Текст книги "Закрыв глаза"

«Закрыв глаза»

«Бытие человека загадочно, и эта загадочность весьма похожа на бессмыслие»

Максим Горький

I

Восходила заря, пробиваясь сквозь порождения города, заливая улицы и здания своим багровым оттенком, который смешивался с дымом заводов и транспорта, все это становилось похожим на тучи из иллювия, будто куски мокрой грязи, зависшие в небе. Из этих небесных скоплений шёл проливной дождь, омывая своими мерзкими каплями мрачные лица людей, спешащих в никуда и стекая по их грязным, рабочим комбинезонам. Он ложился на убитый временем тротуар.

Лестничный пролёт: старая, дряхлая, когда-то чёрная дверь, с бесполезным замком и номер 37 на ней. Узкий коридор, в котором светилась тусклая лампа, дверь в туалет слева и вешалка справа от входа с потёртым от старости пальто, рабочим комбинезоном и двумя парами обуви; коридор вёл в спальную-гостиницу. Небольшая комната: стены в потёртых, когда-то бежевых обоях с какими-то узорами, которые уже не разобрать, большоe, с потрескавшейся кремовой рамой окно, возле которого у одной стены был старый диван, пружины которого уже вовсе повылетали, и из-за этого он стал походить на волнистое, кривое море, когда на него ляжешь; параллельно дивану стояла одноместная, обветшалая кровать из какого-то дерева, похожего на дуб. Старый, круглый, коричневый стол на котором хаотично валялись разные вещи, над столом была блестящая картина вождя в стеклянной, чистой рамке. Возле стола слева, стоял большой, прямоугольный телевизор, который постоянно передавал новости или точнее говорил о том, как людям в нашей стране замечательно живется. Под столом стоял недавно лакированный табурет из ничтожного пластика, от него шёл проход на кухню, представляющую собой барахлящий, белый холодильник, ржавый рукомойник, газовую плиту, ещё одно дырявое окно и маленький стол с двумя табуретами.

На часах было начало шестого. В комнату квартиры номер 37 залетали тусклые лучи солнца, разрываясь словно снаряды, красно-черным потоком красок, которые прорвались сквозь черные выделения города. Человек поднялся с дивана, вздрагивая или от холода, или из-за сна, который ему приснился; скорее всего от холода, так как его дряблые окна очень дико продувались. В комнате было мёрзло, и тихо посвистывали щели в окнах. За стеклом была видна осень, листья деревьев опали, смешавшись с дождем и грязью, превратились в мерзкую жижу под ногами людей, в остальном картина была та же, что и всегда: мрачный город, дождь и люди, с монотонной гримасой без каких либо эмоций, идущие на работу. Человек разбудил своего исхудалого, белокурогo сына, нужно было отправлять его в школу. В воскресенье особый день, с девяти часов до семнадцати проводятся всякие патриотические мероприятия. Нагрел сыну каши, сам решил не есть, одел синий комбинезон с белыми полосками и номером 1001861, взял документы и по лестничному пролету быстро отправился на выход. Миру явился худой невысокий мужчина сорока лет, с выцветающими чёрными волосам, морщинистым, маленьким лбом с бледной кожей, густыми бровями, бездонными глазными впадинами и зeлёными небольшими глазными яблоками в них. Под глазами были ужасающие синие потоки кожи – морщины от усталости; сопящий нос и выдавленная кривая улыбка, вокруг которой была редкая чёрная щетина по всему лицу. Перед его глазами предстала улица: серая, зловонная, однообразная городская даль, скрипели машины и топали люди, перед ним было огромное прямоугольное, серое здание с квадратными окнами, как и все здания в этой стране, собственно, как и его дом. Посредине небоскрёба висел огромный экран в котором диктор радостно говорил о успехах металлургов, и о победах на фронте мирового равноправия. Герой вдохнул ядовитый воздух и отправился на работу. Не спеша шёл, хлюпая по лужам в разбитой дороге, вокруг него шли сотни таких же рабочих, а в чёрном небе, на которое он посматривал, виднелись огромные цеппелины, которые пороздили черные облака в каком-то направлении. Человек ускорился и быстро добрался до метро, спустился по лестнице и вот уже стоял у перрона в ожидании вагона. Поток людей занёс его в вагон, поезд нещадно мчался, люди в нём тихо болтались, словно мясо в холодильных камерах. Через двадцать минут он поднимался по старой, светло коричневой лестнице из метро. Вдруг он наткнулся на товарища, тот настойчиво смотрел на экран, расположенный на небоскрёбе. Это был худой, высокий человек с острым лицом, вялыми глазами, такой же бледной кожей, как и у всех, не выделяющимися губами и густой щетиной. Он был похож на неудавшегося, пьющего поэта, но поэты вымерли, как бездельники, а он рабочий. Он был в старой, потертой шинели, а в руках у него были документы.

– Добрый день товарищ номер 1001861! Слышал новость? Наши войска захватили Центральную Африку! – выкрикнул герою его товарищ, он заметил его, не отрываясь от экрана.

Мы только и говорили, что о политике, товарищу это нравилось, он пытался цитировать Аристотеля и его выражение о политике: "человек по природе своей есть существо политическое" в подтверждение высокой значимости нашей темы, а говорить было больше и не о чем…

– Здравствуйте товарищ 1001953! Да, уже слышал эту замечательную новость. Наши солдаты храбро сражаются! – поразмыслив начал человек, он хотел быстрее закончить и направиться на работу по этому выдал слоган, – Слава вождю, слава государству!

– Слава государству, слава вождю! – поддержал его 1001953, – как вы думаете, сколько ещё нужно нашим бойцам для полного захвата Африки? – продолжал он, – я думаю, уже к следующей неделе наши войска будут в Алжире, а там и в Риме.

– Я думаю, вы правы, вы лучше меня осведомлены в таких делах. Вы сейчас куда?

– Я в цех направляюсь, у нас сегодня будет солдат, прямо с фронта приехал, великий момент!

– Расскажете мне о встрече с ним. Я вот тоже на завод, в цех, сегодня разгрузочный день – день патриотизма, будем слушать достижения нашей страны и в том числе нашего завода.

– Замечательный день! Как там ваш сын? – не заинтересованно спросил 1001953

– В сегодняшний день патриотизма они встречают солдат.

– Замечательно!

– Что-то мы застоялись, извините мне пора – сказал 1001861

– Да, да, вы правы, мне тоже. До встречи товарищ.

– До встречи!

Как же человек не любил говорить, особенно он не любил грызущие паузы в диалогах, которые заставляли его нервничать…

Он и сотни таких же рабочих затекли в большой зал завода, единственное место без запаха гари и грохота станков, ну, по крайней мере он был не столь громкий. Огромная длинная комната с сотнями стульев, белыми, шелушащимися стенами и тремя большими окнами в них. В самом конце помещения стояла кафедра для выступлений и огромный экран телевизора, с вечно идущими передачами, за ней. Было шумно, множество людей пытались занять места. За кафедру стал высокий, изгорбленный, старый мужчина в очках и начал свою лекцию: «Дорогие товарищи!» – вскрикнул он. Наступила тишина, лектор говорил о перевыполнении пятилеток, о успехах на войне, великих достижениях завода и их цеха в том числе, и всё в этом роде. В аудитории была гробовая тишина, лектор закончил свою речь, подкрутил звук телевизора и все перешли к просмотру фильма на экране. Сменяющиеся картинки на экране: красочное лицо вождя и лозунг, тысячи убитых вражеских солдат, их горящая техника и выжженная земля; радостные лица солдат родины. После были записи работ из цеха, под громкую, гордую мелодию гимна, показали производственные цифры, они были грандиозны. В заключении было лицо вождя крупным планом: широкие скулы, обширный нос, маленькие, не моргающие, бездонные глаза, густые усы и брови, твёрдые, зачёсанные чёрные волосы; грубый, пронзающий голос вождя с некоторой радостью говорил о великом будущем, о идеальном государстве и о всём тому подобном. После всей процедуры люди отправлялись работать патриотические часы, данные часы были почти, как полноценный рабочий день, только без оплаты и немного короче.

После работы, было где-то 18:30, человек решил зайти в закусочную, болела голова, человек думал, что спирт ему поможет. Он открыл дверь заведения, резкий, кислый запах, будто вонь, чего-то прокисшего, хлынула ему в нос. 1001861 подошёл к барной стойке, просунул талончики в приёмник и получил два стакана алкоголя. Мерзкая, густая, кислая жижа, она казалась ему экзотичной и вкусной, но, тем не менее, он быстро залил эти рюмки в себя, не наслаждаясь этим вкусом, и отправился на выход. У двери он встретил своего знакомого 1001953, под мышкой у него, что-то было.

– Добрый вечер товарищ! – резко, с удивлением сказал он, – посидите со мной? Я залью пару рюмок.

– Хорошо, а что у вас под рукой.

– Пройдёмте, сядем, я вам покажу, это идеальная покупка!

Человек пошёл за стол, 1001953 отправился за выпивкой. 1001861 обратил внимание на окружение, в пивном заведении никого не было, лишь тройка потёртых маленьких столиков, барная стойка, закрытое окно и следы человеческой мерзости в разных местах зала, в воздухе ещё был слышен тонкий запах эрзац сигарет и мерзости здешнего пойла. На фоне тихо играл гимн и звучал экран с новостями об успехах государства. Товарищ подошёл к столу, поставил на стол свой предмет и три стакана алкоголя, один стакан выпил сразу.

– Что у вас там? – спросил 1001816.

– Смотрите, – севши за стол, 1001953 медленно размотал старую ткань, которая покрывала его приобретение, и придвинул предмет к герою. Это был красочный, цветной портрет вождя в серебреной рамке.

– Ох! – удивлённо воскликнул герой и от удивления на мгновение лишился речи.

– Дорого мне обошёлся, но он того стоил, самое моё большое достижение – медленно и тихо говорил 1001953, заливая второй стакан себе в глотку, – мне пора бежать, скоро комендантский час, вам тоже пора, – добавил он.

Они быстро собрались и отправились на выход, попрощались и пошли в разные стороны. Человек шагал к метро, вокруг капал дождь, его черные капли медленно стекали по одиноким, мрачным, прямоугольным небоскребам и разбивались о убитый асфальт, и спешащих людей вокруг. Человеку в голову приходили сумбурные мысли, и одну из них он превратил в цель всей жизнь: «Я тоже хочу себе такой портрет, я буду упорно работать и уже к концу месяца, а он скоро, на моей стене будет висеть такой же портрет!» Он ускорил шаг по направлению к дому, завтра сложный день.

II

Утро. Чёрно-багряные лучи разливались по подоконнику и стекали

...

конец ознакомительного фрагмента