Текст книги "Кто мы?"

– Спасибо Карл, – я улыбнулся, – а ты все так же пьешь с пятью кубиками сахара?

– Нет, теперь я пью с двумя или тремя чайными ложками сахара. Решил отказаться от кускового сахара, надоел мне.

– Решил значить начать менять свою жизнь, похвально.

– Да. Перейдем к делу. Ты считаешь, что это кто-то из нелюдей?

– Ты про Высших?

– Дима, ты же знаешь, как я к ним отношусь, не придирайся к словам. Не забывай, что если всех любить, то наступит тот день, когда ты не сможешь испытать это чувство.

– Знаю, – в голову влетели грустные мысли, я не мог придумать, что ответь Карлу, а он заметил, что я не знаю что сказать.

– Так, на счет Кеннеди, – Карл перешел к делу, чему я был рад, – неважно кто его убил. Ты должен знать, что мы сами ничего не знаем, но у нас есть подозреваемый, и он сейчас за решеткой. На счет перевода, я не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, но его переводят сегодня. Мы планируем это сделать через полчаса.

– Значит, я вовремя пришел. Мне надо с ним поговорить.

– Нет, это исключено. Мы его переводим в окружную тюрьму, если так сильно хочешь с ним поговорить, помогу устроить с ним свидание, но только в тюрьме, иначе меня уволят.

– Почему все так строго?

– Убили нашего президента. Все влиятельные люди, которые занимаются грязными делами, не любили Джона Кеннеди. Если это они подстроили, то захотят устранить убийцу, что бы тот не рассказал кто заказчик.

– Можно имя мне узнать?

– Ли Харви Освальд. Все улики говорят о том, что это он сделал. Парню 24 года.

– Так молод, а во что влез.

– Вот не надо сейчас его жалеть. Он убийца, страна осталась без президента. Ты думаешь, он не знал, на что идет?

– Линдон Джонсон.

– Что?

– Линдон Джонсон теперь президент, а Кеннеди планировал вершить великие дела, тут я с тобой соглашусь. Но мне все равно не понятно, почему Освальд решил это сделать? Он же мог создать семью и быть счастливым.

– Есть у него семья, жена и две дочки. Но кто сказал, что он был счастливым? Он не был доволен политикой государства, хотел перемен, вот и связался не с теми людьми.

– Что еще известно?

– Освальд стрелял из своего карабина Каркано М91/38 калибра 6,5 мм с телескопическим прицелом. Стрелял из школьного книгохранилища, было три выстрела. Больше ничего не могу тебе рассказать, потому что ничего пока не известно. Я могу дать тебе разрешения присутствовать при переводе.

– Было бы хорошо.

– Тогда собирайся, время настало. Будешь среди журналистов.

Мы вышли из кабинета, на часах был одиннадцатый час. Карл указал, куда идти, и он пошел к Освальду. Журналистов было много. Прошло почти двадцать минут, прежде чем я увидел Освальда, которого сопровождали два офицера и Карл. Я посмотрел на Освальда, и, вероятно, он почувствовал мой взгляд и тоже посмотрел на меня. Наши взгляды пересеклись. У меня внутри появилось не понятное чувство. Я не знал, думаю ли я о нем как об убийце или жертве обстоятельств. Но я был полон решимости встретиться с ним в тюрьме и поговорить обо всём происходящем. Тут я почувствовал толчок в левом плече. Один из журналистов решил подойти ближе, хотя в этом не было смысла, так как Освальд шел молча. Я и предположить не мог, что все пойдет не так, как планировалось. Тот журналист сделал шаг к Освальду, и раздался выстрел. Началась суета, и я видел, как того журналиста хватают офицеры и уводят в участок.

Глава 3
Расследование

Началась суета. Офицеры бегали в разные кабинеты, кому-то все время звонили. Я потерял из виду Карла, он исчез, и мне пришлось стоять на месте. На меня обратил внимание один из офицеров и начал делать движение руками, указывая на выход. Однако я решил делать вид, что не замечаю его, и ждать Карла. Офицеру это не понравилось, и он приблизился ко мне, но не успел ничего сказать, так как Карл внезапно оказался рядом со мной.

– Дима, иди за мной! Офицер, какие-то проблемы?

– Нет, эээ, нет, капитан, никаких проблем, эээ, извините я не зн… – мы развернулись и ушли, не ожидая, когда он закончит свою мысль.

– Карл, кто убил Освальда?

– Джек Руби.

– Надо его срочно допросить и узнать, почему он так сделал.

– Тут начинаются проблемы. Нам пригрозили, сказали не вмешиваться, куда не следует. Мне позвонили и запретили допрашивать Руби. У меня связаны руки, Дима.

– Ты же знаешь, я просто так не отступлю! Мне нужны ответы!

– Знаю. Я тебе помогу, чем смогу и плевать я хотел на эту должность! Здесь никому, правда, не нужна. Пока все суетятся, мы пойдет в кабинет. Я принесу всю информацию, что я имею.

Карл быстрым шагом пошёл в сторону кабинета, я последовал его примеру. Он сказал мне зайти в кабинет, что я и сделал, а он пошел за папкой, которая нам поможет понять, что происходит. Я сел на стул, мои мысли летали в голове хаотично. У меня был шанс спасти Освальда, но я не воспользовался им. Не обратил внимание на того странного журналиста Руби. Думал, что он просто журналист, но ошибся. В дополнение к этому, я чувствовал себя неважно в участке. Меня тошнило, и я боялся, что содержимое желудка может в любой момент выйти наружу. В моих ушах был звон, руках легкая дрожь.

– Это место плохо влияет на тебя? Не так ли? – через весь звон в ушах, услышал не знакомый голос, я повернулся в сторону двери.

– Что? Да. С чего Вы это взяли? – я не мог сосредоточиться на собеседнике, потому что тошнота усилилась, а звон в ушах стал громче.

– Я чувствую тебя. У меня с тобой есть связь. Не плохо ты тогда воевал, а сколько было смертей. Скажу тебе честно, с самого зарождения мира не было лучших битв. Ты начал новую эру войн. Горжусь тобой. Поэтому наш Великий босс связал меня с тобой. Сейчас не об этом. Ты долгое время в плену у своего сознания. Пора выбираться, но прежде чем ты это сделаешь, помоги другу разобраться с проблемами. Слышишь, он уже идет, – я действительно услышал его шаги, прошло не меньше двух минут, прежде чем Карл вошел, – я тебе дам знания, они раскроются не сразу.

– Кто ты такой? Я знаю тебя, но не могу ничего вспомнить.

– Как я уже и говорил ты в ловушке. Все тебе рассказать не могу, твой мозг может не выдержать такого рода потока информации. Он сейчас у тебя запрограммирован совсем на другую волну. Сейчас тебе станет лучше, и не забудь спросить Карла как у него дела с его идеей, – незнакомец которого я знал, как бы это абсурдно не звучало, но я помнил, что его знаю, он исчез, через три секунды вошел Карл.

Звон, тошнота и дрожь исчезли. Карл вошел, помахал папкой. Мы начали изучать все, что было. Освальд проявлял интерес к социализму, три года жил в Минске, был не доволен политикой Кеннеди, но ничего не указывало, что он мог с кем-то работать. Он бывший морской пехотинец, но все равно он бы не смог сам все это организовать. Откуда он мог знать маршрут кортежа, наверное, кто-то ему подсказал.

– Карл, давай изучим Руби. Много людей любили Кеннеди, но только он решил отомстить за его смерть. Мне кажется, он мог быть причастен.

– На него нет у нас досье.

– Не просто так он его убил. Вдруг это был приказ? Организаторы не планировали, что кого-то поймают, но пошло все не так, как было задумано. Освальд многое знал, он мог нам все рассказать. Так же надо пытаться найти «Леди – бабушку» и «Человек с зонтом».

– Ты о чем?

– Просмотрите еще раз все фотографии. «Леди – бабушка» снимает все до и после убийства. Скорее она снимала доказательство, что дело сделано. Надо срочно начать поиски, пока она не пропала, я бы даже сказал, не исчезла. «Человек с зонтом» не понятно как не вызвал подозрение в ясный день. Можно подумать, что он боится заработать рак кожи, но у него он не был раскрыт, а еще он делал разные манипуляции с зонтом. Возможно, кто-то наблюдал, а это был знак начинать операцию. Многое не понятно в этом событии. Еще нам пытаются связать руки. Тут явно замешены организации, может и правительство, внешние враги, внутренние, много предположений.

– Ты прав. Мы сейчас с тобой тратим время, но в итоге ничего не найдем, чтобы разобраться с этим делом. Может в будущем все станет более ясно.

– Тут ты заблуждаешься, друг мой. Я уверен, ничего не измениться, разве что научаться эффективней манипулировать людьми.

– Возможно.

– Карл, прости меня, но я должен буду уйти. Я вспомнил многое, надо идти и разобраться.

– Тут не обычное место, – Карл меня перебил, говорил он спокойно, по лицу было видно, что он задумался о чем-то, – не правда ли?

– Да, так и есть. Ты же тут создаешь организацию «Высшие»?

– Да, так и есть. На этой территории не действует магия. Поэтому ты тут свободно находишься со вчерашнего дня, вернулись воспоминания, а повторение новых дней прекратилось.

– Карл, мне надо бежать, ведь Юле грозит опасность!

– Нет. Ты в опасности. Она пытается тебя найти, а ты не готов сражаться! У нее армия, а ты один. Где же твой боевой настрой? Что с тобой случилось?

– Я не знаю. Я не могу понять, что происходит.

– Это все связано с Юлей. Раньше ты ее называл Дьяволицей.

– Дьяволица? Это я слышал в своем сне.

– Это был не сон. Ты все поймешь, сейчас я не имею право тебе говорить, прости меня. Так вот, Дьяволица хочет тебя найти, но чтобы это сделать, надо тебя запутать и тогда твой разум укажет к тебе путь.

– Но она тут, Карл! Я виделся с ней вчера утром. Карл, я с ней завтракал, обнимал её, чувствовал в своих руках, потом поцеловал, и все это происходило со мной в настоящем!

– Это было вчера. Сегодня новый день. Ты не вернулся, скорее она тоже ушла, подумав, что ты все понял. Мне очень жаль. – Карл запнулся, был в размышлении четыре секунд. – Дима.

– Дима? Может ты хотел сказать Ачэк? Карл, кто я?

– Ты мой друг.

– Знаешь, я вспомнил кое-что, но думал это сон. Ответь мне, сколько я уже раз к тебе приходил?

– Триста сорок пять раз.

– Гребанный цикл моей жизни, – я улыбнулся, было страшно, но в тоже время и забавно. – Я всегда к тебе приходил на счет Кеннеди?

– Нет. В прошлый раз пришел на счет Сталина.

– Сталина? И что же мы выяснили.

– Скорее всего, был убит своими людьми.

– Борьба за власть убивает. Спасибо, что вытащил меня из всего это. Если честно, то мне начал надоедать этот «День сурка». Я бы с радость послушал, как ты понял все это, но расскажешь в следующий раз?

– Хорошо, но скорее всего я напишу мемуары по этим событиям или просто как-то запишу. Еще пару десятков лет и мне на пенсию. А что еще там делать, как не рассказывать о своей жизни?

– Да, ты прав. Пойду я домой. Очень спать хочется, – я встал и направился к выходу, когда я начал открывать дверь, повернулся к Карлу. – Карл, спасибо тебе, я прощаю твой долг, – он улыбнулся и помахал головой.

Глава 4

Карл был хорошим другом, но тогда я не знал, что это была наша с ним последняя встреча. Все эти обстоятельства не давали нам возможность жить как люди. Всегда задавался вопросом: «Почему именно мы?» Может мы и избранные, но мы такие же, как и все, просто кто-то решил так пошутить над нами, но шутка не удалась. Я это пишу, чтобы показать свою историю и историю всех тех, кто пытался сделать этот мир лучше, либо хуже, но не все это понимали. Часто так случается, что друзья остаются в прошлом, ты живешь в настоящем, а будущего просто нет, и не из-за того, что может что-то произойти, нет, просто будущее, которое похоже на настоящее, это затянувшееся события настоящего.

Карл написал книгу о своей жизни, чему я очень рад. По вечерам читаю её. Становится грустно, что я с ним не виделся в последние моменты жизни. Он столько хорошего сделал, но никто этого не заметил. Все живут и не понимают, что всего этого не было бы без него. Кому-то грустно, кто-то всегда веселится, я же живу сейчас без каких-либо чувств.

Глава 5
Возвращение

Бежал. Просто бежал. Я не хотел верить, что она ушла, а все это было подстроено. Верил, может и обманывал себя, что верю, что она дома и ждет меня. Хотел быстрее все это закончить. Много мыслей в голове, все они смешиваются, становится тяжело. Сердце хочет выбраться из груди. Из глаз не произвольно выходят слезы. В тот момент понимал, что надо просто бежать. Если все хорошо, она ждет меня, я скажу, что люблю её. Плохие мысли всеми силами не распространял в голове, пусть они будут, но чтобы я их не замечал.

Прибежал. Пять минут стоял у дома, не мог войти, потому что боялся. Не хотел, чтобы все снова началось. Эти войны, страдания, попытки объяснить, почему мы не можем быть вместе. После всего этого снова придется встречать одиночества. Я мало чего боюсь, но всегда боялся потерять её. В данной ситуации нет шанса ее вернуть.

Зашел в дом и отправился в нашу квартиру. На кухне свистел чайник, я зашел и снял его с плиты. Сразу стало очень тихо.

– Если будешь делать себе чай, сделай и мне, пожалуйста, – резка повернулся в сторону двери, стояла она.

– Тебе чёрный с бергамотом? – пытался скрыть свое напряжение в голосе, но она, скорее всего, его заметила.

– Да, – села на стул, – нам стоит поговорить. Обо всем нам надо поговорить, – в этот момент наливал кипяток в наши чашки. – Возможно, ты меня ненавидишь, но все это было необходимо.

– Вот держи, – поставил чашки на стол, мысли не давали мне покое, что она тут, но все это ловушка. – Да, нам надо поговорить. Ответь мне, почему?

– Не начинай, Дима. Ты все прекрасно понимаешь. Мы не можем быть вместе. У каждого своя история.

– Своя история? Мы сейчас с тобой участвуем в одной запутанной истории. Разве нет?

– В этой истории у каждого своя роль, и так случилось, что наши роли пересекаются.

– Ты ведь не под магией, да? Анума тебя не заколдовал. Он что-то тебе сказал, но я не могу понять, что именно.

– Что? Тебя только это интересует? Да, все верно.

– Ты же понимаешь, что могла убить меня.

– Тебя спасла та богиня.

– Гианна. Но она могла не успеть. В ваших планах было убить меня, но когда не получилось, вы решили убедить меня присоединиться к вам. Два раза ты пыталась меня убить. Ради чего?

– Нет, не говори так! – у нее потекли слезы. – Я не… Прости меня, я… Ты мне нужен, без тебя трудно. Иногда хочется поговорить, но только ты меня понимаешь. Когда говорю глупость, то ты улыбаешься и тоже говоришь глупость. Всегда выслушивал мои мысли, конечно, иногда перебивал меня, но это не всегда раздражало, порой мне казалось, что это мило. Не боялся смотреть мне в глаза. Мне этого не хватает.

– Так почему мы не сбежим? Почему мы снова должны в этом участвовать? Каждый раз одно и то же. Ничего не меняется, а мы все это повторяем и повторяем. Разве это не безумие? Может нам попробовать испытать счастье вместе, а не по отдельности? Мы не должны слушать их. Они возомнили себя господами, но это не так. Пойми, мы должны быть вместе. Хватить прятаться от нашей любви. Рано или поздно она нас догонит, но в таких случаях любовь смертельна. Я признаю все свои ошибки, порой из-за меня ты была расстроена. В тот вечер я должен был танцевать с тобой, и никто больше, но из-за того, что я не мог тогда проявить свое мужество, все случилось так, как не должно было случиться. Мы танцевали не с теми. Я прошу прощение за все это! – она смотрела на меня своими влажными от слез глазами, а я не мог себя простить за то, что делаю ее такой, а не счастливой.

– Дима, мы ничего не сможем вернуть. Все это в прошлом, все изменилось. Мы стали другими. Я тебя люблю, но не могу понять какая это любовь. Если ты встанешь на нашу сторону, то мы будем всегда вместе и сможем решить нашу проблему. Главное, что бы ты этого хотел.

– Хочу. Я действительно этого хочу, но не так. Не собираюсь к вам присоединяться. Это не правильно. Ты пытаешься смешать наши отношения с этой чертовой войной, – я начал терять контроль, эмоции захватывали мой разум, говорил с ней на повышенных тонах, ненавижу себя за это. – Ты осталась, чтобы завербовать меня?

– Нет, – слезы текли, но я не обращал на это внимание, она пыталась все объяснить, но я не слушал её, – ты все не так понял. Я пытаюсь тебе все объяснить. Да, у нас с тобой сейчас проблемы, но их можно решить, просто стань одним из нас. Мне необходима твоя поддержка.

– Ты знаешь мой ответ! Прости меня.

– Дима, тогда я возвращаюсь без тебя, прости.

– Да, конечно.

– Ты не понимаешь? Если ты не выберешься, то погибнешь!

– Разве вы… ты этого не желаешь?

– Зачем ты так? Несмотря на все, ты остаешься для меня родным.

– Как ты и сказала, мы стали другими, – к этому моменту я уже был подавлен.

– Мы теперь снова…

– Да, так и есть, ничего не изменить.

– Я все равно буду надеяться, что ты сможешь отсюда выбраться. Ты всегда находишь выход из разных ситуациях. Уверена, что и тут ты справишься, – она встала и подошла ко мне, обняла. – Прощай, – шепнула мне на ушко.

Не успел ничего сказать, она ушла. Испарилась. Я стоял на кухне, пытался все осознать, как поцеловала меня в губы одиночество. Тогда посмотрел на чашки и понял, что наш чай давно остыл.

 
Конец второй части.
 

Часть третья. Возвращение домой или убийство любви

Глава 1
Осознание

– Любовь. Она прекрасна, когда ты не влюблен и наблюдаешь за ней со стороны. Драма прекрасна только на экране кино, страницах книги и в чужих историях, где у всех приятный до мерзости конец. Чего мы добиваемся через любовь? Создание семьи, секс, совместные прогулки, помощь в трудные моменты? Нет, все это важно, но не всегда на первом плане. Иногда мы боимся одиночества, боимся посмотреть в будущее, где мы без пары, боимся разговоров о том, что пора бы уже кого-то найти. Именно из-за этих страхов мы влюбляемся в тех, в кого не должны. К сожалению, сразу все это понять не удается.

Мы влюбляемся чаще, внутри переполняют чувства, но вскоре доходим до этапа безразличия. Влюбленность угасает, забываешь, когда чувствовал что-либо, плевать, одинок ты или нет. Поиски влюбленности заканчиваются. Для себя решаешь осторожно строить отношения, ведь спешить некуда. С этого момента начинается поиск любви. Многие говорят: «Не переживай, ты обязательно найдешь свою любовь». Так говорят почти все, но никто никогда не задумывается над тем, что сказал. Это все полный бред, потому что никто не ищет любви – это происходит само по себе, случайность, а вероятность, что так произойдет, крайне мала. Я сейчас говорю про настоящую любовь. Человек может встречаться, но при этом не испытывать этого чувства. А встречается, как я уже говорил, из-за страха одиночества.

Я смог осознать, что нам не быть вместе. Хоть и прошло достаточно времени, все еще думаю о ней. Люблю ли я её? Нет. Сейчас я не способен чувствовать. Нет, я испытываю жалость, грусть, сожаления, но мне хочется вспомнить, какого это радоваться по-настоящему, искренне улыбаться. Хочу почувствовать, какого любить всем сердцем. Довольно много времени прошло, когда я испытывал все это. Да, когда я тебя увидел, улыбнулся, но это не было искренне, просто улыбка и ничего больше. Противнее всего, я понимаю, что так не должно быть, но ничего с этим поделать не могу. Возможно, что-то внутри меня сломалось.

Ты говоришь, что я все еще создатель. Возможно, ты права, но я не создаю счастье. Я лишь помню разочарования, разрушение, унижение, а создатель этого – я. Я должен остаться и погибнуть с этим миром. Это лучшее мое решение за все жизни. Да, пока я тут находился, многое вспомнил. Десять лет прошло с того момента, как она ушла. Черт возьми, как же я по ней скучал. Не смотри так на меня, я ничего не мог сделать. Это очень странно пытаться быть с той, которая делала попытки убить меня. Любовь опасна для жизни. Влюбленность еще хуже, лишь разочарования.

Что приносит мне счастье? Черный чай. Что? Не делай такое выражение лица. У всего есть свое объяснение. И не становись очередной той, кто не пытается понять мой смысл. Каждый, кто себя ценит и уважает, не сделает чай в отвратительной кружке. Чай находится внутри кружки, но чтобы понять, что в кружке чай, необходимо взглянуть. Смотреть надо не со стороны. Улавливаешь суть? Теперь самое важное. Чай необходимо употреблять таким, какой он есть. Вначале будет казаться, что он горьковатый, слишком крепкий, но это не так, надо полюбить этот напиток. Можно, конечно, добавить сахар, станет слаще, но тогда ты делаешь попытки изменить чай, сделать его таким, какой он не может быть. И так каждый прием чая, множество попыток изменить, но от этого чай никогда не станет слаще, это делает сахар. Настанет тот день, когда сахар закончиться, но чай уже в кружке, делаешь глоток, противен, невозможно пить, а изменить нечем. Остается оставить чай в кружке либо вылить в раковину, так или иначе, идет процесс избавления от чая. Тебе кажется это бредом, но разве мы не поступаем так с людьми, которых любим.

– Может действительно пора все оставить позади и начать новую главу?

– Почему ты хочешь вытащить меня из этой пропасти? Мы с тобой толком не знакомы. Мы друг другу никто, но вскоре можем стать врагами. Ты точно кое-что знаешь, но пока не говоришь мне это. Знаешь, все это неважно и ты права про новую главу. Я не собираюсь больше ждать от нее шага в мою сторону, не мечтаю, что мы будем вместе. Все это в прошлом, как и часть меня.

– Рада это слышать. У нас еще есть два часа, прежде чем за мной приедет мой слуга. Предлагаю испечь пирог и съесть его вместе с кофе.

– Мне нравится твое предложение. У меня есть только яблоки.

– Отлично, обожаю шарлотку.

– Я тоже. Мы можем начинать.

– Да, приступим.

– Мука в том шкафу, да там.

– Вот лимонная кислота для начинки. Думаю сливочное масло поставить в микроволновку.

– Да, иначе у нас не хватит времени. Расскажи свою историю.

– Зачем тебе ее знать? Нарежь яблоки.

– Хорошо. Мне интересно. Ты загадка.

– Расскажу, но только ты должен мне пообещать, что никому не расскажешь её.

– Если я расскажу, ты сможешь меня убить. Разве нет? – мы посмеялись. – Мне приятно, что ты решила прийти за мной, хоть не могу понять для чего. Я тебе доверяю, доверься и ты мне.

Наши взгляды пересеклись, и мое сердце громко и быстро начало стучать. Мои зрачки расширились. Что это? Волнение? Дрожь пронзила все мое тело. Такое ощущения, что ее знаю довольно хорошо. Мы отвернулись и вернулись к своим делам. Думал, что ей сказать, но ничего не приходило в голову.

– У меня есть первое имя, – я был очень рад, что она начала говорить, – но я его тебе не назову, не могу. Как ты знаешь, мне пять тысяч лет. Я начала носить имя Эмойла после того, как стала Королевой Доброты. Так и есть, не с рождения у меня этот титул. С дня моего рождения я была богиней красоты, любви и музы. С десяти лет я начала приносить счастье. Дарила людям то, чего им не хватало, помогала создавать удивительные картины и стихи. Поначалу меня благодарили, ценили. Всегда появлялась к тем, кто нуждается во мне. – Она замолчала, взглянула на меня, её глаза наполнились печалью. – Я делала всех счастливыми, показывала, что есть в действительности красота, что такое любовь. Когда человек ночами не мог придумать, как закончить рассказ, который он посвящает своей возлюбленной, я приносила ему музу. Но как ты думаешь, чем они мне ответили? Благодарностью? Нет! Они хотела большего, начала появляться зависть. Люди разрушили баланс. В этом есть и моя вина. Я была слишком добра. Моя любовь к людям не имела границ, но я не научила их ценить её.

Мне хотелось сказать: «Не вини себя, ты не в чем не виновата. Ты желала им лишь хорошие чувства». Однако я остановил себя и сдержал этот порыв. Затем она продолжила говорить.

– Однажды императору Диу потребовалась моя помощь. Он был подавлен, не мог чувствовать любовь, – голос ее начал дрожать. – Тогда я поняла, что ослепла. Он притворился. Он ужасный человек, он, он… – начала плакать. Я подошел к ней и обнял. – Самое ужасное, что отец его любил, прощал все его поступки и даже то, что он сделал со мной.

– Эмойла, что он сделал с тобой?

– Когда я пришла избавить его от страданий, сделать еще одного человека счастливым, он меня уничтожил. Я вошла в его покои. Начала с ним говорить. «Приветствую тебя, дитя моего отца. Слышала о твоем несчастье. Тебе не надо переживать, каждый заслуживает любви. Она у тебя точно есть, только надо ее найти. Я тебе в этом помогу». Знаешь, что он мне сказал? Знаешь? Он сказал, что уже нашел, и он хочет меня. Я не успела ничего ему ответить, как его дружки схватили меня. Самое интересное то, что у них были специальные сети для богинь. Не смогла выбраться, когда находишься в них, слабеешь. Он воспользовался этим. После связал меня веревкой сделанной из шерсти Фенрира. – Мне было больно смотреть, как она страдает. По щекам текли слезы, её голубые глаза должны показывать только радость, но не страдание. Мои слова никак не смогут ее утешить, потому что в такие моменты – это всего лишь пустышки. Я бы пытался остановить кровотечение лейкопластырем. Молчал, просто молчал и слушал её. Ей, видимо, это было крайне необходимо. Как глупо, что за столько лет никто её не слушал. Её голос навсегда остался в моей памяти. – Я звала отца, плакала, кричала, но в ответ лишь смех императора. Его это заводило еще больше. Когда я замолчала и смерилась со своей судьбой, он подошел ко мне. «Не молчи, ты должна кричать!» – он был в гневе, после ударил меня. Лег ко мне в постель, и я почувствовала, как его возбужденный отросток касается моей ноги. Руками схватился за мою верхнюю одежду и разорвал её, так же поступил и с низом. Снял свои штаны, раздвинул мои ноги, и вел по моим бедрам своим членом, поговаривая: «Я спущу на тебя, и ты узнаешь, что такое истинная любовь. Хочешь узнать, что такое любовь? Хочешь узнать, что такое любовь? Спущу на тебя, спущу на тебя!». До сих пор слышу его смех после каждого его слова. Прислонился к моему лицу, почувствовала его отвратительное дыхание. Поцеловал меня. Его язык начал играть с моим языком, потом прошелся по моим деснам, а потом обслюнявил весь мой рот. Это было отвратительно. Он посмотрел мне в глаза и сказал: «Это не конец. Это не конец. Это не конец!». Он повторял эти слова и смеялся, я хотела, чтобы все это как можно быстрее закончилось. Возможно, он прочитал это в моих глазах. Потом… потом он вошел в меня, улыбался своей мерзкой улыбкой, начал стонать и охать, но не забывал про свою чертову улыбку. Сжимал до боли то соски, то груди, облизывал мое лицо, целовал, кусал мои губы до крови. Потом вынул свой чле… отросток и спустил все на живот, и сказал: «Вот моя любовь. Чувствуешь теплоту любви? А говорят, что любовь нельзя пощупать. Надеюсь, ты не против, чтобы мои стражники тоже ощутили любовь? Награди их, но тебе не стоит волноваться, их любовь ты не почувствуешь. У них есть жены, их сердца заняты. Просто они должны вспомнить это чувство. Тебя же для этого создали. Запомни, лишь мою любовь ты почувствуешь. Другие не сумеют дать тебе этого. Только я, слышишь меня? Я оставляю тебя, но завтра ты почувствуешь мою любовь снова, и скажешь какова она на вкус». Он ушел, зашла его стража. Они по очереди имели меня и смеялись. Просила их остановиться, но они не слушали меня. На следующий день все случилось так, как сказал Диу. Все это длилось пять дней, а чувствовала себя грязной много лет. Мне помогли сбежать. С отцом я так и не встретилась. Потом я стала Королевой добра.

– Разве ты не хотела ему отомстить? Не хотела его уничтожить?

– Хотела, но мне запретили. Если бы я исполнила свою волю, отец бы разозлился. Диу к тому же бессмертен.

– Эмойла, я отомщу ему. Он будет уничтожен. Может смерть обходит его стороной, но я нет.

– Спасибо тебе. Мне приятно, что ты меня выслушал. Кофе и пирог ждут нас, – она говорила грустным голосом, сдерживала свои слезы, чтобы снова не заплакать. Мы не возвращались к этому разговору. Говорили на разные темы, пока не приехал ее слуга.

– Моя королева, надеюсь, у Вас все хорошо?

– Да, Крам, все хорошо. Спасибо.

– Присаживайтесь, – открыл дверь. – Этот молодой человек с нами?

– Надеюсь, что да, – она посмотрела на меня, потом подвинулась, уступив место.

– Я думал, что будет карета и две лошади.

– Ха, мы не отстаем от современности! – гордо заявил Крам. – Этот автомобиль сделан под заказ.

– Я приятно удивлен. Оставите меня в мире Переживания?

– Ты уверен в этом? Может, поедешь со мной?

– Я бы с радостью, но не хочу возвращаться в тот мир, не хочу участвовать в войне. Я не хочу видеть её.

Она молча смотрела на меня, и продолжали путь в тишине. Иногда взгляды наши пересекались, словно пытаясь уловить мысли друг друга. Обычно, когда куда-то едешь, о чем-то размышляешь. В этот раз мои мысли просто исчезли, я просто смотрел на то, как мы пересекаем миры, желая как можно скорее добраться до Переживания.