Электронная библиотека » Изобел Карр » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 29 ноября 2014, 20:25


Автор книги: Изобел Карр


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 7

Салон герцогини Девонширской напоминал зал парламента во время диспута. Слишком уж много именитых сановников из партии вигов собралось здесь. Некоторые из этих вельмож ограничивали свой визит четвертью часа, как предписывал этикет, сводя разговор к обычным светским любезностям, но большинство проводило у герцогини послеобеденные часы, громогласно обсуждая возможную отставку премьер-министра.

Несколько женщин, увидев Ливи, поспешили откланяться. Проводив их хмурым взглядом, герцогиня жестом предложила Оливии занять кресло рядом с ней.

– Не обращайте на них внимания, дорогая, – сказала она. – Я пригласила бы вас наверх для дружеской беседы, но, боюсь, няня будет в ярости, если мы потревожим сон детей.

– Малышка Джи только родилась, когда я видела ее в последний раз. Должно быть, теперь она уже начала ходить, – проговорила Ливи. Внезапная боль, словно острая игла, кольнула ее в сердце.

В нынешних обстоятельствах, после скандала, которым закончилось ее замужество, ребенок окончательно разрушил бы жизнь Ливи, и все же она мечтала о детях. Проклятие, ей хотелось бы завести дюжину детишек. Мысль о том, что у нее, возможно, никогда не будет сына или дочери, наполнила Ливи холодной решимостью поступить наперекор безжалостным законам света. У нее будет ребенок, путь даже незаконнорожденный.

Герцогиня окинула Оливию проницательным взглядом, словно с легкостью читала ее мысли.

– Это говорит о том, как долго вы отсутствовали. – Наклонившись к Ливи, герцогиня сочувственно сжала ее руку. – Почему, скажите на милость, вы не написали мне? Вам следовало знать: заживо похоронив себя в деревенской глуши, вы ничего не добьетесь.

Ливи потупилась.

– Вначале я собиралась написать, но потом это стало невозможно. Кто я? Вдова, которая в действительности вовсе не вдова? Чего ожидал от меня свет? Что я стану носить траур, изображая скорбь? И буду безмолвно страдать, видя, как мою историю мусолят в газетах, а карикатуры на меня продают во всех магазинах гравюр и эстампов?

Герцогиня передернула плечами, горько усмехаясь краешком рта.

– Мне довелось пережить кое-что похуже.

– Да, ваша светлость, но теперь, когда все уже позади, вы снова вознесены на вершину власти, у вас могущественный муж и прочное положение в обществе. Вы герцогиня Девонширская. А я всего лишь дочь графа, потерявшая честь.

– И это немало, – резко возразила герцогиня. Лицо ее приняло жесткое выражение. – Вы не какая-нибудь дочка деревенского сквайра, соблазненная красивым капитаном местного ополчения.

Ливи смущенно улыбнулась, почувствовав укол разочарования.

– Иными словами, мне надо вести себя соответственно своему положению?

– Отбросьте страх и не позволяйте никому оскорблять вас, а если кто-то попытается, дайте ему решительный отпор. Держитесь дерзко и уверенно, будьте несокрушимым колоссом.

– Мудрый совет, – заметила виконтесса Дунканнон, присоединяясь к дамам. Маленький спаниель короля Карла[3]3
  Порода комнатных собак, введенная в моду английским королем Карлом Вторым (1630–1685).


[Закрыть]
резвился у ее ног, но стоило ей опуститься в кресло, собачка с гордым видом собственницы вспрыгнула к ней на колени. – А если вам надобится помощь, полагаю, в Лондоне найдется немало наполовину падших женщин, готовых ее оказать.

Громкие крики прервали беседу дам – спор мужчин о политике достиг наивысшего накала. Послышался грохот и тоненькое дребезжание фарфора – кто-то ударил кулаком по столу. Герцогиня недовольно нахмурилась.

– Джентльмены, – произнесла она, не срываясь на крик, но достаточно громко, чтобы в комнате воцарилась тишина. – В моем доме не место кулачным боям. – Посыпались невнятные извинения, а затем дебаты возобновились, хотя спорящим пришлось понизить голос. Герцогиня укоризненно покачала головой. – Мужчины, дети и собаки, в сущности, мало чем отличаются друг от друга. Укрощая их, приходится прибегать к одним и тем же приемам. А теперь, дорогая, пожалуйста, объясните нам, зачем вам понадобился мистер Девир. Похоже, он от вас без ума.

– Мистер Девир сделал мне предложение, – призналась Ливи, отбросив всякую осторожность. Она не сомневалась: пикантная новость облетит весь город в мгновение ока. – И я приняла его, хотя отец просил нас повременить с оглашением помолвки.

Брови герцогини изумленно взлетели вверх, исчезнув под завитками волос, прикрывавшими лоб. Ее сестра разразилась оглушительным смехом, совершенно не подобающим знатной даме. Вспугнутый спаниель спрыгнул с ее колен и забился под диван.

– Что ж, это смело. – Губы герцогини изогнулись в лукавой усмешке.

– Великолепный выбор, – проворковала леди Дунканнон. Понимающий взгляд виконтессы не оставлял сомнений в истинном смысле ее слов.


Генри Карлоу зябко поежился, с отвращением вглядываясь в затянутое тучами небо над Лондоном. Он поднял воротник плаща и натянул перчатки, пытаясь защититься от ледяного ветра, который, будто в насмешку, все усиливался, приветствуя его возвращение домой. Пропитанный сыростью, покрытый сажей, запруженный толпами народа, этот величайший из городов Европы разительно отличался от солнечного побережья Италии, где Генри провел последние несколько лет, занимая пост помощника посла при королевском дворе в Неаполе.

Окинув хмурым взглядом сгущающиеся тучи, он повыше натянул кашне, чтобы укрыть подбородок. Жизнь в Италии изнежила его. Этим, вероятно, и объяснялось, что у него ломило кости от холода, а онемевшие уши, казалось, готовы были отвалиться. Каково же ему придется зимой?

Хриплый гомон чаек над головой мешался с криками уличных торговцев, предлагавших прохожим апельсины, пироги с мясом и джин. От их бесчисленных тележек и корзин рябило в глазах. Торговки рыбой, как и прежде, набрасывались друг на друга с бранью. Их боевой задор вызывал невольное восхищение.

Птичий помет капнул Генри на плечо. Карлоу негромко выругался, вытирая плащ платком. О чем только думал Арлингтон, черт побери?

Генри оставил прекрасную Италию и самую обворожительную куртизанку из всех, каких ему доводилось встречать в жизни, как только до него дошла тревожная весть, что Арлингтон собрался привезти Оливию в Лондон к началу светского сезона. После пережитого унижения и громкого скандала вокруг ее ложного брака Оливия удалилась в деревню, в имение бабушки. В подобных обстоятельствах такое решение представлялось единственно разумным. Она должна была терпеливо ждать там, подобно Спящей Красавице, когда примчится Генри, чтобы спасти ее от позорного изгнания.

У него вошло в привычку воображать себе это чудесное спасение в ленивой полудреме жарких послеобеденных часов, когда жизнь в Неаполе замирает. Ему всегда нравилась Оливия – ее невозможно было не любить, хотя ее приданое проделало немалую брешь в состоянии Генри, значительно урезав владения, которые ему предстояло когда-нибудь унаследовать. Разумеется, эта несправедливость вызвала у него досаду и негодование. В самом деле, Оливия – дочь графа. Зачем ей такое богатое приданое? Это чрезмерное расточительство. Ее происхождения довольно, чтобы обеспечить ей блестящую партию. Пятьдесят тысяч фунтов – огромное состояние. С таким приданым дочь банкира могла бы заполучить в мужья джентльмена.

Когда замужество Оливии так внезапно завершилось, Генри написал ей письмо с соболезнованиями и уверениями в дружбе. Ему хватило ума и дальновидности принять ее сторону. Генри предстояло стать следующим графом Арлингтоном. Женитьба на дочери нынешнего графа позволила бы ему оставить за собой и состояние вместе с титулом. Общество отнесется с пониманием к подобному союзу, оценив его практическую сторону. Смелость и галантность Генри Карлоу вызовут всеобщее восхищение.

А Оливия? Конечно же, Оливия будет ему благодарна. Он станет героем. Сделает ее графиней. Суттару, ее первому мужу, тоже предстояло унаследовать графский титул. Разумеется, Оливия будет бесконечно признательна великодушному кузену, иначе и быть не может.

Сделав знак камердинеру, Генри передал ему испачканный платок.

– Присмотрите за вещами, Перкинс.

Поручив слуге позаботиться о багаже, Генри забрался в наемный экипаж, дожидавшийся пассажиров у ворот постоялого двора, и устроился на продавленном сиденье. В ноздри ему ударил смрадный дух прелой соломы и гнилой кожи. К нему примешивался слабый запах рвоты – явное свидетельство чьих-то бурных ночных излишеств и торопливой небрежной уборки.

Приоткрыв дверцу, Генри придержал ее ногой, чтобы впустить в душную карету немного воздуха.

– Перкинс, принесите-ка мне апельсин, – крикнул он камердинеру.

Слуга тотчас исчез и вскоре появился с золотистым шаром в руке. Генри взял апельсин, кивком отослал Перкинса, и тот, захлопнув дверцу кареты, вскочил на запятки.

Генри поднес к носу душистый плод, с облегчением вдыхая нежный аромат. Со всех сторон доносилось нестройное жужжание голосов. После нескольких лет жизни вдали от Англии странно было слышать вновь родную речь. Извозчик, забравшись на козлы, хлестнул свою клячу, и карета тронулась. Протяжный грубый окрик возницы показался Генри до боли знакомым и милым. Он с усилием сглотнул подступивший к горлу ком. Досада на промозглую сырость и хмурое небо внезапно пропала, вытесненная проснувшейся ностальгией.

Может, здесь и холодно, но все же это Англия. Милый дом. Добрый английский эль, сочный бифштекс, пирог с почками и нежный горячий пудинг разгонят вмиг самый лютый холод. Основательно подкрепившись и отдохнув, можно будет отправиться на поиски своей дорогой Оливии. Хотелось бы знать, кто внушил ей безумную мысль вернуться в Лондон так рано.

Глава 8

– Идем, сестрица.

Марго подняла голову, чувствуя, как краска заливает щеки. В дверях ее комнаты стоял Ролли, одетый в элегантный сюртук табачного цвета и вишневый шелковый камзол, расшитый пальмами и обезьянками. Занятая своими мыслями, она не слышала, как брат отворил дверь. Ее подташнивало от волнения. Она чувствовала себя юной дебютанткой, готовящейся к первому выходу в свет.

– Отец прислал меня за тобой, – сказал Ролли, оттолкнувшись плечом от дверного косяка. Он направился к туалетному столику, половицы жалобно заскрипели под его шагами. Блестящие серебряные пряжки его изящных туфель ярко сияли на тусклом фоне шерстяного ковра. – Ты ведь знаешь, отец терпеть не может заставлять лошадей ждать.

– Ты хочешь сказать, он не выносит, когда его заставляют ждать, – отозвалась Марго, касаясь горла граненой пробкой, смоченной духами. Заткнув флакон, она поставила его на столик. Хрусталь звякнул о лакированный поднос, на котором выстроились всевозможные пузырьки и скляночки с помадами, карандашами, пудрой и духами, привезенные ею из Франции.

К большинству из них она не притрагивалась со времени возвращения в Англию. Английская мода, в противоположность вкусам французского двора, отдавала предпочтение естественности. Легчайший слой пудры на коже, едва тронутые румянами щеки, подведенные темным глаза – вот и все, что позволяли себе дамы лондонского света; здесь это считалось хорошим тоном. Без белил Марго чувствовала себя голой.

Она со вздохом разгладила платье на талии, расправила пышные юбки.

– Я хорошо выгляжу?

Ролли ухмыльнулся. Уголок его рта загнулся вверх, как бывало всегда, когда на Роуленда находило шаловливое настроение.

– Для вдовы в глубоком трауре? – спросил он насмешливым тоном, помогая сестре подняться. – Весьма достойно.

– Негодник, – бросила Марго, торопливо выходя в коридор. Это похоже на ее беспутного братца, напомнить, что прошло лишь полгода со дня смерти ее мужа и срок траура еще не истек. Она должна выглядеть сокрушенной, печальной, сломленной горем. Однако глубокой скорби Марго не испытывала, и Ролли отлично это знал.

За спиной у нее послышался веселый смех Роуленда и дробный стук его каблуков. Что ж, примерной вдовы из нее не вышло, значит, так тому и быть. Марго отмахнулась от этой мысли. Ей не хватало Этьена, но не более того. Она скучала по нему, как тоскуют по уехавшему другу. Ведь в последние годы их с мужем связывали только узы дружбы. Они виделись лишь изредка, каждый из них жил своей жизнью. О смерти Этьена искренне горевала его любовница, мадам д’Арбли. Марго пришлось утешать бедняжку.

Ролли догнал сестру у подножия лестницы. Взяв шелковую накидку из рук лакея, он легким движением расправил ее и набросил Марго на плечи.

– Ты выглядишь прелестно, дорогая, – сказал он, наклонившись к ее уху. – Достаточно хорошо, чтобы у Арлингтона потекли слюнки. – Марго резко повернулась, с шумом втянув воздух сквозь стиснутые зубы, однако Ролли успел отскочить. Смерив брата уничтожающим взглядом, она погрозила ему кулаком. Подчас она жалела, что детство навсегда ушло в прошлое. – Именно так и ведут себя истинные леди, – усмехнулся Ролли. Надев шляпу, он надвинул ее поглубже на лоб.

Сердито сверкнув глазами, Марго направилась к карете, где дожидались родители. Арлингтон пригласил все их семейство в «Друри-Лейн». Слухи о помолвке Роуленда с леди Оливией уже поползли по городу.

На первый взгляд посещение театра служило одной цели: подтвердить правдивость молвы, показать, что обе семьи одобряют предстоящее родство. Но Марго чувствовала, что за приглашением кроется и иной мотив. Почти непреодолимое страстное влечение, вспыхнувшее между нею и Арлингтоном.

Лакей помог ей подняться на подножку кареты. Влажное дуновение ветра, похожее на поцелуй, коснулось ее щеки. Марго уселась напротив матери, спиной к лошадям. Отец нетерпеливо покосился на дверцу. Наконец в карету протиснулся Ролли. Прежде чем сесть, он неловко повернулся, сминая юбки сестры длинными ногами.

Карета тронулась, и Марго тщательно расправила складки черного муара. Сегодня ей хотелось выглядеть безупречно. Насколько это возможно для женщины во вдовьем наряде. Ее переполняло радостное волнение, разливаясь по телу жаркими, обжигающими волнами, как в дни юности, перед первым балом. За минувшие годы Марго успела сменить немало любовников, и неудивительно – было бы странно хранить целомудрие, учитывая, что в коридорах Версаля любовные связи играли немаловажную роль в политике, – но она не могла припомнить, когда в последний раз предвкушение свидания с мужчиной заставляло ее трепетать от восторга.

В последние дни их с Арлингтоном пути пересекались несколько раз. Вначале их свел случай. Должно быть, вмешалась судьба. Марго сопровождала отца в Британский музей на научную лекцию. Арлингтон не мог знать заранее, что встретит там графиню де Корбевиль, разве что он подкупил слуг ее родителей.

После лекции они с Арлингтоном прогулялись по мраморным залам музея, обсуждая начало сезона, и Марго обронила вскользь, что взяла за правило, возвращаясь с бала, совершать верховые прогулки на рассвете, прежде чем отправиться спать. На следующее утро в Гайд-парке она встретила графа верхом на великолепном жеребце, вороном, с белым чулком на ноге. Его лошадь шла неспешным шагом по посыпанной песком дорожке, слабо светившейся в бледных предрассветных лучах солнца. Когда граф подъехал к Марго, сделав вид, будто их встреча лишь счастливая случайность, Ролли бросил на сестру насмешливый, понимающий взгляд, но промолчал.

Они встретились вновь в кондитерской Негри[4]4
  Фешенебельный магазин сладостей «Чайник и ананас», открытый в 1757 г. в Лондоне итальянским кондитером Доменико Негри.


[Закрыть]
, где Арлингтон угостил Марго с матерью чаем. Там он и пригласил ее с родителями и братом в театр. Ярко-синие глаза графа не отрывались от лица Марго. Он с волнением ожидал ответа от нее, не от леди Моубрей.

Да, граф Арлингтон определенно добивался ее благосклонности, но Марго сомневалась, что он ясно представлял себе, как поступит, добившись ее. Она и сама не знала, как вести себя с ним. Ее влекло к графу, но его ухаживания не выходили за пределы благопристойности.

Она твердо решила, что при благоприятном стечении обстоятельств заведет любовника, когда появится подходящий мужчина. Однако повторное замужество вовсе не входило в ее планы. И хотя чувство, вспыхнувшее между нею и Арлингтоном, разгоралось все сильнее, граф был слишком благороден, чтобы совершить столь непристойный поступок – соблазнить сестру жениха своей дочери.

Он не позволял себе ни малейшей вольности в обращении. Во время бала в доме родителей Марго граф поцеловал ей руку, но в последующие встречи не решился даже на это. Его сдержанность обескураживала графиню, в ее окружении мужчины держали себя иначе. В Версале друзья мужа начали волочиться за ней с первых же дней ее замужества, а после смерти Этьена принялись осаждать ее с удвоенной силой.

Марго задумчиво потеребила булавку на расшитом гагатом корсаже. Она понимала: Лондон не Версаль, а Арлингтон не пресыщенный французский придворный вельможа, чьи любовные связи если не служат политическим целям, то сводятся к мимолетным удовольствиям.

Вдобавок следовало подумать и о Ролли. Марго слишком хорошо знала своего брата, чтобы принять за чистую монету игру, затеянную им с леди Оливией, однако ей не хотелось без особой необходимости вставлять ему палки в колеса. К тому же, черт побери, она не желала оказаться замешанной в скандале еще и здесь, на родине. Довольно и того, что молва о ее безрассудствах обошла всю Францию.


Заметив, с каким выражением граф Арлингтон смотрит на Марго, Роуленд покачал головой, пряча усмешку. Отец Оливии сгорал от любви, хотя старался изо всех сил это скрыть. Жестом пригласив лорда Моубрея с семьей войти в ложу, он тотчас принял вежливо-безучастный вид, но вспыхнувшее радостью лицо Арлингтона и взгляды, которые он украдкой бросал на Марго, выдавали его с головой.

«Бедняга, – невольно посочувствовал ему Роуленд. – Моя сестрица сожрет его заживо».

Он посмотрел на сестру, занявшую место рядом с хозяином ложи в переднем ряду. Кивнув графу, Марго немедленно устремила взор на ложи по другую сторону сцены и, усердно изображая непринужденность, приветствовала друзей, сидевших напротив оркестровой ямы.

Лорд Омсбатч учтиво склонил голову, блеснув моноклем. Роуленд нахмурился. Да, этот мужчина больше подходил Марго, чем Арлингтон, но от связи с ним не стоило ждать ничего путного.

Однако уже в следующий миг Роуленд забыл о любовных интригах сестры – леди Оливия, обернувшись, бросила на него взгляд. Она сидела одна в заднем ряду, позади леди и лорда Моубрей. В ярко-алом платье, оттенявшем белизну ее кожи, она казалась жемчужиной, обрамленной рубинами. От нее исходила спокойная уверенность молодой светской дамы, обычная для женщины ее круга.

Стоявший рядом с ней незнакомец мог бы быть ее братом. Светлыми волосами и резкими, словно высеченными из камня, чертами лица он напоминал лорда Арлингтона. Должно быть, таким тот был в молодости. Мужчина нахмурился, когда Роуленд подошел к креслу леди Оливии, но стоило ей повернуть голову, как неприязненное выражение на его лице сменилось вежливым безразличием.

Незнакомец как бы случайно, небрежным, рассеянным жестом положил руку на плечо Оливии, слегка касаясь обнаженной шеи. Роуленд поборол желание свалить наглеца ударом кулака и швырнуть за перила ложи в оркестровую яму.

– Мистер Девир, вы знакомы с наследником моего отца, мистером Карлоу? – произнесла Оливия, переводя взгляд с кузена на Роуленда.

– Не имел удовольствия его встречать.

Губы Карлоу изогнулись в презрительной усмешке. Этот молодчик определенно испытывал то же чувство, что и Роуленд.

– Мистер Девир. – Карлоу коротко кивнул, медленно, лениво очерчивая пальцем кружок на плече Оливии. «Эта женщина – моя, – жестко и недвусмысленно заявлял он. – Руки прочь. Даже не думай приближаться». Роуленд хотел бы сказать этому выскочке то же самое.

– Генри примчался в Лондон из Италии, чтобы защитить меня от злых нападок света, – сказала Оливия с искренней, простодушной радостью.

Роуленд многозначительно задержал взгляд на назойливой руке Генри, затем посмотрел ему в лицо. Карлоу отступил на шаг, убрав ладонь с плеча Оливии. На миг в глазах его сверкнула ярость. Что вызвало его злобу? Брошенный соперником вызов или вынужденная капитуляция, сознание, что из-за досадного просчета позиции его безнадежно потеряны? Этого Роуленд не знал. Одно не вызывало сомнений: мистеру Генри Карлоу явно пришлась не по душе помолвка кузины.

– Я вижу, леди Роберт пытается привлечь ваше внимание, миледи, – заметил Роуленд, не без удовольствия наблюдая, как сузились от досады глаза Карлоу. – Позвольте, я провожу вас к ней.

Он поклонился, учтиво предлагая даме руку, и Оливия, преодолев минутное колебание, поднялась, чтобы проследовать вместе с ним к выходу. Покидая ложу, Роуленд кинул на соперника победоносный взгляд, Карлоу мрачно насупился в ответ. Это небольшое происшествие привело Роуленда в веселое расположение духа: он только что похитил Оливию из-под носа у Генри, болвану оставалось лишь кусать себе локти.

Опоясывающий театр коридор казался почти пустым, лишь несколько лакеев сновали туда-сюда с поручениями, да редкие запоздалые зрители спешили занять свои места.

Крепко держа Оливию под руку, Роуленд увлек ее за собой в дальний конец коридора.

– Вы вправду видели, как леди Роберт пригласила меня? – спросила Оливия. В голосе ее слышалось сомнение – она явно подозревала, что Роуленд солгал.

– Я вполне мог ошибиться. – Роуленд пожал плечами. – Возможно, это миссис Станиленд помахала моей матушке. К несчастью, в некоторых ложах ужасно темно.

– А может быть, это миссис Хан пыталась привлечь ваше внимание, – притворно вздохнула Оливия. – Не думайте, что я не заметила ее досады, когда на балу в доме ваших родителей вы даже не подошли к ней. Она ваша бывшая пассия?

Роуленд в ужасе замер, слова Оливии не на шутку его задели.

– Алмирия Хан? Как вы могли подумать такое…

– Откуда мне знать, с кем вы путались все эти годы? – с наигранным негодованием возразила Оливия. Выжидающе вскинув брови, она посмотрела на Роуленда.

– Ну, как вы могли бы догадаться, среди моих возлюбленных не было жен священников, тем более косоглазых и с бородавками, которым позавидовала бы любая ведьма.

– В самом деле? – Выпустив локоть своего спутника, Оливия отступила на шаг и, сцепив руки за спиной, прислонилась к отделанной дубовыми панелями стене. Роуленд напрасно пытался разгадать выражение ее лица, но в изломе розовых губ сквозила досада, едва ли не раздражение. – Я слышала, что в темноте все женщины одинаковы.

– Только если мужчина тронулся рассудком, – с чувством отозвался Роуленд.

– Значит, миссис Хан мы отметаем? А как насчет миссис Пипкин и леди Моссикер? Они пронзали меня убийственными взглядами, словно горгоны. Не думаю, что дело в скандале вокруг моего имени.

Почтенная матрона с тремя дочерьми, семенящими следом, торопливо обогнула одинокую пару, спеша занять место в ложе. Роуленд дождался, пока вся процессия не удалится на приличное расстояние.

– Джентльмен не станет делиться подробностями своей частной жизни или упоминать имена женщин, подаривших ему свою благосклонность.

– Вы хотите сказать, что это не мое дело, – от голоса Оливии повеяло арктическим холодом. – Тогда как история моей жизни – открытая книга, и не только для вас, но и для всего мира. Воображаю, как вы обсуждаете свои любовные похождения с друзьями, перемывая кости вашим любовницам. А меня вы не потрудились предупредить?

Подхватив Оливию под руку, Роуленд потащил ее за собой по коридору. Ему следовало это предвидеть и принять меры. Оливия была права: его бывшие пассии и впрямь могли прийти в ярость, узнав, что известный повеса внезапно решил отказаться от холостой жизни, и вовсе не ради них.

Пальцы Оливии сжались в кулак, она попыталась вырвать руку. Из зала донесся гром аплодисментов. Крепко держа девушку за локоть и не давая ей сбежать, Роуленд повернул ее к себе лицом.

– Вы правы, дорогая. Джентльмен не станет хвастать своими победами за картами и вином, и вы располагаете неопровержимым доказательством моего отнюдь не джентльменского поведения. – Сжав плечи Оливии, он с трудом поборол желание встряхнуть ее, как куклу, или впиться губами в ее рот.

Маленький арапчонок-паж пробежал мимо них по коридору с запиской в кулачке; павлиньи перья, украшавшие его тюрбан, развевались, как знамя впереди атакующего полка на поле битвы.

– Вы хотите получить полный список, – произнес Роуленд, когда мальчишка исчез, – или удовольствуетесь именами тех, кого, возможно, уязвили слухи о нашей помолвке?

– Боюсь, нам не хватит времени на оглашение полного перечня. – Вскинув голову, Оливия смерила Роуленда презрительным взглядом.

– Вы только сейчас поняли, что, быть может, неверно выбрали пешку в вашей игре?

Оливия судорожно сглотнула, будто готовясь выдержать удар. Казалось, она ожидала услышать что-то обидное и даже желала этого. Возможно, ей хотелось убедиться, что Роуленд и впрямь отъявленный мерзавец.

Он слегка ослабил хватку.

– Неприязнь миссис Пипкин я не могу объяснить. Полагаю, ее сердитые взгляды – поза оскорбленной добродетели. Но насчет леди Моссикер вы правы.

Оливия кивнула.

– Но сейчас между вами ничего нет?

– Мы расстались еще осенью.

– Хорошо, – сухо заключила Оливия. – А теперь, думаю, нам следует поспешить. Спектакль уже начался.


– Лорд Арлингтон?

Филипп вдруг понял, что не имеет ни малейшего представления, о чем говорила мадам де Корбевиль. Он не слышал ни слова, потому что не мог оторвать глаз от ее рта. Два ее передних зуба очаровательно, едва заметно кривились, а верхняя губа, восхитительная в своей безупречности, будто вышла из-под резца мастера. Пухлая, насмешливая, она была полнее нижней и слегка выдавалась вперед. В это самое мгновение рот графини приоткрылся в улыбке, и нижняя губа, чуть прикушенная белыми зубками, казалась немного грустной, виноватой.

– Вас тревожит, что мой повеса-брат наедине с леди Оливией в пустынных кулуарах театра? – спросила графиня.

– Нет, – сказал Филипп, наклоняясь вперед и чувствуя, как запах ее духов – пьянящий аромат цветущих апельсинов – кружит ему голову. – Ливи прекрасно сумеет справиться с вашим братом.

Улыбка мадам де Корбевиль стала шире, и у Филиппа перехватило дыхание. Эта женщина была красива до безумия, а дьявольский огонек в глазах придавал ей особое, пьянящее очарование. Филипп сознавал, что одержим ею, но не мог совладать с темной звериной страстью, с исступленным желанием, которое пробуждала в нем она. Это головокружительное чувство напоминало падение в бездну.

– Кажется, вашей дочери удалось прибрать к рукам моего братца?

Филипп кивнул. Ровный гул разговоров растекался по залу. Возможно, среди публики и затерялось несколько истинных театралов – ценителей искусства, пришедших сюда ради спектакля, но большинство явилось показать себя и поглядеть на других. Подлинное представление разыгрывалось не на сцене, а в партере и в ложах.

Шум голосов слегка ослабел, когда звуки оркестра возвестили о неизбежном появлении на сцене актеров. Однако графиня не потрудилась повернуть голову. Она продолжала смотреть на Филиппа огромными темными глазами, которые, казалось, с легкостью читали в его душе. Так кошка лениво раздумывает, позволить ли себя погладить или выпустить коготки.

Филипп с трудом заставил себя посмотреть на сцену, желая всем сердцем оказаться наедине с графиней вдали от любопытных глаз. Слева от него сидели лорд и леди Моубрей, а позади Генри Карлоу, склонившись над оркестровой ямой, беседовал со знакомыми, занимавшими соседнюю ложу, но Филипп едва замечал их. Они казались ему лишь декорациями, не более живыми, чем разрисованный задник, перед которым выступали актеры.

Отец мадам де Корбевиль как-то обмолвился, что собирается на лекцию в Британский музей в сопровождении дочери, и хотя Филипп не хотел идти, в условленный час он, сам того не желая, оказался в зале музея, слушая вполуха лекцию об искусственном охлаждении воздуха и виновато поглядывая на будущую золовку своей дочери, словно мальчишка-подмастерье, мечтающий о прекрасной молочнице.

С того дня каждое утро на рассвете он отправлялся на верховую прогулку в надежде увидеть графиню, а заметив, как она входит в кондитерскую Негри, бросился со всех ног вниз по улице. Иногда, предаваясь мечтам, он представлял себе ее улыбку. Но сны его были полны ею. Обнаженная, распаленная страстью, словно Лилит в Эдеме, она извивалась всем телом, оседлав его бедра.

Филипп потерял жену, когда Ливи едва научилась ходить, и хотя, разумеется, он не давал обета целомудрия, в последующие годы его нечастые любовные связи всегда бывали мимолетны, а любовницы проявляли крайнюю осторожность, боясь огласки не меньше его самого. Маргарет, графиня де Корбевиль, напротив, имела репутацию женщины, которую осмотрительность заботит меньше всего на свете.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации