Текст книги "Паутина миров. Славия. Книга 3. Отступник"

Иван Шаман
Паутина миров. Славия. Книга 3. Отступник

Глава 1

– А вы не спешили, – улыбнулся я, на всякий случай отрубая телам Энмиры и Райни головы.

– А ты не особенно звал, – сказал Молох, – ну же, доченька, поздоровайся со своим спасителем.

– Предатель! – прошипела дриада. Корни деревьев, вытащенные из-под земли ее магией, уже начали отмирать, но новые могли появиться в любой момент. – Как ты мог меня бросить одну?! Я думала, ты погиб в огне!

– Князь Мал! Ваша светлость, – доносились радостные голоса эльфов. Что ж, они знали, кого благодарить за спасение. По крайней мере, не жуткого монстра, который вначале перебил лучших рыцарей их армии, правителя, а после с нечего делать отправился воевать с бывшими союзниками.

– Кажется, ты вновь займешь трон Искоростеня? – спросил я у Молоха, не зная, что ответить буравящей меня взглядом Царевне-лягушке. Огромная рваная рана на руке почти не кровоточила, покрылась грязно-зеленой коркой, и только торчащая наружу демоническая плоть резала глаз.

– Да, и поздравляю вас с назначением на должность попечителя земель Славии, ваше сиятельство, – кивнул князь, – или лучше называть вас первосвященство?

– Согласен. Ситуация странная. А еще я стал бароном Саборским.

– Да, – коротко рассмеялся Молох, – у моего преемника было хорошее чувство юмора. Барон Сабор из земель Бореи.

– Что с ними не так?

– То, что Борея за полконтинента от нас. Но не беспокойтесь, сами земли вместе с детинцем находятся неподалеку. Думаю, вам они даже понравятся, хоть и находились последние пару сотен лет в упадке. Между Коростенем и Тамвовым, на болотах. Там небольшая крепостница и несколько сотен крестьян. Но главное, что в будущем она действительно может стать передовым опорным пунктом в войне. Или последним оплотом.

– Это же совершенно разные понятия, – заметил я, присаживаясь на колесницу Хикентов. Сил стоять не осталось, действие зелий подошло к концу, и теперь ошейник вновь давил, словно скала.

– Вижу, вы устали, – по-отечески похлопал меня по плечу Молох, чем немало напряг. В конце концов, оба отца, которых я знал, оказались так себе. Первый сдал меня гильдии убийц магов, а второй прочно находился в первой тройке списка претендентов на гроб. Сразу после Лисандры Вокра. – Прошу прощения, мои действия были неуместны.

– Лучше расскажите, в чем дело с крепостью? – поморщившись, сказал я, мысленно отругав себя за несдержанность. Надо учиться владеть собой, иначе в высшем свете меня сожрут с потрохами.

– Крепости как таковой там нет, и уже очень давно, – усмехнулся Мал, – она была разрушена еще при прошлом ударе Кары. Когда все эти земли как независимые были выжжены Императором. Но она будет первым островком обороны, если мой двоюродный брат, принц Алинель, захочет прийти с войсками в Славию. И наоборот, самой северной из крепостей, которую еще можно будет удерживать, если войска Империи оккупируют страну.

– Да, шикарные перспективы. Умеете вы, эльфы, подлянки устраивать.

– Это с возрастом возникает. Когда понимаешь, что необязательно убивать врагов, достаточно откупиться от них так, чтобы они сами были не рады. – Он в задумчивости посмотрел на разрушенный город, на тела Хикентов. – Хотя поправлюсь. Некоторых убивать все же обязательно. Они принесли слишком много боли и страдания. И если бы не мое изменившееся отношение к джиннам – вполне возможно, именно я лежал бы сейчас поверженный и с вырванным из груди сердцем. Так что я дважды благодарен тебе, вернее вам. Ваше сиятельство.

– Ничего страшного, кому я должен, я все прощаю. А кто мне должен – расплатится втройне.

– Хорошо, – посерьезнев, кивнул князь, – а теперь прошу прощения, мне нужно заниматься делами. Город в огне. В прямом смысле.

Отойдя, он поманил за собой джиннов, и отряд двинулся в сторону пожарищ. Дольше всего рядом со мной стояла дриада. Она то порывалась обнять меня, то сжимала кулаки так, что ногти впивались в кожу до крови. Но когда, собравшись с силами, я сам поднялся, раскрыв объятья, лишь фыркнула и, гордо вздернув носик, удалилась за отцом. Правда, если вначале она почти отбежала, после шаг ее замедлился, и она несколько раз оборачивалась, глядя, не пойду ли я следом. И я бы с удовольствием. Да сил не было.

– Правильно, господин, – хмыкнула Эва, садясь на повозку рядом со мной, – нечего за юбками бегать. Одумается, сама придет.

– Это ты так о ней, потому что соперницу видишь? – ухмыльнулся я, прикидывая, выдержит ли мое тело еще одно зелье усиления. Просто чтобы дойти до нормального жилища. По всему выходило, что нет. – Посмотри, как там Акташ, а то даже встать не могу.

– Плохо, – нахмурившись, констатировала драконидка, – боюсь, ему уже ничем не поможешь.

– Это мы еще посмотрим. – Отложив в сторону Кладенец, я пошарил взглядом по сторонам и, подобрав с земли копье, оперся об него, как о посох. Даже так передвигаться было тяжело. Правая рука не работала, и хотя я ее перебинтовал и залил зельями, надежды на то, что она окажется в работоспособном состоянии после заклятья, было немного. Впрочем, я все равно уже не мог использовать ее для магии Жизни и Крови. А именно их мне сейчас и придется творить.

Рухнув на колени рядом со своим лютоволком, я запустил пятерню прямо в рану. Акташ зарычал, но не дернулся. А у меня впервые за черт знает сколько времени появилось уведомление о синхронизации источников. Интерфейс работал на полную катушку, и теперь я мог использовать заклинания прицельно. Огромные перспективы по изменению, лечению, средствам убийства. Но в первую очередь – спасения.

Не уверен, что кто-либо до меня когда-нибудь использовал магию так. Это было словно озарение, посланное свыше. А может, именно так и было, ведь за все последующее мне нужно было благодарить Святогора, который подсовывал мне плетения в нужном порядке. Вначале – щит. Простое заклятье школы Крови, измененная форма клинка. Ничего сложного. Будь я в академии – пришлось бы потратить дни на создание формулы, которую нужно было применить. Но в Славии я научился одной очень важной вещи: магия нас слышит. Одного знания может быть недостаточно, нужна вера.

Щит отсек поврежденные ткани печени, обволакивая ее тонкой стеклянной пленкой. Купол, который не позволит ей развалиться, удерживая внутри здоровые ткани. Затем настала очередь очень точечного заклятья регенерации. Не нужно заживлять прямо сейчас весь организм. Вначале – жизненно важные органы, а с тканями можно и подождать. Убрать весь мусор и отходы, вывалившиеся из порванного кишечника. Залатать в нем дыры. Убрать все постороннее. А потом зашивать заклятьями.

Когда я очнулся от операции, возле меня уже стояла небольшая толпа. Обессилев, я опустился на землю и посмотрел на стражников, направивших свои копья на меня. Судя по их виду – многие едва сдерживались, чтобы не проткнуть меня наконечником. Что ж. Я их прекрасно понимал. Наверное, во время этой войны погибло множество их товарищей и родных. И сейчас у большинства в списке на убийство я был на первом месте. Но, к счастью, решали здесь не они. Продираясь через толпу, ко мне подошел до боли знакомый посол.

– Его светлость князь Мал повелел сопроводить барона Сабора и его людей в общий дом для допроса. Вреда ему не чинить, а кто руку на него поднимет, тот будет казнен! – громким четким голосом произнес Жадлбор. – Таков приказ изгнанного и вернувшегося освободителя!

По рядам воинов и горожан прошла волна недовольства. Крики и ругань еще не скоро стихли. Но стражники, выполняя свой долг, разогнали людей. Меня под руки перенесли на телегу вместе с волком. По бокам умостились Эва и Макграг. Драконидка тоже не сидела сложа руки и забинтовала оставшихся в живых после сражения лютоволков.

Трорина с помощью лома и какой-то матери выковыряли из помятого и пришедшего в полную негодность парового доспеха. Вид у дварфа был такой, что краше в гроб кладут. Переломано все, что можно сломать. Но даже это не объясняло полный тоски взгляд, который он время от времени бросал на меня и на мой ошейник. Не стал бы утверждать, но вероятно это было связано с моим статусом врага Империи.

И в этом крылась как невиданная доселе свобода, так и главная опасность. Хотя теперь мне не нужно скрывать истинного отношения к демонам и всему, что они творят, называя это порядком и законом. Но и у них больше не будет сдерживающих факторов. Теперь с полной уверенностью можно говорить, что даже потеря глаза Они не остановит их от моего полного уничтожения. А значит, нужно настраиваться, что все слуги Империи – мои враги.

Вот только в это число входили и Хикару, и Ксиулан, и Василиса. Да что там, даже едущие рядом со мной на телеге Макграг и Эва! Ведь у них-то интерфейс остался от Длани, они сейчас должно быть сопротивляются из последних сил. Или нет? Вот рядом идет посол Леса кошмаров. И у него никаких проблем с борьбой против Энмиры не возникало. Значит, можно как-то решить эту проблему, не прибегая к насилию.

– Жадлбор, скажи, а у тебя есть интерфейс? – спросил я напрямую, не став лукавить.

– Он есть у всех поклонников Вечной матери, – пожал плечами эльф, – хоть и разный по своим возможностям. Лишь безбожники да идолопоклонники обделены. Поэтому среди народов Славии так мало магов, у них тут даже название для этого свое есть – волхвы. Дикари, что поделать. Правда, в Империи давно уже научились создавать, изменять и передавать заклятья. У нас же они всю жизнь остаются теми, которые мы получили с благословения. Зато наша магия Жизни гораздо сильнее. Вы это можете видеть на наших изгоях – джиннах.

Сильные заклятья при узкой специализации или большой выбор, но гораздо слабее? Так себе выбор, если честно. К тому же ни у одного из эльфов не было того, что есть у меня – эссенции всех трех видов. Впрочем, я к их народу теперь только по формальному признаку мог относиться – всего пять процентов эльфа во мне осталось. Ни людского, ни дварфийского источника.

Открыв собственные параметры, я убедился, что информация, приведенная Черным стражем в последний раз, ничуть не изменилась – все осталось, как при Длани. На тех же самых местах и в том же количестве. Разве что описания чуть сменились, да на вновь появившейся миникарте города Империи считались враждебными. Но рассмотреть подробнее открывшуюся за время путешествия зону мне не удалось – мы уже прибыли к общему дому, и встречали нас совсем не цветами и фанфарами.

Глава 2

Нас завезли прямо в ворота общего дома, и только ближе к залу Гордыни пришлось идти пешком. Акташа оставлять совершенно не хотелось, но он был не в состоянии двигаться, как и Трорин. Так что, поручив их защиту Макграгу и Эве, я отправился на совет эльфов один. Я должен был стать свидетелем, просто одним из участников, но обернулось все иначе.

– От имени рода Мункинборов я против принятия этого чудовища в наши ряды! – крикнул возмущенно богато одетый вельможа. – Где это видано, чтобы напавшая на нас армия становилась нашей частью? А то, что он предал в последний момент свою госпожу и повелительницу, нисколько не оправдывает его, совершенно наоборот! Предавший единожды – становится таким навсегда, ему нет и не может быть веры!

– Правильно! Он подло убил князя! – тут же поддержали его несколько эльфов. Подняв руку, Молох попросил о тишине, но еще несколько секунд крики продолжались, пока рядом с отцом не встала дочь. Если не можешь решить вопрос миром – реши силой. Стоило Малуше провести взглядом по толпе, как злые языки тут же заткнулись. Джинн. Стихийный маг необузданной дикой силы, перекладывающий плату на других. Живой, здоровый, сильный, а главное – повзрослевший.

– Я понимаю, – ухмыльнулся Мал, – время сейчас непростое. И тех, кто хочет уйти, из совета, из города, подальше от потрясений – не удерживаю. Уверен, Алинель нуждается в вас. Вы сказали, что Добрыня сразил сместившего меня князя. И это верно. Да, это был не поединок. Но ведь сражение шло не один на один, а в такой свалке не ударить в спину – даже не всегда возможно. Главное в нем победа. Желательно, конечно, малокровная и честная. Но тут уж как повезет.

Кроме того, как верно заметил Жадлбор, баронство Сабора он получил законно, от самого принца Алинеля, я же своим указом как владетель тех земель так же отдаю их Добрыне. Теперь ни у кого из вас не должно быть сомнений, права подтверждены дважды и не будут оспорены. Надеюсь, больше ни у кого нет вопросов по поводу статуса?

– Как граф Империи может стать бароном эльфов? Где это слыхано?

– Не думал, что мне придется обвинять одного из братьев в плохой памяти, – улыбнулся Молох, – однако не раз и не два даже демоны становились дворянами Сидонеля и Сиренеля. Да, в Алинеле таких случаев не было. Ну так он и не демон. Более того. Пока я не готов определить сторону, на которой выступит княжество древлян, однако с данного момента официальной религией становится поклонение Святогору. Тишина!

Мы не отказываемся от вечной матери. Митсуне всегда будет в наших сердцах и умах. Но спорить с тем, что она лишь сохранила тонкую полоску северных лесов, в то время как под покровительством Святогора эльфы Силерантила были величайшей империей, считаю, никто не станет. Наша цель не только выживание, но и возврат к прошлой силе и славе. А это невозможно без сильного предводителя, которым является воскресший бог.

– Ты, князь, меняешь тысячи лет спокойствия на войну всех против всех, – крикнула какая-то дворянка с передних рядов, – а как же наши дети? Борьба с демонами – это дело не одной сотни лет, что будет с ними?

– Вы, глубокоуважаемая, говорите о сотнях лет. Я же говорю о тысячах! – осадил ее князь. – Уже сейчас Империя начала продвигаться вперед. Больше тысячи лет свободная Славия держалась, но сейчас стала новым плацдармом для испытания смертоубийственных устройств. Паровые речные корабли, самоходные механизмы и доспехи. Маги, поднимающие мертвых и обращающие их против семьи и родных. Вот чем грозит нам Империя. И если наше княжество не остановит их – дальше они волной накатятся на Алинель.

– В Лесу кошмаров только этого и ждут, – усмехнулся Мункинбор, – столетиями мы готовились к этой войне. Боевые жуки, хищные растения, энты и древни – все на нашей стороне! Даже младшие драконы! Ни одна армия не сможет зайти на территорию правления Вечной матери! А если и зайдет – то ни один их воин не выйдет. Эльфы непобедимы!

– Так же, как был непобедим ваш князь? – спросил я громко, не сдержав усмешки. – Долго он выращивал своего боевого Энта? Десять лет? Сто? И с ним справился единственный паровой доспех, собранный на мануфактурах дварфов в городе мастеров. А сколько их, по-вашему, у Империи? Когда они придут, лес окрасится в черный от живых мертвецов и железа.

– Сразу виден сторонник проклятой Длани, – вспыхнул вельможа. – Им нас не одолеть! Сейчас из города сбежали женщины и дети, да и подлая уловка с горящими птицами посеяла панику. Если бы не это – мы бы выстояли и отбили стену!

– Бу-га-га, – не сдержавшись, я заржал во весь голос, было чертовски больно, но сил терпеть такое отношение не было, – ой, простите. Не хочу никого обидеть. Но вы спасли своих родных не зря. Не сумей я поймать момент и прикончить одним заклятьем обоих супругов – крепость уже пала бы. А самые целые и крепкие из вас пополнили бы армию марионеток.

– Это лишь домыслы! – возмущенно крикнула женщина рядом с эльфом.

– Верно, – согласился я, – а вот вам факты. Энмира и Райни Хикент не были демонами. Лишь очень сильными магами Души. По призванию, а не по рождению. В Империи же сотни демонов. Тех, кто такие фокусы может исполнять просто силой собственной магии – десятки. Армия из нескольких тысяч марионеток – вполне реальная угроза. Как и магистры, способные с помощью Власти заставить любого, имеющего черную эссенцию, убить себя на месте.

Добавьте к ним тысячи обученных стрелков со свинцеплюями и мортирками. А потом паровые танки – огромные машины разрушения из стали. Корабли, которые могут плыть против ветра быстрее любого суденышка, под парусом плывущего по ветру. Боевые дирижабли, с высоты облаков сбрасывающие бочки с горящим маслом и бомбарды. Для того чтобы остановить такую армаду, будет явно недостаточно обычного войска.

– Пока они отвлечены на восточное сражение с эльфами и людьми Святогора, нам нечего опасаться, – заявил Мункинбор, – пусть перебьют друг друга, а после уже в сражение вступим мы. Тогда ослабленный противник падет под нашим натиском. И даже если победит Империя, у нас будет чем ответить всем ее пышущим паром дьявольским машинам! Драконы справятся с любым в воздухе и на земле.

– И где же они были во время обороны Коростеня? – ехидно спросил я. – Почему вас пришлось спасать тем, кого вы изгнали из своих рядов?

– Вопрос возращения джиннов мы поднимем позже, – поднял руку Молох, – спорить о военной мощи сейчас бесполезно. Первый же бой решит все разногласия. Сейчас у всех есть множество вопросов, и я готов на них ответить. Но в первую очередь мы должны думать о том, как нам жить дальше. Наши соседи находятся в состоянии войны. Полоцк и Новыш уже начали военные компании, Тамвов пострадал от мага Вольхи и готов выставить свои войска. Мы тоже не сможем остаться в стороне.

– Это их война, а не наша! Как и Империи со Святогором. Пусть они уничтожат друг друга, а мы займем освободившиеся земли, – усмехнулся Мункинбор, и тут же раздалось множество одобрительных возгласов, – мы умеем ждать и готовиться. В этом наша сила. Пусть быстро живущие люди сами с собой борются, ослабляя свои княжества.

– Пусть это прозвучит цинично, но они больше тысячи лет были нашим щитом от вторжения Империи, – напомнил Мал, – и чем больше они ослабнут, тем проще будет демонам продвинуться к нашим землям. Мы не должны такого допустить. Усилить сильного, дать ему мощи уничтожить слабого без особого труда и потерь, чтобы после он смог защитить нас от войск истинного врага. Вот какой должна быть наша общая цель.

– С таким утверждением тяжело не согласиться, – пришлось признать вельможе, – слова действительно достойные правителя. Пусть другие теряют своих солдат, когда мы будем готовиться к войне. Это по-нашему. Но в таком случае не стоит и помогать им, а если кто-то уж очень хочет – пусть самостоятельно этим и занимается.

– Ты глухой или тупой, а? – не удержался я. – Тебе же простым языком сказали: чтобы одна из сторон победила в этом конфликте ее надо поддержать!

– Это оскорбление старшего по роду, – усмехнулся Мункинбор.

– Не советую, – тут же заметил Жадлбор, – он убил десятерых воинов в одиночку. И прикончил бывшего главу гвардии в бою на кулаках.

– О, я даже не собирался вызывать это чудище на дуэль, – улыбка вельможи стала еще шире, – за оскорбление старшего по роду я, от лица совета, требую лишения его права на помощь и взаимовыручку, а также исключение его и его представителей из всех совещательных органов.

– Это не вам решать, – заметил князь, – вы утратили право старшинства, когда поддержали своего брата в борьбе за мой престол. Брат мертв, а вы еще нет. Но, кажется, головой вы все же повредились. Я пообещал, что не буду казнить заговорщиков и не стану преследовать таких глупцов. Но это не значит, что вы сохраните свои должности и места. Вы сами подписали себе смертный приговор. И ваше помилование не означает полной реабилитации.

– Мы древнейший род, идущий от самих Императоров! – крикнула женщина, стоящая рядом с Мункинбором, – рука об руку мы стояли с Алинелями во времена, когда еще Лес кошмаров назывался просто Северным!

– Верно, и это одна из причин, по которым я вас терпел все эти годы. Но вы забываетесь и это пора исправить. Вы можете не отвечать на дуэль барона как старший. Но что вы будете делать, если на нее вас вызовет моя доченька?

Цвет лица вельможи был куда красноречивее любых слов. Он побледнел, будто из него разом выкачали всю кровь. И я его прекрасно понимал. Сражаться с Малушей дело самоубийственное. Не раз она спасала меня своими заклятьями. Победить ее в бою один на один мне удалось только благодаря Кладенцу и зельям. Но легкость, с которой она управлялась корнями во время боя с марионетками Энмиры, говорила о том, что на одном месте девушка не стояла.

Если к ней применимо определение девушка. На женщину она в свои двести лет тоже не тянула – молода и красива, но вот эльфийского в ней осталось маловато, если сравнивать с большинством. Малуша, моя Царевна-лягушка, найденная на болоте, была живым проводником магии Жизни для растений. Высушить огромное дерево, чтобы собрать из него эссенцию в одном месте и ударить по врагу – легко.

Но не только магия ее отличала, под стать возможностям была и внешность. В волосах от обилия зеленой эссенции появились лианы, которые она заплела с обычными локонами в тугие косы. Кожа огрубела и покрылась корой, которую бы другие приняли за болезнь. Ноги оканчивались копытами – корнями, которым стоило задержаться на одном месте, сразу впивались в любую поверхность, подпитываясь ее соками. Она была настоящим чудовищем. Под стать мне.