Текст книги "Виктор и Сергей Шустиковы. «Торпедо» – их жизнь, история, судьба…"

Глава шестая
«Мало создать команду, главное – сохранить и приумножить созданное…»

Виктор Шустиков вспоминал позже, когда в октябре 1960 года торпедовцы в очередной раз победили московское «Динамо» (а в том сезоне, волею календаря и системы розыгрыша, команды провели между собой пять встреч, из которых автозаводцы выиграли четыре и один матч завершился вничью с общим счетом 7:1), к ним в раздевалку зашел старший тренер динамовцев Якушин. «Торпедовцы, – сказал Михаил Иосифович, – я хочу поздравить вас с тем, что вы создали и подарили нашему футболу такую замечательную команду. Берегите ее!»

Но уберечь «такую замечательную команду» не удалось. Как только в следующем году «Торпедо» зашаталось, потеряв равновесие, тут же остальные, как бы сейчас сказали топ-клубы, коршуном набросились на команду и вмиг растащили практически всех ее лидеров. Из первых лиц автозаводцев уцелели только Валентин Иванов, чудом Валерий Воронин, которого очень хотело заполучить то самое московское «Динамо», еще недавно в лице ее главного тренера призывавшее футболистов беречь свою команду, и Виктор Шустиков.

Причин тому и объективных, и субъективных немало. Как и версий. К ним и обратимся. В своих воспоминаниях, вскоре после завершения карьеры, Виктор Шустиков написал об этом так: «…велик подвиг тренера, сумевшего поднять свою команду от уровня «середнячка» к чемпионскому великолепию. Но еще выше подвиг того, кто умеет бережно сохранить и расширить завоевание, поддержать в своих воспитанниках высокий моральный и физический потенциал, уберечь от самодовольства, зазнайства, самоуспокоенности. Несколькими годами позже, взойдя на капитанский мостик киевского «Динамо», Маслов показал всей стране, всему нашему футбольному миру, что обладает этим высшим искусством тренера-воспитателя. В шестьдесят первом, командуя «Торпедо», он еще не обладал им».

Смею утверждать, что такие слова о Маслове мог сказать только Шустиков, человек исключительно честный, правдивый и прямой. Причем сказано это было с болью в сердце, на фоне огромной любви к своему тренеру, любви пронесенной и сохраненной через многие и многие годы, вплоть до сегодняшнего дня. Эти его слова, по сути, остались единственными среди многоголосого хора всех остальных, и, как мне кажется, не были толком не то что услышаны, но даже расслышаны. В том злополучном 1961-м команда на финише сезона проиграла и первое место киевскому «Динамо», и финал Кубка. Причем, уступила не по игре, автозаводцы по-прежнему были сильны и практически до последнего тура лидировали, имея по ходу чемпионата неплохой отрыв, а в силе командного духа, того духа, с которым никто не мог сравниться в предыдущем «золотом» для них сезоне. Совершенно очевидно, что у большинства футболистов закружилась голова от успехов (не об этом ли в первую очередь предупреждал игроков опытнейший Михаил Иосифович?) и команда потеряла бдительность, реакцию, чувство самосохранения, а их «дед», Виктор Александрович Маслов вовремя не прочувствовал ситуацию, поддавшись, видимо, всеобщей эйфории. Выходит, не только у команды наступил кризис, кстати, вполне понятный и объяснимый, неизбежно наступающий после таких больших побед, но и у Маслова? Но если он и был, то опять-таки не игровой, а, скорее, психологический, и тогда трижды прав Шустиков. Прав в том, что создать команду, достичь с ней определенных высот это еще полдела, а вот сохранить созданное и приумножить достигнутое требует подчас не меньшего, если не большего умения. Этого, видимо, и не хватило наставнику торпедовцев, так же, как и всем футболистам. Раньше ведь таких побед команда не добивалась, а потому просто не располагала этим опытом, не знала, каково ходить в ранге чемпиона и обладателя Кубка. Тем же динамовцам, армейцам и спартаковцам было легче – они это уже проходили и не раз, а для «Торпедо», его тренера и игроков все было внове, в диковинку.

Но ошибка, роковая ошибка была в другом – в том, что Маслова сняли с работы, причем сделали это в грубой форме. Рассказывают, что бумагу об увольнении ему вручила уборщица, милая женщина, не подозревавшая, в какую грязную игру оказалась втянутой. По прошествии многих лет Виктор Михайлович в разговоре со мной так вспоминал об этом: «Получалось, что Виктора Александровича уволили за второе место. Но в не меньшей степени этому способствовали его недипломатичность, неумение, да и нежелание лавировать. Все, что он думал, он говорил прямо в глаза, не исключая и руководство. Когда речь шла о самом важном в футболе, он не был покладистым. Надо сказать, что ушел ведь не просто тренер Маслов. С Виктором Александровичем мы утратили то, что нас всех связывало, делало не только партнерами в игре, но, главное, этакими мушкетерами, где один был за всех и все за одного, беззаветно преданными своему клубу и, хотите верьте, хотите нет, ЗИЛу. Я понимаю, сегодня это может показаться каким-то анахронизмом, но тогда команда действительно была одним из цехов завода.

В общем, когда его сняли с работы, начался постепенный распад команды, большинство игроков которой очень любили и уважали Маслова. К тому же в то время нас стали одолевать спортивные руководители различных рангов, говорили так: или вы отдаете троих футболистов в армию, или стольких же – в команды других городов. В итоге, по окончании сезона 1962 года мы потеряли шесть игроков. Четырех из них «призвали» в армию (Маношина, Денисова и Глухотко в ЦСКА, а Гусарова – в «Динамо») и двух «на выезд» (Островского в киевское «Динамо», Метревели – в тбилисское). Вот так после сезона 1962 года той «золотой» команды и не стало».

Несколько иную версию ухода ведущих футболистов «Торпедо» в другие клубы высказал Кирилл Доронин, также перешедший в ЦСКА:

«В 1961 году, после золотого дубля в предыдущем сезоне, торпедовцы заняли только… второе место в чемпионате (дойдя и до финала Кубка), и этого было достаточно, чтобы руководство завода сняло Маслова с должности. Видимо, тогдашние начальники сочли это за неудачу или провал, как будто «Торпедо» до этого всю жизнь только и выигрывало. После чего та золотая команда и развалилась. Большинство из них без Маслова не мыслило себя в «Торпедо». Примерно также «расправились» с ним и на Украине в киевском «Динамо». Они проиграли кому-то в Москве, уж сейчас и не вспомню, кому именно. После матча Маслов остался на сутки в столице и на следующий день должен был вернуться в Киев на поезде, но буквально за несколько часов до отъезда ему позвонили и сказали, мол, можете не приезжать – вы уволены. Вот так тогда снимали таких великих людей. Все решалось на уровне обкомов и республиканских комитетов партии, и их решения никем оспориться не могли.

Ну а в 1961 году ЦСКА принял Бесков и позвал меня с собой. В то время в Москве было плохо с жильем и многие игроки «Торпедо» перешли в другие команды по одной простой причине – улучшить свои жилищные условия. Помню, когда я привез свою маму в однокомнатную квартиру, которую мне дали в ЦСКА, можно сказать, в качестве подъемных, с кухней в десять метров, большими светлыми окнами и сказал, что мы будем здесь жить, она заплакала. Жили ведь мы в очень плохих условиях, ютились несколько человек в одной небольшой комнате. Так что с жильем было туговато. А вот деньги в командах мастеров всем платили примерно одинаковые. Это сейчас по личным контрактам расценки у всех разные, а в наше время была уравниловка, за исключением некоторых команд. Футболисты армейских и динамовских клубов получали надбавку за звание, да на Донбассе игрокам «Шахтера» доплачивали, так называемые «шахтерские». Но в целом, повторюсь, у всех было примерно одинаково».

А вот что думает по этому поводу один из голкиперов того «Торпедо» Алексей Поликанов:

«Маслов вообще был для всех нас отцом родным. Тренер от Бога, тончайший психолог, внешне строгий, но по душе добрейший человек. Именно он был главным стержнем команды и, уверен, что одной из главных, если не главной причиной распада той, не побоюсь этого слова, великой команды «Торпедо» была его неожиданная отставка после второго места, занятого нами в 1961 году и проигрыша в финале Кубка. Узнали мы об этом когда вернулись из отпуска, и сделать уже было ничего нельзя. Поэтому, когда появились предложения у Глухотко, Маношина, Гусарова, Метревели, Островского, их уже в команде ничто не удерживало. А останься Виктор Александрович в «Торпедо», мы никогда не покинули бы эту команду, несмотря на все посулы.

Надо сказать, что жили мы все как одна семья: вместе отдыхали, иногда, надо прямо сказать, с принятием горячительных напитков, но всегда совместно. По одному у нас никто никогда ничего не делал. Мы все свободное время проводили вместе. Я уж не говорю о тренировках. Это сейчас, бывая в Турции и на Кипре с командами мастеров, я вижу, в каких условия они занимаются. Мы об этом и мечтать не могли. Тогда одна поездка из Сочи в Адлер на стареньком, тесном, душном автобусе по горной петле «Тещин язык» чего стоила! Жили по-спартански и были всем довольны, считая себя еще счастливыми, так как не раз слышали рассказы футболистов послевоенного поколения, как они на сборах вообще жили в палатках, сами себе готовили еду, назначенные дежурные покупали продукты, разжигали костры, чистили и мыли закопченную посуду.

В 1960 году к нам в команду пришел Толя Глухотко. Про нас с ним Валентин Козьмич Иванов говорил так: «Что у нас за вратари? Одному на тренировках не забьешь, а поставят на игру, он все пускает (это он про меня). А другой, на тренировках ничего поймать не может, в игре же ему не забьешь никак (это он про Толю)».

До сих пор болельщики спрашивают, в том числе и меня, как же мы все-таки играли, и почему так быстро распалась эта сказочная команда. Понимаете, практически все в «Торпедо» держалось на Викторе Александровиче Маслове. Да, у нас были великие игроки – один Валентин Иванов чего стоил. Но в том-то и сила была Маслова – он умел так скомпоновать команду, что какой-то недостаток одного игрока компенсировался достоинством другого. Например, Коля Маношин не всегда отрабатывал в обороне, но был хорош с мячом, можно сказать виртуоз мяча и финтов. Так вот, его всегда страховал Леша Островский. Правый защитник Саша Медакин всегда был во взаимодействии с Валеркой Ворониным, который успевал и впереди и сзади помогать. Помогал иной раз и Шустикову, хотя за Витей, лично за ним одним, была вся центральная зона. Взрывному Олежке Сергееву помогал Боря Батанов, а умный и хитрый Иванов работал в паре со скоростным Славой Метревели. И все это вместе воплощал в забитые мячи Гена Гусаров. Вот такая у нас была команда, скомплектованная по связкам, по линиям. И, конечно, нельзя забывать о том, что всех нас практически с детства связывала чисто человеческая дружба, она объединяла всех нас, игроков той команды.

Ну а дальше все пошло по жизни. Знаете как бывает, человек предполагает, а… Во-первых, многие женились, а у спортсменов в таком случае первый год бывает, как правило, неудачным. В следующем 1961-м году у нас было восемь свадеб в команде и, хотя очков мы набрали много, что-то неуловимое было потеряно. Семейные заботы многих из нас уже отвлекали – и от футбола, и от тесной дружбы. Дальше – больше. Игроки ведь стали уже с именем и, естественно, появились предложения из более именитых клубов с соответствующими посулами. Да, никто из нас никогда не обижался на материальные условия, они были в «Торпедо» обычные, как у всех, но вот когда Лешу Островского привезли в Киев и показали шикарно обставленную квартиру, то его жена Рита сказала: «Алексей, мы останемся здесь и будем играть за киевское «Динамо». Славу Метревели уговаривали долго, напирая и на патриотические, национальные черточки… но, в конце концов, он сдался. Потом я был у него в гостях, так в его квартире можно было угловые удары подавать. То есть понятно, что эти футболисты приглашались на значительно лучшие условия, которые «Торпедо» при всем желании предоставить не могло. ЦСКА, воспользовавшись своим правом, сумел призвать в армию Маношина, Денисова и Глухотко. Гену Гусарова забрало «Динамо». Вместе с ним поначалу хотел перейти и Валерка Воронин, но потом, к счастью, передумал. Вот так великая команда и распалась».

Глава седьмая
Надежный торпедовский стоппер

После 7-го места в 1962 году и 10-го в 1963-м, казалось, «Торпедо» рухнуло окончательно и ему больше уже никогда не подняться до вершин 1960-го. Но команда выдержала удар и во многом благодаря тому, что в ней остался остов – ось, хребет из трех игроков, не только не позволивших ей окончательно развалиться, но и вытащивших команду вновь в лидеры отечественного футбола. Этими игроками были Валентин Иванов, Валерий Воронин и Виктор Шустиков. Не случайно именно они два сезона подряд в 63-м и 64-м годах входили под первым номером в список «33 лучших» футболистов страны.

Каждый из них тянул лямку в своей линии. Шустиков играл практически без замен все матчи от звонка до звонка. Его мощная, возвышающаяся над всеми фигура вселяла уверенность, а умная, самоотверженная игра не позволяла всем остальным в каких-то моментах схалтурить, поберечь себя. Играя рядом с ним, это было просто невозможно.

«Прекрасной души человек, мягкий, отзывчивый, деликатный. В режиме беспощаден был к себе до предела, в игре безотказен. В комнате отдыха на нашей базе в Мячкове висит дружеский шарж на него – позади Шустикова ворота, а перед ним по пояс примерно, кирпичная кладка, попробуй, мол, пробейся. Выразительно, верно? Поспрошайте вратарей, они вам все скажут, что чувствовали себя за Шустиковым, как за каменной стеной.

Он во всех и во всем видел и видит только добро. Потерпит команда неудачу, Виктор на разборе находит смягчающие обстоятельства, скажет, что в следующем матче мы поправимся – и все это буквально в двух-трех фразах. Сыграет кто-то вяло, лениво, Виктор и за него заступается, дескать, оступился человек, с кем не бывает, он еще себя покажет. А себя-то никогда не щадил. Как капитану, эта мягкость немного мешала ему, никого не способен был обругать, только подбадривал. И все-таки, если откровенно, я бы хотел быть таким».

Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР Валентин Иванов

И уже в 1964-м году «Торпедо» всерьез включилось в борьбу за золотые медали, уступив их лишь в дополнительном матче за звание чемпиона страны тбилисскому «Динамо» в добавочное время.

«В той встрече, – вспоминает Виктор Михайлович, – словно сама судьба нам не благоволила. Во-первых, незадолго перед тем получил травму Валентин Иванов, и хотя он вышел в стартовом составе, играть практически не мог. Просто дефилировал по полю, но, тем не менее, два динамовских защитника постоянно были рядом с ним – так его боялись грузинские футболисты. Затем не смог принять участие в матче наш основной голкипер Анзор Кавазашвили. Вместо него играл Эдуард Шаповаленко, который лишь несколько раз в течение того сезона выходил на замену, и ему, конечно, было сложно настроиться на столь важный поединок. Эти два обстоятельства в итоге и стали решающими. Минут за двадцать до конца игры, а мы к тому времени вели 1:0, наш старший тренер Виктор Марьенко меняет Иванова, и тбилисцы сравнивают счет. Нападающий «Динамо» Илья Датунашвили трижды подавал угловой, и на третий раз Шаповаленко, выйдя из ворот, сыграл нерасчетливо. Мяч мимо его рук порхнул прямо в ворота. Ну а в дополнительное время преимущество грузинских футболистов было уже ощутимым. И победили они, надо признать, заслуженно, прекрасная у них тогда была команда».

Вообще тот 1964 год сложился для Шустикова неудачно. Помимо проигрыша его родной командой золотых медалей, и сборная СССР в финальном матче Кубка Европы проиграла хозяевам – испанцам – 1:2. В том матче у нас на поле вышли пять (!) центральных защитников: Шустиков, Шестернев, Аничкин, Мудрик и Корнеев, причем Шустиков играл на непривычном для себя месте – правом краю. Почему так произошло?

«Вплоть до финального матча у нас все было нормально, – вспоминает Виктор Михайлович. – Мы обыграли Италию, Швецию, Данию, и в финале вышли на хозяев турнира сборную Испании. Видимо, для руководителей нашей делегации, в которой был представитель ЦК партии, оказалось неожиданным то, что нашим соперником в финале будут испанцы, хотя иначе, наверное, и быть не могло, так как они играли дома и в полуфинале уверенно обыграли венгров. А поскольку у нашей страны в то время были напряженные отношения с Испанией, где правил Франко, то эти самые руководители намекнули нашему главному тренеру Константину Ивановичу Бескову, что поражение в этой игре исключается, и потребовали от него играть строго оборонительный вариант. Под этим давлением Бесков и выставил на матч пять защитников, отчего в тактическом плане игра получилась разорванной. Между линиями обороны, полузащиты и нападением, по сути, не было никакой связи – лишь один Воронин, как лев в клетке, метался между обороной и нападением и, конечно, в одиночку ничего поделать не смог. Потом ажиотаж вокруг этого матча был жуткий, все ожидали приезда самого Франко. Помню, мы уже вышли на разминку, как стало известно, что он опаздывает, а потому начало матча задерживается. Мы продолжили разминаться, и в какой-то момент по стадиону вдруг пошел сплошной гул, все зрители встали со своих мест. Что такое, подумали мы? Оказалось, в правительственной ложе появился Франко в шикарном белом костюме, и все зрители стоя приветствовали его.

Конечно, мне на правом краю было неуютно, не мое это место, да и не играл я никогда там, как со школы встал в центр обороны, так ни разу с него и не сходил. Но что делать, ради интересов команды надо было играть. Но навыков игры на фланге не хватило, да, собственно, второй гол забили частично из-за меня. К тому времени счет был 1:1. Испанцы забили первыми. Мяч провел Переда, но уже через минуту Гиля Хусаинов счет сравнял. После этого пошла такая тягучая, очень тяжелая игра – испанцы больше наседали, мы защищались. И вот за шесть минут до конца встречи Переда обыгрывает на правом фланге Аничкина и простреливает вдоль ворот. Я оказался ближним к мячу, но сыграл как-то неловко, и не сумел перехватить мяч. А за мной находился Марселино, который спокойно выпрыгнул и переправил мяч головой в ворота.

Каких-то негативных выводов в отношении нас, футболистов, практически сделано не было. Когда мы прилетели, нас просто никто не встретил в аэропорту. Не было никого, ни одного человека! Поэтому мы тихонечко расселись по такси и разъехались по домам. А вот Константина Ивановича сняли с работы. За второе место! Сейчас мы о таком успехе можем только мечтать».

И действительно, прав Виктор Михайлович, сегодня мы об этом можем только мечтать. Мифические бронзовые медали чемпионата Европы 2008 года (матч за третье место, как известно, на европейском первенстве теперь не проводится, а если бы проводился, то не факт, что мы смогли бы его выиграть) были восприняты у нас как выдающееся достижение, а футболисты стали чуть ли не национальными героями. В итоге, это нежелание трезво взглянуть на вещи привело к катастрофическому провалу на следующем чемпионате Европы. А тогда, в 1964-м, проигрыш в матче, где нам все равно не дали бы выиграть, футболистов никто не встретил, а тренера вышвырнули с работы. О времена, о нравы!

За свою долгую карьеру, а Виктор Шустиков выступал на высшем уровне пятнадцать (!) сезонов с 1958 по 1972 год, за сборную СССР он провел только восемь матчей – ничтожно мало. Почему так произошло, почему один из сильнейших защитников отечественного футбола за все времена оказался невостребованным в главной команде страны? Ответить на эти «почему» непросто, да и одним каким-то объяснением не обойтись. Безусловно, в то время наш футбол располагал целой россыпью защитников мирового класса. Это сейчас тренеры сборной ломают голову, когда хотя бы один игрок обороны получит травму, кем его заменить. Тогда же ситуация было диаметрально противоположной – как из большого количества достойных выбрать самых лучших, кого предпочесть на конкретную встречу и конкретного соперника, как не ошибиться с выбором. Это, кстати, представляется не менее, если не более трудным делом, чем в том случае, когда выбор ограничен. Уверен, будь у нынешних наставников сборной в распоряжении такой защитник, как Виктор Шустиков, место в стартовом составе ему было бы гарантировано. А тогда конкурс на место центрального защитника был вполне сопоставим с конкурсом в театральное училище, настолько богат на таланты был наш футбол. Вадим Никонов, залуженный тренер России, в прошлом замечательный игрок московского «Торпедо», не только заставший Шустикова на поле, но и успевший поиграть с ним, высказал по этому поводу одну интересную мысль. Он сказал, что многие тренеры сборной СССР конца 60-х – начала 70-х не очень-то жаловали футболистов автозаводского клуба, в отличие, скажем, от первой половины 60-х, когда за главную команду страны выступало более половины основного состава торпедовцев. Переживал ли по этому поводу Шустиков? В душе, конечно, но виду не показывал, считал, что тренерам виднее, а уж поговорить с кем-то из них и речи быть не могло. Вот о других, это, пожалуйста, а за себя – никогда.

«В ответной игре 1/8 финала Кубка Европы 1964 года со сборной Италии в Риме порадовал Виктор Шустиков. Он сыграл в этом ответственном матче лучше, чем играет обычно, был хорош в отборе мяча, а главное – оказался одним из немногих, кто с самого начала не поддался огромному психологическому давлению обстановки и проявил самообладание, уверенность в себе и спокойствие, которое затем передалось его товарищам по обороне».

Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР Константин Бесков

Характер? – Настоящий, мужской. Да и в своей родной команде ему всегда было как-то уютнее. Все кругом свое, родное, знакомое. К слову, его сын, Сергей Шустиков думал точно также. Как-то в разговоре со мной на вопрос: «Почему у него так и не сложились отношения со сборной?», – он, чуть задумавшись, ответил почти точь-в-точь словами своего отца: «А ты знаешь, я, в общем-то, об этом и не жалею. Сборная – это совсем другой коллектив, другая обстановка, словом, все другое, а я очень тяжело привыкаю ко всему новому. В «Торпедо» же мне знаком каждый укромный уголок, я с детства впитал в себя дух этой команды, я дышал этим воздухом, дышал полной грудью, и ничто другое не могло его заменить».

Тем не менее, жаль, что талант, игровой потенциал Шустикова-старшего так и не был сполна востребован нашей главной командой. Да, именно на те годы пришелся расцвет Альберта Шестернева, великолепного защитника ЦСКА, выглядевшего, может быть, чуть более современно, более мобильно, но никак не более надежно, чем торпедовский стоппер. Уж в чем-чем, а в надежности Виктору Шустикову, пожалуй, не было равных на тот момент, да и на нынешний тоже. И кто знает, в скольких тяжелых игровых ситуациях эта его надежность, умение предвидеть опасность, могла бы уберечь ворота сборной от больших неприятностей.