Текст книги "Блуждающие в ночи"

Глава 3

«То за помощью к кому вам обратиться?..» Она бежала, и этот припев с его бесконечным многоточием пулеметной очередью строчил в ее мозгу. Саммер была уже почти у входной двери, когда ей пришло в голову, что она не может вот так бросить человека, который, видимо, не совсем мертв. Если не принимать в расчет сказки о Восставшем из Мертвых (остатки здравого смысла говорили, что все эти истории – чистой воды выдумка), то для объяснения увиденного было только две версии: или это какая-то посмертная реакция, возможно мышечная спазма, или же человек действительно жив. То ли санитар «скорой помощи», то ли засвидетельствовавший смерть врач – кто знает? – слишком поспешил списать беднягу в расход.

Ее первым порывом было сказать: «Ну что ж, значит, тебе не повезло, прощай».

Потом возникла мысль позвонить по 911.

И, наконец, пришло самое разумное решение: связаться с Майком Чейни и пригласить его приехать сюда, чтобы он сам взглянул на подозрительного покойника.

Но даже направившись в кабинет Чейни – первая дверь направо от главного входа, – Саммер колебалась. Не так-то просто позвонить своему главному клиенту в субботу в два часа ночи. Так же стоит трижды подумать, прежде чем вызывать полицию или «скорую помощь» в самое шикарное из похоронных бюро. В этом случае клиент почти наверняка получит такую рекламу, которая вряд ли придется ему по вкусу. В первом же варианте Майк Чейни, скорее всего, решит, что у нее не все дома.

Снова речь шла о чести и репутации «Свежей маргаритки», не говоря уж о ежемесячном чеке из «Хармон бразерс».

Эти деньги были нужны ей.

Разумеется, если мужчина действительно не был мертв, ее долг позаботиться о нем. «Хармон бразерс» наверняка будут благодарны ей за то, что она обратит их внимание на это упущение.

Но насколько возможно допустить подобную ошибку?

«Весьма маловероятно», – мрачно решила Саммер и опустила уже протянутую к двери кабинета Майка Чейни руку. Только на мгновение она бросила тоскливый взгляд на величественную входную дверь. Пылесос ждал ее, ведро с хозяйственными принадлежностями и сумка тоже находились здесь. Как легко было бы сказать себе, что увиденное лишь плод ее фантазии или просто обычная посмертная реакция у покойника. А потом выйти на улицу, поехать домой и забыть обо всем произошедшем этой ночью! Так легко! И каждая клеточка ее существа требовала этого простого решения.

А что, если мужчина все-таки жив? Она читала о случаях, когда людей объявляли умершими и хоронили, а потом выяснялось, что в момент похорон они были живы. А вдруг он действительно умрет на этом столе, где его оставили на ночь, или (какой ужас!) его умертвят утром, когда сделают предварительное бальзамирование? И все из-за того, что, струсив, она никак не отреагировала.

Так или иначе, но без ее вмешательства ему почти наверняка крышка. Если он сейчас не покойник, то к утру уж точно им будет, не вмешайся она. Саммер рассмотрела все варианты. Все, кроме одного. Содрогнувшись, женщина поняла, что ей предстоит сейчас сделать.

Прежде чем предпринимать какие-либо действия, ей нужно самой осмотреть этот треклятый труп.

Черт побери!

Куда охотнее она предпочла бы посмотреть еще один старый фильм с Брюсом Ли. Сравнение было не случайным. Свой предыдущий уик-энд Саммер провела именно так. Мужчина, с которым она встречалась и который знал о ее пристрастии к кино, сам был фанатом фильмов с каратэ. Он затащил ее в Нашвилле на круглосуточный показ фильмов с участием Брюса Ли. К концу последнего часа из тех восьми, на протяжении которых Ли каждые пять секунд вопил «Ай-а!», у нее от боли раскапывалась голова, а в душу закрадывалось подозрение, что ее роман с преуспевающим дантистом обречен. Он же упивался каждой минутой мордобоя, судорожно сжимая кулаки и удовлетворенно хрюкая: «Так его!» всякий раз, когда Брюс Ли вмазывал очередному плохому парню. На этот уик-энд ухажер планировал поход на фестиваль фильмов с Чаком Норрисом. Саммер отказалась, сославшись на работу.

Как всегда, грехи и подвели ее. Солгав, что работает в субботу, она эту работу и получила.

Какой бы Небесный Кукловод по жизни ни дергал за ниточки, он наверняка сейчас смеялся над ней. Стоя у закрытой двери гримерной и стараясь утихомирить свое трепыхающееся сердце, Саммер почти слышала Его ехидный смешок: «Поделом тебе!»

Если не считать приглушенного гула кондиционера, в похоронном бюро царил мертвый – нет, опять плохое слово, – полный покой.

Она лучше бы высидела десять фестивалей фильмов с участием Брюса Ли, чем снова войти в гримерную.

«Чтоб тебе до скончания века не расставаться с твоими вурдалаками», – пожелала она Стивену Кингу, стоящему перед ее глазами с маниакальной улыбкой на лице, и распахнула дверь. Сноп света из зала, где женщина продолжала стоять, – к черту требования «Хармон бразерс» относительно экономии! – высвечивал узкую дорожку в темную комнату.

Бум, бум, бум…

«Немедленно прекрати психовать», – приказала себе Саммер. Не обращая внимания на свой бешеный пульс, крепко придерживая рукой дверь с пружиной, она сделала два шага вперед и попыталась сосредоточиться на неподвижном теперь трупе. Свет не вполне достигал того места, где он лежал на плотно придвинутом к стене столе. Покойник был накрыт саваном – опять неудачное слово, – покрывалом полумрака. Но Саммер все же могла различить важные детали: короткие черные волосы, изуродованное, опухшее лицо с закрытыми глазами и, похоже, все в крови, расцарапанное левое плечо, на груди густая поросль, скрывающая, возможно, еще более сильные ссадины. Мощный мускулистый торс, бледные, опавшие гениталии, укрывшиеся в еще одном островке черных волос. Грудь и конечности были неподвижными – неподвижными. И вообще мужчина не подавал никаких признаков жизни. Ну конечно же, он мертв. Разумеется, мертв.

И самое главное, этот мужчина не один из Восставших из Мертвых. Он не собирается подняться со стола и двинуться на нее, глядя неживыми глазами и протягивая свои руки…

«Охотники за привидениями!»

«Если все пойдет, как в „Простеньком фотоаппарате“, я не стану возражать, – подумала Саммер. – И первая посмеюсь шутке. Ха-ха-ха».

Пожалуйста, Господи, пожалуйста.

Но никакой двойник Аллена Фанта не появился, и фотокамеры в согнутой ладони мужчины Саммер не увидела. Были только она и мертвый мужчина.

Саммер нервно вздрогнула.

Она собиралась пройти дальше в глубь комнаты, включить свет и коснуться тела, чтобы доподлинно убедиться, что оно мертво. Как это ни неприятно, но женщина была достаточно уверена в себе, чтобы посмотреть правде в глаза.

Мертвая хватка, точнее, дотошность была одним из ее главных пороков.

Если все это дурной сон, то она с радостью проснется. В случае глупой шутки она готова к ее кульминации.

Если это ее реальная жизнь, Саммер возьмет Господа на заметку прямо сейчас, поскольку ей надоело служить мишенью божественных шуток.

После тридцати шести лет она сыта ими по горло.

Труп был неподвижен. И, если не считать гула кондиционера, стояла бесконечная тишина. Женщине казалось, что она слышит, как пылесос у парадной двери зовет ее.

«Если по соседству у вас странное творится…»

Стиснув зубы, Саммер собрала остатки своего мужества и укротила разыгравшееся воображение. Не выползет же из раковины Слаймер и не проскачет через зал Куджо<Персонажи фильмов по романам Стивена Кинга .>.

Все, что ей надо сделать, это пощупать пульс бедолаги. Максимум три минуты, и она будет у парадной двери. Сбросив с левой ноги кроссовку, Саммер засунула ее под угол двери. Если она шагнет к выключателю и дверь захлопнется, ей придется пробыть в почти кромешной темноте пару секунд, а этого вполне хватит, чтобы превратить ее тело в студенистое желе. И утром сотрудники «Хармон бразерс» найдут лишь ее дрожащие останки посреди лужицы на полу. «И зачем Саммер Макафи было лезть в этот дурдом?» – будут спрашивать жители Мерфрисборо.

Заклинив дверь, женщина шагнула в сторону, нажала выключатель и с облегчением вздохнула, когда яркий свет люминесцентной лампы залил все углы комнаты. Уф, все не так уж плохо. Действительно не так уж плохо?

Бросив взгляд на труп, Саммер получила ответ на свой вопрос. Нет, все было очень плохо. Но помочь ничем уже было нельзя, и ей придется с этим смириться. В мрачном настроении Саммер направилась к покойнику.

Ей было легче, когда она не смотрела на него.

Приблизившись, женщина заметила под металлическим столом, на котором он лежал, выдвижные встроенные ящики, узкие и длинные, как пенальчики. Один из них был выдвинут. Внутри лежали блестящие хирургические инструменты (видимо, для бальзамирования), аккуратно разложенные на салфетке из зеленой материи. Стоя вблизи от своей цели, Саммер пыталась не думать об операциях, для которых инструменты предназначены.

О Боже, она не может сделать это. Просто не в силах заставить себя коснуться тела, лежащего перед ней. Одна лишь мысль об этом настолько пугала, что она готова была обмочиться в трусики.

Надо только коснуться. Если тело холодное, то этого будет достаточно. Холодный – значит наверняка мертв. Ведь он холодный? Конечно, холодный! Собрав всю свою решимость, Саммер дотронулась до его руки. Тело было холодным…

Его пальцы сомкнулись на ее запястье так внезапно, что она поначалу этого не почувствовала. Но уже в следующее мгновение потеряла равновесие от сильного рывка холодной, мертвой руки. Саммер в ужасе открыла рот, когда изуродованное окровавленное тело, не отпуская ее, поднялось с анатомического стола и потянулось к ней, как в самом жутком из кошмаров Стивена Кинга.

Женщина завизжала. Безжалостные пальцы сильнее сдавили ее кисть. Мертвец резко развернул ее спиной и заломил руку за спину. Холодный волосатый локоть сжал ей горло. Мужчина обладал необычайной силой, а его тело было холодным, очень холодным. Саммер ударил в нос запах смерти – разлагающейся плоти? Формальдегида?

Еще один вопль вырвался из ее легких. Обвившая шею рука угрожающе сжалась, одним быстрым рывком перекрыв и звук, и воздух.

– Пискни еще раз, и я сломаю твою чертову шею, – прорычал мертвец ей в ухо.

Только теперь Саммер поняла, что он вовсе не мертв. А очень даже жив и полон желания убивать.

Будь на его месте Восставший из Мертвых, ей, наверное, не стало бы хуже.

Саммер стояла на цыпочках, так согнутая сжавшим ей горло локтем, что ее позвоночник готов был вот-вот сломаться. Выкрученная за спину рука болела, голова кружилась от недостатка воздуха. Она слышала только два звука: биение в ушах ее собственного пульса и сиплое дыхание покойника (до сих пор ей казалось, что перед ней мертвец).

– Не делайте мне больно. Пожалуйста.

Мольба с трудом прорвалась через сдавленную глотку. Слова были хриплыми, и она сама их еле различала. Если он и услышал ее, то все равно не ослабил свою жесткую хватку.

– Сколько еще вас?

Рука вокруг шеи напряглась. Саммер почувствовала удушье. Свободной рукой она инстинктивно попыталась освободиться.

– Вы задушите меня! – это был отчаянный тихий шепот.

– Только поцарапай меня, и я сломаю твои чертовы когти.

Ее пальцы разжались и выпрямились на его холодной коже.

Ужас то охватывал Саммер, то отступал. Она не могла решить, что хуже – нападение мертвеца или живого.

– Сколько вас еще? – Он с нетерпением встряхнул ее.

– Пожалуйста, я не могу дышать… – Саммер подергала руку, обвившую ее шею. Хватка немного ослабла. Дрожа, женщина сделала глубокий вдох.

– Отвечай мне.

– Ч-что?

– Сколько еще вас здесь?

Боже, о чем это он? Может, спятил? Трудно поверить, что все это действительно происходит с ней.

– Я… не понимаю, о чем вы говорите. Вы, наверное, попали в катастрофу или… произошло что-нибудь ужасное. Вам нужна медицинская помощь…

– Не делай из меня дурака. Сколько вас тут?

Хватка снова усилилась. Балансируя на цыпочках, словно опять встав на пуанты впервые с тех пор, как ушла с четвертого курса балетной школы, Саммер уцепилась за его локоть, чтобы не быть удушенной, и оставила всякую надежду.

– Шестеро? – спросила она саму себя. Хватка ослабла. Ей было позволено продолжить «танец». Значит, ее ответ признан удовлетворительным.

– Где они?

Он что, маньяк-убийца или просто нормальный средний американец, у которого поехала крыша в результате травмы, может, поэтому он оказался на собственных похоронах? За долю секунды, отведенной ей на ответ, Саммер решила: это неважно. Главное, он опасен. И лучшей тактикой будет отвлекать его, сколько она сумеет, а потом бежать.

Кто бы ни придумал поговорку про то, что лучше не будить спящую собаку, он знал, о чем говорит, в полной мере это относится и к спящим трупам. Саммер так и сделала бы, предоставься ей возможность заново прожить последние десять минут. Почему, ну почему она просто не вышла из парадной двери, когда могла это сделать?

– Черт тебя побери, где они?

Его хватка снова ужесточилась.

Саммер почти взвизгнула:

– Снару… Снаружи.

Он слегка отпустил ее шею.

– Где снаружи?

– Сза… Сзади.

С минуту он молчал, словно обдумывая сказанное ею. Саммер облизала языком губы и сделала глубокий, прерывистый вздох. Ее ответы успокоили его, во всяком случае пока. Главное теперь – не паниковать. Источаемый им резкий запах стоял у нее в носу и в горле, проникая в легкие. Саммер вдруг поняла, что это запах керосина.

– Если хочешь жить, сука, то ты скажешь мне, как выбраться отсюда.

От угрозы, звучавшей в его голосе, у нее похолодело внутри. Он с новой силой схватил ее за горло, и Саммер опять оказалась «на пуантах». Она слабо кивнула головой.

Он ослабил локоть, и дыхание женщины снова восстановилось.

– Ты знаешь выход?

– Д-да.

– Незаметно можно выйти?

Саммер кивнула.

– Если попробуешь меня обмануть, сука, то обещаю тебе, что ты умрешь раньше меня.

Его рука внезапно отпустила ее. Саммер передернула плечами, чувствуя болезненное покалывание. Дрожа, она согнула пальцы своей правой руки и тут услышала за спиной металлический скребущий звук. Она узнала его.

– Видишь это?

Перед ее глазами был сверкающий стальной скальпель. Сразу же забыв о своей ноющей руке, Саммер кивнула.

Он поднес инструмент к ее шее. На остром, как бритва, лезвии играли отблески падающего сверху света. Холодный металл кольнул ее беззащитную плоть под левым ухом. Саммер затаила дыхание.

Глава 4

– Один порез – вот здесь, – и ты умрешь через несколько минут. Поняла?

Боясь кивнуть – было ужасно ощущать острие скальпеля своей бешено пульсирующей артерией, – Саммер что-то промычала.

Звук отчаяния он явно принял за согласие.

– Тогда не заставляй меня сделать это. Скальпель отодвинулся от шеи женщины и еще раз зловеще сверкнул перед ее глазами.

– Ну так мы поняли друг друга?

На этот раз Саммер энергично кивнула.

– Это в твоих же интересах.

Наблюдая блестящий металл у своего носа, Саммер не посмела пошевелиться, когда сжимавшая рука освободила ее шею. На смертоносный инструмент она смотрела с таким же ужасом, с каким кролик смотрит на удава. Черные волны страха накатывались на нее. Сражаясь с ними, женщина чувствовала все новые приливы адреналина в кровь. Она колебалась: бежать или бороться, но не могла сделать ни того ни другого. Инстинкт подсказывал ей, что в данный момент покорность – лучшая защита.

Когда Саммер ощутила, что он глубоко запустил свои пальцы в узел волос на ее голове, она смогла произнести только удивленное «ой!».

Не обращая внимания на то, больно ей или нет, он беспощадно продрал пальцами ее волосы, извлекая тонкие шпильки кофейного цвета. Со слабыми щелчками они шлепались на линолеум. Саммер хотелось протестующе закричать, словно шпильки были выдраны из ее скальпа, но она заставила себя молча перенести это оскорбление. Ее инстинкт самосохранения предупреждал: малейшее неверное движение может стоить ей жизни.

Ее мать часто повторяла трем своим дочерям: «Если мужчина пытается сделать с вами что-нибудь нехорошее, бейте его коленом в пах».

Пах был рядом, голый и уязвимый, и ее коленка тоже наготове. Единственная проблема заключалась в том, что Саммер стояла к нему спиной и, скоре всего, так и останется стоять дальше. «Так что мне теперь делать, мам?» – спросила она мысленно.

– А теперь показывай мне дорогу отсюда.

Его рычащий голос был самым страшным из всего, что Саммер когда-либо слышала. Возникшее было перед ней улыбающееся лицо матери мгновенно растворилось. Одной рукой он держал скальпель, другой сгреб в горсть ее волосы и туго, до боли, намотал их на кулак. Даже под угрозой смерти, решив безумно броситься в борьбу, она бы не смогла вырваться из его лап.

Если бы Саммер постриглась этим летом «под мальчика», как ей подсказывали здравый смысл и советовала мать, ему не удалось бы держать ее за волосы так крепко, с горечью подумала женщина. Так нет же, ей не хотелось расстаться с последним объектом своего тщеславия, с волосами до плеч. Интересно, во что теперь ей обойдется глупое упрямство?

– Шагай, – приказал он.

Нервно сглотнув, Саммер двинулась вперед.

Помня, что «они», кем бы ни были, сзади, она повела его к парадной двери. Когда Саммер вышла из гримерной и направилась по заднему коридору, он следовал за ней по пятам. У входа в главный зал он остановил ее таким неожиданным рывком, что женщина едва не откусила себе язык. Ее сердце колотилось, на глаза навернулись слезы, но тем не менее Саммер покорно стояла. Ощущение наготы «покойника» в некотором смысле пугало ее больше, чем даже скальпель. От его близости у нее по коже пробегали мурашки. Хотя Саммер толком не видела своего мучителя, кроме разве что случайно замеченных исцарапанных плечей и окровавленных голых мускулистых рук, но она чувствовала его. Ростом он был не намного выше ее, где-то около шести футов, но, Господи, до чего же широк. И вдобавок ясно, что очень силен.

Он был насторожен и, похоже, принюхивался ко всему, как собака.

Что это за тип? И вообще, человек ли он? В воображении Саммер промелькнули видения вампиров, оборотней и зомби. И она тут же осадила себя с досадой. Разумеется, он человек. Обычный мужчина. Психованный жестокий мужчина со скальпелем в руке. Скальпелем, которым он только что пообещал перерезать ей горло. При мысли об этом у нее пересохло во рту. Неизвестно, что хуже, но она все же предпочла бы вампира или кого-нибудь из его родичей.

Саммер снова охватила паника. Она зажмурилась. Господи, неужели сегодня ночью ей придется умереть? Она не была готова умирать.

– Шагай!

Открыв глаза, Саммер подчинилась. С каждым шагом по бархатному ковру центрального зала страх ее нарастал. Ну выведет она его наружу, и что тогда? Вряд ли он просто отпустит ее.

– Пожалуйста… – прошептала женщина, когда они достигли парадной двери. Она ощущала зловонное, сипящее дыхание у себя за спиной, отчего шевелились те немногие прядки волос, которые избежали его хватки.

Набравшись храбрости, Саммер бросила взгляд через плечо и тотчас пожалела об этом. В ярком свете висевшей над ними люстры ее взору предстало нечто настолько ужасное, что вполне могло сравниться с плодами фантазии Стивена Кинга. Перед ней был монстр с чудовищно изуродованным ранами и ссадинами лицом, в котором мало что осталось человеческого. Рот, вдвое больше нормального, сдвинут влево вниз, и из его угла вилась змейка запекшейся крови. Огромный бесформенный нос с окровавленными ноздрями. Почерневшая кровь размазана также по щекам и подбородку. Вздувшаяся кожа вокруг левого глаза напоминала кусок рыхлого мяса, и сам глаз смотрел через узкую щелку. Правый глаз был ненамного лучше: опухший и казавшийся полностью закрытым. Удивительно, как страшилище вообще мог видеть.

Но он смотрел на нее при этом так угрожающе, что Саммер пробила дрожь – ничего более страшного ей не приходилось видеть. Если раньше она сомневалась, то теперь поняла: он убьет ее без малейшего колебания.

– Если ты попробуешь обмануть меня…

Он не закончил своей произнесенной почти шепотом угрозы. Да этого и не требовалось. Скальпель красноречиво прижался к ее артерии, на этот раз гораздо плотнее. И на миг Саммер подумала, что он собирается перерезать ей горло прямо сейчас.

– Не обману. Я обещаю, – промолвила она дрожащим голосом.

Услышав ее ответ, он только хмыкнул и убрал скальпель. Его рука с крупными пальцами и тупыми ногтями легла ей на правое плечо. И уголком глаза женщина заметила зловеще сверкнувший инструмент.

– Открой дверь, – сказал ее мучитель, и Саммер подчинилась. Ничего другого ей не оставалось. С минуту они помедлили у выхода. Его голое тело прижималось к ее спине и ягодицам. Ощущая комок его гениталий на своем бедре, Саммер едва сдерживала дрожь. Казалось, он прислушивался, но no-прежнему цепко держал ее за волосы.

Ночь оглашалась звоном цикад. Сейчас был их год. Раз в семнадцать лет цикады выбираются из-под земли. В это лето жители Мерфрисборо чувствовали себя счастливыми. После долгой тишины приятно, когда тебя приветствует нескончаемое тихое стрекотание, странным образом создающее в душе ощущение уюта. И радует, что в темноте есть и другие живые существа.

– Это твоя машина? – спросил он.

Подержанный универсал «селика» был припаркован справа от входа. Это была единственная машина на огромной стоянке, и не требовалось

большого ума, чтобы догадаться, кому она принадлежит. Видимо, сообразив, он не стал дожидаться ее слабого кивка и подтолкнул к автомобилю.

Дверь похоронного бюро захлопнулась за ними, и теперь единственным источником света для этой странной пары стала луна, укрывшаяся за ветками высоких сосен вокруг здания. На чернильно-черном предрассветном небе приветливо подмигивали звезды. Легкий ветерок, теплый и напоенный ароматом хвои, ласкал лицо. Почва под ногами мягко шуршала. Тысячи цикад, празднуя избавление от многолетнего плена, сбросили с себя свою прежнюю «одежду», и сухие хрупкие скорлупки валялись теперь на земле, как листья осенью. Наступать на них голой ступней было не очень-то приятно.

На секунду Саммер пожалела, что оставила в гримерной свою кроссовку. Обойдется ли она без нее, если все же решится на побег? И тут же с презрением отбросила эту мысль. Да она босая побежит по битому стеклу, чтобы только уйти от чудовища, взявшего ее в заложницы.

– Залезай!

Он подтолкнул женщину к передней дверце со стороны пассажирского сиденья. Она больно ударилась бедром о ручку и, нащупав ее пальцами, повернула. Та не поддалась.

В течение нескольких ужасных секунд, тянувшихся, казалось, вечность, Саммер оценивала меру опасности, которая ей теперь грозила.

– Ты что, оглохла? Я сказал, залезай!

– Она заперта.

– Что?

– Она заперта.

– Тогда отопри ее.

– У меня… у меня нет ключей.

– У тебя нет ключей? А где же они, черт бы тебя побрал?

– В моей… в моей сумке. У двери.

Он грязно выругался. Оскорбления, произнесенные тихо, почти неразборчиво, не стали от этого менее страшными и угрожающими. Саммер даже не пыталась вникнуть в смысл слов, которые он прошипел, волоча ее за волосы обратно к похоронному бюро. Следуя за ним, спотыкаясь и согнувшись в три погибели, женщина испытывала только ужас. Она ощущала на языке его вкус – острый, как уксус.

Саммер скорее услышала, чем увидела, как мужчина принялся тщетно дергать ручку входной двери. Щелк, щелк, щелк…

– Эта дверь тоже заперта. Саммер съежилась от страха.

– Только попробуй сказать мне, что у тебя нет. ключа. Только попробуй сказать мне, что не можешь открыть эту чертову дверь. Только попробуй сказать мне, что ключ от этой двери и ключи от твоей машины заперты в этом проклятом здании. Только попробуй…

Ситуация была предельно ясной, но Саммер ни за что на свете не примирилась бы с этим. Ее согласия, однако, никто не спрашивал. Он отпустил ее волосы. Из его груди вырвалось что-то среднее между воем и рычанием, вселив в душу Саммер смертельный ужас.

– Простите меня! Пожалуйста… – бормотала она, когда он подтянул ее к своему лицу и в упор, устрашающе посмотрел на женщину. В его жутком взоре была написана смерть. Внезапно темноту прорезал яркий свет фар. На дорогу, ведущую к стоянке у здания, сворачивал автомобиль. Саммер почувствовала такой сильный прилив благодарности к незнакомому водителю, что у нее задрожали коленки. Спасена, теперь она спасена.

– А черт! – с гневом бросил мужчина.

Однако освобождение выскользнуло прямо из ее рук. Он побежал за угол здания, волоча ее за многострадальные волосы. С трудом, прихрамывая, почти как краб, значит, как Саммер и предполагала, его левая нога была серьезно повреждена.

Они едва успели скрыться от преследующих лучей автомобильных фар. Крик замер в горле Саммер, даже не дойдя до губ. Одной рукой он мертвой хваткой вцепился в ее волосы, а другой по-прежнему сжимал скальпель.

– Только пискни, и ты покойница, – пригрозил мужчина.

Добравшись до безопасного места, он прислонился к кирпичной стене здания и притянул Саммер спиной к своей груди. Скальпель, как она подозревала, был где-то ниже ее левой груди. Рядом с сердцем.

Его тело содрогалось при каждом вдохе. Женщина тоже с трудом переводила дыхание, но от страха. Пот лился с него градом. Саммер едва не тошнило от зловонного запаха.

– На тебе лифчик есть? – шепотом спросил он.

– Что? – Вопрос очень удивил ее.

– На тебе есть лифчик? Саммер слабо кивнула.

От фасада передней части здания донесся шорох шин по асфальту, потом легкий скрип тормозов. Слава Богу, кто-то там есть.

– Снимай его. Снимай свою блузку и лифчик, и живо.

Энергичность приказа, сопровождаемого перемещением скальпеля от груди к горлу, вынуждала Саммер подчиняться без лишних вопросов. Она не сомневалась в серьезности его намерений. Несчастная прекрасно понимала: стоит ей отказаться выполнить его требование или попытаться каким-либо образом помешать ему, в ту же самую секунду будет убита. Дрожащими руками она расстегнула пуговицы своей блузки, боясь даже подумать о том, что он собирается сделать. Конечно же, он не будет ее насиловать. Вряд ли, чтобы это было у него на уме. Несмотря на наготу, сексуальное насилие, пожалуй, не входило в, его планы.

– Поторапливайся. Саммер старалась, но от страха пальцы не слушались. Ей оставались еще две пуговицы, когда ему надоело ждать. Нетерпеливым рывком, заставившим женщину сжать зубы от боли, он выдернул ладонь из ее волос и, схватив блузку за воротник, сдернул ее. Тонкий нейлон с легким треском порвался, а пуговицы куда-то отскочили.

От неожиданности Саммер раскрыла рот и тут же инстинктивно скрестила руки на груди. А его пальцы трудились уже на ее спине, пытаясь отыскать застежку бюстгальтера. Это никак не удавалось, и он бормотал проклятия вперемешку с угрозами прямо в ухо Саммер. Чувствуя себя словно в кошмарном сне, женщина расцепила скрытую на груди застежку. С этого момента она была готова сделать все, чтобы только угодить ему.

Откуда-то издали послышался хлопок дверцы. Приехавший человек вышел из машины,

«Господи, пусть найдут меня, – молилась Саммер, когда бюстгальтер был сорван, а руки безжалостно закручены за спину. – Пожалуйста, пусть меня найдут».

Бросив вниз взгляд, Саммер едва не потеряла сознание при виде своих голых грудей, бледно сиявших в лунном свете. Это, как ничто другое, заставило ее острее ощутить опасность, в которой она находилась. При желании кошмарный монстр может изнасиловать и убить ее. Она полностью в его власти – если только не предпримет что-нибудь. Но что она может сделать, не приближая своей ужасной кончины?

Отдаленный звук шагов подсказал ей, что ее потенциальный спаситель, вероятно, сейчас пересекает стоянку. Может, он идет в их сторону? Но ему не известно, где они. Скорее всего, направляется к парадной двери похоронного бюро. Кто бы это мог быть? Майк Чейни? «Скорая помощь» с очередным трупом? Полицейский, совершающий свой дежурный обход? Кто знает?

«Господи, пожалуйста… – молилась она снова и снова, настолько потрясенная, что не могла отыскать других слов. Но Бог знает, чего она хочет. – Пожалуйста, пусть меня найдут. Пожалуйста, спасите меня…»

А похититель в это время связывал кисти ее рук лифчиком. Он работал обеими руками и не мог пока воспользоваться скальпелем. Сейчас самый подходящий момент закричать. Тем более рядом кто-то, кто может услышать ее.

Но что, если ее не услышат, а если и услышат, то не помогут? А вдруг это женщина или, что еще хуже, женщина с детьми, которая из-за ее крика тоже станет жертвой безумца? Или просто трус?

Услышит ее крик и убежит, вместо того чтобы прийти ей на помощь.

Саммер колебалась. Он закончил связывать ей кисти и грубым рывком проверил качество своей работы. Запястья болели, а руки начинали затекать от нарушения кровообращения. Саммер попробовала согнуть пальцы и пошевелить ими. Бюстгальтер – и зачем только она предпочла эту модель легкому нейлоновому лифчику, который когда-то носила, – впился в ее кожу. Прочный эластик сковывал лучше любых наручников.

Мужчина надавил ей на плечи, вынуждая опуститься на колени.

А с другой стороны, что будет, если она все же не закричит? Что тогда?

В этом заключался главный вопрос. Опускаясь на окаймлявшую здание травянистую полоску, Саммер открыла рот. Жребий был брошен: другого выбора нет. Набрав полные легкие воздуха, она приготовилась пронзительно крикнуть. От одного этого крика могла зависеть ее жизнь.

Но прежде чем женщина успела даже пискнуть, ей между зубами была засунута ее скомканная блузка. Ошарашенная, Саммер поперхнулась, закашлялась и попыталась выплюнуть кляп, но тщетно. Смятый нейлон был запихнут настолько глубоко в горло, что на мгновение ей показалось, будто сейчас ее вырвет.

Нет, ее не вырвет. Она наверняка умрет от удушья. Оставалось только дышать через нос. Дышать. Дышать.

Он поколдовал еще над кистями, а потом задрал ей подбородок кверху, так что она была вынуждена посмотреть на него. Скальпель по-пиратски зажат в зубах. Щель, служившая глазом, сверкала диким блеском. Изуродованный рот скривился в отвратительную гримасу, которая у нормального человека должна была бы выражать ехидную усмешку. Словно он находил ее ужас забавным.

Саммер пришло в голову, что мужчина, скорее всего, не в своем уме. И неожиданно она обрадовалась, что не успела крикнуть.