Текст книги "Блуждающие в ночи"

Карен Робардс
Блуждающие в ночи

Глава 1

И зачем покойники не умирают!

Юджин О'Нил

Она повесилась на цветочном крюке из светлого металла. Ввернутом в потолок и рассчитанном на нагрузку в сотню фунтов.

Будь ее вес чуть больше, проклятая штуковина не выдержала бы и она осталась бы жива.

Почти смешно вспоминать, что, всю свою взрослую жизнь зацикленная на полноте, она соблюдала строжайшую диету (ее рост был ровно пять футов, отчаянно сражаясь за то, чтобы не превысить девяноста восьми фунтов.

Увы! Такова жизнь.

А теперь она была духом. И ее дух сонно размышлял над этой проблемой, чувствуя легкие покалывания, будто затекли конечности.

Хотела ли она снова оказаться живой? Дух заколебался…

Ей было трудно вспомнить собственные ощущения. Она смотрела на свою жизнь словно со стороны, как смотрит ныряльщик на яркий дневной свел сквозь мглистую толщу воды.

Подводный мир оказался для нее гораздо реальнее теперь, когда она стала его частью. В этом зыбком, сонном, искажающем перспективу царстве она была своя – надолго ли?

Она не знала. Время ничего не значило для нее. С тех пор, как умерла.

С того самого момента, когда поставила ногу на холодный металл стола и нейлоновая петля обвилась вокруг ее шеи. Когда ощутила удушье, судорожно дернулась и пыталась, пыталась, пыталась набрать в легкие воздуха…

Ее память не будоражили чувства, пережитые в тот момент; теперь они всплыли с пронзительной ясностью: ужас, неверие, отчаяние.

Водная мгла прояснилась, и она на миг снова оказалась в той комнате, где умерла. Плавая под потолком, возле того самого цветочного крюка, который не подвел ее. Несмотря на его мрачную роль, никто так и не потрудился вывернуть крюк. Забытый, он все еще зазывно торчал из грязной известки.

Зачем она вернулась сюда? Что послужило достаточно важной причиной, чтобы вызвать ее из сонного дрейфа сквозь вечность?

Перед ее мысленным взором, как вспышка, сверкнуло лицо. Лицо красивого мужчины со светлыми волосами. А за ним еще одно, смуглое, с грубой кожей.

Вслед за лицами всплыло имя. Ее имя в оконченной жизни: Диди.

Диди. Она была мертва, но она вернулась. Вернулась не живой, но наделенной сознанием.

Вернулась не бесцельно. Теперь она знала, что все имеет свое предназначение, и пока эта цель оставалась скрытой от нее, она проплыла через потолок в нескончаемую ночь, готовая терпеливо ждать.

Глава 2

Туалеты были загажены. Особенно мужские. Удивительные все-таки создания эти мужики – вечно они промахиваются мимо цели.

Саммер Макафи с отвращением поморщила нос и, стараясь не думать о том, для чего именно она опустилась на четвереньки, принялась яростно оттирать кафель щеткой. Чем скорее она закончит, тем быстрее выкатится отсюда.

– Я не зна-а-ю больше счастья… – работая, Саммер вполголоса напевала двадцатилетней давности шлягер «Роллинг стоунз». Она фальшивила. Ну и что? Рядом ведь ни души. О том, чтобы захватить с собой на работу портативный магнитофончик, нечего было и думать, так что ей не оставалось ничего другого, как радовать себя собственными, отнюдь не музыкальными способностями. Правда, это не очень-то развлекало. Несмотря на воображаемую компанию легендарного Мика, она чувствовала себя здесь не намного уютнее, чем лошадь, привязанная в стойле, полном слепней.

– Я не зна-а-ю…

Очередной протяжный скрипящий звук откуда-то из-за закрытой двери мужского туалета заставил Саммер почти вздрогнуть. Она бросила тревожный взгляд через плечо. Наверное, уже в десятый раз за последние четверть часа. Только все напрасно. Испарения лизола в этой тесной комнатке были настолько густыми, что и дышать-то с трудом удавалось, не говоря уже о слезах, застилавших ей глаза. Возможно, она переборщила с этим лизолом, но в мужском туалете чересчур уж было грязно.

Однако Саммер могла все же разглядеть, что дверь мужского туалета плотно закрыта. А что там за дверью – предпочитала просто не думать. Откуда бы ни шел этот скрип (да и ничего, ведь зданию больше ста лет), вреда от него не будет. Для ее отчаянно борющейся за выживание фирмы по уборке помещений «Хармон бразерс» (сеть похоронных бюро) – один из самых главных клиентов, и она не собирается терять его из-за каких-то дурацких фантазий. Ее никчемная субботняя ночная бригада уже повторно в этом месяце не вышла на работу. И почему она не рассчитала их в первый раз? А найти еще кого-то убираться в главной конторе «Хармон бразерс» за такой короткий срок она никого не смогла. Все! Дальше ехать некуда. Это уже не первый случай, когда ей приходится делать всю работу самой. Если говорить по правде, то с самого основания предприятия «Свежая маргаритка» Саммер была единственным работником (хотя и не признавалась себе в этом) – и главным распорядителем, и главным бухгалтером, и начальником отдела спроса-, и уборщицей. Все в одном лице.

Конечно, то, что рабочим объектом являлось похоронное бюро, не должно было иметь значения – во всяком случае, для профессионала, каковым она себя с гордостью считала, – но, увы, все же имело. Было два часа ночи, она валилась с ног от усталости, а ее воображение вдруг не на шутку разыгралось.

В соседней комнате, точнее, в комнатах лежали трупы, три трупа, аккуратно уложенные в фобы, готовые к завтрашним похоронам. И еще один, под простыней в гримерной.

Саммер обнаружила, что ей как-то не по себе находиться в столь ранний (или, скорее, поздний) час одной в темном пустом здании по соседству с мертвецами.

Главное – не распускаться. Саммер подавила дрожь и заставила себя сосредоточиться на работе. Между унитазом и стенкой всегда самое грязное место.

– …не кончается ненастье,

Но я стараюсь,

Я стараюсь,

Я ста…

Скрип. Скрип.

Саммер едва не прикусила язык на последнем «стараюсь». Откуда этот звук? Снова бросив на дверь тревожный взгляд, она вдруг осознала, насколько смешно выглядит. Ладно, пусть сейчас глухая – нет, это слово нехорошее – глубокая ночь, пусть она одна в этом отреставрированном особняке викторианской эпохи, ныне похоронном бюро, расположенном посреди раскинувшегося на шестьсот акров кладбища, одна с четырьмя трупами, и пусть это нагнало на нее страху. Но стоит только трезво оценить ситуацию, и все будет нормально. Мертвецы не причинят ей вреда, а больше никого здесь нет.

– Я единственная живая душа во всем этом чертовом доме, – произнесла Саммер вслух, но тут же скорчила гримасу, поняв, что чувство одиночества не улучшило заметно ее настроения. Куда больше ей помогло бы присутствие еще одного живого существа.

Закончив наконец с третьим, и последним, туалетом, она со вздохом облегчения выпрямилась и бросила свою щетку в стоящее рядом пластмассовое ведро. В абсолютной тишине та шлепнулась оглушительно громко.

Саммер вздрогнула, но этот шлепок никого бы не мог здесь побеспокоить. Снова воцарилась тишина.

«Скорее всего, именно тишина и действует на нервы», – решила Саммер, не в силах отделаться от ощущения, что тысячи невидимых ушей слушают ее, а тысячи невидимых глаз следят за ней.

– Я не знаю больше счастья… – На этот раз песня была не более чем бравадой, и мелодия быстро замерла. Чтобы стряхнуть сковавшую ее тревогу, Саммер ухватилась за «Роллингов», как утопающий хватается за соломинку. Не соответствующая месту музыка потревожила, наверное, мир духов…

Господи, ну это же смешно! Она – взрослая тридцатишестилетняя женщина, не раз и не два доказавшая, что жизнь не способна сломить ее. Она пережила смерть одного из родителей, первую неудачу в карьере, кошмарное пятилетнее замужество, и не осталось ничего, что могло бы ее напугать. Она не боится никаких призраков. Действительно не боится? – Если по соседству у вас странное творится… Мелодия «Охотников за привидениями», которая пришла вдруг на память, заставила на секунду улыбнуться. Возможно, для храбрости надо петь именно ее. Но Саммер решила, что и это ей не поможет. Кроме того, в контракте с «Хармон бразерс» было специально оговорено: сотрудники «Свежей маргаритки» будут вести себя в любых ситуациях по возможности с достоинством. Ее бригаде уборщиц не разрешалось брать с собой на работу даже приемник, и она не обратилась бы за помощью к «Роллингам», если бы не была так напугана этими странными звуками, на которые средь бела дня не обратила бы даже внимания.

Улыбка Саммер превратилась в сухую усмешку, когда она представила себе, как сейчас выглядит: нехилая женщина (рост пять футов и восемь дюймов), уже не первой молодости, в аккуратных брюках из черной синтетики, в белой нейлоновой блузке с закатанными рукавами – униформе «Свежей маргаритки» – и напуганная до смерти. Сверкая карими глазами, с разметавшимися прядями каштановых волос, прилипшими к потному лбу, с желтым ведром в руке, она шествует через ритуальный зал к выходу, во всю глотку распевая: «То за помощью к кому вам лучше обратиться?»

Пришлось признать, что, даже с ее точки зрения, картина не очень солидная. Но ободряющая. Очень ободряющая.

Скривив лицо, Саммер положила руку на поясницу и выпрямилась – оттирать кафельный пол на четвереньках не очень легкое занятие. Стянув с рук резиновые перчатки, она бросила их в ведро и нахмурилась, с неприязнью разглядывая свои ногти. Когда-то у нее были красивые ухоженные руки… Но это было давно, и теперь ей живется куда лучше, чего не скажешь о руках. Но самое ли важное в жизни – наманикюренные ногти?

Потянувшись за своими вещами, она уже забыла про ногти. Ей оставалось только украсить крышки унитазов фирменными наклейками «Свежей маргаритки», собрать инвентарь – и можно уходить.

Сознание того, что обязательства по отношению к «Хармон бразерс» будут выполнены, радовало ее. Ни на что меньшее она не согласилась бы. Надежность – девиз ее фирмы. «Свежая маргаритка» всегда убирала хорошо, в точности соблюдая условия контракта. Именно поэтому и держалась на плаву вот уже шесть лет, в отличие от многих аналогичных мелких фирм, которые лопались через несколько месяцев.

Налепив последнюю наклейку, Саммер собрала свои вещички и направилась к двери. Взявшись за ручку, она удовлетворенно оглядела помещение. Двухцветный серый кафель блестел. Никелированные части сверкали. На зеркале не было ни пятнышка. На полке над раковиной стояла маленькая стеклянная ваза с одной-единственной маргариткой – визитной карточкой фирмы. К утру запах лизола рассеется, оставив приятный свежий аромат, а туалет, как и все остальное здание, будет выглядеть и благоухать, словно в первый день творения.

И «Свежая маргаритка», осчастливив еще одного клиента, сможет поставить очередную галочку. Искренне радуясь этой минуте, Саммер открыла дверь, щелкнула выключателем на стене, погасив свет в туалете и включив снаружи, и шагнула в торжественную тишину.

Она шла по длинному узкому коридору, огибающему здание под прямым углом, к большому ритуальному залу, к которому примыкают смотровые комнаты, и звук ее шагов тонул в толстом сером ковре. Приемные расположены по левую сторону от заднего зала, гримерные – по правую. Выход в торце ведет на дополнительную стоянку, протянувшуюся вдоль длинного двора. Бросив быстрый взгляд, Саммер убедилась, что эта дверь надежно заперта. Как и положено. Это традиция ее фирмы – требовать от сотрудников последнего сквозного осмотра всей проделанной работы во избежание упущений вроде забытой где-нибудь тряпки или непогашенного света. «Хармон бразерс» особенно щепетильны насчет света. Когда в здании появляются сотрудники «Свежей маргаритки», свет всегда выключен, ведь Майк Чейни, главный управляющий, настаивает на том, что ради экономии свет должен гореть только при необходимости.

Саммер и сегодня следовала заведенной процедуре, хотя и испытывала острое желание сократить ее. За коридором, где она стояла, здание было темным и тихим, как огромная гулкая пещера. Только низкое гудение кондиционера нарушало тишину. Зная, как «Хармон бразерс» помешаны на экономии, женщина слегка удивилась, что кондиционер оставили работать на ночь. Июльская ночная температура в Мерфрисборо, штат Теннесси, прижавшемся к подножию Туманных Гор, обычно около семидесяти двух по Фаренгейту и не требует работы кондиционеров. Однако, учитывая специфику бизнеса «Хармон бразерс»…

Саммер подумала о действии тепла на трупы, нервно передернулась и мысленно переключилась на те мелочи, которые ей оставалось сделать до ухода. Не ее собачье дело сожалеть о решении «Хармон бразерс» гонять кондиционер круглые сутки.

Свет в заднем коридоре был единственным во всем здании. Сейчас она зажжет огромную люстру в центральном зале (выключатель, к счастью, у передней двери), потом вернется, чтобы погасить свет в коридоре. Лишняя ходьба не займет много времени.

Пусть ее назовут трусихой, но ни за какие коврижки она не согласится оказаться среди кромешной темноты в лабиринтах похоронного бюро.

«То за помощью к кому вам обратиться…» – повторяла Саммер про себя странные слова песенки, направляясь к двери.

Щелкнув выключателем люстры и бросив свое ведро рядом с уже приготовленными у входа сумкой и пылесосом, она заметила, что раздававшийся время от времени и так действовавший ей на нервы скрип наконец прекратился. Возможно, именно поэтому гул кондиционера казался необычно громким. Его прежнее мягкое гудение теперь больше походило на угрожающее рычание. Женщина неожиданно представила себе металлический кожух кондиционера в виде клыкастого серого зверюги, и по мере роста чудища издаваемый им зловещий звук превращался в оглушительный рык. «Поменьше надо смотреть фильмы по романам Стивена Кинга», – решила она с усмешкой, торопливо возвращаясь, чтобы выключить свет в заднем коридоре. В соответствии с правилом «Свежей маргаритки» об окончательной проверке, Саммер заставила себя заглянуть в каждую открытую дверь, мимо которой проходила. Никаких забытых тряпок, никаких скребков, никаких смятых бумажных полотенец. Только безупречно чистые смотровые комнаты, наполненные ароматом образцов флоры, которыми принято украшать бренные останки ушедших в мир иной, обряженные во все лучшее и выставленные напоказ в элегантных, отороченных атласом гробах.

А что, если они встанут из своих гробов и набросятся на нее? Что, если они вовсе и не собирались умирать, или им не по душе перспектива быть похороненными завтра, или же взбредет в голову за что-нибудь отомстить единственному живому существу, оказавшемуся в пределах их досягаемости? А вдруг она каким-то образом попала в девяностую серию «Ночи живого мертвеца» и ей предстоит стать одним из персонажей?

«Вот уж действительно не надо смотреть столько фильмов по романам Стивена Кинга», – упрекнула себя Саммер. Она решила обуздать воображение до того, как оно сотворит из пустоты маньяка с топором. Или безумного святого Бернарда с пеной у рта, или…

«Охотники за привидениями!» Саммер почти бегом достигла выключателя в заднем зале и повернула его. После этого ей останется только отпереть парадную дверь, выключить люстру, выскочить наружу, запереть дверь снова, и дело будет сделано. Ух-х!

Она и не подозревала, что ее так легко вывести из равновесия, но атмосфера этого места на самом деле действовала ей на нервы. Кондиционер гремел все громче, словно входя в какой-то лихорадочный режим. При желании Саммер смогла бы разобрать в его грохоте почти ритмичный барабанный бой.

«Все, до конца жизни больше никаких фильмов по сюжетам Стивена Кинга», – поклялась она себе, направляясь к центральному залу. На границе двух залов женщина бросила взгляд направо и почувствовала, как ее душа уходит в пятки, куда-то в аккуратно зашнурованные матерчатые кроссовки.

Хотя металлическая дверь была закрыта, через узкое матовое стекло в верхней части виднелся свет, который она забыла погасить в гримерной.

Каждая клеточка ее мозга кричала, чтобы она оставила его гореть. Если Майк Чейни предъявит претензии, можно будет извиниться за свою забывчивость и пообещать, что этого больше не повторится. Последствия окажутся минимальными. Из-за такого незначительного упущения «Хармон бразерс» не станут аннулировать контракт.

Но «Свежая маргаритка» была детищем Саммер Макафи, рожденным в муках на пепелище ее прежней жизни. Сотрудник фирмы никогда не оставит гореть свет всю ночь, если его специально не попросили об этом. Ради чести «Свежей маргаритки» – и ради чека на вполне солидную сумму, с точностью хронометра ежемесячно поступавшего от «Хармон бразерс», – ей придется пойти и выключить этот проклятый свет.

Чтоб его черти побрали!

Стиснув зубы, Саммер направилась к гримерной, проклиная по дороге своих ненадежных сотрудников, Стивена Кинга и все выключатели на свете.

Слава Богу, что труп в гримерной хотя бы под простыней. Ей не придется смотреть на него. Утешая себя этой мыслью, Саммер распахнула металлическую дверь и огляделась в поисках выключателя. Здравый смысл говорил ей, что он должен быть справа от двери.

Боковым зрением она увидела накрытый простыней труп на металлической тележке, придвинутой к стене, потом обратила внимание на блестящие стальные раковины, на безупречно чистые крышки, свежевымытый пол. Даже если она не способна ни к чему другому в жизни, подумала женщина с чувством удовлетворения, убирать она умеет.

Вот только насколько ценен такой талант?

Выключатель оказался в доброй паре футов левее того места, куда поместил бы его любой нормальный человек.

Саммер шагнула в комнату. Дверь за ней закрылась. Нащупав выключатель, она посмотрела на второй металлический стол. Он был передвинут к стене напротив первого стола. На столе лицом вверх лежал голый мужчина.

Мертвый голый мужчина.

Глаза Саммер в ужасе округлились. Рот открылся. Этого трупа не было, когда она здесь убирала. Или все-таки был? Ведь не могла же она не заметить такую вещь?

Не могла. Абсолютно исключено. Ни малейшего шанса, что она не обратила на него внимания. Необработанный труп, почти непристойно свидетельствующий об отвратительной смерти, наполнил ужасом ее разум и душу.

Даже со своего места, с расстояния около шести футов, женщина могла видеть ссадины и ужасные раны на лице и на груди мертвеца. Без сомнения, жертва несчастного случая. Вероятно, привезли, пока она убирала.

Это было единственное объяснение. Скрипы, которые Саммер слышала, наверняка имели прозаическое происхождение. Пока она в своем неведении занималась уборкой, кто-то из «скорой помощи» или из фирмы «Хармон бразерс» – она не знала точно, как это делается, – привез покойника.

Колени Саммер подгибались, женщину тошнило Встреча со смертью в ее самом неприкрашенном, самом грубом виде отняла у Макафи остатки мужества. Она даже и не пыталась притворяться, что смертельно не испугана.

Однако ей надо было идти домой. И поганой метлой выгнать из своей фирмы ночную субботнюю бригаду, от которой никакого проку. Затем организовать запасную бригаду, готовую выйти на работу в любое время, чтобы не повторять случаев вроде сегодняшнего.

И никогда больше она не окажется в ситуации, когда ей одной посреди ночи придется убирать похоронное бюро.

Умом Саммер понимала, что в действительности ей бояться нечего. В конце концов, обезображенное тело мертво, оно не может причинить ей никакого вреда. Надо только укротить свое воспаленное воображение.

Изо всех сил стараясь взять себя в руки, Саммер повернула выключатель. Из зала через матовое стекло в комнату попадал, как она и ожидала, приглушенный свет. Она была уже у двери, когда вдруг услышала это: тихий скользящий шорох, словно за ее спиной кто-то двигался.

На время, равное длительности двух ударов сердца, Саммер буквально оканемела от ужаса. Перед ее мысленным взором предстал Восставший из Мертвых, но только для того, чтобы сию же секунду быть изгнанным ее здравым умом. Звук, конечно же, ей померещился. Когда женщина как следует прислушалась, то не различила ничего, кроме гулкой, напряженной тишины.

В любом случае, ей пора домой. И слава Богу.

Распахнув дверь, она не удержалась от того, чтобы бросить последний испуганный взгляд на изувеченный труп. И хотя из зала падал слабый свет, ей показалось, что правая нога мертвеца шевельнулась.

Увиденное дошло до сознания Саммер, когда ее глаза уже смотрели в другую сторону. Голова автоматически повернулась обратно. В оцепенении она увидела, как коленка мертвеца поднялась над металлическим столом на добрых три дюйма, а потом с мягким шлепком упала на прежнее место.

Волосы на голове Саммер встали дыбом.