Текст книги "Ужас острова Дункан"

Глава 2

Удобная бухта и причал за годы моего отсутствия ничуть не изменились. Лампа, горевшая на пристани, вполне могла оказаться той, которой дядя Джо Дункан пользовался, когда я была совсем маленькой. Однако мужчина, размахивающий сигнальным фонарем, которого осветил наш прожектор, никак не походил на дядю Джо. Когда мы пристали, я заметила, что он стоит босиком, в джинсах и выцветшей голубой рубашке, надетой на голое тело и расстегнутой. Сильный ветер растрепал его длинные светлые волосы.

– Джефф Стендиш, – лаконично представила его тетя. – Он отнесет твои вещи в дом. Иди с ним. Мою новую игрушку я люблю швартовать сама.

Парень подхватил меня под руку, не давая упасть, когда я прыгнула на причал, и сказал:

– Привет.

– Привет, Джефф, – улыбнулась я. – Меня зовут Лайза Дункан.

– У тебя затекли ноги, – заметил Джефф. – Это быстро пройдет. Ты тряслась в моторке? Я стараюсь с ней не садиться. Она водит как дьявол.

– Я все слышала! – возмущенно проговорила тетя, ставя две мои сумки на площадку и отправляясь за остальными вещами.

– Ты так водишь, Молли, и сама это знаешь, – сказал он. – У меня волосы встают дыбом.

– Ха! – фыркнула она. – Интересно было бы взглянуть на них.

– Ты меня прекрасно понимаешь, – не унимался Джефф. – Мы любим тебя, Молли, но когда ты за штурвалом, у нас душа уходит в пятки. Бет боится открыть глаза, и, когда ты прыгаешь с волны на волну, мы уверены, что вот-вот отправимся кормить рыб.

Я отлично его понимала. Джефф Стендиш понравился мне с первого взгляда. Возможно, к этому меня подготовил Эд Кантрелл, рассказывая, как много он сделал для дяди Джо. Однако не в моих правилах судить о людях сразу.

Оторвав взгляд от светлого пятна на воде, я уставилась в непроглядную тьму залива, туда, где находился выступ, с которого упал дядя Джо. Сейчас там было более или менее спокойно, но ветер и направление прилива могли измениться в любую минуту. Глядя на черную воду, я представила себе эту страшную сцену и, содрогнувшись, посмотрела на причал. «Гранат» покачивался на якоре, а рядом с ним тетя Молли швартовала моторную лодку.

Внезапно прожектор моторки вырвал из темноты шлюпку, и быстроходный катер рядом с ней аккуратно встал. Я повернула голову и увидела, что Джефф Стендиш взял по сумке в руку.

– Я пойду первым, а ты свети. В скале вырублены ступеньки, так что подниматься будет легко. Ты только следуй за мной.

– Раньше я здесь знала каждый уголок.

– Да, мне говорили, но память стирается.

Я с опаской взяла фонарь. Дяде Джо здесь тоже был знаком каждый уголок. Как и я, он родился здесь, но в отличие от меня ничего не забывал...

– А тете свет не понадобится? – забеспокоилась я.

– Мы с Бет убедили ее взять на борт электрический фонарик, но она им никогда не пользуется. Говорит, что может видеть в темноте, и я временами готов ей поверить. Она настоящая кошка. Ходит бесшумно и ночью видит так же хорошо, как днем.

Джефф стал подниматься по ступенькам, и я последовала за ним с фонарем. За пределами ярко очерченного круга стояла кромешная тьма. Ослепляющий свет делал меня своей заложницей. Вне его чернела пустота, которая создавала впечатление, будто идешь по воздуху. Из-за слепящего света фонаря я потеряла из виду даже светящееся окно дома.

Чтобы прогнать нервозность, я спросила:

– Вы с сестрой давно здесь живете?

– С весны? А что?

– Да так, ничего. Тетя говорила, что вы приехали из Бостона?

– Давно. С год, пожалуй.

– Не так уж давно, – сказала я, наступая ему на пятку. – А что вы делали в Бостоне?

– Как ты думаешь? – недовольно спросил он. – Жили там, конечно. Учились в колледже как все нормальные люди. Я – на инженера, Бет – на дизайнера. Я мог бы в этом году получить степень, но мы устали от колледжа и бросили его. Ты нас осуждаешь? Ты наверняка тянула бы лямку до конца, разве не так?

– Еще бы! – рассердилась я. – Тянула. Ты прав. Без диплома не получишь работу. А сидеть у кого-нибудь на шее я не хочу. Спасибо.

– А кто хочет? – заметил он. – Ни я, ни Бет никому ничем не обязаны. Мы здесь, потому что Молли попросила нас остаться. Так что, мисс Дункан, поймите нас правильно. Это случилось задолго до того, как умер дядя Джо. Она не хотела, чтобы мы уезжали. Мы ей нужны, вот в чем дело. У нас бартер. Деньги тут ни при чем. Мы поддерживаем порядок в доме, а она нас кормит и дает приют. Иногда она бежит впереди паровоза, иногда – мы, но, в общем, мы довольны друг другом. Никто не жалуется. Это справедливо?

– Справедливо, – тяжело дыша, сказала я, преодолевая последние ступеньки и останавливаясь перед тропинкой, которая вела к большому каменному дому.

– Я люблю возиться с двигателями, – продолжал он. – Молли в них ничего не понимает и знает это. В таком месте без моторных лодок не обойтись. «Гранат» – лучшее морское судно в этих краях, а катер как новенький. Правда, кое-что я не люблю делать. К примеру, рубить дрова или копать землю в саду. Но когда я в настроении, берусь за лопату, чтобы она не оставалась без зелени или тепла. То же самое можно сказать про Бет. Ей нравится готовить и пасти весь день овец в лесу. Зато она ненавидит возиться но дому. У нас полное взаимопонимание: ты отдаешь, ты получаешь. Тебе понятно?

– Что-то вроде коммуны, – сказала я. – Никто никому ничего не должен.

– Точно, – самодовольно произнес он. – Мы не претендуем на ее собственность, а то потребовали бы свою долю.

– Но что здесь делают другие?

Джефф внезапно остановился, и я налетела на него, задев фонарем одну из сумок в его руке.

– Эй! – закричал он. – Поосторожней с этим. Она может рвануть!.. Другие? Какие другие? – Он поставил сумки на землю и, нахмурившись, уставился на меня. Я заметила, что глаза у него очень черные.

– Говорят, что на Дункане видели чужих людей.

– Говорят? Кто именно? – потребовал ответа Джефф.

– Какое это имеет значение, – пожала я плечами. – Я слышала в автобусе. Один рыбак из Маскуа обратил внимание, что кто-то устроил стоянку на другой стороне острова несколько дней назад.

– Чушь собачья! – резко сказал Джефф. – Кроме твоей тетки, Бет и меня, здесь никого нет. Болтают невесть что!

– Я передаю только то, что слышала, – вспылила я. – У меня не было никаких оснований не верить ему.

– Ну и как они туда добрались? – спросил он, поднимая сумки. – Ни твоя тетка, ни я никого сюда не перевозили, а Бет не отличит корму от носа.

От злости он широким шагом устремился вперед.

– Никто не говорит, что их перевез ты, – тяжело дыша, сказала я.

– Значит, у них выросли крылья!

– Не мели ерунду. И не беги так быстро! Тот человек говорил о старой яхте, которая бросила якорь в Птичьей бухте.

Джефф резко остановился, но теперь я не налетела на него, потому что нас разделяло несколько шагов.

– О старой яхте? – испуганно спросил он, меняя тон. От прежнего высокомерия не осталось и следа. – Ты уверена? – зло проговорил он, грозно глядя на меня.

– Я передаю его слова. Тот человек сказал, что она похожа на корыто.

– Птичья бухта?.. Нет, ничего не видел. В прошлое воскресенье мы с Молли переходили на ту сторону через горы. Никакой яхты там не было. Да и пристать ей там негде. Одни камни, утесы и волны. Туда даже рыбаки не заходят.

Он был прав. Я вспомнила, что Восточный берег (так мы его называли) всегда оставался любимым местом Дункана. Там водилось полно отличных омаров, но подобраться к ним со стороны моря было невозможно. И плетеные ловушки приходилось ставить у берега, в том месте, где земля принадлежала Дунканам.

– Птичья бухта находится на северной стороне, – заметила я. – Ее трудно заметить. Это очень узкая бухта, куда по глубокому ущелью стекает ручей с пресной водой. Бухту, даже если знаешь, где она находится, трудно обнаружить с моря. Ущелье снаружи загораживают деревья, а основание густо поросло кустарником. Непонятно, как можно было разглядеть там яхту. Но он уверен, что в бинокль разглядел под утесами еще и дым.

– Должно быть, это Пол Ренник, – пробормотал Джефф. – Неделю назад побывал у нас. Кажется, он симпатичен твоей тете. Впрочем, он неплохой парень. Не из тех, кто любит трепать языком.

– Вот именно, – подчеркнула я. – Не из тех!

– Тогда почему он ничего не сказал Молли?

– Может, считал, что она все знает. У нас народ не привык задавать лишних вопросов.

– Ха! Тебя здесь не было сто лет!

Мы подошли к дому. Я заметила, что боковая дверь распахнута, а на кухне и в гостиной горит свет.

– Послушай, – сказала я, беря сумку. – Я устала. Ты не возвращаешься?..

– Это Птичья бухта... Она расположена не там, где выгон для овец? Выходит в сторону Перепелиного острова?

– Правильно. Знаешь отлогий берег на Перепелином? Оттуда она хорошо видна.

– Но... в ущелье нельзя попасть по суше?

– Ошибаешься, – сказала я. – От бухты отходит еле видимая тропинка, которая вроде бы упирается в овраг, а на самом деле подходит к пастбищу.

– Ты знаешь остров лучше, чем я, – буркнул Джефф.

Пока он переносил мои вещи, я прошла в гостиную комнату. Там уже был накрыт стол, а из кухни аппетитно пахло.

– Джефф? – послышался сквозь грохот посуды женский голос. – Это ты, Джефф?

– Иди познакомься с племянницей хозяйки, – послышалось за моей спиной. – Она очень симпатичная.

Он поставил сумки и оглядел меня при ярком свете. Я тоже разглядела его. Передо мной стоял красивый парень с правильными чертами лица. Его глаза, карие и очень глубокие, молча изучали меня. Парень словно что-то прикидывал в голове.

– Черт возьми! – наконец, проговорил он. – Пожалуй, я не так выразился.

Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки, хотя смутить меня не так-то легко.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – холодно произнесла я, – но я, кажется, говорила, что никто ничего мне не преподносит на блюдечке. Я зарабатываю себе на жизнь.

– Извини, – сказал он. – Ты не просто очень симпатичная. Забираю свои слова обратно. Ты ио-настоящему красивая. Может, у тебя, как и у тети, тоже все в порядке... Бет, она здесь. Это Лайза Дункан.

Его сестра остановилась на пороге кухни и, как мне показалось, тоже принялась изучать меня. Я увидела невысокую девушку с хорошей фигурой. Даже в потертых джинсах, рубашке, фартуке тети Молли и с пятном муки на щеке она была привлекательна. Внешне Бет походила на брата, но выражение ее лица было угрюмым, а глаза – гораздо светлее, почти янтарного цвета. Бет так смотрела на меня, словно была готова невзлюбить с первого взгляда.

– Привет! – поздоровалась она, сохраняя угрюмое выражение.

– Хорошо, – весело сказал ее брат. – Я спущусь вниз и помогу Молли, а ты, сестра, сделай так, чтобы Лайза почувствовала себя как дома... как-никак это ее дом.

Бет проводила брата долгим взглядом. Блеск ее карих глаз смутил меня, и я отвернулась. Я часто видела, с какой ненавистью девушки смотрят на своих братьев под влиянием минутной вспышки гнева и потом все забывают, но чуть что, горой встают на их защиту. Здесь, однако, был другой случай. В ее глазах я прочла одно лишь ожесточение.

– Куда бы мне поставить вещи? – спросила я.

Бет бросила через плечо:

– Хозяйка сказала, что тебе приготовлена комната наверху. Там есть свет. Еще она сказала, что ты знаешь дом как свои пять пальцев. Ну я пошла, а то у меня сгорит пирог...

Девушка повернулась и пошла на кухню. Я услышала, как хлопнула заслонка плиты. Дай бог, чтобы ее пирог оказался сладким, а не таким же горьким, как выражение ее лица. Я взяла сумку и пошла к себе на второй этаж, размышляя о том, кто же такие на самом деле Джефф и Бет Стендиш. В последнее время многие ребята бросают учебу и не желают нести бремя забот, катясь по наклонной плоскости, пока не попадут в какую-нибудь беду. Правда, многие из них берутся за ум, когда встречают свою половину, женятся, обзаводятся детьми и начинают вести тот образ жизни, который раньше презирали.

Джефф, без сомнения, производил впечатление такого человека, который рано или поздно встанет на путь истинный. Такие ребята не могут не нравиться девушкам. Его неопрятность и пренебрежительное отношение – поза, и в этом я тоже не сомневалась. Но вот его сестра? Нет, Бет была совершенно иного склада. Она, как мне показалось, сама напрашивалась на неприятности.

Но Бет с ее братом мигом выскочили у меня из головы, когда я поднялась по лестнице наверх и огляделась. Сразу нахлынули воспоминания детства. Я снова была там, где оставила свое сердце. О доме и острове у меня сохранились самые приятные воспоминания, а рано умершую мать я не могла помнить. Зато очень хорошо запомнила осенний лес и спокойное море в летнюю пору. Мне никогда не забыть лужи, образовавшиеся после дождя, где в кристально чистой воде плавали странные существа, а маленькая девочка подолгу и с удивлением их рассматривала. Не забыла я и венки, сплетенные из одуванчиков, и то, как весной играла с белыми и такими забавными ягнятами. На острове Дункан было о чем вспомнить.

Взять хотя бы наш дом. В этом большом и старом каменном особняке мог найти прибежище целый полк Дунканов, но я не могла припомнить, чтобы в нем когда-либо было занято больше десяти комнат. Дом надежно укрывал зимой, когда остров засыпало снегом, а большие пылающие камины согревали нас троих, хотя за окном бесновался ветер и в окна хлестал дождь со снегом. В такие дни мы сидели, никуда не выходя, прислушиваясь к завываниям ветра, который гнал огромные волны между островом и Оленьим заливом, покрывая соленой изморозью все вокруг. Особенно я любила наш дом по вечерам, когда в нем было так тепло и уютно.

Дверь в большую спальню была открыта. Проходя мимо, я увидела знакомую мебель, такую же старую, как сам дом. Я знала одного торговца антиквариатом в Нью-Йорке, который спал и видел эту кровать с пологом на четырех столбиках; не отказался бы он и от других предметов мебели. Вот, например, старинную прялку из кедра я бы поставила в своей городской квартире к восторгу моих друзей.

Дверь в мою комнату тоже была открыта, и керосиновая лампа на столе горела. Я вошла. В ней ничего не изменилось. Хотя она была меньше комнаты тети Молли и не такая интересная, но моя мать незадолго до смерти успела обставить ее. Она хотела, чтобы моя комната была современной и светлой. О прошлом напоминала только выцветшая картина, на который был изображен один из давно умерших Дунканов, занимавшийся торговлей. На медной табличке, прибитой под картиной, было выгравировано: «Капитан Натаниэль Дункан, 1780 – 1824». Я припомнила, что однажды дядя Джо по секрету сообщил мне, что люди называли капитана Акулой. Этот капитан смотрел на меня с таким вожделением, что я решила прикрыть его полотенцем, когда буду переодеваться на ночь. Вскоре послышались легкие шаги тети Молли, и я спустилась ей навстречу.

– Как обед? – спросила она у Джеффа.

– Готов. Вы налегайте на него, пока он не остыл в печи. Ну а мы пойдем. До встречи! – Он подмигнул мне и пошел на кухню.

– Куда они собрались? – удивилась я, глядя в сторону кухни.

– Я уже говорила тебе, – засмеялась тетя, – что сдала им хижину у причала. Они ее обустроили и чувствуют себя там отлично. Здесь мы только готовим, а еду они относят к себе.

– Так она остынет!

– Ну и что? Они разогреют ее на своей керосинке. Джефф слишком ленивый и не хочет рубить дрова ни себе, ни мне. А Бет, как приготовит еду, сразу исчезает. Могла бы убраться в доме. Если Джефф не любит тяжелую работу, то ее не заставишь наводить здесь порядок. Готовит она хорошо, и нам самое время оценить ее труды по достоинству.

Сестра Джеффа, что и говорить, была отличным поваром. Молодая баранина прямо таяла во рту. Не разочаровали нас пирог с вишневой начинкой под сладким соусом и свежеиспеченные пирожки, которых я давно не пробовала, со взбитыми сливками и слоями черники.

– Обед что надо, правда? – спросила тетя, с удовольствием потягивая кофе.

– Не то слово!

– Женщина либо умеет, либо не умеет готовить, – констатировала тетя Молли. – Это дается от рождения. Я только кое-что подсказала Бет... самую малость.

– Почему ты не разрешаешь им оставаться в доме? В нем полно комнат. И тебе было бы не так одиноко одной.

Она удивленно посмотрела на меня и, в свою очередь, спросила:

– В доме, Лайза? Господь с тобой, они же чужие. Это городские люди.

– Ты говорила, что они из Бостона. Как ты и мама. Потом они жили здесь все лето, разве не так? Ведь они тебе симпатичны?

– О, очень симпатичны! И все равно они чужие. Посторонние. Они не из этих мест.

Я тряхнула головой и посмеялась над ней:

– Ну что ты, тетя Молли! В следующий раз ты назовешь их туристами. Рыбаки так называют всех, кто не живет на побережье Оленьего залива или в Мачиасе.

– Так оно и есть, – возмущенно подтвердила она и не преминула привести старую поговорку: – «Если кошка принесла котят в печи, будут они пирогами?»

– А они не собираются остаться на зиму? – спросила я.

– Пусть остаются, если захотят, – улыбнулась тетя. – Я не возражаю. Джеффу это пойдет только на пользу. Хоть тогда он нарубит дров, чтобы не замерзнуть от холода.

Я покачала головой и сдалась. Мы убрали посуду и принялись говорить о моей работе в издательстве и вообще обо всем понемногу. Словно по уговору, мы старательно избегали касаться смерти дяди Джо. Через час мы с тетей заперли все двери и с легким сердцем отправились спать. Я настолько устала, что забыла прикрыть старого капитана Натаниэля. Пусть смотрит – на меня его глаза сатира не действуют.

Глава 3

Утром я медленно спустилась вниз, ориентируясь, если так можно выразиться, на запах яичницы с ветчиной и кофе, который мучительно щекотал ноздри. От одного воздуха на острове Дункан разгорался волчий аппетит.

Я надеялась застать там Бет, склонившуюся над плитой, но, к своему облегчению, увидела тетю Молли, которая улыбнулась, увидев меня.

– А где Бет Стендиш? – спросила я. – Я решила, что готовит она.

– Только когда в настроении, – усмехнулась тетя. – Сегодня у нее нет настроения. На завтрак приготовила только кофе с гренками, какие-то бутерброды и отправилась пасти овец. Это ей больше по душе. Джефф уже на «Гранате». Сказал, что провозится с ним весь день. Хотя относительно него у меня были другие планы.

– Какие? – из любопытства спросила я.

– Зима на носу, и нам не обойтись без дров... Да! Ты наверняка забыла вкус наших омаров. Пока я буду здесь убираться, спустись, пожалуйста, к причалу и передай Джеффу, чтобы он принес мне с мыса верши с омарами. Я выдерживала их всю неделю специально для тебя. Уговорить его будет не трудно: он без ума от моей морской пищи. Ты только не забудь сказать, что устрицы мы наберем сами, а к ним нам нужны омары.

– Как он может их не любить? – удивилась я. При одном упоминании о морских деликатесах, приготовленных тетей, у меня потекли слюнки.

Спускаясь к причалу, я не могла надышаться чистым и прозрачным воздухом. Какой разительный контраст с той гадостью, которой приходилось дышать в Нью-Йорке и его пригородах. Никаких выхлопов, несущихся машин, спешащей по утрам толпы людей с вечно озабоченными лицами. Сегодня даже море было спокойно. С вершами у нас не будет никаких проблем. Было так тепло, что захотелось искупаться.

Все бы хорошо, за исключением одной детали – Джеффа Стендиша нигде не было видно. Я прошла вдоль уступа, с которого упал и разбился дядя Джо, потом внимательно оглядела «Гранат». Там Джеффа не было, не было и шлюпки рядом. К катеру она тоже не была привязана. Возможно, стоит у причала, и я ее просто не заметила, или...

Я быстро пошла к причину, предчувствуя недоброе. Неожиданно я увидела шлюпку, привязанную длинным канатом к одной из швартовых тумб на плавучей конструкции. Сначала я увидела ее корму, потом голые загорелые ноги, безжизненно торчавшие из-под сиденья. При виде этих неподвижных ног у меня заколотилось сердце. Я бросилась бежать к причалу, перемахивая через ступеньку. Подбежав к шлюпке и глядя на распростертое тело, я закричала:

– Джефф! Джефф Стендиш!

– А? Что? Что?

Он резко сел, дико озираясь. Рубашку он снял, оставшись в одних джинсах.

– Что ты здесь делаешь? – строго спросила я под первым впечатлением увиденного. – Я решила, что с тобой что-то случилось! Тетя Молли сказала, что ты работаешь на «Гранате»!

Джефф, увидев меня, простонал:

– О, это ты!

– Ты дрыхнул! – упрекнула я.

– Мой контракт этого не запрещает, – парировал он. – Но, к твоему сведению, я не спал. Просто лежал закрыв глаза, обдумывал одну задачу, а заодно загорал.

– Ты загорал? – возмутилась я.

– Пока ты не подкралась и не заорала.

– Я не подкрадывалась. Мне от тебя ничего не надо. Просто тетя просила кое-что тебе передать.

Джефф снова застонал и процедил:

– Я так и думал!

– Она хочет, чтобы ты вытащил верши с омарами, которые стоят у входа в бухту.

– Не могу. – Он потянулся, лег и широко улыбнулся с торжествующим видом. – И она это прекрасно знает. Там одному не справиться. Кто-то должен держать лодку, иначе она разобьется о скалы.

– Есть я.

Джефф снова сел и уставился на меня:

– Ты хочешь сказать, что пойдешь со мной?

– Раньше я ходила с дядей. К живым омарам я не прикасалась, но могу управлять катером, если ты покажешь мне, как это делается.

– Думаешь, справишься? Не сбросишь меня в воду, когда я стану цеплять крюком буй?

– Я делала это раньше. А «Гранат», между прочим, больше, и им труднее управлять.

– А к чему ей омары сегодня? Она только вчера отвозила их.

– Они не для продажи, – проговорила я. – Пойдут нам на ужин. С устрицами под паром и всякими закусками, включая пирог с черникой и сливки. Но, конечно, если тебе не нравится ее кухня...

– Эй, погоди! – перебил Джефф. – Этого я не говорил.

Он уже тянул на себя веревку, чтобы отвязать ее. Я едва скрыла улыбку. В определенном смысле Джефф Стендиш еще оставался мальчишкой.

– Я поплыву с тобой в шлюпке, – сказала я, спускаясь к воде. – Так будет быстрее.

– Шлюпка просядет, она рассчитана на одного, – предупредил Джефф. – Бет страшно боится в нее садиться. Особенно после того, как твой дядя... умер.

– Я тебе не сестра.

– Догадываюсь, – сказал он, оглядывая меня с головы до ног. – Хорошо, садись, но только осторожно. – Он поставил лодку боком, я прыгнула в нее, и шлюпка бортом зачерпнула воду. – Осторожно!

Я села на корму и выпрямила спину, говоря себе, что ничего не боюсь, а просто немного волнуюсь. Для этого у меня имелись все основания. Я была тяжелее его сестры, а лодке достаточно осесть еще на дюйм, и пиши пропало. Всякий раз, когда Джефф взмахивал веслами, к нам попадала вода.

– Плавать умеешь? – спросил он усмехаясь.

– Без паники, – сказала я. – Все будет хорошо.

– А все-таки, – рассмеялся он, – умеешь?

– Конечно.

– Как прикажете вас называть? Достопочтенная племянница достопочтенной хозяйки, мисс Дункан или как-нибудь еще?

– Л нельзя ли просто Лайза? – улыбнулась я. – Все меня так зовут.

– Я тоже буду так звать, если стану Джеффом. Идет?

– Идет.

Когда мы подплыли и стали кормой к моторной лодке, в шлюпке было полно воды. Мне удалось выбраться, не утопив ее. Избавившись от меня, Джефф легко замахал веслами. Забрав на «Гранате» крюк с барабаном для омаров, он быстро вернулся.

Было приятно находиться на воде под ярким солнцем. Мы медленно подошли к устью залива. На шум из боковой двери вышла тетя Молли и помахала нам рукой. Теплое осеннее солнце, спокойное море и радостная тетя Молли... таким я больше всего любила наш остров.

Джефф показал, как управлять катером, и мы совершили несколько пробных кругов по заливу, пока он наконец удовлетворенно не кивнул:

– Порядок, Лайза. Только сильно не дави на газ. А так все путем. С тобой я чувствую себя гораздо спокойнее – не то что с твоей тетей. Временами она буквально бесит меня. Обычно для снятия вершей мы берем «Гранат». Он более устойчив, чем эта штука. И не такой капризный. Катером мы пользовались только один раз.

– Один раз?

– Да. Я опустился под воду, а она на полном ходу прошла совсем рядом и чуть не срезала мне голову винтами. Тогда я сказал, что эта лодка не для меня. С тех пор мы всегда берем «Гранат».

– Я не обвиняю тебя! – сказала я и, помолчав, спросила: – Джефф, что случилось в ту ночь?

Вопрос само собой сорвался у меня с языка. Джефф искоса посмотрел на меня и спросил:

– В ту ночь, когда погиб твой дядя?

– Да. В Маскуа говорили, что ты давал показания. Будто бы видел, как все произошло, и попытался его спасти.

– А она тебе ничего не рассказывала?

Я пожала плечами:

– Тетя не хочет говорить на эту тему.

Джефф отвернулся в сторону и продолжал:

– Мы с Бет были у себя и заметили, что он с горящим фонарем спускается вниз. Ночь выдалась исключительно паршивая. Дождь хлестал как из ведра, и дул ураганный ветер. На Дункане мне такие вечера не по нутру, но к ним, как я понял, он привык и отправился проверить лодки, поэтому я остался сидеть в тепле. Через несколько минут я забеспокоился. Меня, скорее всего, заела совесть, я вышел за дверь и посмотрел вниз. Разглядел вдали только свет его фонаря, а потом услыхал глухой стук и сообразил, что одна из лодок сорвалась и бьется о скалы. Тогда я зажег фонарь «молнию» и пошел к нему на подмогу. Примерно на полпути фонарь погас, и мне пришлось добираться ощупью. Я не успел спуститься к причалу, но видел, что произошло...

– Не тяни, Джефф! Ты увидел его на выступе?

– Да. Он поставил фонарь на камень так, чтобы свет падал на воду. Мне были видны только его ноги и тень, падавшая на скалу. Она была вытянутой и размытой. Сначала я подумал, что рядом с ним Молли. Потом мне показалось, что там стоит кто-то еще. Но, видимо, это был обман зрения. Зато я хорошо разглядел гладкие камни и волны, которые накатывались на них. Катер сорвало и кидало на камни. Не нужно быть Синдбадом-мореходом, чтобы понять, что катер быстро разнесет в щепки. В руках Джо держал длинный шест и пытался им столкнуть его на глубину, но лодку все время бросало обратно. Он так и стоял там, борясь с волнами, но все напрасно. Если бы ему удалось оттолкнуть катер подальше от берега, то его могло бы отнести к причалу, и Джо поймал бы его там или догнал на шлюпке.

Я задумчиво кивнула, представив себе кромешную темноту, яркий свет на каменном выступе, пронзительный ветер с ливнем, волны, бросающие тяжелый обшитый внакрой катер на скалы, и дядю Джо, балансирующего на краю высокого выступа в попытке оттолкнуть катер подальше от берега.

– Неудивительно, что он упал, – проговорила я. – Но, Джефф, падая с такой высоты, он не мог разбиться насмерть. Волны должны были смягчить удар... Ему ужасно не повезло, что он ударился головой о камни, а не упал на ноги...

– Да, не повезло, – согласился Джефф. – Я видел, как он старается оттолкнуть катер, но у него ничего не получается. Я еще подумал, что, если бы я на шлюпке сумел подобраться к катеру и схватить оторванный конец каната, а он его подтолкнул бы, то на пару мы смогли бы отогнать катер к причалу и закрепить его там. Только он не знал, что я был неподалеку. Он считал, что мы с Бет сидим у себя. А когда я окликнул его...

Джефф замолчал на полуслове, и я договорила за него:

– ...То он упал?

– Да. Джо упал. Только он не повернулся в мою сторону, не поскользнулся... Ничего подобного. Я окликнул его снова, и тогда он уронил шест и закричал: «Джефф!» Бет услышала его. Мне показалось, что Джо чем-то очень напуган, потому что быстро потянулся к фонарю, но не успел его взять. Должно быть, нога подвернулась, и он полетел с утеса.

Я содрогнулась от ужаса и тихо спросила:

– Значит, ты видел, как он упал?

– Да. Собственными глазами. В одно мгновение под ним была большая вода, в другое – волна откатывала, унося с собой катер. В этот момент он упал на камни и остался там лежать. Тут нахлынула волна и понесла его в залив. Я понял, что он потерял сознание. Возиться со шлюпкой времени не было, и тогда я, скинув куртку, бросился в воду. Я сразу нашел его, вытащил на причал и осмотрел. Его голова была в крови, а изо рта текла вода. Я тут же стал делать ему искусственное дыхание через рот. В промежутках я звал Бет, но она не слышала меня. Ты не поверишь, но она отправилась спать, как и твоя тетя.

– И тут показался Пол Ренник?

– Верно. Я услышал шум мотора, а потом увидел сигнальные огни. В жизни, скажу тебе, так не радовался. Парень, который работает у него, сообщил о случившемся твоей тете, и мы с ней стали приводить Джо в чувство. Мы долго старались привести его в сознание, но он никак не реагировал. На расследовании нам сказали, что он умер мгновенно. Мы уже ничем не могли ему помочь...

Джефф направил катер к южному мысу, и впереди я увидела один из буйков, которые дядя Джо поставил сам. Мы помолчали, а затем я сказала:

– Спасибо за все, Джефф.

– Когда случается такое, – сухо заметил он, – ни о чем не думаешь. Просто делаешь то, что можешь. Я не герой, Лайза. Но он к нам с Бет хорошо относился.

Я кивнула, пытаясь сдержать слезы. Теперь мы проплывали мимо буя. Джефф поставил двигатели на реверс и сказал:

– Принимай управление. Постарайся удержать катер на одном месте, пока я буду заниматься буем. Я скажу тебе, что делать. Л теперь бери штурвал, хорошо?

Я села за штурвал и нервно кивнула, следя за тем, как Джефф взял крюк, подцепил им кольцо на буе и принялся вынимать цепь.

– У тебя здорово получается, – подбодрил он меня. – Подай чуть вперед, а я... Эй, полегче! Полегче!

Я быстро сбросила скорость, чувствуя, как пересохло в горле. Я чуть было не задавила Джеффа. Неудивительно, что тетя Молли так гоняла на этом катере. Он был словно норовистый конь, готовый рвануть с места в карьер. Забравшись в кокпит, Джефф поднял обвитую водорослями вершу, дал воде стечь и поднял ее на палубу.

– Ты только посмотри! – воскликнул он, очищая корзину от водорослей. – Не плохо. Целых пять штук!

– На северном мысе мы всегда ловили больше.

– Правда? Ну что же, посмотрим. Подожди, подброшу им свежую наживку.

Я обнаружила, что он мог, когда хотел, работать быстро. Верша со свежей наживкой пошла за борт, и легкая цепь заскользила вниз вместе с буем, который вскоре всплыл на поверхность. Джефф посмотрел в барабан. Омары копошились, пытаясь выбраться из него. – Попались, ребята, на ужин высоким гостям, – рассмеялся он. – Хм! Ну ладно, веди катер, шкипер.

Я направила катер в противоположную сторону, и мы повторили весь процесс на северном мысе, вытащив из воды семь отличных омаров.

– Нам всех никогда не съесть, – рассмеялась я.

– Говори за себя, – усмехнулся Джефф. – Да нам это и ни к чему. Я сделал клетку около причала. Там мы их держим живыми, а когда надо, берем. Знаешь что?

– Что? – невинно спросила я.

– С тобой здесь хорошо.

– О! – Я отвернулась, чтобы скрыть смущение. – Подозреваю, что ты говорил это многим девушкам.

– Две другие не в счет. Молли или утопит меня, или напугает до смерти. А Бет? Во-первых, она моя сестра, а во-вторых, мы не всегда ладим. Она считает, что, как старший брат, я много беру на себя.