Текст книги "Подари мне поцелуй"

Глава 4

– Вы не очень-то похожи на счастливого новобрачного, – раздался от дверей знакомый низкий голос.

– А, Люсьен! – Алек поспешно обернулся. – Входите же!

Люсьен Деверо, герцог Уэксфорд, сделал несколько шагов и замер, прислонившись к двери кабинета, держа в зубах незажженную сигару.

– Вы никак уходите?

– Я как раз собирался к вам. Чертовски рад, что вы здесь. – Алек повернулся к дворецкому. – Почему вы не сказали мне о приходе герцога? Было бы чертовски неудобно, если бы я пришел к нему и убедился, что он ушел ко мне.

На лице дворецкого появилось страдальческое выражение.

– Мне и в голову не могло прийти давать вам советы, милорд, относительно ваших визитов!

Герцог рассмеялся.

– Хорошо сказано, Барроуз. Вы уверены, что не хотите перейти ко мне на службу? Я бы платил вам в два раза больше.

– Благодарю вас, ваша светлость. Ваше предложение очень заманчиво, но, боюсь, мой господин без меня совсем пропадет.

Оба мужчины одновременно посмотрели на виконта – один спокойно, другой чуть не давясь от смеха, но Алек постарался сделать вид, что не сердится.

– Конечно, мне стало бы очень не хватать вас, Барроуз. Хотя на будущее прошу вас не забывать сообщать мне о посетителях.

Дворецкий позволил себе слегка улыбнуться.

– Прошу прощения за беспокойство, сэр: его светлость прибыли полчаса назад и, пройдя в гостиную, распорядились принести им бренди. А поскольку они были все еще в вечернем платье и не велели доложить о своем приходе, то я заключил, что они пожаловали не с визитом, а просто зашли отдохнуть.

Казалось, герцог уже окончательно задохнулся от еле сдерживаемого смеха.

– А я что сказал? Совершенно верно! – с трудом выдавил Люсьен.

Взгляд дворецкого остался невозмутимым, и он с достоинством повернулся к Алеку.

– Унести ваши пальто и шляпу, милорд?

Подавив желание хорошенько оттаскать его за волосы, виконт кивнул, после чего дворецкий забрал одежду и удалился по коридору.

– Не будьте к старику слишком строги – с моей стороны было просто непозволительно заявиться сюда в вечернем платье. – Люсьен широко раскрыл дверь в кабинет. – Так мы будем дегустировать ваше новое бренди?

Вздохнув, Алек кивнул.

– Мои слуги – самые неисполнительные во всем мире, а все оттого, что каждый раз, когда мне хочется наказать их, я тут же вспоминаю, как они помогали мне в моих детских проказах.

– Благие намерения чреваты большими неприятностями. – Люсьен подошел к камину и, прислонившись к нему, бросил в сторону хозяина кабинета смешливый взгляд. – Хвала Господу, я этим не страдаю. Алек изумленно изогнул бровь.

– Разве вас не волнуют переживания других?

– Ничуть. Видите ли, у меня целых три тетушки и еще сестра в придачу – они занимают массу моего внимания и времени. – Герцог слегка улыбнулся. – Этого вполне достаточно, уверяю вас.

Алек задумчиво посмотрел на Люсьена. Личная жизнь герцога была покрыта тайной; не прошло и двух месяцев после наследования Люсьеном титула и обремененного долгами имения, как он женился на девушке, которая представлялась Алеку настолько же безумной, насколько красивой.

С самого начала было очевидно, что этот брак обречен на неудачу: с полным бесстыдством, без какого-либо уважения к своему положению или к гордости мужа новая герцогиня без конца меняла любовников и ввязывалась в различные сомнительные предприятия, которые шокировали даже самых либеральных членов светского общества. Ее поведение становилось все более и более невыносимым, и наконец Люсьен был вынужден увезти свою ветреную жену в имение, где поместил се под надзор врача. Через два месяца в Лондон пришла весть о смерти герцогини; пошли разного рода толки, хотя, по официальной версии, она покончила с собой во время одного из припадков.

Но еще больший интерес общества вызвала реакция герцога на это событие: вопреки мольбам его многочисленных родственниц Люсьен с тех пор никогда не появлялся в свете иначе как в абсолютно черном костюме.

Алек поймал раздраженный взгляд зеленых глаз своего друга.

– Кажется, леди Уэксфорд снова заставляет вас жениться?

– Вчера вечером моя тетушка превзошла самое себя: она пригласила не одну, а сразу трех особ, подходящих, по ее мнению, мне в жены. Все три, конечно же, необыкновенно талантливы, а уж надушены так, что духами от них несет за версту. Предполагалось, что это будет семейный ужин.

До недавних пор репутация повесы и отсутствие подходящего титула давали Алеку известные преимущества: по крайней мере никто не пытался женить его на своей дочери; но все сразу изменилось, как только стало известно, что ему предстоит унаследовать состояние. Огромное число мамаш, которые раньше сразу указывали ему на дверь, теперь наперебой представляли ему своих костлявых веснушчатых дочерей, уподобляясь самым наглым торговкам плотью.

Алек заставил себя улыбнуться.

– И как, среди них были хорошенькие?

– Они даже не дали мне себя разглядеть: всем им постоянно не сиделось на месте, и они трещали как сороки. К тому же за весь вечер мне не удалось проглотить ни кусочка: пока одна спрашивала, люблю ли я ездить верхом, другая интересовалась, где я больше люблю жить – в пригороде или в городе.

– Удивляюсь, что вы там остались.

Жесткую линию рта Люсьена искривила легкая усмешка.

– Я и не остался, а выпрыгнул в окно библиотеки, когда одна из девиц начала музицировать на фортепиано.

Алек, не выдержав, рассмеялся.

– Ну конечно, вы можете позволить себе смеяться – ведь вы уже женаты!

При этом напоминании смех Алека сразу оборвался. Теперь он действительно женат – этот факт предстал перед ним со всей ясностью, когда Джулия поинтересовалась, куда он направляется. Вообще-то ему показалось, что это был просто невинный вопрос, возникший скорее от прирожденного женского любопытства, чем от желания ограничить свободу его действий. Тем не менее его неприятно поразила сама мысль, что в качестве его жены Джулия имеет полное право задавать такие вопросы.

С небрежным изяществом Люсьен разжег сигару и бросил спичку в камин.

– Ну и как вам брачные узы, не тесноваты ли?

– Боюсь, они причинят мне массу неудобств, черт возьми.

– Я ведь предупреждал вас: не ходите по этой тропке... – Взгляд герцога омрачился. – Женитьба – очень трудный путь, даже при самых наилучших обстоятельствах.

Алек подумал, не относятся ли эти слова к последствиям неудачного брака самого герцога, но суровое лицо гостя удержало его от расспросов.

– У меня не было выбора: я дал обещание деду не допустить, чтобы деньги достались Нику. – При упоминании о кузене у него на лице мелькнула гримаса отвращения. Когда-то они с Ником были неразлучны, но эти времена давно миновали.

Люсьен выпустил облако дыма.

– Вы уделяете слишком много внимания своему кузену.

– Не стоит его недооценивать, Люсьен: он может быть смертельно опасен.

– А вы постоянно напоминаете мне об этом. – Герцог жестко посмотрел на него. – Знаете, Алек, в конце концов, есть ведь и другие способы получить деньги.

Виконт сел в кресло у камина и вытянул ноги поближе к огню.

– Я сделал это не ради денег, Люс, и вы знаете об этом. Я дал слово моему деду.

– Вы слишком упрямы, – нахмурился герцог. – И мне очень больно видеть, как вы приносите свое счастье в жертву нелепым прихотям человека, которого уже нет на свете.

– Вы поступили точно так же.

– И пожалел об этом. Мне не доставляет ни малейшего удовольствия видеть, как вы повторяете мои ошибки.

Алек ничего не ответил. У Люсьена были семья, высокий титул и бесспорное положение в обществе, а у него только слово, данное деду, а теперь благодаря деду и Джулии еще и состояние. Конечно, за все предстояло заплатить, но пока он не решался думать об этом.

На лице герцога появилось озабоченное выражение, и он стряхнул пепел сигары в огонь.

– Ваш дед, должно быть, был не в своем уме, когда захотел вас женить на такой жеманнице и ветренице, как Тереза. Боже всемилостивый! Да она еще не успела окончить пансион, как уже находилась на полпути к своей погибели!

Холодная сталь очков Джулии, которые он не успел ей передать и теперь случайно нащупал в своем кармане, стала нагреваться в пальцах Алека.

– Люсьен я не...

Дверь распахнулась, и на пороге появилась тощая фигура Барроуза. Пушистые тонкие волосы светились, точно облачко, у него над головой.

Страдальческим голосом он произнес:

– Лорд Эдмунд Вальмонт.

В комнату, словно вихрь, ворвался модно одетый молодой человек; его золотистые волосы в беспорядке разметались над пухлым лицом, похожим на лицо херувима. Плечи темно-зеленого пальто были нелепо расширены, пояс туго стягивал талию, так что он напоминал скорее перетянутую сосиску, чем хорошо одетого денди, каким хотел казаться. Ансамбль дополнял красный жилет, на котором в четыре ряда ярко блестели огромные латунные пуговицы.

Не обращая внимания на ошеломленные лица приятелей, Эдмунд кинулся к ним навстречу.

Перед тем как скрыться за дверью, Барроуз смерил его наряд скептическим взглядом.

– Алек! – воскликнул Эдмунд. – А я повсюду вас ищу! Люсьен вздохнул.

– Что на этот раз, юноша? За вами опять гонятся? Или у вас снова дуэль на двадцати шагах с разозленным одураченным мужем?

Эдмунд нетерпеливо замахал рукой:

– Нет-нет. Я только что от леди Чоуэртон, и...

– В столь ранний час? – удивился Алек. – А я считал, что лорд Чоуэртон все еще на отдыхе за городом.

Круглые щеки юноши порозовели.

– Это совершенно не важно. Фанни... я имею в виду, что леди Чоуэртон повстречалась вчера с Терезой Франт на музыкальном вечере у Саттерли. – Взгляд его широко раскрытых голубых глаз остановился на Алеке. – Она всем рассказывала, как ловко провела вас, сбежав чуть ли не от алтаря.

Алек еле удержался от проклятия: маленькая плутовка не теряла времени, чтобы выставить его в самом невыгодном свете перед обществом. Будь проклята ее мелкая пустая душонка! Если бы она сейчас оказалась в непосредственной близости от него, он бы не смог ручаться за свое поведение.

Перехватив вопросительный взгляд Люсьена, Алек заставил себя безразлично пожать плечами.

– Поэтому я и собирался навестить вас сегодня утром. Эдмунд от удивления открыл рот.

– Так это правда? Вы и Тереза не... Но ведь тогда состояние... Боже милостивый, вы разорены!

Люсьен нахмурился.

– Дорогой виконт, прежде чем Эдмунд вообразит, что вы готовы пустить себе пулю в лоб, объясните, ради Бога, что произошло.

Алек не предполагал, что все придется объяснять при таких обстоятельствах. Люсьен, по-видимому, считал, что он готов отхлестать Терезу по щекам. Эдмунд был живым воплощением нетерпения, глаза его сверкали: в этот момент он напоминал всадника, который мчится впереди войска на горячем коне.

Алек с досадой потер шею: все еще сказывались последствия бессонной ночи. И правда, от этого брака одни неприятности.

– Я как раз об этом и пытался рассказать вам, когда явился Эдмунд. Я не женился на Терезе.

– Значит, состояние...

– Оно принадлежит мне.

Эдмунд быстро заморгал.

– Но разве это возможно? Вы встречались с душеприказчиками, и они твердили в один голос, что избежать данного условия невозможно.

– Успокойтесь, юноша, – приказал Люсьен.

Эдмунд присел на край небольшого дивана, отчего его яркий жилет натянулся на животе, как на барабане.

– Ну и?..

Алек провел рукой по волосам.

– Я женился на дочери одного из последних графов Ковингтонов.

Люсьен удивленно взглянул на него, а Эдмунд вообще ничего не мог понять и сидел, неестественно склонив голову набок.

– На ком вы женились?

– У отца Терезы был старший брат, которому одно время принадлежал графский титул, – кратко пояснил Алек.

Вдаваться в детали до встречи с поверенным он не собирался, но поскольку слухи уже разнеслись по городу, ему нужно было быстро и решительно пресечь их. Женитьба – не единственное условие завещания; ему предстоял трудный год. Нелицеприятная история, придуманная и рассказанная Терезой, несомненно, произведет эффект разорвавшейся бомбы, а это как раз то, чего допускать никак нельзя.

Эдмунд задумчиво потер переносицу.

– Странно, я и понятия не имел, что у Терезы есть кузина... то есть я никогда не слышал, чтобы у Несравненной были какие-либо кузины, кроме общеизвестной мисс Дракон. Быть того не может, чтобы Алек... – Он запнулся; от осенившей его догадки глаза у него округлились, слова замерли на языке, и только безвольный подбородок все еще продолжал двигаться.

– Да, именно так, – мрачно подтвердил виконт.

– Но вы не могли жениться на мисс Дракон!

– Я женился на мисс Джулии Франт. – В голосе Алека зазвучал металл. Хотя он прежде и сам иногда называл Джулию этим прозвищем, но слышать это сейчас от других ему отнюдь не доставляло удовольствия.

Эдмунд покраснел.

– Я не имел намерения вас оскорбить. Понятно, что никакой она не дракон, если, конечно, вы не начнете при ней флиртовать с Терезой. Однажды, когда я пытался ангажировать Несравненную на танец, Дракон направилась прямо ко мне и...

– Эдмунд! – предостерегающе произнес Люсьен. – Вы, как обычно, сказали больше, чем достаточно. – Он обернулся к хозяину кабинета: – Возможно, вы вес же объясните нам, как такой э-э... случай мог произойти.

Алек встал и налил себе бренди из бутылки, стоявшей неподалеку на серебряном подносе.

– Объяснять, собственно, нечего. Я женился на Джулии Франт, вот и все.

Люсьен с любопытством посмотрел на него из-под полуопущенных век.

– Вы вполне уверены, что ее отцу принадлежал титул?

– Поведайте же нам об этом таинственном графе. Алек сделал довольно большой глоток из своего стакана и сказал:

– Отец Джулии уехал в Америку после того, как поссорился со своим отцом, и больше уже на родину никогда не возвращался.

– Даже когда унаследовал титул? – пораженно спросил Эдмунд.

Бренди оставляло после себя горьковатый привкус, что как нельзя лучше соответствовало настроению Алека.

– Титул ему достался всего за два дня до смерти. Люсьен удивленно присвистнул:

– Вот как...

Эдмунд рассеянно дотронулся до шейного платка, расправляя его складки.

– Это выглядит довольно странно и необычно – женитьба на девушке, чей отец был графом всего два дня. Еще не известно, признают ли такой брак душеприказчики, которых назначил ваш дед.

– Им придется признать. – Алек решительно отказывался думать о том, что будет в противном случае.

Герцог взглянул на тлеющий кончик своей сигары.

– А знаете, мой друг, может быть, это акт провидения. Вполне возможно, что из двух кузин именно Джулия – наилучший выбор.

– Мисс Дракон лучше Несравненной? – Эдмунд перехватил угрожающий взгляд Люсьена и, покраснев, быстро добавил: – Кстати, Алек, каковы ваши ближайшие планы?

Виконт поставил стакан на стол.

– У меня на сегодня назначена встреча с поверенным. Утром я хотел встретиться с Люсьеном и обсудить, чт именно мне стоит сказать этому проклятому крючкотвору. Пратт – обыкновенный старый дурак, и я не собираюсь утомлять его подробностями.

Эдмунд скорчил гримасу.

– Он прав, Люс: в прошлом месяце я уже ходил к нему с Алеком. Это настоящий сухарь. Когда мы вернулись от него, я так устал, что даже не мог смотреть на соус, приготовленный моим поваром, а это одна из моих любимых слабостей.

– Алек, лучше расскажите этому чиновнику всю правду, – посоветовал Люсьен.

– Даже про Терезу?

– Особенно про Терезу. Вполне возможно, если вам удастся раскрыть поверенным ее истинную природу, они согласятся с тем, что она не подходит вам в жены. В этом случае, даже если поверенные откажутся признать наш брак с Джулией, они, возможно, сочтут правильным вычеркнуть имя Терезы из этого проклятого завещания.

Алек прислонил голову к спинке кресла и принялся разглядывать затейливую лепнину на потолке. Он мог только догадываться, как в голову его деда пришла мысль нанять таких нудных и дотошных душеприказчиков. Дважды он с ними встречался, и оба раза у него складывалось ощущение, будто он находится под следствием по обвинению в тяжком преступлении.

Он тяжело вздохнул.

– Нам остается только молить Господа и надеяться. Однако Люсьен продолжал допытываться:

– А если вопрос с завещанием будет улажен? Что тогда вы намерены делать?

– Я... – Алек замолчал, внезапно осознав, что еще не думал, как изменится его жизнь после женитьбы.

«Это было просто ужасно», – подумал он, с тоской вспомнив о том времени, когда всем стало известно о нежданно свалившемся на него наследстве. Оно в один миг превратило его из парии, которого все предпочитали сторониться, в самого видного жениха Лондона. Всем вдруг стало его не хватать. Графы и герцоги, леди и лорды – все жаждали его общества. А ведь совсем недавно они относились к нему с плохо скрываемым презрением, посмеиваясь над его незнатным шотландским титулом, и злословили о нем, скрывая усмешки за своими веерами. Теперь же, как самый богатый человек Англии, он вдруг сразу стал достойным их круга.

За месяцы, прошедшие со дня смерти его деда, поведение Алека сделалось еще более шокирующим. То он в театре выпускал перепачканных голубей, то в нетрезвом виде заявлялся на разного рода официальные приемы, а однажды даже пригласил на обед в Карлтон-Хаус профессионального боксера. Все это имело целью хоть как-то развлечься, но почему-то он все равно никак не мог избавиться от скуки. Будучи наследником такого огромного состояния, он, если бы захотел, мог пройтись голым по Пэлл-Мэлл, и никто бы не осмелился сделать ему хоть единое замечание.

Но и это было еще не самое худшее. Из-за дополнительного условия к завещанию он должен был целый год жить среди этих расфуфыренных лицемеров, которых так презирал, выслушивать, улыбаясь, их бесконечные сплетни и пустейшие разговоры.

Алек нахмурился и поглядел на стакан. Одно утешение – все это ему предстоит испытать не в одиночку, а вместе с Джулией.

Подняв стакан и чертыхнувшись про себя, он поймал любопытный взгляд Люсьена.

– Нет ничего проще. Мыс Джулией заведем дом и станем вместе скучать в течение одного года, начиная с сегодняшнего дня.

– Но она же мисс Дра... – Эдмунд осекся, покраснев до самых бровей. – То есть я хотел сказать, это будет нелегко.

Алек пожал плечами:

– Джулия знает, как себя держать в светском обществе – она ведь до этого была компаньонкой.

– Нет, Эдмунд прав, – возразил Люсьен. – Джулия хорошо знает, как разгонять поклонников своей кузины, но ничего не знает о том, как принято вести беседу и соблюдать этикет. То, что прощали эксцентричной компаньонке, не простят виконтессе Хантерстон.

Эдмунд облокотился на колено, опершись на руку круглым подбородком.

– Разве она не состоит в каком-то благотворительном женском обществе? Кто-то говорил мне об этом как раз на прошлой неделе. – Он нахмурился. – Хотел бы я знать, кто это был.

– Да, речь идет об Обществе помощи нуждающимся женщинам. – Алек решил, что чем скорее об этом станет известно, тем лучше.

Эдмунд выпрямился и начал грызть ногти.

– Я вспомнил! Мне об этом рассказала сестра Данстона, леди Ноттли. Она говорила, что Тереза жалуется, будто мисс Дра... – Он запнулся и виновато посмотрел на Алека. – Я хотел сказать, леди Хантерстон – что она часто надолго исчезает и потом возвращается домой грязная, в испачканном платье, совсем как какая-нибудь судомойка...

Алек нахмурился.

– Чепуха.

– В любом случае это следует прекратить, – категорично заявил Эдмунд. – Вам нельзя ввязываться в скандалы, а ведь никогда не известно, что придет людям в голову.

Алек поставил стакан.

– Как можно вызвать скандал, занимаясь благотворительностью? Многие члены светского общества имеют свои любимые подопечные организации. Только у тетушек Люсьена их с полдюжины.

– Да, но они жертвуют деньги, и немалые, – заметил Люсьен. – К сожалению, в словах Эдмунда есть резон. Такое странное поведение может вызвать толки. Могли бы вы поговорить с ней об этом? Предупредите ее, чтобы она особо не распространялась о своих пристрастиях.

– Господи, а я о чем говорю! – воскликнул Эдмунд. – Не стоит выносить сор из избы. Просто посоветуйте ей быть более благоразумной и осмотрительной.

Однако Алек весьма сомневался, что на Джулию подействуют какие-либо намеки, разве только категоричный приказ... Он поерзал в кресле.

– Она очень предана своему делу.

«Гораздо больше, чем мне бы хотелось», – подумал он. Из всего, что он знал о Джулии, именно эта се черта особенно его настораживала. Алек впервые задумался, какая часть его наследства будет направлена на увлечение Джулии благотворительностью. «По-видимому, совсем немалая», – мрачно констатировал он.

– А как бы она отнеслась к предложению перенести свою благотворительность в другую организацию, расположенную в более благопристойной части города? – Эдмунд увидел ответ в глазах Алека и огорченно вздохнул. – Я знаю, как это бывает. Как только женщина вобьет себе что-нибудь в голову, она уже ни за что не отступится от своего.

– Не следует также забывать о Терезе, – напомнил Люсьен. – Как только эта особа все узнает, она постарается создать вам массу проблем.

На гладком лбу Эдмунда появилась морщинка.

– Вы, должно быть, видели ее вчера вечером: она всем прожужжала уши о своей проделке! При этом выглядела ужасно довольной собой и не могла говорить ни о чем другом.

– Ну, насчет Терезы я не беспокоюсь. – Алек нетерпеливо махнул рукой. – Ник, вот кого нужно опасаться.

Чтобы присвоить наследство, он не остановится ни перед чем.

Люсьен выпустил сизое кольцо дыма и посмотрел, как оно превращается в облачко под потолком гостиной.

– В ком действительно нуждается сейчас Джулия – так это в защитнике и покровителе.

– Что за защитник? – недоуменно спросил Эдмунд. – Это что-то вроде рыцаря на белом коне, который яростно бросается на врага, вызывает его на дуэль и все такое прочее?

Герцог слегка улыбнулся.

– Не стоит преувеличивать. Просто Джулии нужен кто-то, кто примет ее интересы близко к сердцу. Кто-то, кто поможет облегчить ее вступление в высшее общество.

Алек нахмурился.

– Это я и сам могу сделать.

Герцог в ответ только усмехнулся:

– Даже со всеми вашими благими намерениями вы вряд ли можете считаться эталоном для высшего общества.

Алек подавил раздражение. Люсьен прав. Он не мог дать Джулии совет, который был ей нужен для следования правилам этикета, – слишком долго он жил, попирая эти правила.

– Может, моя матушка могла бы помочь? – предложил Эдмунд.

Люсьен хмыкнул:

– Нет, милейший. Насколько я знаю вашу высокочтимую матушку, ей трудно будет удержаться от того, чтобы не разболтать об этом всем своим знакомым.

– Моя матушка действительно довольно разговорчива. Я частенько подумываю о том, не эта ли черта ее характера свела в могилу моего отца. К его чести, отец был очень добросердечным человеком. Матушка до сих пор убеждена, что...

– Это должен быть человек, который понимает важность конфиденциальности и имеет определенное положение в обществе, – прервал его Люсьен, – человек, который... – Он задумался, и в уголках его рта залегли резкие морщины.

Алек наклонился ближе к нему.

– Вы имеете в виду кого-то конкретного?

Герцог медленно кивнул:

– У меня на примете есть одна дама, но потребуются большие усилия, чтобы заручиться ее помощью в этом деликатном деле.

– И кто же это? – нетерпеливо спросил Эдмунд.

– Леди Бирлингтон.

Алек нахмурился.

– Сумасбродная Мэдди?

– При чем здесь моя тетушка? – недовольно спросил Эдмунд.

– Если бы леди Бирлингтон взяла Джулию под свое крыло, Тереза никогда бы не осмелилась глумиться над ней. – Люсьен многозначительно поднял бровь. – Никто бы не осмелился.

Эдмунд потеребил мочку уха.

– Должен признать, это правда, хотя я никогда не мог этого понять, – пожилая дама со всеми резка в обращении и довольно нелюдима. Не далее как на прошлой неделе она обозвала герцога Йоркского простаком, а когда он попытался возразить, так на него взглянула, что герцог принялся извиняться, как будто это он оскорбил ее.

– Послушай, Люсьен, возможно, в этом что-то есть. – Алек встал и быстро зашагал по комнате. Леди Бирлингтон чем-то напоминала Джулию. Если кто-то и знал, как научить Джулию вести себя в обществе, то это, несомненно, была она. Наконец-то перед ним забрезжил проблеск надежды. – Это действительно дельное предложение: завтра же утром мы с Джулией нанесем визит леди Бирлингтон.

Люсьен задумчиво прищурился.

– Нет, в первую очередь вам нужно сделать нечто другое.

– И что же? – Алек подозрительно покосился на улыбающегося герцога.

– Купить своей крошке новые платья. Когда я в последний раз видел мисс Франт, на ней было платье из дерюги.

– Но леди Бирлингтон могла бы...

– Леди Бирлингтон не станет покровительствовать вашей супруге, если увидит, что та не может должным образом следить за собой. Старая дама,конечно,довольно эксцентрична, но только в пределах, допустимых светскими приличиями.

– И раз уже вы беретесь за такое дело, вам следует приобрести другую карету, – добавил Эдмунд. – Ваша дряхлая колымага совершенно не годится для того, чтобы вызвать сенсацию.

– Сенсацию? Кто сказал хоть слово о сенсации? – запротестовал Алек. У него возникло ощущение, что ситуация начинает выходить из-под контроля. – Мне нужно просто побыстрее прожить этот год, примирившись с новым образом жизни.

Люсьен неодобрительно покачал головой:

– Вам нельзя допускать ошибок, иначе Ник обойдет вас...

– А следовательно, вам нужно будет получить допуск в «Олмакс», представиться ко двору и приобрести другой дом, – подхватил Эдмунд, осматривая критическим взглядом комнату, в которой они находились. – Эта комната вполне годится для холостяка, но совершенно не подходит для проведения званого обеда: здесь поместятся четыре, от силы пять пар гостей. Комнаты на первом этаже также слишком малы.

Раздражение Алека нарастало.

– Слишком малы для чего?

– Для новых слуг.

Это было уже чересчур.

– И зачем мне новые слуги?

Герцог улыбнулся.

– Я знаю, что вам это неприятно слышать, но в словах Эдмунда есть резон. У моей тетушки, например, не менее трех служанок только для того, чтобы следить за ее одеждой и прической. Вашей жене потребуется не меньше.

Алек застонал.

– Возможно, что с прелестной Терезой вам было бы намного легче, – иронично заметил Люсьен.

– Возможно, и вам было бы лучше не уезжать из своего имения, – зло возразил Алек.

Люсьен рассмеялся.

– Этот брак или сделает из вас человека, или окончательно испортит, мой друг. Хотите пари?

Не говоря ни слова, виконт встал и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Люсьен задумчиво посмотрел ему вслед.

Фортуна оказалась несправедлива к ним обоим, и оба они не пожелали с этим примириться. Теперь он хотел предостеречь Алека от ошибок, которые совершил сам, ошибок, сокрушивших не одну жизнь.

– Ничего не получится, – раздался в тишине голос Эдмунда. – Если он не проявит силу характера и будет неверно вести себя, то очень скоро у него возникнет масса проблем.

Люсьен обернулся к молодому человеку.

– Скажите мне, милейший, вы когда-нибудь беседовали с мисс Дракон?

– Нет, а вы?

– Однажды пришлось: она случайно оказалась около меня на званом обеде у Мелроузов в прошлом месяце. Я находился рядом с ней около трех часов и не покривлю душой, если скажу, что давно не получал такого наслаждения от беседы.

Эдмунд тут же приободрился.

– В конце концов, вполне может статься, что это не окажется так уж сложно для Алека. Я имею в виду, если она действительно настолько интересна в общении...

– Полагаю, виконт не будет разочарован. Джулия Франт – необыкновенно сильная личность.

– Значит, мы должны помочь ввести прелестную Джулию в общество, чтобы она заняла достойное место среди светских дам. Это единственный способ противостоять козням Терезы и Ника. Вот только что мы вообще знаем о замужних дамах?

Герцог удивленно поднял бровь.

– Скажите мне честно, разве вы не только что из теплой постели очаровательной леди Чоуэртон?

Щеки Эдмунда покрылись густым румянцем.

– Да, но...

– Алорд Чоуэртон, по-видимому, где-то очень далеко?

– Черт возьми, Люс! – вскричал Эдмунд. – Это же разные вещи! Фанни – совершенно особый случай: Чоуэртон старше ее в два раза, а может, и больше. К тому же я не думаю, чтобы Алек захотел, чтобы мы научили Джулию... ну, черт, мы же не собираемся научить ее, как...

– Не будьте так наивны, Эдмунд. Конечно, нет. А теперь послушайте меня, потому что я скажу это всего один раз: мы знаем, как одеваются, ведут себя за столом, а также изучили личные привычки минимум половины замужних дам высшего общества. Все, что нам нужно, – это научить этим манерам молодую жену Алека. Таким образом, с помощью леди Бирлингтон мы выведем Джулию в свет.

Эдмунд задумчиво прикусил губу.

– Если только Мэдди возьмется за это. Я вовсе не хочу сказать, что она откажется, однако никто не знает, что взбредет ей в голову в следующую минуту. – Он покачал головой. – И еще не факт, захочет ли жена Алека подражать дамам, которых мы знаем.

Люсьен потер висок и подивился, почему он приблизил к себе этого мальчишку. Вообще-то никто никогда специально не приглашал Эдмунда – он всегда приходил сам. Не обращая внимания на довольно пренебрежительное к себе отношение, юноша так часто заходил к ним в гости, что Люсьену уже начинало недоставать общества этого глуповатого молодого человека, когда он вдруг неожиданно уезжал, чтобы сопровождать свою многострадальную матушку в ее поездке за город.

Вздохнув, Люсьен произнес:

– Эдмунд, какие планы на сегодняшнее утро у леди Чоуэртон?

Молодой человек нахмурил брови, припоминая.

– Кажется, у нее визит к леди Каупер, а потом она приглашена на чай к Уиннифредам.

– А куда она собирается завтра?

– В театр – там я снова смогу се увидеть. Она собирается надеть совершенно ужасное платье, по цвету – точная копия стекол окон в доме моей матушки – золотое с зелеными полосами. Я просил се не надевать его, но...

– Итак, она будет в театре, – прервал его Люсьен. – Всем не терпится попасть на премьеру. И потом, в четверг вечером, можете быть уверены, прелестная Фанни посетит раут у Сефтонов. Ее принимают везде, ее имени никогда не касалась даже тень скандала. – Он пожал плечами. – В то время, как один должен таиться, другой делает все, что его душе угодно, вот что странно...

Внезапно Эдмунд поднял голову и расправил плечи.

– Вы абсолютно правы, Люс! Все, что нужно делать Алеку, – это показать Джулии, как себя вести, и научить ее быть осмотрительной. Ну а мы проследим, чтобы все соответствовало светским приличиям. – От нетерпения он широко раскрыл глаза. – Итак, с чего начнем? С «Таттерсоллза», чтобы выбрать карету? Или лучше отправимся уговаривать леди Бирлингтон?

– В первую очередь нам нужно взяться за более деликатное дело.

– Неужели? Какое же именно?

– Мы должны распространить выгодные для нас слухи.