Текст книги "Разум и чувства. Как любили известные политики"

Ему было тридцать девять, ей, матери пятерых детей, – тридцать пять. Инесса, как и прежде, была невероятно привлекательна. Социал-демократ Григорий Котов вспоминал: «Казалось, жизни в этом человеке – неисчерпаемый источник. Это был горящий костер революции, и красные перья в ее шляпе являлись как бы языками пламени». К тому времени побывавшая в двух браках революционерка Арманд считала, что брак мешает настоящему чувству и исповедовала свободную любовь. И любить Инесса умела…

А Ленин скучал в эмиграции. Остались позади первые встречи и бурные дискуссии с политэмигрантами. Газеты приходили с опозданием. Литературная и политическая деятельность в неспешном, погрязшем в капитализме Париже не могла полностью удовлетворить кипучую энергию Владимира Ильича. Он искал, куда приложить силы. И встретил Инессу.

Очень скоро Арманд стала правой рукой Ильича. Она переводила его книги и статьи, разъезжала с его заданиями по Европе. Втроем – Инесса, Ленин и Надюша – они организовали школу в Лонжюмо (у Арманд, как вы помните, уже был опыт организации школ). Только в этой школе учились не крестьянские дети – школа была партийной. Инесса Федоровна взяла на себя руководство, а педагогами стали Крупская, Ленин, Луначарский, Роза Люксембург. Считается, что партийное образование и сблизило Владимира с Инессой окончательно – именно в Лонжюмо они стали впервые близки.

Шла весна 1911 года. Ленину было сорок лет – критический возраст для мужчины! Рядом жила и дышала необычайно женственная и обольстительная красавица, да при этом еще и умница. Правда, еще ближе точно так же жила и дышала Крупская – сексуально сдержанная (возможно, от постоянного присутствия мамочки), с базедовой болезнью, пополневшая и совсем поблекшая. А ведь Ильич не был чужд романтики – любил классическую музыку, любовную лирику Блока, его стихи о Прекрасной Даме…

Надя обо всем знала. Александра Коллонтай, еще одна ярая сторонница свободной любви, рассказывала, что Крупская не просто знала о начавшихся отношениях, но не раз предлагала Володе развестись. Ленин, однако, почему-то всякий раз удерживал ее. Скорее всего, ее принципы – не отклоняться от пути Володи, всегда облегчать его жизнь, ничем не стеснять, быть рядом незаметной, но в любую минуту готовой помочь – его вполне устраивали. «Отзывчивый товарищ Надежда» – так он назвал ее однажды в письме к брату.

Александр Исаевич Солженицын по поводу отношений Володи и Инессы заметил, что, «став подругой Ленина», Арманд приняла правила игры на «троих». Как бы мы к этому ни относились, но это было именно так. Обе женщины с самого начала старались поддерживать дружеские отношения. Дабы не повредить делу мировой революции.

Две женщины. Две личности. Две противоположности. Надежда сдержанна и застенчива, Инесса– влюбчива и ветрена. Крупская не имела детей, не умела готовить и вместо шумных компаний предпочитала уединение (бесконечные гости ее утомляли). Инесса имела пятерых детей от двух браков, пару любовников, прекрасно вела домашнее хозяйство и при этом мгновенно становилась душой любого общества. С Крупской Ленину было спокойно, уютно, но безнадежно скучно (как в старом бабушкином кресле). С Инессой ему открылся неведомый доселе мир страсти и чувственных наслаждений. Вдобавок в 1913 году у Крупской начала прогрессировать базедова болезнь. Ленин трогательно заботился о жене, но контраст между красавицей Арманд и резко постаревшей супругой был, как говорится, налицо.

Однако романтические чувства к Инессе не мешали вождю мирового пролетариата использовать свою Прекрасную Даму в деле революции. В одном из писем влюбленный вождь писал: «В целях установления единства 11-ти организаций РСДРП всех направлений необходимо дать бой ликвидаторам и их союзникам на международной объединительной конференции в Брюсселе. Крайне важно основной доклад прочитать с толком. Для чего необходим прекрасный французский. Прекрасный! Кроме тебя, никого нет. Изо всех сил прошу согласиться хотя бы для прочтения доклада. Старших детей легко можно на три дня оставить, младшего Андрюшу возьми с собой. Ты знаешь, по тактическим соображениям я в Брюссель не поеду. Все очень будут злиться, захотят отомстить тебе. Но я уверен, что ты покажешь свои коготки. Заранее восторгаюсь, как они нарвутся, публично встретив спокойный и немного презрительный твой ответ… А мне хотелось бы поцеловать тебя тысячу раз. Я вполне уверен, что ты одержишь победу. Я забыл о денежном вопросе. Оплатим письма, телеграммы (пожалуйста, телеграфируй чаще), и гостиницу, и железнодорожные расходы, и т. д. Помни об этом. Желаю здоровья, спокойствия. Искренне твой Владимир Ильич».

Со временем Надю стал раздражать этот тройственный союз: она ведь превратилась просто в официальную жену. И Ленин не считал нужным скрывать своей привязанности к любовнице – свобода так свобода! В ту эпоху – эпоху борьбы за освобождение, раскрепощение и прочее – процветал феминизм. А для феминисток адюльтеры были в порядке вещей. Кстати, Инессу даже жрицей любви называли. Однако Ленина она полюбила всерьез и надолго.

Свое раздражение Надя держала при себе. Встречала Инессу по-прежнему радостно, как старинную подругу. Правда, нервные срывы бывали, но их она доверяла только своему дневнику: «Эта крашеная сука смогла переспорить Ильича в вопросах о тред-юнионах, и он изменил позицию! Немыслимо!»

А вот запись из дневника Крупской 1918 года: «В. И. необычайно деликатен со мною и, когда отсылает меня из Кремля, всегда придумывает достойный повод». В самом деле, изумительная деликатность.

Или: «В. И. будет встречать Новый год не с нами вместе, а только с НЕЙ. Сказал мне, что покажет ей тот шалаш в Разливе, который я все равно видела. Проводила их уже почти спокойно».

Осенью 1913 года в Кракове на виду у всех возник банальный любовный треугольник. Там поселились Ленин с Крупской. Туда же примчалась Арманд. Удивительно, но этим трем людям, несмотря на бешеный накал чувств, удалось сохранить внешне нормальные человеческие отношения. А через какое-то время Крупская вспоминала по поводу приезда Арманд: «Ужасно рады были мы, все краковцы, ее приезду… Осенью мы все очень сблизились с Инессой. В ней много было какой-то жизнерадостности и горячности. Вся наша жизнь была заполнена партийными заботами и делами и больше походила на студенческую, чем на семейную жизнь, и мы были рады Инессе. Она много рассказывала мне о своих детях, показывала их письма, и каким-то теплом веяло от ее рассказов. Мы с Ильичом и Инессой много ходили гулять… Инесса была хорошая музыкантша, сагитировала сходить всех на концерты Бетховена, сама очень хорошо играла многие вещи Бетховена. Ильич постоянно просил ее играть…» Ничего не скажешь, высокие отношения.

Ленин и Арманд всячески щадили чувства Крупской. А Надя очень достойно переживала измену мужа. Но наконец не выдержала и уже твердо заявила о разводе. Поразмыслив, счастливые любовники порешили, что Инесса должна окончательно переехать в Краков и перевезти туда своих детей. Бедная Надя – немолодая, оставленная жена, больная и душевно измученная – старательно помогала новой подруге мужа выбирать удобную квартиру. Но внезапно Арманд собралась и уехала из Кракова. Надежда Константиновна объясняла этот отъезд тем, что энергичную Инессу не устраивала тихая и размеренная жизнь в польской провинции, но дело было, конечно же, не в этом. Все было гораздо серьезнее – Ленин порвал отношения с Арманд. И сделал это по собственной воле. Может, он пожалел-таки больную жену, которая столько лет верой и правдой ему служила? Но Инесса тоже не была «практически здорова» – она страдала от прогрессирующего туберкулеза. Так что же сподвигло великого борца за счастье народное оставить теперь любимую и любящую женщину и вернуться к брошенной жене? Да как раз эта самая борьба за народное счастье. Любовь к Арманд оказалась настолько сильной, что стала «мешать» самому главному в жизни Ильича – революционной работе. Когда эта женщина была рядом, ему не о мировой революции думалось. Да и товарищи по партии стали поговаривать, причем вслух, что Ленин в двух дамах заблудился и пребывает под женским каблуком. Владимира эти разговоры приводили в бешенство. В довершение ко всему он и сам понимал, насколько пошлой выглядит сложившаяся ситуация.

Ленин видел только один выход – он расстался с Инессой. И вернулся к жене, но главное – к работе.

После отъезда Арманд ходили слухи, что столь скорый отъезд был неслучаен – мол, она бежала, чтобы скрыть беременность. И после даже говорили, что она родила ребенка от Ленина. В эти разговоры верится с трудом – крайне сомнительно, что Владимир отпустил бы любимую женщину, будь она беременна. Да и Надежда Константиновна ни за что такого не допустила бы.

Но не такими уж и железными были эти пламенные революционеры: и Владимир, и Инесса переживали расставание крайне мучительно. В архиве сохранились многочисленные письма, которые Арманд посылала из Парижа Ленину, вспоминая историю их знакомства. В одном из них она писала: «Тебя я в то время (в самом начале. – Ред.) боялась пуще огня. Хочется увидеть тебя, но лучше, кажется, умереть на месте, чем войти к тебе, а когда ты почему-либо заходил в комнату Н. К. (Надежды Константиновны. – Ред.), я сразу терялась и глупела. Всегда удивлялась и завидовала смелости других, которые прямо заходили к тебе, говорили с тобой. Только в Лонжюмо и затем следующую осень в связи с переводами и прочим я немного привыкла к тебе. Я так любила не только слушать, но и смотреть на тебя, когда ты говорил. Во-первых, твое лицо так оживляется, и во-вторых, удобно было смотреть, потому что ты в это время этого не замечал». В других письмах она просила его вернуться, говорила, что их любовь не может никому помешать… Сначала Ильич писал сухие письма и даже попросил ее переслать всю его прошлую корреспонденцию, а потом… потом вернулся к Инессе.

Мы не станем и предполагать, что передумала и перечувствовала Надя.

Из эмиграции в Россию вождь революции, его жена и его любовница ехали в одном купе – в том самом знаменитом пломбированном вагоне «поезда в революцию». По прибытии он поручил Арманд руководство Женским отделом ЦК партии.

Окончательно униженная Крупская, потрясенная очередным предательством мужа, дабы не видеть его любовницу, да и его самого рядом с ней, организовала себе «командировки» подальше от Москвы и Петрограда – в Поволжье.

А Ленин очутился в своей стихии – той, о которой так долго говорили большевики. Он упивался революцией, он уже не принадлежал себе (и тем более Инессе), теперь он принадлежал только одной отнюдь не «прекрасной даме» – революции. Однако об Инессе он не забывал, хотя и встречался с «русской француженкой» все реже и реже. Когда же Арманд не было рядом (ее «рабочее место» находилось в Москве), Ленин писал ей письма. Иногда эти письма занимали несколько страниц.

Тем временем революция, как ненасытный упырь, быстро высосала силы из Инессы. Всегда энергичная Арманд рьяно бралась за любое дело и буквально «сгорела» на работе. Крупская в своих воспоминаниях писала: «Инесса еле держалась на ногах. Даже ее энергии не хватало на ту колоссальную работу, которую ей пришлось провести». О тяжелом состоянии Инессы знали многие, но Ильич обеспокоился ее душевным здоровьем лишь однажды, когда она впала с жуткую депрессию, практически перестала есть, много плакала и ни с кем не общалась. Только тогда Владимир Ильич стал чаще с ней встречаться, и даже с интересом обсуждал проблемы свободной любви. Эта тема волновала Инессу всегда – Арманд провозглашала настоящую любовь вне брака и отрицала лживые отношения двух людей, связанных лишь церковным обетом.

Но Ленину было недосуг тратить на разговоры слишком много времени. К тому же теперь, в России, Надежда была ему нужна больше прежнего (ни времени, ни сил на любовь не оставалось, а к присутствию Надюши он уже привык). И помощник она была замечательный – в своей книге «Моя жизнь» Троцкий так вспоминает о Крупской: «Она стояла в центре всей организационной работы, принимала приезжавших товарищей, наставляла и отпускала отъезжавших, устанавливала связи, давала явки, писала письма…» Весьма возможно, что без Крупской Ленин не добился бы столь ошеломляющих успехов. Без постоянной помощи и подпитки далеко не уедешь.

Обеспокоенный здоровьем Инессы, Ленин посоветовал ей съездить отдохнуть и подлечиться на Кавказ. Правда, она сама хотела побывать во Франции, но Ильич сказал – на Кавказ, и она отправилась на Кавказ.

Сначала Инесса приехала в Кисловодск, однако там было небезопасно – хозяйничали бандиты, и она перебралась в Нальчик. А по дороге заразилась холерой…

Незадолго до кончины Инесса записала в дневнике: «Раньше я, бывало, к каждому человеку подходила с теплым чувством. Теперь я ко всем равнодушна. А главное – почти со всеми скучаю. Горячее чувство осталось только к детям и к В. И. Во всех других отношениях сердце как будто вымерло. Как будто бы, отдав все свои силы, свою страсть В. И. и делу работы, в нем истощились источники любви, сочувствия к людям, которыми оно раньше было так богато. У меня больше нет, за исключением В. И. и детей моих, каких-либо личных отношений с людьми, а только деловые… Я живой труп, и это ужасно». 24 сентября 1920 года Инесса Арманд умерла.

А в Петроград пришла телеграмма: «Вне всякой очереди. Москва. ЦК РКП(б). Совнарком. Ленину. Заболевшую холерой товарища Инессу Арманд спасти не удалось тчк Кончилась 24 сентября тчк Тело препроводим в Москву тчк Назаров».

Потрясение Ленина было огромным. Александра Коллонтай вспоминала, что когда 12 октября 1920 года «мы шли за ее гробом, Ленина невозможно было узнать. Он шел с закрытыми глазами и, казалось, – вот-вот упадет». Она считала, что смерть Инессы Арманд ускорила смерть Ленина: он, любя Инессу, не смог пережить ее ухода.

Очевидцы, присутствовавшие на похоронах, рассказывали, что Крупская поддерживала Ленина под руку. Она всегда его поддерживала, всю жизнь.

Революционерка Анжелика Балабанова, бывшая в то время секретарем Третьего Интернационала, писала: «Не только лицо, весь облик Ленина выражал

такую печаль, что никто не осмеливался даже кивнуть ему. Было ясно, что он хотел побыть наедине со своим горем. Он казался меньше ростом, лицо его было прикрыто кепкой, глаза, казалось, исчезли в болезненно сдерживаемых слезах. Всякий раз, как движение толпы напирало на нашу группу, он не оказывал никакого сопротивления толчкам, как будто был благодарен за то, что мог вплотную приблизиться к гробу».

Ее похоронили у Кремлевской стены. К могиле Инессы он возложил венок из белых цветов, на черной ленте было написано: «Тов. Инессе от В. И. Ленина».

Смерть Инессы Арманд стала своего рода предвестником тяжелого заболевания мозга у Ленина. Болезнь прогрессировала так быстро, что Крупская не только забыла все обиды на мужа, но и выполнила его волю: в 1922 году в Горки были привезены из Франции дети Инессы. Правда, к Ленину их не допустили. Теперь революционный бал правил совсем другой человек.

И этот человек не принял действительно благородный жест Крупской, которая, признавая любовь Ленина и Инессы, предложила в феврале 1924 года захоронить останки своего мужа совместно с прахом Инессы Арманд. Сталин на такое не согласился. Он уже начал творить революционные мифы. В том числе и миф о Ленине.

А пока Ленин был жив, Надя бессменно пребывала около слабеющего разумом, угасающего мужа. Вот как об этом написал его лечащий врач Владимир Розанов: «Упражнения в речи, а потом и письме легли всецело на Надежду Константиновну, которая с громадным терпением и любовью вся отдалась этому делу. Никого, кроме нее, он к себе для занятий не подпускал».

Она была рядом в его смертный час. Она была последней, кому он доверял на этом свете. Она была последней, кого он пытался защитить: «Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня». Это из записки больного Ленина из Горок Сталину, обидевшему Крупскую. Он хотел ее защитить – но он уже ничего не мог…

Немолодая, больная, страшно уставшая женщина… Ни слезинки не увидели люди в ее глазах в дни похорон Ленина. Не убитая горем жена стояла у гроба, а та самая пламенная революционерка, которую так долго воспитывал Володя. Ее прощальная речь была не плачем по ушедшему любимому мужу, а очередным революционным призывом. Даже оплакать по-человечески его не смогла… Или не дали.

Умер ее Володя. Но Крупская продолжала поддерживать теперь уже его идеи. Она не могла расстаться с ним. Его дело стало смыслом ее жизни. Да еще и прибавилось – новое, важное – сохранение памяти о нем!

Крупская работала без устали, без отдыха. И еще – она переписывалась с детьми Инессы Арманд.

Из письма Крупской старшей дочери Инессы – И. А. Арманд от 23 марта 1923 года (Ленин еще был жив, но уже очень болен): «Милая Инна, получила твое письмо. Целую тебя крепко, моя дорогая девочка. Будь счастлива. Эти две недели у нас кошмар. Чем помочь, не знаю. Часто думаю, если была бы на моем месте Инесса, она нашла бы выход».

23 июня 1923 года она писала И. А. и В. А. Арманд: «Милые мои девочки, как вы живете? Хорошо ли отдыхаете? Часто думаю о вас и скучаю без вас: самые вы близкие для меня».

Не забывала она о детях Инессы и после того, как Ленина не стало…

Из жизни Крупская ушла как-то внезапно. Да, она была уже немолода и много болела, но в смерти ее есть какая-то неясность. Верная идеалам Ильича, Надя собиралась выступить перед делегатами ХVIII съезда – о чем она хотела говорить, мы уже, понятно, не узнаем, но, похоже, ее предстоящая речь могла кому-то очень не понравиться. Сталин не раз пытался заставить ее вести себя «благоразумно», однажды даже пригрозил, что «назначит официальной вдовой Ленина» Инессу Арманд, если Крупская не одумается…

Утром 24 февраля 1939 года Надежда Константиновна, жившая в Архангельском, как обычно, работала, а днем к ней приехали друзья – навестить и заодно отметить приближающееся семидесятилетие. Старые партийцы вспоминали свою молодость, сделали несколько фотоснимков на память, общались весело и оживленно, Надежда на радостях выпила несколько глотков шампанского.

А в 7 часов вечера она внезапно почувствовала себя очень плохо. Вызвали врача, но он почему-то приехал через три с половиной часа. Конечно, чтобы добраться в февральские сумерки до Архангельского, требовалось время. Но не три часа, особенно если учесть высокий статус больной. Диагноз поставили сразу: «острый аппендицит-перитонит-тромбоз». Необходима была срочная операция. Тогда, если вы помните, многим внезапно требовалась операция…

Говорят, она умирала в страшных муках под хирургическими ножами чекистов в белых халатах. Существует версия, что ее оперировали без наркоза – Сталин не забывал ничего и никому. А Надю уже некому было защитить. 27 февраля ее не стало.

В марте открылся ХVIII съезд партии…

Дневники Надежды Константиновны хранятся в «Архиве Крупской» (“Krupsky’s Archives”) в США. Как они там оказались – неизвестно, можно только догадываться, что кто-то очень хотел их надежно спрятать. Подальше от всевидящего ока Кремля. Доступ к этим материалам открыт совсем недавно, несколько лет назад.

Вокруг знаменитого любовного треугольника постоянно возникают фантастические слухи, версии, догадки.

Л. Гурский не так давно обнародовал одну историю, о которой Крупская писала в своем дневнике. А дело было вот в чем. Довольно известная революционерка Мария Спиридонова однажды зачем-то подарила ей браунинг. И (надо же!) Надежда стала ходить в тир, чтобы научиться стрелять. «Очки мешают целиться», – записала она тогда в дневнике. Вот на отдельных, вырванных из дневника Крупской, цитатах Гурский и выстроил свою фантастическую версию: на заводе Михельсона 30 августа 1918 года в Ленина стреляла не эсерка Каплан. Ее «подставили», воспользовавшись невероятной схожестью двух женщин – обе сутулые, обе в очках, обе больны базедовой болезнью. Короче, по версии автора, в вождя мирового пролетариата из ревности стреляла Надюша. «Отзывчивый товарищ Надежда»…

А еще несколько лет назад в прессе появилось интервью с младшим сыном Инессы Арманд, престарелым Александром Стеффеном, проживающим в Германии, который утверждает, что он – сын Владимира Ульянова. Александр родился в 1913 году, и через 7 месяцев после рождения, по его словам, Ленин пристроил его в семью австрийского коммуниста. (Помните, в 1913 году Арманд сбежала из Кракова?)

Но вернемся от фантазий и предположений к реальности. А реальность такова, что и после смерти эти трое остались неразлучны. Инесса Арманд, как вы помните, покоится у Кремлевской стены. У той же Кремлевской стены похоронена и Надежда Крупская. А рядом, всего в нескольких метрах, лежит мумия Ленина.

Что же касается любовного треугольника… Не такое уж это небывалое дело. И если бы не столь известные люди его составили и не столь страшные и значительные дела они вершили, может, об этом и не стоило бы говорить?