал известен публике, он вызвал величайшее негодование. Идриоты выразили протест против этой меры. Колокотронис и его бойцы заявили, что раз страна будет отдана англичанам, они не выступят против врага. Гурас[72]72
  Гурас Янис (1771–1826) – греческий военачальник, известен личной храбростью и беспощадностью к врагам. Активный участник гражданских войн.


[Закрыть] и Караискакис[73]73
  Караискакис (Караискос) Георгиос (1782–1827) – прославленный греческий военачальник, один из героев революции 1821 г.


[Закрыть] пошли еще дальше и решились поднять оружие против мер, принятых правительством. Это сопротивление и протесты со стороны филэллинских комитетов Франции и Германии, направленные в адрес греческого правительства против этого акта, вынудили Англию отложить до лучших времен принятие протектората.

Начиная с этого времени Маврокордатос стал лидером английской группировки и душой всех интриг этой державы.

Генерал Рош[74]74
  Генерал Анри Рош был одним из наиболее активных деятелей филэллинского движения в Европе.


[Закрыть], представитель филэллинского комитета и другие французские эмиссары не остались безучастными зрителями происков англичан. Они, в свою очередь, решили создать в Греции французскую партию. Они не жалели средств для достижения этой цели. Вступив в контакт с лидерами большинства группировок, они остановили свой выбор на Колеттисе, человеке амбициозном и предприимчивом. Они убедили его в том, что Франция является естественной покровительницей Греции. Они дошли до того, что предложили ему воспользоваться своим авторитетом, чтобы заставить греков просить французского принца на греческий королевский престол, подкрепляя это предложение обещанием предоставить помощь в 12 000 фр. в случае его принятия. Это предложение сулило Колеттису двойную выгоду. С одной стороны, оно давало возможность вступить в непосредственный контакт с одной из великих держав, которая, несомненно, щедро вознаградит его за оказанные ей услуги. С другой стороны, это было средство компенсировать влияние его врага Маврокордатоса. Он с благодарностью принял это предложение и стал таким образом основателем французской партии в Греции.

Так были образованы английская и французская партии. Первая впоследствии была усилена группировкой Заимиса, вторая – группировками Кундуриотиса, Мавромихалиса и Делияниса. Группировка Колокотрониса некоторое время сохраняла нейтралитет, но в конце концов примкнула к графу Каподистрии и была ошибочно поименована русской партией.

Эти партии неустанно терзали друг друга вплоть до прибытия графа Каподистрии. Ненадолго успокоившись, они принялись за старое с новой силой. Объединившись, английская и французская партии образовали конституционную партию, группировка Колокотрониса осталась верной графу Каподистрии и назвала себя правительственной партией. Столкновение между этими двумя силами произвело гражданскую войну и поставило Грецию на грань катастрофы[75]75
  В 1830–1831 гг. оппозиционные президенту Каподистрии политики и военные организовали несколько вооруженных антиправительственных восстаний на островах и в континентальной Греции. Крупнейшими были восстание в области Мани, на о. Идра, в Центарльной Греции. Каподистрии удалось подавить только последнее.


[Закрыть]. Таковы были партии в Греции. Подобное положение могло лишь увековечить беспорядки и разногласия.

Причина третья.

Природа правительства.

Третья причина несчастий Греции проистекает из самой природы ее правительства, поскольку оно было глубоко республиканским, потому что верховная власть до прибытия короля была выборной и временной, и потому что в ней некоторым образом участвовал народ через посредство своих депутатов, которые на протяжении определенного срока представляли его в национальных собраниях.

Понятно, что подобная система правления была настоящим горнилом политических группировок. В этом была причина их живучести и активности, поскольку все обладали равными правами, каждый считал себя способным ко всему, все хотели командовать и никто – подчиняться. Эта путаница произвела беспорядок, а в конце концов – анархию и разложение.

Причина четвертая.

Интриги иностранцев.

Но важнейшая причина постигших Грецию несчастий заключается в интригах Франции и Англии. Как мы уже видели, именно агенты этих двух держав, чтобы утвердить в Греции свое влияние, посеяли смуту среди ее жителей, наточили нож, поразивший графа И. Каподистрию[76]76
  Убедительных доказательств причастности этих держав к убийству Каподистрии до сих пор не найдено, однако косвенные данные и свидетельства современников сходятся на том, что все нити ведут к французской миссии в Греции.


[Закрыть], и превратили этот край в страну глубокой скорби. Именно они ввели регентство[77]77
  Со времени приезда юного короля Оттона (январь 1833 г.) до его совершеннолетия (1835 г.) Грецией управляло назначенное его отцом баварским королем Людвигом Ι регентство. Полностью власть в свои руки Оттон взял в 1837 г.


[Закрыть] в порочный круг, подтолкнули его к насильственным реформам и постоянно заставляют его совершать все новые ошибки.

Рассмотрим, что происходило до приезда регентства, что случилось потом, осмотримся вокруг, поглядим, как обстоят дела сегодня, и сделаем выводы.

Христианский народ, более трех столетий стонавший под османским владычеством, проснулся от спячки, поднялся и сбросил сковывавшие его цепи. В ответ на эту новость султан предался фанатичной мести, и, не различая правых и виноватых, отдал приказ о всеобщей резне христиан. Однако многим удалось спастись. Большинство из них нашли пристанище в России, где их приняли как братьев и осыпали благодеяниями. Эта держава употребила все средства для того, чтобы улучшить судьбу их отечества. Напротив, Франция и Англия всячески пытались заставить его вернуться под османское иго. Не преуспев в этом, он и основали в Греции свои партии, с тем чтобы утвердить в ней свое влияние. Они не жалели ни денег, ни обещаний для достижения этой цели. Результатом чего стала постоянная буря страстей и интересов, с необходимостью повлекших за собой хаос и гражданскую войну.

Между тем, стала неизбежной война между Портой и Россией[78]78
  Русско-турецкая война 1828–1829 гг. Одержав в ней победу, Россия добилась предоставления полной независимости Греции, подтверждения автономии Сербии, расширения автономии дунайских княжеств, фактически перешедших под протекторат России.


[Закрыть]. Англия предвидела ее исход. Чтобы предотвратить ее, она заключила союз с Францией.

Независимость Греции получила признание. Нация, уставшая от потрясавших ее интриг, избрала себе вождя извне[79]79
  На Тризинском национальном собрании (1827 г.) И. Каподистрия был избран президентом Греции.


[Закрыть]. Он не был ни французом, ни англичанином; он был греком и искренне стремился к благополучию своей страны. Россия поспешила его признать. Другие державы, несмотря на официальное признание, втайне замышляли его погубить. Этот человек их не устраивал. Им нужно было послушное орудие, а он не собирался им служить. Затем разразилась июльская революция[80]80
  Революция 1830 г. во Франции. Монархическая Европа тогда опасалась, что революционное насилие, как во время первой Французской революции (1789), выйдет за пределы Франции.


[Закрыть], маска была сброшена и президент пал жертвой их злобы.

Французы и англичане воспользовались его смертью, чтобы восстановить свое влияние. Их цель не была достигнута. Граф Августин принял бразды правления и заявил о намерении следовать системе своего брата[81]81
  После убийства Каподистрии власть в Греции перешла к временной Административной комиссии в составе брата покойного президента Августина Каподистрии (1778–1857), Ф. Колокотрониса и И. Колеттиса. Однако им не удалось удержать страну от нового витка гражданских войн.


[Закрыть]. Англичане и французы содрогнулись. Они возбуждали страсти, инспирировали восстание и добились того, что пламя гражданской войны разгорелось вновь. Нация разделилась. Одна часть вооружилась против другой, и они вступили в ужасную битву мнений и интересов, результатом которой стало падение графа Августина[82]82
  В начале 1832 г. очередное национальное собрание избрало Августина Каподистрию президентом страны, однако в условиях разгоравшейся гражданской войны, он вынужден был через несколько дней подать в отставку.


[Закрыть].

Под эгидой французской и английской миссий было создано правительство из семи членов[83]83
  Правительство семи, называвшее себя Административной комиссией, было сформировано в апреле 1832 г., и состояло из Г. Кундуриотиса, Д. Ипсиланти, А. Заимиса, И. Колеттиса, А. Метаксаса, Д. Плапутаса и Д. Христидиса.


[Закрыть]. Россия его признала, но не приняла никакого участия в его формировании. Якобинство[84]84
  Якобинство – первоначально так назывались воззрения радикальных революционеров в период Французской революции 1789 г. В лексиконе монархистов якобинством называлась всякая революционная идеология вообще, включая идею конституционной монархии.


[Закрыть] более не давало себе труда маскироваться. Оно покровительствовало конституционалистам и преследовало сторонников свергнутого правительства. Революция простерла над Грецией свои погребальные покровы и ее земля покрылась руинами.

Прибыло регентство. Оно угодило в объятия французов и англичан. Вместо того, чтобы залечивать раны государства, оно находило удовольствие в том, чтобы их разрывать. По наущению своих друзей оно объявило себя сторонником одной партии, осыпав другую унижениями. Оно взяло под особое покровительство убийц графа Каподистрии, объявило войну его установлениям, пытаясь заменить их таким типом устройства, который не отвечает ни желаниям, ни нуждам нации. Не зная, как применить в условиях общества со своей национальной спецификой идеи о власти и общественном порядке, регентство трудилось исключительно в интересах двух морских держав[85]85
  Англии и Франции.


[Закрыть], желая силой насадить в Греции либерализм.

К тому же оно произвело на свет неисполнимые комбинации, из которых нет выхода. Басня говорит нам о зодчих, настолько изобретательных и искусных, что они построили лабиринт, в котором сами заблудились и нашли свою смерть. Кажется, будто этот вымысел воплотился в истории с проектами установлений, задуманными регентством и его верными друзьями англичанами и французами.

Таковыми средствами две морские державы воспользовались для вразумления греков, возрождения для них «золотого века» и укрепления их благополучия. Таковы же и причины, вызвавшие распри в обществе, которые привели к сильным потрясениям, едва не погубившим Грецию.