Текст книги "Граф Суворов. Книга 7"

Глава 4

Вой сирены застал нас в зале большого театра Екатеринограда, который решили использовать для обсуждения. И если основная часть людей с непониманием смотрели друг на друга, то привыкшие к постоянной близости опасности штурмовики и дарники выше восьмого ранга повскакивали с мест, укрываясь щитами.

– Предатели? Воздушная тревога? – раздались недоумённые голоса. Фракции, и без того разделившиеся по интересам, ощетинились клинками и стволами, в любую секунду готовые сорваться в бой, обмениваясь подозрительными взглядами. И чуть не началась резня. К счастью, в зале были люди, способные принимать взвешенные решения.

– Спокойствие, дамы и господа, это не воздушная тревога и ни одна из сторон не напала на других. Верно ведь, ваше величество? – подняв руки, обратился к толпе Пётр, с объявления перемирия он обращался к сестре исключительно по титулу, и она отвечала тем же, признавая его притязания.

– Ни одного повода для паники нет, – поддержала брата Екатерина, встав рядом. – Перемирие не нарушено, сильнейшие одарённые вместе с нами в этом зале. Прошу – успокойтесь, скоро всё станет понятно.

– Убрать оружие, – приказал я своим сторонникам. – Если придётся, прорываемся к ближайшему выходу, я установлю щиты.

Наша партия, ещё недавно насчитывающая больше половины боярства и дворянства, теперь состояла в основном из наследников и первых детей крупных родов империи. Учитывая, что родители находились по разные стороны баррикад, ничего удивительного в том, что нас разместили в центре зала, так чтобы мы даже визуально находились между противоборствующими фракциями. Простой расчёт – на собственных детей никто нападать не станет.

– Новости с фронта! – крикнул один из дворян, поднеся к уху рацию.

– Дождались сволочи, – рыкнул Пётр, сжав кулаки. Мы находились достаточно близко, чтобы я расслышал его голос без усиления. Выругавшись, император на мгновение прикрыл глаза, а затем обратился к собравшимся:

– Только что на верфи Петрограда напала неизвестная флотилия, до последнего опознаваемая пограничными судами как дружественная. Есть множество погибших и раненых, однако оставленный в порту гарнизон держится, – вернув себе внимание, произнёс Пётр. – У противника более десяти тяжёлых артиллерийских крейсеров, и одно судно линейного класса. Судя по всему, немецкой постройки.

– Но наших сил в десять раз больше! Мы победим! – крикнул кто-то из зала. – Даже если мятежники с нами не пойдут.

– Ах, мятежники? Мы присяге верны остались, – тут же ответили ему с другого конца зала.

– Тише, тише, господа, – попросила Екатерина.

– Сейчас не время для споров! Отечество в опасности! – рявкнул Пётр. – За двадцать часов, что наши тяжёлые крейсера будут добираться до столицы, от гарнизона и города ничего не останется. Я вынужден отдать приказ о формировании независимых эскадр, состоящих исключительно из перехватчиков и судов со скоростью не меньше пятисот километров в час.

– Но перехватчики против крейсеров?.. – раздался сомневающийся голос одного из уральских князей.

– Да, рискованно. Да, это будет жёстко. Но они сумеют оттянуть на себя внимание от береговых батарей и будут на поле боя уже через четыре часа, – уверенно проговорил Пётр, хотя я видел, как переглядываются дворяне. Им эта ситуация явно не нравилась. – Через двадцать часов в город прибудут основные силы, так что единственной задачей эскадрилий перехватчиков будет отвлечь, а не уничтожить противника.

– Но, государь, даже если пилоты проявят чудеса, сражаться на корветах против крейсеров фактически невозможно, – покачав головой, произнёс Мирослав. – Потери среди одарённых будут слишком велики и флот лишится всего резерв.

– Надо закрепить к ним хотя бы несколько быстроходных фрегатов, – поддержал его речь князь Верхотурский.

– Нельзя, – покачал головой Пётр. – Это задержит передовые части более чем на три часа. Мы будем отсылать корабли по мере формирования эскадр, но в первую волну пойдут именно быстроходные суда.

– Есть другой вариант, – повернувшись к императору, сказала Екатерина. – Мы можем отправить одно судно прямо на поле боя. И размер тут не имеет значения.

– Ты рехнулась? Хочешь использовать врата резонанса? В прошлый раз вам повезло, и прорыва не случилось, но сейчас не время для твоих безумных экспериментов, – вполголоса ответил сестре Пётр.

– Они не безумные, и технология давно отработана. Аппаратуры хватит всего на одно судно, но, если ты не хочешь рисковать, я возьму эту роль на себя, – с гневом взглянув на императора, ответила Екатерина.

– Прошу прощения, ваше величество, – подавшись к сцене, проговорил я. – А объём и размер судна имеет значение?

– Нет, главное, чтобы оно имело единичный, но достаточно прочный корпус, чтобы обшивка не развалилась от вибрации резонанса, – ответила, чуть нахмурившись, Екатерина. – В идеале мы могли бы использовать её на одном из линкоров…

– Или на авианесущем судне. Так мы сможем мгновенно доставить на передовую не одно, а сразу десяток судов. К тому же можем развернуть эскадру в тылу противника, – предложил я.

– Если использовать штурмовые тяжёлые корветы… – задумчиво проговорил Пётр, что-то в уме прикидывая, и тут же собрался и резко спросил: – Какие у нас есть авианосцы?

– «Крузенштерн», «Лопухин» и «Нахимов». Пять корветов, малого класса каждый, – моментально отчеканил Мирослав. – У наших союзников есть ещё авианесущий крейсер, но на три судна и с малым бронированием.

– Под моим командованием авианосец «Черепаха», – вновь вмешался я в разговор. – Шесть тяжёлых корветов и порядка десяти катеров он может нести в трюме, под обшивкой. Но бронирование минимальное и своих орудий почти нет. Зато он сможет доставить на поле боя достаточное количество войск, чтобы неприятно удивить противников. А если нет задачи лететь быстро, мы можем за четыре часа навесить на него броню и выбросить в Финский залив – судно может плавать.

– Пускать в бой непроверенный корабль… – покачал головой Мирослав. – Да ещё и с технологией, считающейся во всём мире опасной… я против.

– Я тоже от этой идеи не в восторге, но, боюсь, решение и в самом деле оптимальное. Адмирал Суворов, начинайте формирование ударной группы, они должны вылететь в течение пятнадцати минут, – приказал Пётр, оглядев собравшихся в зале дворян. – Если никто не захочет к нам присоединиться – всё будет сделано силами и руками Имперского флота.

– Наши войска – это войска империи, – гордо произнесла Екатерина. – А потому нет никакой разницы, кто и как себя называет. Мы участвуем в экспедиции. К тому же только у нас есть технология стабильных врат.

– Это ещё надо показать на практике, – с сомнением произнёс Пётр. – Но в крайнем случае врата раскроются за врагом, и им всё равно будет не до нас.

– Какой корабль используем? – ещё раз уточнила Екатерина.

– Авианосец «Черепаха», – ответил Пётр, кивнув в мою сторону. – Раз юноша предложил его в качестве перевозчика.

– Но в бой Александр не пойдёт! – тут же сказала императрица, чуть ли не грудью закрывая меня.

– Прошу прощения, ваши величества, но я принёс присягу, и, если даже вы не пустите меня на моё же судно, отправлюсь в составе эскадры перехватчиков, – заметил я, не собираясь отсиживаться в стороне. – Такой корабль у меня тоже есть.

– Слова не мальчика, но мужа, – усмехнулся Пётр. – Дай сыну проявить себя, иначе их никто не станет воспринимать всерьёз.

– Я… мы ещё поговорим о вашем воспитании позже, молодой человек, – поджав губы, строго произнесла Екатерина. И спор на этом закончился.

Не знаю, каким образом Мирославу и его помощникам удалось сотворить это чудо, но уже через пятнадцать минут первая эскадрилья ушла из временного порта, сразу образовав походное построение. А спустя пять минут стартовала вторая и третья, уже из сторонников Уральской республики.

«Черепаху» готовили всем миром. Снимали и крепили намертво пластины брони, укрепляли корпус, впритирку ставили суда в трюм. Штурмовые корветы оказались несколько больше, чем я рассчитывал, и в результате заявленное количество кораблей влезло впритык. А уж думать о том, чтобы разместить внутри «Гнев империи», и вовсе не стоило. Зато мой катерок с обновлённым боезапасом встал как родной. Учитывая, что скорости от нас не требовалось – весь объём забили снарядами, бронёй и стоящими в коридорах штурмовыми группами, выступающими в качестве десанта.

– Первая эскадра над городом! – объявил по рации оператор, контролирующий вылет. Мирослав и всё высшее руководство вылетело ещё четыре часа назад на линкорах и прочих капитальных кораблях. – Минутная готовность! Всему второстепенному персоналу покинуть судно!

– Ваше величество, боюсь, вам пора, – сказал я, глядя на Екатерину, которая, судя по всему, не собиралась покидать мостик «Черепахи».

– Единственная уникальная часть, заставляющая врата быть стабильными, – это я, – произнесла Екатерина, взглянув на меня сверху вниз. – Так что успокойтесь, капитан, и будьте готовы к старту.

– Есть, быть готовым к старту, – вздохнул я, щёлкая тумблерами. – Всем постам доложить о готовности.

– Орудийные расчёты на местах! – откликнулся Шебутнов.

– Инженерный готов к старту, давление в норме, – отчитался Макс.

– В трюме всё закреплено, капитан, – сказал Таран. – Штурмовые группы заняли свои позиции.

– Ключ на старт! Малая тяга, – приказал я и сам подал энергию с «Шаха» на проводящие контакты. Двигатели взревели, но потяжелевшее судно едва дёрнулось, и не думая подниматься с земли. – Полная тяга!

– Какой он у вас жопастый, – поморщившись, сказала Екатерина, когда судно всё же начало подниматься. – Зафиксируйте высоту на уровне ста метров.

– Принято. Вы всё слышали, – кивнул я, наблюдая за тем, как императрица начинает… петь? Это было странно, необычно и весьма красиво, но мелодичный голос Екатерины лишь действовал в унисон с её пульсирующей аурой, постепенно заполняющей всё окружающее пространство. Она расползалась, окутывая корабль метр за метром, и по дрожащим пальцам государыни было заметно, каких неимоверных усилий ей обходится это действо. А затем мир вокруг исчез.

На мгновение снаружи стало абсолютно темно. Даже заранее включённые прожектора не могли осветить ничего дальше собственных плафонов. Мгновение, и я увидел нечто, чему сложно было дать какое-то описание, кроме как жуткий животный хаос. Не зло, но чудовище, спящее за границей нашего мира и почувствовавшее добычу. Корпус заскрежетал от прикосновения невидимых щупалец, а в следующую секунду всё кончилось, и нас выбросило в нашу реальность.

– Что это, чёрт возьми, было? – испуганно проговорил Николай, занимавший место пилота. – Вы это видели?

– Государыня! – кинулась к императрице Ангелина, когда Екатерина покачнулась и повисла на страховочных ремнях.

– Всем постам доложить о готовности! Где мы? – обратился я к пилоту, заставляя людей выйти из ступора. Несколько башен ПСО оказалось повреждено, но в целом корабль почти не пострадал, хотя через камеры я отчётливо видел следы от щупалец, оставшиеся на броне. А ведь она, по идее, должна выдерживать попадание стомиллиметрового снаряда!

– «Петроград» прямо по курсу! – ответил Николай, приходя в себя. – До порта менее двадцати километров!

– Господа, мы на месте! Командам корветов занять свои места. Старт по сигналу, – приказал я, щёлкая тумблерами раскрытия шлюзового отсека. Раздался жуткий скрежет, и покорёженные монстром ворота распахнулись, осыпая стоящие в трюме суда снопами искр. – Первый пошёл!

– Принято, – ответила Ольга. – Лидер-один, на старт. Держитесь в фарватере.

Корвет «Вяземской» легко подпрыгнул, заставляя авианосец едва заметно пошатнуться, и поднялся в воздух. Следом стартовали сразу несколько катеров, а потом настала очередь наших гостей – тяжёлых штурмовых корветов, не сильно отличавшихся от фрегатов Англии.

Из-за снижения размеров у штурмовиков было всего по четыре орудия главного калибра и несколько башен ПСО, но этого должно хватить, чтобы представлять проблему даже для тяжёлых крейсеров противника. А главное – мы и в самом деле появились совершенно неожиданно. И с самой удачной стороны.

Вражеские суда, ведущие обстрел суши, зависли впереди и чуть выше, оголяя перед нами свои маршевые двигатели, чем тут же воспользовались корветы, идущие из трюма в бой. Ближайший к нам противник получил десяток пробоин в первые же секунды схватки и, оставляя в небе густой чёрный дым, рухнул вниз.

– Отлично пошло! – прокомментировал я, когда очередное судно неизвестного врага вспыхнуло. – Всем внимание, на нас обратили внимание! Всем немедленно покинуть шлюзы! Закрыть ворота.

– Вспышка! – раздался крик с наблюдательного пункта, но я и сам прекрасно видел, что по нам начали работать из главного орудия одного из крейсеров. Двигатели притихли, когда я перенаправил всю энергию на щиты, и в нескольких метрах над ещё открытым шлюзом расцвёл огненный цветок. Грохот пробился даже сквозь броню и перегородки, корабль принял ударную волну всем корпусом и жутко заскрипел, изгибаясь, но через секунду всё вернулось в норму.

– Посты ПСО, не спать! – рявкнул я, снимая щиты и давая нашей артиллерии ответить. – Залп!

Бывшие зенитные орудия снабдили лучшими бронебойными снарядами, какие были во флоте. Но четыре спаренные семидесятипятимиллиметровые пушки не представляли такой же угрозы, как вражеские двухсотки и трёхсотки. Мало того, мы находились ниже, а потому обстреливать нас было одно удовольствие, можно почти не заботиться о баллистике. Вот только скорострельность и торчащие в прицеле двигатели врагов играли нам на руку.

– Не спать! Готовность! Залп! – приказал я, на мгновение снимая щиты. Несколько вражеских снарядов тут же прорвалось через стальную завесу из пуль и врезалось в броню верхней палубы, но взрывов не последовало – анти-щитовые снаряды, представляющие из себя цельные стальные болванки, не взрывающиеся при первом прикосновении, а сохраняющие как можно большую инерцию.

– Патронов не жалеть! Потом дадите орудиям отдохнуть! Залп! – приказал я, прикрывая щитом только центр судна, куда до этого пробилось несколько снарядов. Расчёт оказался верным, и противник, подумавший, что нашёл нашу слабую точку, запустил в одно место сразу несколько снарядов главного калибра.

Грохот сотрясал авианосец, но за секунды ожесточённого боя нам удалось вывести из строя уже третье судно и не получить существенных повреждений в ответ. А главное – мы оттянули на себя внимание с куда более мобильных и опасных штурмовых корветов, которые, с марша вступив в схватку, прикончили один из крейсеров.

– Входящий сигнал от генерала Романа Суворова, – крикнула Ангелина, после закрепления Екатерины вернувшаяся на своё место.

– Врубай. На боковой экран, – кивнул я, продолжая отражать атаки врагов.

– Александр, где вы? – спросил чуть охрипший от команд Роман, и, мельком взглянув на экран, я отметил, что у него на мостике пробоина.

– Идём со стороны Финского залива. Уже вступили в бой, – тут же ответил я, и в этот момент судно снова тряхнуло. Снаряд не попал в мой щит, но взорвался у самого борта, чем заставил корабль ходить волнами.

– Плохо, – поморщился Роман. – Противник устроил серию терактов на производствах и выгрузил в порту десант. Гарнизон ещё держится, но, если не отбить эту атаку, союзный флот прибудет уже после того, как оборонительные сооружения перейдут под контроль врага. Они будут уничтожать нас нашим же оружием.

– Понял. Попробуем пробиться, – ответил я, мрачно наблюдая за тем, как растерявшийся в первые минуты противник слишком активно восстанавливает боевые порядки. Несмотря на потери их всё ещё было в несколько раз больше, к тому же они, наконец, поняли, что перед ними не тяжеловооружённый линкор, а всего лишь грузовое судно. Может, и крепкое, но недостаточно опасное, чтобы тратить на него все силы.

Под чётким командованием противники начали прикрывать друг друга от выстрелов, мгновенно срезав возможности нашей батареи. Сквозь тот шквал пуль, что устроили их орудия ПСО, не смогли бы пробиться даже орудия из главного калибра «Гнева империи». Но хуже всего было то, что их артиллерия переключилась на штурмовые корветы, не слишком манёвренные и обладающие худшим бронированием, чем вражеские крейсера, и наша эскадра уже понесла первые потери.

– Внимание всем. Закрепиться! – приказал я, перестраивая щиты. – Управление на меня. Полный вперёд!

– Вы что задумали, господин? У нас почти пятьсот человек на борту! – возмущённо крикнул Николай, пытаясь перехватить управление, но я, пользуясь полномочиями капитана, ограничил его действия и направил корабль прямым курсом на флагман противника. По крайней мере, именно этот тяжёлый артиллерийский крейсер, существенно превышающий размерами остальные суда, выглядел флагманом.

– Огонь из всех орудий! Стреляйте по флангам, чёрт вас подери! – приказал я, держа щиты над панцирем черепахи. Похудевшее на тысячу тонн грузовое судно оказалось резвее противника, безуспешно пытающегося убраться с нашего курса. Своего я добился, и теперь вся эскадра палила только по нам, стараясь сбить судно с обезумевшим капитаном, пока он не нанёс катастрофического вреда.

– До столкновения триста метров! Двести пятьдесят! – взяв себя в руки, отсчитывал расстояние Николай. – Господин, было честью служить с вами!

– Рано радуешься, мы ещё побарахтаемся! – усмехнулся я, меняя конструкт.

В последнюю секунду враги бросили попытки уйти в стороны и врубили все двигатели, стремясь подняться выше, но было уже поздно. Прогнанный через жерла реакторов и спирали усилителей резонансный сигнал искривился и выплеснулся наружу в виде стометрового прозрачного лезвия, вспоровшего брюхо крейсеру, словно остро наточенный нож рыбьи потроха.

Несколько взрывов раздалось почти одновременно, небо над нами заволокло чёрным маслянистым дымом, и корабль, ещё мгновение назад стремившийся вверх, по инерции завис в воздухе, но бессердечная гравитация доделала то, что мы начали. Гигантское судно накренилось и рухнуло вниз, в воды залива, не оставляющие команде врага и шанса на выживание.

– Корабли противника уходят на боевой разворот! – отчеканил Николай, но я и сам видел, как они драпают, стараясь держаться как можно дальше.

– Плевать. Идём на посадку! – приказал я. – Держать курс на порт, не прекращать огонь!

– Принято! Полный вперёд! – кивнул Николай, принимая обратно управление судном. – Инженерный, выжмите из двигателей максимум!

– Это моё первое имя, – раздался в динамике довольный голос Краснова. – Но ремонт будет оплачивать Лёха. Держитесь!

Не знаю, что он сделал, но гул двигателей стал нарастать с каждой секундой, а из тех сопл, что я видел, начал вырываться огонь. Похоже, горела проводка и какие-то части, не предназначенные для такого использования. Однако цель была достигнута, мы мчались к бухте, по дороге отстреливаясь от вражеских судов, а ушедшие в стороны противники слишком поздно сообразили, что происходит что-то не то.

– Садимся на воду! Штурмовым группам приготовиться к высадке! – приказал я, щёлкая тумблерами и передавая всё управление первому пилоту. – Николай, принимай командование. Таран, готовность номер один, открываю шлюз!

– Штурмовики, вперёд! – раздался рёв бурята.

Стоило створкам раскрыться, как на простор вырвалось сразу несколько компактных ботов, которые должны были зачистить зону высадки. Но стоило мне отвлечься, как в тылу прозвучал взрыв и корабль содрогнулся.

– Маршевые двигатели с первого по пятый выведены из строя! – крикнул Максим. – На маневровых дотянем, но лучше держаться ниже.

– Понял. Опускай нас на воду, – приказал я, полностью переключаясь на поддержание щитов. Враги, до которых дошёл смысл нашего манёвра, сосредоточили все орудия на тушке потрёпанного авианосца, но большая часть снарядов уходила в стороны, поднимая многометровые столбы воды. Особенно удачный залп пробил щиты, но я смог поломать их траекторию, так что нам лишь повредило обшивку.

– Контакт с поверхностью на три, два, один! – отчеканил Николай, и «Черепаха» рухнула на воду, подняв расходящиеся в стороны волны.

– Всю энергию на щиты! Покинуть башни нижней полусферы! Занять позиции на носу! – отдавая приказы, я не забывал контролировать окружающее пространство, отмечая, что противники продолжают стягиваться к порту. – Таран, что с высадкой?

– Их слишком много! Это какое-то безумие! – отчитался бурят, но я лишь усмехнулся. Что-то слишком много сегодня поступков и людей, которые отвечают под это определение.

– Даю целеуказание, прямо по курсу. Очистить площадь для залпа, – предупредил я, и через несколько секунд от штурмовиков пришло подтверждение. – Все орудия, огонь!

Нескончаемый поток из двадцатимиллиметровых снарядов накрыл причал, не оставляя находящимся там ни одного шанса на выживание. Сотни вражеских бойцов в резонансных доспехах просто смыло стальной волной, оставляя в броне дырки, в которые можно было просунуть голову.

– Площадь очищена! – крикнул Таран. – Подтверждаю, зона для высадки под контролем, можете заходить.

– Принято. Николай? – спросил я, расстёгивая страховочные ремни.

– Управление принял, стыковка через тридцать секунд, – ответил первый пилот, нервно сжимая в руках штурвал.

– Краснов, теперь «Черепаха» в твоих руках, держите щиты, – приказал я и вместе с Ангелиной выскочил с мостика, чтобы занять своё место в первых рядах. Доспехи ждали меня в трюме, раскрытые, снаряжённые и с оружием, полным боекомплекта. Но я успел проверить всё, прежде чем влезть в стальную скорлупу.

Нос корабля разошёлся в стороны, превращаясь в трап и прикрывая от снарядов крышу, но стрельба не прекращалась ни на секунду. Пришлось даже встать в первом ряду, чтобы, растянув щит, уберечь парней от встречного огня. Но вот, наконец, трап с грохотом опустился на пристань.

– Вперёд! За империю! – крикнул я, рывком отправляя себя в полёт и разом перекрывая врагам зону обстрела.

Битва за порт Петрограда началась.