Текст книги "Сезон охоты на блондинок"

– Мне очень жаль, – снова сказал Уэлч.

И тут их прервали. Кто-то окликнул Алекс.

Глава 9

– Алекс! Алекс, ты здесь?

Узнав голос, Алекс выскочила из-за стола и устремилась в вестибюль, из которого донесся оклик. Выйдя из библиотеки, она едва не столкнулась со своей младшей сестрой.

Пятнадцатилетняя Нили была не такой высокой, как Алекс, но чуть более плотной, с пышными прямыми золотистыми волосами, достававшими почти до талии. Черная ленточка стягивала их на макушке в высокий конский хвост, подпрыгивавший при каждом энергичном шаге. Ее по-детски округлое, очень хорошенькое личико было размалевано черным гримом и пурпурными тенями для век. За этой вызывающей раскраской скрывались кроткие серо-голубые глаза. Щеки были покрыты коричневыми румянами, чтобы создать впечатление еще не существовавших высоких скул, губы – в бледно-розовой помаде. Одежда – по последней моде: искусственно состаренные вышитые джинсы в стиле ретро и расстегнутая куртка, увешанная таким количеством бус, что из-под них едва проглядывала ярко-розовая футболка. На ногах красовались черные кожаные туфли без задников и каблуков, но с острыми носами, в ушах болтались бисерные серьги размером с люстру. А когда Нили протянула обе руки, собираясь обнять сестру, Алекс увидела, что ее ногти покрыты небесно-голубым лаком и украшены крошечными маргаритками.

– Нили! – Алекс обняла сестру и ощутила густой цветочный запах. Она сама удивилась, что так обрадовалась девочке. Хотя Нили была сущим наказанием, Алекс любила ее больше всех на свете. До появления сестры она и не догадывалась, что настолько страдает от одиночества.

– Сюрприз! – Нили сделала шаг назад, раскинула руки и улыбнулась. Алекс посмотрела на сестру, и ее впервые кольнуло дурное предчувствие.

– Каникулы еще не начались. Надеюсь, ты не сбежала из школы без разрешения, как в прошлый раз? – тревожно спросила Алекс. – Знаешь, они сказали, что, если это повторится, тебя немедленно исключат.

Нили опустила руки, перестала улыбаться и скорчила недовольную гримасу.

– Дай-то бог! Я ненавижу эту школу. Там можно сдохнуть со скуки.

– Ох, нет. – Алекс закрыла глаза. Случилось именно то, чего она боялась. После похорон отца Нили не хотела возвращаться в дорогую закрытую школу, но Алекс настояла на этом. Теперь сестра лишилась обоих родителей (мать Нили вместе со вторым мужем десять лет назад погибла во время катастрофы личного самолета). Алекс стала ее официальным опекуном. Но фактически она и так воспитывала ее уже много лет. Поскольку отец был занят делами и постоянной сменой жен, Нили проводила лето и школьные каникулы с Алекс. Хотя старшая сестра получила право приказывать, это еще не значило, что младшая ее слушалась. Нили не слушалась никого. Алекс очень любила сестру, однако не могла отрицать, что та избалована и упряма.

– Хотя бы притворилась, что рада мне.

– Я действительно рада. Конечно, рада, но…

Не дожидаясь конца фразы, Нили вошла в библиотеку, застыла на пороге и на что-то уставилась. Оглянувшись, Алекс увидела, что Уэлч, вернувший стул на его законное место у камина, стоит и смотрит на дверь. Нили пялилась на незнакомца во все глаза, и он отвечал ей тем же. Уэлча не смущали ни дерзкий осмотр Нили, ни ее боевая раскраска. Ну да, вспомнила Алекс, у него же трое детей-подростков. Так что он привык ко всему.

– Вы кто? – Вопрос Нили звучал почти оскорбительно.

Алекс тихонько вздохнула. К этому она была не готова.

– Джо Уэлч. А ты? – Он слегка опустил уголок рта, отвечая дерзостью на дерзость.

– Корнелия Хейвуд. Или просто Нили. Вы друг моей сестры? – Ее пышная фигурка занимала весь проем. Нили приняла вызывающую позу, подбоченившись и склонив голову набок. Алекс обняла сестру за талию, пытаясь отстранить ее и пройти в комнату.

Уэлч покачал головой.

– Я управляю фермой, которая принадлежит вашей семье.

Алекс протиснулась в дверь как раз вовремя, чтобы заметить разочарованное лицо Нили.

– Ага. Значит, вы служащий.

– Вот именно.

Может быть, этот самоуверенный тип и заслуживал оскорбления, но дурные манеры сестры не доставляли Алекс никакого удовольствия.

– Я ухожу. – Уэлч пошел к двери.

– Я провожу вас. – Алекс бросила на него многозначительный взгляд. Их разговор еще не закончился, но Алекс не хотела продолжать при Нили беседу, касавшуюся смерти их отца.

Отношения Нили с отцом сильно отличались от ее собственных. Его развод с матерью Нили был столь мучительным, что отец продолжал испытывать неприязнь ко всему, что было с ней связано, включая общую дочь. Естественно, времени для Нили у отца не находилось. Нили такое отношение обижало, и во время нечастых встреч с отцом она не упускала случая заявить об этом. Поэтому Алекс считала, что Нили чувствует себя виноватой и переживает смерть отца еще сильнее, чем она сама. Алекс же с отцом не ссорилась. По крайней мере в последнее время. Хотя Нили за долгие годы тоже научилась не показывать миру свои слезы, Алекс знала, что сестра отчаянно горюет.

– Не нужно. Я знаю дорогу.

– Неважно. Нили, я сейчас вернусь.

– Можешь не торопиться. – Нили ехидно улыбнулась сестре. Алекс проигнорировала молчаливый намек и вслед за Уэлчем вышла из библиотеки. Он шагал размашисто, как будто хотел поскорее оказаться на улице.

– Мистер Уэлч! – Алекс догнала его в вестибюле и остановила, схватив за руку.

Уэлч угрюмо посмотрел на нее сверху вниз. Они стояли перед высоким зеркалом в золоченой раме, украшавшем стену напротив лестницы. Случайно взглянув в него, Алекс заметила любопытный контраст. Даже на высоких каблуках она не доставала до его носа. Уэлч был живым олицетворением мужской красоты и силы; по сравнению с ним Алекс казалась тоненькой, хрупкой и женственной.

– Что еще? – он не скрывал нетерпения.

– Я хочу закончить беседу. О моем отце. – Ладонь Алекс соскользнула с его руки.

– Не сейчас, – решительно сказала она. – Я не хочу, чтобы сестра нас подслушала. Может быть, ближе к вечеру. Или завтра.

Уэлч немного помолчал, а потом покачал головой.

– Я уже сказал. Если хотите получить дополнительную информацию, обратитесь к кому-нибудь другому. К кому угодно. Только не ко мне.

А потом повернулся и ушел. Алекс беспомощно смотрела ему вслед, пока не хлопнула дверь.

Грубый, невозможный человек.

– По крайней мере одно светлое пятно здесь есть, – заметила очутившаяся сзади Нили. – Этот твой служащий – голый секс.

– Он слишком стар для тебя. – Очнувшаяся Алекс хмуро посмотрела на сестру, подбиравшую с пола джинсовый рюкзак. – Кстати говоря, ты вела себя с ним грубо.

– Мне нравятся мужчины постарше, – усмехнулась ничуть не смутившаяся Нили. Она взяла рюкзак, пошла к библиотеке, оглянулась на Алекс и бросила: – Вообще-то мне нравятся все мужчины. Конечно, если у них есть темперамент. А у этого темперамента хоть отбавляй.

Алекс хотела ответить, но не успела. Когда Нили обернулась, в ее носу что-то блеснуло. Старшая сестра широко раскрыла глаза. В левой ноздре Нили торчала крошечная бриллиантовая заклепка.

– Ты проколола нос! – хрипло выдавила Алекс, когда сестры добрались до библиотеки. Она хотела сказать совсем не это, но слова сорвались сами собой.

– Не будь сукой. – Нили опустила рюкзак на пол, пересекла комнату и плюхнулась на двойной диванчик, обтянутый плотным бледно-розовым ситцем, один из немногих представителей современной мебели.

– Не ругайся, – автоматически ответила оправившаяся от шока Алекс и пошла к письменному столу. Дело есть дело.

– Кому ты звонишь? – Когда Алекс взялась за трубку, Нили тут же выпрямилась.

– В твою школу, – мрачно ответила Алекс. Нили отвернулась и скорчила гримасу. Директриса миссис Стэнтон была настроена решительно.

– Мисс Хейвуд, прошу прощения, что добавляю вам хлопот в и без того нелегкое для вас время, но мы не можем принять Корнелию назад.

Хотя Алекс ждала этих слов, тем не менее они стали для нее ударом. Она, вздохнув, недовольно посмотрела на сестру. Ничуть не пристыженная, Нили показала ей язык.

– Ох, миссис Стэнтон, не говорите так. После смерти нашего отца она немного не в себе.

– Именно в себе, и в этом вся трудность, – резко оборвала ее директриса. – Поверьте, я ценю ее многочисленные достоинства, но она слишком недисциплинированна. Держать ее в Помфрете больше невозможно. Мы и так были слишком терпеливы, но всему на свете есть предел, и я боюсь, что он наступил. Она убежала в третий раз за два года.

Алекс мгновение помолчала. За полтора года учебы в Помфрете Нили то и дело попадала в истории. Ее заставали за курением (две сигареты и самокрутка с марихуаной) и распитием спиртных напитков. На ее счету числились побеги и тайные приводы мальчиков в комнату, причем неоднократные. По ночам она забиралась в компьютерный класс, выходила в Интернет и часами вела там беседы, без разрешения говорила по телефону и возвращалась после отбоя так часто, что ее больше не выпускали в город на выходные. Отметки у нее были далеко не блестящие.

«У нее есть причины для такого поведения», – хотела сказать Алекс, но промолчала. До этих причин никому не было дела.

– Я могу убедить вас дать ей еще один шанс? – спросила она, заранее зная ответ. Миссис Стэнтон – славная женщина, но она сыта Нили по горло. Осуждать ее не приходится. Нили может вывести из себя и святого.

– Боюсь, что нет.

Алекс вынуждена была признать свое поражение.

– Миссис Стэнтон, я очень благодарна за то, что вы так долго терпели Нили. Я знаю, что с ней было трудновато.

– Да, с некоторыми так бывает. – Голос директрисы слегка смягчился. – Мисс Хейвуд, она неплохая девочка, просто не подходит для Помфрета. Если вы захотите ее куда-нибудь перевести, мы сделаем все, чтобы помочь вам. Только скажите.

– Спасибо, миссис Стэнтон, – сказала Алекс и положила трубку.

Телефон звякнул, она закрыла глаза. Ее рука все еще лежала на трубке. Пришла беда – отворяй ворота. Что делать с Нили? Конечно, переводить в другую школу. Но куда? Хватит ли денег, чтобы платить за обучение? Единственным светлым пятном в их финансовом положении было то, что плата за полный учебный год была внесена заранее. Но вернет ли Помфрет эти деньги? Ей и так хватало проблем. Теперь еще и это. Не говоря уж о том, что Нили сама была проблемой из проблем.

Алекс открыла глаза и мрачно посмотрела на сестру.

– Довожу до твоего сведения, что тебя исключили.

– Ага, – небрежно ответила Нили.

– Хороший ответ. – Алекс вышла из-за стола и села на парный диван напротив сестры. Картина была симметричной: два дивана и два высоких окна позади.

– Я старалась, – насмешливо ответила Нили.

– И что мы теперь будем делать?

Нили пожала плечами.

Алекс ждала. Когда стало ясно, что это бесполезно, она начала перебирать варианты. С самого раннего детства Нили подтверждала поговорку о том, что лошадь можно привести к воде, но нельзя заставить ее пить. Приказывать сестре было бесполезно. Она начинала делать совершенно противоположное.

Выяснять, что заставило Нили удрать из Помфрета, Алекс не собиралась. Так какой смысл ругать ее? Это не приведет ни к чему, кроме ссоры. А сейчас они нуждались друг в друге как никогда. Другой родни у них не было.

«Наверно, я недостаточно строгий опекун», – подумала Алекс. Наверно, Нили заслуживает, чтобы на нее кричали и даже наказывали. Может быть, отнять у нее косметику? Нет. В последнее время они и так перенесли много травм. Алекс не могла нанести сестре еще одну. Правильно это или нет, но она постарается выйти из очередного кризиса с наименьшими потерями.

Алекс вздохнула.

– Нили, я говорила тебе, что ты настоящий гвоздь в стуле? Вот и хорошо. Постараемся справиться с ситуацией. В понедельник начнем искать другую школу. Кстати говоря, миссис Стэнтон очень любезно согласилась помочь куда-нибудь тебя пристроить. Кроме того, она сказала, что у тебя много достоинств.

– Старая коза, – пробормотала ничуть не тронутая Нили. Тут зазвонил телефон. Сестра стремительно вскочила и схватила Алекс за запястье, не давая взять трубку.

– Не надо! – с жаром воскликнула она. Алекс воззрилась на нее. Телефон перестал звенеть. Наверно, трубку сняла Инес.

– В чем дело? – спросила Алекс. Нили никогда в жизни не хватала ее за руку и не вскакивала как сумасшедшая. Даже тогда, когда ждала звонка от своего бойфренда и торопилась ответить ему первой. Тем более что сегодня был не тот случай. Алекс снова ощутила дурное предчувствие. Если Нили не хотела, чтобы она подходила к телефону, значит, у нее была для этого серьезная причина. Значит, она не хотела, чтобы Алекс что-то узнала. Что-то плохое. Помимо того, что Нили исключили из школы. На месте сестры Алекс сочла бы, что ничего хуже быть не может. Но, как видно, она ошиблась. При мысли о других вариантах у нее похолодело в животе.

– Алекс, – Нили, смелая, сильная, нахальная Нили прятала глаза. Она встала, но, вместо того чтобы выпустить запястье сестры, взяла ее за обе руки. У Алекс отвисла челюсть. Значит, действительно произошло что-то ужасное. Она сжала кулаки.

– О господи, пожалуйста, не говори мне, что ты беременна, – выдохнула она. Если не считать сообщения о какой-нибудь тяжелой болезни сестры, это было худшее из всего, что приходило ей в голову.

– Что? – Нили широко открыла глаза, а затем разозлилась. – Конечно, я не беременна! По-твоему, я такая дура?

– Слава богу. – Алекс перевела дух и почувствовала, что у нее снова забилось сердце. Она стиснула руки сестры. – Тогда не томи душу. Выкладывай. Что бы ты ни натворила, это лучше того, о чем я думаю.

– Ничего я не натворила. Речь вообще не обо мне, а о тебе.

– Обо мне? – Алекс уставилась на сестру. Нили явно чувствовала себя неуютно и смотрела в сторону.

– У меня по-настоящему плохая новость. – Нили облизала губы кончиком языка и продолжила:

– Вчера вечером Пол женился на Таре Гоулд.

Она вся сжалась в ожидании катастрофы. Но увидев, что Алекс замешкалась с ответом, выпалила, словно пыталась поскорее покончить с неизбежным:

– Ее двоюродная сестра Кэрол Сигал тоже учится в Помфрете. Вчера вечером Кэрол позвонила мать, которой позвонил ее брат, отец Тары, и сообщил, что Тара вышла замуж за Пола О'Нила, что все они очень счастливы и что на следующих выходных будет большой прием в «Филадельфия Кантри Клубе». Кэрол тоже пойдет. Ты можешь в это поверить? – Затем голос Нили смягчился:

– Алекс, мне ужасно жаль.

– Корнелия Хейвуд, ты без разрешения удрала из школы в середине учебного года, добилась, чтобы тебя исключили, и прилетела сюда, чтобы сказать мне это?

Нили кивнула. Вид у нее был несчастный.

– Я не хотела, чтобы ты узнала об этом от своих сплетниц-подружек или кого-нибудь в этом роде.

Алекс покачала головой, привлекла сестру к себе и крепко обняла. Нили тоже стиснула ее в объятиях.

– Пожалуйста, не грусти! – взмолилась она. – Мне никогда не нравился Пол. Он скотина.

– Да уж. – Алекс высвободилась и криво усмехнулась:

– Полная и законченная. Без него мне будет лучше. Я думала об этом с тех пор, как он позвонил и сообщил о случившемся полчаса назад.

– Что?! – Нили побелела. – Так ты знала? Хочешь сказать, что я напрасно удрала, проделала такой путь и ломала голову, как тебе об этом сообщить? Значит, все это было ни к чему?

Алекс печально улыбнулась:

– Нет, отчего же. Я никогда не слышала ничего более приятного. Нили Хейвуд, хоть ты и гвоздь в стуле, я рада, что у меня такая сестра.

– Ага. И я тоже рада, что ты моя сестра, – все еще огорченно пробормотала Нили и уткнулась лбом в лоб Алекс. Мгновение они стояли так, а потом Алекс высвободилась, улыбнулась и покачала головой:

– Мы с тобой два сапога пара. Тебя исключили, а меня обманули. И что нам теперь делать?

Глава 10

Остаток дня Алекс и Нили провели вместе. Они разговаривали, осматривали дом, обследовали холодильник, пообедали на скорую руку, а потом прошли в уютную комнатку, смежную с гостиной, и включили телевизор. Приезд Нили изменил все. Присутствие веселой и независимой сестры не только развлекало Алекс, но и проливало бальзам на ее раны. Хотя ситуация со школой внушала тревогу, но Алекс была рада приезду Нили больше, чем хотела показать.

Когда возвращались мысли об измене Пола, Алекс отгоняла их, но все же полностью избавиться от боли не получалось. Эта боль в сочетании с непрерывной скорбью по отцу могла бы сделать нынешний вечер худшим в ее жизни.

Но благодаря Нили этого не случилось.

«Впрочем, даже без известия об измене мне не хотелось бы сегодня быть одной», – думала Алекс, положив книгу на колени и наблюдая за сестрой, которая как зачарованная смотрела «Вечеринку впятером». Забавно. Когда Алекс решила посетить Уистлдаун в одиночку, она не подумала, что будет вынуждена ночевать в большом незнакомом доме. Только сейчас, в присутствии Нили, до нее дошло, какой тревожной была бы ночь в гулких пустых комнатах с высокими потолками. Их отец провел здесь свои последние дни и ночи; он умер тут. Его присутствие ощущалось повсюду. Даже когда Алекс была сравнительно спокойна, это тревожило ее, и она не находила себе места. Не будь Нили, она переехала бы в гостиницу. Симпсонвилл был слишком мал для такой роскоши, но в соседнем Шелбивилле гостиница имелась; Алекс помнила это по прошлым визитам.

В последний раз она была здесь, когда закончила колледж. Ей был двадцать один год. Отец пригласил ее провести выхожные в Уистлдауне, куда он прилетел, чтобы принять участие в июльской Кинлендской конской ярмарке. Они редко оказывались наедине – с отцом всегда была либо очередная жена, либо подружка, – и Алекс была тронута, когда Чарльз сказал, что на этот раз они будут только вдвоем. Конечно, это было всего лишь предлогом для разговора с дочерью о ее будущем. В частности, о работе Алекс в «Хейвуд – Харли – Николс» с возможной перспективой возглавить фирму. Когда отец сделал ей такое предложение, Алекс отказалась, и они с Чарльзом серьезно поссорились. На следующий день Алекс уехала, так и не побывав на ярмарке.

При этом воспоминании у нее заныло сердце. «Ох, папа, – подумала она. – Если бы я согласилась, все могло бы сложиться по-другому. Почему я не приняла твоего предложения? Мне это ничего не стоило».

Глаза наполнились слезами, и Алекс отчаянно заморгала. Не следовало расстраивать Нили. Тем более что сделанного не воротишь.

Около одиннадцати разразилась гроза; на дом обрушились потоки дождя. Гремел гром, молнии хлестали небо, как плети, дул ветер. Нили отправилась спать первой, расположившись в спальне рядом со спальней Алекс. Обе инстинктивно выбрали те же комнаты, что и в прошлый раз. В полночь Алекс, приняв снотворное, выписанное ей после смерти отца, уже спала без задних ног. Ей не мешали ни рев бури, ни потрескивание старых половиц, ни журчание воды в батареях.

И все же что-то заставило ее проснуться. Что-то вырвало из сна, больше напоминавшего глубокий обморок. Только что сознание ее было выключено, но внезапно она проснулась, ощутив неприятное прикосновение к щеке. Алекс открыла глаза, уставилась в темноту, но ничего не увидела. На мгновение она растерялась, забыв, где находится и почему.

Инстинкт подсказывал молчать и не двигаться. Так она и поступила.

Окутывавший ее нежный цветочный аромат исходил от постельного белья. Инес пользовалась ароматизированными ополаскивателями. Алекс лежала на правом боку, зарывшись лицом в слишком мягкую подушку. Все-таки запах слишком навязчивый. Стук – это удары капель по стеклу. Холодный воздух, коснувшийся ее лица, проник сквозь старую, чуть перекошенную раму. Именно это и заставило ее проснуться.

Но, кроме шума дождя, был еще и какой-то другой звук, негромкий, он раздавался совсем близко, чуть ли не в изножье старинной кровати из резного ореха.

Алекс лежала неподвижно. Непроглядная тьма окутывала ее, как саван. Она напряженно вслушивалась. Сердце гулко колотилось, во рту пересохло. Она ни секунды не сомневалась, что слышит негромкое, но отчетливое сопение. Кто-то или что-то присутствовало в комнате. И дышало.

Волосы у Алекс встали дыбом. Она лежала, как мертвая. Кто бы и что бы ни стояло у нее в ногах, оно тоже не двигалось. Только дышало.

О боже! Что делать?

Хотелось вскочить и убежать, но она заставила себя лежать тихо. Может быть, потом она придумает что-нибудь получше, а пока остается только одно: продолжать притворяться спящей.

Дыхание не ослабевало: вдох – выдох, вдох – выдох. Тяжелое. Хриплое. Шумное. Ей казалось, что звук становится все громче. Наконец он заглушил все. Даже стук ее собственного сердца и завывание бури за окном. Нили? Но зачем Нили молча и неподвижно стоять в темноте и следить за спящей сестрой?

Нет. Невозможно. Во-первых, Нили никогда так не дышала. Во-вторых, она непременно оповестила бы о своем присутствии громко и узнаваемо, или окликнув сестру, или потормошив ее, или – если бы была очень напугана – улегшись рядом. Следить и молчать – нет, это не в ее стиле.

Они с Нили были в доме одни.

Тогда что же? Вор? Алекс похолодела. Или… привидение? От этой мысли у нее кровь застыла в жилах.

Ей снился отец, в мозгу еще плавали туманные обрывки воспоминаний. Уистлдаун был местом его насильственной смерти. Едва узнав о случившемся, Александра подумала, что отец был способен на что угодно, кроме одного: он ни за что не ушел бы из жизни, не оставив семье ни слова. Может быть, это дыхание – попытка привидения привлечь ее внимание? Вступить с ней в контакт с того света?

Она никогда не верила в привидения. До сегодняшнего дня.

Едва эта мысль оформилась в ее мозгу, как дыхание переместилось. Пугающие негромкие звуки стали слышны из другого места. Они становились тише, как будто удалялись. Кто-то или что-то манило ее к открытой двери спальни. И тут Алекс осенило.

Она ничего не видела, абсолютно ничего, даже подушки, на которой спала, но знала, что это не сон и не разыгравшееся воображение. Это было непреложной реальностью. Происходило на самом деле.

Яростное желание выяснить все до конца пересилило ужас. Алекс рывком села и потянулась к выключателю стоявшей на тумбочке лампы. В таких лампах выключатель обычно располагается прямо на проводе. Она нащупала провод, провела по нему пальцами и нашла кнопку. На все это ушло несколько секунд.

Послышался громкий щелчок. Казалось, чужое дыхание на мгновение замерло, но тут же звуки послышались снова. Ничего не изменилось. Свет не загорелся. Щелк! Щелк! Алекс отчаянно повторяла свои попытки, но свет не включался. Странные звуки продолжали удаляться, они становились легче, но чаще и быстро отступали.

Она не могла позволить этому существу или человеку, или чему еще там исчезнуть, не узнав, кто или что это. Даже встреча с вором была бы лучше неизвестности.

«Папа, это ты?» Мысль идиотская, но все же…

Алекс откинула покрывало и встала с кровати. Когда босые ноги коснулись восточного ковра, застилавшего дощатый пол, она потихонечку пошла вперед в кромешной тьме. Вытянув руки, Алекс добралась до изножья кровати, потом до стены. Она двигалась следом за источником звука.

Дыхание, если это было дыханием, становилось все тише. Мерные вдохи и выдохи слабели, как будто удалялись от нее по узкому коридору, в который выходили все спальни.

Алекс задержалась у двери, пытаясь зажечь верхний свет. Ее пальцы шарили по прохладной гладкой штукатурке. Холодный воздух касался ступней и лодыжек, не прикрытых кружевным подолом белой шелковой ночной рубашки. Неумолчный шум дождя заглушал все; Алекс теперь не слышала никаких других звуков, но знала о чьем-то присутствии, и поэтому странное дыхание продолжало звучать в ее ушах: вдох, выдох, вдох, выдох… Она нашла выключатель, нажала на него – и снова без толку. Света не было.

Разбудившие ее звуки исчезли теперь и из ее воображения. Она удерживала собственное дыхание, чтобы услышать их снова. Желание узнать источник собственных страхов и надежд было таким сильным, что она уже ничего не боялась. Она была обязана все выяснить. Была обязана знать.

Отец или нет?

Она вышла в коридор, ничего не видя перед собой, вытянула руки, нашарила стену… и вновь услышала дыхание. Звук продолжал удаляться. Алекс шагнула вперед, обо что-то споткнулась и зашаталась. Пытаясь не упасть, она раскинула руки, нащупала что-то упругое, обтянутое тканью, и, не успев ни о чем подумать, вцепилась в него. Пальцы сомкнулись на складках ткани, и вдруг что-то словно взорвалось у нее в затылке. Из глаз посыпались искры, и она полетела во тьму.

Когда Алекс пришла в себя, она лежала вниз лицом на дорожке, устилавшей середину коридора. Душный запах ковра щекотал ноздри. Пальцы ощущали прикосновение грубого ворса. Ее окружала непроглядная тьма. Голова болела, саднило колени и ладони. Она застонала.

– Алекс? – окликнула ее Нили. Судя по голосу, она тоже стояла в коридоре, в нескольких метрах впереди. Если сестра вышла из своей спальни – а так и должно было быть, – значит, все правильно. Их покои, состоявшие из спальни, гостиной и ванной, находились рядом, в северном конце коридора.

– Осторожнее, – хрипло выдавила Алекс, садясь и держась за затылок. – Кажется, в доме кто-то есть.

Окружавшая ее темнота колыхалась как море, но Алекс была в сознании. Затылок раскалывался от нестерпимой боли. Прикоснувшись к нему, Алекс ощутила что-то теплое и липкое. Кровь? Что случилось? Она упала и ударилась головой? Алекс смутно помнила, что споткнулась, но все остальное сливалось в туманное пятно.

– Что? – Было ясно, что Нили то ли не услышала ее, то ли не поняла. Затем Алекс услышала слабый щелчок и поняла, что сестра безуспешно пытается включить свет в коридоре. – Алекс, ты упала? Тебе больно?

– Да, упала, но жива и здорова. Наверно, электричество испортилось, – с большим трудом произнесла Алекс.

Потом ее голос немного окреп:

– Нили, ты слышала меня? Я сказала, что в доме кто-то есть.

Алекс с усилием встала на колени. Голова болела и кружилась. Она вовсе не чувствовала себя здоровой, как она сказала Нили, но сейчас было не до того. Нили оказалась рядом, опустилась на колени, протянула руки и прикоснулась к ней в темноте.

– Кто-то есть? Что ты имеешь в виду?

Алекс задумалась. Сказать или не сказать? Версий две: то ли кто-то забрался в дом, то ли призрак отца пытался что-то ей сообщить. Нет, чушь. Этого не может быть. По зрелом размышлении она поняла: что бы – или кто бы – ни оказалось в ее спальне, это было не привидение.

В конце концов, даже если привидения существуют – а она была твердо уверена в обратном, – они не дышат, правда? Если бы они дышали, то не были бы привидениями. Если бы после пробуждения она как следует подумала, то поняла бы это.

Отсюда неотвратимо следовало, что в ее спальне среди ночи находился человек из плоти и крови. Вполне возможно, что он все еще в доме.

– Нили, – настойчиво сказала она, схватив сестру за рукав мягкой фланелевой рубашки, – кто-то был в моей спальне. Я проснулась и вышла в коридор. Думаю, в доме могут быть чужие.

– Что? – ахнула сестра.

– Тс-с! – конечно, они наделали столько шуму, что говорить вполголоса уже не имело смысла. Хватились запирать сарай, когда лошадь уже увели. И все же хотелось говорить именно шепотом. Сотовый телефон остался внизу; впрочем, Алекс забыла зарядить аккумулятор, так что, скорее всего, от него никакого проку. Но был еще телефон у ее кровати. Алекс вспомнила о нем, хотя думать мешала головная боль. Можно вернуться в ее спальню, запереть дверь и позвонить в полицию. Действует ли здесь номер девятьсот одиннадцать? Или нужно звонить оператору?

– Ты что, шутишь? – прошептала Нили.

– Нет. – Алекс попыталась встать. Нили, стараясь помочь, потянула ее за руку. Когда Алекс выпрямилась, темнота заколыхалась вновь, но выбора не было. Им с Нили нужно уйти отсюда. Если в доме кто-то есть, в коридоре оставаться нельзя. – Надо позвонить в полицию. Телефон у меня в спальне.

– Дерьмо! – испуганно прошептала Нили.

– Не ругайся, – машинально ответила Алекс. С помощью Нили она вернулась в спальню, постаравшись сделать это как можно быстрее и тише. Голова болела так, словно по ней били молотком. Алекс была уверена, что у нее двоится в глазах, но проверить это было невозможно.

– Запри дверь, – велела она, когда сестры оказались в спальне. Пока Нили выполняла приказ, Алекс пыталась добраться до кровати. Наконец замок щелкнул, и она почувствовала облегчение, но лишь частичное. Кромешная тьма была страшна сама по себе. А тут еще рев бури за окном и уверенность в том, что кто-то – кто-то! – был в доме. Если бы не Нили, Алекс просто умерла бы со страху. Но ради сестры она была обязана сохранять присутствие духа. В конце концов, Нили всего лишь девочка-подросток.

Телефон стоял рядом с лампой. Держась за кровать, Алекс добралась до тумбочки. Лампа, книга, часы, телефон. Она ощупью нашла трубку и сняла ее. Гудков не было.

– Алекс, ты чувствуешь запах дыма? – тоненьким, испуганным голоском спросила Нили. Судя по голосу, она обходила кровать и шла к сестре.

Нажимая кнопки наугад (было так темно, что она не видела ни кнопок, ни написанных на них цифр), Алекс тщетно пыталась оживить телефон. Слова Нили заставили ее перестать заниматься этим бесполезным делом и принюхаться. Однако головная боль становилась невыносимой. Алекс закрыла глаза, но тут же открыла их снова. Закрывать глаза тоже было больно.

Запах действительно был, слабый, но узнаваемый. Пахло паленой шерстью.

– Да, пожалуй, действительно пахнет гарью. – Алекс устало положила трубку и медленно поднесла руку к голове. Кровь продолжала идти; пальцы нащупали огромную шишку. Потрогав ее, Алекс поморщилась. – Телефон молчит.

– Что нам делать? – Голос Нили звучал совсем по-детски.

– Думаю, надо выбираться из дома. – Что-то действительно горит, поняла Алекс, потянувшись к тумбочке за коробкой с бумажными носовыми платками, которая стояла там вечером. Дым был едким. Может быть, начался пожар? Такая возможность не исключалась. Не зря же отключились и электричество, и телефон сразу. Вор или не вор, но не было смысла сидеть в запертой спальне и ждать неизвестно чего.

– Мне страшно, – срывающимся голосом прошептала младшая сестра.

– Мне тоже. – Алекс нашла коробку, взяла несколько салфеток и приложила их к затылку. Хотя прикосновение было совсем слабым, рана тут же заныла и запульсировала. Нили об этом знать ни к чему. Помочь Алекс она ничем не может, а пугать и без того испуганную сестру глупо, а то и опасно.

– Неужели наш дом горит? – через несколько секунд спросила Нили.

– Возможно.

Если бы они могли добраться до машины, но ключ от «Мерседеса» висел на крючке в кухне, а сам автомобиль находился в отдельно стоявшем гараже позади дома. Алекс поставила ее туда несколько часов назад.

Искать путь на кухню в полной темноте не хотелось. А пробираться к гаражу – еще меньше.