Текст книги "Миротворец"

– Молодой человек, займите место согласно купленному билету, – раздался за спиной Накира сонный голос проводника.

«Ну наконец-то, – с усмешкой подумал палестинец, – а то я уж подумал, что ты не проснешься до самой остановки поезда».

Он резко обернулся и с силой ткнул проводника в район солнечного сплетения коротким стволом пистолета-пулемета. У несчастного полезли глаза из орбит, широко открытым ртом проводник пытался вдохнуть хоть немного воздуха, но нестерпимая боль согнула его пополам.

Натренированным жестом Накир нанес размашистый удар ребром ладони по шее работника железной дороги, после чего втащил бесчувственное тело в купе, поспешно обмотав руки широким, заранее приготовленным скотчем.

В тамбур он успел вернуться за мгновение до остановки поезда. Положив указательный палец на спусковой крючок «скорпиона», палестинец открыл дверь и шагнул на перрон. До приближающихся пограничников было не более пяти метров.

Террорист широко улыбнулся им и тут же выхватил из-под куртки пистолет-пулемет. Длинная очередь буквально срезала солдат пограничной стражи. Нелепо взмахнув руками, те покатились по перрону.

И тут же все вагоны прибывшего состава одновременно ощетинились огнем автоматных очередей. Пограничников уже ничто не могло спасти, их расстреливали в упор.

При первых выстрелах патруль от неожиданности рухнул на землю. Но буквально через несколько секунд, придя в себя, полицейские стали отстреливаться из своего штатного оружия.

Над зданием пограничной управы прозвучал пронзительный сигнал тревоги.

Пистолетные пули полицейских «глоков» с противным чваканьем впивались в обшивку вагонов и со звоном били оконные стекла.

Состав стоял перед фонарем семафора, горящим красным светом. Запрещающий сигал не был простой фикцией, автоматика управления тепловоза не позволяла тронуться с места. Теперь все решали считаные минуты, в любой момент могли появиться пограничники из дежурного взвода, и тогда перевес будет на их стороне…

Из первого вагона вывалился здоровяк кабальеро, его нижняя челюсть была надежно прикрыта шейным платком на манер грабителей Дикого Запада. Дав несколько очередей по полицейским, он опрометью бросился в сторону вокзала. Полицейские не могли его остановить, теперь сепаратисты сосредоточили весь огонь на них.

Кабальеро вихрем ворвался в холл вокзала и, вскинув ствол автомата, дал длинную очередь в потолок, чтобы не нашлось «героя», желающего его остановить.

Одним движением он забросил «АМД-65» за спину и, выхватив из-за пояса пистолет, бросился по лестнице на второй этаж, где располагались технические службы.

Азарт боя уже вовсю захлестнул бывшего капитана десантных войск бывшей югославской армии, и остановить его могла только смерть.

Дверь диспетчерской оказалась рядом с лестницей. Кабальеро, почти не целясь, выстрелил в замок. Под мощным кинетическим ударом дверь распахнулась, и капитан ворвался вовнутрь. В просторном помещении в бледно-фиолетовой форме перед компьютером управления движения сидел немолодой диспетчер.

– Открывай путь, – направив пистолет на железнодорожника, приказал по-немецки кабальеро. Тот круглыми от ужаса глазами, как кролик на удава, парализованно уставился на террориста.

– Ну, – черный зрачок пистолетного ствола уперся в лоб несчастного. Диспетчер, не отрывая застывшего взгляда от направленного на него пистолета, вынужден был подчиниться. Его пальцы живо забегали по клавиатуре.

Время, казалось, на какое-то мгновение замерло, выстрелы были едва слышны из-за звуконепроницаемой двойной оконной рамы. Диспетчер, не отрываясь, смотрел на направленный в лицо пистолет, а кабальеро буравил взглядом перрон, где стоял сараевский эшелон…

Тепловоз призывно загудел и, дернувшись, двинулся вперед, увлекая за собой пассажирские вагоны. Глаза террориста довольно сощурились, потом загремели выстрелы. Первая пуля размозжила верхнюю часть черепа железнодорожника, вторая – разворотила компьютерный процессор. Третий выстрел разнес двойное оконное стекло.

Кабальеро рывком перенес свое тело на подоконник, потом прыгнул на стальной козырек, прикрывающий центральный вход в здание вокзала. Едва ноги бывшего парашютиста коснулись нагретого металла, он тут же спружинил ими и сиганул еще ниже, на цветочную клумбу. Перекувыркнувшись через левое плечо, вскочил и побежал за удаляющимися вагонами.

С начала боя прошло не больше двух минут времени. Слишком спокойная страна Австрия, слишком давно ничто подобное не возмущало ее размеренную жизнь. Пограничники из дежурного взвода, едва загремели первые выстрелы, бросились в арсенал за оружием и экипировкой. Толкаясь, они хватали тяжелые бронежилеты, титановые шлемы и штурмовые винтовки…

Кабальеро успел запрыгнуть на подножку вагона, когда на перрон выскочили похожие на средневековых рыцарей австрийские пограничники. Их появление сопровождалось грохотом автоматных выстрелов.

Мункар бросился в соседний вагон, где на полу тамбура залег за ручным пулеметом косовар.

– Придержи их, – приказал палестинец.

«РПД»» изрыгнул длинную очередь, десятки пуль выбили фонтанчики бетонной крошки у ног передовых пограничников. Стражи границы бросились врассыпную и залегли на асфальтированной площадке перед зданием пограничной охраны. Когда они пришли в себя и подняли головы, хвост поезда уже скрылся за поворотом…

Сараевский пассажирский поезд, набирая скорость, все дальше и дальше уходил в глубь Австрии.

– А теперь и заложниками можно заняться, – недобро усмехнулся Мункар, когда к нему подошел Накир.

Всех пассажиров, проводников, работников обслуживания, а также двух почтовиков загнали во второй вагон – ресторан. Вагон заминировали брусками пластида и для охраны поставили двух боевиков.

Пульт дистанционного подрыва передали кабальеро, который с напарником расположился в первом вагоне. Последний почтовый вагон заняли двое палестинцев и пулеметчик-косовар.

Накир, наблюдая за мелькающими в окне вагона зелеными шапками деревьев, задумчиво произнес:

– Интересно, как долго будем так ехать?

– Думаю, недолго, – бесстрастным тоном произнес его товарищ. Он уже чувствовал холодное дыхание смерти. Рука шахида скользнула под полу куртки, нащупала тумблер взрывателя. Потом палестинец облизнул пересохшие губы, как будто на них уже наложила свою печать вечность.

Предположение Мункара оказалось верным: через несколько минут на параллельной железной дороге трассе появилась группа полицейских машин, которые неслись с включенными мигалками, заставляя прижиматься к обочине встречные машины.

Вскоре к погоне присоединилась пара вертолетов – два белых остромордых «Джетрейнджера» с синей полосой «Полиция». Похожие на гигантских стрекоз, они то ныряли едва ли не на уровень окон вагонов, то вновь взмывали ввысь.

– Еще раз они опустятся, и я кого-то из них подобью, – угрожающе заявил косовар, сжимая ручной пулемет.

– Не торопись, – успокоил его Накир. У мальчишек, добровольно обрекших себя на смерть, мужества и выдержки было куда больше, чем у опытного наемника. Тот хотел заработать денег, а не отдавать свою жизнь во имя каких бы то ни было идеалов.

Впереди появилась череда остроконечных гор. Поезд, немного снизив скорость, стал двигаться по дуге, огибая небольшое озерцо.

Из окна вагона уже была видна черная дыра туннеля, к которой устремился состав.

«Джетрейнджеры», будто потеряв к поезду интерес, на полной скорости унеслись вперед. Мункар улыбнулся: дыхание смерти становилось все сильнее.

Черная пасть туннеля поглотила пассажирский состав, но уже через несколько минут раздался визг тормозов. Поезд останавливался.

– Что происходит, шайтан! – выругался Мункар, хватая микрофон внутренней связи, и сразу же раздался возбужденный голос одного из боевиков, находящихся в кабине тепловоза.

– Вертолет сел прямо на рельсы перед выездом из туннеля. Если бы мы попытались его протаранить – поезд мог сойти с рельс, и тогда всем нам каюк.

– Хорошо, – палестинец вынужден был признать правильность действий машинистов. Отшвырнув микрофон, приказал пулеметчику: – Лезь под вагон и там готовь позицию. Думаю, без стрельбы мы не сможем с австрияками договориться.

Косовару нечего не оставалось, как подчиниться. Он взял запасной диск к пулемету и с «РПД» направился к выходу.

– Накир, ты тоже приготовься, – прежде чем пойти в голову состава, Мункар обнялся с «братом по смерти». Оставшись один, Накир вскрыл один из длинных ящиков и сунул под доску несколько брусков пластида…

– Что будем делать? – озабоченно спросил кабальеро у палестинца, когда тот вошел в вагон-ресторан.

– То, что приказал Али, – спокойно ответил шахид, безразличным взглядом окидывая собранных в вагоне заложников. – Вступим с властью в переговоры и потребуем пропустить нас в Брюссель. В противном случае будем убивать заложников. Ну а пока будем добираться, Али придумает, как нам выбраться из этой передряги.

Бывший офицер-десантник с недоверием смотрел на палестинца. Но предъявить что-либо ему он не мог, строго помня наказ Али. Тот действительно поставил Мункара старшим в этой экспедиции, и только он мог поддерживать связь с Бековичем. И возможно, все так и было на самом деле, как сейчас говорил палестинец.

– Ну и как ты собираешься вести переговоры с властями? – вынужден был сдаться кабальеро.

– Отпустим часть заложников, чтобы они передали властям наши условия. Если через три часа нас не пропустят, каждые десять минут будем расстреливать по заложнику, – охотно объяснил свой план шахид.

– Почему именно три часа? – поинтересовался кто-то из наемников.

– Вполне достаточный срок, чтобы согласовать со всеми ступенями структуры власти.

– А кого будем отпускать? – спросил кабальеро.

– Естественно, наиболее молодых и крепких мужчин. Зачем нам здесь «пятая колонна»? Тем более расстрел женщин и детей должен ошеломить общественное мнение. А это, в свою очередь, удар по правительству, которое гнев граждан может низвергнуть, как цунами Атлантиду. Никто из начальства не решится взять на себя ответственность за расстрел женщин и детей. Нас обязательно пропустят.

– Да, это может сработать, – согласился с доводами палестинца кабальеро…

Комиссар криминальной полиции Гюнтер Шольц, упитанный коротышка с короткой седой шевелюрой и хмурым, озабоченным лицом, перебирая толстыми короткими пальцами плоские четки из черного дерева, внимательно слушал донесение одного из своих помощников о произошедшем. Случившееся на границе повергло комиссара в шок, и теперь, погруженный в свои мысли, он слушал, что называется, вполуха.

– Убито семь пограничников, одиннадцать ранено. Убит один полицейский, четверо получили ранения. Пострадали двое железнодорожников, дежурный ранен в живот, диспетчер убит, – бубнил помощник.

Но комиссар по-прежнему думал о своем. «Я считал, что только в кино или в книжках подобные неприятности случаются с детективом, причем за считаные дни до его ухода на пенсию. И вот злой рок меня самого щелкнул по носу. До почетной пенсии осталось меньше года. И на тебе – подарок…»

– Кроме того, легко ранены несколько гражданских лиц, – закончил доклад помощник и преданными глазами уставился на шефа.

– Это начало третьей мировой войны? – горько поинтересовался Гюнтер Шольц, в его голосе проскальзывали нотки скрытой иронии.

Помощник не принял тон шефа и ответил совершенно серьезно:

– Вначале мне тоже так показалось, но только до того момента, как поезд был остановлен в туннеле и террористы отпустили часть пассажиров, которые передали их требования.

– Чего они хотят? – уставшим голосом спросил комиссар полиции, почесав округлый двойной подбородок. Под нижней губой он, к своему большому неудовольствию, обнаружил пробивающиеся волоски жесткой щетины. Гюнтер терпеть этого не мог. Они напоминали Шольцу свиную щетину. – Им нужны деньги?

– Нет. Деньги им не нужны, требуют пропустить их в Брюссель, куда этот состав и направлялся по графику.

– Для этого не нужно было пограничников расстреливать, – зло скривился комиссар.

– У них не было другого выхода.

– Что?

– Один из отпущенных заложников, сотрудник почтового вагона Жика Майрович, слышал, как террористы говорили о крылатых ракетах. В почтовые вагоны незадолго до отправления действительно загрузили три больших деревянных ящика.

– Матерь божья, – воскликнул комиссар Шольц и в несвойственной для себя манере перекрестился левой рукой. Несколько дней назад он услышал в программе новостей Си-эн-эн о нападении на американский конвой, вывозивший с югославской военной базы невзорвавшиеся крылатые ракеты. Тогда, по сообщению журналистов, террористы захватили именно три подобных боеприпаса. А теперь, оказывается, эти ракеты везут в центр Европы. Сразу же возникало множество вопросов, и главный из них – в чьих руках оказалось мощное оружие. В руках мусульманских сепаратистов, молодчиков из ультраправых радикальных организаций или, может, фанатиков-антиглобалистов, решивших от манифестаций перейти на «тропу горячей войны». Но кто бы они ни были, ясно одно – выпускать террористов из западни нельзя ни при каких условиях. – Срочно сообщите о ракетах в Министерство внутренних дел, премьер-министру и в Интерпол.

– Слушаюсь, господин комиссар, – поспешно ответил помощник, срываясь с места. Уже на ходу он сообразил, что его патрон явно не желает на себя брать всю полноту ответственности. Впрочем, на своей памяти младший полицейский инспектор ничего подобного припомнить не мог, а потому и осуждать за малодушие комиссара не смел.

Помощник вернулся буквально через пять минут. Гюнтер Шольц уже был не один. Комиссар полиции мило беседовал с атлетически сложенным мужчиной, внешне похожим на голливудского актера Пирса Броснана, сыгравшего Джеймса Бонда в последнем фильме о супершпионе. Младший инспектор узнал красавца, это был начальник «Кобры», отряда по борьбе с терроризмом. И, как успел заметить помощник, прибыл этот «Бонд» не один, а в сопровождении своих головорезов. В полусотне метров от них замерли четыре больших белых микроавтобуса «Мерседес» с затемненными стеклами. Наконец завершив разговор с комиссаром криминальной полиции, начальник отряда по борьбе с терроризмом небрежным взглядом окинул замершего в стороне помощника Шольца и распорядился:

– Ну-ка, приведите сюда этого почтовика. Будем уточнять детали.

Долговязого Жику добрых полчаса изводили расспросами. Допрашивал лично «Бонд» и парочка экспертов из «Кобры». Возможно, его бы допрашивали еще дольше, но отведенное террористами время сильно их ограничивало.

Потом почтовика отпустили, и спецы из антитеррора занялись изучением схемы железнодорожного туннеля.

– Да, удружили вы нам, – задумчиво произнес «Джеймс Бонд». – Организовали для мангалоров[11]11
  Мангалоры – агрессивные существа из фантастического кинобоевика «Пятый элемент».


[Закрыть] надежную оборону. Штурмовать их мы теперь сможем только во фронт или с тыла.

– Я здесь ни при чем, – отрекся от безмозглого приказа комиссар криминальной полиции. – Это было распоряжение министра. Его личный приказ.

Начальник «Кобры» недовольно передернул плечами, но вслух ничего не сказал. Повернувшись спиной к комиссару, он быстро зашагал в направлении микроавтобусов, где его бойцы облачались в штурмовые комбинезоны черного цвета.

– Бэтмены, – с легкой иронией проворчал Гюнтер Шольц, глядя на ладные фигуры бойцов отряда антитеррора. Впрочем, улыбка у комиссара получилась довольно кислая. «Кобра» ему не подчинялась, но вся операция по освобождению заложников целиком и полностью была возложена на него, и за провал штурма придется отвечать именно ему, пожилому комиссару криминальной полиции. Эту ситуацию нельзя было назвать щекотливой, она была по-настоящему критической. Профессиональные навыки криминалиста здесь были бессильны, нужен был нестандартный ход, чтобы защитить свою профессиональную репутацию и будущую пенсию.

Комиссар Шольц негромко приказал помощнику:

– Срочно разыщи Еву и Кнедлика.

Расторопный помощник кивнул и ринулся в гущу уже собравшейся большой толпы журналистов, ожидавших жареных фактов. Тележурналистка Ева Фейхард в молодые годы попалась на употреблении наркотиков и, чтобы не угодить за решетку, дала согласие на сотрудничество с криминальной полицией. Такая же участь постигла и скандального репортера Михая Кнедлика, только он попался на любви к подросткам. Обоих агентов Шольц не особо напрягал, время от времени получая от них информацию, не вошедшую в официальные новости. Берег для более серьезного дела, прям как чувствовал.

Высокая, слегка сутуловатая, Ева, с длинными распущенными пшеничными волосами, одетая в длинную шерстяную юбку и короткую кожаную куртку, шла уверенным широким шагом. В одной руке она держала миниатюрный коричневый саквояж, между длинными пальцами другой руки торчала сигарета. Следом за ней катился, не поспевая, Кнедлик – маленький толстый длинноволосый человечек в потертом джинсовом костюме, поверх которого болталась пара цифровых фотоаппаратов с мощными объективами.

– Привет, комиссар. – Ева фамильярно поздоровалась с Шольцем. За долгие годы сотрудничества между ними происходило такое, что они могли себе позволить обращаться друг к другу, не соблюдая этикет. – Мы можем рассчитывать на эксклюзивное интервью?

– Можете, – заверил ее Гюнтер. – Вы получите наиболее полную информацию о произошедшем. Только как бы не развивались события, обо мне вы должны писать только в хвалебных тонах.

– Даже если ты завязнешь по уши в дерьме? – саркастически засмеялась журналистка, это была ее маленькая месть подневольного информатора своему куратору.

– Если я утону, вы – вместе со мной, – набычился комиссар Шольц. – Ваши коллеги по перу и микрофону узнают, кто за ними шпионил. Вряд ли кто-то после этого захочет с вами иметь дело, не говоря уже об обычном общении.

– Вы, Шольц, фашист, – не удержался от оскорбительной реплики толстяк Кнедлик.

– Берия, – блеснула эрудицией Ева, но теперь в ее голосе уже отсутствовали нотки, присущие бунтарю. Подпись о сотрудничестве с полицией держала прочнее всех остальных оков.

Шольц с нескрываемым превосходством глянул на помощника, застывшего за спинами журналистов. Тот понимающе кивнул и незаметно показал задранный вверх большой палец…

«Джеймс Бонд» внимательно наблюдал за подготовительными действиями своих бойцов. После того как были надеты комбинезоны, поверх них надевались тактические бронежилеты, сделанные из нескольких слоев кивлара и сверхпрочных керамических пластин. На голову сперва натягивали вязаную маску с широкой прорезью для глаз, на маску водружались титановые шлемы с противоосколочным забралом. Вооружены бойцы были одинаково: пистолетами-пулеметами, ручными гранатами светошумового свойства и дымовыми на случай непредвиденного отступления. Из вспомогательного оружия каждый имел пистолет «глок-17». Стандартный боевой набор, рассчитанный на скоротечный штурмовой бой.

Командир «Кобры» внимательно осмотрел каждого бойца – вышколенные, как бойцовые псы. Сейчас их психология четко работала на одних выработанных рефлексах, они были готовы действовать, не осознавая истинной угрозы для себя.

«Джеймс Бонд» был не просто костоломом, возглавлявшим отряд таких же безбашенных головорезов. Нет, он был человеком образованным, даже имел научную степень. Но его знания были сугубо специфические. Командир «Кобры» изучал международный опыт действий антитеррористических подразделений.

Впереди планеты всей он не без оснований считал российскую «Альфу», а штурм афганского дворца Амина в семьдесят девятом году – классикой действий спецподразделений. Даже провальная атака роддома в Буденновске, когда «альфовцы» шли на пулеметы и гранатометы чеченских террористов, прячущихся за спинами рожениц, не поколебала его уверенности. Он считал, что это задание мало кто смог бы выполнить, а многим западным спецподразделениям было бы даже не под силу решиться на такую атаку. Сейчас «Джеймс Бонд» вдруг осознал, что его отряду предстоит выполнить подобное задание, но вместо рожениц террористы взяли в заложники обычных пассажиров, и они вооружены мощным автоматическим оружием, а штурмовать их можно только с двух направлений.

– У нас все готово, – доложил командир штурмовой группы и тут же добавил: – Снайперы уже на исходном рубеже, готовы работать.

– Хорошо, – краешками губ скупо улыбнулся «Джеймс Бонд», глянул на часы и распорядился: – Первыми начинают снайперы, они отвлекают на себя внимание, затем вы вступаете в дело. Подобравшись к почтовому вагону, пускайте в ход шоковые гранаты.

– Так точно, – по стойке «смирно» вытянулся старший штурмовик.

– А пока пятиминутная готовность.

– Есть…

– Мункар, эти проклятые австрияки вызвали снайперов. Все вагоны они облепили лазерными дальномерами. Если мы высунемся, они нас тут же перестреляют, как куропаток, – по громкой связи донесся взволнованный голос старшего боевика. Косовар нервничал перед лицом явной и неотвратимой гибели. Такие вояки не годятся для самоотверженной битвы, их удел – обычный разбой.

– Заткнись, – рявкнул в микрофон палестинец. – Поставь в окна заложников и ничего не бойся. – Отключив громкую связь, Мункар посмотрел на сидящего на ящике с отрешенным лицом Накира. – Начинается, брат, – тихо произнес шахид, тронув парня за плечо.

– Ты помнишь, что должен сделать? – спросил старший через минуту.

– Да, – глухо ответил младший.

– Не подведи, иначе нам не будет прощения. И на том свете Аллах не пустит нас в рай.

Смертники обнялись на прощание, Мункар взял в левую руку «беретту М-92», в правой намертво зажал скорострельный «скорпион» и, держа оружие стволами вверх, пошел к выходу.

Накир вытащил из кармана электронный счетчик ударов пульса с вмонтированным в него взрывателем. Нацепив счетчик на руку, палестинец включил его и вновь уселся на ящике, настроившись на долгое ожидание…

Пока снайперы «Кобры» устраивали лазерное шоу для тепловоза и головных вагонов, штурмовая группа перебежками приближалась к замыкающему почтово-багажному вагону. Они все делали правильно. На какое-то мгновение оторвавшись от стены туннеля, бойцы после короткой перебежки вперед вновь прижимались к стенам. В черных комбинезонах они сливались с туннелем, и только яркий дневной свет позади выдавал штурмовиков с головой. А ждать до ночи «Кобра» не могла, террористы установили время и не желали вступать в переговоры…

Пулеметчик, залегший под почтовым вагоном, отчетливо видел передвижения каждого бойца антитеррористического отряда. Крепко вжимая в плечо приклад «РПД», он только и ждал, когда те приблизятся на дистанцию смертоносного кинжального огня…

До вагона оставалось не больше тридцати метров, как вдруг впереди идущий боец остановился, расстегнул набедренный подсумок и вытащил оттуда свето-шумовую гранату. Потом выдернул чеку и размахнулся для броска. В этот самый момент по гранатометчику и стоявшим поблизости бойцам хлестанула длинная пулеметная очередь. Несколько «кобровцев» рухнули замертво, а взорвавшаяся с ослепительной вспышкой и со страшным грохотом шоковая граната внесла еще больший разлад в ряды штурмующих.

– Что, черт побери, у вас там происходит? – судорожно сжимая портативную рацию, кричал «Джеймс Бонд». – Снайперы, подавите пулемет, прикройте наступающих.

Но снайперы не могли помочь штурмовикам, они слишком высоко разместились, и по такой траектории пули никак не могли зацепить пулеметчика (а стрелять ниже пришлось бы как раз сквозь тех, которых следовало прикрыть). Несмотря на безысходность положения, снайперы вели огонь, в бою каких только чудес не бывает. Одна из тяжелых бронебойных пуль, ударившись о стальной блин вагонного колеса, отрикошетив по касательной, зацепила по голове пулеметчика. Легкая контузия, но этого вполне хватило, чтобы «РПД» на мгновение замолчал. Второй попытки бойцы «Кобры» пулеметчику не дали.

Двое штурмовиков, воспользовавшись паузой, тут же упали на шпалы и разрядили пистолеты-пулеметы в колесный проем под вагон.

Пулеметчик был мертв, казалось, еще мгновение, и антитерры ворвутся в замыкающий вагон. Но не тут-то было. Едва первый боец «Кобры» ухватился за поручень и поставил тяжелый берц на металлическую ступеньку, как стоящий в тамбуре Мункар выстрелил ему в лицо. Боец рухнул на рельсы, а палестинский смертник, выпрыгнув наружу, открыл огонь одновременно из двух рук в упор по наступающим. Палестинец успел подстрелить еще одного бойца «Кобры», прежде чем автоматная очередь раздробила ему кости ног. Выронив оружие и завыв по-звериному, Мункар успел привести в боевую готовность взрыватель пояса шахида. Таймер бесстрастно начал отсчитывать пятнадцать секунд до взрыва.

– Не стреляйте, я хочу жить, – на немецком закричал смертник, когда на него навалилось сразу несколько штурмовиков. Четыре пары крепких мужских рук, подхватив раненого палестинца, понесли его к выходу из туннеля. Мункар громко стонал, про себя ведя счет секундам, на четырнадцатой, превозмогая боль, он закричал: – Аллах акбар.

Мощный взрыв разнес его тело, разметав по сторонам останки тех, кто нес раненого шахида.

Штурм провалился. После этого взрыва остатки штурмовой группы, не дожидаясь команды начальства, подобрав раненых и убитых, поспешно отступили к началу туннеля.

– Семнадцать убитых, девятнадцать раненых, – чуть шевельнув губами, едва слышно произнес подошедший к журналистам комиссар Шольц. – И особо отметьте, руководство «Кобры», начав штурм, не поставило в известность ответственного за освобождение заложников.

– То есть вас? – поспешно делая записи в рабочем блокноте, скривил губы в ухмылке Кнедлик.

– То есть меня, – совершенно серьезно подтвердил комиссар…

Наступила пауза, бойцы «Кобры», уцелевшие в этом кровавом бою, залегли у входа в туннель, ожидая ответных действий террористов.

Но те не собирались выбираться из туннеля, лишь вышли на связь с комиссаром полиции и объявили, что время ультиматума неуклонно бежит, и если полиция не пойдет на их условия, то начнется расстрел заложников.

Не прошло и четверти часа после того, как Гюнтер Шольц дал интервью журналистам, как с ним связался министр внутренних дел.

Без лишних слов глава МВД сообщил комиссару, что тому возвращена полнота власти, главное, не допустить гибели заложников. А они, министерство, окажут всестороннюю помощь.

– Как же, окажете, – со скепсисом пробурчал Шольц. – Пришлете команду болтунов-психологов, чтобы они своими многочасовыми бреднями заморили террористов.

Комиссар пока был не в состоянии найти нужное направление в противодействии террористам, поэтому он позволил себе собачиться со своим главным начальником. Но министр, в этот момент переживавший за собственный пост, на такие мелочи не обратил внимания. Со свойственным ему в подобных ситуациях жестким тоном глава МВД проговорил:

– К вам направляются специалисты из миротворческих сил НАТО в Боснии. У них богатый антитеррористический опыт, и правительство дало добро на проведение освободительной операции. Ваша задача – координировать все действия и при необходимости оказать нужную помощь. Да, и еще, – министр явно затянул паузу, будто решая, говорить или нет. – Шольц и проследите, чтобы пресса и в этот раз правильно осветила происходящее.

– Все будет на должном уровне, – напоследок пообещал комиссар.

Союзников долго ждать не пришлось, уже через полчаса небо возле туннеля сотряслось от рева вертолетных двигателей. Вынырнув из-за верхушек деревьев, к месту рассредоточения полицейских сил стремительно приближались тяжелые транспортные «Си Кинг».

Винтокрылые машины, покрытые камуфляжной расцветкой, сквозь которую можно было разглядеть опознавательные знаки Британских ВВС, проплыли над микроавтобусами «Кобры», продемонстрировав антитеррам лодкообразные днища. Вырвавшиеся из кровопролитного боя австрийцы с угрюмыми лицами наблюдали, как вертолеты, выпустив шасси, медленно и неуклюже опускались на поле с противоположной стороны железной дороги.

Комиссар Шольц что-то коротко бросил своему помощнику, тот понимающе кивнул, бегом направился к ближайшей полицейской машине и отдал приказ. На крыше патрульного автомобиля тут же вспыхнули проблесковые огни, и под вой полицейской сирены он рванул в сторону приземлившихся вертолетов.

Толпа журналистов, как кавалерийский эскадрон перед лобовой атакой, заерзала, заметно волнуясь, и стала напирать на оцепление, грозя прорвать его в любую секунду.

– Озверели щелкоперы, – пожаловался комиссару начальник патрульно-постовой службы.

– Усиль оцепление несколькими расчетами кинологов, – машинально посоветовал Гюнтер Шольц. Мысли комиссара были заняты предстоящим общением с союзниками. Черт его знает, как они себя поведут. Заметив, что патрульная машина возвращается, он бросил вслед удаляющемуся офицеру: – Прикажите, чтобы с овчарок сняли намордники, так будет эффектнее…

Из салона патрульной машины выбрались двое похожих на баскетболистов верзил, облаченные в яркий камуфляж, перетянутые ремнями и в лихо заломленных беретах с эмблемой королевских парашютистов.

– Майор Роберт Черчель, Специальные авиадесантные силы Ее Королевского Величества, – приложив к виску ладонь, представился широкоскулый молодец с глубоко посаженными серыми глазами.

– Унтер-офицер Мартин О’Хара, САС, – козырнул второй верзила с мощным, как у лошади, черепом и под стать ему большими редкими зубами.

– Англичане? – не удержался от удивленного возгласа комиссар полиции. – Свои ракеты второй раз проворонили американцы. Почему же вы должны для них таскать каштаны из огня?

– У янки в этом регионе есть силы специального назначения, но это армейские подразделения, – польщенный комплиментом, проворчал майор. – Если за это дело возьмутся рейнджеры, то террористов они просто перемелют в фарш вместе с поездом и заложниками. Наши люди подготовлены к подобным операциям, и поэтому было решено не ждать их хваленую «Дельту». Тем более что время не терпит.

– Ясно, – кивнул Гюнтер Шольц, потом задал второй вопрос, указывая на командира «Кобры». – Вас, наверное, необходимо ввести в курс дела и лучше будет…

– Нет, – решительно прервал австрийца Черчель, – кроме группы захвата, с нами находится координационный штаб, который во время полета получил всю необходимую информацию от вашего МВД. Единственное, что меня интересует: чего не знают в министерстве?

Майор и унтер-офицер вперили свои взгляды в руководителя австрийского подразделения.

– Террористам плевать на свои жизни, – немного подумав, произнес командир «Кобры». – Они, не задумываясь, взрываются сами. Один такой шахид уничтожил четверых бойцов и семерых ранил.

Англичане переглянулись, унтер-офицер криво усмехнулся, обнажая желтые прокуренные зубы:

– Пытаться кого-то из них взять живьем – себе дороже окажется.