Текст книги "Перекати поле пустоши"

Глава 8. А что бы было, если бы было

Азазель был уверен, что именно сегодня у него получится не просто присвоить своей материи облик, а забрать под влияние самостоятельное тело. Это был его уже второй провал. Когда он прошёл через воронку в мир демонов пылью, то сразу собрался в мутную сферу с яркими жилами, изредка пробивающимися негативной энергии. Так он выглядел среди своих.

– Отлично смотришься, Азазель, – с издёвкой посмеялась энергетическая сфера, сверкая оранжевыми искорками и плавающая в вязкости пространства наравне с остальными.

– А ты, Блияаль, всё также бесполезен даже в таком простом деле, как комплимент, – осадил его Азазель и переместился за общий стол. – Мне нужно, чтобы вы меня очень внимательно послушали и перестали отпускать глупые шуточки.

Сферы расширились и стали подобием дымных мешков, которые заполнили пространство между стулом и столом. Они обрели цвета и стали мигать. Следующий, кто заговорил, был сливовый демон по имени Маммон, верховный властитель жадности, скупости, жажды быстро и легко разбогатеть. Именно он позволил Кандаи Са получить накидку Наживы и помог ему продвинуться в карьере брокера. Сейчас Маммон гордо переливался сливовыми нотками, потому что его подопечный успешно справился с искушением очередной шаткой душонки. В итоге он уточнил:

– Мы знаем, что подобное усыпление накидок верховных демонов было во времена Ноя, когда Мастема договорился с Создателем о нашем спасении. Тогда Создатель усыпил наши накидки и обложил ими дно ковчега, чтобы в качестве отработки помочь ему как можно дольше продержаться на плаву за счёт наших сил. Мы же покоились в осадке, на дне безбрежного океана. Но каким образом того же Мастему усыпили сейчас? Неужто Создатель решил от нас избавиться, мы же так верно ему служим и проверяем людские сердца на искренность веры в их душах.

Азазел не торопился с выводами, поэтому ответил:

– Появилась некая, как её прозвали люди, монахиня с ладанкой. Она является, нет, являлась носителем семи накидок архангелов. Всё дело явно в ней.

– Как это возможно? – засиял красный верховный демон по имени Аввадон, под чьим руководством сейчас был Лор Стами, он же Бездна. – У самих архангелов семь пар крыльев. Они посмели пожертвовать по паре какой-то старухе, чтобы сделать её в итоге намного могущественнее, чем они сами?

Азазель покачал головой и серьёзно ответил:

– Закончу вначале отвечать на первый вопрос. Она, по незнанию своему, надела на плечи демоническую накидку, которая сплелась с накидкой архангела, тем самым вызывая путаницу энергий. Именно поэтому наш друг и недруг уснули, а их подопечные моральные материалы высвободились и рассеиваются сейчас с каждым днём всё больше. Если мы не найдём способ избавиться от этой монахини, она уничтожит мир. Теперь ответ на второй вопрос, – обратился к Аввадону Азазель и продолжил: – Они пошли на такой отчаянный шаг уже в третий раз. Решили снова делегировать полномочия смертным. В первый раз, тысячи лет назад, их было семь, они собирали в коридорах знания и запечатывали их, будучи сильнейшими душами. Во второй раз недруги спасовали. Никчёмные слабаки год назад сдерживали наше наступление на мёртвые земли с покоящимися там источниками, которые могут дать неиссякаемый запас энергии. Сейчас же, в третий раз, святоши нашли всего лишь одного человека, который способен выстоять под шлейфом архангельской энергии и одержать победу в борьбе с нами. Они не прогадали в её могуществе. Наверняка, она под опекой архангелов не одну жизнь. И ещё кое-что. Именно эта монахиня помешала нам в прошлый раз в Торипусе, когда слабаки один за другим теряли накидки. И судя по всему, она даже не человек вовсе, потому что трепета её души никто ощутить не в силах. Хотя, многих вещей она всё же не знает, как, например, того, что накидки могли сплестись… Но это не столь важно, ведь даже некоторые из нас никогда бы не подумали, что такое случится.

Напротив Азазеля засиял болотным цветом Адраммелех, который произвёл в мир накидку Неудачи, вызывающую в людях апатию, леность и чувство неудовлетворённых амбиций, зачастую называемую невезением или другими определениями деградациями энергетического потенциала у людей. Он спросил у Азазеля:

– Этот скачок во времени, который вернул всё при атаке Торипуса в прошлом году, произошёл с её помощью?

– Нет, – ответил Адраммелеху Азазель. – Это устроили подопечные архангелов, но во второй заход, когда мы решили повторить путь и одолеть ослабевших архангелов, вмешалась уже монахиня. Из нас, архидемонов, среди торипцев был только Аввадон, который пытался склонить одного из светлых стражей на свою сторону. Он и его демоны доложили, что всё шло по плану, а потом в одночасье разрушилось и обездвижило Антипус альянсом стран-союзников Торипуса. Вот к этому она причастна, к хитрому ходу, который отрезал нас от дальнейших действий и заставил бежать из Торипуса.

– Я знаю, о ком идёт речь, – громко сказал покровитель Бездны, к которому Азазель сразу же обратился:

– Поправь меня Аввадон, если ошибусь, ты сказал, что эта девчонка тогда подпустила к своему дому, но не позволила увидеть её, когда ты пытался отвадить её от сотрудничества с архангелами.

– Так и есть, но она не послушалась, а теперь оказалась причастна к глобальной катастрофе, о которой заволновались даже архангелы. И самое ужасное, что никто не может увидеть будущее с ней.

– Отчего же архангелы до сих пор ничего не предприняли? – спросил Аддрамелех.

– Они ждут двенадцатого дня, – замигал сапфировый верховный демон Асмодей, который пожертвовал Лике накидку Азарта. – Они обратят внимание на происходящее, когда количество высвободившегося потенциала объявит число ноль целых тысяча сто одиннадцать десятитысячных. Тогда они предупредят эту монашку, чтобы она решала вопрос с накидками. А предпринимать что-то на уровне убийств и ликвидации начнут только в день, когда стукнет четверть от единицы морального потенциала.

– Такого прежде не случалось, – отозвался сливовый Маммон, – Даже когда нас усыпили во время потопа Ноя.

– Подобное происходит парно, когда демоническое мешается с ангельским. Тогда-то и происходит истинная катастрофа. А в тот раз уснуло всего лишь зло, позволив добру навести свои новые порядки, – сказал Аддрамелех, напоминая о давно забытых правилах духовности.

Азазель прочистил горло и снова взял инициативу монолога в свои руки:

– Перед вторым мировым потопом Волка архангелы и архидемоны создали себе миры, а потом спрятались в них. Сейчас мы прятаться не должны. Нам необходимо выйти из демонического мира на долгий срок. Но у некоторых из нас нет физической оболочки, человека, который бы пожертвовал свою внешность. Ваша задача их найти, и никаких больше преображений в лошадей, Асмодей, и тем более в минотавров, Аввадон. Ищите человека, чтобы смешаться с энергией людей. Только не лишайте их духа, заберите лишь часть души, таким образом обозначив свои благие намерения по поводу их покровительства.

Тут замигал коричневым Малик, который приносил людям страдания и ещё больше растаптывал тех, кто падал в ноги ради помилования, хотя имел возможность всё исправить сам. Его накидку носил Агат, муж лики, называя себя стражем Боли. Малик сказал:

– Почему мы не можем обнаружить эту монахиню и уничтожить, ведь, насколько мне известно, один из тёмных стражей имел с ней бой? И что, что душа неявна, она обязана иметь свою энергетику, чтобы существовать.

Азазель слегка сгустился и заговорил тихим, но разносящимся на обширное пространство, голосом:

– Она имеет своё собственное физическое тело и достаточно психоэмоциональной энергии носить силу равную силам архангелов. Вполне естественно, что она может рассеиваться среди людей, оставаясь видна им, но не нам. Её духовное ядро настолько большое, что радиус обнаружения огромен. Её может найти только тот, кто знает, как она выглядит в физическом мире.

– Я знаю, что она постоянно меняет обличия, – сказал оранжевый Блияаль. – Это может усложнить задачу.

– Поэтому мы должны поймать её, когда она снова захочет украсть нашу накидку, – сказал Азазель и растянулся ввысь. – И тогда мы лишим архангелов пары крыльев, как когда-то они лишили нас. Сравняемся в силах и проведём равный бой. И пусть Создатель решит, что этому миру нужнее: эмоции или равнодушие.

Архидемоны засияли и снова превратились в сферы, они проскользнули через открытую демоническую воронку в мир людей и разлетелись невидимыми духами по Антипусу в поисках тех, кто пожертвует им образ человека, подобно тому, как это сделал Гаврик, который сейчас не находил себе места, поскольку никак не мог связаться с Артемидой.

– Где же ты, проблема всех веков? – измерял он шагами зал своего особняка.

Но девушка из службы сотовой связи снова заявила, что абонент недоступен.

– Куда же ты угодила в этот раз? – сел на диван Гаврик и бросил телефон рядом. – Надеюсь, тебя не настигла кара.

Напротив в кресле появился Гавриил.

– Не настигла, – сказал архангел и расслабился, закрыв глаза и прислонившись к спинке. – Она сейчас пытается освободить накидки от пут, но не понимает, что ей нужно делать. Мы получили откровение, знаем, что нужно делать. Даже пытались донести ей через просвещённых. Она почти поняла и сделала, что требуется. Но повтори ещё раз, когда дозвонишься до неё, что она должна смотреть не на мотыльков у огня лампы, а на червей под осенней листвой.

Гаврик понимал, что осознание затянется на длительный срок, но не мог противоречить наставления архангела, поэтому кивнул. Гавриил исчез, оставив Гаврика в раздумьях. Архангелы не могут злиться и карать, они не имеют эмоций. Когда человек грязнет в грехах, порождаемых эмоциями, архангелы просто отворачиваются от человека. А иногда и вовсе не знают, что за ним нужно смотреть. Для этого существует молитва, но какой в ней прок, если за священными словами скрывается слепая надежда, а не холодный ум. Смирение – не значит пребывать в смирном состоянии.

– Поймёт ли Артемида, если я скажу ей, что она слишком поверхностно подходит к вопросу обретения осознанности? – спросил себя Гаврик. – Не поймёт, но это её путь, куда мне нос лучше не совать.

От этих мыслей ничего не изменилось в мире, потому что их распознал только Гаврик. А может, и не он один, да только всеобъемлемости подобные знания точно не обрели. Этот мир, который сейчас был сконцентрирован на разногласиях между Торипусом и Антипусом, всё больше и больше погружался в дрёму, где сейчас затерялись Вина и Забвение. Уязвимость помогла демонам совратить слабых и сделала сильных более твердолобыми, только те постепенно становились сплетниками и хулителями, которые не понимают, где смирение, а где заблуждение, то есть следование за блуждающими деяниями.

Глава 9. Азартные люди не видят своих пороков

– А я говорю, что мы должны заставить его продать дом! – начала кричать Лика на Агата.

Тот всплеснул руками и стал использовать указательный палец, чтобы стать более угрожающим и влиятельным.

– Мы работаем с ним, а не с его семьёй! – ответил Агат. – Этот дом принадлежит ему, но полностью выкуплен женой. Зачем нам нужно отбирать его?

Лика стукнула ладонью по его выставленной руке и толкнула в плечо, с рыком повышая голос:

– Пальчик свой спрячь. Если она купила этот дом, значит, нужно было его оформить на себя. В следующий раз будет лучше выбирать мужика.

Агат неожиданно опустил плечи и выпрямился, будто это касалось и его тоже. Он обычно обходил стороной политику воздействия на ближнего, поскольку считал, что боль принадлежит только тому человеку, которому предназначалась изначально. Если никто из ближних не совершает никаких попыток проявить сочувствие и помочь решить проблему подопытного демонов, то бремя неприятностей и испытаний остаётся только на плечах выбранного тёмными сущностями. Но отчего-то остальные стражи всегда старались захватить как можно больше людей вокруг, будто из-за их приближённости они тоже несут ответственность.

– Я не согласен, – сказал, как отрезал, Агат и резко махнул рукой с прямой ладонью в сторону.

– А ты сейчас и не в деле, – ехидно улыбнулась Лика, слегка качнувшись и переместив вес на одну ногу. – Я просто предупредила, что собираюсь прибавить немного работёнки. Поэтому, когда ты станешь топтать мужа, придётся потратить немного больше времени, чтобы довести до истерики его жену…

– Я не стану это делать! – крикнул Агат и в гневе скинул вазу на пол. – Я. Не. Стану.

Осколки разлетелись прямо у ног Лики, которая даже глазом не моргнула, когда те порезали её щиколотки. Она скрестила руки на груди и сделала несколько шагов по осколкам. Агат округлил глаза, заметив кровавые следы на стекле.

– Стой, куда ты по осколкам?!

Он испугался, что его жена, которую порой он ненавидел больше самой пакостной боли, причиной которой становился, может испытывать даже крохотное недомогание.

– Ты же такой крутой был секунду назад, а сейчас заскулил, – высмеивала его Лика, продолжая оставлять бурые следы на полу и подходя ближе к мужу. – Куда же делась твоя решимость?

Тот скривился от того, что представил резь, пронзающую ступни. Он спутал чужое страдание со своим и забыл то, на чём настаивал. Агат подхватил Лику на руки и понёс в ванную, чтобы обработать ноги. Та молчала, выжидая, когда муж вернёт способность слушать. Его глаза сейчас напоминали рыбьи, которые переливаются, словно плачут, но слёз там не было. Агат вытаскивал осколок за осколком, подсвечивая фонариком раны, чтобы определить, остались ли там блики, и достать остатки стекла.

– Почему ты продолжаешь вести себя, как идиот? – спросила Лика, терпеливо сидевшая, на краю ванной во время труда мужа.

– Потому что принял накидку из-за тебя, а не по своей воле, – буркнул тот и случайно задел рану на ноге, заставляя жену вскрикнуть от боли.

Агат сморщился как чернослив и неумело цокнул языком, который кольнуло из-за серёжки, но это было ничтожным по сравнению с тем, что почувствовала Лика. Та же фиксировала каждую его эмоцию и ловила настоящий кайф, что он страдает за неё и даже не с ней.

– А почему ты её принял? – спросила жена.

– Потому что… – Агат поднял глаза на неё и хотел сказать правду, но отчего-то проглотил слова и использовал муляж истины, в который также верил: – Потому что ты была так воодушевлена, что мне выпала такая возможность. Я не сомневался ни на секунду, хотел помогать тебе и защищать.

– Почему сомневаешься сейчас, когда я прошу помочь мне в деле?

Агат нарушил зрительный контакт и скрыл пурпурные пятна на шее, ближе нагнувшись к ступне, вжимая голову в плечи. Продолжения диалога долго не было, но Лика терпеливо ждала, когда муж придумает достойный ответ или согласится с её точкой зрения. Лике же столько времени не требовалось, она всегда была готова дать отпор, причём так остроумно, что нередко возникал вопрос, могла ли она знать всевозможные пути развития словесной дуэли.

– Я считаю, что женщина совершила ошибку, выйдя замуж за такого азартного дурака, но она уже достаточно пострадала из-за этого, пытаясь его вылечить, – ответил Агат, убрал пинцет и начал протирать спиртом раны, дуя на них, чтобы меньше щипало. – У неё дети и мать, которая её не примет к себе, если та останется без дома. Я планирую помочь ей осознать, что её привязанность к подопытному не имеет больше смысла. Она заставит его отказаться от дома, затем выгонит и тот будет гнить на помойке, а потом совершит самоубийство…

– Значит, ты уже всё придумал, – выдернула ногу из рук Агата Лика, тот только-только успел замотать бинтом и подвязать. – Совсем со мной не считаешься.

Хромая и постанывая, Лика пошла в спальню, в которой закрылась, не оставляя Агату возможности ночевать в одной комнате с ней. Он мог бы отпереть замок с помощью способностей тёмных стражей, но понимал чувства жены, хоть и ненавидел её этим утром за постоянные измены.

«Через три дня Лика закончит свой этап обработки души того бедолаги, – думал Агат, обнимая диванную подушку, на которой лежал вниз животом. – Я знаю её, она уничтожит жизнь той женщины…»

– Жалко её, – еле слышно сказал тёмный страж Боли, пряча лицо в грубой ткани.

Ночью ему снились кошмары о прошлом, которые Агат вспомнил, когда надел на плечи накидку. И во сне он всегда ходил в ней, наблюдая со стороны за тем, что некогда произошло, но быстро покинуло, чтобы потом вернуться и преследовать до конца жизни. Ещё одна ночь, в которой преследовали глупые поступки и тяжёлые последствия. Очередное утро, в которое Лика его игнорировала и не шла на разговор. Ещё один день, в который жена Агата где-то пропадала и что-то безрассудное творила. Очередной вечер, в который Лика поздно вернулась и несмотря на пока что ноющие ступни пахла другим мужчиной. Её накидка помогла быстро заживить раны от стекла, но сможет ли накидка Боли исцелить внутренние физически неявные разрывы и язвы Агата? Он снова сидел на диване и думал, почему с ним всё так произошло. Отчего его жизнь, которую он мечтал прожить беззаботно и счастливо, превратилась в…

– Полный отстой, – буркнул он и переменился в одночасье.

На лице Агата снова появилась глупая улыбочка, а в голове забродили пошленькие мысли.

– Пахнет палёным, бро, – сказал он и неожиданно засмеялся, как последний истерик. – Сделаем так, что он поплачет. А чё? Я же за этим ношу эту грёбанную накидку. Как же кайфово, когда кто-то стелется под пяткой, чтобы получить очередное садо-мазо.

Сладко потянувшись, страж Боли лёг на диван и уснул без задних ног. На следующий день он был такой же, как и послезавтра. Агат помирился с Ликой и стал активно осведомляться о её деятельности. Та уже привыкла к частым сменам поведения мужа и реагировала достаточно адекватно, соответствуя общему настроению, поддерживая или попрекая. И вместо помощи, она ментальный недуг культивировала.

– Я собираюсь сегодня завершить свой этап, а потом у тебя будет пару дней, пока он горяченький, чтобы растоптать его, – сказала Лика и подмигнула.

– Замётано, – поднимая одну бровь, делая губки бантиком и томными глаза, сказал Агат и облокотился на стойку рукой.

Лика слегка прищурилась и улыбнулась. Выглядело как ответный флирт, но, на самом деле, это завуалированное отвращение. Как желал Агат смерти каждого её любовника, так Лика ожидала, когда её муж окочурится. «Это будет проверка на прочность, любимый», – подумала она и выпорхнула из кафе, предвкушая длительный полёт в к-сз, где недалеко от игорного дома располагался хостел. Сегодня снова на Антипус опустился туман, а на дороге появилось ещё больше безмозглых лихачей, которые норовили выпустить гнев на менее опытного водителя. Но Лика была не за рулём и лишь изредка с высоты видела, как ругаются или даже дерутся «поцеловавшиеся» хозяева машин.

Наступил вечер, и Лика в образе стража спряталась на крыше здания, которое светилось из-за неоновой вывески «Хостел. Ночь у костра». Она села, скрестив ноги, и стала убеждать себя в глубоком погружении. Из всех тёмных стражей Лика была самой бездарной при перемещениях в пограничном мире. Её суть не могла отделиться от физического тела и лишь притворялась идеальным ничем среди действительного отсутствия подлинной реальности.

– Дебильная система, – буркнула она, вспоминая определения, которые прежде слышала и теперь использовала, чтобы ещё сильнее разувериться в собственном успехе. – Я должна отделиться и раствориться. Стать ничем и окружить жертву.

Накидка распушилась на плечах демона Азарта и снова сложилась в переливающиеся сплетения нитей единого полотна, неожиданно сверкнувшего сапфировым цветом. Сознание Лики переместилось в состояние ожидания, но дух чёрным туманом вышел наружу и опустился сквозь бетонные перекрытия полов и потолков в комнату, где в кругу случайных слушателей сидела жертва одержимости азартом и рассказывала, как лихо обыграла профессионалов казино, у которых автоматически получается обдирать клиентов до нитки.

«Нужно распалить собеседников, – подумала Лика, кружа вокруг компании. – Они должны увлечься беседой, чтобы заставить этого лоха чувствовать величие и пойти на ещё большие риски».

Молодые парни неожиданно загорелись желанием поддержать брюзглого мужчину, который даже не подозревал, что пристрастился к азартным играм быстрее, чем успел подумать, а не ловушка ли это.

– Я на прошлой неделе выиграл бешенные деньги на рулетке, – сказал он, неожиданно увидев в глазах одного из присутствующих блеск зависти.

– А почему тогда в хостеле тусуешься? – спросил рядом сидящий с небольшим недоверием, хотя имел безразличный вид наркомана. Его выдавали синяки под глазами и серый цвет лица, ещё постоянный дискомфорт из-за грубой ткани тесной кофты в районе локтей.

– Да я дом заложил, жену к тёще отправил, типа на каникулы, – махнул рукой игрок. – Верное дело! Поставлю кучу бабла, а потом срублю джекпот. Куплю дворец. Вы понимаете, удача на моей стороне.

Они ещё пару часов делились своим опытом посещения местного казино, а потом разбрелись по кроватям, продолжая игнорировать настораживающее нагнетание обстановки. «Попались, красавчики, – подумала Лика и распределила дух по всей комнате, неожиданно заметив подозрительного старика, чьё присутствие раньше совсем не ощущалось. – А ты кто такой?»

Этот дряхлый пожилой мужчина свернулся калачиком под одеялом и тихо сопел. «Наверное, слишком глубоко спит», – успокоила себя Лика и снова собралась в общую кучу чёрной пыли, отчего наступила звенящая тишина.

И когда она отключила от внешнего воздействия всех людей в комнате хостела, старик открыл глаза. Он пару раз покашлял и спустил ноги на пол. Ковыляя и покачиваясь, старик вышел на улицу и достал пачку сигарет, садясь около крыльца, где был знак «Место для курения». Бомж по виду, но аристократ по манере держать папиросу, привлёк внимание Лики, которая пришла в себя на крыше и спустилась вниз, чтобы понаблюдать за пожилым дедом, отчего-то не имевшим явного проявления энергии, которую бы демонесса считала в два счёта. Неожиданно в нос Лики ударил резкий запах ладана, исходивший от коробка спичек. Бомжеватый дед сел покурить и вместе с тем подремать. Потом лениво зажёг спичку и поднёс её к сигарете. Пространство вокруг на мгновение исказилось, и старик опустошился, словно снова погрузился в глубокий сон.

– Что за чёрт?! – выдохнула Лика и оглянулась, чувствуя на себе чей-то пытливый взгляд.

А когда тёмный страж, снявший капюшон и превратившейся в человека, оглянулся, то заметил, как сигарета зажглась, а спичка погасла. Старик в этот же миг очнулся и неуклюже втянул дым сигареты. «Это же ты!» – застыла на месте Лика, а потом приблизилась к бомжу.

– Кто же так курит? – сказала она, еле сдерживая визжание восторга из-за скорой встречи.

Старик покосился на рыжеволосую девушку, глаза которой светились от эгоцентричного счастья, мутного и неосознанного.

– Мощей нет затянуться, а привычка въелась и не выведешь, – пару раз кашлянул мокротой бомж для пущей убедительности и снова поиграл с дымом щеками.

– Дед, – присела рядом Лика. – А ты точно уверен в своей беспомощности?

Артемида хитро улыбнулась, пребывая в ложном теле и обманывая тёмного стража, которого опознала ещё в комнате хостела. Тут шаманке подумалось, почему же тогда в квартире, когда она не смогла найти новую активность демонов, ей также не удалось отследить Бездну, скрывавшегося на крыше. Может быть, это было связано с тем, что он не пребывал в том же пограничном пространстве, или применил способности, о которых Арти в скором времени придётся узнать больше. Сейчас же она видела длинный шлейф чёрной мантии за плечами демона, также понимала, что эта девушка давно ждала судьбоносного столкновения. Но действительно ли она понимала, кого встретит в конце концов?

– Ты ведь неслучайно оказался здесь, дед, – продолжила говорить с шаманкой Лика и присела рядом на корточки, слегка подтолкнув плечом, чтобы лучше прочувствовать энергию.

На лице бомжа появилась улыбочка, которая известила тёмного стража, что под личиной действительно то загадочное существо, которое стремится отобрать накидки.

– Я здесь, чтобы удовлетворить твоё любопытство. Так ты думаешь, Азарт?

Глаза той широко распахнулись, а лицо вытянулось. Девушка испугалась собственного имени, будто оказалась взаперти его значения.

– Так это и правда ты? – не имея моральных сил встать, стала отползать назад Лика.

– А ты как будто и не знала, – сказала Артемида и поднялась на ноги, превращаясь в саму демонессу.

Лика увидела, как лицо старика обретает очертания её внешности, а на чужие плечи падают такие же огненные локоны, как и на её. Даже родинка, незаметно оттопыривающая воротник водолазки на шее, отбрасывал тень, образовывая небольшой бугорок. Теперь в месте для курения было две Лики, одна из которых стояла на ногах уверенно и степенно, а другая напугано сидела на влажном от тумана асфальте. С каждым часом, который приближал середину ночи и рассвет, становилось всё туманнее. Несуществующие часы забили полночь, возвещая о начале работы тёмных сил. От звука мифических курантов Лика содрогнулась, не чувствуя себя в безопасности.

– Почему я так сильно боюсь тебя? – спросила дрожащая демонесса.

– Потому что я этого хочу, Лика, – тут над ней склонился бывший ангел Вины и сверкнул острым взглядом, от чего рыжеволосая девушка стала задыхаться из-за недостатка кислорода и невозможности его вдохнуть.

Теперь её настоящее имя, которое совсем не вязалось с настроением демонической накидки, стало тюрьмой любого проявления Лики, даже самой отрицательной духовности.

– Я вторая, – выпалила Лика и выдохнула пар, который появился от резкого понижения температуры. – Ты меня не тронешь. Архидемоны говорят, что уязвим только третий и последний. Я вторая.

– А последним будет тот, кто растопчет жертву и заставит страдать? – будто утверждала спросила Арти и снова обратилась стариком в глазах демонессы.

– Да, – почти теряя сознание от внушённого накидкой эмоций страха, сказала Лика и закашлялась. – Завтра, ночью, во время большой игры в подпольном казино «Антипский Шут».

– Не боишься потерять жизнь из-за болтливости? – спросила Артемида.

Лика неожиданно упала в обморок и расслабила тело настолько, что выглядела рельефным желе. Артемида ухмыльнулась и надела капюшон. Она полетела на другой конец Антипуса, поднимаясь высоко над «Смотровой Башней».