Текст книги "Граф Суворов. Книга 2"

– Фу! То, о чем вы говорите, просто отвратительно! – возмущенно сказала Мальвина. – Как вы можете даже намеки такие делать, чтобы благородный – нет, даже благороднейший! – преспал с какой-то дворовой поломойкой? Это же как с козой спать!

– Ну, вдали от благородных дам, в грусти… бывают разные ситуации, – покачал головой Дали, рассматривая меня с новым интересом. – Вы чей-то бастард? Незаконнорожденный сын князя, или даже графа?

– В конце учебного года я стану вполне законным приемным сыном графов Суворовых, – коротко сказал я. – Думаю, этого будет достаточно.

– После победы над Геннадием – пока да. Но не позже. Я слышал, он также пошел в вашу группу – превосходный молодой человек, во всех смыслах. И теперь, зная ваш маленький секрет, я могу гарантировать, что он не проиграет, – довольно улыбаясь, сказал преподаватель. – Он как никто заслуживает своего места рядом с Суворовыми.

– Значит, он настолько хорош, что даже вы не в состоянии обучить его противника? – улыбнувшись, спросил я. – Или вы недостаточно талантливы, для того чтобы передать свои знания такому, как я?

– Не стоит пытаться поддеть меня такими детскими провокациями, юноша, – с улыбкой покачал головой Дали. – Вам еще учиться и учиться. Оскорбление – неотъемлемая часть любой дуэли, они должны быть выверенными, обидными, вызывающими у соперника ярость. Но даже самые лучшие слова не способны задеть настоящего аристократа, если доносятся из зловонной лужи.

– Ну да, это ведь так удобно, прятаться за статусом, когда понимаешь, что неминуемо проиграешь. Чести, правда, это совершенно не делает, но когда кто-то говорил о чести, верно? Только о глупом самодовольстве и неспособности ни на что, кроме как дрожать от страха, когда другие защищают вашу жизнь, – усмехнулся я. – Вы готовите трусов, а потом они умирают. Кажется, вы правы, здесь мне учиться нечему. А главное – не у кого. Герб, естественно, узнает о моей слабости, возможно, даже не от вас, а от наших одногруппников, но с вашей помощью. Низко, таракан. Низко.

– Как ты меня назвал?! – рассвирепел Дали, его лицо покраснело и почти сразу пошло белыми пятнами. Особой комичности добавляло то, что он при этом продолжал дергать носом и шевелить своими усиками.

– Ох, прошу прощения. Вас, кажется, задело? Что же вы так, ведь таракан – даже комплимент для вас. Они ведь живучи, как вы. Который отправляет своих учеников и учениц умирать, а сам сидит в своей норе и не высовывается, – я наклонился, будто что-то рассматривая на полу. – Только свет включишь – а где он? Под плинтусом.

– Дуэль! Немедля! – взревел Дали, шагнув вперед, и я отчетливо увидел радужный отсвет в его руке. Ну да, создать стихийный клинок он, похоже, был неспособен, а вот объемную силовую структуру – вполне. Это ранг шестой, если я правильно понимаю, хотя все зависит от того, долго ли он может ее продержать и в состоянии ли создать еще хоть что-то, кроме метровой палки.

– Прошу прощения, кажется, вы меня только что похвалили, – нагло усмехаясь, проговорил я. – Или не вы еще минуту назад говорили, что в оскорблениях мне еще до вас расти и расти?

– Ах ты щенок! – гневно выкрикнул Дали, шагнув ко мне, но осекся на полуслове. Задумался, а затем меч в его руке без следа растворился в воздухе, и вместо того, чтобы ударить меня, Дали ударил сам себя по второй ладони и… захлопал. – Вот так щенок, сумел обоссать матерого волка. Честно говоря, такой прыти я не ожидал.

– Еще раз прошу прощения, – чуть склонившись, проговорил я. – Не хотел задеть вас за живое.

– Нет. Хотел, очень хотел, и у тебя получилось. Умение признавать свои ошибки и учиться на них – одно из величайших в нашем деле. И я признаю – ошибся, такого едкого и мерзостного ученика еще поискать надо, – криво улыбаясь, сказал Дали, но я не подал даже виду, что мне обидно. – Потрясающе. А в сумме с пробоем, по крайней мере, твоя карьера дуэлянта может стать очень яркой, хоть и чрезвычайно короткой.

– Вы будете меня учить обращению с колющим оружием? Рапирой? – уточнил я.

– Рапирой? Зачем это? Сабля куда более подходящий инструмент для обучения поединкам на резонансном оружии, – ответил Дали, поправляя костюм и быстро возвращая себе невозмутимый вид.

– Но сабля рубит, если она попадет на край щита или на плоскость – грань соприкосновения будет одинаковой, – начал было искать я логическое объяснение, но меня грубо оборвали взмахом руки.

– Ничего подобного. Щит, даже если он невелик, все равно больше и объемнее тонкого меча. При одинаковой силе резонанса меч всегда выигрывает при столкновении со щитом – выраженный в нем резонанс имеет… скажем так, более густую и высокую ноту, – пощелкав пальцами, будто подбирая выражение, сказал Дали.

– А если энергия, вложенная в щит и меч, одного порядка? – на всякий случай уточнил я.

– Значит, это скорее второй меч, или противник, к которому не стоило лезть. Например, благородный, князь чистой крови или великий князь. Впрочем, даже мужчины в столь древних родах чаще всего обладают стихийными клинками, они со вчерашним простолюдином биться не станут, – отмахнулся Дали.

– А с графом? Тем более занявшим место их протеже? – прищурившись, уточнил я и, похоже, попал в болевую точку.

– Такое… возможно, – старательно расплывчато сказал Дали. – Но для этого вам все же придется занять место наследника графов, а вы этого…

– Именно так. Я здесь для этого. Чтобы вы, матерый, хоть и обоссанный, волк, обучили молодого щенка тому, чему посвятили всю свою жизнь, – проговорил я, глядя прямо в глаза преподавателю.

– Щенок… ох, щенок, – многообещающе улыбнулся Дали, что-то прикинув. – Ты пройдешь через муки, боль и унижение. Но, если выдержишь, у Геннадия не будет над тобой преимущества к концу учебного года. А теперь, локоть выше! От кисти, раз!

– Фигово выглядишь. – заметил уставший, но довольный Шебутнов, когда мы с ним встретились на вечернем построении. Но я лишь улыбнулся. Болело все – кисть, локоть, ноги, плечи и в первую очередь самолюбие. Учитель фехтования нещадно лупил меня своей розгой, но я добился своего – больше он надо мной не издевался.

Административный корпус, кабинет директора училища

– Нет, стойте, к нему нельзя, – раздался из коридора испуганный голос секретарши, и Меньшиков аккуратно отложил документы в большую папку, а ручку в специальную малахитовую держательницу, когда-то подаренную ему лично князем Демидовым.

– Нам можно, – ответил спокойный, бархатистый мужской голос, и дверь в кабинет распахнулась словно от пинка.

– Что вы себе позволяете?! – возмущенно спросил Меньшиков, но договорить не успел. Прямо ему на стол, снося все бумаги, дорогущий гарнитур и расплескав чай по персидскому ковру, рухнуло грузное, окровавленное тело, в котором князь с огромным трудом узнал своего управителя и распорядителя имуществом училища.

– Прошу вас ознакомиться, протокол допроса, – улыбаясь, сказал Мирослав Суворов, и на стол рядом с хрипящим и булькающим кровью мужчиной легла бумага.

– Не понимаю, при чем тут я? – нахмурившись, произнес Константин, но бумагу принял и пробежал глазами по первым строчкам. – Я, Никодим Сафронов, будучи в здравом уме… являюсь слугой князя Меньшикова и… все совершал по его прямому приказу… Это же чистой воды бред.

– Бред? Очень рад это слышать, – улыбнулся Мирослав еще шире, и его улыбка стала похожа на оскал. – Значит, он не является слугой вашего рода, равно как и доверенным лицом? В таком случае прошу прощения, мы зря вас побеспокоили и немедля направим его в жандармерию.

– Стойте, – вскочил Меньшиков, мгновенно соображая, что может наговорить находящийся в таком состоянии управитель. Нет, самому Константину это не грозит ничем, но слухи пойдут самые разные, некоторые предприятия могут оказаться под угрозой, а ведь есть еще и совершенно не входящие в род, но очень прибыльные отросли.

– В чем дело? – недовольно спросил Мирослав.

– Прошу прощения, я ошибся. Вы так избили моего слугу, что я его и не узнал вначале. Конечно, это мой служащий, слуга моего рода, и он находится под нашей защитой, – быстро собравшись с мыслями, проговорил Меньшиков, становясь с каждым словом все уверенней. – И вам придется ответить за самоуправство с моим слугой!

– Конечно, – состроив недовольную гримасу, проговорил Мирослав. – Конечно. Надеюсь, все все слышали, записали и отразили?

– Так точно, ваше сиятельство, – сказал с едва заметной улыбкой мужчина в сером костюме-тройке, выглядывающем из-под плаща.

– Что? – нахмурился Константин, а спустя секунду до него дошло.

– Разрешите представить следователя тайной полиции, Евгения Леонидовича Ульянова, – улыбка Мирослав превратилась в кровожадный оскал. – Хотя вы, кажется, уже знакомы, тем лучше. Формальности не займут много времени. Забирайте его, а вы, князь, хорошенько подумайте, что будете говорить дворянскому собранию.

Глава 3

Как превратить собственную жизнь в ад? Подписаться на то, к чему ты не расположен, чего не понимаешь и пытаться достигнуть в этом быстрых и значимых успехов. Поговорку про десять тысяч часов никто еще не отменял. И тут дело не в «бойся воина, освоившего один удар и оттачивающего его всю жизнь». Просто моя загруженность напоминала труд ослика, который тащит за собой железнодорожный состав.

Тренировки, медитация, учеба, тренировки, медитация, сон – повторить. Да, я справлялся куда лучше остальных, мышечная масса росла с утроенной скоростью, кости вытягивались на глазах, а старые навыки находили новое применение. В конце концов большую часть простых вещей я не осваивал, а просто вспоминал и закреплял моторикой.

Те же стрельбы давались мне без особых проблем, а уж конструкция автомата не вызывала никаких вопросов. Тем более оружие подозрительно напоминало Калашников, хоть и носило имя Воронцовых, или просто Ворон. Рукопашный бой тоже давался без особых проблем, являясь частью духовных практик.

И тем обиднее было раз за разом получать по голове учебным деревянным мечом. Нет, стоило мне ускориться, вложить в третий глаз и конечности прану, и я просто побеждал своих одноклассников на классе. Быстрее, выше, сильнее – это про меня. И все же техника боя на холодном оружии разительно отличалась от всего, что я знал и умел.

– Атака, верхний крест, от плеча, блок скользящий! – командовал Дали, для закрепления эффекта ударяя розгой по подставленным конечностям. Я мог бы их убрать, пользуясь ускорением, но боль иногда помогает закрепить опыт.

– Кисть! Кисть мягче, – продолжал наставник по фехтованию. Как одновременно сохранять руку расслабленной и удерживать в ней полуторакилограммовый меч, я уже понял, нужно до этого просто позаниматься с трехкилограммовыми булавами. Один раз такими помашешь и мигом забудешь обо всех усталостях тела. Просто потому что мышцы, используемые во время упражнения, очень специфичны.

Впрочем, и бой, которому нас учил Дали, весьма и весьма отличался от всего, что я видел в играх и фильмах. Никаких тебе красивых и эффектных прыжков, разворотов и тому подобного. На мгновение выпустил противника из поля зрения – все, ты труп. Повернулся спиной, подставил ноги, слишком поднял руки – аналогично. Просто в нашем варианте меня по этим местам били.

Так очень быстро я усвоил, что пружинистая стойка нужна, для того чтобы можно было в любой момент отскочить или, наоборот, пойти в контрнаступление. При этом шагать в привычном смысле этого слова было практически невозможно. Чуть сменил положение передней левой ноги, и вот ты уже не можешь отступить. Сдвинул правую, и атака, идущая от плеча, стала слабее.

– Мягче! Словно перышко, не дергай эфес, принял, отбил, шаг, крест, – продолжал наставления Дали.

Кресты, вот уж в самом деле базовая, но совершенно неочевидная вещь, существенно отличающаяся от боя на мечах или фехтования на шпагах, которые я подсмотрел, пока держал под проточной водой свои раны. Мечом больше кололи, а не рубили, при этом блок, принятый на меч плашмя, мог быть жестким. У шпаги, как я понял, такой опции не было по умолчанию. Смещенный к кисти центр тяжести не позволял блокировать удар, зато его легко можно было избежать.

Сабля же вообще что-то с чем-то. Блокировать как бы можно, но при этом центр тяжести – у самого острия. Фехтовать – тоже можно, но все движения – круговые или полукруговые, режуще-рубящие, с оттягом. Простая мальтийская шестерка превращалась в гадский танец.

Удар сверху справа – вообще не удар, а движение кисти с полуоборотом. Можно было просто опустить клинок сверху вниз, не доворачивая его вбок перед этим, но так терялась существенная часть силы инерции, и удар получался медленным и слабым, зато если уж ты закрутил саблю – остановить ее было практически невозможно, только приняв на жесткий блок, но и владельцу она доставляла не меньше проблем.

Ударил и не попал? Отступай, инерция слишком большая, несколько мгновений тебе придется бороться с собственным оружием, выводя его на новую траекторию атаки. Левая нога назад, энергия тела перемещается, и вот уже летящая снизу сабля в вывернутой руке идет по схеме право-низ и имеет чуть ли ни в полтора раза большую инерцию. А противнику только и остается что прикидывать. Как так вышло, что наступал вроде он, и его же бьют.

Не попал, потому что противник отскочил в страхе? Еще веселее – делай подшаг вперед, выводи саблю через правую сторону и бей с удвоенной силой. Красота? Нет. Потому что в обоих случаях ты оказываешься без оружия и защиты, пока выводишь саблю на стартовую траекторию.

В результате сложнее всего мне давались атаки по направлениям право-центр и лево… просто все, что шли с другой стороны. Они требовали чуть большей раксрутки и при этом лишали мобильности, съедали на полсекунды больше времени, в которые я оставался беззащитным… но это было проблемой новичка.

В руках Дали сабля выглядела не просто стальной изогнутой полоской, а произведением искусства, и фехтование превращалось в танец. Даже с активным третьим глазом я едва успевал следить за той «мельницей», что он крутит, словно цирковой артист, но все движения преподавателя оставались лениво-выверенными, экономящими силы.

Когда у меня так получится и получится ли вообще – большой вопрос. А пока…

– От кисти, от локтя, от плеча! – продолжал требовательно говорить Дали, внимательно смотря на мои движения. – Ну что ж, это не тот прогресс, на который я надеялся, но результат далеко не худший. Продолжай в том же духе, и через год-два ты сможешь овладеть базовыми навыками для поединков.

– Боюсь, столько времени у меня нет, – ответил я, прекрасно осознавая, что до Дали мне с текущим владением саблей не дотянуться. – Мне нужно усвоить все базовые движения и одну-две техники, позволяющие выжить за этот учебный год.

– В таком случае либо учись в три раза усердней, либо не трать мое время, – презрительно взглянув на меня, бросил Дали. – Ты можешь двигаться сколь угодно быстро и бить куда сильнее, но это не позволит тебе выучить правильные движения и поставить моторику тела.

– Возможно, в этом и проблема, – задумавшись, проговорил я. – Как насчет тренировать меня на пределе возможностей?

– Моих? Я даю тебе максимум, который ты зачастую не способен воспринять, – отмахнулся учитель. – Если же ты решил оставить мой курс…

– Учите меня сражаясь, – выпалил я, и Дали аж замер от удивления. – Наши одноклассники не могут меня напрячь, если я серьезен. А просто повторяя движения, не видя цели и раз за разом колотя манекен, я не получаю достаточного уровня вовлечения.

– Интересная позиция, но ты же понимаешь, что пока не представляешь из себя ничего стоящего. Даже рассматривать тебя в качестве противника смешно, – проговорил Дали, и мне пришлось согласиться. Почти.

– У вас еще почти десяток учеников, которые требуют вашего внимания. Так что вы можете раздавать им рекомендации, одновременно натаскивая меня на практику, – предложил я. – Для вас это не составит особого труда.

– Что ж, это можно попробовать, – усмехнулся преподаватель, подошел к стойке с оружием и выбрал точно такую же, как у меня, тренировочную затупленную саблю. – Не бойся, я постараюсь сдерживаться.

Я заранее вошел в медитацию, погнал прану по меридианам и только поэтому успел отскочить от молниеносной атаки Дали. Надо ли говорить, что, даже если он и сдерживался, заметно это не было. Он лупил быстро, со всей силы, хотя применительно к его стилю это было скорее со всей скорости.

С каждой секундой накручивая темп, препод заставлял меня прыгать, уворачиваясь от ударов. Выдержав такой напор на протяжении нескольких долгих секунд, я решился на контрудар, за что тут же поплатился. Сабля противника метнулась мне навстречу куда быстрее, грозя разрубить руку, и я едва успел ее отдернуть. А через мгновение лезвие сабли уже замерло у моего горла.

– Неплохо, – проговорил Дали, и я с удивлением понял, что слышу в его голосе едва заметную одышку. – Ты продержался почти минуту, но мне постоянно приходилось себя сдерживать. Так не пойдет.

– А что, если я надену броню? И вы тоже, – предложил я.

– А я-то зачем? – удивленно посмотрел на меня учитель фехтования. – Мне лишние тяжести ни к чему, они только замедлят движения и сделают меня уязвимей. К тому же во время дуэли у тебя никаких доспехов не будет. Честный поединок происходит в одном деловом костюме.

– На честные дуэли я и не рассчитываю, – буркнул я. – Хорошо, но как насчет брони для меня?

– Можешь надевать, если достанешь, – усмехнулся преподаватель. – У меня такой нет. Как я сказал, это лишнее.

– Понял, – кивнул я, быстро прикидывая, где мне достать хоть что-то похожее на тренировочный костюм. Правда, вплотную этим пришлось заниматься уже после занятия. Кажется, Дали понравилось гонять меня по залу с саблей в руках, потому как оставшееся время он только этим и занимался.

Но стоило звонку прозвенеть, как преподаватель с облегчением отложил в сторону саблю и, помахав на прощание рукой, удалился. Его примеру немедля последовали старшекурсники, сбежав из зала и оставив на нас с одногруппниками уборку.

– Так, взяли швабры, – скомандовала Мальвина, уперев руки в бока. – Нужно вычистить зал от пота и крови, иначе следующее занятие нам придется тут все драить.

– Верно говоришь, – кивнул я, видя, что сама она с места сходить не собирается. – Только вот твоего старания я что-то не вижу. И руководство твое здесь никому не нужно, так что взяла сама половую тряпку и начала мыть.

– Что? Я? – от возмущения девушка даже задохнулась. – Да как ты смеешь? Будь ты даже десять раз благородного происхождения, ты лишь бастард и не можешь мне приказывать!

– Вот как? Хм… кажется, ты хочешь быть не лидером, а рабовладельцем, который только указывает другим, как делать, мешая процессу. У нас в империи вроде как рабство отменили лет триста назад? А крепостное право около сотни? – усмехнувшись сказал я. – Бери тряпку и мой. Или хочешь вызвать меня на дуэль и оспорить мои слова? Только учти, что в этот раз я сдерживаться не стану.

– Да как ты… – от возмущения лицо девушки покрылось красными пятнами, она задрожала, но продолжить не могла.

– Кстати, вот ты называешь меня бастардом, хотя я этого не подтверждал. А сама-то что? Так надоела мамочке и папочке, что тебя спихнули в интернат? Или твои родители погибли от собственной глупости? – прикидывая варианты, проговорил я. – Может, ты сама порченая, или с твоей благородной мамашей кто-то поразвлекся и бросил?

– Ты… ты!.. – выкрикнула девушка, а затем, заревев, выскочила в коридор.

– Ты иногда такой мудак, Александр, – проговорила Ангелина, глубоко вздохнув. – Зачем было доводить ее до слез?

– Да, это было тупо. Но куда обидней, что она все равно добилась своего и сбежала от уборки, – признал я, покачав головой. – У нее что, тяжелая жизненная трагедия? Чем-то более серьезная, чем у каждого из нас?

– Сомневаюсь, – криво улыбнулась Ангелина. – Но доводить ее до такого состояния все равно не стоило.

– Согласен. Нас восемь, как насчет составить график дежурств и прибираться по расписанию? – предложил я и, как только остальные согласились, тут же разыграл первую пару, которой достанется приборка сегодня. Хотел уйти раньше и заняться медитацией, но, как назло, именно нам с Ангелиной и выпала первая очередь.

– Давай постараемся сделать все поскорее, а то еще много дел, – предложил я, берясь за тряпку и не жалея чистящих средств. Это только кажется, что после тренировок единственное, что нужно сделать, – разложить реквизит по стойкам, на самом деле грязи и пота остается столько, что ноги прилипают.

Вдвоем мы управились достаточно быстро, и я уже собирался быстренько ополоснуться и направится в казарму для медитации, как дверь в душевую чуть скрипнула и внутрь скользнула знакомая рыжеволосая фигурка.

– М-м. Как ты все хорошо придумал, – залезла под горячий душ Ангелина, повесив полотенце у входа и оказавшись совершенно обнаженной. – Я по тебе тоже очень соскучилась.

Последнее она, по всей видимости, адресовала моему организму, который среагировал на появление голой девушки абсолютно адекватно, хоть и помимо моей воли. Разубеждать девушку, говоря, что на самом деле планировал заниматься медитацией, я не стал, тем более что нам обоим требовалась разрядка. А еще я прекрасно помнил тот скачок в развитии чакр земли и воды, который получился после нашей предыдущей близости. Отказываться от такого глупо.

Как и требовать от разгоряченной девушки какой-то сдержанности или умеренности. Ангелина, помнящая, как ей было хорошо в прошлый раз, но совершенно не запомнившая, почему именно так случилось, требовательно обхватила меня за шею и впилась в губы страстным долгим поцелуем.

Схватив девушку за волосы, я развернул ее к себе спиной, прижался и начал плавно идти по ее телу, разгоняя застоявшуюся энергию и одновременно активируя центры меридиан. Расслабляясь и одновременно возбуждаясь все больше, Ангелина глубоко дышала, и я позволил ей качаться на волнах блаженства, не доводя до пика.

И все же долго выдержать темп не смог, сказалась наша долгая разлука, и девушка рухнула на колени, зажимая себе рот. Почти минуту она содрогалась в сладострастных конвульсиях, хватая ртом воздух, а затем развернулась и схватила уже совсем другое, сейчас стоящее на уровне ее лица.

Надо признать, что с каждым разом она вела себя все смелее и раскованней, так что без стеснения делала то, к чему у благородных дам совершенно не должно было иметься навыков. Разве что у француженок с их глубокими страстными поцелуями. Я мог бы наслаждаться ее ласками часами, но, к сожалению, не было времени, к тому же нас могли обнаружить, так что я закончил за несколько минут, и неожиданно бурно. Так что Ангелина, пусть и была к этому готова, чуть не подавилась, но проглотила все до капли.

– В следующий раз я хочу попробовать кое-что другое, – промурлыкала девушка, когда мы вышли из душа.

– Другое? – удивленно поднял я бровь. – Ты все же решилась лишиться девственности со мной?

– Нет, – смущенно ответила Ангелина. – Но… есть же еще другие варианты, и, говорят, там тоже может быть очень приятно. Я уже начала потихоньку готовиться.

– Хм. Да, другие варианты и в самом деле есть, – прекрасно поняв, что имеет в виду девушка, ответил я. – Но с ними лучше не спешить. Удовольствие нужно растягивать умеючи, давай я помогу тебе в следующий раз, а там посмотрим.

– Хорошо, – окончательно покраснев, решилась девушка, и мы разошлись разными дорогами. Женские и мужские палатки стояли чуть в стороне. К тому же в женских удобства было больше, как и свободного места. Ну, или жительниц там было меньше, смотря как оценивать.

– Суровый! Что-то ты сегодня поздно, – сказал Хорь, подойдя к моей койке, когда я только начал раскладывать спальник. – Разговор к тебе есть.

– Ну раз есть – говори, – пожал я плечами, не особенно отвлекаясь.

– Тут такое дело, о долгах напоминать не слишком приятно, но… – хмыкнул второкурсник, и я, наконец повернувшись к нему полностью, заметил стоящих за спиной старосты студентов. – Мы тебе помогли, достали бумаги, а заморозки уже были.

– И что? У тебя крыша течет? – удивленно спросил я, ткнув пальцев в брезентовый потолок полковой палатки. – Нет? Может, у тебя батарея не греет?

– Это не батарея, а печка-буржуйка, – поморщившись, заметил один из помощников Хоря. – И вообще, речь не об этом. Наши условия должны были улучшиться, а не стать хуже!

– Ну так сдавайтесь, бросьте ускорку и возвращайтесь в родной барак, – пожал я плечами. – В чем проблема?

– Они и так не на нашем факультете, – заметил Хорек. – Бросили его еще на прошлой неделе. А сегодня вечером всем из бывшего ТУФа объявили, что выселяют.

– Точно! А еще мы видели, что новые палатки ставят! – снова высунулся из-за спины старосты второкурсник.

– Вот как? А для чего их ставят, вы, значит, не узнавали, сразу решили на меня погнать? – хмыкнул я, быстро накинув китель. – Идем к коменданту, мне все равно у него кое-что взять нужно.