Книга: Незабвенная - Ивлин Во

А в остальном как-то ровненько. Любопытно почитать про организации похорон в пафосном бюро и в бюро для животных. Юмор здесь почти незаметный, выражающийся скорее в общей ситуации, а не в каких-то конкретных фразах или действиях. Герои с говорящими фамилиями. В одной из рецензий вычитала, что фамилию Барлоу просто не адаптировали, и может быть, ремарка от переводчика помогла бы настроиться на нужный лад с самого начала тем читателям, которые не знают английский (barlow – большой складной карманный нож). Я не уловила с первых глав, чего ждать от этого Барлоу, и его поведение поначалу сбивало с толку. Но где-то с середины книги характеры героев раскрылись очень ярко.

История любовного треугольника на фоне пафосного похоронного бюро получилась довольно любопытной, но скучноватой. Вообще в книге атмосфера застоя, которую не оживила даже трагедия. Настолько всё буднично происходит, смесь американского пофигизма и английского цинизма. Если удается с самого начала проникнуться сатирой, контраст между атмосферой и происходящими событиями впечатляет.

Печальна участь главной героини. Если вдуматься, девушку жаль. Но во время чтения она не воспринимается как живой, настоящий человек. Она слишком оторвана от реальности, чтобы думать о ней как о личности и сочувствовать ей. Это особенно подчеркивается ее фамилией: мисс Танатогенос, она именно создана для такой судьбы.

И что нам говорит большинство клиентов? «Сожгите его подешевле, мистер Шульц, лишь бы он не попал в руки городских властей, а то сраму не оберешься». Или закажут могилку и какой-нибудь надгробный камень, все за пятьдесят долларов, включая услуги по доставке. С самой войны никакого спроса на шикарные похороны, мистер Барлоу. Люди притворяются, что они любят своих животных, разговаривают с ними, как будто это их собственные дети, а потом является какой-нибудь гражданин в новой машине, дальше целые реки слез, и вот вам: «Скажите, мистер Шульц, это действительно нужен камень, чтобы все было прилично?» — Мистер Шульц, вы просто завидуете «Шелестящему долу». — А почему бы и нет, когда я вижу, как люди тратят такие деньги на всяких родственников, которых они ненавидели всю жизнь, а зверюшек, которые их любили и были им верны, и никогда не задавали никаких вопросов, и ни на что не жаловались — в роскоши или в бедности, в радости или в горе, — зверюшек они торопятся зарыть, как будто это просто какая-нибудь скотина?

Что-то из написанного в книге уже не особенно актуально. Но затрагиваются и вечные темы, так что задуматься есть над чем.

Описание старого Голливуда, ирония о различиях европейцев и американцев, важность постановки на широкую ногу даже похорон – всё это создаёт удивительный контраст цинизма, пошлости и пафоса, раскрывая грустную историю об одиночестве и непреодолимых стенах между людьми.

Хотя книга кажется о других странах и времени, члены крикетного клуба напоминают персонажей Ильфа и Петрова. Любителям иронии, порой переходящей в черный юмор, - эта книга для вас! Обещаю несколько приятных часов. Ну, кто с какой скоростью читает :)

Хотя, пожалуй, выпады Во в сторону фильмосоздателей тут являются неким мостиком к всестороннему желанию продать в красивой коробочке все, что угодно, приправив это «безличным, равнодушным дружелюбием, которое заменяет вежливость в этой стране безродных и заблудших». Буквально все. И смерть тоже. Так что не стоит и удивляться, что продают тут именно ее. Под соусом мрачного черного юмора. Ирония над обыденностью – это конечно же прекрасно, но только, когда она хорошо считывается несмотря на полнейший абсурд всего происходящего. И казалось бы, книга была написана в середине прошлого века, и вообще не про нас и вас, а нет-нет, да и подметишь черты и посмеешься (или загрустишь, кому что).

Однако же шутить над другими группами, к которым ты не относишься нынче уже моветон и вообще опасное дело, и можно было бы пожурить Во, мол, выйти, да сказать: «Ну, ту…» (ну вы поняли) каждый может, ты над собой то посмейся сначала. Да вот этого и нельзя сделать, потому как он и своих соотечественников англичан не оставил без внимания, показав их группкой высокомерных снобов, пытающихся держать лицо, и пытающихся кому-то что-то доказать. Особенно очаровательно было наблюдать за тем, как наш герой-англичанин, превозносящий поэтов своих соотечественников, натолкнулся на полное безразличие к ним со стороны среднестатистической американской девушки.

Пожалуй, тут еще много интересного можно было бы отметить, как причудливые семейные отношения мистера Джойбоя или (вовсе не)любовный треугольник наших главных героев с их чисто прагматичным желанием не оставаться в одиночестве. Но такие истории идеально читаются исключительно тогда, когда они были написаны для понимания полного контекста.

Однако, чтобы наслаждаться поистине мастерским умением этого прекрасного англичанина составлять предложения можно и не понимать никакого контекста вовсе. И только за это его уже можно полюбить.

Куча всего понамешано. Здесь вам и религия, и проблемы отцов и детей, и война, и любовь, и дружба, и мученичество, и ещё много всего, но, по моему скромному мнению, обо всём этом уже было написано намного интереснее и красивее!

А вот небольшой роман "Незабвенная" 1947 года (второй роман в книге), всего лишь на 100 страниц, мне очень понравился. Автор направил остриё тонкого английского юмора на смерть, а точнее на похороны, и на отмирание аристократии, конечно же.

Уже не в первый раз неоправданные ожидания портят мне удовольствие от чтения. Всё-таки, надо читать книги не основываясь ни на чьих отзывах, экранизациях и рекомендациях! Правоту чего подтверждают эти два романа.

Казалось странным, только перешагнув порог знойного голливудского вступления, оказаться на мрачной территории смерти. Но история мастерски соединила эти несовместимые мотивы в причудливой тональности. Любопытно, куда может привести судьба молодого англичанина с выдающимися способностями и незаурядным поэтическим талантом после скитаний по благодатным холмам послевоенного Голливуда? Да, удивительной пристанью Денниса Барлоу оказалась похоронная фирма для домашних животных. Такое странное ежедневное прикосновение к вечности становится для героя вполне удобной формой существования. Пока нить Вселенной не приводит его в более совершенный образец - «Шелестящий дол» - прекрасную обитель смерти человека и символ его последнего лучезарного выхода в свет. В этом жутко красивом реликварии искусства смерти, последователи, одухотворённые могущественным величием её таланта преображения, стремятся создать райское подобие посмертной жизни, приумножая положения застывших незабвенных на уровнях эдемовой иерархии… вольно отпущенной купюрой. Любовь к усопшим неожиданно приобретает черты массовой культуры, поставленной на рельсы ценовой политики. Стоит ли искать место любви к живым среди великолепных говорящих надгробий и… зябких онемевших живых душ? Встреча Барлоу с мисс Танатогенос (красноречивое имя, да) поставит чёрную ритуальную точку в финальном ответе на данный вопрос. Эта точка распустила сонмы мурашек по моей коже. Но, видимо, за всё стоит платить в жестокой кузнице американской мечты.

Эта повесть, созданная мистером Во после посещения Голливуда, стала своеобразным полем для сатирического изобличения глубинных различий между поистине американским и чисто английским мировоззрениями. Смысл данного противостояния, нарисованный господином Во, понятен: древняя колыбель тонкого духовного искусства обязана получить должное признание. И английское сообщество игроков в крикет, созданное автором, лелеет идею избранности нации перед собственным внутренним взором. Такое поклонение иллюзии превосходства маленького островка англичан среди бескрайнего океана голливудского общества заставляет грустно улыбнуться. Следует заметить, что вся повесть гармонично совмещает все оттенки мрачного юмора. Преобладающие тёмные полутона становятся даже иссиня-чёрными и могут оттолкнуть читателя тонкой духовной конструкции. Смерть на данной картине превращается в гротескное ядро, окружённое ироническими кляксами атомов жизни. Здесь она притягивает к себе всех участников сюжетной процессии, вращая их по нелепому кругу взаимоотношений. Странный треугольник, возникший между бальзамировщиком, косметичкой и главным героем сложно назвать любовным. Он, скорее, стал последствием неутолённых амбиций, спровоцированных тягостным преодолением шаткой социальной лестницы похоронного бизнеса. Искры чувств быстро превращаются в пепел под безумным вихрем нестойкого общественного положения. Безумное зеркало жизни отражает уродливую гримасу эмоций. В такое зеркало лучше никогда не смотреть, правда.

Повесть специфична, но, безусловно, интересна. Ваши рождественские дни она вряд ли украсит. Её следует читать с ясной беззаботной головой, минуя смысловые кочки, способные столкнуть читателя с пути на первых страничных шагах. Но, если вас не пугает чёрный кладбищенский юмор, мрак омута человеческого сердца и темнота беспросветной воронки одиночества, то это произведение удачно скрасит пару зябких вечеров.