Текст книги "Разум и чувства. Как любили известные политики"

Клара ежедневно навещала Муссолини в Палаццо Венеция – он дал ей ключ от специальной комнаты свиданий. Она прекрасно знала, что никакая любовь не в силах заставить Бенито прекратить встречаться сразу со множеством женщин, и потому держала свои чувства при себе. Хотя была невероятно ревнива – иногда от избытка чувств она даже теряла сознание. Например, когда услышала, что Бенито порой даже прерывает правительственные совещания, дабы встретиться с очередной посетительницей. Но она знала также, что любит дуче только ее – ее одну.

В 1941 году Кларе неудачно сделали аборт, она долго болела, но как только поправилась, их любовные отношения возобновились.

Через два года в одной из подаренных ей дуче уютных, богато обставленных квартир произошла ее единственная встреча с синьорой Муссолини, то есть с Ракель. Жена диктатора впервые столкнулась лицом к лицу с соперницей. Вообще-то она уже давным-давно была вынуждена смириться с существованием любовницы, но тут Ракель не выдержала и выкрикнула в лицо Кларе: «Когда-нибудь ты кончишь на Пьяццо Лорето, шлюха!» (Пьяццо Лорето – площадь в Милане, где собирались самые дешевые проститутки.)

Выкрикнутое в сердцах проклятие сбылось. Только реальность оказалась намного страшнее. Перед визитом в королевский дворец (о котором мы уже рассказывали) Муссолини позвонил Кларе и велел ей немедленно уехать из Италии. Видимо, он понимал, что Виктор-Эммануил ему ничем не поможет. Однако Клара не послушалась и предпочла остаться с любимым дуче, несмотря ни на что. Бенито Муссолини арестовали, подверглась аресту и семья Петаччи.

Затем последовали известные события, достойные приключенческого фильма. Знаменитый Отто Скорцени (сейчас бы его назвали экстремалом) организовывает совершенно невероятную операцию и вытаскивает Муссолини из тюрьмы Гран Сассо в Апеннинах. Потом немецкие войска занимают север Италии и освобождают семью Петаччи. Клара и Бенито снова встретились. Мать Клары умоляла дочь уехать, но влюбленная женщина ответила: «Без него я не смогу жить». Она продолжала его любить – постаревшего, измученного, всеми преданного и лишенного власти. Клара поселилась недалеко от виллы Муссолини, и они, как когда-то, встречались почти каждый день. Однако до страшной развязки оставалось совсем немного. 27 апреля 1945 года становится ясно, что шансов на спасение нет. Муссолини в сопровождении отряда СС, получившего от Гитлера приказание «стрелять, если дуче попробует скрыться», направляется к австрийской границе. Клара Петаччи бросает все, прощается с семьей и едет вместе с Бенито. На эсэсовцев нападает отряд партизан и ставит условие: немцам позволят уйти, если они сдадут «итальянских фашистов». Исполняя приказ фюрера доставить к нему Муссолини, эсэсовцы облачают дуче в немецкую форму, чтобы выдать его за своего. Клару они просто выталкивают на дорогу – ее могут узнать, а вслед за ней – и дуче. Но это не спасло бывшего итальянского диктатора. При досмотре немцев партизаны, понятное дело, узнали своего дуче. Командир партизан Беллини, оказавшийся вполне дисциплинированным человеком, взял Муссолини под свою личную ответственность и спас от разъяренной толпы.

Попав в казарму, переоборудованную под тюрьму, дуче впервые за последние дни успокоился и даже с аппетитом поел. Он настолько расхрабрился, что попросил Беллини передать от него весть одной даме, которую партизаны тоже захватили. Командир партизанского отряда без труда распознал среди остальных пленных прекрасную даму в мехах и драгоценностях. Когда он к ней подошел, Клара взволнованно спросила: «Скажите, он жив и здоров?» Беллини успокоил ее, мол, все в порядке, и тогда она сказала: «Позвольте мне его увидеть. Если вы собираетесь убить его, то позвольте мне умереть вместе с ним».

Как бы ни ненавидели партизаны дуче, они понимали, что такое истинная любовь. Беллини позволил Бенито и Кларе провести последнюю ночь вместе. Это была не только последняя, но и первая в их жизни совместно проведенная целая ночь…

Командир Беллини решил передать Муссолини в руки властей, но неожиданно вмешался некий Валерио – коммунист-террорист. Валерио со своими единомышленниками силой отбил у партизан дуче и Клару и привез их на виллу Бельмонте. Там он велел им выйти из машины и направил на дуче автомат. Он не собирался стрелять в неповинную женщину…

«Бенито Муссолини, – яростно кричал он, – военный преступник… Народная справедливость… Приговорен к смерти…»

Клара в ужасе обняла Муссолини и крикнула Валерио: «Нет! Вы не сделаете этого! Это невозможно!»

Но Валерио уже ничто не могло остановить. «Отойдите в сторону, – рявкнул он, – иначе вы тоже умрете!»

Клара не двинулась с места, и Валерио нажал на гашетку. Осечка. Клара наконец отпустила Муссолини и бросилась к Валерио: «Вы не можете покончить с нами так…» И тут раздалась очередь. Первой упала Клара, кинувшаяся защищать любимого. Потом Муссолини.

Побросав окровавленные трупы Муссолини, Петаччи и других расстрелянных пленных в грузовик, бравый Валерио отправился в Милан. Там у бензозаправки на площади Лорето (той самой миланской площади) Клару и Бенито подвесили вниз головой на мясные крюки. Так, наверно, партизанам представлялось справедливое возмездие…

В те дни была арестована и жена Муссолини Ракель, и двое из его детей – Романо и Анна Мария. Но они не пострадали. Дети диктатора не участвовали в делах отца.

Старшего сына Муссолини Бруно к этому времени уже не было в живых – летчик по профессии, он погиб в августе 1941 года (ему тогда было двадцать три года) при испытании самолета. Старшая дочь Эдда была известна только тем, что была замужем за министром иностранных дел фашистского правительства Муссолини графом Чиано (его расстреляли немцы), да разгульным образом жизни. Третий сын, Витторио, впоследствии стал «крестным отцом» итальянского кинематографа, создал журнал «Чинема» и покровительствовал режиссерам Росселини, Висконти и Феллини. Младший сын Муссолини Романо стал композитором, профессором, джазовым пианистом. Он написал книгу воспоминаний «Дуче, мой отец».

А от Клары детей не осталось. Но после войны были найдены многочисленные дневники, письма и стихотворения, которые влюбленная женщина писала своему дуче. «Литературное наследие» синьоры Петаччи составило пятнадцать томов! Серьезный памятник итальянскому диктатору… И преданно, глубоко любящей женщине.

Однако у Муссолини есть и другой памятник. Его тело перезахоранивали несколько раз – и все тайно: почитатели отца нации и фашизма боялись еще одного осквернения их кумира. А в 1957 году Ракель Гвиди, которая, конечно же, простила мужа за то, что он умер вместе со своей любовницей, устроила Бенито Муссолини нормальные похороны. Теперь его останки находятся в фамильном склепе, и на могилу бывшего диктатора Италии ежедневно приезжают по пятьсот человек, чтобы помянуть своего незабвенного дуче.

Интерес к личности Муссолини в Италии никогда не пропадал, но сейчас многие политики, историки и журналисты все чаще утверждают, будто диктатор был не так уж плох. Даже премьер-министр Италии Сильвио Берлускони в интервью британскому журналу «Spectator» заявил: «Муссолини никогда никого не убивал».

Основатель аналитической психологии Карл Густав Юнг считал, что любвеобильный Муссолини обладал теплотой и жизненной энергией. Для него частый секс с разными женщинами был не просто физиологической потребностью, а буквально неиссякаемым источником этой самой энергии. Его бешеный темперамент требовал постоянной подпитки, и ее давали женщины.

В последнем письме жене, которое Муссолини написал в 1945 году перед отъездом из Италии под конвоем немецких солдат, говорилось: «Итак, книга моей жизни достигла последней главы. Осталось перевернуть всего несколько страниц. Кто знает, увидимся ли мы снова. Поэтому я посылаю тебе это письмо. Прости меня за все зло, которое я невольно причинил тебе…»

«Я живу для твоей любви». Адольф Гитлер и Ева Браун

Теперь мы расскажем о еще одном фашистском диктаторе и любимце женщин – об Адольфе Гитлере. Его, как и Муссолини, обожало почти все женское население страны. Правда, в отличие от Муссолини, он предпочитал обходиться малым количеством любовниц и не ставил себе задачей сблизиться со всеми особами противоположного пола в границах одной страны. Однако Гитлер тоже понимал силу и влияние женщин, и именно на них (более возбудимых, более эмоциональных) он рассчитывал, доводя буквально до истерии свой народ. Надо признать, что были, естественно, и исключения – не все подпадали под его влияние. Одна из приближенных к нему женщин однажды в сердцах заявила, что «Гитлер является ничтожнейшей и презреннейшей вошью, которая когда-либо ползала по этому свету». Но это были исключения…

Не одно десятилетие историки и психологи пытаются понять: каким образом этот уродливый и, в общем-то, ограниченный человек сумел подчинить себе целую нацию (причем, высококультурную). Конечно, мы знаем, что Гитлер не сам себя сделал – за его спиной стояли очень серьезные силы, – но личность Гитлера действовала на народ гипнотически!

Ко всем недоумениям добавляется еще и то, что Адольф обладал целым букетом психических заболеваний. Еще в 1943 году психиатр Генри Мюррей из Гарвардского университета составил подробный «Анализ личности Адольфа Гитлера с прогнозами относительно его будущего поведения и рекомендациями по тому, как с ним обходиться сейчас и после капитуляции Германии». И вот что у психиатра получилось: Гитлер был злым, мстительным, не терпящим критики и презирающим окружающих (то есть на лицо все признаки мании величия). При этом он отличался невероятным упрямством, самоуверенностью и полным отсутствием чувства юмора. Адольф страдал неврозом, паранойей, истерией и шизофренией и был склонен к вспышкам насилия. Мужское начало в нем было выражено крайне слабо: он никогда не занимался спортом или физическим трудом, обладал слабой мускулатурой. Говорят, у него также были хроническая экзема и базедова болезнь. С сексуальной точки зрения Адольф характеризовался как пассивный мазохист с возможной подавленной гомосексуальностью.

Этот хладнокровный палач, по свидетельствам знавших его близко людей, был чудовищно противоречив. Он мог отдать приказ об уничтожении целого народа и при этом сентиментально оплакивать сдохшую канарейку. «Он не пропускал ни одной оперы в столичных театрах, разбирался в живописи, любил цветы, животных, детей и относился к прислуге как к родне…» Одной рукой он гладил нежно любимую овчарку Блонди, а другой – подписывал распоряжение отправить в концлагерь несколько тысяч человек.

Фюрер считал, что «умному человеку следовало бы иметь примитивную и глупую женщину. Вообразите, – говорил он, – если бы у меня была женщина, которая вмешивалась бы в мою работу».

Что бы Адольф, искренне почитавший себя «умным человеком», ни говорил о женщинах, на людях он вел себя со знакомыми дамами весьма по-джентльменски: не позволял себе и не терпел от других никаких двусмысленностей и сальностей в присутствии дам; вставая из-за стола, церемонно целовал ручки и находил нежные слова для каждой, кто имел честь откушать с ним. Все сотрудницы рейхсканцелярии, до последней уборщицы, были влюблены в вождя немецкого народа и умилялись его «рыцарской манере» общаться с дамами. Эти странные женщины не выходили замуж и были готовы вечно «хранить ему верность» (своего рода религиозная экзальтация – прямо «невесты Христовы»).

Некоторые авторы утверждали, что фюрер «очень ценил женскую красоту и получал эстетическое наслаждение от общения с прекрасным полом». «Что мне нравится больше всего, так это пообедать в компании хорошенькой женщины», – заявил он как-то Борману. Другие авторы отмечают, что Гитлер «высказал немало толковых для человека с авторитарным мышлением суждений, касающихся слабого пола, которые польстили бы вкусам даже современных феминисток. Приведем некоторые из них: «Женщина способна любить глубже, чем мужчина»; «Браки, берущие свое начало от плотских ощущений, обычно неустойчивы»; «Расставания особенно мучительны, когда между мужем и женой существовало подлинное товарищество»; «Встреча двух существ, которые дополняют одно другое и созданы друг для друга, находится, в моем понимании, на грани чуда». Конец цитаты. О глубине этих «толковых суждений» даже говорить смешно. Скорее всего, эти пошлые «мудрые истины» готовили заранее для особо примитивных и чувствительных слушательниц.

Нам известно не так уж много мужчин, которые могли бы похвастать столь ошеломляющим воздействием на женщин. Публичные выступления Гитлера вызывали самую настоящую истерию: фанатичные обожательницы визжали как оглашенные, эмоционально заражая всех и вся. «Пятнадцати-шестнадцатилетние девушки, – рассказывал его шофер Эмиль Морис, – рискуя жизнью, бросались под колеса автомобиля, чтобы удостоиться прикосновения сверхчеловека. Ежедневно он получал тысячи писем от женщин, которые хотели иметь от него ребенка».

И ведь все это бушевало вокруг сексуального инвалида и извращенца. Страшная штука – массовый психоз.

Не менее страшно то, что почти все случавшиеся интимные контакты Гитлера заканчивались трагически для его любовниц. То ли его психоз был заразителен, то ли сказывались его занятия оккультизмом (причем самой кошмарной его стороной – жертвоприношениями), но по вине Гитлера приняли смерть многие его поклонницы. Одной из первых любовниц Адольфа (медсестре Грете Шмидт) ревнивый муж перерезал горло. Другая, кажется, самая сильная любовь фюрера (Гели Раубаль), была найдена мертвой в своем доме (по официальной версии, она застрелилась). Еще одна фанатичная поклонница (английская аристократка Юнити Миг Форд) дважды выстрелила себе в голову, но выжила и прожила после этого еще девять лет инвалидом. Звезда немецкого кино, красавица Рената Мюллер выбросилась из окна (по официальной версии – сама, по другой версии – ее выбросили агенты гестапо по приказу Гитлера, который якобы узнал, что у нее появился любовник-еврей). Некая Сюзи Липтауэр повесилась после единственной ночи, проведенной с Гитлером. И Ева Браун, которая дважды пыталась покончить с собой – и неудачно, в конце концов, приняла цианистый калий.

Очень похоже, что психически неуравновешенные поклонницы служили фашистскому диктатору эмоциональными и энергетическими донорами. Фюрер мог обходиться и без непосредственного сексуального контакта, он выкачивал из своих жертв жизненную силу другим способом.

Их было более чем достаточно – жертв связи с фюрером. И совсем необязательно – сексуальной связи. Так, например, на самых первых этапах восхождения будущего диктатора опекали так называемые «женщины-матери». Совершенно непонятно, почему эти почтенные и весьма состоятельные фрау хотели, чтобы именно Адольф Гитлер пришел к власти – это, как говорится, решать психологам. Но, как бы то ни было, эти женщины сделали очень и очень много для его восхождения.

Имена некоторых из этих женщин известны. Вот они: Хелена Бекштайн – жена очень богатого человека, производителя пианино; фрау Хоффман, предоставлявшая Гитлеру и его единомышленникам свою квартиру для конспиративных встреч; княгиня Кантакузен – жена известного мюнхенского издателя Брукмана; фрау фон Людендорф – она свела Гитлера с военными кругами; принцесса фон Гогенглоэ – давала нацистам деньги на всевозможные нужды; фрау Зайдлиц – помогла купить нацистам газету. Были, конечно, и другие «матери». Размышлять об их поступках нет смысла – в России, если помните из курса истории, многие аристократки и просто богатые женщины тоже оказывали активное покровительство революционерам.

Еще одна, кстати, весьма талантливая женщина сотрудничала с Гитлером (здесь тоже нечему удивляться – многие наши гении и таланты беззаветно служили Сталину). Так же, как и «женщины-матери», она лишь сотрудничала, не вступая в интимные отношения с вождем немецкого народа. Речь идет об известной актрисе и режиссере Лени Рифеншталь.

История Лени Рифеншталь вполне показательна – в ее судьбе узнаваемы судьбы многих творческих людей того страшного времени. Лени всегда была очень бесстрашной, спортивной и по-своему сексапильной. Увидев как-то «Горные фильмы» немецкого режиссера Фанка, она написала ему письмо, в котором предложила себя в качестве актрисы и вложила в конверт свою фотографию. Режиссер согласился ее снимать, и очень скоро Лени стала своеобразным символом молодой и здоровой нации. Но быть символом ей вскоре надоело, и она взялась снимать кино сама. В 1932 году вышел первый фильм Рифеншталь – горно-романтическая сказка «Голубой свет». В своем фильме она сама играла главную роль – несколько странноватую девушку, которая «по вине злых людей падает в пропасть». Много позже Лени заметила: «Эта картина оказалась предсказанием моей собственной судьбы…»

А началось «падение в пропасть» в том же 1932 году, когда Лени отправилась послушать фюрера. «Когда Гитлер заговорил, передо мной возникло почти апокалипсическое видение – будто разверзлась земля, и оттуда вырвалась мощная водяная струя, достигшая неба и сотрясшая землю», – вспоминала она выступление Адольфа. Лени мыслила образами (в силу своей профессии), и потому вызванный Гитлером «восторг» принял столь необычную визуальную форму. Почти весь немецкий народ в те годы восхищался Гитлером. И Лени не была исключением – она впитала это народное поклонение и принимала его как нечто вполне нормальное. А те, кто не принял Гитлера, спешно покидали страну.

Лени не собиралась эмигрировать, она написала фюреру: «Уважаемый господин Гитлер… Вы сами и энтузиазм аудитории произвели на меня впечатление. Мне хотелось бы лично с вами познакомиться». Оказалось, Гитлер смотрел все фильмы с ее участием (помните, Сталин тоже очень любил смотреть фильмы, а Ленин так вообще считал кино важнейшим из искусств), и фюрер пригласил Лени на встречу. Она прибыла в назначенное время. «Фюрер неожиданно сказал: “Когда мы придем к власти, вы будете снимать для меня фильмы”. – “Я не умею снимать по заказу, – импульсивно ответила я. – Кроме того, у вас есть расовые предубеждения”. – “Хотел бы я, чтобы мое окружение так же чистосердечно отвечало мне”, – сказал Гитлер». Такой вот разговор произошел между ними, если верить мемуарам Лени.

А тем временем все развивалось по уже разработанному сценарию. Постепенно немецкий кинематограф стал подчиняться только партийным интересам. Не желающие им подчиняться или не вписывающиеся в расовые требования получали запрет на профессию и, при особом везении, покидали Германию. Замечательное немецкое кино превращалось в безвкусные агитки вроде «Пламенного бойца СА». И вот Гитлер предложил Лени Рифеншталь снимать фильмы о съездах НСДАП в Нюрнберге. Она согласилась. К тому времени Адольф был уже рейхсканцлером Германии.

«Я сказала, что не могу даже отличить СС от СА», – вспоминала Лени. Гитлер возразил: «Это хорошо. Сделайте фильм как художник». Невероятно заманчивое предложение для любого творческого человека.

Сначала Лени снимала просто документальный фильм – первый назывался «Победа веры» (он вышел в 1933 году) и ничем особенным не выделялся. Второй она собиралась назвать «Имперский партийный съезд» – о съезде нацистов в 1934 году. Но к этому времени Геббельс, отвечавший за пропаганду, разработал поистине имперский стиль проведения подобных мероприятий. Политические митинги превратились в грандиозные зрелища со специально подобранной (действующей определенным образом на психику) музыкой, флагами, факельными шествиями и парадами – толпой надо управлять умело.

Название для нового фильма – «Триумф воли» придумал лично Гитлер. Все продумывалось до мельчайших деталей, и Лени явно участвовала «в деле», однако много лет спустя она от всего открещивалась: «Я снимала то, что видела, – говорила она. – Мой фильм – это документ».

Лени Рифеншталь оказалась гениальным режиссером. Ее фильмы и по сей день пробирают до дрожи. В ее знаменитом «Триумфе воли» сконцентрировалось все то, что потом назовут «эстетикой фашизма». Но мы не станем увлекаться разбором ее блестящей работы. Нас сейчас интересует другая сторона ее жизни.

Гитлер был очень доволен ее успехами: Лени показывала Адольфу его собственное могущество. Он не раз встречался с Рифеншталь и, говорят, весьма ей симпатизировал. Она вспоминала, что однажды, в самом начале их знакомства, их очередная встреча проходила на берегу моря. Вдруг «великий человек» наклонился к ней, явно собираясь поцеловать. Но Рифеншталь резко отстранилась, не желая смешивать деловые отношения с личными. Тем более что ничего личного она к вождю не испытывала. «На следующее утро за завтраком он держался со мной подчеркнуто сухо и формально. На это, собственно, я и рассчитывала…»

К ее счастью, Гитлер ценил в ней в первую очередь режиссера, пропагандиста идей нацизма. А потому обошлось без эксцессов.

После капитуляции Германии Рифеншталь как пособницу нацистов арестовали и судили. Она была признана невиновной, однако клеймо «сочувствующей нацистам» осталось на ней навсегда.

Что удержало Лени от более близких отношений с фюрером и почему знаменитый завораживающий взгляд Гитлера не подействовал на женщину? Возможно, Рифеншталь останавливала внешность Гитлера, ведь как любой режиссер Лени немаловажное значение придавала внешней стороне дела.

А внешность рейхсканцлера великой Германии была весьма и весьма далека от совершенства. Многие знавшие фюрера говорили, что Адольф был чрезвычайно стеснителен, даже ближайшие слуги не видели его обнаженным. Однако таковым его, естественно, видели любовницы, и они поделились с остальным миром своими впечатлениями. По их описаниям, «фюрер был мускулист, но склонен к полноте, имел впалую грудь, искривленный позвоночный столб, кособокие плечи (правое плечо выше левого) и большие, не очень соразмерные с ростом (175 см) ступни ног (44-й размер)». В общем, нечем было похвалиться главному нацисту. Да и лицо Гитлера было довольно-таки отталкивающим: неприятные глаза; большой безобразный нос, от которого он отвлекал внимание квадратными усиками; и в довершение к столь непрезентабельному облику – желто-коричневые зубы.

Не всякая женщина прельстится такими «достоинствами».

Лени была не единственной женщиной, не ответившей на чувства Гитлера. Первую избранницу Адольфа звали Стефани Янстен. Ему тогда было шестнадцать лет, ей – восемнадцать. Она была очень красивой, высокой, стройной и светловолосой – не женщина, а идеал. Тем более для такого «красавца». К Стефани он испытывал почти платонические чувства – лишь любовался ею по вечерам издалека.

Об этом увлечении Гитлера, в те годы мечтавшего стать художником, а потому оценивавшего женщин преимущественно с эстетической стороны, известно лишь со слов некоего Густла Кубичека, с которым Адольф приятельствовал в бытность свою в Вене. Кубичек рассказывал, что однажды они прогуливались в предместье города Линц, и Адольф увидел вдруг высокую, длинноногую, грудастую блондинку.

«Настоящая Валькирия! – воскликнул потрясенный до глубины души Гитлер, застыв на месте. И добавил: – Она глянулась мне, Густл!»

Несколько более приземленный Кубичек в ответ заметил: «Но глянулся ли ей ты, Адольф?»

На это сказать было нечего. И пораженный в самое сердце юнец промолчал.

Красотка Стефани была девицей весьма свободного поведения, что чрезвычайно привлекало к ней противоположный пол – влюбленные парни чуть ли не хороводы вокруг нее водили. Гитлер, понятное дело, стал одним из ее многочисленных поклонников. В светлое время суток он повсюду таскался за предметом своей любви, а с наступлением темноты располагался под ее балконом и, как положено, страдал и вздыхал. Валькирия, однако, абсолютно не замечала влюбленного юнца – ей явно было кем и чем заняться.

Адольф не знал, как обратить на себя ее внимание – он не вписывался в легкий образ жизни венских студентов: не пил, не курил и с девицами легкого поведения не знался. Но однажды чудо произошло: как-то весной на веселом празднике цветов Стефани вдруг улыбнулась юному Адольфу и бросила ему алую розу.

Неврастеничный влюбленный не сумел воспользоваться ситуацией, и вместо того, чтобы подойти и познакомиться с вожделенной особой, он рванул домой, где уселся за стол и настрочил фройляйн Янстен послание. Ошалевший от столь явного знака внимания, он поведал любимой, что скоро поступит в академию изящных искусств, затем быстренько прославится, а уж потом и женится на ней. Ей надо лишь немного подождать. О том, что в академию его уже не приняли, он тактично умолчал.

Что подумала, получив это послание, Стефани Янстен, неизвестно. Адольф же тем временем страдал, не спал ночами и писал героические баллады в честь прекрасной возлюбленной. При этом все его грезы оставались лишь грезами – на нормальное знакомство он так и не решился.

По всем правилам немецких романтиков Гитлер решил покончить жизнь самоубийством. Поскольку, в отличие от юного Вертера, пистолета у него не оказалось, он решил утопиться. О чем и поведал своему приятелю. «В настоящее время я взвешиваю, не утопиться ли мне в Дунае?» – сказал он Кубичеку. «Неплохая идея», – ответил жизнерадостный лучший друг. Почему-то от этого ответа желание умирать у Гитлера пропало. Первая история любви закончилась ничем.

О первых сексуальных контактах фюрера известно немного – они были многочисленными, беспорядочными и происходили в кругу женщин легкого поведения.

В 1913 году Гитлер сбежал в Мюнхен от грозившего ему призыва в армию. В это время он еще не проповедовал вегетарианство, а, как все немцы, ел свинину и пил пиво. Этому последнему занятию он посвящал много времени, – а где еще было собираться умным людям, как не за кружкой пива? В самой главной мюнхенской пивной «Хофбройхауз» у него, по слухам, был даже свой постоянный столик. Здесь-то он и познакомился с девицей легкого поведения Хеленой. Чем-то они друг другу приглянулись и некоторое время прожили вместе. Однако профессия берет свое – «девице» с одним Адольфом стало скучно и «влюбленные» расстались.

Следующая пассия повстречалась ему в берлинском госпитале, где Гитлер очутился, получив почти в самом начале войны осколочное ранение. Прежде бегавший от призыва, но с началом войны неожиданно ставший настоящим патриотом-фанатиком, Гитлер обретает невероятную силу убеждения и принимается яростно разоблачать «тыловых крыс, наживающихся на народных страданиях». Пока что весь пафос его выступлений направлен не на соратников и народ великой Германии, а на миловидную медсестру Грету Шмидт. Молодая женщина потрясена. Забыв о муже и сыне, она слушает Гитлера. А он, войдя во вкус, начинает вещать не только в госпитальной палате, но и на митингах. У Гитлера появляется все больше сторонников и почитательниц. Несчастная сестра милосердия оказалась первой жертвой Адольфа Гитлера, ставшего к тому времени уже достаточно известным в кругу национал-социалистов, – ревнивый муж Греты Шмидт (как мы уже писали) перерезал ей горло.

Скандальное происшествие никак не сказалось на репутации Адольфа. Напротив, его успех у женщин начал расти. Соратники по партии, в которую тогда уже вступил Гитлер, переживали, что слишком сильные увлечения женщинами могут помешать новоявленному кумиру германского национал-социализма проводить единственно правильную линию партии в жизнь – освобождать страну от «засилья еврейского капитала и жидо-коммунистов». И вот фюреру объявили приказ партии: «Никаких слишком привязчивых женщин!» Дело партии священно – Гитлер подчинился.

Однажды, гуляя с собакой, Гитлер, которому уже было тридцать шесть лет, познакомился с шестнадцатилетней Марией Райтер – она тоже вывела свою собаку на прогулку. Было это в 1925 году. Они стали встречаться и на партийных собраниях, и даже на могиле матери Адольфа (он никогда не забывал маму). Дружеские свидания с юной Марией участились, а затем и вошли в привычку. Как-то раз они обменялись подарками: старший товарищ по партии подарил Марии свою книгу «Моя борьба», а она ему – вышитые свастикой подушечки. Об их близости нет никаких официальных свидетельств, единственное, что можно счесть таковым – попытка самоубийства, которую совершила в 1928 году Мария, когда узнала, что ее приятель-собаковод увлечен другой девушкой. Марию успели вынуть из петли и с трудом вернули к жизни.

Она начала другую жизнь, вышла замуж, но стоило Адольфу поманить ее, как Мария бросила мужа и стала любовницей фюрера. Она, как многие женщины, мечтала выйти замуж за любимого человека, но он предложил ей всего лишь быть его постоянной любовницей. Похоже, он все еще исполнял приказ партии: «Никаких слишком привязчивых женщин». Короче, он на Марии не женился. Что стало с ней потом – неизвестно.

Были и другие недолгие романы в жизни Адольфа, но серьезных любовных историй, заслуживающих нашего внимания, было всего две. Первая случилась с Адольфом, когда ему было уже сорок. Его новая возлюбленная была почти вдвое моложе его, звали ее Гели Раубаль. Она была дочерью сводной сестры фюрера, то есть как бы его племянницей. Этот роман продолжался целых три года. Некоторые из знавших эту девушку считали ее «пустоголовой маленькой шлюхой», в то время как сам Адольф отзывался о ней в самых трогательных выражениях. Но не стоит забывать, что порой ему нравились именно «пустоголовые маленькие шлюхи» – с ними гораздо проще (во всех отношениях), чем с умными и хорошо воспитанными женщинами. Какая бы она ни была на самом деле, можно легко понять, что не обремененная высоким интеллектом девица была совсем не против закрутить роман с видным политическим деятелем Германии, да к тому же известным любимцем женщин.

Говорят, Гели мечтала посвятить жизнь музыке. Гитлер с юности увлекался искусством и знал в нем толк, разбирался он и в музыке и слыл большим любителем классики. Особенно он любил музыку Вагнера, который, по его словам, «заставлял ощущать первозданное дыхание мира». Главный музыковед Германии решил лично заняться музыкальным образованием племянницы, а дальше все случилось так, как оно обычно и случается – Гитлер влюбился в свою ученицу.

Длительное совместное сидение за роялем закончилось предложением переехать к нему в мюнхенскую квартиру на Принц-регент штрассе. Как вы понимаете, Гели тут же согласилась. Эта милая девушка теперь мечтала стать оперной певицей и рассчитывала на помощь любимого дядюшки. И любящий родственник (правда, сводный) не обманул ее ожидания, он нанял для Гели самых лучших преподавателей. Мы не знаем, когда именно их отношения стали более близкими, но они такими стали. А потом до Гели дошли слухи, что Гитлер собирается жениться на Винифред Вагнер, вдове сына композитора Вагнера. Слухи повергли Гели в бездну отчаянья. Представляете, какие сцены разыгрывала эта романтическая, творческая личность перед любвеобильным, уже немолодым Адольфом? Что уж там подействовало – его ли холостяцкие убеждения или ее страдания, – но намеченный брак не состоялся. Гитлер остался с Гели. Она по достоинству оценила его поступок и вела себя с ним безукоризненно. Но постепенно ее характер стал меняться. Как мы бы сейчас сказали, у нее началась депрессия – Гели стала раздражительной, растеряла всю свою жизнерадостность и живость. Дошло до того, что она начала ссориться с Адольфом на людях.