Текст книги "Спасение по-русски"

По логике вещей

В номере «Посейдона» было прохладно, несмотря на почти сорокаградусную жару на улице. Секрет этого прост – весь день в гостинице не отключали электричество, и кондиционеры работали вовсю.

Перед зеркалом, на большом кожаном кресле возлежала абсолютно голая Ева Дисталь. Наблюдая за собой в зеркало, девушка приняла позу «спящей Венеры», мысли ее текли медленно.

«Вот уже два дня, как я отдыхаю в «Посейдоне», и все одна. Вчера клеился какой-то грек, так я его отшила в надежде на бельгийца. – Девушка хихикнула, сравнивая прыщавого греческого туриста, сбежавшего в «душную» Африку от надоедливых богатых родителей, и знакомого по последнему рейсу бельгийца, «мужчину в самом соку». – А он не пришел, придурок. И сегодня не пришел, весь день провалялась в номере. Вечером пойду на ужин в ресторан и… Ну, так и быть, соглашусь на грека».

Ева поднялась с кресла и встала перед зеркалом, разглядывая свою фигуру. Себя она тоже считала «в самом соку». Рост – метр восемьдесят, белоснежная мраморная кожа, натуральная блондинка. Ева взмахнула головой, тряхнув копной платиновых волос. Тонкие дуги бровей, большие голубые глаза с длинными ресницами, кукольный острый носик, чувственные коралловые губы, подбородок с ямочкой. Белая длинная шея, гладкая, как изваяние статуи. А две великолепные большие груди с темно-коричневыми сосками, при виде которых мужчины погружались в транс, чего стоят… Плоский живот, тонкая талия, крутые бедра, точеные длинные ноги. Руки девушки скользнули от талии по бедрам, ногам и остановились внизу живота, где виднелся аккуратно подстриженный золотистый хохолок.

– Придурок, – с раздражением проговорила она вслух, вспомнив недавнего знакомого.

Близость с мужчиной Ева познала незадолго до выпускного бала в школе. Несмотря на то что ее парень оказался неумелым партнером, девушка пришла в неописуемый восторг. Затем были другие: и настоящие асы, и дилетанты, но каждый раз она испытывала новые ощущения и всегда любила своих мужчин… Впервые ею пренебрегли.

Отвернувшись от зеркала, девушка направилась в спальню. Там, на кровати, были разложены вещи для ужина в ресторане.

Едва она сделала пару шагов, как в дверь постучали. Накинув на себя розовый атласный халатик, она небрежно завязала пояс на талии и подбежала к двери.

В коридоре с запаянным в пластиковый футляр букетом орхидей в одной руке и бутылкой «Мадам Клико» в другой стоял придурок-бельгиец.

– Ах, это вы, – прямо из сердца вырвался возглас у Евы. Девушка покраснела.

– Добрый вечер, Ева, – галантно поздоровался Ганс, он же Карл Рейнер. – Вот, закончил все дела, решил вас навестить.

– Заходите, – мягко проговорила стюардесса, пропуская гостя в свой номер.

Прежде чем войти, гость протянул девушке орхидеи, войдя в номер, без приглашения тут же сел в кресло, где еще недавно возлежала девушка.

Ева поставила на журнальный столик цветы, затем достала из холодильника небольшое ведерко с кусками колотого льда.

– Шампанское будем пить со льдом, – категорическим тоном заявила девушка, – не хочу ждать, пока оно охладится.

Пока стюардесса доставала бокалы для шампанского, разведчик откупорил бутылку. Молочно-белая, пенистая волна хлынула на дно хрустальных бокалов, где, зашипев, превратилась в бледно-желтую пузыристую жидкость.

Ганс протянул Еве один бокал, держа за тонкую длинную ножку, призывно взглянул на девушку.

– За встречу, – хрипло проговорил Краух, блондинка сидела напротив него, закинув ногу за ногу, пола халата откинулась, оголив ногу до самого бедра, а она как будто этого не замечала. Слегка откинувшись на спинку кресла, Ева еще больше задрала ногу, показывая мужчине свою обнаженную промежность.

Ее заводило его взмокшее лицо, дрожащие руки, а самое главное – его появление в момент наивысшего желания.

– Что-то здесь жарко, – томно произнесла Ева и в ту же секунду распахнула халат. Обалдев от откровенного вида обнаженной женской плоти, разведчик бросился к девушке, слившись с ней в долгом страстном поцелуе.

Наконец, откинувшись на спину, девушка взяла со столика два бокала с шампанским и со счастливым смехом полила свое тело искрящейся жидкостью, ее припухшие губы прошептали:

– Попробуй поцелуй с шампанским.

Изголодавшийся по женской ласке разведчик опустился на колени, покрывая жадными поцелуями холеное тело стюардессы…

Они лежали на полу, переплетенные, как пара змей в брачном танце. Ганс Краух – на спине, прикрыв глаза, его тело сковывала сладостная усталость. Ева, закинув на него ногу и лучшую часть тела, целовала его лицо, шею, грудь. Она была неутомима.

Наконец Ганс открыл глаза, сладко зевнул и, подмигнув девушке, сказал:

– Как насчет того, чтобы подкрепиться?

– Ты что, – Ева вскочила на ноги, демонстрируя свою великолепную фигуру – в таком виде собираешься идти в ресторан? А ну, живо в душ.

Но едва они оказались под струями воды, как Ганс снова ощутил желание овладеть девушкой. Оторвавшись от жадных губ мужчины, Ева медленно повернулась к партнеру спиной, взяв его руки, прижала к своей груди. Ее губы шептали:

– Я люблю чувствовать мужчину спиной.

«По-моему, не столько спиной, – подумал Краух, – сколько низом».

Как бы прочтя его мысли, девушка слегка наклонилась.

* * *

Ресторан гостиницы «Посейдон» считался одним из лучших заведений в городе. Нынешняя мода дошла до того, что в центре ресторана устанавливают большой бассейн, наполненный промысловой рыбой, и посетитель может не только любоваться видом, но и заказать к себе на стол любой приглянувшийся экземпляр.

Администрация «Посейдона» пошла дальше. Бассейн располагался под самим рестораном, покрытый толстым прозрачным стеклом. Рыбы плавали прямо под ногами, создавая иллюзию подводного царства. Верхний интерьер усиливал эту иллюзию. Столы и стулья находились в отдельных кабинетах, оформленных под открытые раковины. По всему залу стояли колбы-аквариумы с разросшимися водорослями, которые покачивались в такт поднимающимся со дна пузырькам воздуха. Полная иллюзия владений морского царя.

Одну из раковин заняли Ганс и Ева. На Краухе был светло-серый костюм, на девушке – вечернее платье из золотой парчи с атласными вставками. Оголенные руки, спина до самой поясницы. Спереди вырез декольте был такой, что показывал всю грудь, и, наконец, вырез с левой стороны тянулся от щиколотки до бедра.

– Как я выгляжу? – спросила девушка, садясь в кресло напротив Ганса. Разведчик видел, как все присутствующие встретили Еву в ее ослепительном наряде. Мужчины были готовы сожрать собственные галстуки, женщины же, наоборот, едва сдерживались, чтобы не растерзать саму хозяйку блестящего платья.

– При тебе, Ева, я смотрюсь как серый статист, – проговорил Ганс, стряхивая воображаемую пыль с лацкана пиджака. Девушка негромко рассмеялась.

Подошел официант. К чести администрации ресторана надо сказать, что персонал здесь работал лишь белый, официанты и повара были выписаны из Франции. Белое обслуживание в черной стране – это ли не экзотика?

Высокий худой официант с лицом херувима улыбнулся новым посетителям и протянул две книжки-меню в золотом переплете.

– Я полагаюсь на твой вкус, детка, – проговорил Краух, возвращая нераскрытым свое меню официанту.

– Ну, тогда, я думаю, икры две порции, – заговорила девушка, водя длинным ногтем по страницам меню. – Порцию копченых угрей, устрицы, лососину под вишневым маринадом, кефаль под пикантным соусом, на горячее…

– Бифштекс здесь можно заказать? – поинтересовался Ганс, ему уже порядком надоели ангольские морепродукты.

– Нет! – отрезала Ева. – Сегодня только морская кухня. Для тебя, дорогой, я закажу мурену, фаршированную креветками, крабами и кальмарами. Она готовится со специальным сиропом, который, как утверждают знатоки, плодотворно влияет на потенцию.

– А-а, – с серьезным видом проговорил Ганс, затем обратился к официанту по-французски: – Какая у вас есть водка?

– Любая, мсье, – заулыбался официант, услышав родную речь.

– Тогда «Столичной», вот столько, – разведчик провел ногтем большого пальца по фужеру, указывая емкость в две третьих. – Всыпьте туда пол-ложки красного и черного перца. Да, чуть не забыл, принесите лимон.

– А мне коктейль «Маргарита», – подала голос стюардесса.

Приняв заказ, официант удалился. Через минуту перед ними на стол поставили заказанные напитки. В фужере Крауха взболтанный перец казался красными и черными мошками, которые гонялись друг за другом.

Ганс взял со стола нож, аккуратно отрезал верхушку цитрусового и, перевернув его, изо всей силы сдавил. Жидкость в стакане стала мутно-желтой. Одним глотком он влил ее себе в рот. После этого посмотрел на Еву, лицо девушки напоминало только что выдавленный лимон.

– Жаль, что мы в отдельном кабинете, – наконец проговорила она.

– Почему?

– С таким номером ты мог здесь устроить настоящее шоу. Народ на тебя валом бы валил. Наверное, единственный такой пьяница на весь Африканский континент.

– Вряд ли, – буркнул Ганс, вспоминая «Варшавский договор» Борга, но сказать еще что-то он не успел – подали закуски.

Малосольная зернистая икра как бальзам легла на обожженный водкой желудок. Желеобразные устрицы усиливали живительный процесс. Разведчик ел с аппетитом, при этом не теряя собственного достоинства, его подруга просто наслаждалась деликатесами, не забывая тараторить всякую белиберду. Ганс ее не слушал. Кивая девушке, в мозгу он составлял логическую цепь происшедшего. Пока ничего не получалось.

Наконец подали горячие куски мурены, нафаршированной членистоногими, зажаренной прямо на вертеле и политой чудодейственным сиропом.

Это блюдо оказалось выше всяких похвал. Откинувшись на спинку стула, Ганс почувствовал, что переел. А какие мысли на полный желудок? Он плотоядно посмотрел на свою спутницу.

– Тебе еще что-то хочется, дорогой? – спросила Ева, ее грудь призывно вздымалась, а губы двигались чертовски вызывающе.

– Да, – наконец проговорил Краух, запуская руку во внутренний карман пиджака. – Хочу покурить.

На стол легла пачка «Кэмэла», Ева хотела сказать какую-то дерзость, но тут заиграла музыка. И неожиданно возле их столика, как из-под земли, появился молодой человек.

– Разрешите пригласить вашу даму? – спросил юноша на хорошем английском.

Краух посмотрел оценивающе на незваного гостя. На вид лет семнадцать-девятнадцать, неплохо сложен. Судя по темно-синему смокингу, он вряд ли знает, что такое нужда. Черные волосы, смуглая кожа, глаза-маслины и орлиный нос – визитная карточка «потомков Эллады». Портила его, пожалуй, одна вещь. Юношеские угри, которые буйно заселили лицо молодого человека и которые он усиленно маскировал с помощью тонального крема.

Ганс с улыбкой вдруг вспомнил, как несколько часов назад сам маскировал следы ночной потасовки.

– Так как же? – не дождавшись ответа, снова спросил юноша.

– Да, конечно, – поспешно разрешить Ганс.

– А как же ты, дорогой? – встала со своего места Ева.

– Я не танцую, – со вздохом сожаления сообщил разведчик, про себя подумав: «Конечно же, здесь меня никто искать не будет. Но дразнить «гусей», танцуя перед всем миром, я тоже не собираюсь».

Едва пара удалилась в сторону танцплощадки, разведчик снова попытался выстроить логическую цепочку.

«Итак, не успел я приехать сюда, как тут же меня попытались устранить. Скорее всего, это из-за встречи с Боргом. А за что же Борга? За то, что язык распустил. Выходит, кто-то на карту поставил слишком много, раз убивает и чужих и своих с одинаковой легкостью. А это значит, что встреча министров носит… черт его знает, какой характер носит эта встреча. Ясно одно – американский морпех и его собеседник к этому причастны… Причастны-то причастны, а в чем же «соль»?»

Додумать до конца свою логическую цепочку разведчик не смог. Музыка закончилась, и к их столику уже возвращалась Ева, которую под руку вел прыщавый партнер.

«Ладно, думать пока здесь нечего, – думал Краух, – завтра с утра займусь поисками морпеха. Может быть, он выведет меня на нужную колею?»

Кризис жанра

Проснулся Ганс от жуткого, прямо-таки нечеловеческого желания. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит на спине, а перед ним на корточках сидит Ева.

Ее две великолепные груди, как спелые плоды, нависли над его лицом. А внутренней стороной бедер она слегка терлась о низ его живота.

Волна возбуждения пробежала по телу Крауха, заурчав по-кошачьи, он схватил девушку за груди и рывком посадил на себя. Ева протяжно застонала…

Как всегда, утро начиналось с душа. После водных процедур и тщательного растирания грубым полотенцем Ганса ждал легкий завтрак – черный кофе и тосты с ветчиной и сыром.

Налив большую чашку кофе и взяв один из тостов, Ганс сел перед телевизором. Как раз показывали последние новости. Говорили о неурожаях, о засухе, о преступности. О том, что выжить можно только сообща. Но все это мало интересовало разведчика. Он по-прежнему размышлял о нюансах этого задания. Напрягая память, пытался в уме составить словесные портреты, и тут искал их в недрах мозга – не доводилось ли ему раньше встречаться с этими людьми? Нет, глухо. Раньше он их никогда не видел.

В конце передачи новостей показали портрет престарелого норвежского туриста, пропавшего в Мапуту, его разыскивала жена.

Глядя на фотографию в телевизоре, Ганс пил кофе и думал о тех двоих. Кто они?

Из душа вышла Ева. Она была абсолютно голой. На гладком теле бисером блестели капли влаги. Держа над головой полотенце, она тщательно протирала волосы.

– Димитрес пригласил нас сегодня покататься на яхте, – сказала девушка, садясь возле Ганса. – Ты едешь?

– Нет, – задумчиво ответил Краух, – ты же знаешь, в первой половине дня я занят.

– Хорошо, – спокойно ответила девушка, – тогда увидимся вечером. Димитрес сказал, что яхта уходит на весь день.

– Очень жаль, – проговорил Ганс, все еще думая о том, с чего ему начать действовать.

Допив кофе, он поднялся и стал медленно одеваться. Когда приготовления были почти закончены, он достал из тумбочки металлическую пластину с кожаными ремнями и тут же стал закреплять ее на кисти правой руки.

– Что это? – с интересом спросила девушка.

– Когда-то я попал в автокатастрофу, сильно была повреждена рука. Ее, конечно, вылечили, но время от времени приходится фиксировать, чтобы не опухала, – досконально объяснил свои действия Ганс. Надев поверх рубашки пиджак, он поцеловал Еву в губы на прощание, не забыв ей шепнуть: – До вечера.

Оказавшись один в клетке лифта, разведчик извлек из носка маленький тупорылый пистолет. Вставив оружие в паз, задвинул его под рукав пиджака. Щелкнула взведенная пружина… Кабина лифта замерла на первом этаже, и двери с шипением отворились.

За десять минут такси доставило Ганса на площадь перед «Хилтоном». С того момента, как Краух был здесь в последний раз, произошли едва уловимые изменения. Уже не маячили вокруг отеля полицейские патрули, исчезли толпы «аварийных» рабочих в ярких комбинезонах. Кое-где, правда, появились закрытые микроавтобусы. Их местоположение говорило, что это не что иное, как наблюдательные пункты сил безопасности.

Сам же отель стоял блестящей громадой. Внутри не наблюдалось никакого движения… Все замерло перед бурей.

Зайдя в открытое кафе, Ганс сел под искусственной пальмой, закурил. У подбежавшего официанта заказал апельсиновый сок со льдом.

Глядя на гигантский небоскреб «Хилтона», разведчик ожидал появления «морпеха». Хотя внутренне чувствовал: по окончании предохранительных мероприятий службы безопасности заканчивается и «работа» наблюдателя. Теперь главное – с учетом имеющейся информации составить план действий. Это была азбучная истина для любого спецподразделения.

Прошло несколько часов. Ганс выкурил почти пачку сигарет и выпил литр апельсинового сока. Редкие посетители задерживались в баре ненадолго. Солнце вошло в зенит и начало жарить вовсю.

Краух со злостью раздавил о пепельницу только что закуренную сигарету. Больше ждать было нечего. А что делать? Тревожные мысли камнепадом обрушились на его воспаленный мозг. «Как предотвратить покушение, если ничего не известно, кроме интуитивного чувства, что покушение произойдет?»

Он достал из пачки последнюю сигарету и снова закурил. Решение пришло само по себе и стало полной неожиданностью для разведчика. «Надо их искать там, где видел в последний раз», – решил Ганс. В его памяти всплыл подвальный бар в трущобах бедноты. И тут же вспыхнула ассоциация неожиданной встречи с Боргом, и все последующие события пронеслись в одно мгновение перед его глазами, оставив лишь холодок под солнечным сплетением.

Положив на столик деньги, разведчик поднялся и не спеша двинулся через площадь. Проходя мимо стоянки автомобилей, он не обратил внимания на выходящего из новенького «Фиата» туриста. Тот был в белых брюках, безрукавке, глаза скрывали темные очки, на голове небрежно нахлобученная панама. На шее висел расчехленный фотоаппарат. Из-за большого расстояния разведчик не слышал щелчков. Фотоаппарат работал в автоматическом режиме.

Вспоминая ночное преследование, Ганс безошибочно шел по улицам Мапуту, то и дело выхватывая из городского пейзажа знакомые детали, которые теперь служили ему ориентирами.

Пройдя через грязный, захламленный ящиками с мусором переулок, Краух вышел к пепелищу большого дома. Отсюда была видна блеклая вывеска «Клуб».

Спустившись по шаткой металлической лестнице, Ганс потянул на себя тяжелую дверь. Из полутемного зала лилась ритмичная музыка космических пришельцев в исполнении французской группы «Спейс». Не считая бармена и заснувшего за столом пьяницы, в баре было пусто. Прикрыв за собой дверь, разведчик двинулся к стойке.

Чернокожий бармен флегматично протирал высокие пивные бокалы. Он смотрел невидящими глазами прямо перед собой. Его круглое лицо с фиолетовым шрамом через щеку сейчас напоминало спелую сливу. Он что-то напевал себе под нос.

– Добрый день, Лоран, – поздоровался Краух, облокачиваясь на стойку.

– Добрый, – ответил бармен, отрываясь от своих размышлений, затем, как бы спохватившись, спросил: – А мы разве знакомы?

– Да уж, совсем недавно я здесь надрался с одним моим приятелем.

– Что вы пили? – поинтересовался бармен, напрягая память.

– Я – коктейль «Манхэттен», а мой приятель – «Варшавский договор».

Лицо негра тут же просияло.

– А, мистер Борг.

– Да, он. А ты его давно видел?

– Он с тех пор больше и не заходил. Наверное, занят.

«Конечно, занят, – мысленно усмехнулся Ганс, – его туша мерзнет в холодильнике морга».

– Дай-ка мне пачку «Кэмэла» и бутылочку холодного пивка, – проговорил разведчик, выкладывая на стойку несколько мелких банкнот.

Бармен сгреб деньги, заменил их сигаретной пачкой и запотевшей бутылкой с пивом.

Усевшись на табурет, Краух отпил прямо из бутылки, затем, распечатывая пачку, как бы невзначай спросил:

– Слушай, Лоран, тогда кроме нас в баре было еще двое белых. Ты случайно не знаешь их?

Бармен перестал протирать бокалы и внимательно посмотрел на Ганса. Как всякий умудренный жизненным опытом человек, он сообразил, что вопросы этот неизвестно откуда появившийся белый задает не случайно.

– Понятия не имею, сэр, о чем вы говорите, – ответил он и тут же добавил: – Здесь всегда столько народу, разве всех упомнишь.

Ганс догадался, что бармен врет, а для того чтобы добиться правды, было два способа. Либо силой: избить, сломать что-то, но заставить его говорить. Это было чревато многими последствиями, в том числе и тем, что «морпех» и его собеседник узнают, что ими интересуются, а кто? Догадаться не сложно.

Немного подумав, разведчик решил действовать другим способом. Достав из кармана стодолларовую банкноту, он положил ее на стойку и, глядя в упор на бармена, снова спросил:

– Может, все-таки вспомнишь тех двоих, один молодой блондин, крепко сбитый. Второй постарше, его я плохо разглядел. Ну, так как?

Бармен тяжело вздохнул, отложил полотенце, которым только что протирал бокалы, и как загипнотизированный уставился на лицо президента.

В конце концов Крауху это надоело и он уже хотел забрать банкноту, когда на нее обрушилась черная лапа бармена.

– Молодого я не знаю, он был здесь один раз, – затараторил негр. – А вот тот, что постарше, держит на соседней улице большой телерадиомагазин «Сони», но заходит сюда не часто, как правило, с кем-то встречается.

– С кем?

– С разными людьми, но все они были белыми.

– С Боргом он тоже встречался?

– Нет, – коротко ответил бармен, но, немного подумав, добавил: – Мистер Борг здесь частый посетитель, поэтому не могу утверждать, что они не общались.

Так, кое-что начало проявляться. Конечно, этот торговец бытовой электроникой может оказаться самым обычным извращенцем, тайно встречающимся со своими любовниками, но что-то подсказывало Гансу, что он на верном пути.

А может, он, ощущая себя на грани кризиса, хотел верить в успех, в единственно правильный ход.

Поднявшись с табурета, он уже собрался уходить, но, прежде чем повернуться к бармену спиной, проговорил:

– Я бы на твоем месте забыл о нашем разговоре.

– Я бы на вашем месте забыл сюда дорогу, – буркнул в ответ бармен, снова принимаясь за протирку пивных бокалов.

* * *

Магазин телерадиоаппаратуры «Сони» находился в том месте, где указал Лоран. Одноэтажный стеклянный павильон-красавец был укрыт в клетке из массивных стальных решеток, предохраняющих товар от ночных воров. Среди халуп бедноты возвышалась огромная неоновая реклама «Сони». Что-то в этом было неестественное.

Улица была заполнена лотками с овощами, фруктами, рыбой во льду и свежим мясом. Мимо этих лотков не спеша двигалась толпа чернокожих женщин. Они были из средних слоев, небогато одетые, но в состоянии покупать на базаре.

Смешавшись с толпой, Ганс стал терпеливо подбираться к магазину. Еще издалека он заметил, что, несмотря на открытую дверь, в магазине никого нет.

Остановившись возле лотка с фруктами, расположенного напротив входа в магазин, он стал перебирать огромные желтые плоды с красными боками – грейпфруты. Выбрав наиболее крупный, он, как бы между прочим, спросил у продавщицы – худой сморщенной старушки в выгоревшем ситцевом платье-балахоне и с курительной трубкой, зажатой желтыми от никотина зубами:

– А что, магазин не работает?

Старушка-лоточница, видя, что белый господин собирается купить у нее грейпфрут, вынув изо рта трубку, ответила:

– Магазин работает, но цены там держат такие, что никто не заходит.

– И давно магазин этот здесь открыли? – спросил Ганс, доставая из кармана мелочь.

– Месяца четыре как построили. Но хозяин его не продавец, торговать не умеет, ничего еще не продал, – со знанием дела пояснила лоточница.

Еще раз взглянув на дворец из стекла и бетона, Краух рассчитался за плод и, смешавшись с толпой, двинулся в обратном направлении.

Вот уже несколько дней его преследовала мысль о кризисе. Сперва запутанность задания, в котором ему практически, кроме как на себя, больше не на кого надеяться, теперь усложнилась ситуацией на месте: кто-то хочет убить его, потом убивают Борга, «морпех» и торговец аппаратурой, к тому же бездарный бизнесмен. Где между всем этим связь? И при чем здесь УНИТА? Какую она имеет от всего этого пользу?

Если не считать, что покойный Андреас Борг готовил партизан для этой организации, то УНИТА вроде здесь и ни при чем. И все же…

Выбравшись из столпотворения уличного базара, Ганс поймал такси. Назвав водителю адрес, он откинулся на спинку сиденья. Страшно хотелось курить. Порывшись по карманам, Краух вспомнил, что забыл сигареты на стойке в баре. «Ладно, в баре «Посейдона» куплю», – утешил себя разведчик, гладя пористую кожу грейпфрута.

Через двадцать минут он приобрел сигареты, бутылку шампанского и, насвистывая мелодию из «Спейса», направился к лифту.

Ева уже вернулась с морской прогулки и возлежала в кресле в своей излюбленной позе «спящей Венеры». Несмотря на раннее возвращение Ганса, настроение у «Венеры» было прескверным.

– Что-то случилось? – спросил Ганс, ставя шампанское в холодильную камеру.

– Ничего, – буркнула стюардесса.

– И все же?

– Меня чуть не изнасиловал Димитрес, – наконец соизволила ответить Ева, – а когда я его взгрела как следует и еще предупредила, что это аванс, а когда вернемся, ты ему все ноги переломаешь, то он столкнул меня в воду и заявил, что никогда не вернется в «Посейдон».

Услышав такое заявление, Ганс повалился на свободное кресло и залился безудержным смехом. Девушка же, обиженно надув губы, добавила:

– Ничего смешного, мне пришлось проплыть пять километров. А если бы я не умела плавать, тогда что?

В этот момент с разведчиком едва не приключилась истерика. Он уже не смеялся. Красный от напряжения, он беззвучно трясся в кресле, как в приступе эпилепсии.

Взбешенная Ева поднялась со своего кресла, открыла холодильник, достала оттуда поднос с колотым льдом и высыпала его на задыхающегося Ганса. А когда тот с криком взвился под потолок, довольно хмыкнула и вновь приняла излюбленную позу, не забыв включить телевизор.

С экрана на них смотрела фотография пропавшего норвежского туриста, а диктор монотонно перечислял приметы…