Текст книги "Цветы модерна. Стихи"

Цветы модерна
Стихи
Иван Вересов

Фотограф Иван Вересов

© Иван Вересов, 2017

© Иван Вересов, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4485-4523-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Модерн

 
Ты листья стебли и цветы
Соединил в орнамент гибкий,
И о несбыточном мечты
В твоей загадочной улыбке.
Изысканно-печальный стиль,
Как ореол душевной тайны.
Ты – Art Nouveau, о сказках быль,
Забытый год и день случайный.
Сапфиры в тусклом серебре,
Интимность ниш в домах уютных,
Афиш эскизы на столе —
Венок побед сиюминутных.
Избрал ты ангелом Печаль
В плерёзах перьев лебединых,
Нарядов шелк, кинжалов сталь,
Босых вакханок на картинах.
Увял ты быстро, как цветок,
И долго в темноте забвенья
Дремал твой плод затем, чтоб в срок
Вновь возродиться для цветенья.
И, пробудившись, снова ты
Плющи и лозы порождаешь.
Модерна бледные цветы,
В изысканный венок сплетаешь.
 

«Я взываю не к бесплотной тени…»

А. А. Блоку

 
Я взываю не к бесплотной тени,
Нет тебя среди немых теней.
В бесконечном круге обновлений
Голос твой всё громче и слышней.
 
 
Он летит над степью, как и прежде,
Наполняясь солнцем и весной,
Он поёт о вере, о надежде,
О любви небесной и земной.
 
 
Весь ты в нём – прекрасный светлоликий,
Времени не ведаешь преград.
Слышишь, в небе радостные клики?
Над Непрядвой лебеди кричат!
 

«Был хорош и лицом, и станом…»

А. А. Блоку

 
Был хорош и лицом, и станом,
По имени звал цветы,
С каждым весенним обманом
Верил в свои мечты.
 
 
Легко всходил на подмостки
То Гамлетом, то Пьеро.
И слетали звёздные блёстки
На голубое перо.
 
 
Любил он холмистые дали,
Бродил по цветущим лугам,
В своей несказанной печали
Стремился к речным берегам.
 
 
Стихи о Прекрасной Даме,
Девушке милой слагал,
В простом деревенском храме
Искренней веры искал.
 
 
Невестой его Неневестной
Была непорочная Русь,
Молился о ризе Небесной:
«Одежды твоей не коснусь…»
 
 
Когда его розы сгорели,
На пепелище садов
Остался петь о метели,
Свободе от прежних снов.
 
 
Для старых друзей – Иуда,
Для новых – незваный гость,
Он всё ещё верил в Чудо,
Когда ничто не спаслось.
 
 
Воспел крушение мира,
Хаоса дикий огонь.
Его благородная лира
Визжала, как злая гармонь,
 
 
И грубой солдатской брани
К ней не пристала грязь,
Когда в летящие сани
Патрульный стрелял, смеясь.
 
 
Таял залузганный снег
В кострах перед Летним Садом,
По городу шел человек
С тяжелым, пророческим взглядом.
 
 
В страданьях разрушилось тело,
Лица Короля не узнать,
Только душа не хотела
К предвечным вратам отлетать.
 
 
Сказал о служенье Поэта:
«Не должен иметь ничего,
Кроме Небесного Света
И Голоса своего»
 

Кокаиновый дым

Н. С. Гумилёву

 
Если звёзды зажглись – значит, это
                                                      кому-нибудь нужно!
Кокаиновый дым не закроет от нас небеса.
Пусть тюремщик усталый проклятьями
                                                        сыплет натужно,
Мы за ними расслышим и ангельские голоса.
Без следа исчезаем, как пепел рассыплемся серый,
И не вспомнят враги, и не будут друзья проклинать.
Глубину нелюбви мы измерили полною мерой
Значит, время пришло нам любовь неземную познать.
Снизойди к нам Пророк! Тебя мы научим страданью
Стань Спасителем нам, отвори золотые врата,
Но пока тебя нет, наши души немеют за гранью,
И никто им не скажет: «последняя эта черта».
 

«Дождь кончился, в асфальтах мокрых плыл…»

Н. С. Гумилёву

 
Дождь кончился, в асфальтах мокрых плыл
Париж, как парусник и солнце улыбалось
Тому, кто капитаном дерзким был,
Когда ему о странствиях мечталось:
 
 
О древних, легендарных островах,
Охоте с африканскими вождями.
О тайных знаниях, о рифмах и словах,
Что власть дают Поэту над сердцами.
 
 
В скитаньях лёгкой славы не искал,
По-рыцарски был прям и твёрд рукою,
И для себя бесстрашно открывал,
Восторг преодоления и боя.
 
 
Под солнцем Африки охотился на льва,
Как абиссинец гибок и проворен.
И неизменно повторял слова:
«Я от случайной смерти заговорен».
 
 
Изведал всё: молчание пустынь,
Пророка глас в полночном Эзбекие,
Тоску души, покров родных святынь,
Любовь и возвращение к России.
 
 
Познал сказаний древних мудрый свет,
Сны толковал по Книге Голубиной,
У Правды в небесах нашел ответ
Для грешников и праведных единый.
 
 
Спокоен был и хладнокровно смел,
Ходил под пулями, геройствуя упрямо,
В лицо Безносой много раз смотрел,
С ней встретился перед расстрельной ямой.
 
 
Молчали все, кто мог бы рассказать
О судных днях в своих воспоминаньях,
Страшила их причастности печать.
И смерть его оставлена в преданьях.
 
 
А «Дело» поистёрлось между строк,
На ста семи листах пробелов много,
Короткий приговор подвёл итог.
На мост через Лубью одна дорога.
 
 
Недолго был он в странствиях земных,
Но каждому есть путь Исповедимый,
Поэт его найдёт в стихах своих
Не строфами, но памятью хранимый.
 

«Это страшное слово «Свобода…»

О. Э. Мандельштаму

 
Это страшное слово «Свобода»
Нас на дыбу, на плаху, к стенке…
Не поспоришь, братишка с природой.
Перед дулом  дрожат коленки?
Не стыдись – падать в ров не больно,
Захлебнёшься в крике кровавом,
А дороге шепнёшь: «довольно…
Всё исполнено по уставу».
После залпа – не сможешь подняться
Будут звёзды сиять веками…
Ты научишься улыбаться,
Сможешь неба коснуться руками.
 

«Что я могу тебе сказать…»

О. Э. Мандельштаму

 
Что я могу тебе сказать,
Когда испил ты полной мерой
И откровений благодать,
И грязь обыденности серой.
 
 
В своих мирах хрустальных жил
Вне времени и вне пространства,
С эллинской стойкостью хранил
Векам минувшим постоянство.
 
 
И, принимая нищету
В её обличье неприглядном,
Звучащей рифмы красоту
Берёг в святилище отрадном.
 
 
Был мал, запуган и забит,
Но выше страха ставил слово.
Ты знал, что время сохранит
Для вечности тебя другого.
 
 
Обиды медные гроши
В ней неизменно потускнеют,
И чистых строф твоей души
Никто порочить не посмеет.
 
 
В слепящей вспышке бытия
За каждый слог существованья
Цена заплачена твоя
Талантом славы и страданья.
 
 
Последний адрес твой: СВИТлаг,
Вторая Речка, пункт транзитный.
И на фанерной бирке знак
С короткой надписью графитной.
 
 
Тебя оплакать не смогли.
Скорбели, пряча глаз усталость,
Свободной не нашлось земли,
Что стать твоей не побоялась.
 
 
Исчез ли ты в морских волнах,
Или в бараке пересыльном,
Или с другим твой бренный прах
Смешался в общем рве могильном.
 
 
Но ласточкой душа стихов
Из тесной клетки устремилась,
И в пламени звучащих слов
Для жизни вечной возродилась.
 
 
Сорвёт четвертую печать
Над новым миром Всадник Бледный.
Лишь избранным дано познать,
Что трубный глас – не глас победный.
 
 
Душа летит, запрет презрев,
Ликует древняя Эллада!
Орфея сладостный напев
Звучит из мглы холодной ада.
 

«Что Прошлое? Горсть пепла, или пыли…»

М. И. Цветаевой

 
Что Прошлое? Горсть пепла, или пыли,
Зыбучие пески воспоминаний,
Когда все угли в очаге остыли
И больше нет ни боли, ни желаний.
Возьми же кисти, на стене шершавой
Оставь его, так станут эти тени
Минувшей радостью, минувшей славой,
Немой загадкой призрачных молений.
Тем светом мёртвым, что летит веками
От пустоты, которая сияла,
И для тебя одной в Предвечном храме
Всходила солнцем, но звездой упала.
 

«Хороша Москва куполами…»

М. И. Цветаевой

 
Хороша Москва куполами,
Да живым малиновым звоном.
Хорошо душе в Божьем храме
Дивоваться светлым иконам.
 
 
Ей невинной, ангельской, тихой
У Христа за пазухой место,
Со святыми не знает лиха
Будь жена она, будь невеста.
 
 
Но мятежной, дерзкой гордыне
Тяжелы церковные своды.
Не спасут ни кресты, ни святыни,
Если нет у неё свободы.
 
 
Поманило земное счастье,
Обманула женская доля.
Не узнала хуже напасти,
Чем своя, чем добрая воля.
 
 
Осудили бедную душу,
Закидали её камнями,
И роптала она всё глуше,
Раны стягивала ремнями.
 
 
За порогом чужого дома
Прах земной от стоп отряхнула,
И, с раскаяньем незнакома,
Руку к вечности протянула.
 
 
Отлетела и стала словом,
Поднялась в надмирные дали.
Облеклась воздушным покровом,
Утолила свои печали.
 

«Пришла, о стихах спросила…»

А. А. Ахматовой

 
Пришла, о стихах спросила,
Волнуясь ждала ответ,
И столько надежды было
В робком: «Да или нет?»
 
 
А он, Провозвестник Слова,
Безжалостно отвечал:
«Ничто под луной не ново,
От женщин иного не ждал.
 
 
Но трепет первых свиданий,
И жар поцелуев ночных,
И жгучую боль расставаний
Не женский опишет стих.
 
 
Поверьте, лирой не женской
В слово облечены
Все слёзы скорби вселенской,
Вся радость вечной весны.
 
 
В жизни всё неприглядней,
Проще, жестче, больней,
Но тем для меня отрадней,
Что Вы – настоящая в ней.