Текст книги "Собачье счастье"

– Привет, Миранда, рада вас видеть, – с улыбкой обратилась она ко мне. – Какая чудесная такса! – восторженно заметила она. – Нет, Триггер! Не смей приставать к нему, наглый пес! – Она закатила глаза. – Сегодня этот негодяй будет сидеть на привязи.

– Есть ли улучшение? – спросила я, наблюдая, как Триггер носится по клумбам, пытаясь поймать пчелу.

– В общем-то мы работаем над этим, но я не хочу искушать судьбу – и портить праздник! – хихикнула Кэролайн. – Надеюсь, все будут довольны. Джеймс запаздывает, – добавила она. – Он возвращается из Биллингтона после очередной встречи с избирателями – он политик.

– Правда?

– Да, он вернется минут через двадцать. Надеюсь, поспеет к началу. А дог-шоу будет проходить вот здесь, – хозяйка указала на участок земли возле теннисного корта. – Ваша часть программы начнется около трех часов. Может, выпьете чаю, пока я несу караул у ворот? – дружески предложила она. – Хорошо хоть, с погодой нам везет. Просто благодать, правда? – произнесла она, взглянув на небо, и зашагала прочь.

– Гм, это точно.

Гости начали прибывать, многие из них с детьми и собаками. Оркестр играл «Дейзи, Дейзи…», а я разглядывала книжки у лотка. Вдруг зазвучал голос Джимми:

– Добро пожаловать в Литл-Гейтли-Мэнор! – Я оглянулась и увидела, что он стоит на кипе сена. На нем были простые хлопчатобумажные брюки и тенниска. В руке Джимми держал мегафон. – Мы с моей женой Кэролайн надеемся, что все вы отлично проведете здесь время. Вы знаете, что мы собираем средства на весьма благородное дело—на приют для больных животных. Так что, пожалуйста, тратьте как можно больше!

Гости слушали хозяина с почтительным вниманием, а я думала о том, каким положительным он теперь стал. Конечно же, я и раньше видела его с мегафоном. Тогда Джимми выглядел совсем иначе – с искаженным от гнева лицом крича «Позор!» перепутанной девочке, которая каталась на черном пони. Нет, теперь это был другой человек: он дружелюбно переходил от одного гостя к другому, трепля по волосам детей и пожимая руки взрослым. Он принял участие в велогонке и даже согласился быть мишенью для мокрых губок в «Тете Салли».[16]16
  Английская игра; приобрела известность в середине XIX в. Со временем «тетей Салли» стали называть того, кто являлся легкой мишенью для критики.


[Закрыть]

– Давайте, ребята! – подбадривал он гостей. – Когда еще вам подвернется случай подшутить над политиком?

Джимми был в своей стихии – свой в доску деревенский эсквайр, развлекающий соседей. И он ни разу не взглянул на меня. Как я понимаю, он хотел показать мне, что, несмотря на все происшедшее между нами когда-то, сегодня мое присутствие ничего для него не значит. Что ж, я решила не искать с ним встречи прямо сейчас, а немного повременить. В звуках оркестра, игравшего вступительные аккорды «Ярмарки в Скарборо», я расслышала, как церковные часы пробили четверть четвертого.

– А теперь, – в мегафон объявила Кэролайн, – мы переходим к гвоздю нашей программы – дог-шоу, которое состоится вот на той небольшой арене возле теннисного корта. Спешу вам сообщить, что нам очень повезло: сегодня судить наши конкурсы согласилась Миранда Свит, специалист по поведению животных и эксперт программы «Звери и страсти». Просим всех желающих подойти сюда – конкурс на самый виляющий хвостик начинается через пять минут.

– Спасибо за столь лестное представление, – сказала я Кэролайн, когда мы подвели Германа к арене.

– Ну что вы, – откликнулась она, – вам спасибо. Смотрите, у нас обеих есть беспроводные микрофоны, так что нас будет хорошо слышно.

В этом конкурсе участвовали около десятка собак. Каждый владелец получил по карточке с номером. Зрители расположились на складных стульях или кипах сена, разглядывая участников соревнования. Оркестр, находившийся чуть в стороне, играл «Бешеных псов и англичан». Кэролайн постучала по обоим микрофонам.

– Итак, Миранда, в этой категории мы учитываем качество виляния, не правда ли? – обратилась она ко мне шутливо-важным тоном. Вокруг порхали бабочки.

– Да, – ответила я. – Вы правы. Скажем, хвост английского сеттера виляет очень славным, полезным в хозяйстве образом – например, этим хвостом можно было бы полировать пол. А ретривер прямо-таки размахивает своим хвостом, как флагом.

– Да, такое ощущение, что даже ветер поднялся.

– Кстати, тут есть две собаки, у которых, в сущности, нет хвостов, – боксер и корги, – но и они очень активно виляют тем, что у них осталось. Думаю, будет дискриминацией, если мы не оценим старания участников с купированными хвостами.

– О, конечно. Обратите внимание, как упорно, хотя и медленно, машет хвостом сенбернар, – добавила Кэролайн. – А вот про мопса вообще трудно сказать, что он виляет хвостом.

– Да, но все дело в том, что хвосты мопсов вообще не предназначены для виляния – слишком уж плотно они прижаты к спине. И все-таки он явно старается изо всех сил.

– Действительно. Но посмотрите, с каким энтузиазмом выполняет программу норфолк-терьер. Колли тоже старается, хотя и несколько лихорадочно. Возможно, он слишком взволнован, – с улыбкой предположила Кэролайн.

Я заметила, что хозяин колли засмеялся.

– Ну что ж, спасибо всем участникам, – поблагодарила я. – Не могли бы вы еще раз пройтись по кругу?

– Вы уже приняли решение? – мгновение спустя поинтересовалась хозяйка вечера.

Кое-что отметив в записной книжке, я подвела итог:

– Итак, победителями в этой категории стали следующие участники: третье место – номер пять, боксер; второе место – английский сеттер, проходящий под шестым номером. А первое место получает… номер девятый, норфолк-терьер. Его хвост действительно виляет собакой!

Под щедрые аплодисменты я вручила владельцам победителей почетные знаки. Уголком глаза я заметила, что теперь Джимми наблюдал за мной, скрестив руки.

– А теперь следующая категория, – объявила Кэролайн. – Она пользуется самым большим успехом. Нам предстоит решить, какая собака является самой точной копией своего хозяина. Просим всех участников этой части конкурса выйти на арену.

Многие из собак оказались до такой степени похожи на своих хозяев, что в это трудно было поверить. Мужчина с тяжелой челюстью вывел на арену бладхаунда, высокая дама аристократической наружности – русскую борзую, а блондинка с очень мелкой химической завивкой – белого пуделя. Иные хозяева решили прибегнуть к помощи искусства. К примеру, какой-то мальчик загримировал лицо белым и нарисовал черное пятно вокруг одного глаза, чтобы походить на своего джек-рассел-терьера, а маленькая девочка причесалась наподобие своей йоркширской терьерши. Другие участники отнеслись к конкурсу с большой долей иронии: перед нами предстали совершенно лысый мужчина с афганской борзой, очень полная женщина с уиппетом, худой и невысокий джентльмен со здоровенным бульдогом, а также миниатюрная дама с догом. Пока все они дефилировали по арене, я думала о том, что если бы целью этого соревнования было выяснить, какая собака больше похожа на своего хозяина по складу характера, то я бы несомненно отдала пальму первенства Триггеру и Джимми. Теперь Джимми стоял у противоположного края арены, и я чувствовала на себе его взгляд. Я резко посмотрела на него, но он тут же отвел глаза и сделал вид, что оживленно беседует с соседом слева. Очевидно, он решил меня игнорировать, но я собиралась помешать его планам. Объявив победителей (первый приз достался аристократке с борзой), мы перешли к конкурсу на лучший костюм.

– Это состязание всегда пользуется большим успехом, – произнесла Кэролайн, – так что участников очень много. Просим хозяев провести претендентов по кругу.

Что тут началось! Мы увидели бишон-фризе, одетую как французская торговка луком, и боксера (участника первого конкурса) в боксерских трусах, разрисованных под американский флаг. За этими двумя шествовали ротвейлер в костюме ангела с золоченым нимбом и пули в шляпе растафаря.[17]17
  Растафарь – приверженец растафарианства, своеобразной культуры, получившей известность благодаря музыке рэгги.


[Закрыть] Двух пекинесов нарядили в балетные пачки, корги увенчали тюрбаном, а на терьера набросили боа из розовых перьев, из-за чего бедняга постоянно чихал. Волкодав явился в облике Красной Шапочки, а ньюфаундленд – с крылышками феи. Одной из последних на арену вышла такса, одетая золотистой елочной игрушкой в форме конфеты, – из гофрированной фольги торчали только кончик хвоста и нос. Я посмотрела туда, где стоял Джимми, но он уже ушел.

– Готовы ли вы объявить победителей? – спросила Кэролайн.

– Да. Третье место делят двое участников: номер семнадцатый – царственная корги и номер двенадцатый – такса-конфета. На втором месте номер восьмой, бишон-фризе – истинная француженка. А первый приз в номинации «Лучший костюм» получает… ротвейлер-ангел!

Это решение многим пришлось по душе – раздался гром аплодисментов.

– И наконец, – объявила Кэролайн, – собачье караоке. Победителя определите вы сами – мы проведем голосование. А пока спасибо Миранде Свит за потрясающее судейство.

Выполнив свои обязанности, я отошла в сторону. Теперь у меня появился шанс разыскать Джимми. Тем временем дог-шоу продолжалось.

– Итак, у нас здесь целый список песен, – продолжала Кэролайн, – и я представляю вашему вниманию первого из трех наших талантливых участников – далматина Десмонда.

Десмонд и его хозяин поднялись на подиум, и Кэролайн передала им микрофон, а затем нажала кнопку музыкального центра. Зазвучала известная мелодия.

«Эбони и Айвори-и…»

Собака откинула голову назад и завыла:

– Уоу-оу-оу-оу-у-уоу…

«Жили вместе в полной гармонии…»

– Оу-оу-уоу-уоу-уоу-у…

«На рояле моем… играли вдвоем…»

– Оу-оу-оу-оу-оу-оу-оу… «Жить бы и нам, как они-и!»

– Оу-оу-оу-ууу…

– Весьма недурно, – услышала я, пробираясь в толпе.

– Да, попадает в тональность…

– Очень уж простая мелодия…

– Зато дикция отчетливая…

– Гм, вот-вот и мы разберем слова…

Песня звучала еще минуту или около того, а потом Кэролайн постепенно выключила музыку. Десмонд сошел с возвышения под бурные аплодисменты, а его место заняла такса-конфета.

– Итак, – произнесла Кэролайн, пока я стояла у ограждения, ища глазами Джимми, – следующим номером у нас такса Тянучка, которая, как многие из вас наверняка помнят, победила в этом состязании в прошлом году. Сегодня Тянучка выбрала очень сложное классическое произведение – арию Царицы ночи из оперы «Волшебная флейта».

– Действительно, смелый выбор, – донеслось до меня чье-то суждение. – Вещица невероятно сложная.

– Гм, будем надеяться, что диапазон Тянучки соответствует этому материалу.

– И что у нее все в порядке с дыханием!

– Еще бы!

Оркестр заиграл крещендо, и собака принялась выдавать фиоритуры:

– Тя-а-а-ав тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв… Тя-а-а-ав тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв… Тя-а-а-ав тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв…

– Неплохо, – со знанием дела сказал какой-то меломан.

– Да, она довольно хорошо попадает в верхние ноты.

– И все-таки надо признать, что это не совсем колоратурное сопрано.

– А у меня нет такой уверенности.

– Тяв тяв тяв тя-а-а-а-ав тяв тяв тяв тя-а-а-а-ав!

– Что ж, звучит почти как Мария Каллас.

– Скорее уж, как Лесли Гаррет.

– Тяв тяв тяв тя-а-а-а-ав тяв тяв тяв тя-а-а-а-ав!

Выступление Тянучки было воспринято с большим энтузиазмом. Затем вышел последний участник – овчарка мужского пола. Пес начал нежно подвывать на мотив песни «Дэнни мой».

– Оу-уоу-уоу-уооооу…

– Бог мой, вот это класс!

– Оу-уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уоооооу-у-у…

– Слезы на глаза наворачиваются…

– Оу-уоу-уоу-уооооу, уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уооо-ооооу-у-у…

– У кого-нибудь найдется салфетка?

– Уоу-уоу-оуУООООООООУ-У-У-У…

– Отличное рубато!

– Уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уоооооу-у-у…

– С таким голосом он вполне мог бы заключить контракт со звукозаписывающей фирмой.

– Оу-уоу-уоу-уооооу, уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уооо-ооооу-у-у!

На мгновение воцарилась полная тишина, а затем раздались громовые аплодисменты.

– А теперь, – громко произнесла Кэролайн, – пора подсчитать голоса.

Джимми куда-то исчез. Я взглянула на часы – было без четверти пять, и праздник уже подходил к концу. Мое сердце учащенно билось. Где же он?

– Пожалуйста, поднимите руки те, кому понравился Десмонд с кавер-версией песни Пола Маккартни, – обратилась к публике хозяйка.

Пока Кэролайн подсчитывала голоса, все опять смолкли. Может, Джимми зашел в дом?

– А теперь прошу проголосовать тех, кто предпочитает Тянучку с ее потрясающей интерпретацией Моцарта… раз, два… пять… восемь… хорошо…

Я посмотрела в сторону сада.

– И наконец пришло время подсчитать голоса в поддержку овчарки Шепа, исполнителя песни «Дэнни мой»… О, здесь явное большинство! Итак, я счастлива сообщить вам о том, что в этом году победителем в категории «Собачье караоке» становится овчарка Шеп. Ну как, попросим его спеть еще раз?

– Да-а-а!!!

Пока Шеп исполнял свой номер на бис, я заметила Джимми, мило болтавшего с женщиной, которая организовала лотерею. Я приблизилась к ним.

– Огромное вам спасибо, – говорил он женщине. – Мы так вам благодарны.

Я застыла в нерешительности, полагая, что Джимми увидел меня боковым зрением, но он не только не обратил на меня внимания, а наоборот, повернулся ко мне спиной. Затем он перешел к группе людей, собравшихся у тента с напитками и закусками. Мне никак не удавалось завести с ним разговор.

– Да, – услышала я его голос, – чудесный праздник, не правда ли? Ну что вы, мы просто счастливы устраивать его у себя.

Я сделала вид, что погружена в созерцание безделушек на одном из лотков.

– А как нам повезло с погодой! Кстати, сколько лет вашим прелестным детям? Четыре и два? Чудесный возраст. Какие они славные!

Теперь хозяин уверенно двигался к дому, останавливаясь на каждом шагу, чтобы перекинуться словом с очередным гостем. Я тайком шла за ним по пятам, не в силах замедлить биение сердца. Конечно, хорошо бы мне переговорить с Джимми с глазу на глаз, но что я скажу ему? Какими словами смогу я передать свои чувства относительно ужасного поступка, некогда им совершенного? Пока он спешил к стеклянным дверям, ведущим в дом, я следовала за ним, отставая примерно футов на двадцать. Я чувствовала себя охотником, подкрадывающимся к дичи, и кровь стучала у меня в висках. Я должна, должна зайти в дом и поговорить с ним. Впервые за шестнадцать лет я назову его имя.

– Мисс Свит! Мисс Свит, прошу прощения!

Я обернулась на голос и заметила улыбающегося пожилого мужчину с джек-рассел-терьером. Бросив взгляд на дом, я увидела, что Джимми ушел.

– Я просто хотел сказать, что мне очень нравится ваша телепередача.

– О, большое спасибо.

– Я ни одной не пропустил и жду не дождусь новых выпусков.

– Что ж, я очень рада, – произнесла я с улыбкой, собираясь уходить.

– Вообще-то я хотел спросить вашего совета по поводу моего Скипа.

У меня внутри все оборвалось.

– Э… да, пожалуйста. Конечно. Чем могу помочь?

– Ему нравится перерывать весь сад. Мы с женой просто с ума из-за этого сходим.

– Знаете что? – пробормотала я, роясь в сумке в поисках визитных карточек. – Почему бы вам не написать мне по электронной почте? Я отвечу.

– Понимаете, я подумал, что мы могли бы обсудить этот вопрос прямо сейчас, поэтому и решил поймать вас до окончания праздника. Видите ли, мы взяли Скипа полгода назад, из Баттерси, и просто влюбились в него, как только увидели…

На моем лице застыла гримаса вежливого интереса, пока я выслушивала все подробности того, как Скип испортил грядку с овощами, розовую клумбу и клумбу с многолетними растениями.

– Мы, конечно же, любим его, но он наносит саду такой ущерб!

– Вам нужно устроить для него специальную ямку, в которой он мог бы копаться, – сказала я со скрытым раздражением. – Терьеры по природе своей любят рыться в земле – их, собственно, для этого и выращивают, поэтому он едва ли оставит свою привычку. Однако вы можете сделать так, чтобы он мог реализовывать свой естественный инстинкт, не разрушая при этом ваш сад. Выкопайте что-то вроде маленького карьера, наполните его всякими деревяшками, и пусть собака роется на здоровье. Можете зарыть туда какие-нибудь его игрушки, чтобы он с большим интересом отнесся к нововведению, – добавила я, увлекшись и искренне желая помочь.

– Ой, спасибо вам большое. Прекрасный совет. Будем рыть яму, – сказал мужчина, кивая. – Надо же, мне такое и в голову не приходило.

– Да, выройте яму, – нетерпеливо повторила я.

Я скосила глаза влево. Все уже покидали арену – праздник подходил к концу. Участники собирали вещи. Мне нужно было торопиться.

– Что ж, спасибо вам большое, – снова произнес мой собеседник.

– На здоровье, – ответила я.

И только я собралась идти, как заметила, что ко мне, улыбаясь и маша рукой, приближается Кэролайн в сопровождении Триггера. Проклятье, я так и не поговорю с Джимми…

– Все прошло великолепно, – сообщила хозяйка. – Думаю, нам удалось собрать свыше четырех тысяч фунтов. Спасибо вам за прекрасное судейство. Примите, пожалуйста, этот скромный подарок в знак нашей признательности. – Она протянула мне бутылку шампанского. – Это неплохое вино, урожай 1987 года. Кажется, год был весьма удачный.

– Правда? – слабо откликнулась я. Только не для меня.

– Джеймс заботится о состоянии нашего винного погреба.

– Понятно. Что ж, благодарю вас. Я вовсе не собиралась это пить.

– Я очень надеюсь, что этот праздник поможет вам привлечь новых клиентов.

– Как знать… Я просто была рада вас выручить. Кажется, все уже заканчивается?

– Судя по всему, да.

Гости и участники потянулись к выходу из сада.

– Надеюсь, нам еще представится случай увидеться, – с неподдельной искренностью добавила Кэролайн. – Я сообщу вам о том, как идут дела с «воспитанием» этого шалопая, – усмехнулась она, косясь на Триггера.

Какая она естественная и милая! «Лучше бы она была другой, – подумала я. – Это усложняет и без того непростую ситуацию».

– Да. Буду рада вашему звонку.

Я направилась к машине, чувствуя себя деморализованной. Мне не удалось осуществить свой план. И я знала, что теперь едва ли подвернется случай побеседовать с Джимми один на один, тихо и спокойно, как это могло получиться сегодня. Если я напишу ему в палату общин, он, конечно же, сошлется на слишком большую занятость или просто оставит мое письмо без ответа. Я знаю Джимми – знаю, как устроена его голова.

– Ладно, Герман, – вздохнула я. – Пора домой.

Я открыла переднюю дверь, и меня обдало раскаленным воздухом. Хотя машина и стояла в тени огромного каштана, салон нагрелся как печка. Надо было подождать. Открыв заднюю дверь, я бросила прощальный взгляд на дом и внезапно заметила Джимми, стоящего у окна наверху и глядящего вниз. Он постоял еще минуту, а затем исчез. В смущении я посадила Германа на заднее сиденье и села за руль. В машине все еще было жарко, но я хотела уехать как можно скорее. Я опустила все стекла и стала возиться с замком, пытаясь пристегнуть ремень, как вдруг почувствовала, что надо мной нависла какая-то тень.

– Привет, Миранда. – Я подняла глаза и увидела Джимми. Это он заслонял солнце. – Мне показалось, что ты меня избегаешь.

Он старался говорить спокойным тоном, но чувствовалось, что он слегка запыхался. Видимо, он очень быстро сбежал по лестнице.

– Ты думаешь, это я избегала тебя? – спросила я Джимми, сама удивляясь своей невозмутимости. – Мне-то показалось, что все ровно наоборот.

– Нет, вовсе нет, – поспешил разуверить меня он. – Но я был очень занят, ведь многие люди хотели со мной поговорить… В общем, я просто хотел поблагодарить тебя за то, что ты нас выручила.

– Все нормально, – сдержанно отозвалась я, – не стоит благодарности. – Я заглянула в его серые глаза, стараясь определить его душевное состояние. – И потом, ведь это ради такой благородной цели. Я помню, ты всегда был ярым защитником животных, – добавила я с некоторой дерзостью. Сердце билось просто безумно.

– Гм, это правда. – Джимми облокотился на соседний автомобиль и скрестил руки на груди. – И ты, Миранда, тоже всегда была большой энтузиасткой, – заметил он мягко. – Я бы даже сказал, почти фанатичкой.

– Боюсь, ты ошибаешься.

Его план стал мне понятен. Он пытался повлиять на мое отношение к нашему общему прошлому.

– А ты когда-нибудь вспоминаешь то время? – спросил Джимми будничным тоном. Минуту он глядел куда-то в сторону, а затем снова перевел взгляд на меня. Так вот что его действительно интересовало…

– Вспоминаю ли то время? – медленно повторила я.

Он надеялся услышать: «Нет. Никогда. Все забыто».

– Да, – сказала я. – Я вспоминаю. А в последнее время я думаю о том времени довольно часто.

– Правда? Но ведь это было так давно.

– Верно. И в то же время мне кажется, что в определенном смысле это было чуть ли не вчера. А у тебя нет такого ощущения?

– Нет. – Хотя голос Джимми звучал твердо, в его глазах мелькнуло беспокойство. – А ты, Миранда, все такая же, – попытался он вернуть разговор в безопасное русло.

– Зато ты очень изменился – я насилу тебя узнала.

– Пожалуй, ты права. – Он с усмешкой дотронулся до своей головы. – Волос у меня порядком поубавилось. Ладно, я просто хотел сказать «привет» и «спасибо». А теперь – до свиданья, Миранда. Был рад нашей встрече. – Он решительно направился к дому.

– Могу я задать тебе вопрос, Джимми? – окликнула я его.

Он слегка напрягся и поправил меня:

– Джеймс. Меня зовут Джеймс.

– Вот как? Хорошо, Джеймс. Джеймс, – начала я снова, – я хотела бы знать… – Во рту у меня пересохло. – Ты никогда не сожалеешь о своем поступке?

Он взглянул на меня и несколько раз моргнул.

– Совесть тебя никогда не мучает?

– Я не понимаю, о чем ты.

– Прекрасно понимаешь. Зачем притворяться? В этом нет никакого смысла – по крайней мере, в разговоре со мной.

– Что ж… – Джимми сунул руки в карманы и устало вздохнул. – Как я уже говорил, это было очень давно. Я и вправду считаю, что лучше всего… забыть об этом.

– Боюсь, я не могу с тобой согласиться. Мгновение мы смотрели друг на друга, а потом я заметила, как он осторожно переступил с ноги на ногу.

– Ты когда-нибудь… упоминала об этом? – тихо спросил он. – Говорила… кому-нибудь?

– Говорила ли я об этом кому-нибудь? – переспросила я.

Я решила немного повременить с ответом – пусть поволнуется! Джимми провел правой рукой по волосам, и я увидела, как под мышкой у него растекается темное пятно пота.

– Нет, – произнесла я после продолжительной паузы. – Я не сказала об этом ни единой душе.

Он сдержал вздох облегчения.

– Я и не думал, что ты раскрыла наш секрет, – мягко проговорил он. – И это, конечно же, самое мудрое. Я бы на твоем месте вообще забыл об этом – просто забыл.

– Знаешь, мне как-то не удается.

– А ты постарайся, – с едва ощутимой угрозой в голосе настаивал Джимми. – Иначе у тебя могут возникнуть крупные неприятности, не правда ли?

– Это угроза? – Внутри у меня все сжалось.

– Угроза? – Мое предположение слегка шокировало его. – Конечно же, нет. Это просто… дружеский совет. Ты как-никак эксперт по животным, и у тебя такая славная телекарьера, а я очень деловой человек. Видишь ли, то, что произошло тогда…

– Нет. Не то, «что произошло», – горячо возразила я, – а то, что ты сделал Уайтам.

Он снова переступил с ноги на ногу и отвел взгляд.

– Это было результатом, – его глаза сузились – вероятно, он искал подходящее слово, – юношеского неблагоразумия.

– Ах вот как ты это называешь?

Джимми снова скрестил руки и уставился в землю.

– Хорошо… возможно, мы вели себя… плохо. Плохо себя вели?

– Но мы ведь были так разгорячены своими убеждениями, – мягко продолжил он, – и так молоды.

– Я-то действительно была молода – мне едва исполнилось шестнадцать. Однако очень любопытно, что ты рассматриваешь этот поступок как результат «плохого поведения». – Я невесело усмехнулась. – Тебе это и вправду так видится?

Возникла секундная пауза.

– Все мы ошибаемся, Миранда. Я покачала головой:

– Увы, это гораздо, гораздо серьезнее, чем просто ошибка.

Внезапно Джимми помрачнел, и уголки его губ опустились.

– В любом случае старый негодяй сам напросился, – пробормотал он.

– Почему? – Он не ответил. Я вопросительно посмотрела на него. – Почему? Что он такого сделал? Я ведь так и не поняла.

– О… много чего. Очень много, – повторил он, неожиданно вспыхнув. Потом он взял себя в руки. – Но какое совпадение! – ласково сказал он. – Я имею в виду твою встречу с моей женой.

– Да, – согласилась я, – действительно совпадение. Но я сначала и не думала, что ты ее муж, поскольку раньше у тебя была фамилия Смит.

– Малхолланд – девичья фамилия моей матери, – объяснил Джимми. – Я взял ее, когда стал журналистом, поскольку она более… запоминающаяся. Это ведь не преступление?

– Нет, это не преступление, – согласилась я. – Ты, наверное, сильно удивился, увидев меня снова.

Он натянуто улыбнулся.

– Пожалуй, да. Но в то же время мир так тесен, и я порой думал, что ты как-нибудь объявишься. В общем, – он посмотрел на дом, – не смею тебя задерживать, да и Кэролайн будет волноваться. – Он слегка шлепнул по крыше автомобиля, завершая разговор. – Был рад снова тебя видеть, Миранда. До свиданья.

– До свиданья, Джимми, – ответила я, заводя мотор.

Улыбка мгновенно исчезла с лица моего собеседника.

– Джеймс, – жестко поправил он меня, – меня зовут Джеймс.