Книга: Моя молодость – СССР - Ивар Калныньш

В книге мало авторской интонации и причин этому как минимум две: во-первых, русский язык для Ивара всё же не родной, а во-вторых, книгу ему помогала писать журналист Елена Смехова.

Как проходила наша совместная работа над книгой? Очень просто. Мы садились и разговаривали, Откровенно, долго и обо всём на свете,

— делится Ивар. Честно сказать, не любитель я такого рода воспоминаний, написано литературно, но индивидуального стиля нет.

Рассказывая о съёмках в кино, Ивар останавливается больше на технической стороне процесса. Например, мы узнаём, сколько стоит метр плёнки, какие камеры используются и почему в наше время нет необходимости, чтобы тебе подыгрывал партнёр. Что касается съёмок пикантных сцен, в латышских реалиях более смелый вариант называется «шведским», а вариант поскромнее — «польским». Любопытно было узнать, что «Театр» изначально планировали снимать в Лондоне, но на фильм выделили очень мало денег, и в результате снимали в Риге. Фильм, на мой взгляд, получился изумительным, европейским, но всё же не до конца английским. Чисто прибалтийский флёр чувствуется. Возможно, и музыка Паулса сыграла в этом свою роль. Если Дашкевич в «Шерлоке» намеренно сделал английскую стилизацию, то Паулс сочинил что-то абсолютно своё.

Возвращаясь к любимым Иваром околотворческим моментам, отмечу интересную деталь, что в советское время у театров существовал план по зрителям. В рижском театре «Дайлес» (где играл Ивар) план составлял 99,9 %, а Оперному театру достаточно было 60-типроцентной наполняемости зала.

Повествование перемежается тёплыми словами в адрес Ивара, причём если сначала логика подбора того или иного «выразителя мнений» более-менее ясна (допустим, Виторганы дружили с Калныньшем, а Вербицкая снималась с ним в одном проекте), то потом, с появлением Анжелики Агурбаш, улавливается с трудом.

Повеселило меня, с какой непосредственностью жена Калныньша рассказывала о его ухаживаниях:

Ивар ухаживал, как и положено мужчине с большим опытом — старался читать мои мысли: возил к своим друзьям, в красивые места, показал всё своё имущество, которое у него есть…

Конечно, к такому неприкрытому материальному подходу мы пока ещё не привыкли, всегда считали его западным, но и сейчас, хотя стали широко практиковать, озвучивать не спешим. Разница в возрасте с женой у Ивара 29 лет, но она говорит:

Мой муж очень молод душой, и это глупость — считать возраст по паспорту. Мне кажется, что у нас в семье старшая я, а Ивар — младший, иногда мне кажется, что у меня трое детей.

Ну откуда, откуда мода на риторику в духе, что мужья — это большие дети? Так часто это слышу. Ну ведь странно же звучит. Это даже не феминизм, это заходы на матриархат какой-то (с нечеловеческим лицом). Дальше жена продолжает:

Ведь женщины как устроены? Им хочется спасти мужчину, пожалеть его. Обогреть-обласкать, побрить-помыть (смеётся).

Эх… материнские инстинкты… что вы делаете… прекратите.

Взяла себе на заметку любимое блюдо латышей — серый горох со шпеком. В интернете пишут, что этот серый горох нигде нельзя купить, только в Латвии. И теперь думаю, не его ли я когда-то пробовала в Даугавпилсе, но запомнила как очень вкусную фасоль и ещё удивлялась потом, что больше никогда в жизни не встречала похожих по вкусовой гамме бобовых.

А ещё я заметила, что латыши очень хорошо знают стихи Райниса и часто его цитируют.

В целом, Калныньш мне очень импонирует, но книга раскрывает его хорошо если на 50 % (вот я тоже прибегаю к любимым Иваром цифрам). Очевидно, что это сознательная позиция самого актёра, но читателю не хватает микроэлементов. Впрочем, права читателя заканчиваются там, где проходит граница личной свободы автора, так что остаётся уважать чужую откровенность, какой бы степени она ни была.