Текст книги "Антарктида"

Антарктида

– Пристегните ремни. Наш самолет совершает посадку на аэродроме полярной станции «Прогресс», – объявил нежный голос стюардессы. Как же ее голос был похож на голос Юли! Моей Юли. Я вспомнил ее опухшие глаза, дрожащие от слез губы, ее прощальные слова в аэропорту. Мне стало жарко. – Температура за бортом -11°С, – от этих слов меня передернуло.

«А сколько, интересно, градусов в Москве? Один, может, два?» – думал я, смотря в иллюминатор самолета. Огромные глыбы льда, неуклюже торчащие из-под воды, враждебно глядели на меня.

С аэродрома до самой станции полярников доставляет вездеход.

– А что, вертолета не будет? – задал я вполне логичный вопрос, хотя заранее знал ответ.

– А ты что, президент? – с усмешкой ответил мой новоиспеченный знакомый, полярник со стажем Андрей Михайлович Рубахин. – Не боись, Митька, – он дружески положил свою руку мне на плечо, – не замерзнешь!

Я слабо улыбнулся.

Перед моими глазами простиралась огромная заснеженная пустыня с протоптанными дорожками для техники и транспорта. Просторы окрестности завораживали своей белизной и бесплодностью. Ветерок тихонько перемещал сухие крупицы снега по аэродрому. Очень легко почувствовать себя одиноким, глядя на такие пейзажи. Повернув голову направо, я увидел темно-синюю гладь океана с белыми айсбергами. Их вершины неаккуратно и неумело, будто маникюрными ножницами, разрезали поверхность океана, делая кривые надрезы по белому картону снега.

Полярники погрузились на вездеходы. Я никак не предполагал, что вездеход – это машина без крыши. Впрочем, как только она завелась, я сразу догадался, что это – наш родной, отечественный автопром. Я моментально вспомнил отцовский старенький УАЗик. На душе стало чуточку теплее.

По дороге на станцию нам встречались высокие глыбы, правда, уже не ледяные, а песчаные. Нас угрюмо приветствовал темный оазис Холмы Ларсеманн. Меня это несколько удивило: земля посреди ледника. Странно, что после этого я считаю себя ученым. Вскоре между песчаными холмами с одной стороны и холодным океаном с другой стали выглядывать яркие двухэтажные коробки. Это и была новенькая станция «Прогресс».

На кампусе нас уже ждали другие полярники: кто-то с чемоданами, кто-то без. Многие сотрудники станции сегодня начнут свой долгий путь домой, где их с нетерпением ждут родные и близкие.

Меня обдало теплым воздухом помещения, щеки обветрились и стали пылать.

– Николай Степаныч! – крикнул с порога Рубахин и стал радостно пожимать руку улыбающемуся в ответ мужчине, – Здарова! Боже, как рад Вас видеть! Мне говорили, что в мою вахту Вы начальником будете, – он тряс руку мужчины, обхватив ее уже двумя руками. – А вот, познакомьтесь, – Рубахин указал на меня, – это то самое светило современной науки, студентик наш, Митька.

–А, Дмитрий Саныч, – мужчина протянул мне руку. – Николай Степанович Поляков, рад знакомству. Нам много про Вас говорили. Распределение – штука веселая, – Поляков улыбнулся с воодушевлением. Я усмехнулся, вложив в это действие все свое сожаление.

После краткой экскурсии по кампусу, где мне продемонстрировали спортзал, кухню, лаборатории, меня оставили наедине в моей комнатке. Она была небольшая, зато одноместная и с доступом в Интернет. Из окна простирался вид на клочок земли и огромное бескрайнее небо, кое-где разорванное верхушками белесых скал. Кто-то, держа удочку в руке, возвращался с рыбалки. Тусклый диск солнца уже клонился к линии горизонта.

К ужину полярники, чья смена еще не окончена, собрались в столовой. Это уютненькое помещенье сразу напомнило мне студенческий кафетерий. Мы с Юлей всегда сидели у окна. Увидев знакомые лица Полякова и Рубахина, сидевших за столиком, я подсел к ним. Рубахин о чем-то горячо рассказывал начальнику станции и активно жестикулировал.

Меню на ужин у полярников довольно богатое, если учитывать, что мы находимся на леднике, вдали от цивилизации. И только после трапезы я вдруг ощутил, что где-то здесь был подвох:

–Подождите, – с недоумением вымолвил я, – это что, китайцы за тем столиком сидят?

–Где? – отозвался Рубахин.

–Да вот же.

–А, это наши коллеги с китайской станции, – улыбнулся Поляков.

– Тут китайская станция неподалеку. Они к нам иногда приходят, мы – к ним. У них на станции целый городок, но, что еще важнее, крайне быстрый Интернет. Если хочешь, можем сходить туда вечером как-нибудь.

– Андрей Михалыч, Вы вообще работать собираетесь? – Поляков улыбнулся и отрицательно закачал головой.

–Конечно, – заверил его Рубахин. – Первым делом самолеты, а девушки потом.

–А так можно? – удивился я. – Ну, ходить к китайцам на станцию.

– Официально нет, но, если не утонешь в сугробе и не потеряешься по дороге, то можно, – просто ответил Поляков.

Поговорив немного с китайскими коллегами на английском (сквозь китайский акцент непросто понять значение английских слов), я, разочарованный своим знанием языка, ушел спать. По дороге меня поймал начальник станции и торжественно объявил, что завтра я должен слетать на «Дружную-4». Дело в том, что помимо основных станций, в Антарктиде есть целая сеть полевых баз. «Дружная-4» как раз и являлась одной из них.

«Ну, хотя бы на вертолете полетаю», – с этой мыслью я и уснул.

На утро я, сонный, в самом скверном расположении духа, выглянул в окно. О чудо! Пингвин! Его черная спинка и беленький животик быстро и неуклюже перемещались по камням метрах в 120 от кампуса. Стая мужиков в черных куртках бежала следом за ним. Я оделся на скорую руку, схватил фотоаппарат и выскочил на улицу. Примкнув к стае воодушевленных полярников, я тоже стал восторженно разглядывать пингвина, которому было явно некомфортно бежать по оазису.

– Пингвина руками не трогать! – прокричал главный зоолог станции, Владимир Чайкин.

Мне показалось, что пингвин был шокирован от такого количества внимания и шума. Он стал гоготать, на что получил логичный вопрос: «Зачем ругаешься, Вася?».

Через некоторое время интерес к пингвину остыл, и полярники отправились на завтрак. А я получил уникальную возможность сфотографировать животное. И еще полчаса проползал на животе перед пингвином в поисках удачного кадра.

Мне повезло, Вася был в хорошем настроении. Он с удовольствием махал крыльями и гоготал. Белые, с большими черными зрачками глазки внимательно осматривали меня. Его белое пузико приятно отражало солнечный свет. Уже неторопливо, но по-прежнему неуклюже перебирая оранжевыми лапками, пингвин добрался до места, покрытого снегом, лег на живот и покатился в сторону океана.

Во время фотоохоты я совсем не заметил, что руки мои замерзли без перчаток, а куртка была вся мокрая. На завтрак я не успел, и почти сразу отправился вертолетом на «Дружную» в самом прекрасном расположении духа.

Как оказалось, на «Дружной» жили в основном геологи, еще геологи и их друзья-геологи. Однако большое скопление геологов обоснованно. В недрах Антарктиды находится множество полезных ископаемых. Ученые ведут исследование древнейших континентальных морен, осадков на дне антарктических вод.

Садясь в вертолет, я вдруг вспомнил, что не написал сообщение Юле о при

...

конец ознакомительного фрагмента