Электронная библиотека » Иван Жагель » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 28 мая 2022, 19:32


Автор книги: Иван Жагель


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

От усердия язычок Нины покрылся пупырышками и стал фиолетовым, и точно такого же окраса была от натуги головка калачниковского бойца. Это совпадение цветов почему-то вывело Петра из себя – чертова артистическая натура, – и он никак не мог кончить. Нина чувствовала свою вину и старалась еще больше, отчего ее язык становился еще более фиолетовым и пупырчатым, а раздражение Петра все более сильным.

В какой-то момент Калачникову показалось, что в груди у него опять появилась та самая боль. Он очень испугался и подумал, что напрасно-таки не записал телефон приезжавшей вчера в телецентр докторши. В случае ухудшения ситуации можно было бы позвонить ей и хотя бы проконсультироваться, что ему делать. Ну естественно, не рассказывая в деталях о причинах, вызвавших новое обострение. Боязнь внезапной смерти делала нечувствительными его эрогенные зоны, и вся тройка прилично намучилась, совершая этот примитивный минет.

Наконец для Калачникова все благополучно закончилось, и он с облегчением выставил своих гостей, соврав, что ему надо ехать на работу, что сегодня у него еще какие-то съемки. Впрочем, девушки тоже не настаивали на том, чтобы задержаться, так как в этой жизни им очень многое надо было успеть. В конце концов, если ты поставила перед собой цель превзойти всех остальных женщин в распутстве, то важно не качество каждого конкретного коитуса, а их количество.

Оставшись один, Калачников еще пару часов успокаивался, ругая себя за безрассудство, за наплевательское отношение к своему здоровью. Все-таки он был уже не мальчиком, чтобы на следующий день после сердечного приступа не мог отказаться от минета с двумя шлюшками. Только в восемь вечера, когда по ящику начали показывать записанное вчера шоу «Танцуют звезды», Петр наконец отвлекся.

Естественно, в ходе монтажа программы из нее убрали все лишнее, все длинноты и паузы, отчего она превратилась в конфетку. Что бы ни говорили недоброжелатели, мысленно отметил Петр, режиссер программы Семен Мытарь, несмотря на свой простецкий, мужиковатый вид, настоящий профессионал, и, учитывая его искреннюю любовь к спиртному, начинаешь верить, что пропить талант невозможно.

Неплохо смотрелось и быстрое танго в исполнении Петра и Вероники. И даже тот досадный эпизод в самом конце танца, когда Калачников подхватил свою партнершу за талию и почти сразу же уронил ее, не выпадал из общей канвы, казалось, так и надо, так и задумано. Ну а чтобы не была видна гримаса боли на лице Петра, финальную часть их выступления показали общим планом – запись программы велась шестью камерами, и режиссеру было из чего выбрать.

Тут Калачников почему-то опять вспомнил смуглую докторшу из «Скорой помощи», отчего серьезно разозлился. Он не сделал этой голубоглазой сучке ничего такого, чтобы целый день испытывать чувство вины. Ну разве что попросил ее скрыть от окружающих его заболевание, пообещав пригласить на следующий день в ресторан. Но ведь и прежде он нередко обманывал женщин, давал им пустые обещания, жил сразу с тремя-четырьмя, вообще бросал их без каких-либо объяснений, сюсюканий и никогда не мучился угрызениями совести.

В конце концов, уже около десяти Калачников взялся за телефон. Он сделал не менее семи-восьми звонков, каждый раз подробно представляясь, – это действовало безотказно, – прежде чем ему сначала указали отделение «Скорой помощи», из которого вчера посылали машину в телецентр, а потом назвали фамилию и имя врача, возглавлявшей бригаду, и даже сообщили ее домашний номер. Просто удивительно, подумал Калачников, какими доброжелательными становятся люди, узнав, что разговаривают со знаменитостью. Видимо, всем приятно потом рассказывать, что звезда телевидения их о чем-то просила.

Звали докторшу Мариной Волкогоновой. Петр тут же перезвонил ей, и, к счастью, она сама взяла трубку.

– Кто-кто?! – недовольно переспросила Волкогонова, когда он назвал себя.

– Это Петр Калачников, – повторил он. – Помните, вы вчера приезжали в телецентр и помогли мне?

После этого в трубке залегла продолжительная, подозрительная пауза.

– У вас какие-то претензии?! – наконец выдохнула она. – Так я и знала, что с вами у меня будут неприятности!

Надо было слышать тембр ее голоса. Докторша явно пожалела, что вчера сама не сломала себе ногу или не слегла с какой-нибудь тяжелой болезнью, освободившей бы ее от дежурства в «Скорой помощи».

– Нет-нет! О чем вы говорите, никаких претензий у меня нет, – поторопился Петр развеять ее страхи.

– Тогда что вы хотите?!

– Я звоню только потому, что обещал сегодня куда-нибудь пригласить вас и подробно объяснить, почему мне так важно, чтобы никто не знал о моих проблемах со здоровьем. Ну хотя бы еще месяц-полтора.

Волкогонова опять надолго замолчала. Или она была туповата, или что-то случилось со связью.

– А почему вы думаете, что мне это интересно? – опять возник в трубке ее голос. – Нравится вам рисковать своей жизнью, ну и на здоровье…

– Мне не хотелось, чтобы вы считали меня лгуном: мол, пообещал и пропал.

– Ах, вот оно что, – устало вздохнула она. – Не думала, что люди на телевидении такие щепетильные.

– Не все, но некоторые…

– Я на вас совсем не обиделась. Честно говоря, я даже забыла о вас, так что успокойтесь. Никаких обязательств у вас передо мной нет.

Ее равнодушие добило Калачникова, он засуетился, заговорил еще путанее:

– Нет, это дело принципа: вы пошли мне навстречу, и я должен ответить вам тем же! Сегодня я был очень занят – опять пришлось ехать на съемки – и не мог связаться с вами, но завтра давайте обязательно встретимся. Посидим в каком-нибудь уютном ресторанчике.

Опять пауза. Все-таки она была туповата.

– Ну хорошо, – вздохнула Волкогонова, – давайте встретимся. А во сколько?

– Скажем, вечерком. – Игривый тон сейчас был ни к чему, и он поправился: – Я говорю, вечером.

– Нет, только не вечером, – уже без колебаний ответила она. – По вечерам мне вырываться труднее, да и в понедельник мне надо рано вставать: у меня дежурство.

У Калачникова едва не вырвалось грубое ругательство. Уже давно ему не приходилось уламывать женщин, тем более таких – ничего собой не представляющих. Как будто этой стерве каждый день звонят известные телеведущие, звездные шоумены и приглашают в рестораны.

– Нет вопросов, – с фальшивой покладистостью бросил он в трубку, – не можете вечером, тогда встретимся днем. В это время мне тоже удобно. Пообедаем, поговорим… Я заеду за вами, скажем, в два, нормально?

– Да.

– Только скажите куда.

Она назвала улицу и дом, однако ни подъезд, ни номер квартиры не указала.

– Подождите меня на углу дома, я сама к вам выйду. У вас какая машина?

– «Мерседес»… белый, – обретая уверенность, ответил Калачников.

Его машина сбивала спесь с любой сучки, а тем более эта докторша никогда, наверное, на таких не ездила. Повесив трубку, Калачников лег спать, однако долго ворочался. Он думал, как наказать Волкогонову за испытанные унижения, за то, что ему пришлось уламывать ее. Ничего путного ему в голову так и не пришло, но в принципе у него было еще время придумать что-то особенное.

Глава 3

Оказалось, что Волкогонова жила неподалеку от главного здания МГУ в одном из так называемых сталинских домов. Их строили вскоре после Второй мировой войны, и советско-имперскому стилю этих зданий характерна была не только богатая лепнина на фасадах, но и довольно роскошное нутро – просторные комнаты, высокие потолки, огромные окна, впускавшие много света. Не случайно квартиры в «сталинках» стоили сейчас почти так же дорого, как и в современных домах бизнес-класса, и врач «Скорой помощи» вряд ли могла купить здесь что-то на свою нищенскую зарплату.

Как и было договорено с Волкогоновой, Калачников остановился на углу дома, у одной из ведущих во двор арок, и, не выходя из машины, стал ждать. Сам факт, что докторша не позволила ему подъехать к ее подъезду, а тем более зайти за ней в квартиру, раздражал Петра. Она словно не хотела афишировать их знакомство, и конечно, не потому, что была замужем – иначе бы эта встреча вообще не состоялось или была бы назначена в другом месте, где нельзя попасться на глаза соседям. Просто Волкогонова демонстративно подчеркнула существование определенной дистанции между ними, которую не собиралась укорачивать: мол, едва знакомым людям не принято сообщать подробности своей личной жизни, в том числе свой точный адрес, номер квартиры и подъезда.

И еще Калачников немного злился на себя. Ему было непонятно, зачем он вообще назначил это рандеву. Да, Волкогонова была красивой сучкой, но мало ли привлекательных, сексуальных баб на белом свете?! И даже если он не почувствовал с ее стороны привычного для себя женского обожания, то стоило ли ради исправления этого пустячного казуса прилагать сверхъестественные усилия: просидеть вчера на телефоне целый вечер, а сегодня торчать у этого дома?!

Впрочем, ждал он недолго – Волкогонова появилась из арки практически в точно назначенное ею время. Без белого медицинского халата она смотрелась еще моложе. Наверняка ей было не больше двадцати семи – двадцати восьми лет. На ней были светлая юбка и короткий розовый пиджачок, оттенявшие ее смуглую кожу. А когда Калачников вышел из машины, он обратил внимание, что Волкогонова выше его на полголовы. Во время ее приезда в телецентр он этого не заметил – возможно, потому, что на работу она надевает туфли с более низкими каблуками. Сейчас же на ее ногах были шикарные белые шпильки.

– Рад вас видеть! – приветствовал ее Петр.

В ответ он получил сдержанный, едва заметный кивок. Волкогонова остановилась в метре от него, и взгляд у нее был такой, словно она ожидала какого-то подвоха, дурацкого розыгрыша. По крайней мере ей тоже было непонятно, зачем он настоял на этой встрече.

– Еще раз извините, что позвонил вам вчера поздно вечером… – любезно продолжил Калачников, пытаясь сгладить неловкость первых минут.

На улыбку приличные люди обычно отвечают улыбкой, но пассаж Петра был удостоен лишь очередного сухого кивка. Несомненно, что, если бы на месте Калачникова оказался какой-нибудь занюханный инженер, бухгалтер или даже дворник, Волкогонова была бы более любезной. «Ах ты, заносчивая стерва! – мысленно ругнулся Калачников. – Ты у меня еще попляшешь!» – а вслух он произнес:

– Ну что, как мы и договаривались, пообедаем где-нибудь? У вас есть какие-нибудь предпочтения?

У Калачникова был такой богатый опыт охмурения женщин, что у него уже выработалась определенная технология этого специфического процесса. И точно так же, как слесарю-профессионалу достаточно одного взгляда на гайку, чтобы выбрать соответствующий по размеру ключ, так и Петр с ходу мог определить, в какой ресторан надо везти ту или иную шлюху, сколько денег придется на нее потратить.

– Мне все равно, – пожала плечами Волкогонова.

– Тогда доверьтесь вашему покорному слуге, – распахнул Калачников переднюю дверь своей машины.

Конечно, лишь отдельные телки понимали, что у него не просто «мерседес», а тюнинговый вариант известной немецкой фирмы «Брабус», превращавшей машину в изящную ракету на колесах. Но все же, попадая внутрь, большинство женщин, как правило, начинали энергично вертеть головой, рассматривая роскошный салон, трогать пальцами шелковистую, цвета топленого молока кожу сидений и глупо улыбаться. В принципе Петр был бы вполне удовлетворен, если бы ему удалось таким нехитрым способом сбить спесь с докторши. Однако Волкогонова проявила не больше эмоций, чем если бы она села в обшарпанный троллейбус или пригородную электричку.

Отъезжая от бордюра, Калачников заметил:

– Мне нравится ваш район – один из самых зеленых в Москве. Здесь есть чем дышать. А квартиры в вашем доме наверняка обходятся в копеечку.

– Не знаю, не покупала, – отрезала Волкогонова. – Квартиру мне оставил в наследство мой дедушка.

Теперь Калачникову многое стало понятно. Когда «сталинки» только строились, квартиры в них бесплатно давали тем, кто верой и правдой служил социалистической Родине, – ученым всяких закрытых КБ, ковавшим ракетно-ядерный щит страны, писателям, артистам, художникам, создававшим шедевры соцреализма, ну и немного передовикам производства, так называемым стахановцам. Рабочими предки Волкогоновой, конечно, не были. Никакого отношения к искусству они тоже скорее всего не имели, иначе бы она не выказывала такое пренебрежение к представителям шоу-бизнеса. А вот главными специалистами каких-нибудь «номерных ящиков» они вполне могли быть.

Такие люди в советское время жили лучше, сытнее всех в стране, но после экономических реформ стали нищими, их номерные заводы и секретные конструкторские бюро плохо вписались в реалии рынка, и все, что они могли передать потомству, – это квартира, старый «жигуленок» и спесь. Один знакомый Петра, родители которого были учеными, даже шутил, что в материальном плане он фактически сирота.

Всю дорогу до ресторана Калачников пытался развлекать Волкогонову, рассказывая забавные истории из своей телевизионной и киношной жизни, но расшевелить ее он так и не смог. Она отделывалась снисходительными междометиями и ни разу не рассмеялась. Слава Богу, что по воскресеньям на городских магистралях становилось посвободнее, и они быстро добрались до места.

Дорогое питейное заведение также не произвело на докторшу никакого впечатления: ни тяжелые цветные скатерти, ни музейная посуда, ни изощренное меню. Кстати, едва заглянув в него, Волкогонова заказала себе салат «Цезарь» с креветками и минеральную воду. Калачников попытался обратить ее внимание на другие блюда, но она восприняла его замечания с рассеянной невнимательностью, так что от своей суетливой настойчивости Петр в очередной раз испытал конфуз, и ему захотелось треснуть докторшу по голове тяжелым меню.

Теперь они сидели напротив друг друга, и Калачников мог повнимательнее рассмотреть свою собеседницу. Ее странные бледно-голубые глаза по-прежнему вызывали в нем смутную тревогу, видимо, в роду у нее был какой-то пришелец из космоса. Но в целом она производила впечатление очень здорового человека – и душевно, и физически: прямые, антрацитовые, прихваченные с одной стороны перламутровой заколкой волосы блестели даже при приглушенном свете, черные брови круто разлетались от тонкой переносицы, а на длинной шее не видно было ни единой морщины. Но все же, отметил еще раз Петр, главной ее изюминкой являлись эти два смуглых, аппетитных полушария, выпиравших из розового пиджачка, как поднявшееся тесто из кастрюли.

Обладая богатым опытом близкого общения с женщинами, Калачников мог дать голову на отсечение, что груди у Волкогоновой большие, упругие, с темно-коричневыми сосками. Они не расплющиваются, даже когда докторша ложится на спину, ну в крайнем случае слегка отваливают в стороны, как горбы у сытого верблюда.

Петр так был поглощен своими мыслями, что даже не понял, что сказала Волкогонова.

– Простите? – извинился он, возвращаясь в реальность из чрезвычайно увлекательного виртуального путешествия под платьем собеседницы.

– Так что вы хотели мне рассказать? – повторила Марина. – Какие у вас проблемы?

Откладывать объяснение действительно не имело смысла, и Калачников с несколько натянутой улыбкой начал излагать причины своих нелогичных поступков, тщательно подбирая слова:

– Еще раз хочу подчеркнуть, я вытащил вас сегодня в ресторан только потому, что от прежней нашей встречи в телецентре у меня остался неприятный осадок, – сказал он, вычерчивая что-то на скатерти обратной стороной вилки. – Виноват в этом я сам, мое поведение было по-настоящему свинским: вы серьезно помогли мне – сняли сумасшедшую боль и скрыли от окружающих мои проблемы со здоровьем, а я не нашел ничего лучшего, как наорать на вас. Естественно, как любому нормальному человеку, мне захотелось как-то загладить свою вину, объяснить, почему я так нервничал, злился и почему мне так важно остаться в программе «Танцуют звезды», а не валяться на больничной койке.

– Только учтите, я всего лишь терапевт, а не психоаналитик, – вырвалось у Волкогоновой.

Калачников опять почувствовал, как в нем волной поднимается приступ ненависти к этой несносной докторше. Возможно, он не удержался бы от каких-то резкостей, но в этот момент официант принес заказанные напитки: ей – минеральную воду без газа, ему – бокал белого французского вина. Минутная пауза пошла обоим на пользу.

– С психоаналитиком я, кажется, переборщила, – поспешила заметить Волкогонова, как только официант отошел. – Простите. Так почему же вы стараетесь скрыть от окружающих свое заболевание? В вашем возрасте вам все еще хочется поплясать?

Возможно, она и пыталась не быть стервой, но ее гадкая натура брала свое. Тем не менее продолжать склоку не имело никакого смысла. Более того, Калачников понял, что должен раскрыть все карты, иначе докторша его не поймет и действительно примет за полного идиота.

– Буду с вами откровенным, – решился Петр, – остаться в танцевальном шоу – важная, но не главная моя цель. Дело в том, что я работаю на телевидении уже больше двадцати лет и за это время со мной случалось всякое. Был период, когда я вел сразу две программы на ТВ и еще одну на радио, а кроме того, успевал сниматься в кино, вел концерты, даже пел. Но постепенно все как-то сошло на нет. С нового года закрылась последняя моя передача. На канале НРТ мне обещали, что вот-вот запустят что-нибудь новенькое и я буду там ведущим, но реализация этих планов все затягивалась и затягивалась. Естественно, я делал вид, что все идет нормально, но нервы у меня, как вы понимаете, не железные. Таких длительных простоев в моей карьере еще не было, я стал комплексовать, плохо спать, опять же рычать на людей без особого повода. Наконец, три месяца назад было принято решение о подготовке нового телевизионного проекта – шикарного шоу. Программа будет гвоздевая, и идти она будет в самое лучшее время. Но, как оказалось, на роль ее ведущего рассматриваюсь уже не только я, а и еще один молодой парнишка. Он не так раскручен, как я, однако молод и смазлив, так что шансы мои далеко уже не стопроцентные. А если я еще загремлю в больницу, они вообще превратятся в ноль, понимаете?!

Чтобы промочить пересохшее горло, Петр отхлебнул из бокала, совсем не чувствуя вкуса вина.

– Полная ерунда! – горячо воскликнула Волкогонова, и, кажется, впервые с начала их разговора в ее голосе почувствовалось неподдельное участие. – Вы как будто не слышали, что я говорила в прошлый раз: две недели в больнице – это вместе с предварительным обследованием и самой операцией… ну в крайнем случае три – и вы здоровый человек!

– Ах, Марина, бросьте! – горько отмахнулся Калачников. – Вы просто не знаете мира шоу-бизнеса. За три недели все эти глянцевые журнальчики припишут мне еще сто болезней и благополучно похоронят. После этого со мной уж точно никто не станет затевать миллионный проект, мне скажут: прости, старик, ничего личного – это просто бизнес… – Он опять взялся за бокал и, вдруг отставив его, горячо добавил: – Да и в тактическом плане исчезнуть сейчас на три недели было бы большой ошибкой! Наоборот, когда решается вопрос о ведущем новой программы, я должен постоянно быть на виду, постоянно мелькать на экране. Шоу «Танцуют звезды» – идеальный для этого вариант. А с больным сердцем меня выгонят и оттуда. Кстати, у меня много друзей на разных каналах, и я договорился с ними, что в ближайшие несколько недель буду участвовать и в других рейтинговых развлекаловках – так, по мелочам, но это позволит мне появляться в ящике почти каждый день. И что же, теперь все это надо пустить псу под хвост?! Нет, я сейчас никак не могу ложиться в больницу!

Какое-то время Волкогонова сосредоточенно переваривала услышанное, нервно покусывая губы. Чувствовалось, она лихорадочно ищет выход из положения, она окунулась в свою родную стихию – доктора «неотложки» – и пытается немедленно оказать первую помощь пострадавшему.

– А что это будет за передача? – поинтересовалась она между прочим. – Ну, в которой вы хотите быть ведущим.

– Телевизионная игра. Предварительное ее название – «Волшебное колесо».

У Марины вырвался непочтительный смешок. Это было так бестактно, что она даже прикрыла рот узкой ладонью с ухоженными пальчиками.

– Что? – не понял он.

Ей бы промолчать, но бес тянул ее за язычок:

– Крутить колесо – это очень оригинально.

– Нет-нет, – решительно запротестовал Калачников, – в этой игре очень много нестандартных ходов, неожиданных поворотов, она очень необычная… хотя крутить колесо участникам программы все же придется. Но стрелка будет указывать не просто на цифру или там на букву, а на билет с вопросом. Тут придется поломать голову. Если же правильно отвечаешь на вопрос, то по специальной лестнице ты поднимаешься на ступеньку вверх, а она ведет в алмазный замок. Если не отвечаешь – опускаешься вниз. А когда выпадает билет «Сокровища Аладдина», то играющий перепрыгивает сразу через несколько ступенек…

Нет ничего глупее, чем пересказывать сюжет книги или какого-то сценария. Калачников и сам понял, что выглядит по-дурацки, отчего его объяснения стали еще более сбивчивыми, он окончательно запутался в каких-то несущественных деталях, в важных только для телевизионщиков нюансах, а когда наконец закончил, Волкогонова недоверчиво воскликнула:

– И ради этого вы рискуете своей жизнью?!

– Что вы понимаете! – психанул Петр. – Это будет бестселлер! Телезрителям как раз и надо такое вроде бы примитивное, но яркое зрелище.

– При чем тут телезрители?! – возразила Марина. – Меня интересуете лично вы! Еще раз спрашиваю: это предел ваших мечтаний?! Чтобы стать ведущим этого шоу, вы готовы поставить на кон самое важное, что вообще есть у человека?!

Излишне патетически прозвучавшие вопросы задели Калачникова. Он отчеканил:

– Мне жрать скоро будет нечего, а вы – о высоком! Простите за грубое слово.

– Продайте свой «мерседес» и купите что-нибудь попроще. На оставшиеся деньги нормальный человек может прожить несколько лет.

Она опять употребила словосочетание «нормальный человек», как бы подчеркивая, что все его проблемы – чистой воды интеллигентская рефлексия. И еще Калачников отметил про себя, что эта сучка все же разбирается в машинах и знает, сколько они стоят. Он подался вперед, чтобы сказать все, что о ней думает, но в этот момент у него зазвонил мобильный телефон. Его собеседницу явно хранила судьба.

Петр вытащил трубку из кармана и посмотрел на дисплей, однако высветившийся номер был ему не знаком. Он помедлил, так как ему не хотелось оставлять докторшу безнаказанной, но в его положении каждый звонок мог оказаться судьбоносным, и он все же приложил телефон к уху.

– Алло, – хмуро бросил Петр.

В следующее мгновение Волкогонова увидела, как благообразное лицо шоумена стало наливаться краской. Это было заметно даже при приглушенном освещении ресторана. Калачников резко выпрямился, толкнув животом стол и едва не перевернув стоявший перед ним бокал. Не дослушав, что ему говорили по телефону, он прошипел:

– Каким образом вы достаете мой номер?! Что значит, не важно?! Как раз для меня это чрезвычайно важно! Нет! Я сказал, нет! – категорично отверг он какой-то аргумент с той стороны. – Я не желаю с вами встречаться! Клуб?! Какой, к черту, клуб?! Перестаньте меня терроризировать! – А в следующий момент он буквально заорал, заставив официантов, уже подносивших им еду, замереть на почтительном расстоянии с тарелками в руках: – Мне плевать на ваши гнусные чувства! Я требую, чтобы вы мне больше не звонили! Иначе я подам на вас в суд!

Калачников отключил телефон и с отвращением бросил его на стол, словно трубка была в чем-то виновата.

– Поклонница? – догадалась Волкогонова.

– Сумасшедшая, – возразил Петр. – Звонит мне уже два года. Из-за нее мне приходится менять телефонные номера чуть ли не каждый месяц, но она все равно их узнает.

– Откуда?

– Хороший вопрос, – дернул он головой. – Не знаю. Но это – проклятие всей моей жизни!

Только сейчас официанты решились подойти. Они поставили тарелки с едой и быстро удалились, чтобы не попасть под горячую руку разбушевавшемуся Калачникову.

– А что этой женщине надо? – осторожно поинтересовалась Волкогонова, расправляя накрахмаленную салфетку и укладывая ее на колени.

– Говорит, что организовала клуб моих поклонниц и они хотят регулярно со мной встречаться.

– Может, лучше было бы действительно с ними встретиться и как-то отрегулировать ваши взаимоотношения? – предположила Марина.

– Щас! – категорично отверг подобный вариант Калачников. – Тоже сказали, взаимоотношения! Этим так называемым поклонницам только сунь палец в рот, так они всю руку откусят, по локоть! Не хочу давать им даже малейшего повода надеяться на что-то большее, чем моя ругань. Да и хрен с ними… Простите… – Петр потер лоб. – Так о чем мы говорили? Ах да, – встрепенулся он, – вы считаете, что я занимаюсь чем-то пошлым и ради этого не стоит рисковать своим здоровьем, а то и жизнью. Но согласитесь, чтобы судить о шоу-бизнесе, надо хотя бы немного в нем разбираться. Думаю, вы просто предвзяты. Даже такая рейтинговая программа, как «Танцуют звезды», вам не нравится. Как вы сказали в прошлый раз? Вспомнил: это, мол, самодеятельность. Надо же! – саркастически помотал он головой.

– А что, не самодеятельность? – тут же заспорила Волкогонова, беря вилку и подцепляя листик салата и розовую креветку. – Уже немолодые люди, к тому же абсолютные дилетанты в танцах, демонстрируют по субботам всей стране, чему они научились за прошедшую неделю! Какие-нибудь районные соревнования и то интереснее. Постыдились бы вылезать на всеобщее обозрение! Возможно, их престарелые родители могли бы еще умиляться способностям своих отпрысков, но я-то почему должна смотреть на это убожество снисходительно?!

– Вы перегибаете палку.

– Ни капельки! Знаете, мой дедушка – как раз тот, который оставил мне квартиру – был известным хирургом…

«Ага, – подумал Калачников, – значит, он был не конструктором каких-нибудь ракет или самолетов, а врачом, и она пошла по стопам деда. В советское время она наверняка была бы комсомольской активисткой, – и еще у него почему-то мелькнуло: – Такую в постель можно затащить только через ЗАГС».

– …он прекрасно играл на фортепьяно, – продолжала Волкогонова, – и любил помузицировать в семейном кругу, но никогда не делал этого на публике. Однажды, еще девчонкой, я была с ним на вечере, посвященном юбилею их госпиталя, – меня просто не с кем было оставить, – а после этого состоялся концерт. Все стали просить моего деда сесть за рояль, но он категорически отказался. Потом он сказал мне, что не считает возможным утруждать слух коллег своими упражнениями, хотя играл он лучше, чем многие профессионалы.

Калачников ухмыльнулся. Его собеседница подставилась, и он не собирался упускать такой удобный случай. Надо было указать нахалке на ее место, а также на место всех ее долбаных родственников.

– Не хочу обижать вашего дедушку, – промурлыкал Петр, – но между ним и участниками шоу «Танцуют звезды» есть одна существенная разница. – Калачников сделал паузу, надеясь, что Волкогонова спросит: какая? Но она промолчала, и ему самому пришлось продолжить: – В отличие от вашего дедушки в шоу принимают участие знаменитости, и всем интересно за ними наблюдать, как бы плохо они ни танцевали.

Лучше бы он этого не говорил. В голубых глазах напротив появился стальной отлив, и Калачников опять вспомнил собаку породы хаски, которую регулярно выгуливали в сквере рядом с его домом.

– Знаменитости?! – презрительно передразнила его Волкогонова. – Вы назвали их знаменитостями?! Ха-ха! Вот мой дед действительно был знаменитостью. У него в шкафу висели три или четыре мантии самых престижных зарубежных академий и университетов! А эти плясуны из вашего шоу, чем они занимаются, кто их знает?!

– Вся страна! Пожалуйста, я вам напомню, кто в нашей команде. – Калачников стал загибать пальцы. – Популярный композитор, известный режиссер, телеведущий…

Утробный хохот, который издала Волкогонова, ее совсем не красил. Но она и не пыталась понравиться Калачникову – они сцепились уже не на шутку.

– О чем вы говорите! – отмахнулась Марина. – Ваш режиссер снял всего пару ублюдочных фильмов, которые и смотреть-то невозможно. Вот вы помните, о чем они?

– Ну… – свел брови Калачников.

– То-то же! – не дала она ему время на раздумья. – А ваш композитор?! Его песни может исполнять только он сам. Вообще как только у ваших, прости Господи, звезд берут интервью, они все как один говорят, что выросли на песнях «Битлз», «Лед Зеппелин», а потом затягивают такое, что уши вянут. Вашим коллегам по шоу и другим таким передачам надо быть самокритичнее, чтобы не выглядеть смешными.

– Почему вы так жестоки?! – возмутился Петр. – В конце концов, вы сами-то что собой представляете?! Доктор «Скорой помощи»?! Это круто! И еще, запомните: категоричность не является признаком большого ума.

– Возможно, я излишне горячусь, но меня вывело из себя это слово: «знаменитости»! Все они известны только тем, что их с утра до вечера показывают по телевидению, хотя уже никто не помнит, за какие заслуги! – Волкогонова никак не могла успокоиться. – Вы называете знаменитостями людей, которые после себя не оставят ни одного гениального фильма, ни одной гениальной книги. Да что там книги – ни одной запомнившейся людям шутки. Фразы Черчилля цитируют до сих пор, а что говорят ваши звезды, никто не помнит уже через десять минут. Потому что они способны исторгать только пошлый стеб, да и только!

– В чем-то я с вами согласен, – пошел на попятную Калачников, – в мире шоу-бизнеса очень много пустышек, дутых величин. Как говорится, при желании и хороших деньгах можно раскрутить даже козла…

– И вы хотите, – немедленно вставила Марина, – чтобы я восхищалась, как эти козлы отплясывают на телеэкране?! Вот вы сами…

Она осеклась, но было уже поздно. Лицо Калачникова окаменело.

– Что я сам? – сухо поинтересовался он. – Ну давайте, давайте, раз уже начали, говорите до конца. Чего же вы так сразу оробели?

Волкогонова колебалась, но совсем недолго, а потом с напором выложила:

– Вы снялись всего в одном приличном фильме лет двадцать назад. Да-да, я имею в виду «Водоворот». Сколько я его ни смотрела, всегда плакала. Это как раз тот случай, когда, проснувшись, вы сразу стали знаменитым. Ну а что потом? Потом-то что?! Стыдно сказать, чем вы после этого занимались, как распорядились своей известностью.

– Вы просто психопатка! – сорвался все же Калачников. – Злобный, завистливый человек!

– Ну да, вам хотелось услышать очередную порцию комплиментов, а тут вам говорят правду в глаза.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации