Текст книги "Эйвели. Часть первая"

Звенье сороковое. Урми и Имриль Отравительница

Был Урми рождён от вернейшей Фьихлие, дочери Эликлем, возлюбленной дочери Всеспрашиваемого, именуемого Финиаром, и от мужа Фьихлие – бесстрашного Анаиля., по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме. И было это так. Опустилась над мирной землёй тёмная ночь, и тень была её сильна, и была она всюду. И пришло уже время Ирдиль, но крепок был мрак ночной, и не было видно звёзд на небе. Тогда же встали плечом к плечу и сердце к сердцу Фьихлие и муж её на молитву о Свете. И Светом сердец своих и Любви, что в них, рассеяли мрак, и было утро светлее прежних. Тогда же поднялись они и поклонились друг другу, и был так у Фьихлие ребёнок от Анаиля, обретённый в радости. И по сроку родила она сына, и дал имя ему Финиар – У́рми [Úrmi], что происходит от слова úrm – дух, воля. И рождением своим благословил Урми род свой.

Был эу Урми сердцем крепок и чист. И по имени, и по сердцу своему тяготел к служению по пути Элкарита, и оттого привели отец и мать его в предел старшего из детей Финиара, и там обрёл Урми учителей и попечителей своих. Однако в учении своём проявил он рвение большее, чем сердечное, и также был принят Седби и Лиином на обучение. И выбрал себе лук и стрелы в соратники, и научился делать их. И на каждой стреле своей писал послание к Свету и заговаривал молитвой стрелы свои от смерти. Говорят же, что мог стрелять он не целясь, ибо сами стрелы находили цель свою, и поражали лишь самый мрак, и могли пролететь столько, сколько не может ни одна другая стрела. И изготовил себе их Урми семь, по семи грехам, и на каждый из грехов написал опровержение на стреле своей, и так носил их, не снимая. Стрелял же ими он не на смерть, но в поучение. И страшились все стрел его, ибо был Урми зорок в Свете и тени и всякий грех обличал стрелой своей. По его же служению и стрелам отвратились многие от греха своего и вернулись в утверждённый для них Свет. И потому часто брал Седби Урми в походы свои, когда не бывал тот в служении своём вдали от Светлого Дома или в глубокой сердечной молитве.

Был Урми высок и крепок, как скала на пути морского ветра, неудержимы были золотые кудри его, и скорым и острым был светлый взор его. Его же любили все маленькие эулиен за добрый и мягкий нрав, его же боялись арели и ненавидели люди. Много колдунов ходило по следам эу, чтобы поразить его делом своим, но видели все и передали другим, как обращались вспять слова их чёрные, едва касались груди Урми, и как чёрный дым рассеивались. Тогда же пошла молва, что заговорена одежда на нём, и не рубаха это серебристая его блестит на широкой груди эу, но кольчуга. Урми же, верный народу своему, не носил ни лат, ни щита, ибо знал, что щит его в Свете Любви народа его.

И, видя поражение слуг своих и последователей, обратился Анкхали прекрасной девой Дáнах [Dánah] (1) и так явился одной из эулиен, что привечала Урми в сердце своём и молитвах своих, и сладкой ложью и порочными советами научил соследовать сыну Фьихлие во всякое время дня и ночи, чтобы однажды послужить ему. И скора и светла была в стараниях юная эу, ибо верила Данах, и не видело сердце её подвоха, и потому честно следовала за Урми в путях его и сообщала госпоже своей о делах его, полагая, что разделяет с ней защиту его.

^{(1) её же имя стоит за ним, и зовут его так во всех народах, когда сей арели в женском обличии.}

Случилось же Урми быть в Светлом Доме на празднике Оленьего рода, и с поклоном и добрым словом пришёл он к учителю и другу своему, Элкариту. И уединились они в покоях Златовласого и соединили сердца свои в молитве и беседе. Наученная же Данах эу вместе с многими из народа своего была призвана в Светлый Дом на праздник, дабы сослужить с живущими в нём, ибо, как и всегда, был праздник обители столь велик, что приходилось звать эулиен из всех ближайших мест, дабы справить его. И так пришла эу в Светлый Дом, и был при ней данный ей Данах красный яд. Его же научила Данах поднести Урми с питьём и угощением, дабы испил он его. И когда сели все Эйвели за стол в зале своей и Урми сел рядом с учителем своим, поднесла ему эу яд в элине. Урми же, дабы почтить душевного друга своего и наставника, отдал ему чашу свою и взял чашу Элкарита, как принято у эулиен в знак дружбы и почтения на пиру. Чашей же его была Эмайр, что подарила брату Эликлем перед уходом его на Альбион. Из неё же заставляла она брата пить всякий раз за общим столом и наедине с собой, ибо не знало сердце её покоя о брате своём. И не знала о том эу, пришедшая отравить Урми, и Данах не знала о том, как не уследили они, что испили из чаш своих эулиен прежде во славу Финиара. Но вот поднёс к устам своим Урми кубок свой и увидел, что почернел элин в нём и сделался как грязь. Тогда же выронил он его из рук, и увидели все черноту, и велики были трепет и смущение в собравшихся. Тогда же поднялся Элкарит и умолял простить его, что от кубка его едва не испил эу отравленного пития. Урми же слёз друга своего не принял, ибо не знал вины за ним, и, поклонившись всем, оставил семейный стол. Сам же Урми поднялся на башню над покоями Финиара и выпустил четвёртую стрелу свою, красную, как кровь. И полетела она подобно молнии, и угодила в подол платья эу, поднесшей яд, что уходила прочь от Светлого Дома. И отправился тогда Урми по следам стрелы своей, и несколько из воинов дружины Седби пошли с ним. И нашли они эу недалеко от Светлого Дома, остановленную стрелой его, что никак не могла извлечь её из земли и была напугана и смущена. Тогда же взяли её воины, и освободил Урми эу от плена стрелы своей, и привели они эу в Светлый Дом и отвели к Финиару, дабы решил он судьбу её.

Финиар же созвал детей своих и поставил эу ту перед родом своим. И спросил её имя. Она же ответила, что зовут её Имри́ль [Imríl`]. Тогда спросил её Финиар, зачем пришла она на праздник. И ответила Имриль: чтобы поднести Урми напиток, переданный ему сердцем любящим, дабы соединить два Света и укрепить сердце эу. Финиар же спросил её, кто научил её? И ответила Имриль: – Данах. Никто же тогда не осудил Имриль, ибо знали все Данах как Анкхали и знали о силе и коварстве его. По закону же надлежало Имриль предать суду и наказанию. И когда рассказали ей о вине её, упала она в ноги Финиару и умоляла исполнить наказание её, ибо меньше всего в жизни своей желала она причинить зло Урми и детям Финиара. Полагала же Имриль, что служит Данах, влюблённой в Урми, а потому не противилась приказам её и дружбе с ней, ибо нет для эу служения почётнее и радостнее, чем служение сердцам любящим. И так думала Имриль и верила в Любовь Данах, и потому поднесла Урми яд, веря, что питие из рук любящих укрепит его. Просили эулиен Финиара не осуждать Имриль по строгости, ибо не причинила она смерти никому, но лишь жестоко пострадала сама от незнания своего и обмана арели. Финиар же изгнал её из Светлого Дома, сказав, что нет вины на ней, но отравлено сердце её прежде ложью арели, а стало быть, слабо перед ней. И ушла Имриль в слезах, бледна, как саван, и никто не последовал за ней, но проводили её в молчании. Сказал же тогда Урми, что будь слабо её сердце в Свете, не преступила бы она порог Дома сего. Тогда сказал ему Финиар, что изгнанием своим почтил закон, а совесть свою и сердце пусть почтит Урми, отправившись вослед Имриль. И улыбался Финиар, и благословил Урми, и отправился тот за Имриль и настиг её прежде, чем вернулась она в деревню свою. Тогда спросил её Урми, что за власть заставила её служить Данах? И ответила ему Имриль, что лишь чаяние о нём принудило её поверить Данах, ибо увидела она в ней великую силу и поверила, что сила Любви Данах больше её собственной, а потому лишь она защитит и убережёт Урми. Тогда же назвал эу Имриль своей милой отравительницей и поручил себя ей (2), и взял за руку её и привёл в народ человеческий, где нашли они святого человека, что сочетал их по закону Божиему как мужа и жену. И больше не возвращалась Имриль к прежней госпоже своей, а Урми в прежний Дом свой, и отправился вослед возлюбленной своей в изгнание. И поселился с ней в её краю. И с улыбкой и Светом говорят о том теперь в народе их, ибо поистине велика и чиста Любовь Урми и Имриль, что укрепила Урми и вразумила Имриль. Единым Светом теперь стоят они против любого мрака, и да не коснётся его ни яд завистников, ни яд невеж!

^{(2) по ифхёлье его и прозвали Имриль Отравительницей, и стал так яд её лекарством для сердца Урми.}

Звенье сорок первое. Ильтент и Кордери

Была Ильтент рождена от Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от светлейшего мужа Фьихлие – Анаиля, что значит Власть Света, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме народа своего. И было это так. Принесли в Светлый Дом эу, который был истерзан и изранен, и были выжжены глаза его, был же он изневолен из рук человеческих. И не мог он ни говорить, ни дышать. Тогда поместили его в Ирисную комнату, и лекари хлопотали над ним, и наложили повязку на лицо его, и покрыли мазями тело его, и искали среди всего народа своего знающих его. Тогда же пришёл к нему Анаиль, ибо узнал эу как давнего друга своего. Но были все труды и молитвы лекарей тщетны, и отправилась душа эу в светлейшие из чертогов, а сам он умер. И спросили Анаиля, как же так, ведь он был молод и силён и лучшие из снадобий получил вовремя. И отвечал им Анаиль, что ушёл эу из рук их, ибо не было у него корней в сердце любящем. И жестоко горевал Анаиль о друге своём, и пришёл к жене своей, и искал утешение в слезах на груди её, и коснулась Фьихлие головы его в утешение мужу, и соединился Свет их, и был так ребёнок у Фьихлие от любимого мужа её. И в срок свой родила она дочь, и Финиар, узнав сердце её, дал ей имя Ильтéнт [Il`tént], Свет сражающийся, ибо пришла она как Свет в час печали, дабы рассеять её.

Отцу и матери, сестре своей многопечальной Оклие и роду своему стала Ильтент великим утешением. По Слову её, по сердечному её попечению обрели многие мир и покой душевный, и многие годы ранней молодости своей отдала Ильтент в служении безутешным. Был же Эрок Учитель любимейшим из учителей её, и многие по смерти его обрели в Ильтент своё утешение. Бесстрашно и твёрдо бросалась на помощь во всякой сердечной нужде и душевной защите вернейшая Ильтент, и умела рассеять всякую скорбь и успокоить страх. Она же с Тщилин, возлюбленной женой Эрока, продолжила дело его и, исполнившись знанием, перешла в предел его и поселилась там, рядом с Тщилин, в заботе о детях её и всех, кто нуждался в ней.

И были сумерки, благословлённые Светом Ильтент, и отправилась она по обыкновению своему по пути, что проложил Эрок, и утешала скорбящих о нём. И на пути своём нашла селение, что было разграблено и разбито, и, войдя в него, не нашла она живых в нём. Похоронив же убиенных и помолившись о них, готовилась Ильтент уйти, но услышала голос, что звал Свет. И, обратившись, увидела она человека, что был на кресте, среди других. И подошла она к нему и увидела, что едва он жив, и крови в нём на неполный час, и жар, охвативший его, крепок. Тогда же сняла она смертного с креста его и укутала в плащ свой. Он же лишь повторял «Свет», «Свет», и не знала Ильтент, видит её он или нет. Пришла тогда Ильтент на прежнее место Пчелиной Церкви и в ближайшем ручье омыла раны человека, и ледяной водой успокоила жар его. Лентами из своего плаща стянула Ильтент раны человека и усмирила буйную кровь его, и молилась над ним горячо. Он же вскоре уснул, и сочла Ильтент это благом. Долгое время пребывала с ним эу, поднося смертному ягоды и воду, хлеб и молоко и беседуя с ним. Когда же вернулись силы к человеку, сказал он, что поражено прошлое имя его и не имеет он о нём памяти. И тогда, чтобы исцелить дитя Адамово, нарекла его Ильтент Кóрдери [Kórderi], от слова kórder – крест. И укрепился дух человека в новом имени своём, и воспрял он, и славил Ильтент. В новом имени своём встал Кордери рядом с Ильтент на путь её и был неустанен в сослужении ей. Он же сказал, что, умирая, увидел Свет и стал звать его, когда же прояснился взгляд его, увидел он, что перед ним эу, и принял её в сердце своём как спасение своё, и узнал его в ней. Ильтент же по делам верного Кордери приняла его в сердце своё как возлюбленного друга и соратника, а позже, когда пришёл срок их, и как мужа своего, и так утвердился Кордери в роду эу.

По соединении в Свете обрёл Кордери знание о сердечных нуждах и научился зорко видеть в них и различать их. Тем же и служил эулиен и людям и в людях был прославлен под другим именем, его же почитают как святого.

Звенье сорок второе. Элигмрин Воробушек и Иллишем

Был Элигмрин рождён от Ильта, сына Эрока Учителя, сына Элкарита Златовласого, сына Финиара, и от дражайшей жены Ильта Феарнин, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, в пределе рода своего. И было это так. Зажгли для молитвы Ильт и Феарнин свечи и поставили их перед собой. Тогда же налетел ветер из окна, и слетела искра со свечи Ильта и упала на платье жены его, и коснулся Ильт жены своей, укрывая её от ветра. И так был ребёнок у Феарнин. И по сроку родила она сына, его же назвал Всемудрый – Э́лигмрин [Éligmhrin], что значит Искорка, Огонёк.

Светлой душой, исполненной нежности, был одарен Элигмрин. И проявляло его сердце заботу обо всём живом. С ранних лет своих понимал он птиц и мог отвечать им. Всюду, где был он – следовали они за ним, радуя эу своими беседами и пеньем. За любовь свою к небесным вольникам и за знание его прозвали эулиен сына Ильта И́чи [Ítchi] – Воробушек. По великой щедрости сердца своего, будучи ребёнком, обрёл Воробушек душевного друга в И́ллишем [Íllishem], что присматривала за садом Светлого Дома и цветами его. Тогда же дали они друг другу обещание соединить свои сердца, когда исполнится их срок. И росли они вместе и были вместе во всех делах и молитвах, а когда исполнился срок их, позволенный для свадьбы, пришли они к Финиару, и сочетал он их в Свете, исполнив светлую клятву их. И, подобно двум птицам, отправляли Элигмрин и Иллишем сердца свои в чуткое соследование нуждающимся, и крепкими заступниками народа человеческого были они. Так шутят эулиен, что если следует за человеком всюду птица – то, должно быть, это душа Элигмрина соследует ему, или если летят с человеком две птицы, то это души Элигмрина и Иллишем заступничают за человека. Также верят эулиен, что узнаёт эу обо всех нуждах от пернатых поверенных своих, они же рассказывают ему истории свои, в коих силён он и не единожды прославлен в состязаниях. С ним же не состязаются ни Луана, ни Ильвхэ (1), его же чтит Онен, что ходит к Элигмрину, дабы записывать истории его. Их же обожают все дети Светлого Дома.

^{(1) истории, иначе и́нги [íngi], и приключения – вечная страсть эулиен. Первых знают – не счесть числа, ибо обычай эулиен таков – знать множество историй и свои иметь. И так соревнуются, кто больше знает. Приключения же, возлюбившие народ эулиен, как пчёлы мёд свой, – сопутствуют им. Не эу – если с ним ничего не случается, и горе тем, кто не успел отойти прочь, прежде чем окажется вплетённым в историю эу или его приключение нитью серебряной, прочнее которой не сыщешь}4747
  В своём творчестве К. Хеллен говорит о серебряных нитях так: «Во всяком дворце есть такая тонкая серебряная нить, которую не может порвать ни один смертный и ни один вечный. Она имеет лишь одно незакрытое звено, которое надлежит сжать, соединяя её концы. После этого то, что скованно серебряной нитью, становится нерасторжимым навеки. Серебряной нитью до скончания времён удерживаются пленники. Серебряной нитью отчаявшиеся пытаются привязать душу к телу. Серебряные нити держат наш мир, в конце концов… Просто многие не видят их. И не знают о них, потому что они тонки. Но – слишком прочны.» («Воспоминания о Королевстве под корнями или краткое доказательство Эрк», «Вдоль дорог среди миров») Прим. И. Коложвари


[Закрыть].

И был день весенний, когда гуляли Элигмрин и Иллишем в саду. И улыбались они друг другу улыбками сердец своих и взялись за руки. И заголосили птицы всего сада и донесли любящим сердцам весть о том, что исполнилась Иллишем новой жизни. И великое счастье пришло в Олений род. В положенный же срок родила Иллишем сына, и дал Финиар ему имя Крóйне [Króyne]. И разнесли птицы отца его весть о том во все пределы эулиен, и умножился Свет их радости. И омрачился Бессветлый в злобе своей. И три дня по рождению Кройне не смолкали птицы в садах Светлого Дома, приветствуя сына Элигмрина.

Ta ni evá el`felláh irímenē ü el`pélen ēp`hil`en tíah`!4848
  Да не будет дурных вестей на крыльях птиц твоих! (эмл.)


[Закрыть]

Звенье сорок третье. Аорнь

Многие годы беспутной жизни своей посвятил Неоглашаемый положенной в детстве цели – изведению народа эулиен и всякому лжесвидетельствованию о нём. По речам его поселились в умах человеческих прежде недоверие, затем сомнение, затем неприязнь. Сделались эулиен для рода людского не друзьями более, но врагами, ибо смешал их в речах и учении своём Неоглашаемый с арели и силами тьмы, и всячески низводил светлый народ, лишая их заслуг и мирного нрава. И вскоре поверили ему, и по вере своей разучились видеть правду, что спорила с верой их. И вконец ослепли и разуверились. Иссяк в людском роде источник доверия к эулиен и стал чёрной злобой. Во всех грехах своих и бессмертных, во всех истории уроках, порою жестоких, и каре праведной видели смертные козни эулиен. И знали о них теперь меньше, чем хотели знать. Сам же Неоглашаемый в народе своём возвысился необычайно, хоть и оставался в тени. Распустил он прежних друидов и магов своих, ибо учёность его поругала все их знания, и сам он решил в себе, что учёней их. Их же ли силами или плодами чёрного знания своего, сговором ли с Врагом рода человеческого или по научению Анкхали – но обрёл Неоглашаемый великую силу и, подобно эулиен, перестал стареть и чахнуть, оставаясь в облике прежнем и полным мести и злобы, потому что узнал, как обмануть внешнее время. И теперь, обретя силу и молодость тела, сделался он ещё бессердечнее. И с чёрной завистью взирал временами на него Бессветлый из пределов своих.

Случилось тогда же Аорню, дитя из Оленьего рода, светлым сердцем своим быть призванным к Богу и отправиться на прежнюю землю предка своего для поклонения святыням её, вопреки запрету его в дни тягостного безумия его.

Был Аорнь рождён от Ильта, сына Эрока Учителя, сына Элкарита Златовласого, сына Финиара, и жены Ильта Феарнин, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме. И было это так. В горячей молитве уединились на башне по тайному правилу своему Ильт и Феарнин. И плакали о падении рода людского горько, тогда же слеза с лица Ильта слетела на платье жены его, и так был ребёнок у Феарнин от возлюбленного мужа её. И родила она по сроку, и дал Финиар имя младенцу Аóрнь [Aórn`], что значит Агнец. И был Аорнь тих и светел, а телом слаб. И взял его Элкарит под опеку свою, и многие из рода его, что были в лекарях, хлопотали над ним. Когда же окреп Аорнь по молитвам рода своего, всякого шума и суеты сторонился, всюду следуя за учителем своим, Элкаритом, и проводя время в молитвах. Ему же бывали светлые сны, обещавшие исполнения, но утаивал он их ото всех, ибо боялся невежества своего. И был ему сон накануне пятнадцатого его года, где видел он деву Хáйнуи [Háynui] (1), что в слезах призывала его. По Свету его тосковала она, и не смог юный Аорнь оставить в тоске порученную заботам рода его. Так и отправился он на Альбион.

^{(1) Змеиная – так именуют эулиен Альбион по допущенной смерти Элкарита Залатовласого за всю змеиную преданность и блеск Альбиона. Háynu – это и змея и грех на языке эулиен. И не со зла, но от горя получила душа Альбиона такое имя в золотой крови.}

Там же на Альбионе, в святых местах, и ожидал Аорнь встретить пятнадцатый год свой. И облачился в праздничное белое одеяние, и с молитвой пришёл в места, что хотел почтить. Но с моря ещё увидели лодку его люди Неоглашаемого и сказали ему. И поднял он народ, и собрал его в том месте, где ожидали эу. И встретили они все на площади его, и окружили его, и шумели, и поносили его. Аорнь же был напуган и смущён, ибо не ожидал от людей такой встречи и злобы. Они же, распаляемые словами Неоглашаемого, теснили его, пока не сказал он им, что обретёт всякий из них бессмертие, прикоснувшись крови эу. Тогда же вырвалась наружу вся злоба и жажда смертных. И сомкнулась толпа над головой эу, и пошли над ней части плоти его и одежды. Так был растерзан Аорнь людьми, и кровь его была на них и на святынях их. И потухла тогда белая свеча эу перед глазами Финиара, и великая скорбь пришла в род его. О Аорнь, да искупит невинность твоя боль твою и смертный страх твой!

Не знала же тогда безутешная Феарнин покоя и сна, и ходила на берег, ближайший к Хайнуи, и звала сына своего, и рыдала там, и никто не мог удержать её, хоть сильнейшие из народа её и пытались. И обессилел Ильт в молитвах по возлюбленной своей, и умолял Финиара найти того, кто удержит Феарнин в горе её, молитвой ли, силой ли, Словом ли. И послал тогда Финиар за Фиэльли, чтобы образумила она Феарнин, и пошла Фиэльли к ней на взморье, и привела её в Светлый Дом, и вернула роду её, и мужу её, и детям её. И что сказала она безутешной Феарнин, и как успокоила горе её – никто не знает, но подобно тени от себя прежней вернулась эу в Дом свой. Сказала же Фиэльли господину своему: – Не найти утешения сердцу матери, разлучённому с прежним Светом своим. Не запрещайте же впредь великой мудростью своей Феранин тоску по Свету, ибо сколь ни была бы велика мудрость и правда ваша, не быть ей больше горя матери, пока не отыщет в горе своём она далёкий Свет сына своего в назначенном месте его. Тогда же и оставит горе её, но до того срока – вся мудрость ваша – бессильна.

И было всё по слову Фиэльли. Долго и страшно страдала Феарнин, и Ильт с нею, и лишились Света и радости глаза их. Но пришёл срок, и в чёрной скорби своей отыскало сердце матери дорогу к сыну, и узнала Феарнин, что восстановлен Аорнь в прежнем Свете своём в Ийдене, месте назначенном, и отослала Феарнин сердце своё в светлый край эулиен и нашла утешение, глядя на небо. Так смотрят эулиен, потерявшие прежний Свет свой,4949
  Т.е. любимых, родных. Прим. И. Коложвари


[Закрыть] на небо, где любимые ожидают их в месте прежнем, и прежнем облике, и полноте своего Света, ибо в небе есть отражение сердца их. Невинной кровью своей окропил Аорнь земли Хайнуи в законный праздник свой, с тех же пор охраняет дар его край тот. И велика гордость и благоговение перед именем Аорня в народе его, и кланяются все Феарнин и Ильту.