Текст книги "Сверхъестественное. Обычные жертвы"

Глава 3

Они сняли номер в мотеле, который предсказуемо назывался «Страна Пещер». Все лучшие апартаменты были уже заняты из-за выставки, но и в этом номере нашлось все необходимое: две двуспальные кровати, ванная, письменный стол, пара стульев и, разумеется, беспроводной интернет. Стену между спальной зоной и уборной украшали фотографии самых живописных каверн Мамонтовой Пещеры, вставленные в пластиковые рамки, а за изголовьями кроватей висело панно высотой почти до потолка с сотнями, а то и тысячами сталактитов и сталагмитов разных размеров. На прикроватных тумбочках притулились лампы, и их плотные полупрозрачные абажуры были того же цвета, что и камень популярной пещеры. При включенных лампах от панно отражался приглушенный золотистый свет, освещавший коричневые с золотом покрывала и всю комнату. Большой стол щеголял массивной столешницей из оргстекла, закрепленной намертво. Под стеклом обнаружились грязноватые от времени минералы, видимо, собранные в Мамонтовой Пещере: разноцветные шпаты, гипс, кристаллы, несколько красивых жеод, а также какие-то незнакомые камни, названия которых братья даже не могли выговорить.

Сэм разместил ноутбук на столе и попытался войти в интернет, пока Дин бродил по комнате, знакомясь с информацией о местных достопримечательностях. Наконец Сэм раздраженно фыркнул и захлопнул ноут.

– По-моему, насчет беспроводной связи нас надули. Вообще ничего не грузится. Может, пойдем отсюда?

– Куда?

– В библиотеку, – Сэм улыбнулся уголками губ. – Это второй источник всей правды о маленьком городке после самого популярного кафе.

* * *

Публичная библиотека округа Эдвардсон на улице Мэттью занимала небольшое современное здание из розоватого кирпича с металлической крышей. Это было обычное малобюджетное учреждение, эдакая длинная одноэтажная коробка с железными оконными рамами и полукругом серых печатных букв над входом. Внутри было просторно и чересчур светло: с низкого потолка на равном расстоянии друг от друга свисали квадратные лампы дневного света. Почти вся мебель была покрыта пластиком под дерево – слишком ярким, почти оранжевым, и оттого раздражающим. Из-за него ковровый настил с серым рисунком казался покрытым розовыми пятнами.

Сэм испытал разочарование уже на парковке, а оказавшись внутри, разочаровался еще больше. Браунсдейл был историческим городком с большим количеством замечательных старинных зданий, и он надеялся, что библиотека окажется под стать – двух– или трехэтажным строением из старого кирпича с каменной аркой и широкими гранитными ступенями, а может, даже с островерхой крышей и вытесанными из булыжника украшениями под свесом. Таким строением, в котором и должны храниться исторические книги, строением, которое напомнило бы ему о Бункере, где можно просто расслабиться и впитывать знания. А библиотека оказалась настолько современной, что даже картин в ней не было. Вдоль голой стены тянулись длинные ряды компьютеров, будто ожидающих десяток-другой андроидов, которые начнут механически вводить какие-то данные.

Братья побродили по залу, пытаясь найти газетные архивы или микрофиши. Когда они во второй раз прошли мимо стойки регистратуры, из боковой двери вышел мужчина, тут же заметив их. Он был высокий и молодой, с всклокоченными каштановыми волосами и короткими, аккуратно подстриженными усами и бородой. Благодаря ярко-красному свитеру поверх белой рубашки он казался единственным ярким пятном в зале.

– Здравствуйте – сказал он. – Я Оуэн Майер, библиотекарь. Вам помочь что-нибудь найти?

– Да, – отозвался Дин. – Мы хотели бы изучить историю города. Старые газеты, криминальная хроника и все такое.

Майер заморгал.

– Криминальная хроника?

Сэм невозмутимо выдержал его взгляд.

– Я пишу книгу.

– Хорошо.

Оуэн улыбнулся, но улыбка вышла какая-то кривая, странное сочетание гримасы и выражения беспокойства, которое заставило Сэма задуматься, уж не скрывает ли что-нибудь этот милый молодой человек. Присмотревшись, он понял, что парень выглядит неважно – он был бледным и слегка заторможенным, как будто слишком поздно лег или паршиво спал.

Не успел Сэм продолжить, как Оуэн гостеприимно махнул рукой.

– Идите за мной, пожалуйста. – Он повел их к двери в дальнем конце зала, на ходу вытаскивая из кармана ключи. – Мы храним микрофиши и официальные архивы в другом помещении. История Браунсдейла насчитывает несколько столетий, поэтому в хранилище есть кое-какие редкости. Чтобы подстраховаться, мы ведем учет посетителей.

С этими словами он отпер дверь, щелкнул выключателем, взял с полки для документов маленький блокнот и протянул его Дину и Сэму.

– Запишите свои имена, джентльмены.

– Разумеется.

Сэм вписал в блокнот имя агента со своего нынешнего удостоверения ФБР, потом передал его Дину, который проделал то же самое.

Оуэн забрал блокнот, бросил взгляд на имена и вздрогнул. Потом сердито уставился на братьев и внезапно резко спросил:

– В чем проблема? Если хотите что-то узнать, просто спросите. Нет нужды пролезать сюда хитростью и шпионить за мной. Я расскажу всё, что смогу.

– Полегче, – сказал Дин. – Спокойно, парень. Что-то ты нервный, а?

– День сегодня сложный, – парировал Оуэн.

– В смысле, «шпионить за тобой»? – вмешался Сэм. – Нам нужно знать, кто ты?

Оуэн и глазом не моргнул.

– Вы же из ФБР. Я знаю, что вы здесь из-за моих двоюродных сестер.

Сэм и Дин переглянулись, а потом Сэма вдруг осенило.

– Марли и Фэллон.

Оуэн вскинул подбородок.

– Полагаю, вполне естественно, что я первый в списке подозреваемых. Но я уже беседовал с шерифом и сказал, что не знаю, куда они запропастились, так что выйдет больше пользы, если вы направите свою энергию на поиски.

Дин приподнял бровь.

– А их родители?..

На лице Оуэна промелькнула тень страдания. Он попытался причесать волосы пальцами, взъерошив их еще больше.

– Сплавляются на плоту по Колорадо. Сотовой связи на дне Большого каньона нет, и невозможно отследить их точное местонахождение. Завтра утром их группа доплывет до конечной точки маршрута, и их доставят обратно к его началу на вертолете. – Он дрогнувшим голосом добавил: – Местный шериф будет ждать их там и расскажет об исчезновении девочек.

– Беда, – пробормотал под нос Сэм.

– Скажем так, мы не пытаемся разводить тут криминальную драму, – сказал Дин, – мы пытаемся выяснить, что случилось с девочками. Еще кто-нибудь пропадал?

Оуэн свел брови к переносице.

– Ну…

Сэм смерил его суровым взглядом.

– О чем ты умалчиваешь?

Оуэн колебался, и Дин сердито шагнул вперед, оказавшись с ним нос к носу. Оуэн был ростом почти с него, но гораздо тоньше, и разница в габаритах заставила его съежиться.

– Ты точно готов отвечать на вопросы?

Оуэн выдохнул – видимо, он задержал дыхание – и сдался:

– Этот город пропитан суевериями. Все жители ими пропитаны, с давних времен. Исчезновение людей тут вроде как норма жизни. Никто их и не замечает толком.

Дин широко открыл рот.

– Чего?

– Это маленький городок, – сказал Сэм. – И ты говоришь, что жителей, которые, вероятно, все приходятся друг другу дальними родственниками, не волнует исчезновение людей?

Оуэн вскинул руки.

– Просто… все пропавшие люди не местные. Обычно это всякие бродяги в поисках работы. Люди, которые просто проезжают через город или остаются здесь на пару дней, максимум на неделю. И когда они исчезают… – Он пожал плечами. – Просто исчезают, и всё. Кто станет утверждать, что они не потопали дальше? Даже если они оставляют пожитки – рюкзаки, пару шмоток и прочее. Возможно, барахло такое паршивое, что они решили не брать его с собой.

– Правда? – переспросил Дин. – И вам просто фиолетово?

– Эй, – обиделся Оуэн, – я не сказал, что лично мне наплевать. Обычно для должности заведующего библиотекой требуется десяток лет опыта, а то и больше. А я только год назад диплом получил. Когда увидел вакансию, подал заявление, не особенно надеясь, что повезет. Но мне предложили работу, и я переехал сюда около восьми месяцев назад. Я не против маленьких городов – большие мне не нравятся, народу слишком много, – но отношение местных определенно не по мне. И поверьте, пройдет еще лет двадцать, прежде чем они перестанут считать меня чужаком.

– Давайте-ка присядем, – предложил Сэм. – Думаю, нам стоит узнать побольше о Браунсдейле.

– Точно, – подтвердил Дин. – Особенно об этом самом «отношении местных».

Оуэн кивнул.

– Ладно. Но сначала я хочу познакомить вас с местной хроникой, давней и более современной.

* * *

К полудню, когда библиотека закрылась, головы братьев были до отказа набиты датами, статистикой и фактами истории города. Что неудивительно: хотя сам город был основан в 1826 году, самые ранние документальные свидетельства об округе Эдвардсон и штате Кентукки относились к 1727 году и по большей части не были оцифрованы. Сэма и Дина не особенно интересовал учет свидетельств о рождении и смерти, и хорошо: их начали регистрировать в 1852 году, но делали это довольно посредственно, поэтому между 1852-м и 1911-м годами зияли большие пробелы. Только когда законы были несколько раз переписаны, округа начали их соблюдать. Лишь к 1920 году записи о рождениях и смертях стали регулярными. Братья углубились в эту тему под руководством Оуэна исключительно затем, чтобы получить представление о жителях Браунсдейла и узнать, как давно здесь живет та или иная семья.

Другое дело – газеты. Они втроем перебрали микрофиши, старые подшивки и вырезки вплоть до 1916 года, когда в Браунсдейле вышла первая газета. Они делали бесконечные заметки и выписывали даты, а когда закончили, то обнаружили, что данные подтверждают: количество случаев исчезновений людей в этих местах в шесть раз превышало среднюю цифру по стране. Даже странно, что никто этого не заметил.

Заперев дверь и выключив свет, Оуэн отвел братьев в свой кабинет. Комнатка и так была крохотная, а когда Дин и Сэм устроились на единственных двух стульях перед столом Оуэна, пространства стало катастрофически не хватать. Здесь стояла такая же современная ламинированная мебель, как в библиотечном зале. Позади стола возвышалась пара неизменных книжных шкафов со справочными материалами, а сбоку под потолком располагалось маленькое окошко без занавесок. На одной стене висел плакат с картой США, на другой – план Мамонтовой Пещеры.

На столе стояли две фотографии в рамках. На одной были изображены немолодые мужчина и женщина – скорее всего, родители Оуэна. Вторую Сэм взял и хорошенько рассмотрел, пытаясь как следует запомнить. Это был цветной семейный портрет – две улыбающиеся девочки, очевидно Марли и Фэллон, рядом с мужчиной и женщиной. Девочки, совсем юные и хорошенькие, были идентичными близнецами и носили одинаковую одежду, только сережки были разные: у той, что слева, – серебряные гвоздики в форме сердечек, у той, что справа, – свисающие четырехлистники клевера. Женщина была очень похожа на пожилую даму с первой фотографии.

Оуэн тяжело опустился за стол.

– Понятия не имею, что скажу их родителям, – безжизненным голосом проговорил он. – Я должен был присматривать за ними. Я сам предложил взять их сюда, пока тетя и дядя катаются на плоту.

– Так что случилось? – спросил Дин. – Когда именно они пропали?

– Я вернулся с работы позавчера, и их уже не было, – отозвался Оуэн. – Утром они мне ничего не рассказывали. Ничего о том, чем собираются заниматься днем. Сказали, как обычно, что пойдут гулять. И записки не оставили. – Вид у него был совершенно несчастный. – Я понял, что если буду просто сидеть дома и ждать, то сойду с ума. Бродить по офису шерифа мне не разрешили. Поэтому я пришел сюда.

– Девочки могли убежать из дома? – спросил Сэм.

Не отводя взгляда, Оуэн ответил:

– Честно, не вижу ни малейшей причины. Мы с ними всегда отлично ладили. С родителями тоже никаких проблем, и сюда они приехали с удовольствием. Хотели побродить по пещере, но я запретил им заходить туда в одиночку. Пообещал, что в выходные отправимся на самую длинную экскурсию с проводником, какую здесь только предлагают. Экскурсия называется «Поход в дикую пещеру», и ее устраивают только по выходным. Восемь километров за шесть часов.

– Постой-ка, – вмешался Сэм. – Девочки хотели в пещеру?

Оуэн пожал плечами.

– Разумеется. Все хотят. Одна из главных причин, почему они вообще сюда приехали. – Он слегка подался вперед. – Сами подумайте. Это захолустный городок, и девочкам-подросткам тут заняться особо нечем. Они не собирались здесь задерживаться, я предупреждал, что им может стать скучно, пока я на работе, но пообещал, что выбью пару выходных. Я хотел взять отгулы в понедельник и вторник, чтобы их родители немного пришли в себя после плавания, отдохнули без детей.

Сэм приподнял бровь.

– Есть вероятность, что они пошли в пещеру сами?

Оуэн сверил взглядом столешницу.

– Возможно.

Сэм поерзал на стуле.

– Очень опасно идти туда без проводника?

Оуэн кивнул.

– Система пещер огромна. Чуть дальше есть еще вход в Хрустальную Пещеру. Если бы я был ребенком и отправился на поиски приключений без толпы взрослых, которые бы меня остановили, я бы выбрал именно это место. Но оно вот уже несколько лет как закрыто. Возможно, они как-то пробрались внутрь, но я думал, там все довольно хорошо перекрыто. Их уже искали и там, и в основной системе, но никого не нашли. – Вид у него был опустошенный. – Не думаю, впрочем, что власти будут усердствовать в поисках.

– Да ладно? – удивился Сэм. – Две девочки пропали, а их искать не хотят.

Оуэн потер виски.

– Я же вам говорил. Всё этот проклятый город. Кучка суеверных стариков и их древних поверий.

Дин наклонился поближе.

– Объясни-ка еще разок, о чем речь.

– Они думают, что пещера должна взять свое, чтобы город процветал.

– Что именно «свое»? – нахмурился Сэм.

– Они считают, будто именно это и происходит с пропавшими людьми: бродягами, автостопщиками, бездомными, наркоманами… Людьми, которые… Как сказать? Временные. Горожане считают, что пещера забирает их в качестве эдакой жертвы. Поэтому полиция никогда не ищет пропавших. Заявляет, что они просто «мимо проезжали»… и не собирались здесь задерживаться.

– И всех это устраивает? – Дин посмотрел на брата. – Им наплевать?

Оуэн сгорбился на стуле.

– Ну, да. Раньше пещера никогда не забирала местных, по крайней мере, насколько я знаю. Но, как я уже сказал, я здесь чужак, и никто со мной не откровенничает. Местные на меня странно поглядывают. Как будто считают, что пещера решила поднять цену, если можно так сказать.

Сэм откашлялся.

– И что именно пещера делает с теми, кого забрала?

Оуэн нахмурился. Его глаза были обведены темными кругами от недосыпа.

– Не знаю, – подумав, признался он. – Никто об этом не говорит, но шепотки ходят. Распространено мнение, что они каким-то образом «засыпают», и не более того. Они засыпают и… просто исчезают в пещере. Если это правда – никто не видел и не находил тел, так что доказать ничего нельзя – там, наверное, какая-то безумная фигня, вроде полости с ядовитым газом. Но ужасно странно, что все пропавшие люди в ней оказались.

Дин сомневался.

– Тогда бы в одном месте оказалась здоровенная куча тел, так?

Оуэн кивнул.

– Ну, может, таких полостей несколько, но… – Он осекся, потом заговорил снова: – Боже, а что, если это все правда? Что, если истории не врут, девочки пошли туда и погибли, и все из-за того, что я посчитал эти рассказы глупыми сказками?

Братьям не приходил на ум честный ответ, поэтому они промолчали. Оуэн потер лицо ладонями.

– Я бы сам пошел искать. – Уныние сменилось досадой. – Но я совсем не знаю пещеру, а здесь, в библиотеке, нет ничего практически полезного. Я только один раз был на экскурсии, когда впервые сюда приехал. Если меня спрашивают о пещере, я рассказываю то, что вычитал в книгах и брошюрах, полученных от национального парка. А если не знаю, что ответить, то отправляю людей в туристический магазин на главной улице. Старика, который там работает, считают экспертом по пещере. Я уже упоминал, что был на экскурсии от национального парка, но говорят, что этот старик проводит собственные экскурсии. У него есть какая-то лицензия, и он знает пещеру лучше всех.

Сэм и Дин переглянулись.

– Полагаю, туда мы и направимся, – сказал Дин.

Глава 4

Оуэн выпроводил агентов за дверь и запер ее. Он почти уже отвернулся, но потом заметил, как подъехавшая машина шерифа перекрывает выезд их автомобилю. Он подошел к окну и стал наблюдать, как говорит шериф и отвечают агенты. Что-то подсказало ему, что шериф не согласится с ними работать, ведь они типичные чужаки, не посвященные в дела Браунсдейла и не понимающие, что происходит в головах жителей маленьких городков. Он подумывал, не присоединиться ли к разговору, но смысла в этом не видел, пусть даже знал, что они, скорее всего, разговаривают о Марли, Фэллон и нем самом. Все трое решат – Оуэн совершенно не понимал почему, – что это не его дело. Он уже сошелся с шерифом в словесном поединке и, хоть не проиграл, нельзя сказать, что победил, если считать за победу снятие подозрений. Он оставался подозреваемым и считал, что это вполне объяснимо.

Он терпеливо ждал, глядя из окна невидящими глазами. В мыслях проигрывалось последнее утро, когда девочки были с ним. Они все вместе сидели за маленьким столом, а перед ними стояла открытая коробка овсяных колечек. Фэллон наполнила свою тарелку доверху, потому что коробка почти опустела, и она сочла, что оставлять чуть-чуть на донышке глупо.

– Ты уверена, что всё это съешь? – спросил Оуэн.

– Абсолютно, – отозвалась Фэллон. – Чего добру пропадать.

Не успел Оуэн указать на избитость этой поговорки, как Фэллон пустилась в рассуждения об окружающей среде и корпоративной алчности, так что Оуэн поразился ее осведомленности. Будучи однояйцевыми близняшками, Марли и Фэллон были очень близки. Только достигнув подросткового возраста, они начали немного отличаться характерами, высказывать личные предпочтения в цветах и одежде, проявлять индивидуальность. Но отношения их оставались близкими и безоблачными, без того сарказма, который закрадывается в близнецов под давлением сверстников и телевидения. Оуэн надеялся, что их пылкий интерес к окружающему миру достаточно силен, чтобы помочь им пережить бурные подростковые годы.

Тем утром они втроем много шутили и смеялись, тыкали в экраны телефонов, которые вошли в жизнь каждого и, по мнению Оуэна, были электронной версией пандемии. У него и самого был телефон, но Оуэн отказывался заводить аккаунты в социальных сетях, отказывался привязываться к ним, как современные дети. Он помнил, хоть и смутно, жизнь до смартфонов, когда в школе ученики читали книги и смотрели на учителя, а не в маленький темный экран.

– Никаких телефонов за едой, – сказал Оуэн.

Они, разумеется, поворчали, но остались в хорошем настроении. Да ладно, Оуэн собирался на работу, и они при желании могли провести хоть весь день, обмениваясь сообщениями, зависая в «Фейсбуке» и играя в игры.

Но они занялись не этим.

Они отправились на улицу. Зачем?

Гулять, бродить по округе, дойти до центра и походить по магазинам? Нет. Шериф Томпсон сказал, что в день исчезновения их не видела ни одна душа. Он разослал по округе подручных, поднял тревогу, поместил происшествие на первую полосу газеты и даже развесил по городу плакаты. И ничего. Молчали и телефоны: не то девочки их отключили, не то – с большей вероятностью – сели батареи.

И что потом? Должно быть, Марли и Фэллон отправились бродить по тропам национального парка «Мамонтова Пещера». Если идти через поля, можно добраться до края парка… и никто слова не скажет. Но все тропы ухожены и четко помечены, если держаться их, в конце концов выйдешь к началу маршрутов и указателям, которые выведут туда, куда нужно.

Последний вопрос. Самый сложный.

Что, если они залезли в пещеры?

Желудок сжался, и к горлу подкатила тошнота. Сглотнув, Оуэн попытался избавиться от вкуса желчи во рту. В последний раз он ел вчера в обед – забыл поужинать, а сегодня позавтракать, потому что…

Потому что…

Господи, подумал он. Марли и Фэллон пропали. Они ПРОПАЛИ.

Жар хлынул вверх по шее и разлился по черепу. Комната посерела, и Оуэн, потеряв равновесие, рухнул на колени, даже не почувствовав боли. Пошатываясь, он осел на пятки и оперся ладонями о прохладный линолеум. Потом наклонился вперед, пока не лег ребрами на бедра, вытянул руки и ткнулся лбом в пол, словно изображал позу ребенка из йоги.

В голове наконец прояснилось. Оуэн поднялся и, не очень твердо держась на ногах, направился к кабинету. Но в последний момент он круто развернулся и возвратился в архив. Агенты оставили на столе россыпь книг и документов: как и в любой библиотеке, возвращать книги и материалы на полки разрешалось только библиотекарям. Зайти сюда не мог никто, кроме Оуэна, и он решил заняться этим позже.

Все встало на свои места.

Эти агенты, их расследования, вопросы… Они были не… нормальными. Нет, не то слово. Они не были обычными. Они казались странными, почти безумными с этими своими логическими выводами.

Вот только…

Сам город ненормальный, не так ли?

Совершенно ненормальный. Оуэн знает об этом, шериф Томпсон знает об этом, все жители знают об этом, а теперь Оуэн был наверняка уверен, что оба агента знают об этом тоже. Под Браунсдейлом затаилось что-то. Что-то… жаждущее. Оуэн не знал, что это, но подозревал, что безымянная тварь привыкла получать желаемое за счет людей, которые приходили, уходили и исчезали бесследно.

И теперь среди них оказались Марли и Фэллон.

Этот город – чудовище, и это чудовище заполучило его двоюродных сестренок. Надо выследить их, найти их, вернуть их обратно. Эти девочки – его семья, черт побери, его плоть и кровь. Пусть все остальные не желают обращать внимание на пропавших – автостопщиков, бродяг и бездомных, – он не стерпит такого же отношения к пропаже близняшек. И если… нет, когда он найдет девочек, то отыщет способ со всем покончить, сделать так, чтобы в Браунсдейле больше никто никогда не исчезал.

Оуэн закрыл и запер дверь хранилища со старыми документами. Он зашел в кабинет, быстро позвонил кому-то и бросил ключи от внутренних дверей в средний ящик стола. Потом немного постоял, прислушиваясь. В здании стояла мертвая тишина, даже часы не тикали: в прошлом месяце их заменили на цифровые спутниковые. У Оуэна было много работы: вернуть книги на полки, внести в каталог новые поступления, – но он решил, что на сегодня потрудился достаточно.

Оуэн хотел выйти через переднюю дверь, но заметил, что шериф по-прежнему разговаривает с агентами, поэтому выскользнул в боковую. Здесь он подождет, пока они не разойдутся, слушая, как ветер шумит в густых кронах деревьев над почти пустынной из-за выставки автомобилей улицей. Или снова пойдет слоняться по помещению архива – просто от нечего делать.

А под городом тем временем ждет нечто чудовищное.